Оглавление
Группа авторов. Вывихнутое время. Между насилием и духом
Эммануэль Левинас. Дух времени
Время и другой
Одиночество
Гипостазис
Одиночество и гипостазис
Одиночество и материальность
Повседневность и спасение
Трансцендентность света и разума
Страдание и смерть
Событие и другой
Другое и другой
Время и другой
Власть и отношение с другим
Эрос
Чадородие
От существования к существующему
Связь с существованием
Усталость и мгновение
Намерения
Свет
Существование без мира
Существование без существующего
Настоящее и время
Настоящее и Я
Настоящее и позиция
Соединение с собой
Ипостась свободы
Дух и насилие
Молодость
Дух и насилие
«Не убий»
Жак Деррида. Деконструкция времени
Вывихнутое время
Введение. Secrétaire
«Разрегулировка» системы
Открытость грядущего
Героические фантазмы
Дискурс слабости
Мираж подлинности
«Деконструирование»
Насилие и метафизика
О трансцендентальном насилии
Об онтологическом насилии
Отрывок из книги
Что мы никогда не остаемся одни, стало уже общим местом. Мы окружены существами и вещами, связи с которыми поддерживаем. Мы с другими: посредством зрения, соприкосновения, сопереживания, посредством совместной работы. Все эти связи переходные: я касаюсь предмета; я вижу другого. Однако я не есмь другой. Я это я сам. Мое бытие, тот факт, что я существую, мой акт существования представляет собою нечто совершенно непереходное, безинтенциональное, безотносительное. Существа могут обменяться между собою всем, кроме своего акта существования. В той мере, в какой я есмь, я есмь монада. Именно благодаря моему акту существования у меня нет ни окон, ни дверей, а вовсе не потому, что я содержу в себе нечто, что не могу передать. Непередаваемое это то, что укоренено в мое бытие, то, что принадлежит исключительно мне. Таким образом, никакое расширение моих знаний и средств самовыражения не затрагивает моей связи с актом существования, связи прежде всего внутренней.
Может показаться, что данные о первобытном мышлении, по крайней мере, в истолковании Леви-Брюля, способны пошатнуть само основание нашего подхода ведь у него речь идет о существовании как переходном (то есть передаваемом). Благодаря причастности субъект не просто видит другого, но и является другим, это представление для первобытного мышления куда существеннее, чем его до-логичность или мистичность. И все-таки от одиночества оно нас не спасает. Во всяком случае современное сознание так просто от своих тайн и своего одиночества не отречется. В той мере, в какой опыт причастности является подлинным, он совпадает с экстатическим слиянием оба его участника в недостаточной степени в нем удерживаются, а потому мы, отказываясь от монадологии, приходим к монизму.
.....
Как ни определяй все то множество занятий, заполняющих наши долгие дни и отрывающих нас от одиночества, чтобы вбросить в гущу связей с себе подобными, как быт, падение, животную природу, вырождение или грязный материализм в них, во всяком случае, нет ничего легкомысленного. Можно, конечно, считать, что подлинное время есть изначальный экстаз; однако приходится обзавестись и часами.
Наше существование обнаженно; и все же следует одеваться по возможности прилично. Автор пишет книгу о тревоге, но пишет ее для кого-то; он проходит через все хлопоты, начиная с редактуры и кончая выходом книги в свет, и при этом ведет себя подчас как торговец тревогой. Смертник, когда его ведут на казнь, приводит в порядок свой внешний вид; он не откажется от последней сигареты и постарается, чтобы его слова перед залпом были красноречивы.
.....
