Читать книгу Рожденный вне Программы - - Страница 1

Предисловие. «Сюжет или герой?»

Вот и перестает лист быть чистым и загадочным. Забегали буквы, знаки, неся мысли, пробуждая и передавая чувства и фантазию.

Зимнее солнце еще играло нетронутой белизной листа, рисовало теплыми тонами волнистые узоры на поверхности…

Можно слукавить, что в этот момент писатель, глядя на нетронутую бумагу, чувствует ответственность и стоит перед выбором оставить лист чистым или создать нечто превышающее его стоимость.

На самом деле, не возникает никаких сомнений. Люди пишущие – вечно больные люди. Болеем когда пишем, мучаемся, когда не пишется. А что принесут наши муки – не нам судить…

Что по-настоящему терзает так это вопрос – с чего начать, продумать сюжет или создать героя? Что первично? На мой взгляд, только вокруг героя обстоятельства и события, вымышленные и реальные, закручиваются в сюжет. Если «попасть» в образ, герой будет жить по своим правилам и от первоначального замысла почти ничего не останется. Посмотрим…

Сегодняшний мой герой совсем «не нашего времени», а очень, очень далекого будущего.

(Надеюсь, что такое будущее нас минует…)

Итак, наш герой в одиночестве «читает» литературу нашего времени…

Глава первая. «Сказки нашего двора»

«Мне повезло. Бабушка не читала, а рассказывала мне сказки. Причем нигде и никогда не напечатанные. Одна из них так пугала, что я ни разу не дослушала ее до конца. А может быть, детская память заблокировала ужасную развязку.

Сюжет заключался в том, что маленькие дети, кажется, брат с сестрой заблудились и попали в плен к старой ведьме. Та накрыла их подолом своей огромной юбки, и дети не могли выбраться. Они оказались в другом мире – темном, зловонном и бесконечном.

В закоулках подола злой колдуньи брат с сестрой блуждали как в лабиринте, встречали других несчастных детишек, которые тоже не знали, как вернуться на свободу и уже совсем потеряли надежду…

Маленьким пленникам не хотелось ни есть, ни спать, они хотели только одного – вернуться домой…

…Вы заметили, как наши сказки отличаются от сказок «просвещенных» народов? В русских сказках дети попадают в беду по непослушанию: «не пей из копытца, смотри за братцем»…

В западных сказках родители сознательно отправляют детей на смерть. Когда кончается еда или ее не хватает на всех – нормальный выход завести родных деток в лес и оставить умирать. Вроде и не убийство в чистом виде…

Добавим, что чудесное возвращение детей, пережитая разлука с ними и радость воссоединения на родителей никак не влияют. При малейшем продуктовом дефиците отец снова и снова заводил детей в непроходимую чащу, обрекая на мучительную смерть. Мамочка не возражала.

Еще одна знаменитая маменька отравила маленькую дочку с корзинкой через дремучий лес к бабушке. Прибавив напутственный совет: «не сходи с тропинки!» А запрет для дитя привлекательней конфеты

…Разносился по дикому лесу аромат только что выпеченных пирожков, призывая голодных хищников…

Странно, что в этой сказке не действует прием трех повторений – мать посылает девочку в опасное для жизни путешествие всего один раз. Возможно, кончились в лесу волки или дома пирожки…

Примечательно, что у девочки нет имени, так бегает некто в красной шапочке…

А что, скажите разве в русских, белорусских, украинских сказках нет злодеев в семьях?

Есть и еще какие, вообще ОПГ инфернальных сил. Но это не родные по крови люди – мачехи, как правило. «Матери нет – считай сирота»…

Дети вырастают, но продолжают нуждаться в сказках, в сказках с большой долей реальности. События, которых происходили или могли происходить в реальности.

Очень страшно, когда такую сказку «для взрослых» рассказывает участник или очевидец событий, либо, по крайней мере, указывает на конкретного свидетеля, действующих лиц, конкретное место и время совершившегося. Тогда сказка переходит из мира фантазий в разряд были. То есть, требует беспрекословной веры. «Быль» значит было. Намного страшнее, загадочнее и весомей чем придуманная сказка. «Быль» это тяжелая артиллерия мистического жанра.

Моя бабушка была мастерицей этого жанра, без отрыва от «основного производства» – подработки но ночам кочегаром, ведением хозяйства и моим воспитанием.

Вот один из правдивых рассказов моей бабушки.

«Девушка в белом»

Необходимо заметить, что бабушка родилась в самом начале двадцатого века и время действия ее рассказа относится к дореволюционному сытому и спокойному течению жизни богатого села. Села, а не деревни, потому что бабушкин дядя выстроил храм, детишки посещали приходскую школу. В селе были фельдшер и ветеринар. Все крестьяне держали по нескольку голов коров, в каждом дворе стояли две-три лошади, а мелкий скот и птицу никто не считал.

«Семья не без урода, деревня не без лодыря». Единственный праздный «отец семейства» работой рук не пачкал, скотину не держал. Его жена ходила по соседям с просьбой налить молочка детишкам. Ей с радостью помогали – молоком село заливалось. Кстати, после революции этот «безлошадник», как единственный элемент бедноты, возглавил колхоз, поселил свою семью в бабушкином доме – лучшем в селе и успешно раскулачивал односельчан…

Но это было намного позднее нашей истории. А в то время, когда еще никто не ждал крутых перемен, многие отдавали своих подросших сынишек в город, получать образование в коммерческих училищах.

Парни приезжали летом в родные дома городскими франтами.

Приехали на каникулы и бабушкины двоюродные или троюродные братья. В модных кепках, брюках «а ля гольф» и с велосипедами.

Увлечение велосипедным спортом было на пике. Братья гоняли целыми днями. Лето было жарким.

Однажды, уже в конце ежедневного веломарафона, молодые люди увидели, что впереди по дороге идет не спеша девушка в белом платье.

Естественно, парням захотелось заглянуть ей в лицо. Поэтому они чуть прибавили хода, чтобы обогнать девушку и убедиться, что красота ее лица не испортит впечатления, произведенного стройным силуэтом и изящной походкой…

Как не жали братья на педали, догнать, а тем более перегнать идущую впереди девушку им не удалось. Расстояние не сокращалось…

В полусотне метрах от сельского храма девушка исчезла.

Вернулись разгоряченные жарой и погоней велосипедисты домой, подбежали к колодцу, «и давай пить студеную воду. Заболели и померли. Но перед смертью успели все рассказать, исповедаться и причаститься. Царствие им Небесное!»…Так закончила свой сказ моя бабушка.

А на пороге уже стояли Первая Мировая и революция…

И кто из них шел в белом платье по сельской дороге, не оборачиваясь на людей, мы не знаем…

Вот еще один из деревенских «правдивых» рассказов моей бабушки.

«Пришелец»

По деревне бродил молодой парень и искал свой дом и родных. Никто из односельчан не мог ему помочь. Он указывал место, где стоял его дом, а там был давно распаханный огород. Имена его родителей, сестер, братьев и знакомых ничего не значили для местных жителей, даже древние столетние старики и старухи не могли никого припомнить. Парень просил отвести его к барину, но село уже давным-давно жило самостоятельной жизнью. После отмены крепостного права богатая община сначала арендовала, а потом и выкупила помещичьи угодья…

Наконец, несчастный скиталец получил дельный совет – попросить местного батюшку проверить записи в церковной метрической книге.

Надо отметить, что на церковь вплоть до 1918 года были возложены обязанности регистрации всех гражданских актов от крещения до отпевания.

Местный священник нашел записи всех родных пришельца, только все они отдали Богу души минимум сто лет назад до появления в деревне незнакомца.

Парня приютили, обогрели, накормили. Стали расспрашивать, когда он ушел из дома, с какой целью и где был.

Скиталец был уверен, что вышел из деревни несколько дней назад. Ходил в лес проверить силки и заблудился. Ближе к ночи заметил огоньки, почувствовал запах дыма. Побежал в ту сторону в надежде найти жилье или охотников на привале. Очень обрадовался, увидев избушку со светящемся оконцем и дымом из трубы. Постучался – тишина. Толкнул дверцу – не заперто. Вошел. В доме никого… Сел за стол, стал ждать хозяев. Уснул, когда очнулся, солнце уже светило вовсю. Хозяева так и не вернулись. Парень решил возвращаться – дома-то волнуются…

Удивительно быстро нашел обратную дорогу, пришел в деревню, а там все по-другому и никого из родни и знакомых…

Еще одна правдивая, но уже городская история нашего двора.

«Поздний гость молодой вдовы»

Несмотря на любовь бабушки к родной деревне, судьба распорядилась стать ей горожанкой. Почти вся ее взрослая жизнь прошла на Фонтанке, в двухуровнем доходном доме князей Юсуповых.

Война прошла серпом по каждой семье…

После блокады и войны в доме осталось мало питерцев, опустевшие квартиры заполнились жителями областей, не только Ленинградской, но Псковской, Новгородской, поселилось несколько семей из Гдова…

Двор стал похож на большую деревню. Все знали друг друга, не было никаких секретов. Прозрачная открытая жизнь…

Жила в этом доме совсем молодая женщина. Круглая сирота, ни братьев, ни сестер, ни родни, ни подруг…

Перед самой войной появился любимый человек – вышла замуж и была счастлива…

Началась война. Супруга в первые же военные дни мобилизовали. Слава Богу, прошел всю войну и вернулся домой живым, здоровым, даже без серьезных ранений.

Супруги не могли нарадоваться встрече и мирной жизни… И вдруг в одночасье молодой здоровый мужчина умирает…

Весь двор советовал молодой жене: «не убивайся так, молись, закажи панихиду. Боль не пройдет, но постепенно притупится. У всех горе. Надо жить».

Но женщина никак не могла успокоиться, рыдала днем и ночью великим плачем.

Через какое-то время, бабушка точно называла, может быть сорок дней или до сорока дней с момента смерти? В общем, вскоре после похорон происходит с молодой вдовой удивительная перемена. Резко прекращается плач и вой, женщина ходит радостная, вся светящаяся, буквально летает на крыльях, бегает в магазин, на рынок. Что-то готовит, убирает квартирку и прихорашивается сама. А радость и перемену никак никому не объясняет, и вообще избегает каких-либо разговоров на эту тему.

Но женщины нашего двора, не были бы таковыми, если бы не допытались до правды, не взяли молодую соседку, с которой явно происходило что-то не ладное, «в кольцо» и не заставили объясниться…

От рассказа вдовы у видавших виды женщин мороз пробежал по коже.

Молодая женщина была уверена, что она не овдовела. Муж ее жив-здоров и, более того, каждый вечер, ближе к полуночи приходит, ужинает, остается ночевать, но до рассвета обязательно должен вернуться обратно. Куда и почему не объясняет, обещает все прояснить позже.

В каждом сложном и загадочном деле важны мелочи. Поэтому наши дворовые «специалисты» перво-наперво задали вдовице ключевой вопрос: «во что одет?». Как и следовало ожидать – «в костюм, в котором похоронили»…

На следующий день развернулась войсковая операция в масштабах отдельно взятого двора.

Был приглашен батюшка. И не простой, а из «старинных». Дело в том что, получилось так, что в нашем дворе процент приверженцев старого устава исповедников православия был выше, чем по стране в целом. Причем, в условиях практически вакуума информации по духовным делам, староверы нашего двора пользовались огромным моральным авторитетом. Считалось за честь, например, одолжить «двуперстникам» стол, табуретки под «псалтирь». К ним обращались за советом. А уж такой сложный узел с ожившим покойником могли помочь развязать только люди, столетиями гонимые за веру отцов и дедов.

С потерпевшей вдовой была проведена беседа. После водосвятного молебна перед порогом были уложены еловые ветки, на дверях освященным маслом возложены кресты…

Вечером во многих квартирах загорелись лампады и свечи – и староверы, и «нововеры» встали на молитву. (Возможно, тогда и началось молитвенное воссоединение православной церкви. Ну, или по-крайней мере, поспособствовало этому великому событию).

Кстати, татары и евреи, которые тоже жили в нашем дворе и были в курсе происходящего, не могу присягнуть, что молились, но молодой женщине очень сочувствовали. А это ведь, тоже своего рода молитва.

…Стемнело. Двор был пуст и тих. Молодая вдова сидела в полной темноте и страхе с иконой в руках. В парадной раздались звуки… Она услышала что, это не шаги, а звон подков. У входной двери квартиры загремел голос: «Ага! Догадалась!»… И стук копыт непринятого гостя начал удаляться вниз по лестнице…Все стихло и исчезло. Остался только жуткий запах»…

Глава вторая. «Я в команде!»

В голове зазвенело предупреждение: «Ваш суточный лимит восприятия древностей превышен!»

Резкий посыл заставил вздрогнуть. Взыскания мне не нужны.

Виноват – зачитался. Обожаю древнейшую литературу. Суеверия, религии, национальности, войны… Трудно представить, что когда-то это было…

Как и жизнь на Земле… Непредсказуемая, нестабильная, опасная…

Болезни, нужда озлобляли землян…

Уже неоспоримо, что воздействия вирусов негативно влияли на интеллект, психику, порождали пороки и преступления…

В то же время искусство на пороге века синтетики наделено трогательной детской наивностью, тяжелая жизнь не гасила потребности в вымысле, вызове эмоций…

Чтение древних книг занятие небезопасное и не приветствуется, как не приносящее пользы, но мне оно разрешено. Более того, мне даже официально предписано поддерживать воображение и склонность к фантазиям…

…Хранение мыслей на каких-либо носителях давно забыто. По сути, между высечением на скалах, рисованием кисточкой, книгопечатанием и цифровой передачей информации разница небольшая. Так или иначе, все древние способы хранения любой информации искажали чистоту и первозданность мысли.

В наше время дело творца, а им может быть каждый, только создать мысль.

Мысленные картины, сюжеты, музыка, кино всех жанров не требуют прежних усилий и затрат, не пожирают время и энергию…