Читать книгу Массажистка - - Страница 1

Запах – сладкий яд.

Двери лифта с противным скрипом закрылись. Он нажал на кнопку «один». Лифт затрещал, закрыл дверь, стал, медленно содрогаясь опускаться. Внезапно он остановился. Из-за двери лифта не было видно, что происходит снаружи. Хотя и так было ясно, что кто-то из жителей шестого этажа, (он-то спускался с восьмого), решил тоже проехаться тем же рейсом. Дверь распахнулась, и в лифт вошла она. От нее пахло очень приятно. Он стоял и разглядывал ее украдкой, поглядывая в зеркало. Возможно, она заметила, что он наблюдает за ней. Это можно было видеть по едва видимым движениям ресниц. Немного осмелев, и увидев, что она делает вид или и правда, не обращает на него внимания, приободрился. Он стал разглядывать ее более откровенно, его взгляд с лица опустился чуть ниже, разглядывая ее волосы, вернее, то, как они лежат, и касаются ее кожи, там, ниже уха.

Она была одета в летнее платье с глубоким вырезом. Кофточка делала именно то, что он любил, она обтягивала грудь. Его взгляд скользнул ниже на ее талию. Талия была удивительно тонкой. А потом он почувствовал удовольствие от того, что его взгляд стал свободнее и безбоязненнее двигаться вдоль этих кривых. Он, будучи эстетом, получал удовольствие от разглядывания ее тела. Она была, вероятнее всего фотомодель, думалось ему. С такими формами: девяносто, шестьдесят девяносто, нельзя быть просто служащей. Возможно даже не шестьдесят, а все пятьдесят восемь, решил он.

Наконец лифт еще раз сотрясся как в экстазе, на этот раз, остановившись на нижнем этаже.

Он хотел открыть для нее дверь, но она, опередив его, распахнула двери и вышла первой.

Он не пожалел что это произошло, шел за ней спускаясь по еще одной лестнице к выходу.

Встречный воздух овевал его морем изумительно умопомрачительных запахов. Но это были не только духи, это были еще другие ароматы. Они сводили его с ума настолько, что он увлеченный и поглощенный этим занятием, уже стал бояться, что она обернется. Он даже представил это, как она, сделав это, спросит:

– почему вы идете за мной? Но она не обернулась, выйдя на асфальт, проследовала вдоль фасада влево. Ему же нужно было вправо. Он был «фрилансером», получал заказы, работал удаленно. На этот раз он должен был зайти в агентство и получить «наличные» за работу, которую он уже сделал. Конечно, он мог выйти в другой момент, но то, что он вышел одновременно с ней, было своего рода «чудо». Если вам не нравится такая экзальтация моего героя, назовите это «стечение обстоятельств». Он и раньше он видел ее, только издали. До этого момента, она никак не привлекла его внимания. Он отмечал ее среди других, просто потому, что она была молодой женщиной, скорее «девушкой». Она явно была незамужнем. На этот раз судьбе было угодно побыть с ней вместе в лифте. Судьба решил пощекотать его чувственность.

Почти не заметив, он дошел до агентства, с которым у него был договор. И все время, пока что-то подписывал, считал деньги и о чем-то говорил, был в состоянии «осмысленной комы».

Он ни за что бы, не вспомнил, что он делал, даже если бы ему еще раз заплатили столько же, или может быть больше, вообще неизвестно сколько. Он не помнил, о чем он говорил, с кем и что происходило. В таком потрясенном состоянии он вернулся домой. Подробности, те которые не касались той внезапной встречи в лифте, навсегда стерлись из его памяти.

Лежа у себя на диванчике, на котором обычно он творил, поставив ноутбук себе на колени, он стал вспоминать, как она выглядит. Он достал графический планшет и сделал несколько набросков. Он умел рисовать. Но планшетом пользовался, потому что это было веяние времени. Сейчас все творят с помощью электронных «гаджетов» и устройств. Рисовал ее увлечено и затаив дыхание. Рисунок показывал ее, как он помнил ее. Именно сзади. Ее волосы, шея, те линии, которые прорисовывали грудь сквозь кофточку. Не буду говорить грубые слова. Они не оттопыривались, понимаете? Они не оттопыривались. Они совершенно обрисовывали поверхности груди, оттягивая ткань. Так что не было никаких складок на этих кривых. Они были идеальны. Эти поверхности, ее грудь. Я говорю именно об этом. Если вы хотите, чтобы я говорил откровенно, именно об этом. Он и думал, он думал о ее груди. Он представлял, как она выглядит без кофточки. А потом ему стало совсем «тошно». Он встал, отложив графический планшет, и подошел к своему секретеру. Там у него стояла бутылочка коньяка. Открутив крышку, он стал пить, глотками, прямо из горлышка. Он не часто так делал. И то, что он это делал, означало, что его смятение все еще сидело в нем и томило его душу, продолжая мучить его фантазиями. А ведь в фантазиях он и зарабатывал.

Он был творцом, который благодаря своей фантазии выбился из общего фона разного рода «копирайтеров», «контент-менеджеров», «дизайнеров». И представляя из себя нечто совершенное, знал, это. Он так себя «позиционировал», даже «гениальный», и ничто не могло испортить его впечатление о себе. Он себя достаточно любил, понимая, что ему платят слишком мало за те прекрасные работы, которые он выполнял. Главное для него было просто окунуться в мир своих фантазий. Получив задание, он исполнял все это в течение нескольких часов, потом просто тянул время. Он по опыту знал: если он отдаст заказ сразу, он потеряет свою ценность, люди начнут платить ему меньше или давать заказов больше, а он этого не хотел. Ему было достаточно только того, что он получал. Он мог стать миллионером, но лень ему этого не позволяла. Ему было достаточно того, что он делал что-то в свое удовольствие, а потом, выполнив, получал вознаграждение и отдыхал. Он валялся на диванчике, смотрел фильмы или читал книжки. Немного времени он тратил на свои собственные произведения. Он писал дневник. В этой многотомной книге, которую он никогда не издаст, подробно описывались его романтические приключения. И писать эту книгу он начал еще с юности. Я не хочу сказать, что он был пожилым, но он и не был юнцом или молодым мужчиной. В свои сорок пять он был весьма импозантным и лаковым кусочком для многих женщин. Он был не женат, жил один в свое удовольствие. Редко бывая на людях, он счастливо избегал женских «капканов». Если бы кто-то захотел одеть, на его палец кольцо, ему пришлось бы сильно для этого постараться. Будучи от природы скрытным и осторожным, она любил разглядывать людей из окон своей квартиры.

Сейчас он, заваривая кофе, чтобы немого сбить опьянение от коньяка, размышлял о ней.

Издали он наблюдал ее раньше. Он часто видел ее, когда она выходила и шла на свою работу. Окна его кухни выходили во двор, как раз в том месте, где она выходила из подъезда. Издали она не была так восхитительна. Возможно, все дело было в этой самой так называемой ауре, с которой он столкнулся буквально «носом к носу» как говорят. То есть, вдохнув тот сладкий «яд». Вспомнив об этом, он тут же подумал:

– боже мой, и какой я идиот, сейчас думаю про бабочек и «ферромоны». Все это чушь – нельзя влюбиться в человека от его запаха. Потом подумал:

– Что я знаю об этом? Что я знаю вообще, да и кто знает? Возможно, что я, просто давно не был рядом с женщиной. Он не слышал тихий голосок своего подсознания, говорившего:

– ты влюбился, идиот!

В моменты, когда он молчал его подсознание часто говорило с ним на языке, который был ему понятнее, чем тот, на котором люди говорили с ним. Подсознание наверно знала точно, что именно привело в смятение в его эмоциональный фон.

Совсем потерявшись, он стал размышлять, что же ему делать дальше. Ведь тот заказ, который он должен был выполнить, который он намеревался сегодня же доделать, он не мог выполнить. Ему было не интересно. Его фантазия полностью была на работе у совсем другого образа. Он представлял ее и думал только о ней. Он не мог работать в этом состоянии. И сейчас совершенно сознательно он, вернувшись в холл, накачивался коньяком. Но даже коньяк не привел его в состояние, когда «все равно». Ему было далеко не все равно, не все равно! Он выпил почти полбутылки и отставил ее. Его координация движений уже была разрушена коньяком. И все, что он мог сделать, это просто прилечь на диван. Пить он больше не мог. Ему это было противно даже. И это не помогало ему.

– Боже, он подумал, я попал. Как же я попал всего-навсего, вдохнув в её запах? Я кончился как человек, который может рационально думать, работать, который может думать о чём-нибудь или о ком-нибудь, кроме неё.

Он включил панель, нашел в «Ютубе» какой-то сериал и стал его смотреть. Он не понимал ни слова, а изображение совсем его не интересовало. Но находясь в состоянии алкогольного тумана, он случайно закрыл глаза от мигания монитора и не заметил, как провалился в сон.

Во сне ему было не лучше. Ему приснилась она. Стояла совершенно обнажённой и смотрела на него. Смотрела так, как не смотрела в реальной жизни. Но здесь его воспалённое воображение в полудрёме реализовало эту фантазию. Он видел её глаза очень крупно. Эти глаза были как будто на расстоянии нескольких сантиметров от него. Он видел ее губы. Они были похожи на розу. Такого же цвета. Он наклонился к ним и стал, как пчела пить нектар из этой розы. Он почувствовал вкус. Он был прекрасен. Этот цветочный вкус и аромат розы окутал его настолько сильно, что он закричал:

– Ты прекрасна! Ты прекрасна! и проснулся. Было раннее утро, а он лежал весь в поту, на диване одетый, как упал тогда пьяный. Монитор работал, там была отключена система авто выключения.

Сделав себе чашечку кофе, он, тем не менее, не мог выкинуть ее из головы. Лакая мелкими глоточками кофе, он продолжал вспоминать свой сон и то, как она встретилась с ним в лифте. Вернее, он встретил ее, вернее, они даже не встретились! Они просто ехали вместе! А он жадно вдыхал ее запах, ее «сладкий яд». Как человек творческий, он понял, что надо что-то делать. Надо было узнать, чем же она занимается в реальной жизни. Он принялся мысленно говорить сам с собой:

– Это несложно, достаточно просто выйти на улицу раньше нее и проследить за ней. Тогда я буду знать хотя бы, где она работает. Сказано, сделано. Он допил кофе, взял свой ноутбук, легкий и мобильный, и вышел во двор. Там перед фасадом здания, на отдалении, в глубине, была лавочка, которая была частично прикрыта цветочными зарослями. Очень милое и уютное место. Сам он не курил, но многие использовали этот укромный уголок для курения. В это время суток это место, было пустынным. Он помнил, в какое время она выходила в прошлый раз. И решил, что и в этот раз она, скорее всего, пойдет на свою работу в то же время. Так оно и оказалось. Он закрыл свой ноут, положил его, не торопясь, в кейс. И, убедившись, что она ушла достаточно далеко, метров на сто, осторожно выйдя из своего укрытия, последовал за ней. Следить за ней было несложно. Она не оглядывалась, как будто не чувствовала, что он идет за ней.

Увлеченный своим занятием, он бездумно и легко скользил туфельками «кэлвин кляйн» не и обращая внимание ни на кого и ни на что кроме ее фигуры. Оказалось, что она работает совсем недалеко от их дома. Они шли по аллее. По бокам с одной стороны была небольшая роща, а с другой жилой район с трехэтажными зданиями и забором. Перед забором и пешеходной улице, по которой они шли, стояли скамеечки и росли цветы. В воздухе висел приятный и сладкий запах. Он так пьянил его, он не знал, как эти цветы называются.

–Акация? Он никогда не был силен в ботанике. Шла весна, это было, прекрасное, упоительное время. Солнечное утро, и он, дрожащий от восторга шел за ней, за своей мечтой.

Наконец она свернула за угол здания. Он ускорил шаги, чтобы не потерять ее из виду. Но все равно потерял. Когда он вышел за угол здания, ее не было видно. И здесь было только несколько зданий. Два жилых дома, четырехэтажных, одно большое здание, внизу которого находились всякие офисы. Он подумал, наверное, она, в каком-то, из них. Там был и магазин спортивных принадлежностей. Сначала он пошел в магазин, но там ее не было. Рядом была еще булочная, кондитерская. Зайдя туда, он купил себе несколько булочек. Ее и тут не было видно. Значит, она не продавщица и не кондитер, подумал он задумчиво. Ну что ж, остается только еще одно заведение, и это был «физио кабинет».

– Неужели моя модель там работает? Вот интересно. Так размышляя, он стоял перед входом в и думал,– как же ему там появиться, чтобы не вызвать никаких подозрений. С другой стороны, он мог и просто так зайти. Доев булочку, очень вкусную, кстати, очень свежую, хрустящую корочкой. Стряхнув с одежды крошки и, неторопливо подойдя ближе к прозрачной двери, толкнул ее.

Он оказался в небольшой комнате, типичной для такого рода заведений. Все эти приемные врачей, всякого рода дантистов, адвокатов, выглядели абсолютно одинаково. Тут были: журнальный столик, несколько стоек с журналами на разные темы, какие-то книги и даже детские игрушки. Очень полезные вещи, когда томишься в ожидании приема. Обычно не интересные глянцевые стопочки листиков с бесполезной информацией, часто устаревшей. Их можно взять и полистать, пока ожидаешь приема у врача или юриста. Помещение пустовало, и он присев на диванчик для вида взял один из журналов с красивыми картинками. Журнал был с красивыми фотографиями и может быть интересный. Он же увлеченный процессом слежки, просто прислушивался, держа его в руках, пролистывал совершенно машинально. Он даже не услышал музыки, которая играла, из небольших динамиков, укрепленных под потолком. Эта типичная музыка, «музак» для лифтов и магазинов. Будучи созданная для того, чтобы люди с большим удовольствием отдавали свои деньги, не заботясь о ценах на покупки. Музыка была приятная, и подсознание, конечно, считывало эту музыку. Возможно, это были даже его любимые хиты, где-то 80-90-е. Но он не слышал и не видел ничего, просто прислушивался к звукам за дверями. Он видел коридор и три двери. Одна, та, которая напротив, была распахнута. Там было видно, что это просто приемная врача или еще кого-то медицинского. Две другие находились напротив друг друга. Видимо здесь было всего два помещения и служебная конторка. Наконец- то через несколько минут такого интенсивного ожидания, одна из дверей отворилась. Он, продолжая лихорадочно листая то один журнал то другой, как в замедленном кино увидел пожилого человека.

Мужчина направился к нему и, поздоровавшись, спросил:

– Вы на массаж?

–Да, не раздумывая, ответил он. (Он бы ответил то же самое, если бы ему предложили удалить все зубы, или заказать погребение и молебен).

Следом за первой, в двери появилась другая фигура, это был пожилой мужчина. Видимо, тот, кто спрашивал, был доктором. Он был одет в халат и выглядел как доктор. А тот, кто вышел из двери, был в обычной одежде. Это был пациент.

(Он немного заторможено, как в пьяном бреду, размышлял и разговаривал сам с собой, но я не буду описывать его бред).

– Ну да, я, наверное, скорее всего, был бы рад. Скажите, какие у вас расценки и что вы предлагаете? Немного приходя в себя, спросил он.

– А, так вы не по назначению врача?

– Нет, я просто проходил мимо, ответил он, что было почти правдой.

– В таком случае, мы можем предложить вам лечебный массаж. Массажные процедуры у нас проходят до обеда и после обеда. Вот, после обеда, к сожалению, сегодня я занят.

– А после, а после обеда? Спросил он, внутренне молясь, чтобы она была вторым физиотерапевтом.

– После обеда у нас будет работать Нина, но я не знаю свободно ли у ней время. Сейчас я спрошу! Он постучался во вторую дверь, где, скорее всего и находилась она. За дверью ничего не было слышно, никто не ответил.

– Знаете, у нас тут такая хорошая звукоизоляция сейчас она закончит с массажем и ответит.

Если вы можете подождать, конечно.

– Я могу подождать, ответил он, старясь не заглушить сцены, которые его фантазия услужливо выложила перед его мысленным взором.

– В таком случае, подождите, она скоро выйдет, а я сейчас вам дам расценки! Доктор зашел в комнату и принес небольшую книжечку.

– Вот смотрите, это вот это, и вот это, говорил он назойливо, тыкая пальцем в разные разделы

их массажного «меню». Это было конечно, не интересно. Дверь распахнулась и вышла она.

Не в силах совладать со своими эмоциями, он встал и уставился на нее.

Она выглядела просто сногсшибательно: в юбочке и кофточке, которую он видел уже, поверх этого был надет, очень кокетливо, белый халатик, на голове была белая шапочка.

Он смотрел на нее и не мог отвести взгляда. Настолько она была великолепна. Машинально, не контролируя себя, подошел поближе, чтобы еще раз вдохнуть ее запах. Ее запах был иным и что-то ему напомнил, он не разобрал что. Внезапно его пронзила мысль: наконец-то, он увидел то, что видел во сне, ее глаза, ее лицо, ее губы. Она что-то говорила, но почти ничего из этого не просачивалось в его сознание. Так продолжалось до тех пор, пока другой врач не коснулся его.

– Ну что, вы согласны?

– Да, сказал он, конечно.

– Значит тогда запишем вас «на сегодня». Нина будет свободна после пяти часов. Вас на полчаса или на час записать?

– Полчаса для начала, наверно хватит, не подумавши «ляпнул» он, приходя чуть-чуть, в себя.

Она «служебно» улыбнувшись ему и смотря, куда-то, мимо него сказала:

– Присаживайтесь, я вас запишу. Он стоял рядом с ней, вдыхая запах ее волос, а она присев стала записывать его телефон, что- то спрашивать. Он сквозь розовое марево восторга слышал ее вопросы, насчет того какие у него есть предпочтения и что то еще.

– Вы знаете, – ответил он, немного выйдя из состояния, так сказать, комы, (будем так называть это состояние)– я вас, где то видел раньше.

– Город маленький, наверное, мы ходим в одни и те же магазины, без особого интереса ответила она.

Он, услышав ее голос, чуть-чуть пришел в себя. Увидев ее поближе, он вдыхал ее аромат, но был не столь экзальтирован, как в лифте. Он мог себе позволить теперь говорить с ней более-менее разумно. Она, тыкая теперь уже своим наманикюренным пальчиком, в ту же книжечку что и доктор, предлагала ему разного вида массаж. Он тянул время почти бессознательно.

И все же он был не совсем адекватен. Часть того, что она говорила, он вообще пропустил. Она написала ему что-то на бумажке и дала ему. В конце концов, он понял, что они ждут, что он уйдет. Он взял бумажку и, оказавшись на тротуаре, наконец, увидел, то, что в ней было написано: сегодня 17 часов.

Листик по дороге домой он судорожно сжимал пальцами, боясь его выронить. Дома, он поставил будильник в телефоне на время, чтобы успеть проснуться и одеться, к пяти часам вечера. А сам, чувствуя, что все его тело горит как в огне, он не в силах сдерживать те эмоции, которые наполняли его, закутался в одеяло и заснул в сладких мечтаниях.