Читать книгу Капитали$т. Часть 2. 1988 - - Страница 1

Саша Щербатый погиб глупо, можно сказать – случайно. Теплым майским вечером года одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого, он с приятелями сидел в одном из баров в центре нашего города и, как водится, чего-то отмечал. На его беду, в этом же баре что-то отмечали кавказские торговцы фруктами – люди горячие, шумные и вспыльчивые. И немало красивых тостов было произнесено, и выпито было немало, так что в один прекрасный момент гостям с Кавказа сильно захотелось женской компании. Присутствующие в заведении дамы, как на грех, присоединяться к компании категорически не желали. Кавказцы проявили нехорошую настойчивость, дамы в свою очередь стояли на своем. В воздухе запахло скандалом. В ситуацию вмешался Саша.

– Завязывайте, ребята, – сказал он. – Вы видите, дамы не желают общаться?

В его словах не было ничего провоцирующего конфликт, но кавказцы, разгоряченные вином и женским пренебрежением, отреагировали остро и предложили выйти.

– Ну давайте выйдем, – сказал Саша с усмешкой.

На улице в пылу полемики один из кавказцев всадил Саше нож в живот, и тот умер, не дождавшись «скорой». Так получилось, что эти кавказцы были очень далекими от криминального мира людьми и Сашу в лицо не знали. Последствия же их действий для всех наших городских кавказских сообществ оказались очень серьезные.

Сразу после похорон Саши, на городских рынках произошли натуральные погромы – товар кавказских торговцев крушили, а самих их избивали, разгромили еще и несколько кооперативных кафе, имевших отношение к диаспорам. Дошло до того, что кавказцам опасно стало просто появляться на улице. Руководство милиции, а с ним и партийное руководство делало вид, что ничего особенного не происходит и ситуация под контролем. В каком-то смысле руководство было право – ничего особенного действительно не происходило, а дружба народов потихоньку обострялась на территории всего единого и могучего. Мой приятель и бывший одноклассник Тарик на время обострения дружбы народов от греха подальше поехал на Кавказ – навестить родню. Впрочем, скоро все заглохло само собой.

С Евгением Михайловичем Лисинским (в своих кругах он имел прозвище Лис, причем называли его так не только из-за созвучной фамилии) я познакомился как раз на похоронах Саши Щербатого. Вернее, это он познакомился со мной – представительный мужчина лет пятидесяти, в безупречном костюме, с безупречной же прической, он сам подошел ко мне.

– Здравствуйте, молодой человек! – сказал он церемонно. – Вас ведь Алексей зовут, правильно?

– Все верно, – подтвердил я.

– Евгений Михайлович, – представился он. – Может быть, слыхали?

Я действительно слышал о Евгении Михайловиче. Он был одним из старейших в городе «цеховиков» – подпольных производителей всякого ширпотреба. Первопроходец бизнеса. Можно сказать – динозавр. По сравнению с нами, он играл в гораздо более высокой лиге, так что тем для знакомства у нас действительно не было.

– Слышал, – сказал я дипломатично и пожал протянутую руку.

– У вас, если я не ошибаюсь, видеосалон и звукозапись в ДК медработников? – прищурился Евгений Михайлович.

– Все верно, – подтвердил я.

– Молодцы! – похвалил мой новый знакомый. – Такие молодые, а уже при деле! Растет, значит, смена! Вы заходите как-нибудь. У нас клуб небольшой организовался, для своих на «Карла Маркса», знаете?

– Где кафе «Уют»? – спросил я.

Про клуб бывших «цеховиков» и новых кооператоров я слышал, но бывать там не приходилось.

– Оно самое, – подтвердил Евгений Михайлович. – Заходите без всякого стеснения – по средам и субботам в шесть собираемся, текущие дела обсуждаем.

– Зайдем, – пообещал я. Предложение было заманчивым.

– Вот и прекрасно… – Евгений Михайлович протянул мне визитку. – А у вас визитная карточка имеется, молодой человек? Нет? Напрасно! Вещь необходимейшая!

– Не все сразу… – развел я руками. – А вы Сашу тоже знали?

Евгений Михайлович тяжело вздохнул и скорбно покачал головой. Вообще, мне показалось, что он очень любил нарочитую театральность.

– Знал, знал… Ах, Александр, такое горе, такая утрата для всех нас… – сказал он со вселенской печалью в голосе. И добавил уже нормальным тоном: – Сейчас сбегутся волки добычу делить и начнется такая свистопляска…

На этой не очень оптимистической ноте мы распрощались с Евгением Михайловичем. Похороны были пышными. Сотни человек, куча венков, цветов, приезжие из соседних областей… Саша был человеком известным.

Смерть Щербатого – это было событие, требующее обсуждения. Этим же вечером, после похорон, мы собрались в видеозале – я, Витя, Валерик и наши партнеры по звукозаписи неформалы Петрович и Андрюха.

– Такие вот дела… – сказал я. – Плохо или хорошо, но от шпаны он нас прикрывал. А теперь, чувствую, понесется по новой.

– Подойди к Магадану или Швиле, – сказал Витя. – А лучше всего – подождать. Свято место пусто не бывает. Пусть они между собой определятся, кто там у них главшпан, к нему и подойдем. Только больше стольника в месяц не давать.

– На кой они вам нужны… – усмехнулся Валерик. – Вон, наши спортсмены, многие после армии без дела маются, кто на заводе, кто вообще грузчиком. Только свистнуть – человек двадцать соберем.

– Спортсмены – это хорошо, – сказал я рассудительно. – Только вот ходить все время за нами они не будут. Не сильно весело получить нож в бок у себя в подъезде. Но я согласен с Витьком, посмотрим, что там жулики между собой решат и уже по результату обратимся. Но есть, пацаны, еще один вопрос важный. Что с бизнесом будем делать, куда двигаться?

– А че делать? – не понял Валерик. – Все работает, бабло капает. В общаке бабок еще на пару видиков хватит – можно еще два салона открыть. А вообще, помните, как наш «трудовик» говорил? Работает – не лезь!

Валера говорил правду – в нашей общей кассе скопилось тысяч семь – как раз хватило бы на покупку двух аппаратов средней руки.

– А ты чего думаешь? – спросил я Витю.

Витя пожал плечами.

– Вообще, Валерка правильно говорит. Но мне сейчас, если честно, не до того. Есть у меня новость, все руки не доходили рассказать. Предки у меня уезжать надумали.

– Куда уезжать? – не понял Валерик.

– Из страны уезжать. Насовсем. Батя говорит – будущего тут нет. Может и правильно.

– Куда ехать-то надумали? – спросил я.

– В Америку. Там у матери родня, на первых порах помогут. Такие дела, короче.

Мы помолчали немного.

– Даже в институте не доучишься, – сказал Валерка.

Витя махнул рукой.

– Советский диплом? Да кому он нужен? Так что, мне сейчас не до бизнеса, парни. У меня чемоданные настроения. Сами думайте, чего куда.

А подумать было о чем. Видеосалон и звукозапись были новинкой в восемьдесят седьмом, но в восемьдесят восьмом стали общим местом. В этот бизнес пришло множество людей – в общежитиях, подвалах и даже бомбоубежищах открывались видеосалоны, многие обладатели «видиков» гастролировали по колхозам, собирая аншлаги в сельских клубах. Конечно, неискушенный советский народ массово ломанулся приобщаться к голливудским сокровищам и на первых порах прибыли хватало всем, но я точно знал, что еще два года и этот бизнес закончится. Нужно было придумывать что-то новое. Та же самая история была и со звукозаписью. Несколько новых точек звукозаписи появилось, так что конкуренция уже возникла. А дальше будет только больше, думал я. Сейчас мы выживаем и чего-то зарабатываем только за счет хорошего музыкального ассортимента, да и постоянных клиентов получилось «прибить» – наши партнеры-неформалы реально любили музыку, постоянно расширяли ассортимент и пользовались авторитетом в кругу меломанов.

Учеба моя в институте, тем временем, протекала ни шатко, ни валко. В институте я «отбывал номер», по вечерам пропадая не в библиотеках, а в видеосалоне, как и мои друзья. Сердечных дел ни с кем из одногруппниц я не заводил, хотя внимание с их стороны чувствовал, было мне не до любовных историй.

А в институте чувствовался ветер времени. Точнее, пока еще не ветер даже, скорее сквознячок, но сквознячок ощутимый. Некоторые особо продвинутые студенты могли даже потроллить преподавателей «Истории КПСС» какими-нибудь актуальными вопросами, о чем еще пару лет назад и помыслить было невозможно. Повестку обеспечивала советская пресса, которая демократизировалась буквально на глазах – «Огонек» и толстые литературные журналы чуть ли ни каждый месяц выстреливали актуальными вопросами в офигевающий от наступившей гласности народ. Одним словом, учиться, да и принимать участие в любой другой жизни института, у меня не было времени, и тянулась моя учеба только благодаря институтским связям папеньки.

И вот, через неделю после нашего разговора, в котором Витя поведал нам о будущей своей эмиграции, случилось событие историческое для всего начинающего советского бизнеса. Двадцать шестого мая тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года родная партия и милое сердцу правительство разрешили кооператорам буквально все. Все, что не было запрещено законом. Самое главное – теперь можно было торговать. Покупать, продавать, получать прибыль и пускать ее на развитие, или тратить по своему усмотрению. Интересным фактом было то, что при всей объявленной свободе статью уголовного кодекса, карающую за спекуляцию, никто не отменил.

В тот день, и еще в несколько следующих, все городские рестораны были забиты. Сухой закон как-то сам собой помер, и гулянье шло в лучших купеческих традициях – бизнес радовался и пил шампанское. Мы решили не отставать от старших коллег. В видеосалоне был устроен небольшой сабантуй – полдюжины бутылок шампанского и закуска. Мы, радостные и взволнованные, подняли первый тост за процветание.

– Куй железо, пока Горбачев, – пошутил Витя.

– А ведь интересно, – сказал я, – уже сколько времени в коммерции, а кооператива у нас нет.

– И это правильно, – сказал Витя. – Почитай «Золотого теленка», там все написано. Аппарат съедает бабки. Легальность стоит кучи бабла. А так – нас нет ни для кого, ни для ревизоров, ни для фининспекторов. Это ж мечта! Простые лекторы клуба кинолюбителей, нас вообще здесь нет!

– Но и доступа к настоящим бабкам у нас нет, – констатировал я. – Так, на вино да на конфеты зарабатываем, даже «тачку» до сих пор не купили, коммерсанты хреновы!

– Предложения? – спросил Витя.

– Нужно регистрировать кооператив, – сказал я решительно. – И переходить на другой уровень. Еще один салон беспонтово открывать, их с каждым днем все больше и больше…

– А когда в кино «Кинг-Конг» шел, у нас вообще пусто было, – сказал Валерик. – И «Заклятие Долины Змей» в прошлом месяце во всех киношках крутили, так у нас зал полупустой был.

– А дальше будет хуже, – сказал я, – так что, парни, нужно чего-то думать. Чего-то новое.

– И чего делать будем? – спросил Витя. – Точнее, не будем, а будете. Я-то уеду, скорее всего. Родители по инстанциям бегают. Уеду в цивилизацию, от вас, дикарей.

– Витя, – сказал я, – дело твое, конечно. Но в твоей цивилизации рынок уже сложился. Уже сложился, понимаешь? У них там все хорошо без Вити Пахомова. Не нужен им Витя Пахомов, места для него нет, все занято. И если Витя Пахомов захочет отвоевать себе кусок места под солнцем, то это годы тяжелого и упорного труда. Годы! И то не факт, что получится. Это тебе не джинсами барыжить в Союзе, где на вложенные сто рублей за год пятьсот нарастает. Там тебе за год на сто долларов нарастет максимум десятка, и то ты счастлив будешь, если получится. Ты что, реально не врубаешься, чем формирующийся рынок от сформировавшегося отличается?

– И чем же? – спросил Витя скептически.

– Возможностями. У нас сейчас возможности такие, каких ни у кого на этой планете нет. Рынок пустой, понимаешь? Приходи и торгуй чем хочешь – хоть чебуреками, хоть штанами, хоть автомобилями. Все купят и еще попросят. И участников на рынке – с гулькин хрен.

– Ты ж сам говоришь, что конкуренция, – отбивался Витя. – Вон сколько видеозалов открыли.

– По сути это не конкуренция, Вить, – сказал я. – Реальной конкуренции у нас еще нет и будет нескоро. Видеосалоны – это просто бабки, которые на земле валялись. На земле, понимаешь? И мы не сочли за труд их поднять. Мы и другие такие же. Это же, если хочешь, вообще не бизнес.

– Как – не бизнес? – удивился Валерик.

– Да очень просто! – разошелся я. – Мы ж не придумали вообще ничего! Ни товар, ни услугу, ни процесс. Ты, Вить, когда будешь в Штатах, расскажи им про наш салон – то-то они повеселятся! Скажешь – бизнесом занимался, подпольно демонстрировал ваши фильмы категории B!

– Это тебя на экономическом такому научили? – спросил Витёк ехидно. Кажется, моя горячая речь его задела.

– Так, хорош вам! – сказал Валерик примирительно. – Мы тут собрались отмечать, а не между собой ругаться.

– И то правда, – сказал я. – Все, проехали, забыли, продолжаем праздновать.

Домой мы с Витьком возвращались хмельные и мрачные.

– Ты не злись, – сказал я Витьку, – может тебе на самом деле там лучше будет. Тут времена наступают смутные.

– Да нормально, – махнул рукой Витя.

– Бабки, что в общаке лежат – заберешь, – сказал я. – Там тысяч под восемь, даже один к четырем – две штуки долларов. Пригодится.

– Нет, столько не возьму… – Витёк был благороден и пьян. – Половину возьму. Вам тут тоже пригодится.

– Да брось… – Я тоже был благороден и пьян. – У нас же видик остается и вообще… Без тебя бы этого не было.

– Половину возьму! – с пьяным упорством отвечал Витек. – У нас там все нормально будет. В цивилизацию едем, не пропадем! Но ты мне должен еще, Лёха! Старый долг!

– Какой долг? – не понял я.

– А вот такой! Ты вот не помнишь ни хрена, а я все помню! Когда тебя машина сбила – помнишь?

– Помню. – Я не понимал, куда он клонит.

– И ты там типа память потерял, и изменился, и все такое…

– Ну?

– Я тогда тебя спросил – что происходит? А ты мне сказал, что потом расскажешь, когда-нибудь. И ниче не рассказал. Кинул!

Я покачал головой.

– Ниче не рассказал, правда. И сейчас не могу.

– И что за хрень была с тем маньяком, откуда ты про него узнал – тоже не расскажешь?

– Не расскажу.

– Ну и иди ты… – обиделся Витёк.

– Да ты не обижайся, – сказал я. – Могу тебе совет дать. Дружеский, по бизнесу. Пригодится там, в твоей Америке.

– Что за совет?

– «Майкрософт», – сказал я. И тут же в голове блеснуло что-то, как милицейская сирена – не нужно было этого, не нужно…

– Чего-о? – удивился Витёк.

– Компания такая. Высокими технологиями занимается, уже известная, но еще в полную силу не вошла.

– И чего делать? – не понял Витёк.

– Покупать, Вить. Акции брать, на все бабки. На все. Они еще не поперли в гору, но попрут так, что никому не снилось…

– Макро… как? – запнулся Витёк.

– Микрософт. Мелко-мягкий, по-русски.

– Мелкий и мягкий… – сказал Витя задумчиво. – А откуда знаешь?

– Знаю, – просто сказал я. – Но откуда – не спрашивай. Мне здесь от этой информации толку мало, а тебе там пригодится в самый раз.

– Это как с тем маньяком?.. Когда ты просто знал и все?

– Да, – кивнул я. – Просто знаю и все.

Витёк посмотрел на меня.

– Мы же друзья, да, Лёх?

– Друзья! – категорически подтвердил я.

– Мы же много вместе прошли?

– Много! – подтвердил я.

– А ты думаешь, я туда с легким сердцем поеду?! – заорал вдруг Витёк. – Ты думаешь, мне плевать на все?! Отца посадить могут, вот оно как. Госторговля, если всплывет, то надолго уедет. Он пока отмазался, но в любой момент может опять… И тогда уже…

– Его хоть выпустят? – спросил я.

– Выпустят. Там более высокие сферы, – Витя ткнул пальцем в небо, – заинтересованы, чтобы он уехал. А я родителей не брошу, не могу.

– Все нормально будет, – успокоил я друга.

– Значит, мелкий и мягкий? – спросил он.

– Смотри не перепутай, – пошутил я.

Мы попрощались и пошли по домам.