Читать книгу Возрождение - - Страница 1

Все было серо. Присутствовал один лишь только скудный быт. Одинаковые движения, «заезженные» траектории. В общем, жизнь была скованна до невозможности. И лишь только ночью, когда Алана была предана самой себе, словно ветром раздуваемые угасающие угольки, в ее голове начинали жить мечты. Смелость их уносили ее, такой не похожий на сегодняшний, образ в совершенно далекие и неизвестные края. В душе начинал цвести сад, что благоухал и пульсировал жизнью. В ней будто томилась энергия, которой еще не время было проявляться. Она чувствовала угрозу, всепожирающие взгляды, напряженность. Инстинкт повелевал ей не искушать судьбу. Она знала, будто чувствовала, что однажды все изменится.

Свет луны освещал растаявшее тело девушки, от того только сейчас можно было увидеть эту невероятную женственность: мягкие красивые изгибы, длинные волосы, что реками стекали с ее головы на пастель. Черты ее лица так молоды и безупречны.

За окнами в лесах завывали волки, придавая зелени пугающего волнения. Полная луна являлась мудрым ликом глубокого темно-синего неба. Какое-то волшебство пронизывало и этот лес, и небо, и эти ветхие домишки, что были раскинуты неподалеку друг от друга. Было тихо, спокойно. Спали все, кроме тех, кто следил за кострами, без умолку трещавшими посреди хижин.

Деревня Житовка. Так ее нарекли люди, жившие здесь. Прошло не мало лет с тех пор, как их предки сбежали от войн и последовавших за ними разрушительных катаклизмов в эти леса. Города превратились в руины. Многие мегаполисы были поглощены землёй после серий мощнейших землетрясений. Какие-то континенты ушли под воду. В общем, было стёрто всё, к чему человечество когда-то смогло прийти. Замолкло вещание всех частот и радиоволн. Никакого виртуального или иного мира. Лишь жестокая реальность. Очертания самой Земли, её линии, что делили сушу и воду, горные хребты и лесные массивы, острова – поменялись. Наступило новейшее время. Люди словно одичали и деградировали. Отсутствовало стремления восполнить утерянное. Полная анархия. За многие годы без того маленькое население этой деревни уменьшилось в разы.

Алана была жительницей этого селения. Она знала об утерянной цивилизации лишь с рассказов передаваемых из уст в уста из поколения в поколения и с изображений на немногих сохранившихся изображениях в книгах. Алана росла и менялась. И была не тронута лишь благодаря своим родителям, что усердно оберегали ее от жаждущих молодого женского тела одичавших мужчин. Мать прятала ее в лохмотьях, отец везде следовал за ней по пятам. Он безумно боялся оставить ее одну. Мирон. Так звали отца Аланы. Высокий и крепкий мужчина следил за своим здоровьем и старался быть в хорошей форме, чтобы всегда и везде являться защитником своей семьи.

«Где-то должны быть еще люди… Не может ведь быть такого, чтоб на целой Земле остались только мы? Возможно, существует целый город, где люди живут по правилам и законам, где девушки могут спокойно гулять, одетые в красивые наряды… Там много детишек… Что ждет меня здесь?» – думала в очередной раз Алана, разглядывая фотографию с изображением набережной усыпанной ночными огнями города. Она восхищалась красотой созданной людьми, жившими до больших катаклизмов. Восхищалась тем, что существовала огромная система, в которой жили и развивались люди. Но жители Житовки теперь против любой системы, ведь она, в конце концов, по их мнению, и приводит к войне и к концу цивилизации. Нашлась стайка среди этого немногочисленного населения, которая решала чему быть, а чему не бывать на этом клочке земли. Компания мужчин среднего возраста. Уже не молодые, но еще не старики, что были против пожилых и женщин, которые помалкивали и со всем соглашались. Пугали, что только с ними они в безопасности. Там за пределами их земель радиационные зоны и мир опасных зверей. Отец Аланы ждал того дня, когда он лицом к лицу столкнется с опасностью исходящей от этой бандитской шайки. И этот день настал.

– Здравствуй, Мирон! – поздоровался один из тех, кто пришел к дому Аланы, – Как поживает твоя женушка? Как обстоят дела у твоей уже такой взрослой дочери? Что ж вы ее мусолите? Ты знаешь, что у нас в деревне совсем нет рождаемости. Ты не хочешь в этом поучаствовать? Помочь в продолжении рода человеческого?

– Она еще не готова, – ответил Мирон. Его ответ был спокоен и полон уверенности.

– Я не хочу вести споров и пустого диалога, лишь скажу, что с определением выбора своего мужа у нее есть неделя. Выбор между пятерыми нами. В наших нынешних условиях, у нее хорошие привилегии!

– Ну а как же Руслан? Почему же он не в числе кандидатов? Они с Аланой почти ровесники.

– Его жены еще родятся. Смотри на мир трезвыми глазами!

– Как раз-таки я и смотрю на вещи трезво, нежели вы! – ответил резко Мирон. Он молча удалился в дом. Он знал, что времени осталось немного, и был готов действовать. Конечно, он из тех, кто не бежит, а тот, кто дает отпор, когда нет иного пути. Но у него не поднималась рука стереть их с лица Земли. Может быть, они действительно последние представители человечества. Хотя в это Мирону верилось с трудом. Был план – ретироваться. И может быть это начало другой жизни. Быть защитником своей семье, ее кормильцем и вожаком – вот что было в приоритете. И поэтому, он был готов.

С наступлением ночи, семья Аланы покинула Житовку. Они двинулись по пути проложенному главой семейства. Этот путь он успел изучить за долгие годы, пока они жили в своей деревне. Но за эти же годы он ни разу не встречал чужеземца. Однако Мирон не оставлял надежды встретить кого-то еще на этой Земле, кого-то, кто мог еще нести в себе благородство и желание восполнить утраченное человеческое обличие.

Они шли всю ночь. Пройденное расстояние до привала должно было быть большим… и не просто большим, а настолько долгим, чтобы они смогли спокойно отдохнуть, уверенные в том, что их не настигнут.

Мир вокруг был пока все тем же. Зеленая листва, трель цикад, завывание то там, то где-то совсем неподалеку больших серых волков, что стали вершиной пищевой цепочки. Однако огни в руках путников не подпускали их ближе. Луна сквозь кроны деревьев освещала дальнюю дорогу.

С рассветом в лесу все стало оживать. Запели кругом шумные птицы. По земле тут и там забегали насекомые. Кое-где землю и стволы деревьев застилал мох. Отдохнувшие, не теряя ни минуты, собрались продолжить свой дальний путь. Что теперь твориться в Житовке, бегут ли за ними хвосты – теперь их уже не тревожило. Следующие несколько недель семья шла по пути еще знакомому Мирону. Но спустя месяц тропы закончились. Они пробирались сквозь бурелом. Путеводителем был старый потертый компас в руках главы семейства. Идти стало тяжелее, и чаще приходилось устраивать привалы. Однако, не было сомнений в том, что погони за ними нет. Если даже она и была, то потеряла бы следы сбежавших уже на вторые сутки. Так что спешить им уже было не обязательно. Радовало и то, что опасности со стороны главенствующей шайки Житовки уже не было. Пугала и, в то же время, завораживала лишь неизвестность, в которую они ринулись. Не угрожал им ни голод, ни холод. Как люди, жившие посреди леса с младенчества, они были научены добывать себе пищу и тепло. Не настигали их и болезни. Лишь изредка хватала простуда. Спустя еще несколько дней они вышли на берег большой реки. Им уже встречались русла рек. Но те были малы и мелки, и семье легко удавалось их пересечь. Но это же была стремительна и опасна. Воды ее не журчали, а устрашающе словно бы громко шипели, рассекаясь и разбиваясь о частые пороги. Смысла пытаться перебраться на тот берег не было никакого.

– Пойдем вниз по течению. Так будет легче. А дальше – будет видно. Оседать еще слишком рано. Нужно двигаться и уйти как можно дальше, – вел за собой свою семью Мирон.

И действительно, путь вдоль русла этой неспокойной реки был не труден. Они одолели немалое расстояние, прежде чем устроили привал.

Алана окунулась в прохладные воды их спутницы. Ее сердце, казалось, билось неумолимо быстро. Ведь она была как первооткрыватель, первопроходец, там, где давно не ступала нога человека, а может быть он здесь вообще не проходил. Хотя в последнюю версию Алане верить очень не хотелось. Она искала следы, любые детали, что свидетельствовало бы о былом существовании людей. Почему же им не повстречалась ни одна деревушка? Ведь по рассказам старших их Земля была заселена повсеместно. Должны же были остаться хоть какие-то руины?

– Почему мы не видели ни одного свидетельства о былом существовании людей или хотя бы жалкого напоминания? – спросила Алана у отца.

– Прошло много лет… Они разрушились… рассыпались и просто заросли… Но подожди, все еще впереди. Эта река… Мы рано или поздно дойдем до мостов, каких-нибудь селений, возможно, городов. Ведь люди всегда возводили дома, инфраструктуру на берегах рек. Вопрос, в каком состоянии будет то, что впереди. Возможно, все уничтожено на столько, что разглядеть будет трудно.

Темнело. Мирон развел костры. Животные, дикие хищники – вот, кто теперь заботили его. Лес был в этих местах страшнее. Он, сдружившись с природой, чувствовал опасность. И будто чуял волков, что следовали по пятам. И лишь готовность бороться, дать достойный отпор отпугивало их. Вожаки своих стай чувствовали это. У темноты были тысячи глаз. Взор их был устремлен к ним, что были против них, были другими, не тварями, а остатками человечества… Так думалось Мирону. Они были словно пассажирами одинокого корабля, дрейфующего в темном космосе, пытающегося найти таких же, что где-то летают в поисках них.

С тех пор, как война и катаклизмы, последовавшие за ними, уничтожили человечество, природа восторжествовала. Ее щупальца объяли мир, создав совершенные условия для развития других форм жизни. Водоемы и реки изобиловали рыбой. Посреди зелени обитала живность в огромном количестве. Порой они были так близки, словно бы не понимали, что это человек. Они шныряли и юркали в метре от проходивших рядом Аланы и ее родителей. Мелкие зверюшки не воспринимали их как опасность. Разновидность этих млекопитающих поражала. Они жили в гармонии друг с другом. И человек в этот момент был частью этой гармонии. Не смотря на то, что путники искали маленькие осколки цивилизации, они чувствовали себя спокойно, лес был их домом, привычной средой их обитания.

Берег реки плавно уходил вправо, и поэтому не видно было, что там впереди. Но семья шла по задуманному плану, огибая все повороты, поднимаясь на возвышенности и спускаясь прямо к воде. Путь был долог и труден, но это их не останавливало. Не было и мысли бросить поиски и обосноваться где-то у этой бурной реки. Ведь целью стояло привести дочь туда, где у нее будет будущее. И пока путь будет продолжаться, то они будут идти.

Прошли еще дни. И вдруг, словно бы гром среди ясного неба путникам предстала невероятная картина. Как и предполагал отец, взору Аланы и её родителям открылась громадная конструкция. Она первая увидела мост и восхищенно воскликнула:

– О-о-о! Это мост! Это самый настоящий мост! Неужели я вижу это?!

Пролёт еще держался, но опоры его были в очень плохом состоянии. Железные переплетения над ним были больны ржой и держались на последнем дыхании. Полотно моста покрывало растительность. Колесили бы до сих пор машины, то не смогли бы проехаться по этой переправе. Опасно было даже проскакать по мосту на коне. Но Мирон счел, что человек легкой поступью в силах попасть на тот берег реки. Они остановились и долго разглядывали одно из строений, что когда-то сотворили люди.

– Наконец-то я увидела воочию что-то из прошлого! Это просто невероятно! Неописуемо… О-о-о, спасибо, отец, что мы ушли из нашей деревни, а иначе бы я не увидела такую красоту. Только ради этого стоило бежать! – не могла сдержать восторженные эмоции Алана, благодаря отца.

– Мы перейдем на ту сторону реки. Там дальше, вниз по течению, видите, кончается лес, возможно, мы увидим еще какие-нибудь строения. Но я пойду первым. Вы стойте и ждите, пока я не окажусь по ту сторону моста, а потом идите точно по моим следам.

Мирон осторожно ступил на переправу. Но она будто и не почувствовала его шагов. Так же легко ему удалось перебраться на другой берег. За ним последовали и Алана с матерью. И лишь на середине моста, девушка остановилась на минуту и восхищенно стала осматривать перила и нависшую конструкцию над ее головой. Ни отец, ни мать не стали ее окликать. Ведь они убедились, что мост для них безопасен. И потом, Алана мечтала увидеть что-то подобное, разглядывая вечерами картинки со страниц старых книг, впрочем, как и они. Но это были не просто картинки, рассказы – это был настоящий мост! Увиденное поражало своей грандиозностью и восхищало своим могущественным видом, не смотря на то, что земля и зелень объяли этот памятник человечеству, окутав его щупальцами вьющихся растений.

Перейдя на другой берег, семья двинулась дальше, и не думая устраивать отдых. Они были воодушевлены тем, что на их пути пейзаж стал потихоньку меняться. И действительно, лес отступил. Болотистая местность не давала лесу произрастать нормально. Идти нужно было очень осторожно. Их движение замедлилось. Но преодолев значительное расстояние, уставшие и изнеможённые путники дошли наконец до очередного свидетельства некогда существовавшей цивилизации.

Тут и там были разбросаны руины когда-то величественных зданий. Кое-где были нагромождены плиты, словно бы сложившиеся домино. И, естественно, заросли. Вьющиеся растения облепили эти усопшие стены и крыши. Лес продолжался, но только в меньшей степени и уже в сочетании с эпическими картинами ушедшей в историю цивилизации. Комки ржавого метала потихоньку раздуваемые ветром и разрушаемые еще более дождями одиноко доживали свой век посреди этих руин. Чувства смешивались и бушевали в душах у людей, увидевших впервые все это. Величие, усмирение, потерянность, гордость… Величие великолепия картины, что образовалась за долгие годы покоя. Усмирения перед неизбежным разрушением временем. Потерянность от того что упустили… упустили все то к чему пришли, чего достигли. И гордость за то, что они одни из тех, потомки тех, кто все это создавал… Как же могущественны были люди! Как же они высоко воспарили над природой, выбившись из круговорота её цепей! Они ходили молча. Звуки природы все так же голосили, но уже не сквозь чащу леса, а сквозь пустые помещения остатков домов, отдаваясь эхом, где-то напротив. Неизменным оставалось одно – не видно было следов жизнедеятельности человека. Отовсюду веяло пустотой. Они искали. Охватывали взглядом все, что только поддавалось обозрению, но – бесполезно. Оставаться здесь было опасно. Они не знали какие хищники водились здесь. Да и вид опустевшего и обветшавшего города не располагал к отдыху. Устроить привал семья решила лишь когда они покинули одичавшие улицы. Город остался позади.

Смеркалось. Костер горел сегодня по другому. Алана смотрела на него широко открытыми глазами. Это был уже огонь надежды, который переливался яркими цветами и завораживал своим движением.

– Мы будем двигаться, пока не найдем людей? – спросила она отца.

– Да. А иначе для чего жить. Мы стареем. И когда-нибудь нас с мамой не станет. Мне больно от мысли, что ты можешь остаться совсем одна. А возвращаться к этим дикарям нет смысла. Обрести что-то человеческое не их цель. Я не хочу, чтобы наши внуки росли там где нет правил и никакого стремления.

– А если нет никого? Если мы никого не встретим? Что тогда?

– Думай только о хорошем. Верь, что мы найдем людей. Все будет хорошо, и мы их встретим.

Они замолчали в раздумьях.

В небе над ними сияли тысячи и тысячи таинственных звезд. Тайной было окутано сейчас всё. Но эти загадки манили за собой, призывая познавать их, бежать за ними. Чувства бушевали, выбрасывая в кровь адреналин, подпитывая желания сорвать занавес неизвестности, идя вперед, не упуская не единого шанса найти тех, кто сейчас живёт где-то там за стеной леса или за возвышенностями холмов. Да, да – обязательно живёт!

Ночной шум услаждал слух. Разнообразие звуков не нарушало их покой. Треск сучьев, что таяли рассыпаясь объятые огнём, наравне с журчанием небольшой речушки убаюкивали уставших людей. Но тут, словно бы заглушая все привычное, раздался громкий рык где-то совсем рядом, что всполошил округу. С деревьев посыпались в разнобой птицы. И слышен был бег, погоня. И в миг все утихло. Мирон схватил факел и стал освещать ту сторону, откуда все доносилось. Он сделал несколько шагов вперед и – о ужас! Ему предстала страшная картина. Кровь застыла в жилах. Огромный тигр лежал в траве удавив под собой жертву. Это была косуля. Он спокойно жевал ее и только взглянул на Мирона. Взгляд его был прямым, но не заинтересованным. Сейчас хищник не воспринимал мужчину стоящего перед ним ни как жертву, ни как опасность. Затем тигр встал на все свои четыре широкие лапы и, тяжело дыша, ушел в темную чащу леса, утащив с собой свою добычу… Правила игры поменялись… Мирон был в растерянности.

– Что это было? Это был тигр? – в ужасе прошептала Александра, жена Мирона. Она всегда была смела и отважна. Однако сейчас и ее охватила паника. Они этого совсем не ожидали. Как теперь быть, как уберечь себя? Произошедшее свидетельствовало, что огня хищник не боится. Он был рядом, и только попавшаяся под руку, вернее под лапу ночного охотника, косуля, спасла их от неминуемой трагедии, – Что мы будем делать? Здесь оставаться не безопасно! И двигаться дальше в темноте нет смысла!

– Успокойся, паника только все усложнит, я думаю… У нас есть ножи. Хоть какая-то защита… Это был явно самец: такой огромный. А самцы живут поодиночке, я это знаю точно. Так что второго здесь мы встретить не должны. Двигаемся назад в город. Мы не так далеко ушли. Там можно будет спрятаться и переждать, пока я не придумаю, как нам продолжить путь в безопасности.

Вооружившись огнем и ножами, семья двинулась в обратный путь. Теперь каждый из них вздрагивал от любого шороха. Но дорогу назад они смогли преодолеть не встретившись с новым врагом. Сытый теперь уже хищник где-то дремал. Но это было ненадолго.

Войдя в город, бежавшие стали искать наиболее безопасное убежище. Мирон приглядел здание, которое когда-то служило цехом или предприятием. Новый временный кров не должен был быть катакомбами с петляющими коридорами и множеством помещений. Это должно было быть, самое главное, являть собой местом обзора близ лежащих территорий. Они нашли то, что было нужно.

Большое помещение пустовало. А посреди зала высились могучие колонны, что держали кое-где проломленную крышу. Обособлен был лишь далекий угол. Это была комната, вход в которую располагался на уровне почти второго этажа. Лестница осыпалась. Мирон огляделся. Повсюду были ржавые станки. Земля, когда-то залитая бетоном, проросла сквозь его многочисленные большие и маленькие трещины травой и мелким кустарником.

Войдя сюда, путники потревожили своим огнём и шумом птиц, что гнездились в стенах этого помещения. Они теперь то и дело порхали, не зная, боятся ли им незваных гостей или успокоиться.

Мирон собрал разбросанные кругом металлические прутья и смастерил из них лестницу, перевязав их между собой кусочками вьющихся растений. По ней они взобрались в то единственное помещение в этом цеху и затащили за собой свою стремянку. Расположившись в безопасности, семья наконец таки уснула. Сколько они пробудут здесь – неизвестно. Но было ясно, что это пока самое безопасное место.

Звонкое щебетание птиц отзываемое эхом в большом пустом помещение, частое хлопанье крыльев разбудило приютившихся в углу. Мирон спустился на разведку, вооружившись ножами. Было жарко, не смотря на ранее утро. Лето было в самом разгаре. Да и зимы нынче были теплыми. Мирон словно тень скользил бесшумно и незаметно посреди заросших зданий. Полуразрушенные стены и проломленные крыши домов, чаще их не было и вовсе, и проросшая повсюду земля: ничего лишнего. Ничего нельзя было забрать с собой с этих улиц полезного. Как всегда набрав грибов и яиц, кой-каких кореньев, он вернулся к семье.

– Я видела косуль, они паслись совсем рядом. Они такие милые! – рассказала Алана отцу, – Но животный мир жесток, они лишь пища для тех, кто их выше в пищевой цепи, – с грустью заключила она.

– Да, милая и с этим нельзя ничего сделать. Сегодня я хочу попробовать совершить походы в дома. Наверняка можно будет найти что-нибудь стоящее. Возможно какие-то, пусть и изрядно испорченные, книги, хотя бы страницы от них…

– Это было бы просто замечательно! – восторженно сказала Алана.

У них были книги, но они их оставили, чтобы не тащить с собой лишний балласт в бегстве. Жалко было их оставлять. Но тех далеко не раз прочитали и они изрядно потрепались. Мирон не сомневался в том, что там в Житовке этот ценный раритет станет лишь топливом в их кострах.

В очередной, раз выйдя на «тропу» разведки и оставив позади себя свое временное убежище, глава семейства намерен был вернутся с трофеями. Он добрёл до самого высокого устоявшего здания. Дом стоял углом в два крыла. Мирон поднял голову и огляделся. Девять этажей. Да. Для него это было высоко. Но первая мысль, что вид откроется хороший. Он зашел под арку дома. Оттуда попал на лестничные пролеты. Вернее на то что от них осталось. Они обрушились, сложились. Ему пришлось взбираться по выступающим балкам на фасаде дома. Это заняло не мало времени. Мирон был предельно аккуратен и осторожен. Ведь он осознавал, что без него его дсемье будет очень тяжело. Осталось преодолеть еще пару этажей, и он окажется на крыше. Но тут вдруг из глубин восьмого этажа ему послышался плачь младенца! Он замер. Какое-то безумное волнение нахлынуло на Мирона и мужчина всем своим телом пожелал ринутся на звуки исходящие откуда-то не так далеко. Он мигом пролез в проем в стене и оказался в темном помещении. Плач раздался еще раз, и тот последовал дальше. Из одной из комнат вынырнула лисица и шмыгнула мимо него, умчавшись куда-то дальше по коридорам. Мирон тихо ступил в комнату, откуда выбежало животное и увидел лежащую на полу сильно потрепанную куклу. Видимо лиса играла с той, а она еще могла издавать звуки вшитые в нее когда-то производителем. Мирон взял ее в руки и, чуть надавив на нее вновь услышал этот плачь. Он убрал куклу в мешок за спиной и стал высматривать непонятный хлам в углу. Все было покрыто пылью и мусором. Свежи были лишь следы лисицы. В углу лежали сложенные куски сломанной прогнившей и заплесневевшей мебели. Спинки и ножки стульев, дверцы от шкафов, еще какие-то дощечки. Сложилось впечатление, что кто-то хотел развести здесь костер. Мирон не мог знать, как давно это случилось. Однако, он сделал вывод, что скорее всего это могли сделать еще одни потомки выживших. Прохаживаясь по следующим помещениям, он заметил, что ничего путного найти не удается. Здесь уже побывали искатели трофеев. Один лишь мусор. Однако Мирон не терял надежды и решил обыскать каждый угол. И его поход наконец то увенчался успехом. Зайдя в одну из комнат, он хотел было уйти, увидев что она пустая. Но тут его нога с шумом провалилась в образовавшуюся в полу дыру. Высвободив ногу из плена, Мирон встал на колени и пригнувшись начал вглядываться под полы. Дневной свет с окон хорошо освещал комнату, и он увидел, что был это тайник некогда живших здесь людей. Он просунул руку и нащупал… рукоять ружья! Аккуратно вытащив его, он вновь стал рыскать в тайнике. Но не выдержав, Мирон поднялся и стал разрывать прогнившие дощечки. Здесь же он достал коробки с патронами. Всего десять коробок по двадцать пять пуль. А еще в чехле были инструменты. Это был набор для чистки ружья. Все в удивительно хорошем состоянии! О-о-о, это был бесценнейший трофей! Он не мог об этом и мечтать! О ружьях Мирон много читал в том числе и о других огнестрелах в одной из книг, которые, когда-то остались ему от дяди… Из последующих находок его были две керамические кружки, забытые людьми, жившими здесь какое-то время. Он заметил кое-где по углам затвердевшую золу. Вот куда делись все остатки былой обстановки этих помещений. Их сожгли. Люди не утруждали себя сбором дров для костра, а просто жгли все то что было здесь… А может, они просто боялись выходить лишний раз на улицы этого уснувшего города… из-за хищника… Произойти могло все что угодно.

И вот Мирон преодолел рубеж последнего этажа и оказался на крыше этого дома. Она была цела, на удивление, и словно бы ковром, покрыта зеленью. И когда он ступил на нее, то в небо взмыла стая птиц, что облюбовала это место. Он прошелся и собрал дюжину яиц. Вид конечно открывался завораживающий. Эти каменные джунгли изрядно позеленели и это очаровывало. Но тут, далеко-далеко, за пределами города, за его границами, там где заходит солнце показалась струйка дыма, что чуть убегая вверх, растворялась в воздухе. Это кто-то развел костер! В этом не было сомнения. От увиденного у Мирона перехватило дыхание. Он был взволнован. Сейчас возможно было до него и не добраться. Но уже смеркалось, и неизвестный путник, там в дали, остановился на ночлег. Может рискнуть и ринутся не теряя ни секунды? Кода еще предстанет такая возможность? И Мирон решился. Ведь теперь он был вооружен и защищен от нападения хищника. И вот он уже шагал по направлению к закату. Лес был в этих местах редкий, и Мирон хорошо запомнил путь, что приведёт его к незнакомцу.

Костер трещал посреди большой поляны. Человек, что развел его, явно был путешественником. Мирон прятался за деревьями, пытаясь почерпнуть побольше информации о незнакомце, наблюдая со стороны. Богатство поистине внушало восторг. Путник раздобыл себе хорошую большую телегу, а может смог её соорудить сам, значило бы, что человек умелец. Он обуздал коней, которых было целых трое. Они паслись неподалеку и были на привези. И веревки были скручены не из вьющихся растений, а из какого-то волокна. Явно он был из мест, где этого добра не мало. Самое главное палата. Она была сотканная из кусков прочной материи. Было ясно, что уж это найти было невозможно. Вид у этой палаты был таков, будто ее создали не в далеком прошлом. Значит, есть места, где жизнь хоть как-то налажена. То почему же он не там? Может он блуждает в поисках других путников?

Человек был в своей палате и долго из нее не выходил. Да и Мирон замешкался. Он не спешил появляться, не увидев незнакомого путешественника. Устроившийся на ночлег, видимо, еще не встречал в этих краях хищника и, поэтому, не боялся за своих скакунов.

Было уже совсем темно. Тут кони испуганно заржали и стали метаться из стороны в сторону. Видимо их напугал крадущийся где-то рядом тот самый тигр. В мгновение ока из своего ночного укрытия выскочил мужчина, у которого в руках уже наготове была натянута тетива лука. Он громко свистнул, и его кони успокоились. Потянув за веревки он приблизил своих испуганных друзей поближе к огню. Потом схватил приготовленный заранее факел и стал освещать им себе дорогу. Мужчина смело двинулся навстречу опасности. В его движениях Мирон не увидел ни капли страха.

– Остановись! – не выдержав, крикнул он смельчаку. И в этот момент от неожиданности тот отскочил и, споткнувшись о ветку, упал навзничь, – Не бойся меня! Меня зовут Мирон… я не причиню тебе вреда.

– Не подходите! – лишь пригрозил тот, резко вскочив на ноги. Это был юноша крепкого телосложения, высокий, под метр девяносто. Он растерянно разглядывал Мирона. Тот стоял, замерев, давая понять, что готов выждать время, пока парень не начнет задавать вопросы. Юноша был мускулист и крепко слажен. Мирон решил, что тому лет 20 от силы.

– Кто вы? И откуда вы? Вы точно не из Возрождения! Я знаю там всех! – начал интересоваться парень, – Вы следили за мной?

– Меня зовут Мирон, я увидел дым от твоего костра еще из города и решил, отважился прийти к тебе и возможно познакомится, подружиться. Ведь я думал, что уже не встречу больше никого из людей. Не представляешь, как я рад! А как зовут тебя? – спросил Мирон. Он все также неподвижно стоял, что бы не пугать путника. И не решался пока говорить, что он не один, хотел узнать молодого человека получше.

– Я Давид… Я путешествую, что бы увидеть, узнать и изучить новые земли… и возможно… встретить кого-то еще. Вы точно не причините мне вреда? – в голосе этого парня звучала наивность и доверчивость, и на его счастье ему повстречался Мирон, что был очень добрым и честным человеком, а не те, никто из той шайки, что остались в Житовке.

– Поверь мне, я не злодей, и я безумно рад, что встретил тебя. Я ушел из Житовки, местечка… маленькой деревушки тоже в поисках других потомков выживших. В глубине души я верил, что мы не одни. Хотя нам твердили о том, что мы единственные, кто остался на этой Земле. Пугали, что жизнь за пределами Житовки опасна. Но терять было нечего и я решился на побег… Расскажи о том месте, откуда ты, как там живут люди, много ли их там? О-о-о, от радости я совсем забыл предупредить тебя о том, что здесь хозяйничает тигр. Так что нужно тебе развести еще пару костров вокруг. Я помогу!

– А что это у вас в руках?! Это ружье? Я видал такие! Но они лишь у двух людей в нашем Возрождении, и то давно пылятся где-то в шкафах. Пули для них закончились еще пару десятилетий назад, так мне сказали… Хотя, черт его знает! Я точно знаю, что при выстреле должен раздаваться очень громкий хлопок, а я подобного не слышал ни разу. Так гремит разве что раскат грома.

– Я тоже пока не слышал, не успел опробовать. Нашел совсем недавно, в городе. Даже не ожидал!

– Готов отдать вам за него и за все пули, что есть при нем все, что у меня есть, включая двух коней! Одного оставлю себе…

– Извини, но не соглашусь… Это мне необходимо. Расскажи мне, пожалуйста, о Возрождении. Ты далеко ушел? Каков там народ: добр ли, зол? Стоит ли мне появляться там? – засыпал вопросами Мирон юношу.

– О, да! Там прекрасно! Я родился там и очень скучаю по тем местам, когда ухожу… Люди хорошие. Нас много. Там каждый приносит пользу в общее развитие, я же пошел по следам отца. Он всегда был путником, рисовальщиком карт. Но два года назад на него напала медведица. Он чудом уцелел, но был сильно ранен. Бог помог ему добраться назад, благо он не успел уйти далеко. Сейчас он подлатал свои раны и занимается выделкой шкур. Моя мама разводит домашнюю птицу, в том числе голубей. Я всегда беру с собой штуки четыре пернатых. Они служат нам почтой. И лишь когда я нахожу что-то важное и ценное, что я не в силах унести с собой, я посылаю весточку домой, где указываю место моего пребывания на карте.

– Действительно – очень умно! – восторгался Мирон, – Как же хорошо, когда народ сплочен. Ты отважный малый, вызывает уважение!

– Отец был против… да и мать. Я их понимаю, ведь это очень опасно. Однако, я не в силах был устоять перед неизвестностью. Она меня всегда завораживала и манила. Это желание поиска чего-то нового и далекого крепко засело у меня в сердце. Отчасти в этом виноват и отец. Он всегда рассказывал мне свои истории о том, как путешествовал, о приключениях, что с ним случались, тем самым зародив во мне желание быть таким же как он. Да и потом… Мне не нашлось там пары. Все девушки что росли со мной нашли себе половинки… А я остался. Отец говорит, что есть еще девчата, но они еще малы, и что придет время, и мне найдут невесту. Но я их знаю, они мне как сестры и поэтому этому не бывать. В глубине души я верю что встречу чужеземку… – закончил свой рассказ Давид, грустно вздохнув. Мирон пристально разглядывал его. Было ясно, что этот молодой человек был честен и полон надежд, благороден, так уж его воспитали. И теперь таить от него тот факт, что Мирон был не один, не было смысла. Он поведал ему свою тайну.

–Дорогой мой, я не признался тебе сразу, но пойми меня правильно, я должен был убедиться в том, что ты хороший человек и не будешь представлять опасности. Я не один. Там в городе меня ждут моя женя и дочь. Она чуть младше тебя. Из-за них я и покинул нашу деревню. Там было не безопасно, особенно для моей дочери, Аланы.

Давид был приятно удивлён, но понимал осторожность Мирона. Глаза парня зажглись нескрываемым интересом, и он готов был тут же сорваться с места в путь навстречу новым знакомствам. Он стоял в ожидании приглашения, не в силах скрыть желания пуститься в путь прямо сейчас. Это заметил взрослый и мудрый Мирон. Он взял инициативу в свои руки и сказал:

– Я должен вернуться, не могу оставлять их так надолго. Не хочешь быть нашем гостем сегодня?

– Да, да, я с радостью! – громко и сразу же ответил Давид и стал тут же собираться в путь.

Дорога назад в город должна была быть быстрой, с тем учетом, что путники вернутся верхом на конях. Телегу со всем его содержимым и палату они решили на время оставить, ведь никуда они не денутся. После недолгого курса о том, как оседлать скакуна, Мирон уже мог крепко сидеть верхом, и они вместе поскакали в сторону города.

Александра и Алана не спали. Да, бывало такое, что Мирон задерживался в походах, бывало и то, что он возвращался на следующий день. Но это случалось еще там в Житовке. Сейчас же они переживали больше прежнего. Ведь они понимали, что он не мог их оставить так на долго в этом еще неизвестном новом месте. Алана глядела в пустое окно. Но кроме темноты ничего видно не было. Дул прохладный ночной ветерок и слышны были звуки ночных насекомых. Где-то далеко зарычал тигр. Мурашки побежали по ее спине. Но она отгоняла от себя страшные мысли, веря в то, что отец неуловим и осторожен, что он вот-вот вернется, и они снова будут все вместе.

Костер в углу еле дышал. Александра не давала ему разгораться и не давала ему потухнуть, подпитывая его время от времени хворостом. Тут они услышали, что в цеху встрепенулись птицы. Поднялся шум. Александра выглянула в дверной проем и была ошеломлена! Мирон вернулся и не один! Двое мужчин верхом на конях уже не спеша подъехали ближе, ведя за собой третьего скакуна.

– Приветствую вас, ночные путники! – с огромной радостью в голосе произнесла она. Вслед за ней выглянула и Алана. Ее глаза округлились от увиденного. От удивления она не смогла произнести не слово, а лишь глядела на Давида. Тот же не мог оторвать взгляда от нее. Молодые люди были поражены этой встречей и будто бы забыли, что они не одни. Они разглядывали друг друга с каким-то несдержанным любопытством, при этом не в силах что-либо произнести.

– Александра, Алана, это Давид, я встретил его в лесу, – обратился Мирон к своей семье.

– Здравствуй, – тихо произнесла Алана, не скрывая на своем лице удивление и восторг.

– Здравствуйте, – поприветствовал в ответ всех Давид.

За трапезой, Мирон со своей семьей и Давид познакомились ближе. Юноша поведал о себе и о месте откуда он родом много чего нового для них и интересного. Так семья узнала о существовании ткацкой фабрики в том самом Возрождении, о существовании школы и врачебного дела. О том, что жизнь там цветет и развивается. Есть и стражи порядка, хотя нарушителей того самого порядка не так уж и много. Однако они есть. И по словам Давида, хоть он и рад был бы сообщить о этой встрече возрожденцам, но делать этого остригается. Ведь Алана станет яблоком раздора. Кроме него есть там еще трое мужчин, что тоже одиноки. Они то и есть те нарушители тишины. И если эти бунтари узнают о чужеземке, то обязательно будут претендовать на место ее мужа. Они не будут учитывать мнение самой девушки и пойдут на любые ухищрения, лишь добиться своего. Однако, если Алана выйдет за муж, то уж тогда они не смеют более ни на что претендовать. Таковы уж там гласные и не гласные правила.

Посоветовавшись, общим мнением решили вернутся в то самое поселение, не оповещая об этом самих возрожденцев. Однако посчитали не торопится. Мирон предложил побыть в городе еще несколько дней. Он был уверен, что они возможно смогут там раздобыть еще чего-нибудь ценного.

Путники смогли уснуть лишь под утро. Всю ночь они общались и строили планы.

В душе у Мирона был словно бы праздник. Он добился своего. Всё сложилась так, как он того и хотел. Жалкая банда из Житовки не в силах была ему помешать. Теперь оставалось лишь добраться до большого города и осесть там, подарив Алане её счастливое будущее. Он верил в свои силы и стремления, верил в Бога, что тот слышит его молитвы и помогает ему и его семье, иначе быть не могло. Поэтому Мирон был спокоен и уверен в себе. В его голове строились планы, множество вариантов их развития. И в каждом случае, мужчина просчитывал шаги, был максимально осторожен.

Алана, засыпая, думала о Давиде. Она испытывала до селе неизвестные ей чувства, что стали бушевать в ней. Сердце странным образом забилось в ином ритме: быстрее и выскакивало из груди. Над ней витал шанс быть счастливой, и нельзя было упускать его! Чувствовалось какое-то волнение, но очень приятное волнение. Будто начинаются невероятные приключения, предстоят какие-то грандиозные события, и все это вот-вот начнется, и ее участником обязательно должна быть она и никто иной! Давид… Прекрасный молодой юноша, которого привел к ним отец Аланы. Это был знак свыше, это он! Алана не могла не думать о молодом человеке, не могла перестать делать этого…

Давид же думал об Алане. Он был уверен, что она творение его грез, что о ней он и мечтал. Это Бог послал ее ему. Все было предначертано. Он желал ее разглядывать, узнать ближе каждую черту ее лица, ее улыбку, ее голос. Давид впервые в жизни был готов бороться. Стоять до конца. Он был полон решимости завоевать ее сердце. Желание это горело в его груди ярким и не погашаемым пламенем. Происходило волшебство.

Мирон и Александра заснули с улыбками на лицах и удовлетворением в душах. Впервые они были спокойны за будущее своей дочери. Они наблюдали, как два молодых человека, как две вселенные, постепенно вмешивались друг в друга. Это было видно и в их взглядах, в их разговорах и в их дыхании. Они были заинтересованы друг другом словно бы до бесконечности.

На следующий день Мирон и Давид отправились за оставленными вещами молодого человека. По пути они испробовали ружье в действии. Мирон хорошо знал, как правильно заряжать оружие, прицеливается и осуществлять сам выстрел. Но он не учел силы отдачи. Возможно, просто не до оценил и сильно ушиб плечо. Но все же попал в старое и сухое дерево, что было метрах в триста от них. Ствол был словно бы полым, и от него отлетели щепки. От раздавшегося оглушительного хлопка зашумели кроны деревьев, откуда устремились в небо стаи птиц.

– Это действительно стоящая вещь! – восхитился Давид. С его лица не сходила радостная улыбка. Он же похвастался своим умением, вернее отличным владением стрельбы из лука. Со второй попытки Давид вонзил стрелу в дичь что летела высоко над ними. Так что мужчины вернулись с похода с небольшой добычей.

Ненадолго они задержались у домашнего очага и снова отправились на разведку. На этот раз не в лес, а по городу.

Полуразрушенные дома, руины обрушившихся полностью зданий, казалось бы, были давно обысканы множеством предыдущих путников. Вид не сулил наживой трофеев. Но путники не теряли надежд. И вот войдя в одно из более уцелевших зданий, они стали обыскивать все его помещения. Везде лежал лишь мусор из обвалившихся перекрытий, ковры из облетевших еще в прошлом году листьев и ничего толкового. Обыскав два этажа, Давид и Мирон спустились в подвальное помещение. Здесь было просторно, но очень темно, и им пришлось разжечь факелы.

Одна из стен была завалена камнями. Но верхушка обвалилась и была видна дверь. Кто-то хотел спрятать ее, видимо, чтоб вернуться сюда снова.

Укрепив факелы в стенах, мужчины начали разбирать завал. Это заняло не так уж много времени. Однако, что бы вскрыть запертую железную дверь, им пришлось изрядно потрудиться. Но они были настроены решительно и не собирались отступать перед преградой. И их усилия не были напрасными. Дверь «отворилась». Вернее они снесли ее вместе с частью стены. Взяв в руки свои огни, мужчины вошли по ту сторону этих стен.

Комната была заставлена стеллажами. А на их полках таилось бесчисленное количество книг. Состояние их было довольно хорошее. Они были лишь чуть сырыми, будто только недавно начали поддаваться влиянию климата. Да: в одной из стен образовалась трещина, и сквозь нее начали по чуть-чуть просачиваться грунтовые воды. Но хорошо, что это случилось не так давно, а иначе путники не успели бы достать их такими как сейчас.

Это была самая большая и ценная находка по словам Давида. Безусловно, они вынесли все книги до одной, будь это детские сказки или учебник физики за восьмой класс – все было для них дорого. Кроме этого в подвальной библиотеке они обнаружили несколько телескопов и всякого рода лабораторного оборудования, в том числе и микроскопы. Все было аккуратно вынесено. Стоял вопрос о том, как теперь все это доставить в Возрождение. Ведь одной телеги Давида слишком мало. Поразмыслив над этим, они решили оповестить о находке, но лишь тогда, когда сами удаляться от этого места, чтобы не столкнуться с возрожденцами.

Надежно спрятав весь клад от воздействия погодных условий и от возможной порчи со стороны животного мира, искатели трофеев двинулись назад к убежищу, прихватив с собой несколько книг.

Алана была сегодня особенно красива. Она с нетерпением ждала возвращение отца и Давида. Александра тоже сияла от счастья, в предвкушении новой жизни там, где у ее дочери будет действительно хорошее будущее. В своих мечтах она забегала далеко вперед. Александра представляла, как она нянчится с внуками, помогает в их воспитании и заботе о них.

Послышался топот лошадиных копыт. Это вернулись Мирон и Давид.

– Посмотрите, что нам удалось отыскать! – крикнул радостно молодой человек. Он ловко соскочил со своего жеребца и снял с него сумки с книгами. Их он вручил Алане, что вышла им на встречу. Они разложили их и с большим интересом стали изучать. Родители же Аланы не стали мешать молодым и отлучились. Они пошли к ближайшей речке за водой.

– Они как новые! История. У меня ещё не было таких книг. Я с удовольствием начну читать их. А это энциклопедия по живописи, очень интересно, – довольно говорила Алана.

– У нас в Возрождении в библиотеке большущая коллекция книг самых различных направлений. Думаю, ты будешь там пропадать днями и ночами, если ты большой любитель почитать, – рассказывал Давид.

Молодые люди говорили друг с другом, скромничая и робко переглядываясь. Они не решались, пока, признаться друг другу во взаимной симпатии, но видели это. Давид и Алана могли просто молча сидеть рядышком разглядывая и читая книги, и это приносило им наслаждение. Они не торопились оставлять друг друга. И лишь появление родителей Аланы заставляло Давида отходить и заниматься чем-то другим.

– Завтра отчаливаем, – стал говорить Мирон, рассказывая о намеченных планах Александре, – Мы должны уйти, как можно дальше от этого города, чтобы не столкнуться с другими. Они придут за трофеями. Давит пустит голубя, лишь тогда, когда нас не будет здесь. Эту находку обязательно нужно доставить к людям. Мы же двинемся туда позже. Наша встреча не должна состоятся, пока Давид и Алана не вступят в брак по всем правилам Поселения. Но это должно состояться тайно, ибо никто больше не должен претендовать на место мужа нашей дочери. Давид должен стать им и никто другой. Он точно знает, что столкнувшись с соперниками, между ними возникнет вражда. И если это возможно, то нужно избежать конфликтов.

Ранним утром семья и их друг собрались в путь . Телега же осталась у школы. Она была нужней другим поселенцам, что придут за столь внушительными трофеями. Путники быстро покинули тонущий в зелени город и направились прямиком в лес. Путь который им предстояло пройти тянулся изгибами до самого Возрождения. Давид знал этот путь уже и без составленной им же карты. Он долог, но ведет к стенам его родных мест, где можно без лишней шумихи попасть в населенный пункт.

Ранее утро как всегда было увенчано многоголосым пением птиц. Солнце быстро поднималось над верхушками зеленых исполинов. По пути то и дело встречалась мелкая живность. Мужчины видели во влажной почве следы различных парнокопытных. Здесь обитали олени, кабаны, косули, сайгаки и может еще какие другие, что мигрировали с дальних краев.

Путники скакали, лишь изредка останавливаясь у мелких ручьев напоить коней. Наступил жаркий полдень.

– Там за следующим изгибом нашей тропы можно будет устроить привал, – сказал Давид, – Если я помню, то дальше должна быть опушка. Там очень красиво. С одной стороны много цветущих деревьев. Сейчас сами все увидите!

И действительно: путники выбрались на полянку. Поодаль, одну сторону ее окаймляли кроны цветущих деревьев. Это были Глицинии. Ветви этих деревьев сверху донизу были усыпаны гроздьями душистых темно-фиолетовых цветков. Ветер разносил аромат этих соцветий по всей опушке. А под ногами был ковер из травы медуницы, усыпанный фиолетово-сиреневыми цветочками, над которыми то там то здесь витали пчёлки и другие насекомые. Путники устроили привал.

Давид, будто бы готовя своих новых друзей к жизни в Возрождении, стал рассказывать о местных обычаях и правилах.

– Все кто-либо и когда-либо попадавшие к нам, по своей воле становились возрожденцами. Люди сохраняли историю своей принадлежности к определенной нации, расе и вероисповеданию. Они это вписывали в общую летопись. Но мы все там возрожденцы, никто не имеет право кого-то ставить ниже себя. Все равны, и это привязывается с детства. Мир и спокойствие, гармония с природой, бережное отношение к ней – также в приоритете, это чтят все. Нет теперь иностранцев, все мы земляне, говорим на одном языке. Жители Возрождения – улыбчивый и добрый народ, вот увидите. И вы станете такими же, это заразно. Но вы и так очень доброжелательны и стремитесь к миру. Значит, вам у нас будет хорошо. Скучать не придётся. И работы и развлечений хватает. Музыка, спорт, культурный досуг – всё это есть.

Два всадника скакали рысью, а за ними гремела телега, запряженная еще двумя скакунами. На ней восседал третий посыльный. Это те, кто ездил за оставленными трофеями рисовальщиков карт. Трое молодых мужчин были молчаливы. Они просто делали свою работу. Про них то и рассказывал Давид о том, что у них нет ни жен, ни девушек, что они одиноки и станут препятствием для Давида и Аланы, дай им волю.

Доехав до места, отмеченного на карте. Посыльные, не теряя ни минуты, хотели было начать складывать найденное в телегу. Она была более крупной, чем та, что оставил им в придачу Давид. Но тот, кто соскочил со своего коня первым, жестом остановил своих спутников. Адам, так его звали, медленно подошел к тому самому месту, где были складированы книги, и стал пристально вглядываться в землю.

– Здесь следы двух человек! – громко произнес он. Два других седока в спешке спрыгнули со своих коней и приблизились к нему. Давид и Мирон оставили свои следы, тем самым выдав себя, – Давид должен был быть один! Он встретил кого-то и скрыл от нас это! Зачем он сделал это? Наверняка есть на то хорошая причина! И я подозреваю какая!

– Погоди, может, кто из наших? – предположил второй посыльный Борис.

– Нет, мы бы были в курсе. Такое в Возрождении не утаить, если ты решаешься быть рисовальщиком карт. Каждый занят своим нужным делом. Зачем нам второй рисовальщик? – возразил Адам.

Они были уже не молоды. Всем троим перевалило уже далеко за тридцать. Однако они были физически хорошо развиты, высокие и желали лишь одного – найти, наконец-таки себе спутницу жизни. Посыльные пришли к выводу, что Давид решил спрятать от них девушку. Как и где он ее встретил, их интересовало мало.

– Скорее всего, он направляется в Возрождение. Мы должны быть там, найти его и решить вопрос. Не знаю как вы, но я поскакал обратно. Я не буду терять времени на этот груз, – Адам вскочил на своего коня и поскакал в обратном направлении, то же самое сделал и Борис. На месте остался лишь Руслан, третий, что управлял телегой. Он не решился оставить найденные трофеи и двух коней. Ведь за это придется отвечать.

Двое посыльных мчали в сторону Возрождения, не давая коням и передышки. Они были полны решимости отвоевать у соперника женщину. О том же, чего захочет она сама, они не задумывались. Казалось, всадники готовы были пойти на что угодно и даже на нарушение хрупкого уклада жизни, что царил в Возрождении.

Руслан не торопясь складывал книги в телегу. Его мысли витали, но ножи были наготове. Краем уха он улавливал каждый шорох, ведь Давид предупреждал в письме о крупном полосатом хищнике.

Смеркалось. Посыльный развел костры и уселся ужинать. Он разложил палату, оставленную Давидом. Поужинав, Руслан улегся на ночь, но еще долго не мог уснуть. Он думал о незнакомке, что прячет от них рисовальщик карт. Представлял, какая она может быть. Наверняка, красивая, молодая. Удивительно, что где-то ещё бродят по миру люди. Как они выживали, где скитались? Множество вопросов возникали в его голове. Вдруг мечтания мужчины прервались. Его отвлек шум. Заржали и забились в истерике лошади. Руслан приподнялся и застыл. В руках у него засверкали ножи. Тень крадущегося тигра падала на палату. Руслан надеялся, что их встреча не состоится. Но сейчас он был готов сразиться с ним. Но грозный плотоядный и не думал нападать, он лишь походил меж огней и палаткой и молча удалился куда-то вглубь одичавшего города. Пищи ему на его территории хватало, и, видимо, он был просто сыт. И костров он действительно не боялся. Не на шутку встревоженный мужчина, не мог уже лечь спать. Выждав еще какое-то время, Руслан выполз из палаты и стал думать, как защитить себя и своих скакунов на случай, если тот вернется.

Давид и его спутники дождались ночи, прежде чем решиться подойти к городу со стороны высоких стен. Путь к нему был тернист, но парень знал, как можно было незаметно пробраться сквозь паутину зарослей, и попасть в тайный проход, что вел прямо к его дому. Коней пришлось оставить. И вот он уже вел Алану и ее родителей в новый мир, о котором они так давно мечтали. Незаметно они подошли к дому Давида. Стояла глубокая ночь, и все жители Возрождения спали. Лишь изредка лаяли собаки. Дом из бревен был не мал и ухожен. Двор был заставлен самыми различными вещами, что когда-то были найдены Давидом или его отцом. Минуя все преграды, тайные гости оказались у дверей дома. Они были не заперты. Давид тихо отворил их. Он зашел первым. Не зажигая лампад, молодой человек пробрался в комнату родителей и осторожно их разбудил.

– Мам, пап, просыпайтесь – стал будить своих родителей Давид, – Я не один. Я привел гостей и это не возрожденцы. Это семья из потомков других выживших, – вкратце рассказав им историю встречи, он пригласил спутников в дом. Алексей и Карина, родители Давида, были изумлены и рады такому знакомству. И особенно их осчастливила новость о том, что их сын и Алана намерены стать парой и закрепить свой союз по правилам Возрождения.

Беседы не прерывались всю ночь. Было решено, что утром первым делом в дом пригласят справедливого. Так называли человека, которого выбирают согласием всех возрожденцев. Избранный становиться главой и судьей в одном лице. Однако все его решения серьезных вопросов выносятся на общее обозрение. Он же уполномочен утверждать в правильности либо в не правильности создания пары. Справедливый так же принимает в возрожденцы новоиспеченных горожан.

Руслан управлял лошадьми и ехал по направлению к главным воротам города. Телега шумно проезжала по неровной земле. Путь его извивался и то заставлял пыхтеть лошадей, уходя вверх, то нырял куда-то вниз. Вот посыльный остановился у мелкой речушки и дал вдоволь напиться своим скакунам, да и сам облился водой. Руслан стал высматривать дичь, и по крупнее. В поисках он отошел от места привала. Мужчина уже не видел своих лошадей. Они же вдруг стали тревожиться, почуяв угрозу.

По следам посыльного пришел зверь. И это был тот самый хищник из семейства кошачьих. Но кошкой такого опасного охотника назвать было трудно. Он появился в поле зрения путника и, рыкнув, заставил обратить на себя внимания. Человек же попавшийся ему на пути был не из робкого десятка. Он тут же обнажил свои тесаки и встал, пригнувшись лицом к настигнувшей его опасности. Тигр потихоньку приближался. Было ясно, что столкновения не избежать. В кровь выплеснулся адреналин, и Руслан решил начать бой первым. С диким криком он набросился на хищника, успев проткнуть его ножами в бока, но силы были не равны. Зверь с легкостью сбил с ног человека. Толстая шкура его не дала вонзиться лезвиям глубоко. Клыки же хищника попали в цель и растерзали глотку противника. Потрепав своего оппонента и оставив его в сырой траве, победитель ушел. Он, как всегда был сыт. И только устранил того, кого принял за соперника. Посыльный не подавал уже признаков жизни.

Давид с Аланой и ее родителями ожидали возвращения отца и матери со справедливым. Волнение переполняло его сердце. Он так боялся упустить свое счастье. Ведь по правилам Возрождения, лишь только после решения справедливого, они смогут иметь право стать парой. Но будет ли решение в их пользу? Или что-то может этому помешать? Станут ли возмущаться другие претенденты на право встать на его место? Эти вопросы занозой болели в его голове.

За дверью дома послышались шаги и голоса людей. Гостей, кроме справедливого, пришло много. Новость стала мигом разлетаться по всему городу. Новых жителей здесь не встречали очень давно. По пути домой Алексей поведал Степану, он же справедливый, о том, откуда и как семья Аланы попала в Возрождение. Гости вошли и рассыпались в большом помещении дома Давида, окруживши семью Аланы. Они тепло друг друга поприветствовали.

– Как же давно к нам не прибивались путники! – говорил Степан, – Мы очень рады такому великолепному пополнению возрожденцев! Вы принесли свет и новые надежды в этом крохотный мир человечества с собой! Алана, – обратился он уже к девушке, – по законам нашего Возрождения, лишь девушка может выбрать себе мужчину в жизнь из числа тех, кто изъявит желание быть рядом с ней. И будет не честно выбрать Давида, не увидев и не познакомившись с другими. А таких у нас найдется. Я, как избранный справедливый, не могу допустить оставить вас парой в нынешнем положении в этих стенах. Давид, ты умный парень, и ты меня прекрасно понимаешь, – закончил он, обернувшись к первому претенденту.

Никто из собравшихся не стал оспаривать решение главы города. Алана и ее семья были приглашены жить в дом, что специально был готов к приходу новых или к создавшейся новой паре в самом Возрождении. Отныне Алана должна была быть одна. Время, данное Давиду для знакомства с ней, истекло, так решил справедливый. Теперь же, после праздного вечера, где все возрожденцы познакомятся с новыми жителями, а Алана непосредственно со всеми теми, кто изъявит желание быть с ней, каждому претенденту будет выделено по дню, за который он должен будет постараться завоевать сердце девушки.

У главных ворот было тревожно и шумно, это вернулись посыльные. Они были возмущены и требовали наказания Давида. Первым делом Адам и Борис, пошли к справедливому. Но там их гнев умерился. Они узнали, что их не скинули со счетов. Слова Степана успокоили их.

– Завтра состоится праздный ужин, и вы должны предстать перед Аланой во всей красе. Но знайте, любая грубость или иной не честный шаг выбьет вас из обоймы. Теперь же вернитесь и помогите Руслану довести груз в целости и сохранности и будьте спокойны!

Давид сильно переживал и не находил себе место, ведь после решения Степана он не успел и словом обмолвиться с Аланой. В его груди горел огонь, в котором топливом служили ревность, бессилие, отчаянье. Но в то же время, он верил в то, что Алана не предаст его, что она вернется к нему, пусть и по всем правилам Возрождения, пройдя все этапы и все знакомства.

– Не переживай, поверь я ее отец и знаю Алану, она выберет тебя и никого иного. Ты покорил ее сердце. Терпение, друг мой, терпение. У вас с ней вся жизнь впереди, – говорил Мирон, поддерживая разволновавшегося Давида.

Массивные столы ломились под тяжестью множества разнообразного яства. Зажглись яркие огни лампад. Люди мельтешили, готовясь к началу праздного ужина. Среди них были и родители Аланы. Они уже успели с многими познакомиться. Сама Алана пока сидела у большого зеркала в доме, где их и поселили. Выходить на торжество она не решалась. Для нее это было испытанием. За то короткое время, проведенное с Давидом, она сильно к нему привязалась и прониклась. Не хотела его обидеть и боялась того, что он сам отстраниться от нее. Причиной этому могут стать новые знакомства и время, которое она будет проводить с другими претендентами. Как этого избежать, как отказаться от этого? Алана искала пути выхода.

Путь посыльных посланных вернуться к своим обязанностям был не долог. Руслан успел пройти почти весь остаток дороги до Возрождения, прежде чем его настигла беда. Его товарищи наткнулись вначале на телегу с грузом, а потом и на бездыханное тело своего друга. Посыльные добрались до ворот своего города лишь к началу торжества. Они осознавали свою причастность к случившемуся. Мужчины корили себя в том, что они оставили его в беде одного. Новость о страшной гибели Руслана объявили за несколько минут до начала ужина, и, конечно же, все были солидарны в том, что бы празднование отменить, перенести. Алана узнала об этом, даже не успев выйти из дома. Ей было грустно за беднягу, но, в тоже время, словно груз с души упал. Она вздохнула. Теперь ей не придется встречаться и знакомиться, по крайней мере, в ближайшие дни.

Друзья, что оставили своего товарища в беде, молча выслушали свой приговор. Они были вне игры, они утеряли доверия и не смогут более выполнять ответственную работу. Их труд теперь полезен будет только в пределах земель Возрождения.

Кроме Давида и тех, кому теперь не суждено было претендовать на руку и сердце Аланы нашлись еще трое бравых, кто собирался попробовать покорить ее. Торжественный ужин так и не состоялось. Однако день знакомства с первым претендентом был назначен.

За окнами расцвело. Алану разбудили шум и суета под окнами. Открыв глаза, она увидела склонившуюся над ней мать.

– Дорогая, с добрым утром. Тебе нужно взглянуть на это, – с улыбкой на лице сказала она. Александра взяла за руку дочь и подвела ее к окну. За ним она увидела молодого человека, восседавшего на грациозном скакуне. Он был наряден и статен. Держа высоко свой подбородок парень уверенно сидел на коне, который, стуча копытами топтался на месте перескакивая из стороны в сторону.

– Доброе утро, Алана, приглашаю тебя провести день со мной. Буду твоим другом и спутником. Жду тебя с нетерпением!

Алана услышав его, задернула шторы и, убежав от окна, снова легла в пастель, накрывшись с головой одеялом.

– Мама, передай, что я увидела первого претендента и что он мне не подходит! – громко произнесла она.

– Но дорогая, так не пойдет, твой ответ не примут. Степан объяснил мне, что твой вывод будет принят лишь на следующий день знакомства.

– Как это, мама? Ведь мы проводим вместе только день, о ночи и слова сказано не было!

– Да, дорогая, вы расстаетесь вечером, а ночь нужна будет для раздумий.

– И что теперь я должна буду делать? Выходить к нему прямо сейчас? Но я еще не позавтракала.

– Мне передали, что он будет ждать тебя. Ты позавтракай, а потом выходи к нему.

– Но как после этих слов я смогу спокойно завтракать? – возмущалась Алана, – конечно же, я буду заставлять ждать его. О, Боже мой, пусть этот день пролетит быстро! – она вскочила и стала собираться на первую встречу.

Давид уже несколько дней не видел свою возлюбленную. Но он знал о сегодняшнем дне, о встрече с первым претендентом. Проснулся Давид еще до зари и просто не находил себе место. Он снова и снова перечитывал письма, что Алана в тайне отправляла ему. Его же письма родители передавать не стали. Ведь, если о них узнают, то Давид будет в числе проигравших. Алане же ничего не грозит.

«Милый мой Давид, если бы ты знал, как я не хочу проходить все эти формальности, все эти встречи! Ты для меня единственный, с кем бы я хотела остаться на всем белом свете! Даже если бы не произошли эти большие войны, и на Земле было бы не один миллион людей, ты был бы для меня единственным мужчиной. Ты предначертан мне свыше, послан мне звездами, и только тебя я ждала все это время… И ты, пожалуйста, дождись меня. Верь мне, я не выберу никого иного, кроме тебя!»

Алана вышла навстречу Виталику. Он был красив и ухожен, крепко слажен. Длинные рыжие волосы были убраны аккуратно в хвост. Густые брови тоже рыжеватого оттенка украшали широкое лицо, высокий лоб и нос с горбинкой. Пухлые губы чуть улыбались девушке. Высокий молодой человек пригласил Алану взобраться на коня. Люди любопытно наблюдали за молодыми. В окно выглядывали и мать с отцом Аланы. И она согласилась, лишь бы быстрее скрыться от любопытных глаз долой. Они скакали мимо ухоженных домиков, густых садов и шумной ребятни, скакали, пока не оказались на посевных полях, там, где могли остаться практически наедине.

Когда скакун почти остановился, Алана ловко соскочила с него.

– Я знаю, как тебя зовут, мне уже сказали. И ты знаешь, как зовут меня. Вот мы и увиделись. Хочу предостеречь тебя о том, что бы ты зря не тратил на меня время. Потому что я уже определилась. Ты хороший парень и найдешь еще обязательно себе вторую половину. Но я пока все еще за Давида, пока выбираю его.

– Да, Алана, но ты мне очень понравилась, и я прошу дать мне шанс. Ведь несколько минут не могут повлиять на решения. Проведи со мной положенный день, и может, мы останемся хорошими друзьями, – Виталик показал свою тактичность и уверил тем самым, что он не будет навязчивым и отступит, если ее решение не изменится. И поэтому Алана молча согласилась. Поведение ухажера было неожиданным, что каким-то образом заинтересовало Алану. Он вел себя так, словно бы был просто экскурсоводом. Виталик редко смотрел на нее. Шел рядом гордой походкой с высоко поднятой головой. Говорил о своих мечтах. Его будущая суженная будет окружена заботой, теплом и любовью. Будущее рядом с ним будет безоблачно и прекрасно. А еще говорил о детишках и, взглянув на Алану, он добавил:

– У нас с тобой были бы замечательные дети. Да, Давид тоже очень хорош собой, умен и благороден, он достойный конкурент мне… Я очень надеюсь, что ты так быстро не скинешь меня со счетов, – его милая улыбка сбила бы с ног любую девушку. Но Алана восприняла такое поведение и все сказанные слова, как хорошо продуманный, умелый ход, который ему помогли просчитать. Она была намерена и ни капельки не растеряла эту намеренность остаться с Давидом. Каждую секунду она вспоминала время проведенное с ним и считала минуты и часы до встречи со своим молодым человеком.

День промчался безмятежно. К вечеру Виталик пригласил Алану на дружеский ужин, где бы она смогла познакомиться с его родителями и сестрами.

Большой и красиво выстроенный дом был полон света и уюта. Домочадцы приветливо встретили Алану и пригласили за широкий семейный стол. Беседы за ужином велись непринужденные. Все было каким-то легким. На мгновение Алане показалось то, что произошедшее сегодня, не было заранее продуманным планом. Она даже, сама того не замечая, какое-то время разглядывала Виталика, который отвлекся игрой со своей младшей сестрой. Но это заметили родители парня, что одобрительно, улыбнувшись, переглянулись.

«Нет! Это только простой интерес, вовсе не заинтересованность им, как одним из кандидатов. Просто, он, может и действительно, искренне хотел бы стать моим спутником жизни… Но уже поздно, я встретила Давида. Наши пути словно бы кто-то свел. И я никогда не смогу выбрать кого-то другого, ведь я чувствую, что люблю его и что я накрепко к нему привязана» – думала она, покидая дом семьи Виталика. Он проводил ее до дверей уже ее дома и, распрощавшись, лишь еще раз выразил свою надежду стать ее мужем.

Тем временем неподалеку от возрождения уже в сумерках лесорубы услышали страшный и громогласный рык где-то совсем рядом. Но теперь же люди были готовы встретиться с острозубым хищником, что появился в этих местах в первый раз. Они прихватили с собой ружье. Люди сплотились, став спинами друг к другу и ожидали появления из-за деревьев тигра. Вот хрустнула сухая ветка под большой и тяжелой лапой подкравшегося. И все обернули взор в сторону, откуда донесся шум. Спустя мгновения из мрака выпрыгнуло что- то невообразимо большое, вытянувшееся во весь рост. Но реакция стрелка остановила летящего на крыльях ночи. И туша убийцы шумно рухнуло на землю. Слышано было лишь сопенье, что спустя минуту затухло. Лесорубы вернулись в Возрождение не только с дровами. Впервые за долгое время люди узрели животное, которое видели лишь на страницах старых книг. Жаль было убивать такого редкого зверя для этих мест, но он был охотником и уже распробовал вкус человеческой крови и был опасен.

– Значит, Алана пока оставляет выбор за Давидом… Ясно, ну есть еще двое парней, и со вторым она встретиться лишь через неделю. Пусть еще привыкает к мыслям, что теперь она в обществе, где есть надежда на будущее, где замужество и материнство, конечно одна из главных целей, но не обязывающее женщин следовать ей беспрекословно. Пусть еще поглядит на разные родов занятия и постарается выбрать себе дело по душе. А вы, то, еще не определились? – обратился Степан к Мирону.

– Да, мне ближе дело со скотом, разделка, выделка шкуры. Супруга моя уже днями напролет проводит на ткацкой фабрике. А Алана уж, это мое мнение, Давида не променяет. Так что, встречи то эти состоятся, но она останется с ним.

Тем временем, люди в городе Возрождения собирали поход в Житовку. Они решили, что будет несправедливо и неправильно оставлять жителей того поселения в неведении. Они должны узнать о том, что есть еще люди на этой земле, есть налаженный быт и уклад, где все идет своим чередом… К числу собравшихся в эту непростую экспедицию присоединился и отец Аланы. Лишь он мог указать дорогу до Житовки. Собирали их в путь всем Возрождением. Несколько наездников и запряжённые телеги с гостинцами направились в долгий путь. Оставят ли жители Житовки подарки себе, либо захотят присоединиться к гостям и вернуться с ними назад в Возрождение – решать полагалось им самим. Единственное оружие путники решили взять с собой. Ведь было не известно, как поведут себя те самые пятеро мужчин, что всем там заправляют. Путь предстоял быть долгим и не лёгким.

Алана учила малышей читать. Она смеялась и просто светилась от счастья общаясь с малышнёй. Было видно, что ей безумно нравилось возиться с детьми. Такое большое их количество она и представить себе не могла даже в самых смелых мечтах. Сейчас же Алана словно бы отдавала им всю себя. Это замечали и окружающие. В этом саду, где малышам было от трех до шести лет, работали еще четыре человека. Малика была одной из них. Девушка была молода, как и Алана. И, поэтому, они очень быстро сдружились и вечерами гуляли вместе. Компании молодежи всегда быстро пополнялись, но по правилам Алана не должна была общаться с парнями, среди которых были те самые претенденты, и ее быстро уводили и прятали подруги. Все происходило весело и не навязчиво, и это забавляло, особенно людей старшего поколения, что с умилением и улыбками наблюдали за происходящим.

Пару раз Алана встречала на улицах Возрождения Давида. Они пересекались взглядами и долго не могли оторвать взор друг от друга. Все было по правилам: они не сближались и не переговаривались. Но они кружили как птицы и успокаивали друг друга взглядами, говоря тем самым, что еще конечно же вместе…

Завтра должно состояться второе свидание. Алана была готова. Но она не хотела этому радоваться и готовиться к нему. Девушка легла с мыслью, что все пройдет, и еще один день приблизит встречу с Давидом.

В одном из домов по другую сторону Возрождения семья готовилась к важной встречи. Дом был украшен и были приготовлены подарки. Сем и не сомневался в том, что сможет завоевать внимание Аланы. Высокий и стройный парень вглядывался в зеркало, меняя выражение лица, то растягивая на нем хитрую улыбку, то рисуя сому серьезность. Одеяние его было с иголочки и соткано из самой хорошей ткани, как он и любил. Сем всегда стремился выделиться из толпы. Он любил себя и был очень уж самоуверенный.

– Настал мой день! И я не упущу своего шанса. Ведь я – буду не я, если не выиграю эти соревнования! – смеясь, громко сказал Сем, глядя на себя в зеркало. Это успел услышать и Степан, что тихо вошёл в комнату молодого человека.