Читать книгу Психбольница - - Страница 1

Глава 1.

Из просто больницы я попал в психбольницу. Когда меня забирала машина, спросил санитаров куда везут. Они ответили, что мол домой. больше всего хотелось курить, но эти суки не дали сигареты. После четырех дней комы и двух недель в отдельном боксе, курить хотелось безумно. Сигареты стали наваждением.

Когда я очнулся после комы, в палате было еще два человека. Но одного сразу выписали, а второй был со мной до отправки в психушку. Дед, ну или мне казалось что он был дедом. Как его звать не помню, пусть будет Степанычем.

Наш бокс был каким-то особенным, ни до, ни после я таких палат в больницах не встречал. От пола до потолка решетка, дверь тоже решетчатая и запиралась на замок, причем висячий замок. Раз в два часа медсестра выпускала нас в туалет. Напротив двери почему-то постоянно за столом сидел здоровый парень, то ли медбрат, то ли доктор.

Первый поход в туалет со Степанычем был сказкой. Туалет делился на три части: первая – тамбур, там все курили, стояли лавочки и умывальники; вторая и третья части – это, собственно, унитазы, разделенные перегородкой на женскую часть и мужскую.Вот там мы первый раз и покурили. Я не заметил даже как Степаныч сполз по стенке, а я не смог подняться с лавки.Какая-то девица с пирсингом в носу позвала врача. И следующие три дня в туалет мы ходили под присмотром. Потом конечно мы уже спокойно курили в тамбуре. Сигаретыстреляли у курящих там людей (передавать сигареты родственникам запретили). В основном нам давали курево мужики, видимо сочувствовали больше.

Степаныч вообще нормальный мужик был, настреляет пять-шесть сигарет, половину мне отдаст. Я думал полежу ещё пару недель в приятной кампании и поеду домой. Но был, как я уже сказал в начале, отправлен в психбольницу.

А ведь санитары и не шутили, действительно везли меня домой, в мой район, где и находится психбольница. Я, честно говоря, и не поверил, что задержусь там надолго. Ну обследуют да и отправят на все четыре стороны.Благо из психушки мне двести метров до дома.А получилось застрял там на три месяца.

Раньше, все восемь лет, я не хотел вспоминать про психушку и даже забыл. Но вот память не обманешь. Пусть мысли путаются и большую часть никогда уже не вспомнить, решился написать.

Психушка наша – это полная жесть. Построена была в 60-е годы ХХ века.Территория огромная, все здания шлаколитые. Всё рушится на глазах, внутри капитального ремонта не было как раз с 60-х годов.

Я был не единственный кого заселяли в это же время. Симпатичная врачица, да что там, настоящая красавица лет 25-ти, нас оформляла. Меня быстро оформила, но пришлось остальных ждать на лавке в коридоре. Остальных было трое: Пашка – браконьер, Серега с белой горячкой и Света – просто тихая сумасшедшая.

Позабавило что врачица сидела в верблюжьей кофте и рейтузах. Потом оказалось, что этот корпус называют холодильником. Попал я туда 23 декабря, мороз стоял приличный и в холодильнике просто не было батарей,их в 90-е годы украли и сдали в приемку метала.

За кабинетом врача шел коридор, а дальше начиналась наша вотчина. Два отделения: мужское и женское, разделенные опять таки коридором, в конце которого была столовая. Туалет находился напротив дверей мужского отделения, чуть дальше был вход в женское отделение.

В отличии от предыдущей больницы, здесь вообще не было дверей, только входная в корпус и пожарный выход, заколоченный гвоздями. Слава богу, курить не возбранялось, но только в туалете. И ещё действовало такое нехитрое правило: если справляет нужду или курит мужчина, то женщинам нельзя входить и наоборот.

Наконец сообщили моей маме и она принесла теплый свитер,продукты не разрешали приносить. Кормили отменно – тушеная капуста не первой свежести и такой же вареный минтай, чай без сахара и сухари к чаю, просто сухари из хлеба.

Неделя или две в холодильнике и пациент согласен на любые более-менее сносные условия. Я там провел неделю, хотя уверяли что после холодильника отправят домой, что в дурдоме мне делать нечего. Оказалось всё не так…

Глава 2.

В первый день перезнакомились. Серёга оказался немного замкнутым, особо о себе не рассказывал. Света похоже провернулась на почве религии, по вечерам молилась, с собой всегда носила Новый Завет. Она была женщиной крупной и очень доброй. В столовой всегда спрашивала хватило ли всем еды. Если кто-то говорил что не хватило, то она отдавала свою порцию. Санитарка конечно следила чтобы Света ела.

А вот Пашка случай особый. Рыбак и охотник, абсолютно нормальный человек. В психушку направили для прохождения медицинского освидетельствования по решению суда на 30 дней (стандартная процедура), так как он в третий раз попался в запретной зоне с сетями и крупным уловом. Светил уголовный срок, потому что он отказывался платить штрафы, ссылаясь на свою инвалидность. В детстве в деревне подрался с пацаном, дело дошло до битвы на топорах и соперник проломил Пашке череп трёх местах. В башке у него реально стояли пластины. И так как вроде недееспособен, то и не подлежит уголовной ответственности. Если бы не этот браконьер, я бы, наверное, и не зацепился за реальность, а остался в дурдоме навсегда.

Через два дня, ночью привезли ещё одну постоялицу. Молодая девчонка истошно вопила и пиналась, два крепких санитара кое-как её скрутили. Закрыли Иру, так её звали, в отдельную комнату. Всю ночь крики этой заполошной не давали нам спать. Пашка сходил к дежурной врачице, чтобы угомонили Ирку каким-нибудь уколом или таблеткой, но никаких лекарств в холодильнике не было. Врач сказала, что на всех лекарств не хватает, потому пусть кричит, устанет и уснет.

Утром бедолагу освободили, оказалась нормальной смешной девчонкой. Чего-то не того обкурилась, вот и начала бурагозить. Мать с ней не справилась, вызвала скорую, а те в свою очередь санитаров. Ирка была любительницей хэви-метала, так что было о чем с ней поговорить. Правда дерзила постоянно.

На третий день начались отходники у Серёги. Начал гонять бесов по палате. Вообщем тоже закрыли его в отдельную комнату и даже укол какой-то сделали. Иначе поубивал бы нас к чертовой матери.

Как выяснилось позже, холодильник почти что зона абсолютной свободы. Можно курить когда хочется, читать, спать или слоняться по палате, даже шутить с санитарами.

Закончилась наша вольная жизнь на седьмой день. Утром санитарка зашла в женское отделение, а там Серёга трахается со Светкой. И было принято решение отправить нас всех по отделениям. Меня и Пашку отправили в 5-е отделение, Светку в тихое женское (вроде 2-е, точно не помню), а Серёгу в наказание отправили в 8-е отделение к буйным.Ирка осталась в холодильнике одна.

Бог создал мир за семь дней, а я за это время успел со всеми познакомиться и даже появилась какая-то привычка, но всё равно не верилось, что в дурке надолго. Замкнутый мир пяти человек из холодильника расширился до границ всей больницы. И дальше стало хуже.

Глава 3.

В наше 5-е отделение было недалеко идти, двухэтажное здание в ста метрах от "холодильника". На первом этаже располагалось наше мужское отделение, на втором этаже – женское.

Сначала нас поместили в наблюдательную палату, это была даже не палата, а холл в котором стояли кровати и было где-то человек тридцать. Один мужик был неходячий, лежал у входа, у него были отморожены ступни ног, двое больных за ним ходили: приносили еду, выносили утку и развлекали разговорами. Он был много раз судимый и вел себя вызывающе, хамил медсестрам и вообще строил из себя пахана.

Оказалось что наблюдательная палата – это очень странное место, в туалет по расписанию и только когда в это время никого больше нет в туалете, то есть прежде чем нас вести, из туалета всех выгоняли, потом запускали нас, можно было справить нужду кому какую и покурить. Так как я был ещё слаб, мне медсестра ставила капельницы, как она сказала, с витаминами. Пол в палате мыли больные, мы с Пашкой были новенькие, так как вообще не в курсе их порядков, то нас особо никто не тревожил. В первый день вечером пол мыл толстый парень по имени Олег, несмотря на то что он был в наблюдательной палате, но мог свободно ходить по отделению. Чуть позже я узнал что Олег тут уже два года из четырех, он и его приятели на помойке увидели спящего пьяного бомжа, облили его бензином и подожгли, бомж умер. Олеговых друзей посадили, а его признали невменяемым и отправили на четыре года в психушку. За сигарету или конфету он соглашался мыть пол за любого кому выпадало дежурство.

Запомнился ещё мне один странный человек, он целый день слонялся по коридору и пел песни, причем пел он действительно классно и знал кучу песен, но только две-три строчки каждой песни. И так изо дня в день он курсировал по коридору. В наблюдательную палату нам приносили лекарства, выходить разрешалось только в туалет под наблюдением и на обед опять же под наблюдением, когда все остальные уже поели.

В столовой стоял телевизор и другие больные из обычных палат могли его смотреть или играть в шахматы, домино или просто валяться в своей палате. Мы были замкнуты в своей палате и таких привилегий были лишены, поэтому единственным развлечением было разговаривать друг с другом. Я не был уверен что с остальными можно как-то разумно общаться да и что у этих психов на уме, а в Пашкиной адекватности я успел убедиться ещё в "холодильнике", вот мы с ним вдвоем и разговаривали, остальные тоже общались между собой, но меня это не особо интересовало.

Проблемы посещения туалета по расписанию конечно проявились сразу, когда можно было идти, не хотелось, а потом до следующего посещения приходилось терпеть что есть мочи. Некоторые больные обсыкались, если днем ещё после долгих уговоров санитар мог в не очереди пропустить в туалет, то ночью обычно всем было плевать, а кое-кто просто не мог проснуться из-за препаратов и мочился во сне. Один правда дед постоянно ссался не из-за режима, а потому что совсем выжил из ума.