Читать книгу Севастопольские рассказы 2.0 - - Страница 1

Учкуевка – три колодца

Всем хорош Севастопольский парк «Учкуевка». В нем нет ни заброшенности, ни помпезности. В нем все для отдыха людей, их детей и их собак. Пляжники найдут здесь песок, солнце и теплое море. Те, кто вечно бежит за здоровьем – массу чистого воздуха и гладкие гранитные причудливо изогнутые дорожки. Любители погонять, особенно маленькие, обязательно заинтересуются электроскутерами и самокатами. Те, кто любит эфирные бдения над экранчиком своего смартфона, обнаружат обилие удобных скамеек и даже кресел, призывно ждущих своих отрешенных сидельцев. Люди, предпочитающие пикники скучным домашним ужинам, увидят, что для них установлены несколько специальных столов под затейливо скроенными навесами. Есть все для всех и на все случаи.

Есть у парка и своя изюминка. Его древнегреческий стиль. Стилистика букв в названии, греческие пиктограммы на решетчатых заборах и даже карта парка в цветах красной греческой керамики указывают, что греки в Учкуевке были не последними людьми.

Стоп! Стоп!!

Греки и Учкуевка?

Может быть, когда-то тысячу или тысячи лет назад кто-то из греков и валялся под местной оливой, слушая шепот прибоя и вспоминая милую сердцу Элладу. Но название «Учкуевка» все-таки имеет отношение к другим временам и другим народам. Это место раньше на турецком языке именовалось «Уч Кую» – Три колодца. Наверно, когда-то здесь были вполне сносные грунтовые воды. Аборигены вырыли три источника. По ним и назвали место.

Те, кому сейчас за 50 наверняка помнят мелодичную песенку узбекского ансамбля Ялла – «Учкудук». Там тоже про три колодца в замечательном городе Учкудуке посреди пустыни Кызылкум. Собственно, название города это и есть «Три колодца» только на узбекском.

Ох уж эта коварная топонимика!

Большая приборка

Большая приборка на корабле – стихия! Вроде бы все расписано и оговорено, причастные проинструктированы, наличие материалов и инструмента проверено, губки, щетки и замоченные в пеногоне швабры нетерпеливо ждут сигнала. И все равно плановое рутинное действо каждый раз идёт чуть-чуть не так, как планировалось, не совсем так, как ожидалось.

Лето, солнце, суббота!

«Команде начать большую приборку!» – разносится по трансляции хрипловатый голос старпома. И вот на палубах и в помещениях забегали, засуетились матросы и старшины. Хлопья белой мыльный пены взметнулись на переборки и тут же опали под натиском тряпок. Палубы ненадолго стали опасно скользкими, но вскоре вернули себе обычное состояние. Пыль с кабельных трасс сдута, коммингсы надраены, медяшки на иллюминаторах уже горят ярче солнца, а краны в умывальниках пока ещё покрыты зелёными разводами пасты ГОИ и матрос с суконкой задумчиво смотрит на них, словно решая, какой из кранов начинать полировать первым.

Но самое захватывающее действо разворачивается на верхней палубе. Вот где морская любовь к чистоте проявляет себя во всей стихийной неистовости! Намыливается все, что можно намылить. Загорелые шеи тоже «намылены», но сейчас это другое.

С грацией галерного гребца матрос ритмично на полную руку выбрасывает тяжеленную всклокоченную швабру, чтобы через секунду в развороте торсом рвануть её на себя, вдохнуть и на резком выдохе снова бросить её вдоль по вспененной палубе.

Сцена залита солнцем, пульсирует здоровым ритмом, заполнена бронзовыми затылками, торсами и бицепсами. Обстановка напоминает нечто олимпийское и даже швабра, летающая в хлопьях пеногона, ассоциируется с Венерой, рожденной из пены. Хотя, признаемся, такие ассоциации на корабле не к месту.

На шкафут, в самый эпицентр борьбы выходит командир боевой части, наблюдая как моряки намывают до блеска свое заведование. Командир высок, строен, внимателен к деталям службы и сейчас вполне доволен процессом.

И вдруг…

– Товарищ лейтенант, – обращается он к одной из загорелых фигур, ожесточенно ворочающей шваброй, – это здорово, что вы увлекаете личный состав своим примером, но офицер должен контролировать работу матросов, а не выполнять их обязанности. Отдайте швабру матросу Бабенко. Ну, хватит уже быть курсантом ВМУ, – укоризненно, с отеческими нотками в голосе говорит он молоденькому лейтенанту. После чего молодецки, на одних руках, по надраенным поручням съезжает на ют и продолжает свою инспекционную прогулку.

Командир батареи, ещё минуту назад с воодушевлением драивший палубу, ворчит про невесть откуда взявшегося начальника, с нескрываемой завистью смотрит на ракетчика Бабенко и, заложив руки за спину, отправляется вслед за шефом, попутно подмечая пока ещё не везде сверкающие солнечным блеском медяшки и ждущие внимания матроса с кисточкой цепочки на леерах.

Море слегка покачивает стоящий на бочке корабль. Лучи солнца прихотливо пронзают воду, сплетаясь в ультрамариновой глубине живым узором. А на палубах все так же кипит весёлая стихия большой приборки.

Музей на волнах

Если в центре Севастополя с улицы Ленина повернуть по улице Марата в сторону Южной бухты, затем по неприметной лестнице спуститься к причалам, то за белой кормой госпитального судна «Енисей» можно увидеть высокий серый транец и круто поднимающуюся сходню с именем корабля – «Сметливый». Корабль очень интересный, с богатой биографией. Последний из сохранившихся «поющих фрегатов». Сейчас это музей и поэтому посещение не ограничивается, а только приветствуется.

Добро пожаловать в живую историю, друзья!

В далеком 1969 году большой противолодочный корабль проекта 61 «Сметливый» был принят в состав ВМФ. Служба началась спокойно и в первые годы проходила в выполнении текущих задач в Чёрном и Средиземном морях, многочисленных заходах в иностранные порты и дополнялась прочей привычной и приятной рутиной боевой службы.

О том, что задачи кроме учебных бывают еще и боевыми, «Сметливому» пришлось вспомнить в октябре 1973 года при эвакуации семей советских дипломатов из Сирии и Египта во время войны Судного дня, когда обиженные поражением в Шестидневной войне 1967 года арабы попытались вернусь потерянные территории на Синае и на Голанах. У арабов в очередной раз не вышло, а «Сметливый» подучил боевое крещение.

30 августа 1974 года корабль участвовал в спасении горевшего у мыса Херсонес однотипного БПК «Отважный» и практически сразу после этой операции был направлен к берегам Египта на разминирование Суэцкого канала.

В 1977 году корабль серьезно модернизировали установкой нового зенитно-ракетного комплекса, системы обнаружения подводных лодок и оборудования противопожарной защиты.

Снова началась насыщенная учениями жизнь, ежегодные продолжительные боевые службы.

В самые критические годы развала СССР «Сметливый» надолго застрял на Севастопольском Морском заводе, где, несмотря на разруху и делёж флота, ему провели еще одну объемную модернизацию, кардинально усилив противолодочное вооружение и средства обнаружения подводных лодок. В 1992 году корабль перевели из больших противолодочных в сторожевые.

Военно-морской флот России в условиях иссякающих финансов, отсутствия кадров, предательства правящих элит привычно пытался поддерживать очень дорогой океанский глобальный статус.

Всю Холодную войну и гонку вооружений страна вынужденно гналась за своими геополитическими врагами, стараясь «догнать и перегнать». Разумеется, власть и командование понимали, что Запад может себе позволить тратиться на вооружения, поскольку получает неограниченные ресурсы из ограбляемых стран второго и третьего мира, а у СССР брать избыточные ресурсы было неоткуда, да выбора тоже особенно не было.

И кроме того, страна, следуя идеологическим установкам, щедро снабжала многочисленных мнимых союзников. В тех странах, откуда Запад большой ложкой черпал свое «изобилие», СССР в ущерб собственному благополучию строил заводы, электростанции, одаривал местные власти техникой и оружием.

Бесконечно такой экономический диссонанс длиться не мог и закономерно к 1991 году все посыпалось. Мы проиграли, а Запад впал в нирвану.

Но, давайте не будем углубляться в тему геополитики и вернемся к «Сметливому».

Корабль еще раз поучаствовал в очередной шестидневной войне. На этот раз в грузино-абхазской в 1998 году. Стрелять, слава Богу, не пришлось. Пригодилось установленное оборудование для организации спутниковой связи. «Сметливый» служил ретранслятором.

Начало «нулевых» СКР «Сметливый» посвятил участию в учениях, которые проходили в Средиземном море совместно с флотами иностранных государств, в основном Италии и Греции. Как правило, учения заканчивались успешными победами «хороших парней над плохими» и непременными визитами вежливости. Шел непрерывный медовый месяц проигравшей России и торжествующего Запада.

В Греции особенно любили «Сметливый» за стройность форм, обилие антенн и самолетный звук турбин. Восторженные греки подолгу не отпускали со сцены российский корабль и на «бис» приглашали его снова и снова на свои бесконечные учения с непременными заходами в порты.

Вероятно, в пику грекам, турки любви к «Сметливому» не испытывали и хорошо хоть не мешали в прохождении узостей Босфора. Но однажды, уже в 2015 году во время стоянки на якоре в Эгейском море, со «Сметливым», традиционно выполнявшим роль ретранслятора, чуть было не столкнулся турецкий сейнер. Турок, груженый уловом, уверенно метил в правый борт, не реагируя ни на прожекторы, ни на команды из громкоговорителей. Очнулся рыбак только после очередей из Калашникова, резко отвернул в сторону и скрылся из вида.

Позже капитан сейнера, отвечая на допросе по поводу своего поведения, признался, что ничего не было, БПК он не видел и вез свою рыбу все время неизменным курсом.

В связи с этим событием вспоминается американский эсминец «Коул», атакованный лодкой-брандером в 2000 году. Американцы тогда расслабленно наблюдали приближение лодки и никак не проявляли нежелания видеть ее у своего борта. Наверно, мысленно пели хриплым басом: «Я люблю тебя, лодочник».

Пятнадцать лет спустя «Сметливый» имел шанс повторить судьбу незадачливого «Коула», но к счастью, у нашего корабля неслась вахта и на сигнальном мостике, и ПДСС (Противо-Диверсионные Силы и Средства) не спали на палубе.

Злые языки говорили, что сейнер под рыбой мог везти тонну тротила и только в последний момент у капитана в мозгу что-то щелкнуло и он решил не умирать сегодня, а продолжить джихад в другом месте.

Заключительные пять лет своей военной биографии сторожевой корабль «Сметливый» посвятил боевым службам, слежениям за кораблями НАТО и быстро ставшим вражеским флотом Украины.

Наконец в 2020 году, после полувекового служения Родине, «Сметливый» вывели из состава флота. Корабль в сухом доке превратили в корабль-музей и ошвартовали у Минной стенки в Севастопольском филиале парка «Патриот».

Более, чем заслуженная «пенсия».

Собрав перед кораблем на стенке группу посетителей, гид морально готовит туристов к посещению боевого корабля, показывая старые мины и орудия, снятые с различных давно списанных по возрасту кораблей. Черные мины таинственно лежат на своих «якорях». Серые стволы зениток ищут в небе вражеские самолеты. Латунь винтов «Сметливого» отражает солнечные зайчики. Посетители тайком щелкают ногтем по лопасти и прислушиваются к долгому гулкому звуку. «Как у корабельной рынды», – поясняет гид особенности волшебного звука.

Корабль принимает гостей спокойно-величественно. Слушая гида, туристы задирают головы и пытаются понять, чем торпедный аппарат отличается от пусковой установки «Уран», а антенна «Ангара» от «Ятагана». Матросский кубрик шокирует привыкших к комфорту современных людей своим минимализмом и аскетизмом. «И как они там помещались на третьем ярусе под этим, как вы его называете, подволоком?» – округляют глаза дамы. Их спутники молча прикидывают на себя морской быт. Кто-то благодарит Бога, что не попал сюда, а кто-то сожалеет, что в молодости лишился такого крутого приключения.

Среди кораблей-музеев «Сметливый» отличается в лучшую сторону своей аутентичностью. Он пока еще настоящий корабль. На нем сохранены все помещения и большая часть из оборудования. В таком качестве он еще долгие годы будет интересен историкам техники. К сожалению, немногие корабли, ставшие музеями, могут похвастать таким техническим состоянием. Большинство кораблей-музеев, особенно те, что ориентированы на массовое паломничество туристов, превращаются в макеты с устроенными внутри залами, заполненными стендами с фотографиями и витринами с экспонатами.

Приходите на Минную к «Сметливому». Не пожалеете!

Ветераны боевых действий

С момента последнего поворота прошло уже около получаса и все это время мы шли курсом на запад в расчётную точку стрельбы. Сегодня море было совершенно безмятежным, лишь иногда позволявшим лёгкому ветерку прихотливо располагать на своей глади широкие полосы лёгкой ряби. Солнце готовилось на покой и в его длинных лучах рябь играла зайчиками, слепя сигнальщиков и рулевого.

Недолго полюбовавшись на искрящуюся закатную дорожку, я попросил разрешения пойти в пост управления артиллерией. Командир корабля, глянув на хронометр, сказал, что у меня есть сорок пять минут до планового начала боевой работы, разрешил убыть и порекомендовал в случае, если боевая тревога застанет меня в посту у комендоров, поступить в распоряжение командира поста до отбоя тревоги.

Через пару минут я постучался в дверь поста артиллёров.

– А! Товарищ военкор! Приветствую! – поднялся с вращающегося кресла навстречу мне командир поста лейтенант Галантин. На моих погонах было всего на пару маленьких звёздочек больше, зато в возрасте нас разделяла если не эра, то как минимум, эпоха. Я был дед из СССРа, а радушный хозяин поста принадлежал к молодой и дерзкой поросли офицеров новой свободной и сильной России.

– Товарищ лейтенант, командир корабля разрешил мне во время стрельбы находиться у вас в посту. Если позволит обстановка, я хотел бы взять небольшие интервью у ваших моряков. Ну, а если ситуация накалится, я готов не мешать. А уж если совсем припечёт, буду под вашим руководством бороться за живучесть корабля и экипажа.

– Годится! Располагайтесь вот на этом кресле. Огнетушители порошковые вот и вон. Пользоваться умеете?

Я коротко кивнул.

– Тогда выбирайте себе жертв для вашего интервью и мучайте их. Но не более пятнадцати минут. Мы стрелять не планируем, сегодня – день ракетчиков. Но на войне всякое бывает. Может, и мы Родине пригодимся. У нас тут все, конечно, готово, но знаете, не мешает перед боевой работой ещё раз все посмотреть-проверить, создать, так сказать, образ предстоящего боя.

Я снова согласно кивнул.

– Товарищ старшина второй статьи, – обратился я к моряку, сидевшему напротив экрана обзора зоны, – не могли бы вы рассказать откуда вы, как попали на флот, ваше отношение к спецоперации и к роли вашего корабля в её проведении?

Моряк глубоко, словно готовясь нырнуть, вздохнул, повернулся от родного экрана с кнопками в сторону тирана с диктофоном и заговорил неожиданно взрослым глухим голосом:

– Старшина второй статьи Савенко. Из Плёса я. Отслужил срочку. Понравилось. Море это вам не река, даже если река – Волга! Подписал контракт. Как раз в марте прошлого года. Ну, подумал тогда, (вам смешно наверно), что без меня Родину будет сложнее защищать, – старшина застенчиво улыбнулся и, как бы ища поддержки, глянул на свой боевой экран.

– Я вижу, у вас планочка ордена Мужества. За что награда? – Я показал взглядом на бордовую планку.

– Это совсем недавно, месяца не прошло, расстреляли укроповский безэкипажный катер. Так получилось, подпустили его близко. Я тогда принял целеуказание, пока навелся, а этот гад уже в пяти кабельтовых и прёт прямо в борт, да так быстро! Ну, поразил его, конечно.

– Было страшно?

– Немного. Ответственность большая. Вдруг махану? Он в борт. Корабль пострадает, экипаж. В общем, собрал нервы в кулак и первым же снарядом разнес паразита.

Вот за это и представили.

Командир поста и третий номер матрос Шадрин внимательно слушали рассказ старшины Савенко. Лейтенант с гордостью за подчинённого, матрос с мечтательной завистью во взгляде.

Чтобы немного разрядить пафос ситуации я, обращаясь к старшине, продекламировал куплет из старой курсантской песни.

– Знаешь старшина, была такая песенка в мою молодость. Не совсем про тебя, но где-то рядом:

А в общем, парень, ты – герой!

Стоять приятно рядом!

Энергии твоей с избытком хватит на троих.

И не беда, что у тебя пока одна награда.

Зато ценнее в десять раз,

Чем десять у других.

– Точно, точно! Товарищ капитан-лейтенант, это именно про нашего Серёгу, – обернувшись от своего экрана, воскликнул матрос, сидевший у пульта третьим номером.

– Кстати, товарищ матрос, ваша очередь выступать, – я поманил пальцем «третьего номера». – Прошу к снаряду и вперед, по той же схеме.

– Матрос Шадрин, из Керчи. Местный почти. Тоже после срочки остался на контракт. Я до службы у рыбака на лодке был старпомом. Он – командир, а я старпом, – заулыбался матрос. – Теперь на флоте, глядишь, дослужусь до старпома, а то и командира!

– Подвигов Шадрин не совершал, но служит хорошо и воюет смело. Наш человек! – добавил к «интервью» лейтенант.

– Я уже знаю, после СВО пойду в военно-морское училище, буду служить…

По коридорам корабля разнёсся долгий пронзительный звонок боевой тревоги. Но вместо обычного киношного топота ног по палубам – только напряженная тишина. Корабль к бою готов.

По постам полетели команды, доклады, целеуказания, приказы на выполнение действий, снова доклады.

Я смотрел на своих интервьюируемых и думал о том, что такие молодые, по сути мальчишки, которых на гражданке отцы за сигареты ругают, и ведут себя, и воюют как тертые ветераны, спокойно и уверенно, не сомневаясь в том, что без них «Родину защищать было бы труднее».

– Два залпа по четыре, интервал – пять, между залпами – тридцать!» – прилетела в трансляции команда с ходового.

«Вжжух», ушла крылатая ракета, через пять секунд – «Вжжухх» вторая. Потом ещё и ещё.

Командир поста, отслеживая полет ракет на экране, поиграл желваками и тихо, словно в пространство, сказал: «Сегодня сбройны хлопцы будут плакать».

Прозвучали три длинных звонка. Голос старпома из динамиков приказал: «Команде осмотреться на постах и в отсеках. Начать приборку. Столовую личного состава приготовить к ужину».

Разрезая тёмную гладь моря, корабль описал циркуляцию и лёг на курс в сторону базы. На сегодня хватит.

Война войной, а ужин по распорядку.

Где мы – там победа!

Моря нет на Донбассе. Грязь.

Край передний размыт дождями.

Где-то здесь окопалась мразь.

Мы её из грязи достанем.

Закончились праздники, и мы продолжили делать свою работу (к слову сказать, мы и в праздники ее делали).

Несмотря на зимнюю непогоду, шторма, дожди и распутицу, ВСУ снова пытались вклиниться в лесополосу в центральной части зоны ответственности нашей морской пехоты. Уже который месяц мы утюжим врага у Крынок на Херсонском направлении, планомерно уничтожая его бессмысленные десанты. Сейчас, ближе к концу декабря, их энтузиазм спадает, а еще месяц назад пёрли как заведенные, надеясь непонятно на что. Впрочем, причину их «настойчивости» я приведу чуть позже. Думаю, в моих догадках есть доля правды.

В начале зимы штурмовые группы ВМС Украины всё стремились закрепиться южнее так называемого «малого леса» и пытались оборудовать там позиции. В результате огня нашей артиллерии и последующих вылазок разведгрупп, противник понес потери и отошёл на резервные позиции западнее. При этом восточнее «малого леса» штурмовая группа врага какое-то время занимала опорный пункт, где сидела под обстрелом наших ребят.

Отдельные отряды ВМС Украины пытались удерживать рубежи в лесополосе, вплотную примыкающей к нашим позициям. Отлично зная расположение их окопов и блиндажей, мы регулярно направляли к ним коптеры с системой сброса гранат. Это оказалось вполне эффективным способом воздействия на врага – дешево и сердито.

По ночам, под прикрытием непогоды или дымовых завес проводили эвакуации раненых и убитых, при этом в большинстве случаев обходились без дополнительных сопутствующих потерь, что отрадно отметить.

Ротация и восполнение запасов у нас налажены, что позволяет, несмотря на противодействие врага, удерживать плацдарм в селе и пытаться закрепиться в лесном массиве. С лесом пока не все получается, но, думаю, это дело времени.

Думаю, что с наступившими заморозками, когда грязь прихватит морозцем попрочнее, активность противника возрастёт, и не только на этом участке. На это указывают периодические вылазки морпехов ВМС Украины в районе речной поймы, которые наши отбивают умелым огнем артиллерии и ударами авиации.

Раненый зверь опасен втройне. Так и ВСУ – не в силах принять свое поражение, боевики из мести нещадно обстреливают гражданскую инфраструктуру мирного региона. Ещё недавно всего за одни сутки украинские солдаты наносили почти сто ударов по Херсонской области. Под удары попадали населенные пункты, гибли и получали ранения мирные жители.

Много общаясь с бойцами и офицерами нашей бригады, да и не только нашей, после ежедневных кровавых штурмов данного населенного пункта, в которых и мне пришлось поучаствовать лично, прихожу к выводу, что нашим войскам пора менять тактику на данном направлении. Конкретно, многие офицеры предлагают просто оцепить данный район и наносить постоянные артиллерийские удары по позициям противника на левом берегу, не давая ему закрепляться.

Также, наносить удары по правому берегу, разрушая созданный врагом правобережный укрепрайон. Параллельно с этим, нужно всемерно предотвращать попытки противника доставлять на наш берег подкрепления, боеприпасы и провизию. Вместе с тем, необходимо применять все меры контрбатарейной борьбы, РЭБ, анти-РЭБ, разбирать на атомы все огневые точки, откуда по нам ведётся поражение.

Пока же всё похоже на то, что враг как будто выманивает нас под свою артиллерию, используя в качестве приманки малые переброшенные на наш берег группы. Как бы ловит «на живца».

Мы бросаем на штурм несколько штурмовых отрядов, которые немедленно (и вполне ожидаемо) попадают под хорошо пристрелянный артиллерийский огонь, огонь танков, атаки дронов-камикадзе и стрелковый бой. Именно только этим я могу объяснить, что мы не можем взять обсуждаемый клочок земли в течении более, чем месяца, каждый день отправляя все новые и новые отряды и группы, из которых возвращаются далеко не все.

В добавок ко всему, на нашем участке действуют несколько русских соединений, которые выполняют поставленные им задачи, не всегда согласовывая свои действия с соседями. Всё это в совокупности приводит к недостаточной эффективности действий наших подразделений и к повышенным потерям, к счастью, в основном ранеными.

В последние дни наметились позитивные изменения. Инициатива практически всегда находится на нашей стороне и наше «неторопливое наступление» сейчас объясняется в основном стремлением командиров всемерно поберечь личный состав и технику для скорого большого наступления по всей линии фронта.

Украинцы уже заметно выдыхаются. Снижение интенсивности работы их артиллерии выдает начинающийся «снарядный голод». Печальные (для них) вести из Вашингтона их не радуют. Они уже не ждут денег и оружия от «всего цивилизованного человечества», а это самым позитивным (для нас) образом сказывается на их желании оказывать нам сопротивление.

Враг не пройдёт!

Победа будет за нами!

Где мы – там победа!

Боец 810 ОБМП. Позывной – «Сталин»

Ноябрь 2023 г.

Простые герои СВО

810 отдельная гвардейская, орденов Жукова и Ушакова бригада морской пехоты – монолитное соединение, составленное из стойких в своих патриотических убеждениях, крепких физически и морально, мужественных бойцов и командиров. Тем не менее, каждый человек в бригаде – индивидуален в своей жизненной истории, взглядах и деталях прохождения военной службы.

Младший сержант с позывным «Нико» – совсем молодой, но не по годам серьезный, боец на беседу с корреспондентом флотской газеты пришел в новеньком «цифровом» камуфляже и таких же «нулёвых» берцах. Но «парадная» форма не помешала откровенному разговору о службе, войне, проблемах и победах.

– Нико, как ты оказался в 810-й? Почему именно здесь, а не в других подразделениях Вооруженных сил?

– Да все просто на самом деле. Во-первых, в моей семье почти все военные. Прадед воевал в Отечественную, отец служил в ОМОНе. То есть, выбор был предопределен историей и традициями семьи. Ну а кроме того, я «срочку» служил здесь. Бригада понравилась, командование адекватное.

– Наверно «срочка» по сравнению с СВО сейчас вспоминается как курорт?

– Нет, конечно. И тогда были постоянные учения, тренировки. Сильно расслабляться было некогда. Разумеется, с реальными военными действиями не сравнить, но нагрузки тогда были тоже очень серьезные. После срочной остался на контракт. Это еще до СВО. Стал командиром отделения. Короче говоря, занимался любимым делом.