Читать книгу Технология убийства - - Страница 1

Летний московский вечер постепенно опускался на большой город. Деревья тихо шелестели листвой, покачивая ветвями из стороны в сторону. Стайки воробьев, задиристо чирикая, с высоты карнизов опасливо поглядывали на кошек, вальяжно развалившихся на газоне. Чей-то веселый песик с оранжевым ошейником, наполовину сползшим на брюхо, с разбегу перемахнув через невысокое ограждение лужайки, попытался цапнуть одну кошку за хвост, за что тут же получил когтистой лапой по уху. Щенок скорчил удивленное и даже немного обиженное выражение своей мордашки, гавкнул пару раз для приличия, и, весело помахивая хвостом, пустился догонять своего хозяина.

Наступил конец рабочей недели и многочисленные служащие, инженеры, ученые, специалисты разных мастей спешили добраться до своих автолетов и скорее полететь за город. Пятничный летний вечер, что может быть лучше? В предвкушении ты уже видишь холодную, запотевшую бутылочку пива, которая открывается с завораживающим шипением, скворчащий на мангале шашлык, капающий жиром на раскаленные угли, толпу друзей, приехавших к тебе в гости и веселой гурьбой собравшихся на лужайке, и тебе становится хорошо только от одной этой мысли.

Такие мечты заполняли в тот момент старшего инспектора по особо важным делам Службы Космической Безопасности (СКБ) Российской Федерации Виктора Виноградова. Он уже вышел из своего офиса на Дмитровском шоссе и быстрым шагом приближался к автолету, стоящему в первом ряду, когда раздался настойчивый сигнал коммуникатора. Звонил руководитель службы Анатолий Петрович Андреев. Виктор даже немного удивился, что это вдруг сам большой шеф ему названивает, подождал пару длинных гудков (а вдруг по ошибке набрал?), и тяжко вздохнув, ответил на вызов.

– Слушаю, – коротко ответил инспектор.

– Виктор, ты еще не улетел? Если честно, это не имеет значения. Даже если ты сейчас пролетаешь над Воронежем, срочно возвращайся назад и подходи ко мне в приемную. Не задавай лишних вопросов, все объясню, когда поднимешься.

Виктор постоял немного, попинал носком ботинка бордюр, стукнул кулаком по знаку «Приземление автолетов только для сотрудников СКБ» и пошел обратно в офис.

По пути он набрал на коммуникаторе жену. Екатерина уже хлопотала на зеленой лужайке их загородного дома, расставляя на столе посуду.

– Да, котик, – проворковала она, – ты уже летишь? Скоро все прибудут, не задерживайся, пожалуйста.

– Катюш, – с обреченным выражением лица ответил Виктор, – меня на совещание выдернули. Я скоро. Ну, может, на часик задержусь, и сразу прилечу.

– Витя, не переживай. Я тебе обещаю, мы никуда отсюда не уйдем, пока не выпьем все вино. Потом, может в Крым слетаем, но это не точно. Если что – я тебе координаты на коммуникатор сброшу.

– Хорошо, мое солнышко, – ответил Виктор, уже поднимаясь в приемную руководства на двадцать пятом этаже.

Его сразу же пригласили в кабинет начальника, где в затемненном зале уже сидело несколько человек. Докладывал его непосредственный руководитель, начальник отдела безопасности ближнего космоса Владимир Сорокин, выводя на трехмерный экран немногочисленные картинки.

– Сегодня, буквально час назад, – продолжал Сорокин, – пришло сообщение от Управления Исследований Солнечной системы нашей Академии наук. У них произошло ЧП. На научно-исследовательской станции, расположенной на одном из внешних спутников Юпитера Гималие, погиб начальник экспедиции Геннадий Константинович Зайцев. Об этом сообщил теперь уже исполняющий обязанности начальника станции Кристофер Вудс на сегодняшнем сеансе связи. Тело Зайцева нашли возле кратера, в котором находится шахта. Станция на Гималие была создана по инициативе наших ученых и поддержке Международной ассоциации исследований космоса полтора года назад, с целью изучения состава спутника и открытия редких металлов и химических элементов, которые, как мы с вами знаем, в изобилии присутствуют на орбитальных объектах этой планеты. Это вторая экспедиция на станцию. Первая была завершена более полугода назад. Для расследования трагического случая на спутник Юпитера предлагается направить сотрудника нашего отдела старшего инспектора Виктора Виноградова.

– Причина смерти установлена? – спросил руководитель агентства.

– Пока больше никакой информации от Академии наук не поступало. Они сами немного в шоке, таких трагических случаев у них уже давно не было. Двадцать лет назад потерпел крушение челнок на Ганимеде, погибло восемь человек и двенадцать лет назад на Тритоне, спутнике Нептуна, произошла разгерметизация части станции, погибло три человека.

– Ваше мнение, Владимир, что могло случиться? – поинтересовался Андреев.

– Сейчас трудно судить, Анатолий Петрович, – Сорокин потер рукой подбородок, – слишком мало данных. Надо лететь и как можно скорее, и на месте уже разобраться в произошедшем. Я направил запрос в Роскосмос, завтра в четыре утра с окололунной орбиты стартует грузовик на Япет, спутник Сатурна. Он возьмет на борт нашего сотрудника. Свободные места на корабле у них есть.

– Хорошо, у меня больше нет вопросов, совещание закончено. Все свободны кроме Виноградова и Сорокина.

– Вот это я попал, – подумал Виктор, – теперь накрылся отпуск на Пхукете и рыбалка на Камчатке. Угораздило же меня так влипнуть. Это вам не Луна, куда шатлы чуть-ли не каждые два часа отправляются. Туда забросят, а обратно как? Через полгода, когда за экспедицией транспортник прилетит?

– Что скажешь, Виктор? – обратился к нему Андреев, – какие мысли, версии, догадки у тебя есть?

– Какие тут догадки, – в сердцах сказал инспектор, – это мне командировка минимум на несколько месяцев обеспечена. Почему опять меня отправляют, только не пойму? Я же недавно на Луну летал, буквально на прошлой неделе.

– Не переживай, надолго мы тебя туда не отправим, – начальник отдела вывел на экран трехмерную карту Солнечной системы, на которой красной линией была отмечена траектория полета, – смотри, завтра стартуешь с орбиты Луны, через три дня ты уже на станции. Затем грузовик летит на Япет, выгружает продукты и оборудование, загружает добытые полиметаллы и кристаллы бревисимуса, а затем летит обратно. Через семь дней он забирает тебя со станции, и ты возвращаешься обратно на Землю. Итого тринадцать дней получается. Надеюсь, недели тебе хватит, чтобы разобраться в произошедшем. А посылаем тебя по нескольким причинам. Во-первых, потому, что практически все инспекторы разлетелись по разным планетам. Трое на Марсе, двое – на Венере. Остались только двое наших уважаемых старожилов, которым уже по восемьдесят восемь лет. Через два года будем торжественно провожать их на пенсию. Сам понимаешь, не для них такие командировки. Во-вторых, тебя отправляем, потому что на Луне ты решил вопрос в самые кротчайшие сроки, – усмехнулся Сорокин, – слетал, быстро разобрался, документы оформил, дело закрыл.

– Чего там разбираться-то было? Практикантка вместо двадцати баллонов с тритием вбила в электронную ведомость цифру «двести двадцать», а все всполошились – куда это двести контейнеров пропало? Плевое дело. Я там даже и двух суток не пробыл.

– Виктор, – Андреев встал из-за стола и прошелся по кабинету, разминая затекшие ноги, – скажу тебе по секрету, эта экспедиция очень важная. Ты думаешь, почему на каком-то малюсеньком спутнике целую станцию построили? Наши космоизыскатели предполагают там открыть что-то очень важное. Понимаешь, какая ситуация складывается, если мы найдем там действительно ценное сырье и не заявим свои права, как первооткрыватели, по международным законам освоения космоса этот каменный обломок будет выставлен на международном аукционе и его сможет прибрать к рукам любая корпорация. Для того, чтобы мы могли разрабатывать полезные ископаемые на этом астероиде, нужны доказательства – образцы, химические анализы, отчеты экспедиции. Эта станция хоть и считается международной, но финансируется Российской Академией наук. Строительство, доставка грузов, научно-исследовательское оборудование, смена вахт сотрудников – все оплачивается за счет средств нашего государства, а следовательно, все месторождения природных ресурсов, открытые этой экспедицией, будут считаться нашими. Да, в международных журналах участники исследований настрочат научные статьи, защитят диссертации, это не важно. Важно, чтобы мы не потеряли деньги, вложенные нашей страной, и прибыль от разработки открытых залежей не ушла в другие руки. Что сейчас там произошло – мы не знаем, но сам подумай, начальники экспедиций так просто не погибают.

– Понятно, – тяжело вздохнул Виноградов, – когда вылетать?

– Прямо сейчас, Виктор. Через два часа с Крымского космодрома отправляется челнок на Луну, там тебя встретят и доставят на грузовой корабль «Алексей Леонов». Капитан корабля предупрежден, но если опоздаешь, ждать тебя не будут. Высылаю всю информацию по составу экспедиции, пока летишь – основательно изучи, – Сорокин открыл свой коммуникатор и сбросил информацию на устройство инспектора.

Через девять часов инспектор Виноградов выходил из шлюзовой камеры транспортного космического корабля, где его встречал старший помощник капитана Александр Беляев.

– Доброе утро, инспектор, – протянул руку старпом, – мы уже волноваться стали. До старта меньше часа осталось. Командир в рубке, руководит подготовкой к разгону, поэтому попросил меня встретить особо важного пассажира. Пойдемте, я покажу вашу каюту, а заодно проведу небольшую экскурсию по кораблю.

Как только Виктор вошел в космический корабль, он сразу уловил непривычный запах. Воздух был пропитан ароматом окалины, как будто недавно проводили сварочные работы, а во рту появился вкус кислого железа. Беляев сказал Виноградову, что так пахнет космос.

Грузовик представлял собой вытянутую сигарообразную конструкцию, напоминавшую огромный самолет, только без крыльев. Такую форму инженеры использовали не случайно. Корабль проектировался для снабжения станций, расположенных на спутниках газовых гигантов Юпитера и Сатурна, и ему нередко приходилось входить в верхние слои атмосферы этих планет. Обтекаемый корпус корабля позволял безопасно и точно рассчитывать траектории разгона и торможения, не боясь появления ненужных вибраций, кренов или поперечных вращений.

В носовой части грузовика располагался центральный пост управления, выглядевший как кабина огромного самолета. Там можно было спокойно встать в полный рост и сделать несколько шагов от одного пилотского кресла до другого. Два кресла для капитана и старпома были окружены огромным количеством индикаторов, тумблеров и экранов. Сразу за рубкой управления начинался небольшой коридор, по обе стороны которого располагались жилые каюты экипажа. Виктор насчитал два помещения, рассчитанные на двоих и такое же количество на четырех человек. Его поселили в одну из кают для четырех пассажиров. Обычно такое жилье предоставлялось для специалистов, сопровождавших особо ценные или технически сложные грузы, но в этом полете таких не было. Экипаж состоял из четырех космонавтов, сменявших друг друга через определенные промежутки времени. Основную часть полета кораблем управляла автоматика в лице искусственного интеллекта, представившейся инспектору Аленой, а особый контроль с присутствием человека требовался при старте и торможении. После очень не большого по размерам жилого отсека следовала еще меньшая в габаритах кают-компания, служившая одновременно и столовой. Дальше шли технические отсеки, куда посторонним вход был воспрещен. Беляев просто сообщил, что за толстой переборкой скрывается доступ в многоярусный грузовой отсек. Большая его часть была необитаемой, но через весь трюм проходил небольшой коридор. Пройдя через него, экипаж мог попасть к расположенным в кормовой части корабля хранилищам топлива, реакторному и двигательному отсекам. Источником энергии на корабле служил двухсотгигаватный ядерный реактор, подающий энергию на нагревательные элементы, которые, в свою очередь, разогревали водород, использующийся в качестве рабочего агента, до огромных температур. После чего раскаленная струя газа вырывалась из сопла, сообщая космическому аппарату огромную скорость. Как пояснил старпом, при необходимости, двигатели для разгона могли использовать любой газ (например метан или гелий), но желательно очищенный от примесей других газов на 90%.

Кроме этого, в специальном ангаре, расположенном ближе к корме корабля, располагался грузопассажирский шатл. Его использовали как раз для того, чтобы проводить погрузку-разгрузку и доставку пассажиров на борт на отдаленных станциях, необорудованных для приема таких огромных космолетов.

Каюта, куда поселили Виноградова, выглядела достаточно просторно и комфортно. Современные отделочные материалы и напичканные электроникой системы жизнеобеспечения и развлекательные комплексы создавали все условия, чтобы скрасить пребывание в космосе четырех человек. Пассажиры могли посмотреть фильмы на большом трехмерном голографическом экране, слушать музыку, читать книги. Возле стены с огромным иллюминатором стоял небольшой стол, рядом с которым располагались четыре антиперегрузочных кресла. По бокам возле стен Виктор увидел двухъярусные койки, а справа от входа размещался санузел. Старпом, посмотрев на часы, сразу попросил инспектора занять одно из кресел и помог пристегнуть ремни. Беляев сообщил, что во время разгона корабля будут ощущаться перегрузки, поэтому кресло лучше не покидать. Когда корабль достигнет крейсерской скорости, Алена оповестит весь экипаж и пассажиров о возможности свободного передвижения внутри космического аппарата.

Через несколько минут Алена закончила обратный отсчет, корабль задрожал огромным корпусом, заскрежетал отсеками и начал постепенно набирать скорость. Приглушенный многочисленными переборками рев колоссальной по мощности струи газа ощущался в каюте только тихим шипением. Через иллюминатор старший инспектор наблюдал, как медленно проплывала мимо серая и безжизненная поверхность Луны. Блистая отраженными лучами Солнца, и переливаясь всеми цветами радуги, скрывалась за спутником Земли окололунная космическая станция «Терешкова».

Корабль разгонялся примерно три часа и Виктор уже пожалел, что перед этим не посетил санузел.

Перегрузки были достаточно умеренными, поэтому особого дискомфорта он не почувствовал, и когда наконец-то строгий женский голос оповестил весь корабль, что разгон закончен, он сразу-же отстегнул ремни безопасности и первым делом побежал в туалет.

Виноградов наконец смог познакомиться с остальными членами экипажа. В первой вахте, кроме старпома Александра Беляева, дежурил космолетчик первого класса, капитан корабля Аркадий Тарасов, на смену им должны были заступить Денис Макаров и Никита Петров.

– Первый раз летите за пояс астероидов? – поинтересовался капитан.

– Дальше Марса меня еще не заносила нелегкая, – пошутил Виноградов.

– Тогда примите мои поздравления, – Тарасов сухо пожал ему руку и хитро подмигнул.

Виктор не спал уже больше суток и буквально валился с ног. Тяжело переступив через порог своей каюты, он вытянулся на кровати и мгновенно уснул.

Два следующих дня Виноградов посвятил штудированию информации о сотрудниках экспедиции, лишь изредка выходя в кают-компанию, чтобы пообщаться с экипажем и поесть. Часами он сидел, уткнувшись в дисплей коммуникатора, изучая справки, докладные записки, наградные листы и многое другое. В результате он составил для себя небольшую шпаргалку.

Начальник экспедиции (был) Геннадий Константинович Зайцев. Русский. Окончил Казанский университет, по образованию геолог. Второе образование – физик, получил диплом в МГУ. Кандидат геологических наук. Обязанности на базе – общее руководство, исследовательские работы, проведение физических опытов с образцами пород. Женат, есть дети – две дочери. Семья живет в Москве.

Заместитель начальника Кристофер Вудс. Американец. Калифорнийский технологический институт. Инженер шахтной проходки. Второе образование планетолог. Обеспечивает проходку шахты, отбор образцов, контроль за работоспособностью оборудования. За время пребывания в составе экспедиции сблизился с медиком станции полькой Майей Гаевской. Не женат. Есть сын.

Инженер шахтной проходки Илья Семенов. Русский. Окончил Казанский университет, по образованию геолог. Защитил кандидатскую по космогеологии. Второе образование – планетолог. Воронежский институт проблем планетологии и космонавигации. Обеспечивает проходку шахты, отбор образцов, контроль за работоспособностью оборудования. Женат, есть дети – сын и дочь. Семья проживает в Самаре.

Медик станции Майя Гаевская. Полька. Варшавский медицинский институт. Ученая степень по трансплантации органов. Второе образование – астробиолог. Контроль за здоровьем сотрудников станции, проведение опытов по изучению инопланетных форм микроорганизмов. Не замужем, детей нет. Живет вместе с американцем Кристофером Вудсом.

Инженер обеспечения Вессель Ван Влит. Голландец. Университет прикладных наук Амстердама. Широкий специалист по технике и технологиям жизнеобеспечения станции (тепло, энергия, воздух, вода). Не женат. Детей нет. За время пребывания в составе экспедиции сблизился с программистом станции Жюли Бернар.

Программист и связист станции Жюли Бернар. Француженка. Делфтский технический университет (Нидерланды). Обеспечивает связь, программирование, настройку и наладку программного обеспечения. Не замужем. Детей нет. Живет вместе с Вессель Ван Влитом.

Внимание инспектора привлекла информация, касающаяся начальника экспедиции Зайцева и второго инженера шахтной проходки Семенова. Оказывается, они вместе учились на одном факультете, а в молодости между ними был конфликт из-за девушки. Потом она стала женой Зайцева, и они вместе уехали в Москву. На этом пути однокурсников разошлись, но ненадолго. Второй раз судьба столкнула двух ученых, когда Семенов защищал кандидатскую диссертацию в Москве, а Зайцев был у него в оппонентах. Семенова не допустили к защите и повторно он отстаивал свою кандидатскую уже в родном Казанском университете. И вот теперь они попали на одну станцию, да еще Зайцев был у Семенова начальником. Затаенная обида на своего заклятого друга могла перерасти в ненависть и подтолкнуть человека на неверный поступок. У Виноградова появился первый подозреваемый.

Кроме этого Виноградов изучил сведения о космическом объекте, куда в настоящее время он и направлялся. Оказалось, что это сравнительно небольшой осколок породы, размером всего сто семьдесят километров в поперечнике, и массой 6,7х10 18 кг. Астрономы и космокартографы относили Гималию к внешним спутникам Юпитера, так как она удалена от своего сюзерена на целых 11,5 млн. км. Средняя температура на поверхности астероида составляла минус 149 0С.

– Не очень гостеприимное местечко, – подумал Виктор, – рыбку там точно не половишь.

Виктор мирно спал в своей каюте, когда его разбудил несильный удар о топчан верхней полки. Он открыл глаза и обнаружил себя висящем в воздухе прямо над своим спальным местом. По каюте плавал его коммуникатор, который он еще вечером оставил на столе, комбинезон астронавта, выданный ему старпомом и небольшая сумка с вещами, переданная ему сотрудником СКБ на Луне. Немного придя в себя, инспектор постарался подлететь и схватить одежду, но это оказалось не так уж просто. Виктор достаточно сильно оттолкнулся от стены и быстро полетел к противоположной переборке каюты. По пути ему удалось кончиком пальцев ухватить комбез, но столкновение с переборкой вышло достаточно болезненным. Охнув от сильного удара в левый бок, Виноградов принялся натягивать защитный костюм, придерживаясь левой рукой за кроватную стойку. Звук сирены раздался неожиданно. Замигала красная лампа на потолке, автоматически закрылась шторка иллюминатора, а строгий женский голос стал повторять одну и ту же фразу: «Внимание, произошла разгерметизация корабля. Получены критические повреждения системы жизнеобеспечения. Всему экипажу и пассажирам собраться возле шлюза».

– Этого еще не хватало, – пронеслось в голове Виноградова, – слетал в командировку, называется.

Дверь каюты отодвинулась в сторону и в комнату, хватаясь за многочисленные поручни, прикрученные к стенам корабля на высоте примерно полутора метров, влетел старпом.

– Виктор, как ты? Руки-ноги целы? – сразу поинтересовался Беляев.

– Пока что жив и здоров, – попытался сыронизировать инспектор.

– Ну, это пока, – тоже пошутил космонавт, – у нас серьезная авария.

Только сейчас Виноградов заметил, что все стены и коридоры корабля оборудованы поручнями, за которые было очень удобно держаться, передвигаясь в невесомости.

– Сейчас весь экипаж борется за спасение корабля, – сказал Беляев, – капитан приказал, на всякий случай, облачить тебя в космический скафандр.

Перехватываясь руками, инспектор поплыл по коридору вслед за старпомом. Подлетев к шлюзовой камере, космонавт открыл два больших бокса, где хранились экипировка и стал впихивать Виктора внутрь объемного защитного костюма. Закончив с Виноградовым, старпом сам проделал такие же манипуляции.

Оказавшись внутри скафандра, Виктор некоторое время чувствовал себя некомфортно. Он стал глубоко дышать, и от этого сразу стало легче. Мозг начал воспринимать адекватно сложившуюся ситуацию. Инспектор не совсем понимал, зачем его привели в шлюзовую камеру, ведь для спасения рациональнее всего было бы использовать шатл, который находился в ангаре корабля. Тревожная мысль возникла в глубине его сознания и тут же растворилась в обилии других эмоций. Грузовой корабль с огромной скоростью мчался через космическое пространство, на миллионы километров вокруг простиралась холодная чернота космоса. В самом плохом варианте развития событий помочь им будет некому. Мелкая дрожь с головы до ног пробежала по телу Виктора, оставив после себя неприятные ощущения.

– Все, теперь пошли в шлюзовую, – Беляев хлопнул по шлему скафандра Виктора, – скоро на корабле нечем будет дышать, у нас вышла из строя система регенерации.

Инспектор и старпом оказались в небольшом, ярко освещенном помещении. Виктор посмотрел на старпома через прозрачный пластик шлема. В облаченье скафандра он выглядел очень эффектно. Яркий белый свет играл разноцветными бликами на металло-пластиковом покрытие космического костюма. Огромный рюкзак, встроенный в скафандр, в котором находились системы жизнеобеспечения и небольшой реактивный двигатель, плотно прилегал к спине. Ноги и руки выглядели массивными и увеличились по толщине минимум в два раза. Вес скафандра при отсутствии гравитации практически не чувствовался. Виктор вытянул вперед руку и несколько раз сомкнул и разомкнул пальцы, привыкая к новому обмундированию.

Старпом короткими подскоками переместился к приборной панели, расположенной перед дверью, ведущей в космос. Он потыкал туда толстыми пальцами, одетыми в космические перчатки, после чего створки стали открываться. Затем он переместился за спину Виноградова.

– Не шевелись, – приказал Беляев, – я проверю герметичность скафандра.

Через некоторое время он приказал повернуться к нему лицом.

– Виктор, послушай меня. В скафандр встроен мини-компьютер с голосовым управлением, поэтому все параметры можно регулировать, отдавая звуковые команды. Вот здесь, – старпом открыл защелку на левом запястье, – ручной пульт управления. Тут также можно регулировать подачу кислорода, температуру внутри скафандра, подачу воды и питательной жидкости. Вот этот символ обозначает управление двигателем. Запаса топлива немного, всего на пятнадцать минут работы в максимальном режиме, но запомни, чем больше скорость ты наберешь, тем больше топлива надо оставить на торможение. Если что, дашь задание компьютеру, он все рассчитает.

– Я что-то не соображу, Александр, – удивился Виноградов, – зачем ты мне все это рассказываешь?

– Сейчас поймешь, – подмигнув левым глазом, ответил старпом, – только Виктор, заранее прошу, не обижайся.

С этими словами старпом сильно толкнул правой рукой в грудь скафандра Виноградова. Получив ускорение, инспектор вылетел за пределы корабля, и, медленно вращаясь вокруг своей поперечной оси, начал отлетать от шлюзовой камеры все дальше. Животный страх охватил Виктора с головы до ног, дыхание перехватило, и комок подкатил к горлу. Вокруг инспектора простиралась безжизненная и холодная бездна космоса. Единственным обитаемым местом оставался грузовой корабль, который продолжать отдаляться от него с неумолимой безнадежностью. Виктор начал судорожно махать руками и ногами, как будто он плыл в бассейне, но зацепиться было совершенно не за что. От трепыхания конечностями Виноградов начал медленно разворачиваться лицом к кораблю. Виктор удалился уже достаточно далеко и видел целиком огромный, сигарообразный, окрашенный в белый цвет, корпус космолета, с ярко-синей надписью «Алексей Леонов», выведенной на округлом боку грузовика.