Читать книгу Мир номер 13 - - Страница 1

День 333.

Нет ничего удивительного в том, что именно в конце учебного года к нам пришли ОНИ. Ведь к этому всё и шло. Я удивлена, что до этого никто не заинтересовался этими возмутительными случаями в нашей школе. Конечно, отдавать сверхстранных созданий в школу было всегда опасно, но надо же нам когда-то учиться владеть своими силами, особенно учитывая, что некоторые из наших вообще не имеют родителей, а если имеют, то вряд ли те в состоянии научить чему-то полезному. В общем, после того как малышка Эвелин перестала владеть своей силой и из-за её кошмаров умерли несколько человек (ох, бедняжка Ульд, такой смерти никому не пожелаешь), только тогда пришло понимание реальной опасности. Ведь если даже Эвелин, с такой мощной блокировкой своих сил не смогла сопротивляться, то не только школа, но и весь мир сверхстранных и обычных находился в опасности. Причём опасности неизвестного происхождения, что страшнее всего даже для нас».

День 335.

Вчера не произошло ничего удивительного. Эвелин накачали блокираторами и куда-то увезли, а Ульд проводили в последний путь. Все были в шоке, но теперь никто не имел права общаться друг с другом. ОНИпланируют закрывать школу, как мы все поняли, но пока не знают, что делать с нами, ведь если мы не сможем контролировать свои силы в мире с обычными, то скорее всего придёт конец и так ненадёжному перемирию. Мы не знаем, что нас ждёт, но группа Предвестников ходила темнее тучи, а это всегда недобрый знак.

День 341.

Предвестники сделали самое необычное, что можно представить: они заговорили. Всю жизнь все считали, что они немые, а тут такая неожиданность. Это было бы даже смешно, если бы не ситуация, в которой мы оказались. Предвестники сказали, что время сверхстранных закончено. ОНИрешили, что мир будет спокойнее, если в нём не будет таких как мы, мир стал тесным для нас и обычных и поэтому кому-то из нас пора уходить. И выбор пал на сверхстранных, как на более опасных и малочисленных.

Мы просто решили защищать себя и свой мир. Не мы начали эту войну, а те, кто вынес нам этот приговор.

Дочитав последнее сохранённое сообщение в тетради, девушка устало отклонилась на спинку обшарпанного кресла и со злостью бросила тетрадь на пол. Она сначала была так рада, когда смогла найти уцелевшие части той тетради, в которой могла быть описана причина и даже возможно решение этой непроглядной тьмы, которая поглотила её мир. Но нет, опять загадка. И нет решения проблемы. Ни-ка-кой.

Слишком мало информации дала эта часть, а предыдущие и последующие страницы вырваны, как будто кто-то специально не хотел, чтобы кто-то узнал что-то большее.

Со злости девушка хлопнула по столу, который тут же рассыпался в пепел.

«Черт! Нельзя давать силе выходить из-под контроля, спокойнее, Дженис, спокойнее» – девушка сделала глубокий вдох, задержала дыхание и медленно выдохнула.

С момента Разрушения или, как некоторые говорят, Катастрофы прошло уже одиннадцать лет. Всё началось с той школы для сверхстранных детей, записи о которых прочитала девушка, которую, кстати, звали Дженис. Дженис молода, ей всего семнадцать лет, но настрадаться она успела на годы вперёд. Её вполне симпатичное лицо явно портили глубокие темные круги под глазами, будто делая и так глубокие тёмные серые глаза ещё ярче, ещё чернее. Да и слегка заметная седина в русых волосах явно не подходила к образу юной девушки.

Дженис почему-то именно сейчас осознала, что теперь она живёт в относительной безопасности – в Максиме. Максимы – это те части их мира, которые не пострадали (или минимально пострадали) от последствий Разрушения. Их немного. Дженис живёт в Максиме под номером 47 и это последняя найденная Максима. И самая маленькая. Если стараться описать по размеру эту Максиму, то можно сказать, что она размером с небольшой парк, но вместо деревьев вокруг были в основном разрушенные или полуразрушенные сооружения. Здесь было только одно «живое» здание, которое раньше похоже принадлежало то ли военным, то ли учёным, потому что, на счастье, там было много медикаментов, много различной военной техники, медицинских устройств и семь этажей с подвалом, которые были не разрушены («Ой как удобно» – первая мысль Дженис, когда она услышала об этой Максиме). Это действительно большая редкость для их нынешнего положения. Но не так давно, ещё буквально полгода назад, Дженис пыталась выживать в Разоре – разрушенной части планеты, где выжить могут далеко не все. Опасность и недостаток ресурсов определил Разор как место беззакония и жестокости.

Дженис помотала головой, отгоняя от себя пустые мысли. Воспоминания о прошлом ей сейчас не помогут и даже помешают. Она верила, что её задача важнее всего и ей нельзя отвлекаться и слишком глубоко закапываться в себе. Дженис была одной из тех, кто искал правду, она пыталась понять с чего всё началось и из-за чего их мир медленно угасает. Она верила, что если узнать начало истории, то это поможет понять, как всё исправить.

Но пока у неё были части дневника одной из учениц той школы и…всё. Тут не было почти ничего нового, все и так знали, что ученики школы напали на НИХ. На их спасителей, которые были буквально мифическими фигурами и о которых ничего не было известно. После того нападения они просто исчезли. Так же внезапно, как и появлялись. Но сразу после этого мир накрыла Катастрофа. Все решили, что ОНИ наслали её на наш мир из-за тех учеников, которые воспротивились ИХ воле. Те из учеников, кто остался в живых после Катастрофы, а затем и после пыток, рассказывали такую же историю. Но тут было ещё кое-что очень важное, как считала Дженис.

«Похоже началось всё чуть раньше, чем все думали. Проблемы начались в школе и возможно не только в ней, но этого никто не заметил, наверное, потому что дальнейшие события развивались слишком быстро. Возможно, это ни на что не влияет и ошибочно, а возможно меняет всё, что мы знали до этого. Но добавляет новые загадки и проблемы», – констатировала девушка у себя в голове.

Теперь Дженис злилась на саму себя. Ведь когда она нашла эти ценнейшие страницы она была настроена слишком оптимистично. Она поверила, что тайна сейчас раскроется, и им даже не нужна будет Эвелин, про которую и шла речь в этих обрывках. Эвелин была персоной настолько таинственной, что не все верили в её реальное существование. Первая Максима, несколько лет назад разместила информацию об этой девушке-ученице с «кошмарной силой» из школы. По всем получаемым данным кажется, что сейчас она единственная, кто остался в живых после событий одиннадцатилетней давности и, вероятно, она могла бы открыть много новой информации для таких искателей истины как Дженис.

– Дженис! – где-то вдалеке коридора третьего этажа послышался молодой мужской голос, зовущий её.

– Я здесь, – девушка устало потерла глаза, – в третьем кабинете.

Запыхавшийся рыжеволосый парень распахнул дверь и подбежал к девушке, сидевшей перед горсткой пепла.

– Дженис, ты опять испепелила стол? – парень выглядел расстроенным и рассерженным одновременно, – ну который раз?..

– Со столом я разберусь, ты зачем сюда мчался?

– Ага, конечно, разберешься, как же, – сварливо сказал парень, – снова придётся звать Милу.

– Так, Сэл, Мила – это моя проблема, если тебе хочется капать на мозг и читать нотации, то попрактикуйся на ком-то ещё, у меня много дел.

– Ладно, хер с тобой, – Сэлу явно не терпелось что-то рассказать, – они нашли её.

– Кого её…– начала Дженис и осеклась, – только не говори, что её.

– Да, Эвелин тут.

– Не может быть! – Дженис мельком взглянула на записи в тетради, – они так долго её искали!

– Да, да, так что оставляй свои бесполезные записи и бегом в медотсек.

Дженис схватила тетрадь с недостающими страницами и выбежала в коридор, сбив с ног недовольного Сэла, и помчалась на несколько этажей ниже, в подвал, где и находился медотсек.

Уже на территории медотсека она встретила целителей, которые сразу поняли куда она направляется.

– Дженис, дикарка, стой, туда пока нельзя, её стабилизируют, – один из целителей в белом халате пытался остановить девушку, – Дженис, черт тебя забери, стой!

Но девушку было не остановить, она ловко обогнула целителя, который попытался её схватить и уже была готова распахнуть ту самую дверь, но тут её в прямом смысле слова парализовало. Она потеряла способность двигаться и замерла в неправильном странном положении, не имея возможности изменить его.

– Чёрт, Лира, отпусти меня сейчас же!

– Тебе же сказали, что туда ещё нельзя, – из тени вышла очень бледная девочка с длинными белыми волосами, держа тонкие руки перед собой будто в напряжении, – раз ты не понимаешь по-хорошему, то будет по-плохому, – в пронзительно-голубых глазах Лиры горела злоба.

– ХОРОШО. Я. ПОДОЖДУ. ТОЛЬКО. ОТПУСТИ. МЕНЯ! – Дженис буквально выкрикивала каждое слово.

Лира не торопила исполнять такое приказание, а Дженис будто бы взглядом хотела уничтожить противницу.

– Отпусти её, я думаю, что она усвоила урок, – новый женский голос появился из темноты.

Лира с недовольством отпустила девушку и тут же ушла. Остальные случайные наблюдатели тоже решили не задерживаться и торопливо покинули место ссоры.

– Тебе надо научиться терпению, Дженис, – тот же голос из темноты продолжил, – ты уничтожила третий стол за полгода, ты не обращаешь внимание на предупреждения, ты не умеешь ждать…

– Закончила? – Дженис со злостью поднималась с пола, – если да, то на, почитай, – на этих словах она кинула останки дневника в сторону голоса, – и поймёшь почему я торопилась.

Женщина вышла из темноты и стало видно, что у неё такие же длинные белые волосы как у Лиры и такие же темные, с искоркой глаза, как у Дженис. А ещё она была молода, даже слишком молода, она выглядела не старше двадцати пяти лет…Но это было не так. Эта женщина была старше и опаснее.

Женщина быстро просмотрела записи из дневника и тяжело вздохнула.

– Это не даёт тебе права прерывать операцию, дочь…

– Не называй меня своей дочерью, Мила, – грубо осекла её Дженис, – ты не имеешь права меня ею считать, а я здесь только для того, чтобы спасти себя и тех, кто этого заслуживает, – девушка с нескрываемой ненавистью посмотрела на мать и стало ясно, что её она не считает той, кто заслуживает спасения.

Мила оценивающе посмотрела на неё и уже со стальной ноткой в голосе продолжила:

– Как пожелаешь, Дженис, но тем не менее придется подождать пока мы не стабилизируем состояние Эвелин. Пока она даже не с нами, она всё ещё под действием сверхсильных блокираторов и её сознание явно не здесь. Чтобы её, какая бы ни была, страшная сила не вышла из-под контроля нужно провести все необходимые процедуры безопасности.

– Блокираторы? Она одиннадцать лет лежала в анабиозе под действием блокираторов?

– Боюсь, что так.

– Но это невозможно!

Мила с едва уловимым раздражением взглянула на Дженис и отвернулась, как бы намекая, что разговор окончен.

– Куда это ты пошла? Я не закончила! – Дженис была очень зла и, казалось, она сейчас взорвётся…возможно в буквальном смысле, ведь вокруг неё начали плясать мерцающие огоньки, которые точно не предвещали ничего хорошего.

Но тут Мила резко повернулась обратно к Дженис и вытянула руку, а затем быстро махнула ею в сторону, будто смахивала какую-то невидимую пыль перед собой и огоньки вокруг Дженис тут же погасли, а сама девушка стала казаться потерянной и слабой.

– Как…что… – Дженис посмотрела на свои трясущиеся руки и вдруг рухнула на колени, она чувствовала себя выжатой, пришибленной, будто бы все силы у неё внезапно кончились.

– Ты можешь не считать меня матерью, но главой этой Максимыты меня считать обязана, – Мила смотрела на Дженис сверху вниз с нескрываемым триумфом, – я имею здесь власть над всеми включая тебя, и ты сейчас наказана, лишившись своей силы. И можешь быть благодарна за то, что силу я забрала у тебя только до конца этого дня, если такое повторится, то так легко ты не отделаешься.

После этих слов Мила резко развернулась и зашагала в сторону закрытых дверей, туда, где содержалась загадочная Эвелин. Когда она туда зашла, то все звуки будто исчезли.

Дженис закрыла своё лицо всё ещё трясущимися руками и пыталась просто дышать, спокойно, размеренно, будто бы у неё всё в порядке. Но у неё ничего не было в порядке. Она знала, точнее, она чувствовала, что рядом стоит Лира и испепеляет её тем самым мерзким взглядом, за который каждый раз её хочется убить. Последний раз глубоко вздохнув, Дженис убрала руки от лица и подняла голову. Да, Лира стояла перед ней, с высокомерным холодным видом, который делал из неё копию своей матери.

– Нужна помощь, сестрёнка? – Лира издевательски улыбнулась, но даже не попыталась приблизиться к Дженис, чтобы действительно ей помочь. Лира была счастлива и даже не скрывала этого. Она наслаждалась тем унижением, которое чувствовала Дженис, и она явно очень хотела, чтобы та запомнила его на всю жизнь. Лира подошла к сестре, наклонилась и прошептала:

– Ты ведь должна понимать, что на самом деле никому здесь не нужна. Твоя сила лишь изредка приносит пользу, но твоя ненависть к большинству здесь находящихся и неспособность держать силу под контролем не приносит тебе популярности… Тебя боятся. Я знаю, однажды, надобность в тебе исчезнет окончательно, и я буду среди тех, кто поможет избавить нашу Максиму от тебя.

Дженис молчала, опустив голову. Она, наверное, многое могла бы сказать или сделать этой мелкой пакостной сучке, но не совсем понимала о чём та говорила. По-настоящему Дженис ненавидела лишь её и мать. А к остальным она относилась в большинстве своём безразлично. Но сейчас у неё не было сил продолжать думать о словах Лиры.

Пожалуй, Лира могла бы продолжать словесные пытки, но тут прибежал Сэл. Ему хватило пары секунд, чтобы понять, что произошло. Он словно хотел что-то сказать, но под взглядом Лиры у него будто перехватило дыхание. Лира же медленно поднялась и бросив последний уничижающий взгляд на сестру и Сэла ушла прочь.

– Эй, ты как? – Сэл с беспокойством посмотрел на Дженис, – выглядишь дерьмово, если честно.

– Чувствую себя так же, – Дженис нашла в себе силы говорить, но голос был какой-то хриплый, не похожий на неё, – я не знала, что она…так умеет.

– Она…да, она может отнимать силы, если увидит в ком-то угрозу, это было написано в правилах нашей Максимы, которые ты решила не читать… – Сэл резко замолчал, увидев, как посмотрела на него Дженис, – извини, буду просто молчать.

– Ладно, в этот раз я заслужила нотации от тебя, – Дженис попыталась встать и чуть не упала, но Сэл успел её подхватить и поставить на ноги, – спасибо, Сэл, правда.

Дженис отвернулась, чтобы он не видел её лица, она не хотела, чтобы хоть кто-то видел её слабость, даже Сэл. А потом она почувствовала неприятную тяжесть в голове, будто бы на секунду её сдавили чьи-то руки.

– Кхм, я просто напоминаю, что умею читать мысли и поэтому…

– И поэтому заткнись, – Дженис злобно на него посмотрела, – я тебе говорила не делать этого со мной.

– Ну я не всегда могу это контролировать, такой уж у меня дар, – Сэл по лицу Дженис понял, что лучше заткнуться, – ладно, извини, но тут и без чтения мыслей всё ясно.

Дженис поковыляла на этаж выше, в сторону своей комнаты, понимая, что ничего сегодня уже не в состоянии сделать. Сэл держался на некотором расстоянии, понимая, что Дженис помощь не примет, но специально не отходил далеко, чтобы, в случае чего, успеть поймать девушку.

– Слушай, Сэл, я не развалюсь по пути, может хватит уже идти за мной по пятам? – Дженис всё-таки не смогла справиться с раздражением, – иди уже куда ты там шёл.

– Если ты не забыла, то наши комнаты соседние, поэтому я просто иду в свою комнату, – Сэл ответил нарочито беспечным тоном, – а на самом деле мне всё равно упадёшь ли ты с лестницы или нет, главное, чтобы не на меня, а то ещё случайно моё красивое личико попортишь своей тушей.

Дженис прыснула.

– Поверь, про красивое личико тебе кто-то коварно наврал. Никогда не считала конопатых и косоглазых парней красивыми.

– Ну, это ты не считаешь, зато во мне есть изюминка, у меня узнаваемое лицо и глаза вообще-то не косые, они просто разного цвета.

– Но они не перестают быть от этого косыми, – Дженис закатила глаза, – ладно, я уже дошла до комнаты, поэтому пока.

Девушка резко закрыла дверь перед лицом недовольного Сэла, который продолжил бубнить себе под нос продолжение этого диалога, но вскоре и он дошёл до своей комнаты и наступила тишина.

***

На утро Дженис встала разбитой и невыспавшейся. Но зато сила к ней вернулась. Она смогла нагреть себе воду и умыться. Перед тем как выйти, она задержалась перед зеркалом, которое висело над раковиной.

В зеркало на неё смотрела совсем молодая девушка, почти ребёнок и это неудивительно, ведь ей только полгода назад исполнилось семнадцать лет. Она была миловидной девушкой, с длинными русыми с проблесками седины волосами, которые сейчас она стянула в тугой хвост, но холодный пронизывающий взгляд тёмных глаз слишком сильно выделялся на её бледном лице и будто добавлял ей лишний возраст.

Вероятно, это потому, что несмотря на свою молодость, она пережила слишком многое, слишком многое узнала и слишком многое ненавидела. Например, она ненавидела свою мать и свою сестру. Пока Дженис влачила жалкое существование где-то в разрушенной части мира, которую называли Разор, её родные как-то попали в Максиму – в одну из немногих частей их планеты, которая сохранилась, из-за чего тщательно охранялась и стала местом спасения для «избранных». Максим было несколько, в абсолютно разных местах на планете, а Разор, казалось, был единым целым. Самое ужасное, что Разор разрастался и появлялись разрывы пустоты, преодолеть которые было невозможно, а что было в этой пустоте не знал никто.

Дженис не знала каким образом её мать смогла уговорить этих «избранных», чтобы те пустили её в Максиму, ещё и с ребенком, силы которого были не ясны, но факт оставался фактом. Она попала в последнюю найденную Максиму. А вскоре, после таинственной смерти предыдущего главы Максимы, её мать стала этим самым главой. Попыталась ли она разыскать свою первую дочь? О, нет. Она просто сделала вид, что Дженис никогда не существовало.

А потом, когда стало понятно, что сила огня, которой владела Дженис, может быть очень полезной Максиме, то мать внезапно объявилась. Прошло десять лет, с тех пор как Дженис не видела свою мать и младшую сестру. Учитывая, что Лире было четыре года, а ей семь, когда они последний раз виделись, то можно считать, что они с сестрой и не были знакомы. И Дженис была бы только рада не знать её и дальше, ну а мать просто ей была не нужна. Она научилась жить без неё. Мила могла бы силой забрать дочь с собой, но она знала, как заинтересовать её. Их мир был разрушен, когда Дженис было шесть лет. И она хотела узнать почему, с чего всё началось. Она пошла по своей воле. Но успела об этом пожалеть много раз. Последний был вчера.

Дженис внезапно разозлилась, и уже занесла руку над зеркалом, чтобы разбить его, но вдруг остановилась. Пока она жила одна, то ни в чём себя не ограничивала и использовала огонь для чего угодно, она уничтожала всё вокруг и не задумывалась о последствиях, но сейчас всё иначе. Собственно, именно эта сила и помогла ей выжить. Иначе её бы давно убили, и это в лучшем случае. Были в этом разрушенном мире и те, кто не стеснялся отведать человеческое мясо и вот этих она уничтожала мгновенно. Первый раз она убила, когда ей было семь лет. Это была уродливая сумасшедшая старуха, с детскими высушенными пальцами на шее в виде ожерелья, которая пыталась заколоть её ножом и кричала, что ей просто нужна еда. Дженис невольно содрогнулась, вспомнив об этом. Каннибалы были её главным ужасом даже сейчас, ей часто снились сны про то, как она не успевала от них убежать и каждый раз этот сон заканчивался её криком и резким пробуждением, после которого уснуть заново у неё редко получалось.

Конечно, ещё она могла бы умереть от голода или жажды, но её сила была её истинным спасением. Она грела всё что собиралась съесть или выпить и хоть не знала наверняка, но догадывалась что это спасает её желудок от лишних проблем. А ещё ей часто везло. Например, Сэл спас её от неминуемой смерти. Он появился ровно в тот момент, когда она потеряла подругу.

Нисса…Воспоминание о ней всё ещё причиняло Дженис невыносимую боль. Девушка вытерла слёзы, которые не смогла удержать и ещё раз умыла лицо.

«Давай, Дженис, глубокий вдох, как учила Нисса, и медленный выдох. Соберись и иди, уже пора», – после мысленного успокоения девушка, наконец, вышла из своей комнаты и направилась на третий этаж, на своё «рабочее место».

Но не успела она и сделать шаг из комнаты, как услышала своё имя.

– Джееениис! – к ней бежала девчушка с ведром воды, – фух, как я рада, что успела тебя поймать, а то сегодня проспала, но видимо и ты тоже, – после этих слов она беззлобно хихикнула, – но мне всё-таки очень хочется помыться под теплой водой.

Пухленькая девчонка с тёплыми светлыми волосами до плеч и тёмно-зелеными глазами была младше Дженис, она выглядела совсем как ребёнок по сравнению с ней, и на ней не было того отпечатка страданий, которое присуще всем, кто побывал в Разоре. Она была обычным, немного наивным подростком.

– Ох, Трина, ну сколько можно? – Дженис хоть и ворчала, но на деле ей нравилась эта девчонка, к тому же, она напоминала ей Ниссу, – это последний раз! В следующий раз просто не опаздывай на раздачу воды вечером, когда я на смене.

Дженис взяла ведро у Трины, глядящей на неё с толикой обожания, поставила его на пол, присела и положила руки на ведро с двух сторон. Спустя пару минут в воде начали появляться пузырьки.

– Ооо, спасибо тебе огромное, Дженис, ты лучшая на свете! – Трина даже подпрыгнула от радости, чуть не уронив при этом ведро с водой, – ой, прости-прости-прости, я такая неуклюжая.

– Трина, тебе будет 15 через несколько месяцев, может уже стоит быть чуточку серьёзнее? – Дженис всё же немного раздражала инфантильность девушки, она переживала, что её детская наивность только навредит ей. «Но, с другой стороны, Трина действительно ещё ребенок, – тут же подумала Дженис, – она не видела ничего плохого и после Разрушения жила только в Максиме».

– Я очень серьёзная! – после этих слов Трина скорчила смешную рожицу, схватила ведро и побежала обратно.

– Это последний раз, я не пошутила! – Дженис крикнула девушке вдогонку, но в ответ услышала только хихиканье.

Настроение у Дженис немного улучшилось. Она шла и думала о Трине.

Трина была из тех, кого называли «обычными», а Дженис была «сверхстранной». Немногие обычные смогли выжить после Разрушения, но Трине повезло, она жила на месте их Максимы и поэтому не видела никаких ужасов, что творились за её пределами. Она просто знала, что мир медленно угасает и те, кто живет в разных Максимах, стараются найти способ спасти свой мир. Трина тоже была своеобразным изгоем, как и Дженис. Обычных в Максимахсчитали балластом, обузой и некоторые Максимы их даже изгоняли. А для обычныхэто почти всегда означало верную смерть. Но отец Трины был предыдущим главой Максимы и мать Дженис всё же решила смилостивиться и оставить девочку в качестве прислуги. Трина в основном занималась готовкой и, надо сказать, готовила она просто восхитительно, особенно если учесть, что их обычный рацион был весьма скудным. Ведь еда в этом полуживом мире была главным сокровищем.

На этом моменте своих мыслей Дженис вспомнила, что не ела ничего со вчерашнего дня и пожалела, что не догадалась попросить у Трины принести ей что-нибудь покушать. Спускаться в столовую ей совершенно не хотелось. Дженис понимала, что её вчерашнее унижение, хоть и было совершено почти без свидетелей, но Лира наверняка успела в красках рассказать каждому об этом. Однако делать было нечего, без еды она была не способна к долгому мыслительному процессу, который понадобится для её работы, поэтому девушка поменяла курс и пошла в столовую, которая была на этом же этаже, надеясь быстро оттуда уйти.

На её удачу из столовой уже выходил Сэл с несколькими контейнерами, и увидев Дженис около дверей, молча отдал ей часть взятой с собой еды. Дженис тоже промолчала и лишь кивнула в знак благодарности.

«Если Сэл решил так сделать, значит действительно все разговоры только о вчерашнем» – Дженис пыталась не расстраиваться, пыталась убедить себя, что ей плевать на чужое мнение, но это было не так.

– Сегодня у нас по плану разгрести архив 542, – Сэл решил не поднимать тему вчерашнего события, – я не уверен, что мы справимся за сегодня.

– Придётся справиться, – Дженис успешно сделала вид, что не думала о вчерашнем, – после заката мне нужно помочь с отоплением в медицинском отсеке вместо обычной смены с нагревом воды для Максимы.

– И это ещё один шанс увидеть Эвелин.

– Верно, сегодня они в любом случае пустят меня туда, иначе не смогут вывести её из этого транса, тепла не хватит, – Дженис немного зловеще улыбнулась, – понятно почему она лишила меня силы только до конца вчерашнего дня, иначе ей было это невыгодно.

Сэл благоразумно промолчал.

Зайдя в свой кабинет, Сэл не сдержал разочарованный возглас и даже Дженис немного поморщилась от увиденного.

– Чёрт, я совсем забыл вчера сложить всё по местам, теперь среди этой помойки мы не найдём нужных нам бумаг. Сегодня точно не успеем ничего сделать.

После этих слов Сэл обреченно присел на пол и начал разбирать завалы, которые остались после их вчерашнего открытия. Дженис же осторожно огибая кипы бумаг и коробок подошла к своему уже восстановленному столу и положила на него контейнеры с едой.

– Мила здесь явно побывала, раз мой стол снова живой.

– Да-а, вот бы она ещё обладала силой мега-уборки и раскладыванию всего на свои места, – Сэл недовольно складывал бумаги в коробки, – тогда бы нам не пришлось по сто раз тут всё раскладывать и складывать.

Дженис вдруг пронзило внезапное озарение, от которого ей стало совсем не по себе.

– Вчера я отдала ей части дневника той девочки из этойшколы, – Дженис обессилено рухнула на свой стул, – я была слишком зла и теперь у нас нет самой важной подсказки.

Сэл хмыкнул.

– Как только мы нашли эти бумаги и ещё до того, как я дал их тебе, я попросил Дрэга, чтобы он сделал копии, потому что боялся, что ты их сожжешь ненароком, – Сэл явно был очень доволен собой, – ну или сделаешь что-то тупое, как часто бывает.

– Сэл, ты самая невозможная заноза в заднице из всех, кого я знаю, – Дженис не удалось изобразить наигранную злость, и она расхохоталась, – я тебя просто ненавижу!

– Я тебя тоже ненавижу, – Сэл улыбнулся и достал те самые части дневника из потайного отдела своей рубашки, – я специально ношу их с собой, мало ли что случится.

– Правильно, молодец, – Дженис жестом остановила Сэла и не взяла протянутые бумаги, – будет лучше, если они останутся у тебя, и никто не будет знать об этом. Дрэг ведь не расскажет?

– На него можно положиться, – Сэл вдруг стал гораздо серьёзнее, – он понимает гораздо больше других, хоть и не гений мысли, так скажем, и знает, насколько важны эти документы. Плюс я единственный умею читать мысли в этой Максиме, так что переживать не о чем.

– Хорошо, если так.

Дженис наконец открыла контейнеры, которые для неё взял Сэл и спокойно смогла поесть. Еда выглядела не особо приятно: это была какая-то розоватая кашица с сомнительными добавками. Но ничего другого всё равно не было, плюс, на вкус она была лучше, чем на вид. После этого она присоединилась к коллеге, чтобы помочь расставить все документы на свои места. Это занятие затянулось до обеда и когда все лишние бумаги были сложены на свои места, они принялись разбирать архив номер 542.

– Дженис, кажется тут есть кое-что…

Сэл не успел договорить, как Дженис уже вырвала листы бумаг из его рук.

– Эй!

– Прости, – Дженис небрежно бросила извинение, но не отвлеклась от загадочных записей.

Эксперимент №19

Подопытная 29.

12 лет.

Описание эксперимента:

Лицо женского пола было подвергнуто электрическому вмешательству. Подопытная ощущала боль, но движение тела в результате вмешательства было типичным для данного типа вмешательства, не создавалось сверхволн и не было заметно изменения в поведении агентов, находившихся без защиты рядом с подопытной.

Результат эксперимента:

Эксперимент не принёс необходимого результата. Увеличение силы электрического тока привело подопытную в состояние клинической смерти. Агент Ц смог восстановить подопытную для следующих экспериментов.

Дженис почувствовала такое отвращение к этому листку бумаги, что откинула все части этих записей, которые забрала у Сэла, как минимум, чтобы случайно не поджечь их. Лицо Сэла выражало скорее печаль, чем отвращение.

– Когда всё только произошло, – тихо начал парень, – в Максимахставили эксперименты над всеми детьми, что были в этой школе.

– Я знаю об этом, – огрызнулась девушка, – но знать не то же самое, что читать об этом, видеть это…

– Да, я понимаю, – Сэл терпеливо продолжил, – возможно это даст зацепку, понимание, что случилось…

– Этот архив из Максимы? – Дженис не дала договорить коллеге.

– Эээ, честно говоря, не знаю, совсем не уверен, что даже если это было найдено в Максиме это именно та самая в которой это произо…

– Хорошо, давай тогда будем предполагать, сколько на данный момент известных нам Максим, – и не дав Сэлу ответить продолжила, – сорок семь с нашей, верно?

– Да, наша как раз сорок седьмая, – Сэл сдержал раздражение, несмотря на то что его постоянно перебивали, – она последняя раскрытая, но что это даёт?

– Пока не знаю, но мне кажется, что это важно, – девушка нахмурилась, – и ни в одной, на данный момент существующей Максиме, не было зарегистрированных случаев пыток или экспериментов?

Сэл посмотрел на девушку с непонятным выражением лица.

– Ты думаешь, что они кому-то об этом расскажут?

Дженис закусила губу и глубоко задумалась. Она знала, что в первый год после Катастрофы люди, даже в Максимах, вели себя безумно. Все знали, что начало разрушения мира было положено в той школе для сверхстранных детей и многие оставшиеся в живых искали детей, которые там учились в надежде найти ответы на свои вопросы. И далеко не всегда они искали ответы гуманными способами. Люди как будто потеряли часть человеческого из-за ненависти, из-за злости, из-за горя. Все в этом мире кого-то потеряли и что самое страшное, слишком многие потеряли себя.

Только через год на всех снизошло очевидное озарение, что таким образом сложно чего-то добиться и они только уничтожают единственных свидетелей, оставшиеся в живых, которые уже настолько озлобились на всех, что помогать явно не горели желанием. Пусть и не все. Сейчас на официальном уровне были запрещены пытки и эксперименты, хотя каждая Максима – это как отдельное государство, со своими правилами и разрешениями. Никто не будет рассказывать о своей Максиме больше, чем нужно и никто даже задуматься не сможет о предательстве, ведь все сейчас хотят лишь одного – выжить.

Разнообразные архивы находились чаще всего в заброшенных или разрушенных не из-за Катастрофы Максимах. Реже – в Разоре. Но никогда нельзя быть уверенным, что определённая часть Разора раньше не была Максимой. С момента Катастрофы или Разрушения прошло всего одиннадцать лет, но их мир продолжал разрушаться, появлялись новые разрывы пустоты, а иногда они возникали на том месте, на котором раньше существовала Максима. Раньше Максим было больше, но никто не знает насколько. Известно, как минимум, о восемнадцати Максимах, которые так или иначе были разрушены или перестали выходить на связь очень давно. Они могли быть, например, полностью отрезаны пустотой, и скорее всего, живущие там давно погибли от голода, либо на их месте образовалась пустота и Максима была полностью или частично поглощена ею.

Но есть ещё один вариант. Иногда Максимы разрушались по абсолютно загадочной причине. Разрушались ли они от взрыва, от землетрясения или люди, жившие там, просто погибали по неизвестной причине. Такие варианты входят в некоторые подтверждённые восемнадцать случаев разрушенных Максим, и у многих была определённая теория, которая объясняла причину их внезапных уничтожений. Дженис была среди тех, кто поддерживал эту теорию, но она точно знала, что ни её мать, ни даже Сэл не принимают эту теорию всерьёз.

Теория заключалась в том, что сильнейшие сверхстранные, и скорее всего те, которые подвергались пыткам, спасаясь, разрушали Максиму вместе со своими мучителями. Теория трещит по швам, но объясняет всё, что только можно. Когда она поделилась ею с Сэлом он закатил глаза и сказал: «Дженис, если бы это было так, то кто-нибудь бы точно остался в живых и рассказал бы об этом и тогда это бы уже была не теория, а факт. К тому же это попросту невозможно, в Максимахвсегда есть сверхстранные с боевыми способностями, которые смогут остановить любого, кто попытается напасть. Взять хотя бы тебя».

Пока Дженис была в раздумьях Сэл просматривал все те бумаги, которые девушка сначала у него отобрала, а затем отбросила в сторону.

– Джен, посмотри на это, – Сэл очень редко называл её так, зная, что ей не нравится, но сейчас немного забылся, – я прочёл все части и про эту подопытную есть только два листа, остальные бумаги вообще о других…и они нам не помогут.

– Почему это? – Дженис рассеяно ответила парню, не заметив, что он сократил её имя в нелюбимую ею форму.

– Они, ну…в общем остальные не выжили после первого же эксперимента и в этой Максиме просто м-м избавились от них, не думаю, что чтение об этом поможет тебе.

Дженис ничего не ответила и молча взяла лист, про который говорил Сэл. Она доверяла его чутью, он очень хорошо чувствовал людей, их мотивы, их поступки. Наверняка огромную роль играла его способность читать чужие мысли, но ещё у него была отличная интуиция. Во многом именно благодаря его чутью они и оказались здесь, в сравнительной безопасности, поэтому Дженис редко спорила с ним. Хотя иногда и делала это, просто из какой-то вредности.

Развернув лист, Дженис поняла, что записи здесь неполные и нижняя часть листа была оторвана, и вероятно утеряна навсегда.

Эксперимент №99.

Подопытная 29.

13 лет.

Описание эксперимента:

С подопытной сняли наручники, повязку с глаз, отвели к выходу из Максимы и поставили её перед открытыми воротами. Все агенты были отозваны и отошли на безопасное расстояние, надев заслонные очки. Подопытная не проявила никакого желания к побегу и осталась сидеть в том же положении 11 часов, после чего была возвращена в камеру.

Результат эксперимента:

Успех. Предыдущие эксперименты под номером 33 и 67 показали, что подопытная была склонна к побегу и к жестокости. В эксперименте под номером 33 были ранены 2 агента, в эксперименте под номером 67 были убиты 3 агента. Эксперимент 99 показал, что сила воли подопытной была полностью сломлена и теперь можно переходить к следующей стадии экспериментов.

Эксперимент №100

Подопытная 29.

13 лет.

Описание эксперимента:

Подопытная была освобождена от наручников и выпущена мной из камеры. Уже через пару минут ею в заложники были взяты основные агенты Максимы, остальные агенты пытались оказывать сопротивление, но были повержены теми, кто был в заложниках.

Результат эксперимента:

Подопытная 29 победила, а я был убит. Она сказала моему сердцу остановиться, и оно послушалось её приказа. Я был плохим человеком и все, кто был в этом месте, были плохими людьми. Теперь все мы лежим мёртвые и заслужили это, а она смеётся, смеётся, смеётся…

На этом моменте запись оборвалась и у Дженис побежали мурашки по коже. Такое чувство, что там было написано что-то ещё, но она не понимала, что ещё такого мог написать по всей видимости мёртвый человек, которым управляли как…куклой. И после этих своих мыслей девушка почувствовала странную тяжесть в голове.

– Возможно он больше ничего не написал, – Сэл видимо прочитал мысли Дженис, – я думаю, что на этом листке, возможно, была другая важная информация, которую кто-то решил оставить себе.

– Я же просила не читать мои мысли, – Дженис потерла виски, – мне всегда не по себе, когда ты копаешься в голове.

– Прости, просто ты выглядела очень напуганной, – Сэл посмотрел на Дженис с явно наигранным виноватым выражением лица, – не скажу, что не буду этого делать никогда, но постараюсь делать это как можно реже.

– Хорошо хоть не даёшь обещаний, которые не сможешь исполнить, – всё ещё потирая виски недовольно прорычала Дженис, – осторожнее, а то я свою силу на тебе тоже могу начать использовать.

– Пустые угрозы, – сейчас парень явно пытался сыграть обиду, – слишком уж ценный я член команды.

– Так, всё, закрыли тему, – Дженис нервно вскинула руки, от чего Сэл невольно дернулся, – иди к Дрэгу и попроси эти страницы тоже копировать, пока их никто не увидел.

Сэл решил ничего не говорить и, коротко кивнув, вышел из кабинета.

Дженис, осмотрев кучу бумаг, которые опять были разбросаны по всему периметру кабинета, и поняла, что сейчас она уборкой заниматься не хочет. «К тому же, меньше шансов для Милы раскопать тут что-то, – злорадно подумала девушка, – правда, Сэл захочет меня прибить, абсолютно точно».

Дженис устало вздохнула и всё же решила немного прибраться, хотя бы ради Сэла. А затем ей надо было идти в медотсек, чтобы прогреть помещения, но на деле Дженис очень хотела увидеть Эвелин и разузнать о ней побольше.

***

Дженис вышла из кабинета уже после заката. Она хоть и не планировала полностью убирать кабинет, но в итоге, пока была в своих мыслях, всё уже лежало на своих местах.

Она долго размышляла над новыми найденными фактами и думала, что они им дают. Даже по пути в медотсек Дженис в очередной раз проговаривала всю информацию и вела внутренний диалог, чтобы найти новую зацепку:

«Почти не сомневаюсь, что Максима, в которой это произошло, была какое-то время в запустении из-за того, что все обитатели погибли. Но что это даёт? Маловероятно, что девочка решила остаться в месте, где её мучили с горой трупов в придачу. Тогда куда она пошла? И жива ли сейчас? И сколько ей лет? Если предположить, что это происходило 10–11 лет назад, как раз после Разрушения, когда пытки даже поощрялись, то сейчас ей должно быть где-то 23 года. И не совсем понятно, какой силой она обладает. Она, кажется, умеет останавливать сердце силой мысли, но я о таких способностях никогда не слышала. Хотя мало ли о чём я не слышала, способности бывают абсолютно разными. Но почему они завязывали себе глаза, чтобы защититься от неё? Что конкретно она умеет делать? Я что-то упускаю. Я точно что-то упускаю».

Почти выругавшись, Дженис в который раз пожалела, что не оставила записи у себя, чтобы ещё раз их прочесть. Сэл как ушёл к Дрэгу за копиями, так и не вернулся. Она сначала злилась на него, думая, что он решил её проучить и оставил уборку на неё, но сейчас она забеспокоилась.

«А что если Мила отобрала у него записи и заодно его силу, если подумала, что мы от неё что-то скрываем? – Дженис не могла отогнать от себя эти мысли, – конечно, сейчас мы скрываем от неё находки, но в итоге нам всё равно пришлось бы рассказать, просто пока ещё рано, надо связать всё в единую картину»

– Пссст!

Дженис резко обернулась и за углом увидела напуганного Сэла, который пытался привлечь её внимание.

– Ты чего тут делаешь!..– Дженис повысила голос, но Сэл тут же закрыл её рот рукой, – ты чего? – уже шёпотом продолжила девушка. Сэл был ужасно бледным и дрожал.

– Дженис, я…прости, она забрала мои силы.

– Она ЧТО? – Дженис затрясло от злости, и она повысила голос снова, а затем перешла на яростный шёпот, – она узнала, что ты ходишь к Дрэгу и отобрала записи?..

– Что? – Сэл на секунду растерялся, будто вспоминая о чём речь, – а, нет, совсем не в этом дело.

Дженис ничего не понимала. Она никогда не видела Сэла таким…потерянным и напуганным. Он всегда умел держать себя в руках и редко показывал сильные эмоции.

– В чём дело? – опять прошептала Дженис, – объясняй уже, у меня нет времени ждать пока ты там придёшь в себя.

– Такта тебе не занимать, как всегда, – Сэл закатил глаза, но уже взял себя в руки, – я искал Дрэга и случайно, ну, не совсем случайно, а просто мне показались диалоги интересными…

– Какие диалоги? – Дженис нетерпеливо прервала парня, – давай конкретику, без пространных описаний.

Сэл посмотрел на неё осуждающим взглядом.

– Если хочешь, чтобы я рассказал, то помолчи и не перебивай, ок?

– Да, ок, обещаю не перебивать, рассказывай, – нетерпеливо взмахнула руками Дженис.

Сэл продолжил рассказ:

«Я пошёл в столовую, думая, что там я найду Дрэга, но на выходе стояли целители и говорили об Эвелин. Они меня не увидели, и я решил пока не показываться им на глаза и не лезть им в голову без лишней надобности. Я просто слушал. Они обсуждали поведение Эвелин, и оно казалось им странным. Похоже, что блокираторы, под действием которых она до сих пор была 11 лет, сделали её мозг ненормальным, необычным. Видимо она жила в своём мире, который создала себе сама. И они, пытаясь, вывести её из-под их воздействия получают очень странные результаты. Многие целители уже отказались там работать, а одна девушка вообще попыталась покончить с собой. Хотя прошёл только день, как Эвелин сюда попала! Но Мила хочет получить какие-то результаты, я не понял какие и они продолжают то ли эксперименты, то ли просто вывод её из-под действия блокираторов. Тогда я решил пройти в медотсек и послушать мысли Эвелин. Мне эта идея показалась отличной, я даже сначала не понял почему до сих пор Мила меня не попросила это сделать. И, кажется, остальные тоже считали моё присутствие необходимым. Я просто всем сказал, что меня послала Мила для чтения мыслей Эвелин и все спокойно меня пустили к ней, даже обычных проверок не потребовалось. Надо сказать, правда, что все были какими-то пришибленными и теперь я понял почему»

На этом моменте Сэл остановился и замолчал. Бледность, которая едва отступила, снова возвращалась к нему. Дженис было настолько непривычно видеть его таким, что она почувствовала укол вины из-за того, что заставила его говорить.

– Слушай, Сэл, если тебе трудно, то давай потом…

– Нет! – Сэл стал похож на сумасшедшего, – ты всё это должна услышать, иначе всё закончится плохо.

– Ладно, продолжай, – Дженис немного насторожила реакция Сэла, но она решила выслушать всё до конца.

Глубоко вздохнув, успокаиваясь, Сэл продолжил:

«Когда я зашёл я понял, что что-то не так. С ней что-то не так. Я не знаю что, но она дергалась каждую секунду, в разные стороны. Это выглядело как будто она была одержимой. Мне стало не по себе уже в тот момент, но я решил идти до конца. Я буквально на секунду заглянул в её голову и.…и…увидел что-то ужасное. Мне никогда в жизни не было так страшно и плохо. Я, кажется, потерял сознание и пришёл в себя, когда надо мной стояла Мила и восстанавливала меня. Она сказала, чтобы я не лез куда не просят и сказала, что заберёт мою силу для моего же блага на неопределённый срок. Я не помню, что я видел в голове у Эвелин. Каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить, мне становится так страшно и плохо, что…что я перестаю пытаться»

Дженис слушала конец истории уже сидя на холодном полу. Она не заметила, как приложила руки к губам и затаила дыхание, которого сейчас ей уже не хватало. Глубоко вздохнув, девушка прервала молчание после рассказа Сэла:

– Ты хотел мне всё это рассказать, чтобы я туда не ходила и не натворила глупостей, я поняла…

– Нет, не поняла, – Сэл уже говорил спокойно, – я хотел, чтобы ты туда никогда не ходила, чтобы все мы нахер выжили. Кажется, я начинаю верить в твою теорию про то, как бывают разрушены Максимы с помощью одного человека.

– Как минимум один пример мы нашли сегодня, – Дженис попыталась слегка изменить тему, – та девочка…подопытная 29 вроде как всех убила.

– Ну это не подтверждено и вообще неизвестно что у неё была за сила, – к Сэлу возвращалась его обычная ворчливость.

– Так что конкретно за сила у Эвелин мы тоже не знаем, – Дженис на секунду задумалась, – знаем только, что что её сила как-то связана с кошмарами и твоё состояние это подтверждает. Ну и ещё то, что её силу заблокировали ещё до Разрушения.

– Да, из-за того, что она кого-то убила, как мы прочли в дневнике, – Сэл ответил немного нервно.

– Про существование Эвелин знали вообще все ещё до того, как мы нашли эти страницы из дневника, – Дженис решила пока проигнорировать факт, озвученный Сэлом, – потому что записи об Эвелин на всеобщее обозрение выложила первая Максима.

– Да, но кажется умолчала о её способностях.

– Умолчала ли или просто не знала?

Сэл и Дженис посмотрели друг на друга и принялись накидывать друг другу «вопросы и ответы для поиска истины», как они это называли:

– А что, если первая Максима сделала это только для того, чтобы заставить других её искать?

– Почему сами не искали?

– На Максиме, которая её найдёт, они бы проверили что это за сила

– Но Максимы нейтральны по отношению друг к другу, и никто точно нападать друг на друга не собирается.

– Да, но это неважно, они наверняка готовы были пожертвовать другой Максимой, лишь чтобы узнать, что там за «страшная сила», как было описано в их манифесте

– Хорошо, давай остановимся на варианте, что первая Максимане знает о силах Эвелин и хочет их проверить, – остановила поток рассуждений Дженис, – тогда как они это узнают? Первая Максима далековато от нашей.

– Тут есть шпион? – предположил Сэл.

– Или у них есть человек со способностями, которые позволяют узнать, что происходит в других Максимах, – накинула идею Дженис.

– Хороший вариант, вполне жизнеспособный, – Сэл нахмурился, – что-то по типу чтения мыслей на расстоянии. На огромном расстоянии.

Дженис хотела было продолжить обсуждение, но тут увидела стремительно приближавшуюся к ним фигуру. «Чёрт!» – успела только подумать девушка.

– Дженис, какого чёрта ты ещё не в медотсеке? – глаза Лиры злобно сверкнули, – ты не настолько важная персона, чтобы заставлять других себя ждать.

– Я уже шла в медотсек, – сквозь зубы ответила Дженис, – просто слегка отвлеклась.

Лира недобро усмехнулась, переведя взгляд на Сэла.

– Что, тоже получил своё, сразу на следующий день после подружки?

Сэл снова побледнел и ничего не ответил.

– Мы вроде как торопимся, нет? – Дженис была в бешенстве, но пыталась говорить спокойно, – если тебя наняли работать лакеем, то выполняй работу хорошо.

Лира посмотрела на сестру с такой злостью, что казалось, она призывала силы, чтобы наложить на неё какое-то страшное проклятие. К счастью, у Лиры таких сил не было. Поэтому она ограничилась злобным взглядом и развернувшись быстро пошла по коридору.

– Сэл, иди отдохни, – Дженис постаралась как можно сильнее смягчить свой тон, обращаясь к парню, – мы еще успеем поговорить.

Сэл коротко кивнул, не глядя на девушку, погрузившись в свои мысли, но Дженис уже бежала за Лирой, в медотсек, поэтому не увидела этого жеста своего товарища.

Сёстры дошли до медотсека молча и быстро. Перед дверью в медотсек стояла нахмуренная Мила.

– Ты успела пообщаться со своим другом, я надеюсь? – Мила без лишних приветствий сразу перешла к делу, и не дав Дженис ответить, продолжила, – кажется успела и это к лучшему, значит ты понимаешь степень опасности.

Дженис не успела подготовить злобный ответ, потому что в этот момент двери медотсека распахнулись и два целителя вынесли темный мешок, подозрительно похожий по очертанию на тело.

– Что происходит? Вы её убили? – голос у Дженис заметно сел.

– Нет, милая, мы никого не убивали, а вот похоже Эвелин поспособствовала самоубийству, – Мила раздражённо скрестила руки на груди и серьезно посмотрела на дочь, – это была целительница, которую мы отправили на лечение после, так сказать, общения с Эвелин.

Дженис в ужасе посмотрела на уходящих вдаль целителей, которые несли страшную ношу, но поток мыслей, который готов был на неё обрушиться, прервал голос матери.

– Мы уже отправили к Сэлу агентов, которые будут следить за его состоянием, и уже перевели Эвелин в специальный закрытый бокс для исследований, так что волноваться не о чем.

– Не о чем волноваться, – Дженис повторила слова Милы, как будто проверяя, не так ли лживо они звучат из её собственных уст, – это, по-твоему, не о чем волноваться?

– По крайней мере, тебе точно не о чем волноваться, – голос Милы резко стал стальным, – это не твоя забота, тебе предстоит работать с Диарой, – Мила указала в сторону медотсека и выжидающе посмотрела на дочь.

– Как её звали?

– Что? – Мила будто на секунду растерялась от вопроса Дженис, но тут же сориентировалась, – Арта. Её звали Арта. Она была ценным сотрудником нашей Максимы.

Из уст Милы слово «сотрудники» звучало почти как «ресурсы». Дженис это почувствовала и ей стало мерзко. «Для неё мы лишь полезный инструмент, который иногда ломается и тогда от него надо избавляться» – успела подумать девушка. Дженис прошла до самой глубины медотсека, в то место, где было что-то вроде технического помещения, где ещё оставались трубы, по которым раньше текла вода. А теперь эту воду надо туда «заправлять», греть и «запускать». Для заправки и запуска нужна была Диара. Она владела силой, которая позволяла управлять водой.

– Привет, Диара, – Дженис даже не посмотрела в сторону девушки, она как робот шла выполнять свою работу, чтобы погрузиться в свои мысли и обдумать всё случившееся. Но тут Дженис услышала тихий всхлип и резко повернулась в сторону Диары. Она бы в жизни не подумала, что у этой девчонки есть какие-то чувства. Надо сказать, она вообще ничего хорошего о той не думала, потому как Диара была дружна с Лирой несмотря на то, что была примерно возраста Дженис. А кто дружен с Лирой, тот для Дженис априори считался, как минимум, плохим человеком. Но Диара и вправду всегда была выскочкой, которую многие недолюбливали. Да и учитывая, что Дженис не первый раз работала с ней, она не помнила, чтобы они разговаривали. Диара даже не всегда отвечала на её приветствие.

– Эм, Диара?

Вместо ответа та закрыла лицо руками и громко, почти истерично заплакала. Её плач был неприятным, похожим на вой и стон одновременно. Дженис не знала, что ей делать. С одной стороны она не любила эту девушку, с другой, та ей ничего плохого, всё же, никогда не делала.

– Диара, что у тебя случилось? – Дженис сказала это громче и резче, чем хотела, о чём немного пожалела, – что-то болит? Чем-то помочь?

Диара убрала руки от лица, прекратила громогласные рыдания и посмотрела на Дженис с отчаянием.

– Арта. Она была моей…моей подругой, мы дружили. Она была такой хорошей.

Каждое слово давалось Диаре с трудом, она задыхалась от уже беззвучных рыданий и отчаяния. Дженис поняла, что первый раз в жизни видит её как человека, как отдельную личность, а не как «отросток» Лиры. Ей стало очень жаль девушку.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Я…я тоже потеряла подругу однажды.

Диара посмотрела на неё так, как никогда не смотрела. Дженис стало не по себе, когда она поняла, что Диара аналогично ей увидела в ней человека первый раз за всё время.

– Но давай сейчас не будем об этом, – Дженис мотнула головой будто отгоняя от себя воспоминания, – давай я принесу тебе воды, чтобы тебе стало получше, и мы уже сделаем что нужно.

Диара кивнула и тут же отвернулась. Похоже ей тоже стало неловко от того, что между ними на минуту возникла какая-то толика понимания.

Дженис быстро сходила за водой и вернулась в техническую комнату. Диара была странно притихшей, хотя по лицу ещё текли редкие слезинки.

– Вот, держи, станет легче, – Дженис протянула девушке стакан.

– Вот бы это была вода под градусом, тогда точно стало бы легче, – Диара ответила каким-то глухим голосом и в совершенно несвойственной ей манере, – спасибо, Дженис. Ты лучше, чем я думала.

– Ну, эм, спасибо что ли.

Диара слабо улыбнулась и осушила стакан за пару секунд большими глотками.

– Что ж, начнём, – Диара резко встала и подошла к трубам, – начинай прогревать как я скажу.

В этот раз дело у них пошло гораздо быстрее. Похоже им обеим хотелось закончить это как можно скорее и уйти отсюда. Но, наверное, дело ещё было в том, что в этот раз они разговаривали и озвучивали друг другу, когда и что делать, поэтому работа была слаженнее. Когда девушки уже выходили из медотсека и шли к своим комнатам Диара вдруг спросила:

– Дженис, это ты ведь нашла записи про ту школу?

– Да, мы с Сэлом, но я отдала всё что нашла Миле, – Дженис почувствовала, что утаивать этот факт глупо, – а что?

– Я…я их прочитала, мне Лира дала записи.

– И что? – Дженис задала вопрос сквозь зубы, но старалась держать себя в руках, чтобы Диара не почувствовала ту злобу, что появилась в ней только об упоминании о сестре.

– Там не написано какая сила у…Эвелин, – Диара с такой ненавистью произнесла это имя, что Дженис стало не по себе.

– Там написано что-то про кошмары, наверное, какие-то ужасные сны от которых ты хочешь себе прожечь башку, – Дженис сказала это слишком беспечно, но поняв сразу в чём дело, тут же повернулась к Диаре, – прости, я ляпнула не подумав.

– Арта себя не убивала, – Диара сказала это шёпотом, будто не услышав последние слова Дженис и тут же, резко вздохнув, вернула себе обычный голос, – ладно, мне пора идти. Пока, Дженис.

И Диара ушла, оставив Дженис в замешательстве и злости на саму себя. «Ну как можно было такое сказануть! Она же явно хотела что-то мне рассказать, что-то важное. Чёрт! Надо будет попытаться поговорить с ней ещё раз». Хотя в глубине души Дженис понимала, что момент был упущен и теперь очень вряд ли Диара захочет с ней говорить снова.