Читать книгу Эла - - Страница 1

Эла сидела на веранде в плетеном кресле, держа чашку с остывшим кофе. Вокруг шумела осина, только-только занимался рассвет, на улице еще было прохладно. Поежившись и посильнее завернувшись в плед, Эла пробормотала заклинание, и от кофе начал подниматься парок. Откинувшись на спинку, она смотрела на розовеющее небо и высокие верхушки сосен. Просыпающиеся птицы устроили перекличку. Эла отхлебнула кофе и взяла из хрустальной вазы на рядом стоящем столике печенье. Из дома донесся звук разбившейся посуды. Эла продолжила пить кофе, никак не отреагировав. Тогда из приоткрытой двери вылетела фарфоровая плошка и в дребезги разбилась о дерево напротив. Эла закатила глаза и, цокнув, встала.

– Иду я уже, иду. Сам посуду будешь собирать. Я же говорила не связываться со мной на рассвете, – добавила она вполголоса.

В доме царил полумрак, многочисленные пучки трав, развешенные под потолком на просушку, слегка колыхались от сквозняка. Справа от входа в углу стоял круглый стол, по середине которого находилось нечто, прикрытое платком с затейливой вышивкой. Оно слегка подрагивало, будто вибрировало. Черный кот, сидевший на стуле, недовольно за этим наблюдал.

Эла сдернула платок и уставилась на оказавшийся под ним хрустальный шар. В нем тут же появилось лицо некой женщины с черными волосами и темно-синими глазами.

– Ну? – только и спросила Эла.

– Я с тобой уже третий час пытаюсь связаться. Эрон тебе что, не передал?

– Передал сейчас. Как он плошкой в меня запустил, так я сразу и пошла, – проворчала Эла. – Я же говорила, что на рассвете не отвечаю. У меня зарядка.

– Это срочно. Ты не слышала?

– Нет.

– Старуха умирает.

Эла поджала губы, оперлась о стол и приблизилась к шару.

– Где?

– У себя. Там уже все собрались. Я все еще у себя, хотя могла бы давно уже быть там, между прочим.

– Я не забуду, – коротко ответила Эла. – Буду через пятнадцать минут.

Щелкнув по шару, она прервала связь, накрыла его платком и побежала наверх. Перерыв весь шкаф, она наконец нашла искомое – простое черное платье из льна, с высоким воротом, сидящее точно по фигуре. Оно выглядело бы достаточно целомудренно, если бы не огромный разрез на юбке, начинающийся выше середины бедра. «Фэрлисé», – прошептала Эла, и платье стало идеально выглаженным. Она подошла к зеркалу и наскоро завязала волосы в пучок. Пара рыжих прядок тут же выбились из прически, придавая образу милую небрежность. Она вздохнула. «Наверняка опять всякие аксакалки будут косо смотреть», – подумала Эла. Благодаря мазям и настойкам ведьмы могли выбирать, насколько молодо или старо они хотят выглядеть. Конечно, никакого отношения к реальному возрасту это не имело, да и кто его помнил. Выбирали внешность в основном, исходя из рода занятий. Например, гадалки часто придавали себе вид женщины лет сорока, иногда с каким-нибудь незначительным уродством. Травницы, напротив, любили выглядеть молодо. Быть, так сказать, лицом своего товара. Предсказательницы обычно выбирали образ глубокой старухи. Эла была травницей, а потому выглядеть молодо не было для нее предосудительно, однако, как считали старейшины, всему есть предел. Почему-то для них образ шестнадцатилетней девочки чем-то из ряда вон выходящим. Практически ни одно собрание не обходилось без косых взглядов и замечаний по поводу внешнего вида Элы. К счастью, ведьмы в основном предпочитают одиночество и собираются вместе лишь в исключительных случаях.

Выбежав из дома, Эла схватила метлу, разбежалась и полетела. Запирать двери она считала не обязательным, потому что если и найдется кто-то, решивший ограбить ведьму, то ему же хуже. Тем более, что, кроме основного охранного заклятия, дом был проклят призраком. Эла очень этим гордилась.

Она летела над соснами и елями и проклинала всё и вся. «Вздумалось же Старухе умирать именно сейчас, именно сегодня и именно на рассвете, – ворчала про себя ведьма. – Всегда была вздорной теткой, так же и умирает. Наверняка уже всё расхватали. А Лазура теперь из-за нее тоже может ничего не получить. Она этого совсем не заслужила».

В самом мрачном настроении ведьма приземлилась около крохотного домика, занимавшего почти всю полянку, расположившуюся посреди непроходимого леса. Она прислонила метлу к стене и зашла внутрь.

Дом, казалось, трещал от количества народа в нем. Непрекращающийся гомон голосов, снующие туда-сюда женщины. Эла попыталась сосредоточиться и найти Лазуру. Ее аура поблескивала из дальнего угла рядом с кроватью умирающей.

«Молодец, чертовка, какую позицию заняла!» – похвалила про себя подругу Эла и направилась к ней.

– Ты долго, – вместо приветствия сказала Лазура.

– Все уже забрали?

– Нет, Старуха настояла на том, чтобы дождались всех желающих.

– Так можно вечно ждать.

– Не преувеличивай.

Эла взглянула на кровать. На ней с закрытыми глазами, будто спала, лежала женщина. Ее укрыли пледом и обложили подушками. При одном взгляде на нее в голове само по себе возникало слово «старуха» – глубокие морщины пролегли на ее, казалось, никогда не бывшим молодым лице. Руки были покрыты пигментными пятнами, а ногти больше походили на желтые когти. Всякого рода бородавки были разбросаны по рукам и лицу, будто кто-то просто кинул в нее охапку. Она была лесной ведьмой, всяческие уродства полагались ей по статусу, но многие считали, что она явно увлеклась.

– Что ты уже нашла? – спросила Эла шепотом у подруги, не отрывая взгляда от умирающей.

– Гримуары, свитки, смеси, травы, рецепты, пару волшебных палочек…

– Волшебных палочек? – переспросила Эла с ужасом и поежилась.

Ни одна фея не отдаст так просто свою волшебную палочку. Даже если бы захотела. Это можно было сравнить с жалом пчелы, отбирая которое, отбираешь и жизнь бедного насекомого.

– Зачем они ей понадобились?

– Не знаю, но очень не советую к ним прикасаться. Их, конечно же, расхватают, так как почитают за величайший трофей, но… В общем, посмотрим чуть позже, что произойдет с теми, кто эти палочки присвоит.

Вдруг Старуха очнулась, раскрыла глаза, цвет которых почти невозможно было различить под бельмами, и прохрипела:

– Все в сборе, начнем.

Ведьмы властны, и властность эта доходит, порой, до крайней степени. Кому еще придет в голову собственноручно руководить процессом свои же похорон?

Буквально за секунду все сновавшие по дому собрались у постели. Ведьм было так много, что яблоку некуда упасть. Слышались шепотки и шиканья. Под напором Эла и Лазура притиснулись к кровати вплотную, но этого-то они и добивались.

– Начнем, – прохрипела Старуха.

В комнату вошел ведьмак, единственный мужчина на этом собрании. В других обстоятельствах ведьмы бы устроили спор из-за того, кому он достанется, но сейчас все их внимание было приковано к сундуку, которых он волочил за собой. В этом сундуке находились все наработки, рецепты, заклятия, которые Старуха узнала или создала за свою длинную жизнь. Обладание всеми ими сделало бы ведьму настолько могущественной, что уже никто бы не смог с ней справиться, задумай она действительно черное дело. К счастью, в большинстве своем ведьм не интересовало господство, они больше получали удовольствие от уединения, ворожбы за деньги и флирта с ведьмаками и демонами. Но тем не менее каждая желала заполучить знание, которое помогло бы в ее деле.

– Сначала – камни.

Ведьмак вытащил из сундука красный бархатный мешочек и поднял его на ладони так, чтобы всем было видно. Потом опустил его, раскрыл и стал вытаскивать камень за камнем под слова Старухи:

– Рубин, тигровый глаз, Цитрин, Пирит, Агат, Лазурит, Аметист…

Все ворожеи и элементалки подались вперед и загомонили. Шанс заполучить что-либо из этого есть лишь у тех, кто стоит у самой кровати. Если Старуха не услышит твою просьбу, считай, ее и не было.

Когда с камнями разобрались, перешли к травам. Тут уж Лазура и Эла не щадили себя и своих голосов, и забрали почти всю коллекцию. Другие травницы с нескрываемой завистью смотрели на передаваемые им связки, мешочки и свертки.

Потом шли разные книги, рецепты, заговоренные предметы, ингредиенты для ведьминых мешочков. Кое-что из этого Эла тоже отвоевала, но уже не билась так активно.

Спустя почти три часа сундук опустел, только на дне остались лежать три волшебных палочки.

– Волшебные палочки, – проскрежетала Старуха.

Наступило молчание, никто не решался их забрать. Ведьмы верили, что волшебная палочка проклинает каждого, кто притронется к ней, за исключением феи-владелицы палочки. Старуха была слишком могущественна, чтобы на нее подействовало подобное проклятие и, тем не менее, поговаривали, что сейчас умирает она как раз из-за палочек, хотя и отняла их лет сто назад.

– Ну, – недовольно просипела умирающая.

– Я беру.

Из дальнего угла комнаты вышла женщина, лет тридцати на вид, одетая в бордовое бархатное платье. В глубоком декольте, в самой ложбинке, сверкал огромный рубин. За все время распределения наследства она ни разу не подала голос и стояла почти у входа – самом невыгодном месте.

Все расступились, давая ей подойти к кровати.

– А, ты, Сандра, – недовольство Старухи ничуть не смутило женщину. – Ты всегда хотела больше. Что ты с ними будешь делать?

– А тебе зачем знать? – спросила она, сложив руки на груди.

Старуха сплюнула.

– Никому бы их не отдала, если бы не проклятье.

Как только девочка впервые начинала заниматься ведьмовством, она принимала на себя проклятие Матери-Богини. Вплоть до самой смерти это проклятие больше походило на благословение, так как именно благодаря ему ведьма могла ворожить, гадать и делать прочие вещи. Но после смерти оно оборачивалось другой стороной, и, если ведьма перед смертью не отдаст все свои ценности коллегам, то ей не видать покоя.

Не отрывая взгляда от Старухи, Сандра вытянула руку.

– Ну же! – требовательно произнесла она.

Ведьмак вложил в ее ладонь продолговатый сверток. Сто три глаза не отрываясь следили за тем, как Сандра разворачивает его, осматривает каждую палочку и, удовлетворившись, сворачивает ткань обратно.

– Всё, – произнесла Старуха, нарушив давящую тишину. – Пользуйтесь дарами осмотрительно, не вредите друг другу, – она в упор посмотрела на Сандру, но внимание той было поглощено свертком. – Не нарушайте Равновесие и не тревожьте Богинь понапрасну.

Сказав это, Старуха закрыла глаза и просто перестала дышать. Ведьмак протиснулся к кровати – кто-то уже строил ему глазки и шептал пошлости, пока он прокладывал себе путь. Добравшись наконец до покойной, он завернул ее в простыни, Лазура быстро прошептала очищающее заклинание, и Старуху вынесли на улицу. Там уже был сложен погребальный стол – поленья, а между ними – сухие ветки и травы. Все это было покрыто богато расшитым покрывалом. Тело положили на стол и с помощью заклинания подожгли дрова. Раздался душистый запах трав. Все стояли и смотрели, как огонь медленно перекидывается на тело. Вопреки сложившейся у людей традиции, ведьмы не скорбели на похоронах и не страшились собственной смерти. Они были твердо уверены в том, что проживут ровно столько, сколько им позволят Богини, а особо сильные ясновидицы и предсказательницы могли с точностью до часа знать время собственной кончины, так что у них было время подготовиться к неизбежному. В отношении же смерти своих сестер по ремеслу ведьмы скорее испытывали облегчение – они всегда чувствуют себя неуютно в больших группах. Даже если эта группа разбросана по всему миру. Кроме того, смерть подтверждала, что ничто в этом мире не вечно, даже ведьма. Далеко не все испытывали желание жить вечно. «Первые сто лет это может быть забавно, но потом утомляет», – говорили они.

Когда огонь потух, а от Старухи остался лишь прах, Матильда, владеющая даром преобразования, встала рядом с избушкой, прислонила к ней руку, закрыла глаза, что-то пробормотала и щелкнула пальцами. Дом исчез, а на ладони у нее стояла уменьшенная его копия. Вернее, это и был сам дом. Ведьмак забрал у нее избушку, прикрепил к ней снизу две куриные ноги, аккуратно пересыпал прах через дверь внутрь и поставил эту конструкцию на место, где и раньше стоял дом. Теперь эта опушка стала личным кладбищем Старухи. Если кто-то из людей забредет сюда, может поплатиться за это жизнью. Ведьмы же забудут об этом месте. Не в их правилах навещать мертвых – какой от этого толк? Есть дела и поважнее.