Читать книгу Козырь рода Магади - - Страница 1

* * *

В кабинете главы древнего рода Магади в удобных креслах устроились двое: сам хозяин кабинета и самый старший представитель этого рода, сильнейший в клане маг.

За окном догорал красный закат, предвещая ветреные дни. Изрядное облегчение жарким летом на южном побережье. Правда, мужчинам не было до этого дела.

Глава рода с ожиданием и интересом поглядывал на дальнего родича. Слишком привык он за предыдущие годы, что тот никогда не лезет ни в политику клана, ни в дела рода. Тем не менее, узнав о желании девочки пройти ритуал на родовом алтаре, Ромус попросил о разговоре, и глава рода не мог ему отказать. Сильнейших не игнорируют.

– Допусти ее, – ровно попросил маг.

Брови главы рода непроизвольно взлетели.

– Основание?

Они оба знали, что девочка слабая.

Да, в свои шестнадцать она уже имеет проявленный контур пятого магического ранга. В будущем она станет очень неплохим магом, особенно по меркам не самого сильного клана.

Но прямо сейчас она ничего из себя не представляет.

Сейчас у нее начальный третий ранг, и до минимальной границы принятия в основу рода ей еще далеко. Более того, девочка прежде не проявляла никакого желания остаться в роду. Впрочем, возможно, она попросту не задумывалась на эту тему.

Однако факт оставался фактом: она не готова, и они оба это знали.

– Чую, – так же коротко ответил Ромус.

Глава рода нахмурился. Чуйка этого мага стала легендой последней клановой войны, и отмахиваться от нее сейчас мужчина не мог себе позволить. Правда, судя по тому, что именно чутье маг привел в качестве аргумента, разумных соображений у него нет.

Глава рода никогда не спрашивал об источнике столь мощной интуиции, да и не рассказывают о таком даже самым близким. Он давно подозревал, что это как-то связано с родовым алтарем.

Понятие «интуит» родилось не на пустом месте. Периодически в магических родах появлялись люди, которые были связанны с алтарем настолько тесно, что почти всегда видели верный путь.

– Она практически наверняка сможет войти в род через два-три года, – сказал глава рода. – И почти наверняка провалится сейчас.

– Я знаю, – кивнул маг.

– И все равно просишь допустить?

– Да.

Ромус и сам не знал, почему готов просить за эту ветреную малолетку.

При взгляде на нее глаза в глаза он прекрасно понимал, что она не пройдет испытание. Ни силы воли, ни магической силы, ни даже желания развиваться в ней не было.

А стоило отвернуться, и это ощущение таяло. Словно кто-то ему на ухо шептал, что нужно попытаться, причем именно сейчас.

Глава рода смотрел магу в глаза и видел только его спокойную уверенность. Уверенность человека, который выжил на острие всех ключевых ударов двухлетней клановой войны. Единственный из всех.

Гарантированное усиление рода через несколько лет – или легендарная интуиция сильнейшего мага клана. Сложный выбор.

Однако древний род не дожил бы до нынешнего момента, если бы руководствовался только логикой. Переиграть можно всех, и масса сгинувших в веках родов тому пример.

Древняя кровь – это не только сила. Это еще и умение выбрать верный путь, каким бы безумным он ни казался поначалу.

– Хорошо, я допущу ее, – решил глава рода.

* * *

Сознание вернулось рывком, словно кто-то дернул рычаг. Звуки, запахи, ощущения, воспоминания – все нахлынуло разом. И боль, которая, похоже, и стала тем самым спусковым крючком, который вынудил очнуться.

Открывать глаза я не спешила, еще только света не хватало ко всей этой какофонии.

– Она пришла в себя, – раздался низкий рокочущий голос.

– Оставь нас, – этот голос властный, жесткий. Аж самой захотелось встать и выйти.

Хлопнула дверь.

– Девочка моя, открой глаза, – чуть смягчился голос.

Послать бы его с такими просьбами. И так слишком много всего, не хочу пока ни света, ни визуальных картинок. Но возразить не могу, голос не слушается. Пришлось с трудом продрать-таки глаза и проморгаться.

Когда мутная пелена ушла, я увидела собеседника.

Мужчине было сорок лет. Его лицо было словно вырублено из камня ленивым скульптором на скорую руку: смуглая кожа, жесткая складка губ, широкие резкие скулы, холодные темные глаза, короткий ежик темных волос. Он был скорее сухощавый, чем подтянутый, но порода в нем чувствовалась. Один из тех, кто издали бросается в глаза и не вызывает сомнений в своем положении: аристократ.

Одет в обычные серые брюки, белую рубашку и небрежно распахнутый темный пиджак.

– Узнаешь меня? – спросил он.

Молчу.

– А, ты же говорить не можешь, – хмыкнул он.

Я согласно прикрыла глаза.

Не уверена, что я его узнала, хотя в калейдоскопе обрывочных воспоминаний это лицо мелькало. Глава рода. Дядя девочки, в теле которой я очнулась, если я правильно разобрала. Ладно, все это потом.

Он сейчас уйдет. Еще пару минут меня помучает вопросами – и уйдет.

– Первая попытка провалилась, – с ухмылкой сообщил мужчина. – Впрочем, ты и сама уже догадалась, после победы на больничную койку не попадают. Лекарь поставит тебя на ноги за три дня. У тебя остался месяц, помни об этом. Точнее, две с половиной декады, ты провалялась без сознания четыре дня. Я верю в тебя, девочка моя. Не подведи.

Высказавшись, он потрепал меня по голове и вышел из комнаты. Вновь хлопнула дверь, наступила тишина.

Больше никто пока не рвался меня навестить, хорошее время сложить мозаику.

Тело не мое, это я сразу почувствовала. Не тот ритм дыхания, не та частота сердцебиения, не те ощущения от банальной и привычной позы. Нет едва заметной тянущей боли в лодыжке от когда-то разорванного в хлам и кропотливо собранного воедино сухожилия. Не чешется палец, на котором я еще не успела восстановить сорванный ноготь.

Язык мне тоже не родной. И дядю, и лекаря я понимала без труда, но непривычных моему уху звуков это не отменяет.

Обстановка… комнаты? больничной палаты?.. настораживала не меньше. У нас не принято обшивать деревом стены, это прошлый век. Светильники обычные, кресла и чайный столик тоже в глаза не бросаются. Деревянная рама окна и прозрачное стекло могли бы встретиться почти где угодно. Но вот эта обшивка стен…

Да и калейдоскоп чужих воспоминаний говорит сам за себя.

Другой мир? Очень похоже на то.

Были у нас теории о параллельных мирах. Я особо ими не интересовалась, но сложно пропустить настолько модные течения в научном мире, когда в нем живешь. Многие молодые маги грезили путешествиями между слоями реальности и городили множество разнообразных теорий. Забавно, что именно я, которой не было до этого дела, и стала практическим доказательством их правоты.

Выходит, мой последний эксперимент все-таки закончился большим бумсиком, как и пророчил брат. Эх, что-то я не учла получается, а так гордилась своим проектом!

Ладно, не время сокрушаться. Даже если я найду свою ошибку, здесь и сейчас оно мне ничем не поможет.

Куда более актуально выловить в общем потоке воспоминания тела, которое мне досталось. Совсем юное тело, кстати. Шестнадцать лет. Можно начать жизнь фактически с начала.

Девочка явно не любила ни политику, ни географию, но как аристократка знала она все-таки достаточно. Очертаниями материков этот мир очень напоминает мой, но названия государств другие. Тоже созвучны, это да, но сколько в той схожести банальной фонетики, а сколько реального исторического наследия – вопрос отдельный.

Оказалась я, кстати, далеко не в Российской Империи. В моем мире на территории, где жила прежняя хозяйка этого тела, располагалась Великая Индийская Империя. Нехило меня так от дома отбросило.

Магия здесь есть, и она тоже похожа на ту, что была в моем мире. По крайней мере, на первый взгляд.

Техника развита чуть хуже, чем у нас, отставание примерно на полвека-век. Как и деревянные стены, собственно. Хотя судить об уровне развития мира по воспоминаниям подростка с преимущественно домашним образованием – очень спорное занятие. Да и в той Индии я никогда не была, – может, у них просто так принято.

Дальше.

Девочка принадлежит к приграничному клану Лагари, в который входят только магические роды. Ее род небольшой, сильных магов единицы. Зато древний, насчитывает почти три тысячи лет истории.

Здесь все роды, кому больше трех тысяч лет, относятся к древним. У нас примерно так же было, этим меня не удивить. Я сама из древнего рода. Только у нас магов намного больше. И в роду, и в стране, и в целом по миру.

Малочисленность магов – это общая проблема местной аристократии, похоже. Не зря уже пару веков здесь принято фактическое равноправие полов. Можешь доказать свою силу – тебя примут в основу рода. Не можешь – пойдешь в чужой род в брачный союз укреплять связи и влияние клана.

И плевать на форму тела наследника, женщин – глав родов здесь тоже хватает. В основном, конечно, мелких и слабых родов, но это не нонсенс.

С миром мне повезло, это радует. Надоело выпрашивать разрешение на каждый свой шаг у отца и братьев. Я с детства проявила незаурядные способности к теоретической магии, только это меня и спасло от участи безвольной постельной игрушки мужа. Но даже так о свободе оставалось лишь мечтать. В моем мире женщина – практически собственность мужчины. Сначала отца или старшего брата, затем – мужа или его ближайшего родича мужского пола в случае его смерти.

Что ж, второй шанс дает мне отличные стартовые условия. Можно сказать, сбылась мечта идиотки!

Здесь у меня есть месяц, чтобы доказать свою силу и стать самостоятельной личностью.

И я сделаю все, чтобы так оно и было.

* * *

Провести ревизию своих возможностей мне не дал вошедший лекарь.

Это был статный подвижный мужчина на десяток лет старше дяди, с лукавым теплым взглядом и насмешливой улыбкой. Не сказать что прям «колобок», – лишнего веса у него практически не было, – но впечатление он производил именно такое. Русые волосы свисали до середины ушей и создавали непередаваемый хаос на голове. И как они ему не мешают?.. Невнятная светлая хламида, которую, теоретически, можно принять за медицинский халат, тоже добавляла сумятицы в его облик.

Колоритный персонаж, как будто сошедший со страниц добрых детских сказок.

Лекарь с порога кинул в меня обширной светящейся сетью.

Странное какое-то плетение. Почему оно фиолетовое? Не самый подходящий для лечения цвет. Или я просто подробностей не разобрала? Все же само плетение вспыхивает лишь на миг, тут же трансформируясь в действие. Непонятно, но стоит взять на заметку.

Лекарь убедился, что его плетение почти мгновенно впиталось в мое тело, и только потом вальяжно подошел ближе.

Я напряглась, но дополнительных неприятных ощущений не последовало.

– Ага, не больно, – констатировал он уже знакомым мне рокочущим голосом. – Это отлично, юная леди! Значит, все самое плохое уже позади. Погодите с десяток минут, мое плетение отработает, и можете попробовать встать. Слабость будет, от этого нам пока не уйти, но завтра уже сможете выйти в сад на короткую прогулку.

Я попыталась было поблагодарить, но из горла вырвался только невнятный хрип.

– Да, это тоже проблема, – вздохнул лекарь. – Физически вы придете в норму дня за три, а вот с голосом будем что-то решать отдельно. Не пытайтесь пока говорить, не получится. Все ткани я заживил, горло болеть не будет, но для полноценного восстановления связок потребуется время. Ваш брат сказал, сейчас важнее поставить вас на ноги, времени у вас немного. В конце концов, пройти испытание на принятие в род можно и без голоса. Я принесу вам бумагу и карандаш, будете пока общаться так.

Лечебное плетение в теле я не чувствовала, но та вязкая ноющая боль, которая меня разбудила, потихоньку уходила. Догадываюсь, что это временное облегчение, на несколько часов максимум. Потом все вернется, и нужен будет перерыв до следующего лечебного воздействия. С каждым разом боль должна становиться все слабее.

Я пока путалась, где мои воспоминания, а где – бывшей хозяйки тела, но эти знания точно ее. У нас лечебная магия работала немного не так. Знаю, опробовала как-то на себе.

– Так, что вам еще рассказать? – продолжил лекарь. – Под действие вихря лезвий вы попадаете не в первый раз, так что должны знать уже – зрелище в зеркале вас ждет неприглядное. Я восстановил кожные покровы, но повреждено было слишком много, так что волосы, ресницы, брови – все вырастет само. Со временем. Я понимаю, лысая леди – это печально и смешно, но лишних ресурсов организма у вас сейчас нет. Я смогу отрастить вам волосы, но только когда закончится курс физического восстановления. Дня через три. И это будет стоить вам еще одного дня без тренировок. Решайте сами, что вам дороже – внешность или время.

Время, конечно, мысленно фыркнула я. И в прошлой жизни не была красоткой, и в этой обойдусь.

Тем более, мне не шестнадцать, как этой девочке, подарившей мне тело. В своем мире я прожила больше тридцати лет, шкала ценностей совсем иная.

* * *

Когда лекарь ушел, я сползла с кровати и кое-как добралась до зеркала на противоположной стене. Что сказать? Страшилище натуральное.

Все лицо и шею покрывала сеточка мелких белесых шрамов. Это следы порезов, похоже. Волосы были срезаны почти под ноль, только кое-где на макушке и на висках торчали отдельные короткие клоки. И да, полулысый череп тоже был испещрен шрамами. Бровей и ресниц тоже фактически не было.

Так-то по отдельности у девочки – у меня, теперь уже у меня! – черты лица были вполне гармоничные: большие синие глаза, аккуратные губки «бантиком», точеный нос, высокие скулы и хорошая линия лица. Непривычно смуглая кожа бросается в глаза, но это только мне, вероятно.

Население Индии и в моем мире было преимущественно смуглым и темноволосым. Тут скорее разнообразию удивляться надо, лекарь-то – блондин.

В общем, когда сойдут шрамы и отрастут хотя бы брови и ресницы, моя мордашка станет очень милой.

И это, кстати, тоже будет проблемой. Я-то взрослая тетка, мне все эти около брачные игрища не интересны. Но равнодушие девочки к мальчикам не поймут ни сами мальчики, ни даже родичи.

Ладно, это проблема не сегодняшнего дня.

Хотя стоп.

Только теперь, встретив в зеркале взгляд собственных наивных синих глаз, я осознала, из-за чего девочка оказалась на больничной койке. Эта ее попытка пройти испытание на вступление в род полноценной наследницей – всего лишь жест отчаяния. Не хотела она этого никогда и даже не готовилась толком.

А дело всего-то в одном дальнем родиче из боковой ветви, который девочке проходу не давал.

Пару лет назад Санджай ее спас, и девочка от чистого сердца пообещала выполнить любое его желание. Только не оговорила по молодости никаких граничных условий. В целом, это нормальная практика в этом мире, но такие клятвы обычно все же обозначают хотя бы сферу, в которой будет возвращен долг жизни. А чаще – конкретные условия.

Родич этим и воспользовался: сообщил, что он станет ее первым мужчиной.

Про замужество при этом и речи не шло.

Как бы ни лоялен был этот мир по отношению к женщинам, такое аристократкам не прощают.

Свое требование Санджай так и не осуществил до сих пор. Похоже, ему больше нравилось изводить девочку. Обнимать вроде как по-родственному, слегка распускать руки, шептать на ухо двусмысленности, дразнить непристойностями.

Почему за эти годы она так и не пожаловалась старшим родичам? А он был в своем праве. Девочка сама накосячила с обещанием, избавить ее от данного слова не сможет уже никто. Зато если бы стало известно о поставленном условии, ее выгнали бы из рода.

Хм, ну это она так думала.

Санджай тоже внес неплохую лепту в эти мысли. Это я понимаю, что такого попрания чести не простили бы и ему. В случае свершившегося факта Санджай вылетел бы из рода следом. Потому он и не давил, вероятно, так, забавлялся.

Вот только для девочки все это оказалось чересчур.

Она на стенку лезла и готова была практически на все, чтобы избавиться от его внимания. Она прекрасно понимала, что испытания алтаря не выдержит, и вихрь лезвий ее накроет с головой. Просто надеялась, что это лысое чудовище, которое я вижу в зеркале, перестанет хотя бы на время быть объектом его интереса.

Не перестанет, поняла я, отвернувшись от зеркала на стук в дверь и встретив взгляд ее персонального кошмара.

– Как ты тут, моя милая? – с приторной улыбкой поинтересовался Санджай.

Да он же мальчишка совсем! Лет двадцать от силы. Невысокий, но хорошо сложенный, лицо вполне симпатичное. На дядю он похож весьма отдаленно, все черты куда менее рубленые, но родственная кровь чувствуется.

Брюки и рубашка на парне были вроде и домашние, но носил он их так, словно только что вернулся с представительного приема. Лощеный франт, осознающий свою привлекательность и умеющий ею пользоваться.

С первого взгляда и не скажешь, что под этой оболочкой скрывается мелкий садист.

Я молча смотрела ему в глаза, чувствуя рождающуюся внутри ярость.

– Ой, вижу, вижу, – всплеснул руками он. – Ну ничего, скоро снова станешь красавицей.

Санджай приблизился, нежно погладил меня по щеке и жадным взглядом ощупал грудь, предательски подробно обрисованную тонкой ночной рубашкой.