Читать книгу Пластмассовая ёлочка - - Страница 1

I

Словно в ясный морозный Московский день, когда на улице минус двадцать, ярко светит палящее солнце пустыни. И бескрайние пески расстилаются до горизонта, как блестящая шёлковая ткань. В самом центре есть одинокий оазис, цветущий, подобно маленькой планете. Деревья совершенно разных видов – от елей до пальм. Между берёзой и ёлкой натянут шезлонг, на котором нежится мужчина лет 40. Он потягивается, щурит глаза от обжигающего солнца. На миг время будто останавливается. Наступает абсолютная тишина. Блаженство.

Вдруг откуда ни возьмись гул, стук металла, рычание мотора и убойный топот отбойного молотка. Мужчина выскакивает с шезлонга, ползает на коленях, закрывая уши, пытается хоть как-то скрыться от этих звуков. Внезапно песок из пустыни начинает заполнять оазис. По краям он надвигается словно волнами, а трава и деревья тонут, уходя прямо из-под ног. Мужчина пытается убежать, вскарабкаться на дерево, плыть в этом песке, но ничего не помогает… Он захлёбывается и тонет в песке под глохнущий звук ударного молотка.

Утро. Квартира многоэтажки. Тёмная комната, сквозь плотные шторы немного просачивается свет из окна. Ермил резко просыпается в ужасе. Страх сковывает его движения. Тяжёлое дыхание сбавляет обороты, в то время как мысли и воспоминания о пережитом сне охватывают его сознание и парализуют. Через некоторое время с улицы слышится грохот. Ермил вскакивает с кровати и распахивает шторы.

В окне видна строящаяся дорога. В метре от дома за малюсеньким забором лежит куча мусора и поваленные деревья. Горы песка и ездящие машины. Рабочий разбивает старый асфальт отбойным молотком. Через несколько метров от стройки, в далеке виден лес. Там возвышаются высокие, могучие ели, чьи гигантские корни обвили все дороги по близости. Перед окном осталась стоять лишь одна ёлочка, которую пока не успели срубить, как напоминание о прежней границе леса.

II

Ермил входит на кухню, она хорошо освещена ярким солнцем. Деревянный стол украшает вязанный прямоугольный платок с витиеватыми узорами, а рядом стоят фотографии пожилой женщины и мужчины с чёрной ленточкой внизу. Ермил подходит к настенному ящику и инстинктивно открывает его. Из него вырывается томный, законсервированный аромат чая и специй. Вдохнув полной грудью, он просто закрывает шкафчик обратно и смотрит вниз. Возле раковины играет светом хрустальный радужный стакан. Ермил берёт его в руки, и он начинает переливаться и мгновенно менять цвет, в зависимости от угла наклона. Блики от хрусталя слепят, а льющаяся в стакан вода, будто огромная волна захлёстывает с головой и уносит в неизведанность.

Словно сквозь водную гладь Ермил видит мальчика пяти лет. Он пьёт из этого стакана. Столешница стала огромной, а в остальном кухня, как будто никак не изменилась за эти сорок лет. Кажется, что всё, от мебели до мелких деталей абсолютно такое же.

Рядом суетится бабушка, она готовит обед, а дедушка за столом настраивает удочки. Мальчик перебегает из кухни в гостиную. По пути проходит через прихожую, в ней стоят пара шкафов, несколько фотографий висит на стенах, а на полу ластится красный персидский ковер. Разбежавшись, прыгает на диван. Хватает пульт от телевизора, чтобы включить хоть какие-то мультики.

Вода в стакане начинает идти через край и Ермил очухивается от гипноза. После уборки стола и пола, он переходит из кухни в прихожую. Шкафы и книги те же, ковёр тот же, только все стены завешаны фотографиями, на обоях нет пустого места.

Когда Ермил зашёл в гостиную, он будто очутился на нетронутом рукой человека острове. На зелёных обоях висят картины с изображением летнего и зимнего леса, болота, озера и даже натюрморт с пышным букетом цветов находит себе место на этой поляне искусства. Хотя недостатка в домашних растениях нет, рядом с зелёными шторами стол, подоконник и пол уставлены горшками с цветами, разнообразию которых позавидовала бы оранжерея. Огромная хрустальная люстра греет их словно солнце. На стеллаже, над телевизором на полках разложены множество огромных витиеватых раковин, от которых так и несёт морским бризом. Ермил достаёт фотоальбом из шкафа и аккуратно садится на зелёный диван, словно на лужайку. Он уже собирается его открыть, как звонит телефон.

– Алло? А, тёть Жень, привет! Да, всё хорошо, спасибо. Да, уже у них, вот собираюсь смотреть фотоальбомы. Ты знаешь, я поражён, я так давно у них не был, а тут как будто почти ничего не изменилось… Даже с детства моего… И как они умудрились… Клянусь, абсолютно всё, мебель, картины, вещи, даже маленькие флакончики стоят на тех же местах, что и много лет назад… Все сувениры, ковры и покрывала… Даже наклейки, уже стёртые наклейки, что я, будучи ребёнком оставил на мебели… Всё такое же…

После разговора Ермил прощается и откладывает телефон в сторону. Он наконец открывает фотоальбом, где то и дело появляются фотографии его маленького в том самом срубленном лесу. Здесь он у небольшого оврага катается на ледянке. Вот он с дедушкой копает червей, а здесь собирает берёзовый сок. Вот они всей семьей ходят на лыжах и собирают грибы, жарят шашлыки, а с ними старые друзья и дальние родственники, чьи номера и адреса давно забыты.

А вот он возле озера, которое примыкает прямо к их дому. Стоп. Озеро? Ермил на секунду испугался и вспомнил – действительно, ведь прямо перед их домом было небольшое озеро, как он его не заметил? Ермил вышел на балкон через кухню и увидел, что от озера ни осталось ни следа. Вместо водоёма ровное резиновое покрытие, на котором стоит детская площадка. Она сделана на вид из коричневых брёвен, которые подпираются кучей булыжников. Крыша из соломы, а на высоких шестах ёлки. Но только вот всё это могучее сооружение сделано из самого дешёвого и выделяющегося пластика. Ёлочка маленькая и гладкая, как формочка для песка. А возле суровых сибирских пластиковых хвойных стоят такие же пальмы.

III

Огромное чёрное пространство без конца и края. В нём нет абсолютно ничего, только в середине есть небольшой прозрачный, но немного желтоватый энергетический купол, а под ним цветет лужайка. Красивая зелёная трава немного колышется, хотя ветру там взяться неоткуда. Ермил босой сидит в этой траве и наслаждается мягкостью травинок. Ему так тепло и приятно, солнца в этом чёрном пространстве нет, но энергетический купол над ним источает столько силы, что питает всё тело и воздух вокруг него. Внезапно вновь, как цунами, накрывает звуком гигантских строительных машин и отбойного молотка, к ним присоединяются звуки сварочного аппарата, асфальтоукладчика и других, что тонут в общей массе. Вдруг купол начинает слабеть. Он становится прозрачнее и уменьшается. Трава по краям увядает. Звук становится всё громче и громче, Ермил уже не может этого выносить, он кричит и бросается в судороги. Звук доходит до пика возможного и… темнота.

Ермил в холодном поту просыпается в постели по среди ночи. Встает, смотрит в окно. На улице тишина, не слышно ни стройки, ни птиц, они уже слишком далеко. Стройка как будто застыла, все люди ушли, а холодные предметы остались лежать на земле, словно останки древней цивилизации, их назначения и цели, то, как их использовали и для чего делали уже давно стёрлось в веках. В опустошённых глазах Ермила начинают блестеть слёзы. Однако быстро зубы и кулаки стискиваются, на лице появляется бешенный оскал. Он стремительно уходит из спальни.