Читать книгу Всё во имя света - - Страница 1

Глава 1

Солнце катилось к горизонту быстрее обычного – ну, или так казалось Тристану. Поборов искушение остановить мотоцикл и взглянуть на хронометр, мужчина щелкнул переключателем скоростей. Мотор мотоцикла послушно взревел, распугивая почему-то немногочисленных горожан. Люди вжимались в стены, будто впервые в жизни видели паладинский транспорт – огромный, блестящий хромом и светящийся голубоватыми тэ-капсулами. А ведь Тристан де Вэр был уже третьим представителем Светлого Ордена, присланным в злосчастный Бройвинг…

Неестественно багровое солнце успело – слишком рано! – коснуться крыш, когда Тристан припарковался возле трактира, шагнул через порог и ясно осознал: по сравнению с тем местом, где все, собственно, и началось, в городе стоял просто-таки праздничный настрой.

Хотя для питейных заведений только начиналось «горячее время», в зале почти не было посетителей. По углам жалась пара потрёпанных пьянчужек, видимо, уверенных, что на них ни одна нечисть не позарится, белокурая девчонка-прислужница в сером платье и вытертом переднике мела пол, то и дело пугливо озираясь и втягивая голову в плечи, а за стойкой сухой лесиной торчал хозяин – тощий, болезненного вида старик.

Тристан решительно направился к стойке, намеренно откинув за спину белый паладинский плащ с серебряным кругом, чтобы были видны зачарованные доспехи, крупной серебристой чешуей облегающие тело. Пьянчуги боязливо отползли поглубже в тень, подавальщица захлопала глазами, во все глаза уставившись на Тристана, а вот старик едва отреагировал на его появление – лишь подслеповато прищурился, поводя головой из стороны в сторону, будто не вполне понимал, что происходит.

– Где я могу найти Майкла Уолша? – не слишком любезно уточнил Тристан, припечатав ладонями стойку: времени на церемонии не было.

Старик моргнул и вновь бессмысленно повёл головой. С уголка беззубого рта на подбородок потянулась ниточка слюны.

– Кто первым столкнулся с нечистью? – чуть громче произнес Тристан.

Старик затрясся, шарахнулся, вжимаясь в стену, обхватил косматую башку трясущимися руками.

– Нечисть! – заскулил он, раскачиваясь из стороны в сторону. – Нечисть, нечисть! Пощади, молю, пощади!..

Тристан поспешно вскинул руку, осеняя старика священным знаком круга – и едва сдержал изумленный возглас. Не сработало! Тьма вокруг бедолаги лишь сгущалась, и чем больше силы Тристан вливал в благословение, тем хуже становилось старику, точно кто-то тянул из него силы прямо в этот момент. Паладин почти видел несчастного на просвет – и потому опустил руку, гася заклинание: все попытки благословить только ухудшали дело.

Девчонка, выронившая метлу от первого же возгласа старика, наконец отмерла и кинулась к нему, едва успев подхватить тощее тело на руки, а Тристан виновато отвел взгляд, избегая встречаться с ней глазами. Но девчонка и не смотрела на него, лишь певуче приговаривала, укачивая старика в тонких руках:

– Тише, дядюшка Майки, ш-ш-ш… Я здесь, здесь, всё хорошо, всё правильно…

Старик, кажется, не слышал её, только хныкал и ворочался, будто пытаясь оттолкнуть девчонку.

Да уж, горько усмехнулся Тристан, «хорошо» – лучше некуда! Что же за нечисть такая здесь завелась, если сила Вседержителя не может изгнать не то что её саму – но даже следы из человеческого тела?

– Что, светлый, – прокаркали откуда-то сбоку, – не работают твои фокусы?..

Тристан сжал зубы и развернулся.

– А что, ты знаешь больше моего? – не сумев скрыть досады в голосе, хмыкнул он.

– А чего тут знать? – пьяно икнул тощий мужичонка с неровно подстриженной светлой бородой. – Сам что ли не видишь? Не рабо-отают ваши паладинские штучки… потому что отвернулся от вас Вседержитель! Девок щупать да мужиков пугать – это вы умеете! А вот с Белой Девой из Бройвинга тебе не сладить, не-ет…

– Посмотрим, – процедил Тристан, старательно проигнорировав нелестный выпад в адрес Ордена – не до того сейчас.

Краем глаза он видел, что старик Майки наконец затих на руках баюкавшей его девчонки. Хотелось бы верить, что бедняга доживет до вечера, но… всё было слишком очевидно.

– Ну и посмотри, – осклабился мужик. – Вон на того же старину Майки и посмотри! Силач Майки! На голову тебя выше был, в плечах широченный, волос чёрный как смоль! На всех Мидсаммеровских играх первые места брал, необъезженных жеребцов на раз седлал! Знаешь, как его звали? Майки-Жеребец! Правда, не только из-за лошадей, если понимаешь, о чем я…

Пьянчуга захехекал.

– Что, не веришь, паладин? А я тебе скажу, что еще пару дней назад он таким был, как я тебе говорю! И он ещё долго держится, других Дева за один раз выпивала!..

«Выпивала, значит… Кто – вампир? Огнезмей? – Тристан нахмурился, сам себе качнул в отрицании головой. – Нет, он только по женщинам. Может, суккуба?..»

– Ну, как знаешь, – хмыкнул мужичок, по-своему истолковав жест паладина, и приложился к полупустой кружке. – А только я правду говорю. Вот уже вторая луна пошла, как у нас тут такое… мужики гибнут, да. Вот как Майки Уолш – просто высыхают. А все почему? Потому что петуха в штанах удержать не могут! Белая Дева их на том и ловит!

Слушать разглагольствования пьянчуги было противно, но из-за такой ерунды упускать столь говорливого свидетеля было бы несусветной глупостью. Так что Тристан заставил себя скроить заинтересованную мину и уточнил:

– Это что же, ваши мужики знают об опасности, а всё равно с незнакомками ложатся?

– Ой, кто бы говорил! – издевательски ухмыльнулся мужик ему в лицо – не то выпивка, не то мнимое миролюбие паладина лишили его остатков осторожности. – Скажешь, ваши не такие? Чуть скрутили какую ведьму или упокоили нетопырёнка – так все, девок подавай! Да посочнее, поаппетитнее! Уже двоих ваших Дева съела, и тебе туда же прямая до…

Договорить он не успел: выведенный из себя паладин сжал кулаки, метнулась внутри Сила, прорываясь разрядами, заплясавшими по доспеху, в воздухе запахло грозой. Замолк не только болтливый пьянчуга, но и ворочавшийся Майк, и баюкавшая его служанка.

– Я Тристан де Вэр, – тихо, но очень внятно произнес паладин, – из Светлого Ордена. Я клялся разделить ложе только с той, с которой разделю сердце. И следующий намёк на то, что я клятвопреступник, станет последним. Ясно?

Пьяница мелко закивал, на всякий случай отодвигаясь от Тристана подальше.

– Я-ясно, м-минейр паладин… Как не ясно…

– Говори, – паладин сделал глубокий вдох, усмиряя Силу, шагнул к мужичку ближе, припечатал ладонями стол. – Все, что ещё знаешь об этом деле.

– Да я что, минейр паладин? – залебезил тот, жалобно моргая на Тристана снизу вверх. – Я всё уж рассказал, я ж так… выпить да поболтать, а слухами земля полнится… А Белая Дева, она, того, других забирает… таких, чтоб сильные, чтоб выносливые, да на баб жадные. Десятерых извела, стервь такая, тьфу! – он сплюнул на пол и торопливо начертал перед собой священный круг.

Тристан вспомнил, как еще минуту назад мужик поминал нечисть совсем в другом тоне, будто гордясь тем, какая сильная тварь посетила их город, и мысленно хмыкнул.

– Как давно это началось? Когда в Орден весть послали?

– Да говорю ж, вторую луну нечисть куражится, – пригорюнился пьянчуга, – минейр префект почти сразу весть послал, как первого мертвеца нашли, да толку-то?.. одни ваш рыцарь… ха! Приехал окты полторы назад, да в тот же вечер и сгинул, тело только второй паладин сыскать и смог, он же и похоронил. А вот его-то уж вам искать придётся!

Тристан нахмурился – о неудаче двух братьев, посланных сюда до него, в Храме предупреждали, но гибель… что ж за драконье порождение тут завелось?!

– …А у меня, если хотите знать, – не замечая его гримасы, продолжал бухтеть мужик, – два сына-молодца, и не хочется помощников-то терять из-за какой-то бабы – пусть и извергло её само Вечнозимье!..

– Следы были? – вклинился паладин в скатившееся до невнятности бормотание.

– Чего?

– Следы на теле были? На шее, в подмышке, может, в паху – укусы, разрывы?

– А-а… не, минейр паладин, целёхонькие мужики-то оставались, только седые да иссохшие. Да вон, хоть на Майки посмотрите!

Тристан на миг прикрыл глаза. Совсем он соображать перестал, если ему пьяное мужичьё дельные советы даёт! Обругав себя дураком, осенил самого себя благословением – и в голове резко прояснилось, хотя мысля всё еще ворочались с трудом. Сильна, тварь!..

Проверяющее плетение скользнуло в сторону Майки Уолша, спугнув девчонку-служанку, но показало лишь то, что Тристан уже понял и так: мужчина был физически цел, но его жизненные силы почти иссякли. А вот божий покров, окутывавший каждое живое существо, висел клочьями.

Значит, суккуба… эти твари способны как цедить жертву годами, так и вытянуть всю жизнь из тела за один поцелуй. А уж как они умеют мороки наводить и голову морочить…

– Где её последний раз видели? – мрачно поинтересовался он у пьянчуги.

– На мельнице Джона Миллера, минейр паладин. Он и по профессии мельник, и фамилия у него Миллер, и такой хороший парень был – а только вот буквально третьего дня как…

– Отведёшь меня туда, – Тристан выпрямился и уставился на мужика в упор. – Там поиски и начнём.

– Нет! – мужик отпрянул от паладина, точно тот предложил ему сунуться нечисти в самую пасть. – Ни за что! Проклятое там теперь место, проклятое!

Тристан тяжело вздохнул. Силком волочь воющего от страха мужичка – дурная затея. Но ведь с остальными горожанами наверняка будет то же самое!

– Минейр паладин, – неожиданно позвал дрожащий женский голос.

Тристан обернулся и недоумевающе уставился на служанку. Оказывается, она уже успела вернуться к «дядюшке Майки» и усадить его на пол, осторожно прислонив к стене, а теперь подошла к паладину. Девчонка явно боялась – пальцы мяли подол платья, на лице ни кровинки.

– Я знаю, где это, – чуть слышно пролепетала девушка. – Я… показать могу.

Выбора у Тристана не было, но необходимость тащить девчонку туда, где наверняка будет небезопасно, радости не прибавляла.

– Не страшно? – все-таки спросил он, скрещивая на груди руки.

– Ну как… вроде же до этого Дева женщин не трогала, – служанка попыталась улыбнуться, сглотнула. – А у меня брат есть… и вы же не как те, прежние паладины, вы её остановите, правда?.. Ну и я же только покажу вам, где это… далеко ходить не буду, хорошо?..

Сделка, конечно, выходила всё равно не слишком красивой, но служанка была права, а мешкать не хотелось. Поэтому Тристан только кивнул, ощущая, как сжимает горло дурное предчувствие:

– Хорошо. Поехали, покажешь, где мельница.

***

Дышать внутри мельницы оказалось нечеловечески трудно, и дело было не в пыли или мучной взвеси – в долго пустовавшем помещении они давно осели, припорошив все доступные поверхности. Вот только где-то рядом еще сочилось силой эфирного мира место призыва – печать, привязавшая тварь к этому городу. Неестественно густой воздух стягивал легкие, ноздри саднило от запаха не то гнили, не то еще чего-то столь же сладкого и мерзкого одновременно – словом, если бы не забрало зачарованного шлема, едва ли паладину удалось бы находиться здесь долго.

Он медленно, почти беззвучно скользил по огромному помещению, подсвечивая каждый угол: даже яркая лампа тэ-фонаря едва разгоняла сгустившийся мрак. Да уж, славно здесь поработала «Белая Дева», ничего не скажешь! По виску паладина, неприятно щекоча, побежала капля пота – никогда прежде ему не приходилось встречаться с подобным. А что будет, когда он сойдется с нечистью лицом к лицу?..

сделав над собой усилие, он совладал с подступающей паникой. Правда, сердце все равно глухо стучало в груди, и Тристан невольно стиснул кобуру на поясе. Конечно, дробовик за спиной был помощнее, но в тесном помещении лучше довериться заклятьям и пистолету…

– Минейр паладин!

Тристан развернулся, в последний момент удержавшись от выстрела в замершую на пороге девушку. Та переминалась с ноги на ногу, зябко обхватив плечи, побелевшие губы дрожали.

– Минейр паладин, – выдохнула служанка, явно едва сдерживаясь, чтобы не кинуться к нему. – Там… снаружи…

– Видела что-то? – таиться смысла больше не было, и Тристан в несколько шагов пересек комнату. Обхватив девушку за плечи, втянул её внутрь, одновременно закрывая собой. – Нечисть явилась?

Девчонка замотала головой и, громко шмыгнув носом, мазнула ладонью по лицу.

– Нет, минейр паладин, просто там… жуть такая… и дышать трудно, будто захлебываешься. В общем… может, я лучше тут, с вами?

Тристан нахмурился. Зачем он только взял с собой эту дурочку? Уж нашёл бы мельницу сам, не переломился. Конечно, девиц бройвингская нечисть не трогала… пока. Но что мешает ей сделать это сейчас? А даже если и не захочет, всегда сможет воспользоваться девчонкой как живым щитом.

Тристану уже доводилось выбирать – пожертвовать парой невинных людей и уничтожить монстра или же дать нечисти уйти, поддавшись на уговоры совести. И во втором случае жертв всегда оказывалось в несколько раз больше.

Неужели эта девочка теперь тоже будет на его счету? А он даже не знает, как её зовут…

– Минейр паладин? – девушка не выдержала и, всхлипнув, зарыдала в голос.

Тристан на мгновение опешил. Ему нужно было обойти мельницу, проверить каждый закуток, найти следы Белой Девы… но девушка рыдала все громче, все надрывнее, сводя на нет любую мысль о маскировке, превратившись в идеальную мишень для любой плотоядной твари. Тристан скорее инстинктивно, чем понимая, что и зачем делает, притянул бедняжку к себе, заключая в объятия – она едва доходила паладину до плеча, и ему удалось практически полностью укрыть её, завернув в полы укороченного плаща.

Девчонка прильнула к нему, и даже сквозь зачарованную сталь доспеха де Вэр почувствовал, как колотится её сердце. Он рассеянно провёл ладонью по светлым волосам девушки в успокаивающем жесте.

– Если хочешь, отвезу тебя в назад, в трактир.

Она ответила не сразу, видно, борясь с душащими рыданиями.

– И как же… вы тут… одни будете?

Он попробовал сказать что-то, но раздумал. Просто стоял, рассеянно перебирая пальцами её растрепавшуюся косу и поглаживая напряжённые плечи. Дышать вроде бы стало легче, тошнотворные запахи ушли вовсе, а девушка постепенно затихла, доверчиво прижавшись к груди паладина.

– Может, – хрипловато произнесла она, ткнувшись лбом Тристану в грудь, – я помочь вам могу? Ну, если хотите, конечно.

Тристан хотел было ответить, что поможет она ему, только если согласится убраться отсюда подальше – и желательно целой, – но только качнул головой. Ему было немного жарко, но оно и неудивительно, учитывая, как к нему прижималась зарёванная девица.

– Я ведь… знаете, ну, за брата… – невпопад пробормотала девица, мазнув ладошками по бокам паладина. – Он ведь не умрёт, правда?

Она подняла голову и пристально посмотрела на Тристана, точно силилась рассмотреть его лицо за забралом.

– Правда, минейр паладин?

Мужчина кивнул.

– Правда.

– Вы ведь сладите с Белой Девой? – почти шёпотом спросила девица. – Сможете, минейр?

– Конечно, – он постарался говорить уверенно, хотя дыхание почему-то перехватило.

– Тогда я лучше тут… с вами. Нашим мужчинам она не по зубам, а вот вам…

Она прижалась крепче, и Тристана отчего-то бросило в жар. Мелькнула мысль, что нужно отстраниться, но вместо этого руки будто по собственной воле скользнули на талию девушки, притягивая ближе.

– Вы вот совсем не такой, – донеслось до него. – Совсем не такой, как они…

Он чуть наклонил голову к девушке – и не смог отвести взгляда от её губ. Почему он раньше не замечал, какие они яркие, сочные, чуть припухлые?..

А девушка робко улыбнулась, по-видимому, истолковав его пристальное внимание по-своему.

– Минейр паладин… – её голос дрогнул. – Вы, если что… ну то есть я не такая, не подумайте… я не с каждым, но вас, если захотите… отблагодарю.

– Н-не нужно! – поспешно выдохнул Тристан, хотя внутри него точно жидкий огонь прокатился, а мир сузился до предела, сосредоточившись на девушке в его руках… Нет, нельзя поддаваться, это все чары суккубы! Он клятву давал, и что, из-за какой-то нечисти теперь на ни в чём не повинную, явно околдованную девчонку полезет?

Вот только от этой мысли стало только хуже: раззадоренное воображение против воли подкинуло картину – вернее, пару-другую картин, – как именно можно «полезть» на девчонку, заставив кровь прилить к паху. Де Вэр стиснул зубы и замотал головой, пытаясь разогнать морок, но образы перед его внутренним взором становились лишь ярче и непристойнее с каждым мгновением.

Щёки девушки вспыхнули, она нахмурилась, трагически изломив тонкие густые брови.

– Так я вам что, не нравлюсь? – в робком прежде голосе зазвучали новые нотки – оскорблённые, почти капризные. Околдована, не иначе!

– Уходи, – процедил паладин сквозь зубы, хотя пальцы уже нащупывали завязки корсажа из грубо выделанной кожи. – Уходи, так нельзя. Я клятву дал…

Она закусила губу, вскинула на него взгляд – зовущий, обволакивающе-жаркий, такой, какого он никогда бы не ожидал от подобной девушки… и такой, каким и должна смотреть самая желанная и соблазнительная на свете женщина.

– Поцелуйте хотя бы, – прильнув к нему всем телом жарко выдохнула она. – Это ведь не возлечь, правильно?

Тристан хотел бы возразить… хотя, дракон побери, нет – не хотел! Хотел он совершенно другого, всем своим существом, до безумия, до полного помрачения сознания. Он хотел немедленно сорвать с нее это платье – серое, уродливое, совершенно ей неподходящее, – прижать всем телом к полу, раздвинуть ноги и…

Он нажал на потайную кнопку у основания шлема – и мелкие пластины, из которых тот состоял, в считанные секунды сложились, обнажая его голову. Девушка улыбнулась ещё чувственнее, её пальцы пробежали по подбородку де Вэра, щекотно погладили забритые виски и затылок и мягко перебрали длинные волосы, затянутые на макушке в узел. Паладин вздрогнул всем телом и, борясь сам с собой, медленно качнулся к её губам. Краем глаза он будто что-то улавливал – не то воздух дрожал, не то в нём плыла какая-то золотая паутинка… если бы он мог отвлечься, сосредоточиться…

Но как можно отвлечься от такой женщины?

– С вами так легко, минейр… – она странно улыбнулась, и плывущее сознание Тристана трепыхнулось, отмечая в улыбке чуть заострённые клычки. – Легко и весело…

Он тяжело, из последних сил отклонил голову назад, дрожа от невыносимой телесной жажды и одновременно – от яростной борьбы с самим собой. Девушка в его объятиях со смешком потянулась к нему, надавила маленькими сильными ладошками на затылок, торжествующе шепнула:

– О, да…

…А в следующий момент Тристан на последнем волевом усилии рванулся, ослепленный болью и вспышкой собственного заклятья.

Под высоким мельничным потолком метнулся оглушительный женский вопль, Тристан вжался в опорную балку, и поспешно закрыл забрало. Губы всё ещё горели от неслучившегося поцелуя, который мог стать последним в его жизни, а грудь невыносимо жгло: шаровая молния, которой он отбросил лже-девицу, задела и его самого. Вопль суккубы затих, чтобы через секунду перейти в издевательский смех.

– У-у-у, какие мы грозные!.. – проворковали над самым тристановым ухом, и он дернулся и развернулся, выхватывая из-за спины дробовик.

– Прочь от меня, похотливая нечисть!..

Она только рассмеялась в ответ. Зрение до сих пор плавало, но Тристан всё же смог разглядеть противницу, сбросившую морок служанки.

Прежде де Вэр лишь слышал о суккубах – коварных, ненасытных созданиях, порождённых тьмой и холодом Эйвихвинтера, столь же опасных, сколь соблазнительных. Но даже знание истинной сути этой твари не помешало его сердцу предательски застучать при взгляде на неё: это была самая красивая женщина, которую ему доводилось видеть, даже несмотря на уродливое серое платье, дотлевающее прямо на ней, и ожог, оставленный на правом боку его заклинанием. Светлые, как липовый цвет, волосы вились крупными локонами, доходя практически до пояса, в золотых глазах плясали насмешливые искорки, яркие, соблазнительные губы насмешливо кривились… О да, она была бы неповторимо прекрасна, если бы не янтарные рога, крутым изгибом венчающие голову, не длинный заострённый хвост, дергающийся, как у охотящейся кошки… и не ноги, вполне стройные и человеческие до колена, но ниже покрытые белоснежной шерстью и оканчивающиеся копытами.

– Зря отказался, паладин! – рассмеялась демоница. Соблазнительно изогнулась, небрежно повела плечами, и остатки одежды вспыхнули, в считанные секунды оставив её обнаженной. – Я не выпила бы тебя сразу, дала бы то, чего ты хочешь… твоя смерть была бы о-очень приятной!

Кровь бросилась Тристану в лицо. Он вскинул дробовик, хотя даже держать его было тяжело – не то что целиться в это драконье порождение.

– Как у Майкла Уолша? – прорычал он. – Видел я, какой приятной была его смерть!

Суккуба только руками развела и, подпрыгнув, зависла в воздухе.

– А что, думаешь, он не заслужил?

Тристан отщелкнул предохранитель. Процедил:

– Чем заслужил? Разбавленным пивом?

Демоница хихикнула… и исчезла с того места, куда целился паладин, а на его плечи легли узкие ладони – и длинные, авантюриномм мерцающие ногти оставили царапины на зачарованных наплечниках.

– А ты в Бройвинге поспрашивай… – выдохнули паладину на ухо.

Тристан дернулся и, перекатившись через спину, снова нацелил дробовик на откровенно довольную демоницу.

– Походи, спроси, чьи караваи на Мидсаммер подавали даже к столу городского префекта, – ничуть не смутившись его манёвром, закончила та.

– Стану я еще!..

– Ну, воля твоя, – хихикнула нечисть. – Тогда можешь пока просто передохнуть, паладин, потому что мы ещё встретимся. Ты покрепче двух предыдущих, и это весело!

Тристан зарычал и всё-таки выстрелил. В закрытом помещении выстрел оглушил самого стрелка, а приклад так впечатало отдачей в обожжённое плечо, что Тристан едва сдержал крик боли. Дробь была крупной, и в следы выстрела на стене молоком хлынул серебристый лунный свет. А проклятое создание исчезло, оставив после себя только затихающий смех.

***

Пекарню и лавку «Пироги Уиллема и Розы» Тристан нашел без труда в тот же вечер.

Первый же прохожий охотно направил потрёпанного «господина рыцаря» к лучшему хлебопёку города.

Высокие окна лавки выходили на центральную улицу Бройвинга и ярко светились, так что даже снаружи было видно, что, несмотря на позднее время, внутри яблоку негде упасть от покупателей. Полки ломились от выпечки – румяные булки, круглые и пышные караваи, сладости, присыпанные сахарной пудрой… Тристану, залитому, кажется, по самые уши целебными снадобьями, есть не хотелось совершенно, но при одном взгляде на это изобилие даже у него рот наполнился слюной. Паладин постоял у порога, собираясь с мыслями, и решительно шагнул внутрь.

Здесь, в отличие от злополучного паба и прилегающих улиц, царило оживление, точно все происходящее снаружи не касалось этого места. Клиенты бодро переговаривались, пара парнишек в белых колпаках и фартуках сноровисто заворачивали хлеб в пергамент и раскладывали в подставленные сумки, через внутреннюю дверь ткацкими челноками сновали опрятные девицы с корзинами и лотками хлеба. Подождав, пока очередная служанка разложит выпечку и с пустой корзиной направится назад, за прилавок, Тристан заступил ей дорогу.

– Ах!.. М-минейр? – испуганно распахнула глаза девушка, неприятно напомнив морок, которым прикрывалась демоница, и потому ответ Тристана прозвучал несколько резче, чем он хотел:

– Я хочу поговорить с хозяином вашей лавки. Сейчас.

– Я… сейчас позову! – пискнула девица и перепуганной мышью метнулась в служебную дверь, а паладин отступил к стене и устало к ней привалился, борясь с желанием закрыть глаза и заснуть стоя.

Несмотря применённую Силу и наложенные повязки и мази, болело всё. Не только магический ожог и ушиб от приклада на плече – болели все мышцы, все жилы, перенапряжённые в борьбе с самим собой там, на мельнице. А сверху пыльным мешком наваливалась усталость… Но у него не было времени на отдых, не сейчас, пока проклятая нечисть продолжает разгуливать по земле и иссушать людей.

– Вы хотели поговорить со мной, минейр паладин? – прозвучал рядом хрипловатый мужской голос, заставив Тристана вздрогнуть и открыть глаза – кажется, он всё же начал проваливаться в дремоту.

Перед ним стоял немолодой полнеющий мужчина с пышными усами и изрядными залысинами в седых волосах. Вежливо наклонив голову, тот представился:

– Я Уиллем Стоун, пекарь.

– Да, герр Стоун, – кивнул паладин. – Только… здесь найдётся более уединённое место? Разговор не из тех, которые стоит слышать посторонним.

Пекарь удивленно и встревоженно нахмурился, но кивнул и жестом показал следовать за ним. Они прошли за прилавок, миновали огромную кухню, полную жара печей и поглощённых работой пекарей и кухарок, вышли во внутренний двор и наконец поднялись наверх – видимо, в кабинет хозяина, заваленный в равной мере бумагами, гроссбухами и мешками с мукой, сахаром и изюмом.

Предложив Тристану самый приличный стул (с которого, впрочем, пришлось снимать стопку коробок с кривыми подписями «Вониль», «Мускатный арех» и «Цюкаты»), пекарь тяжело опустился на какой-то ящик, утёр лоб и с непонятной обречённостью в голосе спросил:

– Вы пришли за моей женой?..

Тристан, как раз пытавшийся вспомнить, с чего он собирался начать расспросы, удивлённо кашлянул.

– Почему вы так решили? – взяв себя в руки, ровно уточнил он.

– Ну так… вы ж паладин, самонастоящий, – ещё более удручённо и непонятно ответил герр Стоун. – Вы ж, когда демонюк ловите, всегда спрашивать начинаете, мол, кто их сюда зазвал? Дескать, самим им на землю хода нету. А с этой Белой Девой догадаться нетрудно…

Стоун тяжко вздохнул, опустив голову, принялся мять в руках передник. Тристан, с трудом сдерживая рвущиеся с языка вопросы, ждал продолжения, и после недолгого молчания пекарь заговорил снова:

– Конечно, вам-то оно не интересно, отчего да почему… Вам, паладинам, главное виновного наказать, да так, чтоб другим неповадно было, а там хоть трава не расти. Да только я всё одно вам расскажу, потому что нет сил молчать больше! Да, это Роза моя демонюку вызвала, потому что должен же был хоть кто-то заставить его ответить за мою Агнесс, за дочку единственную!..

Тристан нахмурился, не вполне успевая за рассказом:

– Заставить ответить кого?

– Да Майки Уолша, жеребца этого драного! – всплеснув руками, с яростью воскликнул пекарь. – Уж как он за ней увивался, как в любви клялся – небеса завидовали!.. А когда у ней пузо на нос полезло, так и пропал. Всё, прошла любовь, увяли розы! Я, конечно, пытался с ним поговорить, да только не было у него ушей для моих слов, а на кулаках… что я мог ему сделать? Он спустил бы меня с крыльца, даже не запыхавшись!

Стоун зло тряхнул головой и трубно высморкался прямо в свой фартук.

– Конечно же, по всей слободе пошли слухи про мою Агнешку, люди начали пальцами тыкать, кто-то даже двери лавки дегтем измазал, ей по улице не пройти было…

– Но это же дикость, – пробормотал Тристан, чувствуя, как щемит в груди от непритворного горя в голосе мужчины. – Теперь же не тёмные века!

– Может, где поближе к столице такое и считают дикостью, а у нас ребёнок, без мужа рождённый, – позор для девицы! – мрачно буркнул пекарь. – И ведь говорил же я ей, предупреждал… сколько их таких было у него, дурочек доверчивых! Одни потом плод вытравливали, другие рожали, да в работные девки шли – кто их теперь таких, порченых, на приличное место возьмёт? А были и те, кто вовсе… руки на себя наложили.

Стоун снова умолк, нервно раскачиваясь из стороны в сторону, а в следующий момент вдруг вскочил, потрясая кулаками, заорал:

– Я не понимаю! Я не понимаю, зачем она это сделала! Я ж не гнал её, ничего бы не поменялось, пекла бы пироги, ребёночка бы все вместе растили!.. Зачем она это сделала, минейр паладин, ну зачем?! – и вновь обрушился на сундук, давясь сухими бесслёзными рыданиями.

Тристан молчал, понимая, что никакие его слова тут не помогут. Да и что вообще можно сказать отцу, потерявшему дочь?.. Так что он молча и терпеливо ждал, пока рыдания не утихнут, а потом тихо спросил:

– Так что же сделала ваша жена, герр Стоун?

Тот издал глухой, совсем невесёлый смешок.

– Она просто помешалась от горя, всё твердила, что Уолш должен ответить. До бургомистра дошла – а толку? Майки ему свой лучший эль каждый год дарит, так что бургомистр выгнал Розу, даже не дослушав!.. Вот она и решила, раз небо до сих пор не поразило негодяя, раз нет правды на земле, то будет она искать её под землей. – Стоун тяжело вздохнул. – Я и не знал ничего, Роза уже потом мне рассказала… когда всё сделала.

– Что именно она сделала? – хмуро уточнил Тристан. Понять бы, как пекарше вообще удалось призвать демоницу, да еще такую сильную!

– А… дождалась, пока в лавку уйду, всю свою шкатулку с украшениями колдуну унесла, в обмен на заклятье. Да кто ж знал, что нечисть не вернётся назад сама?..

Де Вэр мог бы ответить, что об этом писал каждый автор талмудов о демонах, но что толку? Едва ли обезумевшая баба вообще умела читать – похоже, заклятье она купила у одного из зелийских колдунов-недоучек, что тянулись во Фредлард в поисках лучшей жизни, а в итоге селились где-нибудь в городских трущобах, промышляя мелкой ворожбой и зельями. Так что Роза, скорее всего печать с рисунка копировала, само заклятье заучила наизусть… Беда в том, что на каждую тварь нужно своё заклятье, а выбор его зависит от того, кого и как именно призвали.

– Где сейчас Роза? – спросил Тристан, поднимаясь на ноги. – Мне нужно знать, какими именно словами она призвала демоницу.

– Едва ли вы что-то от неё узнаете, – глядя на него снизу вверх, ответил оставшийся сидеть пекарь. – Она с той ночи не в себе, и на обращённые к ней речи не отвечает. Всё молится перед святым кругом, поклоны бьёт… а зачем, если душа её уже продана?

Тристан раздражённо зашипел, сдерживая ругательства.

– А где она это делала, знаете? Можете показать?

– Да за мельницей где-то… Нечисть потом ещё тамошнего мельника сожрала, – равнодушно ответил Стоун: похоже, после приступа рыданий на него навалилась апатия. – Там пустырь есть – дурное место, говорят, всегда дурное было. То ли убили кого, то ли Тёмные колдовали…

Ещё не лучше – призыв, да на старой крови! Да уж, не зря провожавший его наставник предупреждал, что задание очень нехорошо попахивает. Впрочем, вслух Тристан лишь вздохнул и как можно ровнее сказал:

– Я вас понял. Спасибо за помощь, герр Стоун. И с моей стороны вашей жене уже ничего не угрожает: Вседержитель сам наказал её.

Тристан уже взялся за дверную ручку, когда его нагнал негромкий голос Уиллема:

– Минейр паладин? Вы уж это… демонку-то не сильно мучьте, просто верните туда, откуда она явилась.

– …Что?

– Понимаете, – глухо сказал Стоун, глядя на Тристана исподлобья. – Оно конечно, нехорошо так говорить, и можете меня церковникам сдать, все одно у меня никого не осталось, даже дело своё, пропади оно пропадом, передать некому… Вот только дочь у меня Уолш отнял, и демонка его наказала по справедливости. Будь она человеком – свечку бы за неё кажный вечер ставил!

– А как же остальные? – сквозь зубы спросил Тристан. – Ещё девять горожан, которых сожрала эта тварь?

– Ещё неизвестно, кого тут тварью называть стоит, – мрачно усмехнулся пекарь. – Я ж их всех знал, так или иначе. Гнилые людишки были! Джонсон третью жену побоями в могилу свёл, сапожник Тофти подмастерьев голодом морил, мельник двух работников из дальней деревни омутнику скормил, чтоб пруд не пересыхал, а от стражи откупился, только всё равно все правду знают. Да и про прочих найдётся, чего сказать!

Тристан сжал зубы и вышел, не прощаясь. Ему казалось – проведи он ещё немного рядом с этим явно подвинувшимся разумом человеком, и самому захочется сказать демонице спасибо. Нет уж, лучше он обследует пустырь и загонит её обратно в Вечнозимье, к драконовой матери!

Глава 2

Поколебавшись, на пустыре Тристан всё-таки решил работать без шлема: если демоница нападёт, на кнопку нажать – секундное дело, а так он лучше слышит, что происходит кругом. К тому же зачарованный доспех, остававшийся прохладным даже в душных и жарких кхеметских джунглях, мало не раскалился добела от сгущённой вокруг чуждой магии и летнего солнца, а если ещё и наглухо в нём закрыться… Правда, затылок и макушку жгло так, что голова кружилась, и накинутый капюшон поддоспешника от этой напасти практически не помогал.

Хорошо уже, что он не пошёл сюда сразу после разговора с пекарем! Столкновение с суккубой выжало его досуха – настолько, что он уснул, стоило лечь, и проспал куда дольше обычного. Несколько часов погоды не сделают, всё равно ритуал призыва был почти луну назад, а силы ему очень даже пригодятся. Тем более, не стоило идти сюда по темноте: даже сейчас, когда солнце придавило жаром всё живое к земле, а воздух дрожал от зноя, здесь было трудно дышать. Что же тут творилось ночью…

Искомый пустырь представлял собой неровную треугольную проплешину на берегу ручья, питавшего мельничный пруд. С оной стороны её ограничивало мелкое песчаное русло, с другой – обступали заросли кустов и деревьев, постепенно вливающиеся в темнеющий на юго-востоке лес, с третьей стороны торчали полуразвалившиеся сараи (или чем прежде были эти покосившиеся постройки из серого от старости горбыля?). Под пожелтевшим редким бурьяном, заполонившим пустырь, Тристан обнаружил не слишком ровно начерченные, неестественно чёрные борозды: похоже, их заливали кровью. А чуть поодаль, недалеко от свесившейся к ручью чахлой ивы, обнаружились и свиные кости. Целый скелет – ни птицы, ни другие звери не растащили… что неудивительно, впрочем. Бессловесные твари, в отличие от людей, тёмную магию нутром чуяли, и всё с ней связанное обходили стороной.

Тристан опустился на камень и, вынув из кармана записную книжку с карандашом, принялся выводить на странице узор, копируя увиденное на поляне. И чем дальше, тем сильнее холодело у паладина в груди – похоже, ослеплённая горем Роза Стоун и не подозревала, какую огромную беду накликала на жителей Бройвинга. Теперь уже вряд ли узнать, откуда у колдуна взялась эта печать и кто надоумил его продать это опасное знание невежественной в магии бабе, а только сложную многоконечную звезду, пересекавшуюся с растущей луной, не зря называли Вратами Высоких.

Тристан сглотнул, стискивая блокнот в пальцах. Во-первых, чудо, что он вообще выжил после встречи с этой тварью. А во-вторых, теперь, когда она не намерена с ним играть, у него будет только одна попытка: заклинания для призыва нечисти такого уровня требовали колоссального количества сил. Неудивительно, что старая Роза утратила разум…

– Что, минейр паладин, тоже призвать кого решили? Так не трудитесь, я уже здесь, – раздался над ухом знакомый смешок. Тристан дернулся и вскочил, выскальзывая из нечестивых рук, уже успевших обвить его шею. Как она смогла так незаметно подкрасться?!

В этот раз демоница прикинулась дворянкой: шёлк с тончайшей вышивкой струился по ладной фигуре, рыжие локоны были собраны в замысловатую причёску, но в серых насмешливых глазах плясали знакомые уже золотые искры. Нечисть, глядя на паладина, рассмеялась, совершенно по-человечески спрятавшись за резным деревянным веером.

– Ну как, – проворковала она, делая шаг в сторону Тристана, – все ещё жалеешь бедолагу Майки?

– Судить его должен был закон! – резко отозвался паладин… и осекся, сам услышав, как дрогнул его голос.

Демоница покивала с таким нарочито-понимающим видом, что Тристан едва сдержался, чтобы не кинуться на неё с голыми руками. Он стиснул было пистолет под плащом, но нечисть только предупреждающе погрозила пальцем.

– Давай-ка без глупостей, паладин. Сам знаешь – это пустая трата пуль, и ничего больше. А закон… что-то он не спешил осудить герра «я не женюсь на шлюхах, нечего было ноги раздвигать!» Разве нет?

Тристан сжал зубы: сознавать правоту демоницы было крайне неприятно… но, напомнил он себе, он здесь не для того, чтобы пытаться переубедить эту мать порока. Демонстративно заложив руки за спину, он сосредоточился на ощущении жара в кончиках пальцев и презрительно бросил:

– Может, закон и несовершенен, но это не значит, что грешные твари вроде тебя могут вмешиваться в дела людей!

– Ну, не на вас же надеяться простым людям! – с истинно дворянским презрением отозвалась демоница, вскинув ярко-рыжую бровь, и тут же расплылась в ядовитой усмешке: – Ты – ещё ладно, дурак, но принципиальный. А вот до тебя двое приезжали… гнилые люди, мне даже стараться не пришлось, сами полезли робкой служанке под юбку! И будь это не я, а нормальная девка – каков шанс, что она побежала бы топиться потом, а, паладин?

От поднявшегося внутри бессильного гнева затряслись руки, и Тристану вновь пришлось напомнить себе, что он здесь не для победы в споре. Самое поганое, что де Вэр знал тех двоих… и не только их. Репутация паладинов Светлого Ордена в последние десятилетия оставляла желать лучшего, а это значило, что суккуба едва ли лжёт. Но здесь и сейчас ему было нужно совсем, совсем другое.

– Это дела Ордена, – процедил он, отступая на шаг и чуть разворачиваясь, чтобы вновь стоять к демонице лицом. – Кто ты такая, чтобы судить об испорченности человека? Мелкая бесовка, не способная даже продержаться на земле без подпитки? Похотливый дух, готовый ради крохи сил обжиматься даже с жирным любителем мальчиков?

– А, ты всё-таки расспросил и про остальных, милый? – пропела демоница, но Тристан видел, как она потемнела лицом, а сквозь красивый морок на миг проступили полыхающие солнечным камнем рога.

Не дав ей перебить себя, паладин добавил в голос насмешки и продолжил громче:

– Может, тебе и удалось прорваться сюда Вратами Высоких, которые не иначе драконьими кознями умудрилась открыть несчастная старуха, да только весь Высокий Легион мы, паладины, знаем наперечёт. И нет там ни одной потаскухи с янтарными рогами!..

Лживый образ нежной дворянки вспыхнул и осыпался искрами по одному щелчку белых пальцев, и Тристан невольно отступил на шаг: такой яростью пылали жёлтые глаза.

– Нет – так скоро будет! – прошипела демоница, хищно подавшись к нему. – Смотри и запоминай, червяк, как выглядит Литэ о-Сурай, что станет баронессой, когда ты, святоша, ляжешь к моим ногам!..

Тристан всем телом ощутил, как ударила по нему волна силы – возбуждающей, жаркой, липкой, дурманящей разум. Тело скрутило судорогой желания, иссушающей жаждой – покориться, склониться, молить её, обнажённую и прекрасную, самую желанную женщину во всех мирах, о милости, о едином поцелуе… но готовое плетение обожгло пальцы, и паладин, разлепив пересохшие губы, выбросил вперёд руку и прокаркал:

– Hsiw irem nem ardum ihsediv eil ek amta inpa rua ao, Lithe o-Suraj!

Заклинание вспухло светом, звуком, ударной волной, ослепляя и оглушая, выбивая воздух из лёгких и вырывая силы из жил, всё до последней капли, опаляя и отбрасывая прочь – спину Тристана пронзила боль, но прежде чем он успел её осознать, весь мир погас.

***

Боль. Забытая, невыносимая боль словно рвала тело на части, и от малейшего движения с губ слетали хриплые стоны. Прошло немало времени, прежде чем зрение прояснилось, и Литэ наконец смогла разглядеть трепещущий переменчивый узор листвы над головой.

Она пошевелила пальцами, а затем, превозмогая режущую муку израненного тела, свернулась клубком и обхватила себя за плечи, точно баюкая. Солнечный свет, просеянный древесными кронами, лёг целительным покровом, лес сомкнул объятия, и Литэ прикрыла глаза, позволяя исцеляющей силе растечься от копыт до самых кончиков волос. А когда, наконец, ей удалось выпрямиться без особых страданий, она шумно выдохнула и мрачно уставилась на восток – туда, где чернел обугленными ветками пролом, оставленный её телом и паладинским ударом.

Невероятно, но заклинание, которое обрушил на неё вседержителев святоша, едва не отправило её обратно! Будь у неё чуть меньше сил, а у него – чуть больше опыта, едва ли Литэ смогла бы удержаться в этом мире… а может, и в любом из миров. Суккуба подтянула к груди колени и мрачно уставилась на поломанные, всё ещё слабо тлеющие веточки.

Вот ведь сумасшедший, как есть! Не сбежал после первой встречи, не вызвал подмогу, а снова потащился к дракону в пасть… А толку? Теперь сюда пришлют ещё одного беспутного рыцаря, который, как предыдущие, будет ей на один зуб!

Литэ фыркнула и поднялась на ноги.

Самонадеянный мальчишка… жаль, если помер. Такого соблазнить – дорогого стоит, не то что его беспутные «братья» по ордену. Их и сотни не хватит, чтобы рассчитывать хотя бы на четверть обещанного Осенним Князем золотого баронского пояса! К тому же… с ними скучно. С этим-то упрямцем было действительно интересно побороться, а теперь что, всё?

– Ну-с, минейр паладин, – буркнула Литэ, стараясь, чтоб её голос не звучал уж слишком разочарованно, – давай посмотрим, что от тебя осталось.

След заклинания, которым упрямый святоша едва не отправил демоницу обратно в эфирный мир, искать не требовалось – тонкий план будто плугом перепахали, так что уже через мгновение Литэ вновь оказалась на пустыне – том самом, где всё началось луну назад.

Теперь это место едва ли можно было узнать: всё, что могло гореть, на лигу в сторону леса превратилось в сажу и пепел, от сараев остались одни головёшки, и даже ручей превратился в высохшую, покрытую растресканной коркой канаву, по дну которой робкой струйкой сочилась вода.

Да уж, силён был паладин! После такого ни одному смертному не выжить. Хотя… Литэ принюхалась – и неверяще замерла. Нет, ей не показалось: вон там, под обгорелой ивой!..

Плащ сгорел, да и зачарованная паладинская броня рассыпалась на сегменты, открыв взгляду худощавое тело мужчины… точнее, почти юноши. Литэ с удивлением отметила, что её противник был весьма молод даже для человека – едва ли старше двадцати пяти лет. Все его тело и лицо покрывали ожоги, особенно страшные на руках, которыми парень, похоже. неосознанно пытался прикрыться. А главное – спина была выгнута назад под таким неестественным углом, что поежилась даже бессмертная демоница. И всё же он был жив, пусть и оставалось ему совсем недолго.

Литэ поджала губы. Ну точно, самонадеянный мальчишка! Но какой стойкий в своей нелепой вере…

– Нет уж, – процедила демоница, чувствуя, как внутри поднимается азарт охотницы, – так просто ты от меня не уйдёшь, минейр святоша! Такого слугу у Вседержителя отнять смогу – мне сразу титул дадут и в скрижали Высокого Легиона мое имя впишут!.. Так что сегодня ты точно не умрёшь!

Она опустилась на колени, сосредотачиваясь: как давно ей не приходилось обращаться к этой стороне своей сути?.. Ладони мягко скользнули по лицу паладина, будто стирая ожоги вместе с копотью, а затем двинулись ниже, по плечам, груди – к страшному излому спины, к разбитым костям и порванным жилам… Сила, подаренная солнцем и лесом, дрожала на кончиках пальцев, послушно вливаясь в искорёженную плоть, возвращая ей жизнь и целостность.

А потом мужчина вздрогнул и задышал глубоко и ровно, так, что затрепетали крылья прямого ровного носа. Литэ оценивающе посмотрела на паладина: теперь, когда его не уродовали ожоги и раны, было видно, насколько он хорош собой – высокий, темноволосый, светлокожий, в правильных чертах угадывается дворянская порода. Девки поди на него вешались… да только, с усмешкой подумала демоница, вспомнив пылающий возмущением взгляд синих глаз, без толку – к этому рыцарю с его дурацким обетом им, дурочкам смертным, дороги нет. А вот ей почти удалось…

Литэ негромко рассмеялась и склонилась к самому лицу мужчины.

– Обещаю, минейр святоша, – проворковала она и, не удержавшись, слизнула последнюю каплю крови с его губ, – ты от меня так просто не отделаешься. Я заставлю тебя нарушить обет! Ты ещё будешь задыхаться от страсти и молить меня о прощении!..

Довольно кивнув, она растаяла в воздухе: паладин уже начал приходить в себя, но не стоит ему знать, кому он обязан спасением.

По крайней мере, пока.

***

Солнце уже нырнуло за горизонт, пала вечерняя роса. Очнувшийся Тристан какое-то время даже сомневался, не умер ли он и не оказался за какие-то грехи в Безвременье: от одного вида выжженного пустыря подступала крупная дрожь, а стоило подумать о том, что произошло….

Де Вэр прекрасно понимал, что универсальная формула, которую он использовал, не предназначалась для изгнания настолько сильных сущностей – пусть даже ему удалось вызнать имя демоницы. Он и не рассчитывал на это, надеясь лишь ранить, отбросить тварь и сбежать, а там позвать на помощь братьев… Вот только, замороченный силой суккубы, забыл вплести ограничитель, и заклинание впитало всю Силу, что у него была, без остатка.

Да уж, похоже, в этот раз Вседержитель и правда был к нему милостив, ведь такой удар должен был уничтожить горе-паладина!.. Но честь и хвала рюбингенским мастерам и заклинателям: доспехи, даром что рассыпались почти в прах, защитили его от мгновенной гибели. Даже, с удивлением отметил де Вэр, ожогов не осталось… странно, ему казалось, он помнил боль от магического огня? И куда делась демоница?

Впрочем, что толку гадать, нужно было отсюда выбираться, иначе его свалит банальное переохлаждение. И так в Бройвинг Тристан добрался уже затемно – и, едва дотащившись до койки на постоялом дворе, рухнул в нее без сил. Хоть ему и посчастливилось уцелеть, жалкие крохи Силы, скопившиеся за время беспамятства в резерве, он потратил на морок – пришлось создавать иллюзию одежды, чтобы добраться до города без приключений. Не разгуливать же ему, светлому рыцарю, по улицам в чём мать родила?

***

К недоверчивому удивлению паладина за окту, прошедшую с того столкновения, о демонице никто не слышал: перестали иссыхать бройвингские мужчины, день вновь длился столько, сколько и положено накануне Лугнасада, а мрачное удушье с улиц города испарилось, точно и не было.

Тристан расспросил людей, нашёл и обследовал все места, где находили жертв нечисти. Обвесившись амулетами, пядь за пядью проверил пустырь, где прежде была печать. Посетил местного колдуна – изукрашенного черными татуировками немолодого зелийца, который не ответил ни на один вопрос, зато густо обругал и, кажется, даже проклял паладина на своём чирикающем наречии… ничего, де Вэр доложит о нём по возвращении в Орден, пусть проверяющих попробует проклясть, а потом объяснить, откуда он взял печать «Врата Высоких» и почему продал её первой встречной…

Так или иначе, нигде в городе Тристан не нашёл ни следа суккубы или её магии. Клятая нечисть будто сквозь землю провалилась. Или же запредельной мощности формула всё-таки выдавила её из этого мира назад в Вечнозимье?..

На исходе окты Тристан вынужден был признать: даже если демоница осталась в этом мире, здесь и в одиночку ему её не найти. А потому де Вэр пришёл в ратушу с докладом о выполненном задании и получил от префекта увесистый мешочек с золотом (большая часть которого, правда, всё равно предназначалась Ордену) и самые горячие слова благодарности. Осенил в ответ всех присутствующих священным кругом и вышел. Нужно было собираться.

В первый день новой окты Тристан, сложив всё, что осталось от снаряжения, в седельные сумки мотоцикла, выехал за городские ворота. Разумеется, ни о новых доспехах, ни о плаще речи ни шло – это всё он должен был получить позднее, в Рюбингене, – но хоть оружие уцелело. К тому же, местный портной продал ему довольно пристойный дорожный костюм, тёмно-синий, точно по фигуре, удобный и не стесняющий движений. Для трёхдневного перегона вполне сгодится… особенно если никакой нечисти на обратном пути не встретится.

***

На четвертый день пути, мрачно разглядывая указатель «Рюбинген, 45 итеров – Грюн-Увелс, 37 итеров», Тристан понял, что слегка… переоценил свои силы. Ничего не болело, но тело будто отказывалось работать как следует, и всего через три-четыре часа езды он буквально валился с мотоцикла без сил. Да и магический резерв до сих пор – через полторы-то окты после клятого изгнания! – был заполнен от силы на четыре пятых. Вот и сейчас, стоя рядом с указателем, паладин чувствовал себя так, словно в одиночку уложил стаю упырей, и одна мысль о том, чтобы снова сесть в седло, вызывала лёгкую тошноту. К тому же солнце уже почти село…

После некоторых размышлений Тристан решил заночевать в лесу, не тратя силы и время на поиск постоялого двора, тем более, что тот мог оказаться грязнее и опаснее лесной поляны. Благо, опыта лесных ночёвок у де Вэра хватало – в Ордене мальчишек с тринадцати лет уже отправляли в походы под присмотром старших товарищей. Так что де Вэр, пока окончательно не стемнело, выбрал более-менее подходящую прогалину с удобно стоящим почти в центре поляны вязом и малюсеньким, но вполне пригодным для питья родником неподалёку. Обустройство ночлега по летнему времени для владеющего Силой не представляло трудности: прислонить мотоцикл к дереву, навесить защитно-сигнальный контур вокруг стоянки, да расстелить спальный мешок.

Костёр паладин разжигать не стал, просто без аппетита сжевав кусок хлеба с сыром. Ночи сейчас тёплые, как парное молоко, тут не задохнуться бы, а от мошкары и зверья контур защитит куда лучше. Разделся, аккуратно сложив одежду в сумку на мотоцикле – от насекомых и ночной росы, вознёс короткую вечернюю молитву, проверил, под рукой ли пистолет, и лёг. Вседержитель, почему же он опять так устал?..

…Тристан бежал через лес. Бежал, минуя полные света поляны, тенистые шатры берёз и ив, прохладные ручьи, цветущее разнотравье. Бежал, вдыхая полной грудью запахи цветов, воды, разогретой солнцем листвы. Бежал, потому что впереди – дразнясь, то скрываясь среди зелени, то на миг показываясь его жаждущему взгляду, – скользила она. Плеснут по воздуху золотящиеся на солнце кудри, мелькнёт среди ветвей тень стройного стана, обожжёт лукавый зовущий взгляд через плечо… Тристан смеялся: «Врёшь, не уйдёшь!», и знал – не уйдёт, потому что не захочет. Потому что именно этого она желает: быть пойманной, стиснутой в жарком объятии, подставить припухшие алые губы жадным поцелуям, изогнуться в чужих руках, прижимаясь ближе, запрокинуть голову, открывая беззащитную шею и почти касаясь изящными янтарными рожками спины… Что?!

Дёрнувшись, как от удара, и распахнув глаза, Тристан сперва решил, что всё ещё спит – ну неоткуда было взяться женщине здесь, в лесу, да ещё и в его же собственном спальнике!

– Доброе утро, милый! – с чарующей хрипотцой в знакомом голосе выдохнула обнаженная черноволосая красотка-южанка, продолжая бесстыдно прижиматься к паладину. Потрясённый Тристан даже не сразу осознал, что его рука весьма собственническим жестом лежит на пухлой женской груди, а сама девица бесстыднейшим образом гладит его по…

– Да разрази ж тебя дракон! – совсем не благочестиво рявкнул паладин, ужом выворачиваясь из превратившегося в тесную ловушку спального мешка. – Как ты, дракон побери… какого хрена ты тут?..

– Того, который весьма украшает твои чресла, минейр святоша, – промурлыкала демоница, устремив масленый взгляд золотых глаз на недвусмысленное свидетельство очередной победы грешной плоти над духом. Де Вэр, даром, что девственником не был («Ты должен знать, чем жертвуешь, иначе твой обет ничего не стоит, ” – сказал в тот вечер наставник Арман, отправляя юношу в «атласный квартал»), но под этим взглядом испытал почти непреодолимое желание прикрыться руками, а его уши, по ощущениям, полыхали ярче рассветного солнца. Не поддавшись порыву, Тристан собрал в кулак остатки гордости и, отвернувшись от суккубы, молча принялся одеваться. Бросаться на демона голышом было бы неимоверной глупостью – проще сразу застрелиться. А уж на этого демона и с его неполным резервом…

– Задница у тебя тоже ничего, – тут же прокомментировала демоница. Краем глаза Тристан видел, как она соблазнительно потягивается в полурасстегнутом спальнике. – Может, тебе помочь с твоей, хе, приятной проблемой? А то как бы пуговицы на штанах не пришлось заново пришивать…

– Можешь провалиться в Эйвихвинтер со своей помощью! – прорычал де Вэр, натягивая рубашку и разворачиваясь к демонице. Что самое унизительное, штаны действительно застегнулись с трудом. – Я не возлягу с тобой, я не прикоснусь к тебе по собственной воле – если только это не будет удар, нанесенный в бою!

– Но ведь кого-то же ты возжелал во сне, верно? – со змеиной усмешкой на губах отметила демоница, и Тристана пробрало жаром желания и стыда и одновременно – холодком страха, что она всё видела. – Значит, я на верном пути! Брюнетки, похоже, не в твоем вкусе, да и блондинки тебе не очень нравятся…

Она скроила мимолётную грустную гримаску, а Тристан едва сдержал вздох облегчения – не видела!

– Рыжие тоже явно не по тебе, учитывая как ты меня приласкал там, у мельницы, – продолжала рассуждать вошедшая во вкус суккуба, обмахиваясь углом спальника. Морок южанки медленно растворялся, как туман над рекой, открывая взгляду белую кожу и светлое золото волос. – Ты вообще умеешь делать женщинам приятно, минейр святоша?.. Или ты из тех, кто любит, чтобы женщина кричала не от удовольствия?

– Я не буду говорить с тобой об этом. Я вообще не буду с тобой говорить, – процедил Тристан.

Да что ж за напасть? Она, кажется, и не старается особо, а он не может ни усмирить свою плоть, ни даже отвести взгляда от демоницы – от изгибов тела под кружевным покрывалом локонов, от подвижных алых губ, от гибкого хвоста, скользящего стреловидным кончиком вдоль стройного бедра…

– Даже так? – капризно надула губы нечисть. – Мог бы хоть спасибо сказать, между прочим!

– За что? – опешил Тристан.

– А ты думаешь, твоя сломанная спина там, на пустыре, срослась от твоей чрезмерной святости? – Вскинув бровь, Литэ наградила его насмешливым взглядом. – Или ожоги? Учти, я их для себя убирала – не люблю эти рубцы на коже. Так что другим девицам теперь точно ничего не светит!

Тристан замер, забыв как дышать. Она его вылечила? В голове всплывали обрывки даже не воспоминаний – просто состояний, где были только боль и чернота, а потом… свет?

– Зачем? – выдавил он.

– Я же сказала тогда – соблазню тебя, золотой баронский пояс получу, – усмехнулась демоница, перевернулась на живот и, по-кошачьи прогнувшись, совершенно недвусмысленно погладила себя внизу, глядя на Тристана томным, подернутым поволокой желания взглядом. – Иди ко мне, милый. Все равно ведь по-моему будет, так зачем мучить себя?..

Тристан сжал кулаки и отступил на шаг. То, что она делала, выглядело так нарочито и пошло, что уничтожило не только робкие намеки на благодарность, но даже и владевшее им до этого желание.

– Вон из моей пос… моего спальника! – рявкнул он, недвусмысленно складывая пальцы в символ бекдам – «молния», и ощутил лёгкое удовлетворение от недоумения, возникшего на лице нечисти.

Впрочем, в следующий момент она насмешливо припечатала:

– Зануда!

И исчезла. Вместе с его спальником.

***

Тристан сделал глубокий вдох, точно собирался нырять с головой в омут, а затем шагнул через порог исповедальни и преклонил колено перед наставником. Прохлада Светлой обители, обычно успокаивающая паладина, сейчас казалась ему едва ли не ледяными оковами Вечнозимья – кои наверняка теперь ему суждены за срамные мысли, посещавшие его едва ли не до самого порога храма. Даже святые на фресках будто бы утратили возвышенную отрешенность и смотрели на него с неодобрением.

Тристан опустил голову, и его коснулось невесомое тепло благословения. Наставник Арман даже поднялся с резного белого кресла, дабы осенить своего любимого ученика священным кругом. Тристан стиснул зубы. Ох, если бы учитель только знал!..

– Говори, дитя моё, – произнес наставник отечески мягким голосом. – Не нужно никакой магии, чтобы понять: тебя что-то мучит и тревожит. А между тем, судя по присланным из Бройвинга бумагам, с тамошней нечистью покончено раз и навсегда.

Тристан проглотил вставший в горле комок. Ох, что-то скажет теперь минейр наставник, когда узнает, с чем ему – всему Светлому Ордену! – предстоит иметь дело?

– Я… я прошу, простите мне мои прегрешения, светлый Арман, – пробормотал паладин, всё ещё не поднимая головы.

– В чём ты согрешил, дитя? – охотно отозвался наставник.

Помолчав мгновение и собравшись с мыслями, Тристан собрал волю в кулак и проговорил:

– Два светлых брата пали жертвой нечисти. А я… – он замер, чувствуя, как сжимается горло, на пару мгновений прикрыл глаза, но стало только хуже: роящиеся в голове образы и звучащие в голове обрывки фраз стали только ярче. Не поднимая на учителя глаз, де Вэр выговорил каким-то чужим, будто со стороны звучащим голосом: – … а я не дал себе труда разыскать их тела и предать их земле, как полагается.

Воцарилось молчание, в котором Тристану померещилось, что учитель Арман, как когда-то в детстве, видит насквозь все его мысли и всю вопиющую лживость и недоговорённость его ответа… Но пару ударов сердца спустя наставник понимающе вздохнул, и на плечо паладина легла сухая, но всё ещё сильная ладонь.

– Вседержитель простит тебя, дитя. Твой грех вполне искуплён добрым деянием, совершенным в Бройвинге. К тому же то, через что тебе довелось пройти, едва ли оставило тебе выбор.

Тристан вскинул голову. Наставник смотрел на него ясными голубыми глазами, и его лицо, простое и спокойное, выражало истинное сочувствие. Де Вэр непонимающе нахмурился.