Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
1. Яков. Березовая роща на берегу реки близ Хи-Миуте[1], летнее утро
2. Иосафат. Неглубокая топь в окрестностях Таны[16], июльское утро 1439 года
3. Термо. Берег реки близ Таны, июль 1439 года, четвертая стража ночи
4. Якомо. Венецианский квартал Константинополя, рассвет 26 февраля 1440 года
5. Марья. Там же, в Константинополе, рассвет 26 февраля 1440 года
6. Донато. Палаццо Бадоер, Венеция, 26 апреля 1440 года
7. Джиневра. Флоренция, квартал Санта-Мария-Новелла, июньское утро 1441 года
8. Франческо. Замок Альтафронте во Флоренции, апрельским днем 1450 года
9. Антонио. Городок Винчи, рассвет второго дня апреля 1452 года
10. Пьеро, и вновь Донато. Дом на виа ди Санто-Джильо во Флоренции, 2 ноября 1452 года
11. Антонио, но другой. Кампо-Дзеппи в окрестностях Винчи, любой день 1490 года
12. Леонардо. Наверное, она – величайшая из загадок моей жизни
13. Я
Благодарности
Что я вообще забыл в этом мерзком болоте?
Вода, просочившись в сапоги, уже поднялась мне выше чулок, аж до самых штанов. В зарослях камыша посреди этой илистой топи стоит удушливый зной. Под тяжестью стальной кольчуги я весь взмок. Вооруженные стычки мне в новинку, так что меча из руки не выпускаю. Но боюсь до дрожи. Ситуацию усугубляет шлем, древний, с забралом, который я еще и под подбородком застегнул, поскольку черкесы чертовски хороши в обращении с луком, выцеливая, по обыкновению, глаза или шею. Меня заставили измазать металл грязью, чтобы солнечные блики не выдали нашей позиции. Но комары проникают даже через такую сбрую: я чувствую, как они кусают меня под рубахой и в шею. Глядишь, в этой мутной водице и пиявки водятся, но отогнать их я все равно не могу, руки-то заняты: в одной меч, чтобы прорубаться через камыши, другой тяну за собой лошадку.
.....
Однако сигнал застает нас врасплох: никто не видел голубя, никто не готов к атаке. Проклятье, если что-то пойдет не так, эти черкесы порежут нас на куски! Мы спешно пытаемся выбраться из топи и сесть на коней, а вокруг уже свистят первые стрелы. Татарин рядом со мной пытается натянуть лук, но получает стрелу в горло и падает замертво, из раны хлещет кровь. Проклятье, кричу я безмолвно, словно во сне, – а может, это и есть только сон, дурной сон. Потрепанный шлем, который мне одолжил Франческо, явно остался от какой-то давней войны с генуэзцами, в нем почти ничего не видно. Я пытаюсь взобраться на лошадь, но поскальзываюсь и падаю в грязь. Сейчас не до показного геройства. Слуга-татарин помогает мне вставить ногу в стремя, а все вокруг уже с криками бегут и скачут в сторону рощи, и я тоже кричу, и пришпориваю коня, и скачу с саблей наголо, строя из себя полководца, которым никогда не был.
Но, еще не успев добраться до рощи, я вдруг вижу, как среди деревьев несутся бешеным галопом черкесские всадники. И цель их вовсе не в том, чтобы опрокинуть и стоптать конями наш строй, – они мчатся левее, к бегущей вдоль самой опушки тропинке, которой смогут воспользоваться, чтобы спасти свои шкуры. А с ними летит стрелой и красавица гнедая, унося от меня мальчишку. Слишком поздно. Нам до них уже не добраться, к тому же это слишком опасно: прекрасно зная эти болота, они могут заманить нас в засаду. Внезапно от нашего отряда отделяется тот самый безумный купец-татарин, что называл черкесов бабами, и с криком бросается в погоню. Ему кричат: «Стой, вернись», – но он будто не слышит. Татарин скрывается в облаке пыли, поднятом черкесскими лошадьми. Тем хуже для него.
.....