Читать книгу Кровь и пепел - - Страница 1

Получить информацию о выходе новых глав, интересные факты о ходе работы над книгой, а также взглянуть на визуальные образы персонажей, вы можете в Telegram-канале автора:

https://t.me/madlen_oukman

Всем, кому когда-то было больно.

Глава 1

Татум

Я не хочу быть здесь. Эта навязчивая мысль не покидает ни на секунду, в течение самого долгого ужина в истории. Мне хочется содрать с себя кожу вместе с шелковым платьем от Valentino, которое я выбрала сегодня. Этот вечер не спасает ни живая музыка, ни безупречная вежливость официантов, ни шикарный вид с двадцать восьмого этажа, на котором расположен ресторан «У Харли». В воздухе витает запах вкусной еды, дорогих духов и пренебрежения к простым смертным.

В зале оживленно болтает пафосно разодетая публика и наша компания вписывается идеально. Платиновые запонки мужчин, огромные бриллианты в ушах Глории, колье из рубинов на сморщенной шее Беатрис.

Мои серьги из жемчуга и подвеска на тонкой серебряной цепочке выглядят, как насмешка. Плевок в лицо снобам и сплетникам. И мне это нравится. Быть не похожей на них. Отличаться. Хотя вряд ли кто-то из присутствующих поверит, что приемная дочь мэра наденет простое серебро. Однако я никогда не забываю, откуда я родом.

Единственным адекватным человеком в этом вертепе безумцев остается мой бойфренд.

Теплый свет замысловатых люстр красиво бликует на белых волосах, уложенных гелем и выразительных скулах. Кевин выглядит, словно модель из рекламы мужских трусов, даже несмотря на бессонную ночь и длинный перелет. Мне же пришлось провести у зеркала полтора часа, скрывая последствия возобновившихся кошмаров.

Кевин один из самых завидных холостяков нашего города. Высокий рост и подтянутое тело Кевина обсуждают в социальных сетях, а стоимость его наследства измеряется семью нулями. Это ли не чудо, что такой парень вот уже полгода ухаживает за мной, пытаясь пробиться сквозь мои страхи и фобии? Сначала все это было простой договоренностью, но со временем он начал проявлять ко мне настоящий интерес. В последнее время стал излишне настойчив.

«И прямо сегодня ты хотела бросить его. А знаешь почему, Тейт?» – шепчет внутренний голос, который я успешно затыкаю.

За столом напротив меня сидит Глория. Супруга мэра надела костюм в стиле Джеки Кеннеди и сейчас расточает все свое обаяние на Грегори Арчера, стройного мужчину с залысиной на лбу, взгляд которого кажется настолько проницательным, что становится жутко. Наверное, благодаря этому взгляду он и стал окружным прокурором мира Оуквилла. Слева от меня сидит Стивен, который с неподдельным интересом слушает о достижениях Кевина за последнее время. Его мать – Бетрис, для которой взгляд «вы-все-дерьмо-на-подошве» является самым дружелюбным в арсенале, устроилась рядом с сыном.

Мужчины активно беседуют, переключаясь с темы на тему. Мы с Беатрис не перекинулись и десятком фраз. О сделке века мне не дали вставить и пяти слов. Стивен изобразил на лице полнейшее разочарование, как только я заговорила о работе. В его идеальном мире приемная дочь мечтает только выскочить замуж и погрязнуть в подгузниках и кастрюлях. В реальности мы с Кевом сговорились, что изобразим для родственников идеальные отношения, дабы не отвлекаться от карьеры, в которую каждый из нас погружен с головой. Кевин ведет успешную юридическую практику, а я работаю в крупной строительной фирме. У нас успешно получалось избегать идиотских вопросов по поводу личной жизни в течение полугода и сейчас я вообще не понимаю, зачем мы собрались здесь такой компанией.

Кевин, судя по всему, тоже чувствует себя не в своей тарелке. Постоянно посматривает на часы, то и дело оглядывается вокруг.

– Прости, милая. Не хотел обременять тебя сложными подробностями, – мягко проговаривает Кев, словно я не в состоянии понять деловой язык и юридические термины, которыми он сыпал последний час.

– В общем, дело оказалось простым, поэтому я вылетел на несколько часов раньше. Спешил к своей красавице, – Кевин знает, как я не люблю эти приторные прозвища, но очевидно, играет на публику. В эту игру могут играть двое.

– Спасибо, что не стал затягивать, милый. Я очень ждала нашей встречи, неделька выдалась сумасшедшей.

Он источает чистое обаяние.

– Для тебя все, что угодно, дорогая.

Ласково, словно невзначай кладет ладонь на мои ледяные пальцы, но от меня ничего не ускользает. Тело сковывает льдом, к горлу подступает паника. Кевин замечает реакцию и убирает руку, вызывая у меня рваный вдох облегчения. Он раздосадован. Как и Стивен. Кажется, даже Беатрис застыла при виде этой сцены, а Грегори на секунду оторвал взгляд от декольте миссис Уайт.

– Прости. Видимо, моего недельного отсутствия все-таки не хватило, чтобы ты как следует соскучилась, – попытка Кевина разрядить обстановку с треском провалена, хотя присутствующие и делают вид, что вернулись к своим делам. Мне стыдно за свою неполноценность перед ним. Перед всеми.

Щеки начинают гореть, моргать приходится чаще. Ужасные картинки из прошлого пробиваются сквозь толстую броню самоконтроля.

– Эй, ты чего? – ласковый шепот полон сожаления, но со стороны эта сцена выглядит как воркование голубков – прости, я не подумал, как тебе тяжело.

– Ты ни в чем не виноват, – делаю большой глоток воды из бокала, и делаю мелкие вдохи, плавно приводя дыхание в нормальный ритм.

– Дело во мне, как и всегда. – Мои губы настолько близко к его шее, что я вижу мурашки на его коже, которые вызвало мое теплое дыхание. Мне хочется убежать отсюда как можно дальше.

«Дело всегда будет в тебе. Этого ты хочешь, Тейт? Мучать хорошего парня, пока он, наконец, от тебя не откажется? Сколько лет он потратит впустую рядом с такой, как ты?».

– Тейт, ты ни в чем не виновата передо мной и прекрасно знаешь, что я давно смирился с твоими особенностями, – тихо, чтобы никто не слышал, шепчет Кев.

Особенностями. Особенностями. Особенностями. Если так назвать фобии и бзики, то да. Я просто уникальна.

– Ты так ничего и не съела. Волнуешься? – проницательно отмечает Стивен, отодвигая свою пустую тарелку и с удовольствием принимается за какой-то экзотический десерт. Мы отстраняемся друг от друга, и я наконец-то могу нормально дышать. Изображать близость чертовски сложно, если ты на нее не способен.

«Потому что ты самозванка. Тебя не должно быть здесь» – насмехается подсознание. Скулы начинают ныть от натянутой улыбки.

– Нет, все нормально, дядя, просто аппетит пропал.

– Никогда не понимал твоей привычки устраивать голодовки по любому поводу, но сегодня у нас особенный повод для хорошего ужина. Все верно, Кевин? Грегори и Глория затыкаются, все внимание за столом моментально переключается на нас. Кев поправляет идеально завязанный галстук. У меня появляется дурное предчувствие.

Официант разливает шампанское, а во всем зале становится подозрительно тихо. И тут Кевин медленно встает и опускается на одно колено.

Вот черт! Он что, с ума сошел?

– Мисс Татум Розмари Корнелия Уайт, – торжественно говорит он, перечисляя все мои имена, словно я породистая лошадь, – когда я встретил тебя впервые, в идеальном черном платье, такую веселую, трогательную и нежную, мое сердце пропустило удар, – декламирует Кев, грамотно расставляя паузы. По залу проходит волна восхищенных женских вздохов. – А потом с твоих прекрасных губ слетело совсем не вежливое «Эй, парень, какого черта ты так пялишься?», – он забавно кривляется, а я краснею, как помидор.

На мне действительно было маленькое черное платье, но я была в ярости, потому что Стивен заставил меня прийти на званый вечер в его доме, прерывая мое затворничество. Это было мое первое появление в свете за последние пять лет и каждый считал нужным спросить, как я поживаю после «того случая». Я стояла в сторонке, мечтала испариться и не видеть любопытные рожи, когда появился Кев. Тогда показалось, что мимолетный диалог с давним знакомым поможет отвлечься. Я и не подозревала, как эта встреча повлияет на мою жизнь. Сейчас я злюсь намного сильнее. Это настоящий удар в спину от единственного человека, на которого я могла положиться.

– Уже тогда я понял, что этой леди придется изрядно потрудиться над своими манерами, прежде чем она станет моей избранной. – Украдкой он кидает взгляд на публику и оценивает произведенный эффект. По залу несутся смешки.

– С тех пор прошло полгода, и ты стала еще прекрасней, хотя твои манеры по-прежнему оставляют желать лучшего – кто-то из женщин начал прикладывать салфетки к глазам.

– Скажи, Татум, ты станешь моей женой? – открывая красную бархатную коробочку с логотипом Cartier, Кевин смотрит на меня снизу-вверх, глазами, полными ожидания. В этот момент я поднимаю взгляд и вижу другие глаза. Черные. Глаза цвета несбывшихся надежд. Глаза, цвета растоптанной мечты и мертвых бабочек. Глаза предателя и садиста, но в то же время какие-то другие. Стоп. Это же Сэмми! Что она делает здесь? Я отвлекаюсь на то, как резко Стивен говорит что-то в трубку, а затем вспоминаю про Кевина, и заставляю себя сосредоточиться на нем, не находя в толпе лицо из прошлого.

Злость в груди плавится под этим невинным выжидающим взглядом голубых, почти прозрачных, глаз. Уверена, ему было нелегко пойти на это. Моя боязнь прикосновений накладывает тяжелый отпечаток на личную жизнь, если на секунду предположить, что она вообще возможна. Может быть, это мой единственный шанс?

Стивен сверлит меня нетерпеливым взглядом, Беатрис залпом опустошила свой бокал с вином и не может найти в толпе официанта, чтобы обновить напиток. Драматическая пауза становится слишком длинной. Когда-то давно я мечтала выйти замуж за человека, который будет воспламенять мою кожу одним прикосновением. Теперь единственный выбор – тот, кто никогда не прикоснется ко мне против моей воли. Краем глаза замечаю в зале журналистов и главных местных сплетниц, которые оказались тут явно неслучайно. Их явно пригласили. Что, если я не единственная, кого тут загнали в угол? Грегори давно намекал Кевину, что для продвижения вверх ему стоит остепениться.

Нет, Кевин не заслужил публичного унижения. Мы выясним все потом, наедине.

Словно во сне я киваю и позволяю одеть кольцо на свой палец. Будто сквозь вату до меня долетают поздравления со всех сторон, вспышки фотоаппаратов. И только когда Кев целомудренно касается губами моих губ, оцепенение спадает и до меня доходит, что произошло. Я выхожу замуж. И я не счастлива, а чертовски, мать его, злюсь.

– Зачем ты это сделал, Кев?

Мы стоим на широком балконе, который продувают все известные ветра, но мне жарко. Внутри кипит ярость, и она вот-вот выльется на улыбающегося подлеца, который стоит напротив.

– Сделал что? Тебя счастливой? – хочется вмазать, чтоб стереть эту самодовольную ухмылку, но за нами наблюдают даже через стекло. Чертовы зеваки.

– А похоже, что я счастлива? Мы договаривались, что это просто ширма, ничего серьезного. И что теперь? Сыграем настоящую свадьбу, а потом заделаем пятерых детей?

– Вообще-то не похожа, но могла хотя бы сделать вид. Мне порой кажется, что у тебя фобия не только на прикосновения, но и на улыбки. Эй, Тейт, ты скоро станешь звездой самой роскошной свадьбы в этом городе. Разве это не повод для радости?

– Что? Я не хочу роскошную свадьбу. Ты вообще слышишь, что я говорю? Вы загнали меня в угол! Это было не честно!

Маска легкомыслия слетает с его лица, светлые глаза будто сковывает льдом.

– Послушай сюда, Тейт. Я устал от твоих капризов. Давай хотя бы один день проведем как нормальная пара. Я вымотан и не настроен слушать очередную порцию возражений. Мы оба знаем, что будет дальше, поэтому предлагаю не терять время. Ты покричишь, а затем остынешь, будешь извиняться за то, что вспылила и все будет так, как сказали я или Стив. Мы лучше тебя знаем, что будет правильно и ты сама знаешь, что это правда. Так что давай перейдем сразу к той части, где мы возвращаемся к гостям с видом счастливых голубков, которым ни к чему сцены. О’кей?

Я во все глаза выискиваю новые перемены в том классном парне, с которым встречалась все это время. Их чересчур много. Он никогда так себя не вел. Никогда так со мной не разговаривал. Но это не отменяет того факта, что он кругом прав. Все действительно так и будет. Так происходит все время, какой смысл сопротивляться? Но есть кое-что, что не дает мне покоя. Не укладывается в голове.

– Зачем тебе все это? В чем твоя выгода?

Он вновь становится обольстительным парнем, как только видит мою полную капитуляцию. Подходит вплотную и смахивает невидимую пылинку с моего плеча, заставляя дернуться.

– Разве это не очевидно? – заглядывает в глаза своими льдистыми озерами и указательным пальцем слегка щелкает по кончику носа, – потому что я до смерти влюблен в свою очаровательную невесту. Все это больше не фарс, Тейт. И я настроен получить все, что по праву мне принадлежит.

Дерек

Уличные фонари мажут бликами лобовое стекло. Кирби, а может и Кимми снова громко смеется одной ей понятной шутке. Весь салон Mercedes провонял ее духами и, кажется, мне понадобится химчистка. А ведь в клубе она казалась подходящим вариантом. Кидаю косой взгляд на глубокое декольте, чтобы восстановить настрой. Мне просто необходим секс, а Кимми (или Кирби?) показалась самым подходящим вариантом. Брюнетка, длинные ноги, широкие бедра, второй размер груди. Все, что нужно, чтобы член заинтересованно привстал от одного вида и ничего, чтобы мозг запомнил ее имя. Идеально. Только надо будет отправить в душ, как только приедем в гостиницу. Ее парфюмер заслуживает пули в башку. Надо было трахнуть Рейчел прямо в кабинке клуба, но я не сплю уже третьи сутки и принимаю не самые логичные решения. Все, о чем я мечтаю – сбросить напряжение, выпроводить девицу и проспать пару суток в своей берлоге, выключив телефон.

– Ди, ты меня вообще слушаешь? – тянет девушка, кривляясь для селфи. Ее чехол для телефона огромный, розовый и с брелоком огромных размеров, который подозрительно напоминает пушистые кроличьи яйца.

Идиотка.

– Дерек. Для тебя – Дерек.

Она притворно надувает пухлые губы и тянет тонкие пальцы к моей ширинке.

– Да брось, красавчик, после всего, что у нас было я могу называть тебя, как угодно.

Усмехаюсь мысли о том, что для этого маловато отсосать мне в туалете клуба. Грубо отвожу проворные пальцы от штанов, игнорируя молчаливый упрек. Я не отвлекаюсь за рулем. Точка.

– Не можешь. Подожди, пока приедем в отель.

Ответ Кимми прерывает рингтон моего телефона. Кошусь на пассажира и беру аппарат. Эти уши не созданы для лишней информации. На том конце Тайлер, а на календаре вечер воскресенья. Кажется, сон отменяется.

– Тайлер?

– Ди, это насчет Сэмми.

Его голос звучит глухо и прерывисто, словно он быстро перемещается.

– Что на этот раз?

– Только не ори, ладно? Мы были в Оуквилле. Всего пару часов, понимаешь? А потом вернулись в город и пошли в клуб, но она как с цепи сорвалась, – шипение в трубке прерывает его скомканную речь.

– Текила, коктейли, я не заметил, как это случилось.

– Подожди.

Резко торможу посреди полосы, игнорируя клаксоны сзади. Дергаю ручку пассажирской двери и киваю Кимми на дверь.

– Выходи.

Глаза округляются настолько, что накладные ресницы достают до бровей.

– Что? – лепечет она, – Ты чего?

– Я сказал – пошла вон.

До крошечного мозга наконец-то доходит простая команда. Губы сжимаются в тонкую линию.

– Девчонки говорили, что ты козел, но я не хотела верить.

– Надеюсь, теперь ты в этом не сомневаешься.

Захлопываю дверь и возвращаюсь к разговору, не забывая приоткрыть окно для проветривания.

– Где ты?

В трубке слышится какая-то возня и хлопанье дверцы, а затем тихий разговор. Я начинаю по-настоящему волноваться.

– Мы едем к доктору Литтл, она ждет нас со своей бригадой.

Холодный страх сковывает все тело.

– Что с ней, Тайлер? – нарушаю сразу дюжину правил, вжимая педаль до упора. Теперь хотя известен пункт назначения. Частная клиника, которую мы полностью спонсируем, позволяет не передавать государству данные о последствиях темных дел. И прямо сейчас туда везут мою сестру. Снова. В прошлый раз ей ставили капельницы, чтобы вывести из запоя. С тех пор прошло около трех месяцев.

– Передоз, – он скидывает на меня ядерную бомбу и замолкает. В трубке что-то гудит.

– Понятия не имею откуда у нее наркота. Она сказала, что нюхала кокаин, когда начала выключаться, а в сумочке я нашел пару марок.

Мне хочется орать и крушить все вокруг, но вместо этого я сжимаю трубку до хруста и подрезаю черный минивен. Громкая ругань и звук сигнала остаются позади слишком быстро.

Я хочу взять сестру и хорошенько встряхнуть. Хочу вмазать Тайлеру, уволить и вышвырнуть на улицу, как щенка. Хочу разнести к чертям весь этот город, больницу, а следом вернуться в Оуквилл и взорвать его к черту вместе со всеми его жителями.

Дыхание резкими частыми толчками вырывается из груди. А ведь я почти забыл о них. О том, что они сделали. Еще одно доказательство того, что враги не заслуживают отсрочек. Это моя вина. Тайлер на том конце терпеливо ждет ответа. Я разжимаю пальцы.

– Ди, ты там?

– Скоро буду. Не отходи от нее ни на шаг, пока не передашь врачу.

Навигатор показывает тридцать пять минут в пути, но четырехлитровый мотор и отсутствие моральных принципов сотворят чудо.

– Прости, Ди, я чертовски облажался.

Не дослушиваю и кидаю телефон на панель, выжимая из машины максимум.

Пошел к черту, Тайлер. Пошло все к черту.

На входе меня ждет здоровяк. Он словно потерял двадцать футов веса, татуированные руки теребят любимые четки, а стеклянный взгляд сфокусирован в одной точке за мраморной колонной.

Меня этим не разжалобишь. Тайлер никогда не был тупым качком, вопреки внешности и мне казалось, он достаточно сообразителен, чтобы не позволить моей сестре накачать себя наркотой.

Сюрприз.

– Что сказала Аделия?

Тай вздрагивает всем своим огромным телом, словно выныривает из личного зазеркалья. Наверное, я снова тихо подкрался, что входит в привычку, когда пять лет работаешь на торговцев оружием.

– Сказала, она поправится. Мы вовремя ее привезли, но о последствиях говорить пока рано.

Кажется, на его футболке следы рвоты, но я не хочу сейчас думать об этом. Судорожно втягиваю воздух и медленно выдыхаю. Главное – она будет жива, но у меня есть куча вопросов, которые стоит прояснить перед разговором с врачом.

– Что там произошло?

Он наконец находит смелость посмотреть мне глаза и непонимающе хмурится.

– Где именно? В клубе?

В груди разгорается пожар злости, а глаза затягивает розоватая пелена. Он действительно не понял или изображает из себя недоумка, чтобы уйти от ответственности? Правила были максимально просты. Никаких наркотиков. Никаких неприятностей.

– В Оуквилле. Какого черта вы вообще поехали туда? Я же просил не высовываться!

Он отворачивается и ерошит короткий ежик на затылке. Его голос как у побитой собаки. Выглядит он еще хуже.

– Она сказала, что хочет навестить Люси и могилу матери. По началу я отказывался, но ты сам знаешь Сэмми. Когда она что-то вбила в голову, ей невозможно отказать. Я два дня слушал о том, что это может быть их последняя встреча и как ей важно навестить мать в день ее рождения. – Он бессильно разводит руки, – Прости. Не смог отказаться.

Блять.

Тру лицо руками, не в силах игнорировать расцветающее чувство вины. У Саманты действительно был повод злиться, но это не повод нарушать все мыслимые и немыслимые запреты.

– Почему мне не сказал?

– Она чертовски злилась, что ты не вспомнил. Сказала, не хочет в этот день быть рядом с тем, кому плевать. Мы с ней договаривались, что пока она ведет себя хорошо я иду на некоторые уступки. Вечеринка после возвращения была из таких.

Он видит огонь, который разгорается на дне моих зрачков и отходит на два шага. Я самый сдержанный из всех нас, но ему отлично известно, что бывает, когда я слетаю с катушек.

– Не слишком ли много уступок для одного дня, Тайлер? – абсолютно спокойный вопрос заставляет глаза друга бегать по аккуратным клумбам, фонарям и нескольким посетителям клиники, которые спешат к своим машинам. Я делаю два шага к нему.

– Прости, я не знал, чем все обернется. Нас попросили уйти из ресторана «У Харли». Охрана кого-то из посетителей. Я хотел набить им рожи, но у них при себе было оружие. Они подошли к ней, когда я отошел в туалет. Что мне нужно было делать? Палить в толпу?

Мускул на челюсти дергается, пульс гремит в ушах. Делаю несколько шагов в сторону и назад, прочесываю волосы. Не нужно быть большого ума, чтобы понять, кто мог осмелиться на это. И как бы я не жалел, что все обидчики сестры живы, Тайлер поступил правильно.

– Я уволен?

Выкидывал людей из команды и за меньшее, но Тайлер один из лучших и круче всех справился с ролью няньки. Справлялся, до того, как не повел себя, как полный кретин.

– Пока нет, но не думай, что я забуду о том, что ты отвез ее туда без моего ведома и нарушил правила. Я все еще сомневаюсь, что охрану клуба можно доверить идиоту, который не в состоянии уследить за одной единственной девчонкой.

Он несколько раз медленно кивает и закусывает щеку изнутри. Мне слишком хорошо известен этот жест. Я настораживаюсь.

– Есть еще что-то, о чем мне стоит знать?

Он медлит с ответом несколько секунд.

– Люсиль выглядела хреново. Думаю, лучше не тянуть с тем, что задумал, если хочешь, чтобы она все увидела. Или наоборот подождать, если все должно остаться в тайне.

Спасибо за совет, мистер кретин. Я все еще боюсь сорваться и раскромсать ножом его тупую рожу, но это не мой стиль. Ножи – орудие Криса. Мой почерк – простреленные колени, но начальник охраны должен быть в прекрасной форме для обучения новичков и не имеет права хромать.

– Ты свободен. Остальное обсудим позже.

Он делает пару шагов к машине и оборачивается.

– Будь с ней помягче, когда очнется. Она не такая непробиваемая, какой хочет казаться.

– Без тебя разберусь. И да, Тайлер, – когда он поворачивает голову, свет уличного фонаря скользит по его напряженной фигуре, – в ближайшее время не показывайся мне на глаза.

Он кивает и через несколько секунд я вижу, как машина сестры исчезает за поворотом. Кажется, я слишком долго перекладывал на других свои проблемы. Пора встретиться с ними лицом к лицу.

На рассвете второго дня я почувствовал, что больше не один в палате. Аделия сказала, что помимо передозировки сестра сильно истощена и не рекомендовала будить ее раньше времени. Список вопросов к Тайлеру растет в геометрической прогрессии. Взять небольшой отпуск в соседнем округе, чтобы не попадаться мне на глаза было чертовски верным решением. Кто бы мог подумать, что он на них способен.

Тонкие пальцы в моей руке сжимаются, ресницы дрожат и Сэмми наконец-то открывает глаза.

– Дерек? – шелестят сухие губы.

С плеч словно сняли небоскреб. Несмотря на заверения врачей, в голове все это время прокручивались варианты дальнейшей жизни без Саманты. И ни в одном из них не было слов вроде «покой» или «счастье», зато было чересчур много крови, убийств и безумия. Однако она выкарабкалась. Снова. Моя сестра – настоящий боец. Неуклюжий и достаточно тупой, чтобы ранить себя своим же оружием, но сейчас не об этом.

– Пить. – шепчет сестра и я протягиваю стакан с трубочкой.

– Не так быстро, – осаживаю, придерживая стакан. Теперь голос сестры звучит не так пугающе.

– Где Тайлер?

Мрачно ухмыляюсь. Угрызения совести это что-то новое для моей сестрички. Возможно, ей пошло на пользу путешествие на тот свет.

От ухмылки не остается и следа. Эта идиотка чуть не прикончила себя.

– Полагаю, где-то на дне залива. Кормит рыб.

– Отлично. Он никогда мне не нравился.

Серьезно? Нет, мать вашу, серьезно?! Остатки самоконтроля катятся в пропасть. Резко ставлю стакан на тумбу и капли шлепаются о прозрачную крышку.

– По-твоему, все это смешно!?

Она пристально смотрит мне в глаза, словно пытается что-то разглядеть и молчит. Клянусь, в чемпионате по зубодробительному молчанию у нее всегда были бы кубки и медали за первое место. Она вздрагивает, когда я резко встаю с места и начинаю мерить шагами комнату.

– Я никак не могу понять, чего в твоей голове больше: мазохизма, безумия или тупости? Чем ты вообще думала, когда полезла туда?! Она прищуривается.

– Чем я думала? Тем, что еще осталось от моего гребаного сердца, вот чем! Ты не сказал мне, что Люсиль умирает в одиночестве, пока Тайлер не проговорился! Чем ты там занимаешься целыми днями, что не нашел пяти минут на звонок с сообщением о ней?! Деньги, деньги, деньги и где-то в перерыве между ними кровь и шлюхи. В твоей жизни нет места ни для меня, ни для Люси, ни для памяти о маме! Ты забыл о ней! Просто признай правду, ты от нас отказался! – И уже тише добавляет то, что без пуль ранит меня куда-то в грудь.

– Ты обещал всегда быть рядом. Но тебя никогда нет.

Сердце молотом стучит в ушах и вот-вот пробьет ребра. Мне нужно успокоиться и ни в коем случае не озвучивать то, что сиреной вопит у меня в голове. Ерошу волосы, делаю круг по палате и утыкаюсь в мокрые от слез глаза напротив. Точная копия маминых. Такие же, как у меня.

Злость сходит на нет, моментально превращаясь из горящего пламени в черный дым. Не такой опасный, но все же весьма ядовитый.

– Я ничего не забыл. В том числе и о Люсиль, в отличие от тебя. Она находится в лучшем хосписе, у нее прекрасный уход благодаря моим деньгам. Кстати, как думаешь, надолго бы ее хватило после новости о твоей смерти?!

Низкий ход. Но я слишком зол, чтобы винить себя за это. Она прячет глаза, но даже отсюда видно, как подбородок дрожит.

– Думаешь, такие деньги даются честным путем? – Окидываю руками помещение шикарной палаты с видом на центр города. Если бы не я, Саманта лежала в обшарпанной палате с отколотой плиткой на полу и давала показания копам.

– Я пашу как проклятый, чтобы вы ни в чем не нуждались! Чтобы достичь того, чего мы оба хотели. И прости, если ради этого приходится нарушать закон и рисковать своей чертовой жизнью!

Делаю еще круг и останавливаюсь в изножье кровати, опираясь на него.

– И что же я получаю в ответ? – продолжаю давить, нависая над ней, – Претензии, упреки, оскорбления и постоянные попытки засунуть голову в дерьмо по самую задницу. Это очень хреновый эквивалент благодарности, сестренка.

Она складывает руки на груди, закрываясь от меня.

– Тогда зачем ты все это делаешь? Давно пора бросить меня, раз я доставляю тебе столько неприятностей и трачу твои драгоценные деньги.

– Ты понимаешь, что вообще несешь? – тело бьет дрожь, словно в лихорадке.

«Мне плевать на деньги, у меня больше никого не осталось, кроме тебя и Люси, тупая эгоистка!» – орет псих во мне, но я молчу, шумно выталкивая из груди воздух. Она растирает глаза ладонями, размазывая сухие остатки туши, а затем ее взгляд утыкается в потолок.

– В следующий раз просто не откачивай меня. Избавишься от кучи проблем.

Я резко втягиваю носом воздух и шумно выдыхаю. Снаружи она взрослая, но внутри ей явно не больше двенадцати. Перед глазами стоит худая девчонка, которой я бинтовал коленки. Мы если томатный суп из банки, и она могла до ночи рассказывать мне о том, что происходит в ее жизни. Как ее обзывали в школе, а на утро я шел и ломал нос каждому, кто осмелился косо на нее посмотреть. Инстинкт защитника окончательно убивает всю злость на сестру.

– Я разберусь со всеми, Саманта. Накажу каждого, кто сделал тебе больно. Но ты должна дожить до этого момента.

Она вытирает слезы ладонями и внимательно рассматривает меня, словно видит впервые.

– Ты так ни черта и не понял, Дерек.

Жует сухие губы, подбирает слова.

– Ты уже ничего не исправишь. Это тебе не по зубам. Сколько бы ты не заработал денег, есть вещи, которые не изменить.

Я прищуриваюсь, скрывая раздражение. Неужели она считает, что я все это время тупо просиживал штаны в самых опасных кварталах столицы и не подготовился как следует к главной операции в моей жизни?

– Что за чушь…

– Татум Уайт помолвлена.

В тишине больничной палаты почти забытое имя взрывает мозг. Я пытался вытравить ее из памяти, обойти всеми правдами и неправдами, когда продумывал стратегию. Саманта не замечает моей реакции и продолжает,

– Я сама видела. Сплетницы за соседним столом сказали, это гребаное событие года, но дослушать мне не дали. Охрана попросила выйти, как только она меня заметила.

Кровожадная тварь внутри меня просит крови. Публичное унижение – последняя капля в кипящей чаше моего терпения, которая за пять лет слегка остыла. Теперь же там с новой силой бурлит чистая лава.

– Они сделали тебе больно? – спрашиваю, нарочито спокойно, расковыривая заусенец на большом пальце. Заразная привычка, которую я подцепил от Татум. Куда страшнее яд, которым она отравила мое нутро своим предательством.

– Физически – нет. Не стали связываться с Тайлером, – гнусавую речь трудно разобрать, я приближаюсь к изголовью,

– Но это было на глазах у всех, понимаешь? Меня просто выставили как какую-то оборванку.

Слезы градом текут по ее щекам, пока я, как истукан, стою и терзаю руку, все еще не прикидывая, что сказать. Мои внутренности кровоточат куда сильнее, чем кожа возле ногтя.

– И кто же счастливый жених? – На самом деле мне плевать, кого выбрала та, что клялась мне в вечной любви. Просто сейчас я хочу отвлечь Сэм и понять, кто еще теперь в расстрельном списке. Сочувствие не стоит ни цента, лишь действия заставят понять, как она мне дорога. Сестра проглатывает обиду на мое внешнее безразличие и отвечает, вздергивая подбородок, словно бросает мне вызов.

– Кевин Арчер.

Я во все глаза смотрю на сестру.

Разрозненные детали пазла сходятся в одну картинку. Мерзкий Арчер был единственной и самой большой любовью Саманты. Он бросил ее после того, как узнал, что Сэм не девственница. Травил в школе, толкнул в объятия депрессии и ненависти к себе. А я не мог к нему подступиться. Папаша Арчера уже тогда был прокурором, а за мной числились угоны и подозрения в убийстве.

И вот, спустя годы размышлений о том, как бы сложилась наша жизнь, если бы стерва не упекла меня за решетку, Саманта возвращается в родной город и обнаруживает две занимательные вещи. Первая – женщина, которая заменила нам мать, при смерти и я от нее это скрывал. Вторая – два заклятых врага вот-вот объединяться и станут гребаной счастливой семьей.

Гребаное. Дерьмо. Эта помолвка может спутать мне все карты.

Резко выдыхаю, прикрывая веки.

– Я выполню свое обещание, Сэмми и предъявлю тебе доказательства. Просто больше не делай ничего подобного и поправляйся скорее.

С этими словами я разворачиваюсь и иду к выходу, переигрывая в голове свой план, который теперь точно не будет идеальным.

– Ты много чего обещаешь, – летит мне вслед, – продолжай верить в это, если так тебе становится легче, но мы оба знаем правду. Все бесполезно. Они счастливы, а все, что у нас осталось – горстка пепла и куча крови на руках.

Завожу машину с брелока и останавливаюсь на мраморных ступеньках. В голове эхом шелестят слова сестры. Осенняя прохлада касается кожи, воздух напитан сыростью после ночного дождя. Легкий туман едва заметно стелется над асфальтом.

Бронированная дверь с мягким щелчком оставляет снаружи остальной мир. Достаю телефон. Ладони вспотели, стоило только достать из бумажника черную матовую карту с золотым тиснением, но без этого никак. Когда нужно сжечь ад, сделка с дьяволом – малая плата.

Колеблюсь несколько секунд. В голове проносится черно-белое слайд шоу. Я в зале суда. Обвинения в убийстве и окровавленная рубашка в руках прокурора Арчера. Та самая, которую Татум поклялась сжечь. Глаза Саманты, которую увозят в государственный приют прямо из зала суда. Наглая рожа Арчера, целующего Татум. Слова Саманты, брошенные мне в след.

Соль и пепел. Саманта права. Больше у меня ничего не осталось.

– Добрый вечер, мистер Моретти. Рад наконец-то Вас слышать.

– Предложение еще в силе? – выдавливаю слова сухим горлом.

– Конечно. Условия те же. Подробности доставит курьер. Я оплачу все расходы.

Кидаю телефон на сидение и смотрю на свое отражение в зеркало заднего вида. Ты создала идеального монстра, Татум. Настало время с ним познакомиться.