Читать книгу Как писать музыку - - Страница 1

Как писать музыку?

Когда мы слышим про музыкантов, мы сразу же думаем про талант. Бесталанный музыкант прославиться не сможет. Ведь так? На самом деле, все не так однозначно. Не только в жизни как и в таковой, но и в музыке, особенно, в музыке.

Если вы хотите писать музыку в одиночку. Поймите, с чего начать. Кто-то начинает с текста, кто-то с мелодии. Будь то гитарная партия или фортепиано – не так важно. Можно писать электронную музыку с помощью разных программ.

Общее во всем этом одно – пишите про себя. Пишите про то, что чувствовали или чувствуете сейчас. Пишите про боль и самые сильные эмоции. Люди любят чувствовать что-то свое, слушая вашу музыку. Если вы сами не будете хоть что-то чувствовать от своего искусства, то вряд ли кто-то другой будет.

Но все по порядку. До этого еще надо дойти. А если вы не заканчивали музыкальную школу, то предлагаю начать с нотной грамоты.

I

Каждый из нас хоть раз представлял себе, что именно произойдет в момент, близкий к смерти. Что ты будешь чувствовать? Будет ли больно, будет ли страшно, возможно, вся жизнь пронесется перед глазами всего за несколько секунд, как чаще всего говорят. Но вот, что я поняла не так давно. На самом деле все совсем не так, как пишут в книгах или фильмах. По крайне мере, у меня было иначе. Год назад я попала в автомобильную аварию. Отделалась я сильным испугом и такими же сильными ушибами, но, к счастью, осталась жива, даже ничего себе не сломала.

Еще до аварии я слышала истории о том, что многие люди даже не помнят момента самого несчастного случая, но хорошо помнят, что было несколько минутами до и после. Но сам момент – чернота. Примерно так же было и в моем случае. Да, я понимаю, что при стрессовой ситуации выделяется адреналин, который в разы уменьшает боль. Все это происходит для того, чтобы спасти человека. Чтобы организм спас самого себя.

С одной стороны, ты понимаешь, что с тобой может случиться что-то подобное в любой момент, сложно себя полностью обезопасить, даже не сложно, а невозможно.

За всего лишь один год произошло столько всего, что можно написать книгу. На фильм двухчасовой событий хватит с головой, возможно, даже на небольшой сериал. Поверьте, я много думала, стоит ли рассказывать про это.

***

Открыв глаза, я сразу же заметила Макса, спящего на кресле слева от меня. Я поняла, что была ночь. Практически сразу же почувствовала сильную боль в правом бедре. Потом в правой руке, точнее, болел правый бок полностью. Я попыталась повернуться на левый бок, к счастью, мне удалось это сделать вполне успешно. Макс проснулся.

– Ань, слава Богу, как ты себя чувствуешь? – он уже сидел возле меня на кровати, я видела, как он был взволнован. Дежавю. Он боялся повторения ситуации из прошлого.

– Да, со мной все нормально. Болит правая часть тела. Но в целом, думаю, все хорошо. – хотя улыбаться я даже не пыталась. Я чувствовала, что чего-то не хватает. Или.. Я читала в глазах Макса, что это было не все. – Сколько я проспала?

– Часов десять. Тебе вкололи обезболивающее, и ты заснула. Переломов нет, сотрясения тоже. Только ушибы. Проходить будут долго, но ходить сможешь уже сегодня.

И тут я вспомнила:

– Где Ваня?

Молчание. Все плохо или очень плохо?

– Он не выжил. – нельзя как-то мягче сказать такие слова. Макс об этом знал. Поэтому он больше ничего не говорил. Он просто взглянул на меня и, немного помедлив, обнял. Я не плакала. Я просто сидела и смотрела на стену спереди. Там висел телевизор. Под телевизором стоял стол, на столе не было ничего. От слова совсем. Который был час? Может, уже скоро утро?

– Его родители? Они здесь?

– Приедут утром, проведать тебя. Были тут вчера, сейчас уехали домой.

Я выдохнула с облегчением. На данный момент. Родители Вани – хорошие люди, никогда не лезли не в свое дело. Но сейчас меньше всего я хотела видеть их. Хотя бы не в ближайшие несколько часов. Я легла на левый бок. Макс сел обратно в кресло.

На следующее утро пришли его родители, как и сказал Макс. Мне было сложно, но им было гораздо сложнее. Говорят, самое ужасное – пережить своего ребенка. Поверю на слово. Затем были похороны, но я не хочу останавливаться на этом. Возможно, потом еще вернусь.

Примерно через неделю я общалась с милицией по поводу того, что случилось.

Мой бывший одноклассник работал там, с ним мне и довелось пообщаться в тот раз. Как окажется после, не в последний.

– Привет, Аня. Как твои дела? – Никита посмотрел на меня и добавил – с учетом всего случившегося.

– С учетом всего более-менее, наверное, – я улыбнулась. Никита всегда был одним из самых добрых мальчиков у нас в классе, особенно в начальной школе. Было много тех, которые дергают девочек за косички, отбирают книжки и многое другое. Никита же никогда таким не был. Если ему кто-то нравился, он мог сразу подойти и сказать, даже будучи двенадцатилетним парнишкой. Мы с ним дружили с младшей школы. Макс старше меня на пять лет, а Никита ровестник. Но они сдружились, когда мне было восемь. Макс стал старшим братом не только для меня, но еще и для Никиты. Последние пару лет мы не так близко общались с Никитой, лично даже не виделись, но каждый из нас всегда знал, что в случае чего можно тут же позвонить и получить необходимую поддержку. Этого было достаточно.

– Думаю, ты знаешь, что я буду у тебя спрашивать.

– Да, догадываюсь. Только без прелюдии, пожалуйста, ты же знаешь меня.

– Да, ты любишь, когда все четко и без соплей, – он посмеялся и продолжил. – Опиши аварию в подробностях, настолько, насколько помнишь. Со всеми деталями.

– Сразу скажу, что не было ничего необычного. Было воскресенье, в обед мы поехали в центр города, чтобы зайти в торговый центр. Мы никогда не используем паркинг внутри, потому что у меня клаустрофобия, я терпеть не могу эти паркинги закрытые, особенно, когда поднимаешься наверх, уровень за уровнем. Сразу накатывает тревога, как будто перед прыжком в пропасть. Мы всегда паркуемся напротив, через дорогу от центра. Мы припарковались, вышли из машины и пошли в сторону пешеходного перехода. Светофором он не регулировался.

– Ваня, подожди меня, куда ты так спешишь? – я пыталась за ним угнаться, но было скользко, еще недавно был дождь, а сегодня опять все замерзло.

– Давай быстрее, у нас через полтора часа кино. Ты же знаешь, как я не люблю опаздывать.

– Хорошо, но тут скользко очень, сейчас догоню. – Я немножко прибавила шаг, но моя интуиция правильно мне подсказывала не спешить, буквально через пару секунд я уже сидела на земле. – Черт, было больно.

Ваня вернулся, чтобы помочь мне встать, но я уже встала сама, отряхнулась.

– Ладно, я забыл, с кем я иду – он усмехнулся, – пойдем спокойно. Мы поравнялись и пошли через дорогу.

Больше я ничего не помню. Наверное, нас машина сбила одновременно, но Ваня был впереди. Я замолчала. Последние дни я постоянно прокручивала данный момент в голове, но я впервые рассказала это кому-то. Сказала вслух. Никита понял, что я больше ничего не скажу, и вступил в диалог.

– Да, ты права, вас сбили одновременно. Разница была в долю секунды. Скажем так, Ваня своим телом самортизировал, фактически, ты сначала упала на него, а потом уже на машину. Основная сила удара пришлась на него, в том числе, пострадала голова. Поэтому он и скончался. – тщательно продумывая наперед слова, он тоже пытался амортизировать в разговоре со мной, чтобы мне было легче. Но мне эти слова не доставляли никакого дискомфорта. Все самое страшное уже случилось. Знаете, всегда кажется, что самое страшное – это узнать о смерти близкого. Когда, как гром среди ясного неба, приходит неутешительная новость. И кажется, что это конец. Ничего хуже уже быть не может. Тебе все говорят, что время лечит. Да, лечит. Но хуже может быть. Потому что день смерти и день похорон – это хоть и первые дни, но самые легкие из этих самых первых дней. Когда вокруг тебя люди, близкие и не очень. Вы все вспоминаете что-то хорошее, потому что плохое про мертвых говорить не принято. Вы окружены сочувствием и любовью, не всегда искренней, но, поверьте, в тот момент вам вообще не до этого. Так вот, самое страшное начинается в момент, когда все эти люди возвращаются в свои дома, к своим любимым. Когда вашего человека уже нет с вами. В тот самый момент ваш самый страшный враг – это вы. Ваш мозг, ваши собственные воспоминания. Мозг начинает выводить на поверхность все подряд, связанное с этим человеком. Все сожаления. Все, что вы делали в порыве злости или обиды. Все, что хотели сделать иначе, но уже никогда не сможете. Никогда не сможете исправить. Вы будете плакать, злиться, можете впасть в апатию или депрессию. Но это пойдет. Ведь время на самом деле лечит. Оно забирает воспоминания. Яркие остаются, но постепенно, со временем, тоже тускнеют. Вы встречаете других людей, они буду стараться заполнить ту пустоту внутри. Кому-то это удастся сделать. Появятся новые мечты и новые проблемы. Но даже тогда, спустя годы, когда вы будете одни, в определенные моменты, вы будете возвращаться к моментам, которые вы уже никогда не сможете исправить.

Спустя полчаса мы разошлись. Еще какое-то время он задавал мне вопросы, на которые я уже отвечала ранее всем, кто спрашивал. Забавно, что когда постоянно что-то говоришь, то эмоции пропадают. Как будто рассказываешь на уроке заученный текст. Только тут даже не боишься ошибиться или что-то забыть.

Ближайшие несколько недель состояние мое было подавленным, но не настолько, как думали все окружающие. На самом деле, мне даже нравилось быть одной. И это не потому, что я не любила Ваню, нет, у нас все было хорошо. В большей степени. Но последний месяц примерно перед аварией он вел себя как-то иначе. Задерживался по рабочим делам, иногда мог нагрубить без причины. Но после его смерти я благополучно забыла об этом. Конечно же, иногда это всплывало в памяти, но я тут же отгоняла эти мысли в самую дальнюю полку моей внутренней библиотеки воспоминаний. Хотя тут повторюсь, интуиция или что-то еще пытались мне это показать. Но я не слушала.

II

– Эй, подожди, – прокричал Ваня, подбегая ко мне посреди коридора университета. Он еле дышал.

– Что случилось? – мне было интересно, что такое интересное он хотел мне сказать.

– Я сейчас разговаривал с ребятами из одного классного бара в центре города. Называется Studio 27, вроде бы. Я особо про него не слышал, он недавно открылся. Но не суть. Нас позвали выступать! Они послушали несколько наших записей, и им понравилось. Ты представляешь? – он был до безумия рад этому событию.

– Вань, это здорово, очень здорово, – я его обняла и почувствовала, что еще чуть-чуть – и потекут слезы. Но я приберегла их на потом.

Концерт прошел очень хорошо, я бы даже сказала, замечательно. Я помню то самое первое ощущение перед выходом на сцену. Я до этого много раз выступала перед публикой, но это было другое. Это было по-взрослому что ли. Людей было не так много, но большего волнения перед выходом на сцену, пусть даже совсем небольшую, у меня никогда не было. Это тот момент, когда внутри все сжимается, как будто толстый кожаный ремень сдавливает живот чуть выше талии, а потом постепенно опускается вниз и одновременно затягивается еще туже. Да, и еще тошнота. Но весь это букет неприятных чувств проходит ровно с минутой выхода на сцену. Наверное, ты просто принимаешь неизбежное. И понимаешь, что это одно из лучших событий в твоей жизни. В тот раз у меня было именно так. Я никогда не спрашивала у Вани, считает ли он этот концерт своим самым любимым, был ли этот день одним из счастливейших в его жизни. Не знаю. Но мы часто обсуждали наш первый концерт, и я всегда могла понять по его глазам, что он очень любил его, даже если и не признавался. Ведь первый раз в жизни есть первый. Он может быть не самым красивым, но он всегда запоминается. И с течением времени остаются лишь хорошие воспоминания об этом событии. Так работает мозг. Так работает память. Будь то первый поцелуй, первая любовь, первое выступление перед большой аудиторией, первая книга, которая так понравилась твоему друга, что он выслал ее в издательство. Все эти воспоминания бесценны и не исчезают полностью из памяти никогда. Лишь меняются немного.

III

В марте, спустя почти два месяца после аварии моим любимым развлечением было чтение книг, также просмотр фильмов и сериалов. Я гуляла и ходила в зал, но на этом все. Мне всегда нравился такой образ жизни, я была чистым интровертом. С подросткового возраста не любила быть среди людей. Часто развлекала сама себя, читала, слушала музыку. Музыка и разные истории всегда были моим спасением в этом мире. Поэтому это время в одиночестве меня ничуть не угнетало, мне это нравилось. Но Макс переживал. И он решил что-то с этим сделать.

Вечером одного из будних дней зазвонил телефон. Все мои близкие люди знали, что я не люблю общаться по телефону, поэтому либо это был тот, кто меня плохо знает, либо хотели сообщить что-то важное. В любом случае, я взяла телефон, который лежал на столике возле дивана. Звонил Макс.

– Да, Макс, – я ответила с неподдельным интересом.

– Привет, я перейду сразу к делу. – Он помолчал.

– Ну, давай.

– Мы с Машей подумали и решили тебя пригласить к нам. Поживешь у моря, как вы.., ты всегда хотела. – он запнулся после слова “вы”. – Приехать можешь хоть завтра, когда тебе будет удобно. По времени проживания тоже как пожелаешь, места у нас много. К тому же, через две недели мы уедем на пару недель в США, к сестре Маши, поэтому дом будет в твоем распоряжении.

– Тебе нужно посидеть с Котом? – я улыбнулась.

– Ну и это тоже, куда же мы его оставим одного, Кот боиться быть один. – да, конечно, кот Кот не любит быть один. И да, они назвали его Кот. Как видите, фантазия у моего брата льется через край. Но почему-то я даже не обдумывала это предложение. Я сразу знала своей ответ.

– Хорошо, я приеду, думаю, лучше будет приехать за пару дней до вашего отъезда. Как думаешь?

– Да, будет отлично, жду тогда тебя через дней десять. Люблю.

– И я тебя. – Я нажала отбой. Всегда делала это первой.

К тому же, Макс был прав. Мы планировали эту поездку уже полгода как. Она должна была быть в марте. На мой день рождения. Приеду пораньше, а там посмотрю, сколько буду там. Сейчас мне не хочется вообще ничего планировать.

В тот вечер я легла спать, но не могла долго уснуть. Почти два месяца я увязала в рутине, ничего не происходило, кроме небольшого количества работы в студии. Теперь я почувствовала то не так давно забытое чувства страха перед новым событием. Сразу же после звонка я купила билет с багажом на самолет до Калининграда. Вылетаю через неделю. Я думала о том, что же я там буду делать. Возьму с собой ноутбук, нужно будет поработать. Книги у Макса с Машей есть, целая библиотека, поэтому с этим проблем точно не будет. Пока я планировала поездку в своих мыслях, лежа на кровати, я постепенно, мышца за мышцей начала расслабляться и погружаться в сон. Мне снилось море, темное, практически черное, оно накатывало на меня волнами, а я лишь смотрела и не могла ничего сделать. Я просто ждала, пока волна заберет меня с собой. Но я не чувствовала страха, я знала, что у меня хватит воздуха и сил, чтобы выплыть. Когда она меня затащила на глубину, я увидела, что кто-то появился рядом со мной, я не сразу поняла, кто это. Эта женщина обняла меня и подтолкнула, я поплыла к поверхности. Обернувшись, я поняла, кто это был. Мама.

IV

Тот самый концерт положил начало нашему более близкому общению с Ваней. Мы виделись на учебе, между парами в основном, часто ходили вместе обедать, после учебы собирались у него дома репетировать. Я тогда жила в общаге, места для инструментов там просто не было. Хотя у меня была классическая гитара. Ваня же отнюдь, он жил в хорошем районе Минска, в большом доме с родителями. У него была просторная светлая комната на втором этаже. То, что она была светлая, я могла понять, судя по бежевым стенам, которые он так тщательно старался скрыть за разными постерами, картинами музыкантов, пластинками и многим чем еще. Мы много вечеров проводили там. Отличное было время. Но момент, который сблизил нас еще больше, произошел спустя полгода после первого концерта. Это было за месяц до моего девятнадцатилетия, в феврале.

Я лежала на животе на кровати Вани, рассматривая очередную стопку пластинок, которые ему привезли родители из Европы.

– Depeche mode? Как бы банально ни звучало, но я просто обожаю их “Enjoy the silence”. “All I ever wanted, all I ever needed is here in my arms”. – я пропела.

– “Words are very unnecessary, they can only do harm” – он закончил за меня строчку припева, хотя даже не посмотрел на меня, так и сидел за столом, смотря в монитор. Несмотря на то, что мы в основном изучали теорию музыки, играли на разных инструментах классику, Ваня изучал что-то более современное, он покупал курсы по созданию музыки, которых тогда в у нас еще и не было. Благодаря этому, я тоже изучала основы. Хоть меня больше привлекал маркетинг в музыке, бизнес, продюсирование. Но это все были мечты.

– Мне больше нравится “Free love”. В этой песне кто-то слышит историю про настоящую любовь, которая не делает больно, а другой слышит про секс без обязательств.

– Что же слышишь ты? – я подошла к проигрывателю, который стоял слева от стола, за которым сидел Ваня, и поставила эту песню. Появился характерный скрежет, и иголка позволила музыке заиграть.

– Я слышу повествование человека о том, что он пытается найти свою истинную любовь, даже если начинаться это будет с дружбы с привилегиями. – Он улыбнулся, а потом отвернулся и замолчал.

Я ничего на это не ответила. Никогда не обсуждали с ним философские темы. Возможно, я его плохо знала, но в ту секунду мне захотелось узнать его получше.

– Пойдем пройдемся. – предложила я, снимая пластинку. Песня закончилась, за ней начинала играть та, которую я не знала.

– Да, давай, а то что-то засиделись. – Ваня стал переодеваться. Я задумалась о том, почему я никогда не рассматривала его как парня, мужчину. Ведь он мне нравился, в этом я была уверена. Но мне нравилось с ним общаться, играть на гитаре и петь, слушать как он играет на фортепиано и поет. Играть у него получалось куда лучше, чем петь.

Мой внутренний монолог прервал его голос:

– Эй, ты что, замечталась обо мне? – он посмеялся, но это был риторический вопрос. Я молча встала и пошла за ним.

Несмотря на то, что был еще февраль, температура была мартовская. Мы оба были в довольно легких весенних куртках и без шапок. Вокруг практически не было людей. Выйдя на проезжую часть, мы пошли по обочине вдоль моста. Проехала машина, я сразу же поднялась на тротуар и крикнула:

– Ваня, аккуратно, сойди с дороги! – в голосе был слышен испуг.

– Боишься за меня? – он пошел на середину проезжей части.

– Это не смешно, перестань. – в моем голосе действительно не было ни капельки смеха.

– Ладно, ладно, не переживай так. – Он поравнялся со мной, но тут же побежал к перилам, которые были единственным препятствием, чтобы не упасть в воду. Тут я почуяла неладное. Он намеревался перелезть через перила. Боже, он совсем из ума выжил?

– Ваня, что ты делаешь? Ты совсем идиот? – и тут все, темнота. Следующее, что я помню, это перепуганное до смерти лицо Вани буквально в нескольких сантиметров от моего.

– Слава Богу, Аня, ты пришла в себя. Что с тобой?

В следующую секунду я просто рыдаю взахлеб. К испугу в лице Вани прибавилось еще недоумение и немного ужаса. Мыслей у меня в голове не было никаких. Мне просто нужно было выпустить все свои эмоции. Сложно описать мои чувства, но Ваня просто ждал, он сел рядом и просто ждал, смотря прямо перед собой.

– Ты мне расскажешь, что это было? – Очень аккуратно, с опаской спросил Ваня. Мы уже шли обратно, мост скрылся из виду.

– Три года назад, в феврале, мы с родителями попали в аварию. – я сделала небольшую паузу. Хотя не понимала зачем, потому что на сегодняшний день, все эмоции были оставлены на том мосту. – Мой папа припарковал машину напротив магазина, недалеко от моста. Нужно было купить листы для лазаньи, чтобы сделать сюрприз моему брату, Максу. Он тогда прилетел после сессии из Лондона, там он учился. Он просто обожал лазанью, поэтому мы решили ее приготовить. По пути остановились, чтобы купить. Папа вышел, машину на ручник не поставил. Все сложилось так, что сзади ехала машина, у которой, как потом оказалось, отказали тормоза, они ехали и громко сигналили. А у нас с мамой играла музыка, мы любили сделать погромче радио, когда начинала играть любимая песня. Я эту песню никогда не забуду, это были Led Zeppelin “Babe I’m gonna leave you”. Мы с мамой любили эту группу, поэтому практически все песни их знали. Как и эту. Мы услышали посторонние звуки слишком поздно. Хотя песня достаточно мелодичная и тихая, как ни странно. Следующее, что я помню, это удар, потом еще один удар. Видимо, я потеряла сознание, потому что я помню только то, как меня кто-то вытаскивает из машины, немногим погодя, я жадно глотаю воздух на поверхности. После я понимаю, насколько там холодно. Кое-как добираюсь до берега, там уже собрались зеваки. Какая-то женщина подбежала ко мне с пледом, который явно достала из своей машины. Затем меня везут в скорой. Спрашивают, кому позвонить, я называю номер брата. Ему звонят, сообщают о происшествии. А я боюсь, очень боюсь спросить, что с моими родителями. Я в шоке, мне страшно, я начинаю плакать.

– Я даже не знаю, что сказать. – я слышу, как ему жаль меня. Но это приятно. Я никогда не любила, чтобы меня жалели. Но сейчас я была не против. – О, нет, я идиот, прости меня. О, теперь я все понял. – тут он побежал и стал передо мной. Мне пришлось остановиться. И молча обнял. После этого мы какое-то время шли пешком. Провести тебя домой? Но я бы хотел, чтобы ты осталась у меня. Я боюсь за тебя.

– Не бойся, – я улыбнулась, – но остаться у тебя не против. Послушаем что-нибудь, только не Led Zeppelin, пожалуйста

– У меня нет их пластинок.

Мы дальше пошли в сторону дома. Мне никогда не было так легко, рассказывая кому-либо эту часть своей истории.

V

Что вам приходит в голову, когда вы слышите выражение “истинный страх”. Настоящий, неподдельный. Это не тот страх, когда мы смотрим ужастик, а потом нужно пройти через темный коридор в туалет, или когда мы видим незнакомого мужчину, идущего прямо за вами в ничем не освещенном переулке. Это тоже страшно, но тут больше про фантазии. Еще ничего не случилось и, скорее всего, не случится, но мы боимся. И хорошо, что боимся, это защитный механизм. Но тут я хочу рассказать про другое.

Раннее утро в большом аэропорту, но людей еще не так много. Возможно, это не самое популярное время для вылетов, либо есть другая причина небольшого количества людей. Я посмотрела на время на часах и поняла, что еще больше двух часов до посадки. Спешить некуда, нужно пройти к пункту контроля, “просветить” все вещи и спокойно отправиться уже в свободную зону, взять кофе и ожидать. Я всегда любила аэропорты. Величие и свобода. Такие ассоциации. Но тут мое внимание привлек жуткий пронизывающий крик. Сразу показалось, что кричит раненое животное. Такой по-настоящему пугающий был звук. Я повернула голову в сторону крика и увидела девочку лет пяти, которая плакала навзрыд и успевала при этом кричать. Внутри все сжалось, как будто ударили чем-то тупым, но при этом боли не было, просто защитная реакция. Я немного замедлила ход, но к девочке подошли сотрудницы аэропорта, моей помощи там не требовалось. Я слышала, что она потеряла свою маму, женщины что-то у нее спрашивали. Возможно, девочка еще не испытывала большего ужаса, чем это событие. В таком возрасте родители – это все. Защита, в первую очередь. Когда перестаешь чувствовать защищенность, практически все остальное отходит на второй план. Ведь самое главное теперь – выжить.

***

Самолет приземлился в половине первого. Еще через час я уже была в доме у Макса с Машей. Макс встретил меня в аэропорту, а Маша осталась дома.

– Я очень рада тебя видеть, – Маша обняла меня, звучала она искренне.

– Взаимно, – я правда была рада ее видеть.

Макс перебил нас и повел меня наверх. Поднимаясь по лестнице, я заметила, что Маша вовсю что-то готовит. Это заставило меня улыбнуться. Я в детстве спорила с мамой, что когда вырасту, не буду готовить ничего для гостей, а буду заказывать. Но когда выросла, все было иначе.

– Это твоя комната. – Я вошла в просторную светлую комнату, из окна виднелось Балтийское море, я могла почувствовать его запах, так как окно было открыто. По коже пробежали мурашки, я почувствовала что-то похожее на тревогу. Благополучно отогнала это чувство подальше.

– Вау, что сказать. Спасибо. Очень красиво, – по лицу Макса было видно, что он доволен. Мне понравилось, а это самое главное. На большой кровати лежали несколько полотенец и свежее постельное белье. Мой взгляд упал на полку с книгами. Он это заметил.

– Прикупил парочку для библиотеки, думаю, тебе понравится.

Я молча улыбнулась, выражая взглядом благодарность.

Когда он вышел, я прошлась по комнате, рассматривая все вокруг. Но основное – это, конечно же, вид на море. Мы с Ваней всегда хотели пожить у моря или океана какое-то время, а потом, если понравится, то переехать в подобное место. Вот мне и довелось попробовать. Правда, уже без него.

Я спустилась вниз, чтобы не заставлять хозяев ждать. Маша приготовила пиццу, запах которой я почувствовала, войдя в дом в первый раз.

– Вау, как вкусно пахнет. – Пахло на самом деле бесподобно. Готовка – эта вещь, которая всегда нравилась мне в Маше, как бы я к ней не относилась годами ранее, готовила она всегда очень вкусно. В этом плане ничего плохого я сказать не могла.

Я уже почти спустилась, но меня опередил кот, который спешил быстрей попробовать то, что издавало такой приятный аромат.

– Привет, Кот, – я его перехватила, кот хоть и не был сильно доволен таким резким вторжением в его личную жизнь, особенно, какой-то незнакомки, но он мирно уселся у меня на руках. Я пошла на кухню.

– Аня, у нас все готово, прошу к столу, – ребята выглядели очень счастливыми. Я поняла, что этого мне не хватало. Я уже во второй раз после того, как увидела море, обрадовалась, что я тут.

– Спасибо большое за приглашение, я это ценю.

– Пустяки, мы рады тебя видеть здесь, – сказал Макс, я еще подумала, что он стал таким милым, но он тут же реабилитировался, – к тому же, нам тут некого попросить присмотреть за Котом, пока нас не будет.

– Ха, я тоже тебя люблю, братишка. – я наконец-то отпустила кота на пол, он побежал прямиком к своей миске. Вечно голодный, как все коты, которых я когда-либо встречала, – на сколько конкретно недель вы уезжаете?

– Катя, моя сестра, в отпуске на три недели, сначала мы поедем к ней в Майами, проведем время там, потом проедемся уже с Максом вдвоем по штатам, всегда мечтали о таком путешествии, ну а там посмотрим. Планируем на три недели на данный момент, может, чуть дольше. Но если тебе нужно будет уехать до того, как мы вернемся, ты говори, мы что-нибудь придумаем. – Моему брату очень повезло с женой, в тот момент я окончательно убедилась в этом. То, как она говорила, как мыслила, как вела себя с ним, это было то, чего так не хватало Максу когда-то давно.

– Маша, Макс, не беспокойтесь, я в любом случае планировала сюда приехать, вышло немного раньше, чем я думала. – я промолчала, я привыкла уже к тому, как людям становится неловко, когда что-то напоминает в разговоре о Ване, даже если отдаленно. Сразу их лица искажаются, появляется сочувствие, жалость, и в этом нет ничего плохого. Так реагируют люди, которые не сталкивались или сталкивались со смертью довольно давно. Но в том то и дело, что ни Макс, ни Маша не показывали этой ярко-выраженной жалости. Что не могло ни радовать. – В любом случае, я проведу время в таком большом доме у моря, поработаю, отдохну, подумаю, что делать со своей жизнь дальше, ну и далее в таком роде.

– Тогда, судя по всему, – он посмотрел на Машу, потом на меня, – нам не о чем беспокоиться. Можем оставить тебя здесь на несколько недель.

– Да, именно об этом я вам и говорила последние несколько минут. – теперь все уже улыбались. Макс обнял Машу, а потом поцеловал. Я сидела и улыбалась все это время. Немногим поздней показался Кот, довольно облизываясь, он прошел свой путь обратно на второй этаж.

– Да, и еще кое-что, о чем мы хотели тебе рассказать лично. Несмотря на все, что произошло в последние месяцы. Скорее даже, это нас подтолкнуло. – Макс взглянул на Машу, а потом добавил. – Мы решили отпраздновать нашу годовщину в июле. Знаю, что это может показаться странным. Но жизнь так коротка, праздников не так много, и мы женаты целых пять лет! Не верится, да?

– Ребята, это очень здорово. Правда, я безумно рада за вас. – я подошла сначала к Маше, обняла ее, она была очень взволнована, но при этом рада видеть меня. Потом к Максу. Я поняла, что действительно рада этой новости. Пусть это не свадьба, но ребята молодцы. Пять лет вместе.

– Мы переживали, как ты к этому отнесешься. – сказала Маша, – учитывая последние события.

– Да, я понимаю, но это другое. Это же отличное событие. Я очень рада этому. Так что даже не смейте переживать из-за меня. Я с радостью отпраздную вместе с вами. Надеюсь, там не будет много незнакомых людей, как на свадьбе? – я вспомнила несколько странных ребят, с которыми он познакомился в Лондоне.

– Только для близких и друзей – ответил Макс.

***

– Нужна помощь тут? – после того, как мы закончили обедать, Макс пошел наверх работать, а Машу я застала на кухне за мытьем посуды, – странно, что у вас нет посудомоечной машины – Маша улыбнулась.

– Да, странно, но на самом деле, я люблю мыть посуду. Это успокаивает меня.

– Могу помочь вытирать, – мне хотелось сделать что-то полезное, как никак, я буду тут жить почти месяц бесплатно.

– Полотенце на столе за тобой, половину я уже почти вымыла, осталось работы на пару минут. – я взяла полотенце со стола и принялась вытирать тарелки. – Знаешь, я вспомнила, как мы только сообщили тебе о свадьбе, я боялась, как ты отреагируешь на новость эту.

– Да, но я тогда вполне нормально отреагировала, не считая злости, конечно же, но она быстро прошла. Я была рада, что у Макса будешь ты, потому что вся эта жалость тогда уже порядком надоела. – человек привыкает абсолютно ко всему, что, конечно, очень странная вещь, но при этом, очень полезная. После аварии десять лет назад, абсолютно все вокруг смотрели на нас как на маленьких бездомных котят, сидящих посреди дороги под проливным дождем. Сначала было плевать на такое отношение, потом от этого было противно, а потом я привыкла. Так бывает всегда.

– Вообще-то, я не о наших отношениях после того случая. – Пауза, меня это очень заинтересовало. Я выдержала эту паузу и приготовилась слушать дальше. – Вернее, об этом я думала тоже, но сейчас я хочу поговорить о другом. Прости, что я не приехала к тебе после аварии. Я испугалась. Я безумно испугалась, когда мне Макс рассказал, потом я обрадовалась, что ты не пострадала. Но потом я узнала, что Ваня погиб, это меня шокировало. Я просто не смогла приехать, не хочу оправдываться. Но мне очень жаль.

Я положила тарелку на стол, вслед за ней отправила туда же и полотенце и подошла ближе к Маше и сказала:

– Я понимаю, правда, понимаю. Так вышло, что я в жизни не раз имела дело со смертью близких людей. Не могу сказать, что я к этому привыкла. Но в этот раз было легче. Я не говорю, что я не любила Ваню или что-то подобное, конечно же, нет, но теперь у меня кроме Макса есть еще и ты. Мы дружим очень давно. Да, у нас были сложные времена, но мы прошли через это. Да, сейчас дружба ощущается иначе, чем в двенадцать, но она сильнее. Нам не нужно видеться и общаться каждый день, чтобы понимать, что мы есть друг у друга. Ты не приехала, но ты звонила, ты писала. Мы все боимся смерти в разных ее проявлениях. У тебя такая реакция, и это абсолютно нормально. Я совершенно не злюсь на тебя, – Маша меня обняла, и я увидела, как она вытирает рукавом своей светло-розовой спортивной байки слезы, которые едва начали стекать по ее щекам. Мы простояли на том же месте еще минут пять, не сказав ни слова друг другу.

VI

– Ты уверена, что не нужна никакая помощь? – Макс был очень обеспокоен моим спокойствием. Честно говоря, я тоже.

– Не переживай, я в порядке, настолько, насколько это может быть при данных обстоятельствах. – я прекрасно его понимаю, будь я на его месте сейчас, я бы вела себя так же. Может, даже хуже. Он закрыл за собой двери моей квартиры изнутри.

– Что будешь делать со студией?

– Алекс сегодня приедет, все обсудим.

– Ладно, но я все равно переживаю, – он подошел ближе и обнял меня.

– Со мной все будет хорошо, может, не сразу, но потом точно будет. Нам же это знакомо? – он кивнул. Да, к сожалению, нам это было хорошо знакомо. Но как бы это ни звучало, с каждым разом легче переносить чью-то смерть. Конечно же, это еще зависит от того, кто умирает. Насколько вы были близки с данным человеком. Я Ваню очень любила, мы говорили друг другу почти все. Именно так я представляла близость с другим человеком. Как будто ты видишь его насквозь. Хотя это было не так. Невозможно знать человека на все сто процентов. Даже сам человек может не знать себя так хорошо. Из-за всего этого я понимала обеспокоенность Макса. Я сама не совсем понимала реакцию своего организма. Да, сразу это было как гром среди ясного неба. Первая неделя была ужасная. Но сейчас, когда подходит к концу четвертая неделя без него, мне гораздо легче. Мне почти хорошо. И я словно чувствую вину за это. Что слишком быстро оправилась после его смерти. Но оправилась ли?

Макс ушел, и я осталась одна. Сегодня вечером должен был прийти Алекс. Это единственный клиент, которого я хотела видеть в ближайшее время. Хотя я бы уже и не стала называть его клиентом. Он уже стал чем-то большим, чем просто клиент. Сегодня мы должны обсудить, как быть со студией сейчас. Ваня вел буквально несколько музыкантов, я – только Алекса. Два месяца назад мы закончили его первый полноценный альбом. Реклама уже велась, но он занимался этим сам. Хотя это моя работа. Но после несчастного случая он пришел ко мне и сказал, что сам будет заниматься продвижением до тех пор, пока мне не станет лучше. Честно говоря, я не ожидала такого предложения, сразу даже хотела отказаться. Но потом поняла, что мне будет морально сложно заниматься тем, чем мы всегда занимались вместе с Ваней.

– Ну, здравствуй, Анна, – я подошла к нему, он меня обнял. Я была очень рада его видеть. – Как ты? Макса я не застал?

– Нет, Макс пару часов назад ушел, пока еще тут, потом поедет обратно к Маше. Я более-менее, все ближе к слову «хорошо». – эти слова заставили меня саму улыбнуться. – а ты как? Как продвигается работа, пока я отлыниваю.

– Вот за этим я и пришел. Нужна твоя помощь с выбором постеров и видео для социальных сетей. Ты в этом профи. Без тебя не справлюсь. – он достал свой компьютер из рюкзака и был готов пройти туда, куда я его проведу.

– Давай сюда, в гостиную, – несмотря на то, что он тут был уже десятки раз, он всегда ждал приглашения. Никогда сам не ходил туда, куда ему не разрешали. Мы прошли к дивану, на столике все еще лежали напечатанные постеры нескольких групп Вани. Алекс из заметил, помолчал немного, потом перешел к делу

– Значит, вот, что у меня есть. У меня есть новые видео для инстаграма, парочка новых для тик тока, но это максимум на неделю, нужно что-то еще. – я внимательно посмотрела материалы, которые у него есть. Я следила все это время за его инстаграмом, за тик током тоже. Все было в порядке. Но кое-чего не хватало.

– Все супер, но я знаю, что нам нужно. Фотосессия, нужно одеть тебя как панк-рокера в 90-х, но добавить современного лоска. Песни у тебя одновременно драматичные и веселые, то есть они не такие депрессивные, как были к Нирваны, например. Улавливаешь? – он кивнул, я восприняла это как «ок, продолжай, я слушаю» – Будут фотки в кожаных куртках, с гитарой, сейчас любят музыкантов с накрашенными глазами, как раньше, но мы так делать не будем. У тебя хороший маскулинный образ, тебе это не нужно. Лучше куртка на голое тело, это привлекает женскую аудиторию. – он посмеялся. Хотя в глазах я уже увидела эту искру, которую увидела в день нашего знакомства два года назад.

– Аня, супер, правда, ты тогда договоришься с фотографом? – я кивнула. – А что делать с новыми видео?

– Несколько снимем на фотосессии, подставим твою музыку, нужно, чтобы люди снимали в тик токе больше видео с твоими песнями. А для инсты – красивые картинки красивого Алекса – он уже готов был бежать и делать все, что я ему описала. Судя по выражению его лица.

– Ладно, отлично, тогда все обсудили. Еще спишемся. – он помолчал, как будто готовился сказать что-то не очень приятное. Тот случай, когда нужно несколько раз подумать, прежде чем что-либо сказать. – Как ты? На самом деле? – мне всегда нравился Алекс. Не только за свой талант, но и за то, каким человеком он был. Он всегда как будто знал меня лучше, чем я сама. Меня это даже иногда пугало. Но в хорошем плане.

– Я почти хорошо, первые недели были сложными, теперь гораздо легче. Знаешь, люди продолжаю спрашивать меня это. Я всегда отвечаю что-то типа «нормально», «хорошо», «справляюсь», но от тебя мне этот вопрос получать приятно. Потому что я знаю, что ты это спрашиваешь не из банальной вежливости и сочувствия или потому что так принято, ты спрашиваешь это, потому что тебе на самом деле не все равно. Я это ценю, правда.

– Я рад, Аня, что ты справляешься. Я лишь хочу сказать, что я рядом, ты мне всегда нравилась, ты хороший человек, хороший музыкант, хороший маркетолог и много еще чего. Поэтому, что бы тебе не понадобилось, пиши, звони – я буду рад помочь. – Он встал и был готов направиться к выходу, но перед этим я его крепко обняла, как будто в последний раз. Мне не хватало этого.

После того, как Алекс ушел, я погрузилась в воспоминания. Было это чуть больше двух лет назад. А по ощущениям, как будто целую жизнь назад.

***

Когда мы решили с Ваней создавать студию, мы не совсем понимали, что делаем. Вернее, я не понимала. Как потом оказалось, Ваня знал, чего хотел. Фактически, в самом начале всеми договорами и решением вопросов занимался он. Я занималась рекламой в инстаграме и на других площадках. Я понимала, что и знакомств, и опыта у него больше, чем у меня. Да и я никогда не грезила о работе с музыкантами. При этом я никогда не хотела выступать перед публикой. Я боялась этого. Свет софитов в лицо, и в самый важный момент ты забываешь ноты, на тебя смотрит количество глаз в два раза большее, чем людей в зале. Самая что ни на есть паника. Она может отбить желание выступать после. Но напротив, я всегда хорошо держалась на сцене. Даже любила это ощущение, но дозировано. Заниматься этим профессионально я точно не хотела.

Одним из способов “прослушивания” музыкантов были походы и выезды на их небольшие концерты в разных городах страны и соседних стран. Этим всегда занимался Ваня, потому что я не люблю и не умею договариваться с людьми. Мне всегда проще с картинками, с музыкой или любым другим искусством. Я могу выразить мысли таким способом, но словами – не очень. Максимум, на письме, когда есть время подумать и красиво все изложить. Именно тогда, когда я этого ну совсем не ожидало произошло это.

– Как это случилось вообще? Конечно, поезжай, я подхвачу все, что нужно, по работе, вообще не вопрос, – я держала трубку правой рукой, пока пыталась выложить на блюдо свежеиспеченный тыквенный пирог. Он немного треснул. Плохая идея делать что-то одной рукой. – С ней все хорошо? – я слушала, как на том конце Ваня рассказывал мне про случай с его мамой, она подвернула ногу, ему нужно поехать и отвезти ее в больницу, так как отец в командировке. – Надеюсь с ней все будет хорошо, – подожди, я поставлю тебя на громкую связь. – положив телефон на обеденный стол, я наконец закрыла духовку и приготовилась выкладывать пирог, используя обе руки.

– В общем, тебе нужно будет сегодня съездить посмотреть одного нового музыканта. Мне его советовали проверенные люди. Он начал с тиктока и единичных выступлений в разных барах города. Его пока еще никто не заметил, что нам на руку. Но в социальных сетях популярность набирается. Нужно постараться его перехватить. После концерта он уезжает на месяц, поэтому, чтобы не терять время, нужно ехать сегодня. – Пирог все-таки треснул, я сдалась.

– Не знаю, что сказать. Я сомневаюсь, что у меня получится. Ты же знаешь, что все это не мое. – Я присела на стул. Знакомое чувство внизу живота нарастало. Кто-то совсем легонько ковырялся там перочинным ножом. Я сглотнула – Это точно единственный вариант?

– Ты можешь поехать вместо меня к моей маме – это был вопрос с подвохом, он знал, что я не поеду. Я не очень любила его маму, хоть она и была неплохой женщиной, но все же. – Манипулятор, – но мне стало уже веселее, перочинный нож исчез. – Ладно, я поеду, скинь мне в телеге адрес и время.

– Люблю тебя! – я слышала довольство собой в его голосе. Но меня это ничуть не смущало. – Скину еще его фото, чтобы не перепутала.

– И я тебя. Жду. Передавай привет маме. – я положила трубку и уже откусила кусок от пирога. Он оказался на вкус гораздо лучше, чем на вид. Что ж, готовка – не самая моя сильная сторона, как и общение с незнакомыми людьми.

Взглянув на сообщение от Вани, я поняла, что заведение находится в самом центре. Добираться мне туда на такси минут пятнадцать. Поэтому еще было достаточно времени, чтобы подготовиться и собраться с мыслями. Но как готовиться? Ваня скинул еще его аккаунт в инстаграме и тиктоке. Я принялась изучать. Симпатичный высокий брюнет лет двадцати трех, не больше. Еще не слишком стар, чтобы начать такую карьеру, но уже и не слишком молод, чтобы нравиться тридцатилетним женщинам. Так что можно работать на обе аудитории. Изучая еще не знакомого мне человека и его достаточно неплохое творчество, я не заметила, как уже осталось чуть больше часа до концерта.

– Черт, опаздывать мне лучше не стоит. – я стала собираться. Никогда не любила опаздывать.

Когда я зашла в зал, я удивилась, увидев несколько десятков людей в совсем небольшом помещении. Казалось, что больше пяти человек еще оно просто не способно было вместить. Я села на единственное свободное место у бара, она было свободно только потому, что здесь был не самый лучший вид на исполнителя. Он, его звали Алексей, надевал гитару, я успела вовремя. На нем была сине-черная клетчатая рубашка, светлые прямые джинсы, волосы были немного длинные, закинутые назад. Выглядел он в точности как в инстаграме. В точности, как я его представляла себе ранее. Но потом он начал петь и играть. Было в нем что-то такое, что мне сразу понравилось. Он как будто старался сверлить взглядом всех присутствующих. При этом от этого взгляда не хотелось избавиться, наоборот, он завораживал. Мне так показалось, по крайней мере, потому что во время концерта он на меня не посмотрел.

VII

Вечером перед отъездом ребят мы с Максом прогуливались по береговой линии. Песок был едва влажный, начинало смеркаться. Было отчетливое ощущением вечера воскресенья. Знаете, когда день был хороший, но чем ближе был вечер, тем отчетливее виднелось утро понедельника. От этого сразу портилось настроение. Я знала, что как только наступало но самое нелюбимое утро, оставалось немного подождать, и ты уже снова в строю, живешь, наслаждаешься, но все равно знаешь, что скоро опять наступить то самое воскресенье.

– Я рад, что вы с Машей снова хорошо ладите. – я улыбнулась, на самом деле, я была рада, что тема смерти отошла на второй план, мы возвращались к обсуждению тем, которые были актуальны ранее.

– Да, после всего этого я поняла, что пора окончательно забыть старые обиды. На самом деле, я уже давно общаюсь с Машей нормально, думаю, сейчас будет еще лучше.

– Рад за вас. Два моих любимых человека будут дружить. Мне есть, о чем переживать, – он посмеялся и легонько толкнул меня в воду. Вступив в нее кросовком, я быстро шагнула в сторону Макса, но он уже побежал. Я устремилась за ним. Подумала еще тогда, что почти как в детстве, когда родители возили нас на море, мы всегда находили повод, чтобы толкнуть кого-то в воду. В итоге оба были полностью мокрыми.

Я попрощалась с ними уже поздно вечером, так как они выезжали в аэропорт рано утром, им предстоял долгий перелет с несколькими пересадками, поэтому они пошли спать очень рано. Я тоже отправилась в свою спальню, но заснуть мне быстро не удавалось. Тогда я включила в наушниках плейлист случайных песен, которые мне предлагало приложение, и решила, что таким образом мне удастся быстрее уснуть. Появилось ощущение нереальности и спутанности сознания, то самое, когда ты вот-вот погрузишься в сон, в наушниках заиграла та песня.

Песня Led Zeppelin “Babe I’m gonna leave you” длится шесть минут и сорок секунд. Столько же времени под водой был наш отец, когда бросился спасать меня и маму в холодную воду той злополучной реки. Я практически ничего не помню из этих минут, только темноту, холод и страх, но все это длилось недолго. Ворвавшийся ко мне в палату Макс, перепуганный, ничего не понимающий. Врач, который часом спустя сообщил нам, что наших родителей больше нет. Что папа вытащил из воды сначала меня, потом маму. Но маму достали из воды спасатели, так как ему, видимо, хватило воздуха только для того, чтобы полностью вытащить на поверхность меня и достать маму из машины, но выбраться самостоятельно им обоим не удалось.

Я в машине, окно закрыто, я еще в сознании, но не могу открыть двери, потом я переключаю свое внимание на ремень безопасности, он не открывается. У меня паника, но я вспоминанию уроки плавания, на которые меня водил папа в детстве. Нельзя паниковать, есть пару минут прежде, чем я потеряю сознание. Нужно постараться успокоиться и спастись. Теперь за окном я вижу свет, там чья-то фигура, это мама. Но как? Она же на переднем сидении, тут, со мной. Мой взгляд падает на то самое сидение, но там никого, так же, как и на водительском. Я чувствую как горит в груди, легкие заполнились водой, спасения нет. Глаза закрыты.