Читать книгу Незаконный наследник. Остаться сильным - - Страница 1

– Что мы тут делаем? – в тишине, которая стояла вот уже пару минут в зале Совета кланов, голос Андрея Бергера прозвучал набатом. – На какой-то клан совершено нападение? Ну и что? Такое иногда случается. Как случается, что нападавшие не рассчитывают сил и попадают, как кур в ощип. Вот Снежиным, не повезло, такое тоже случается, – он пожал плечами. Меньше полугода назад он вовсе не был похож на жёлчного брюзгу, любил выпить и вовсю волочился за дамами. Но, после убийства в злополучном поезде сына Григория, Бергер сильно изменился. Нет, клан вместе с ним не исчезнет, его брат Олег подхватит бразды управления, да и уже взрослые племянники помогут, но терять ребёнка – это всегда трудно, особенно когда виновные так и не были пойманы.

– Я тоже не понимаю, зачем нас всех буквально вытащили из постелей, – пробурчал Лейманов. – Мы все устали после бала, и сейчас вряд ли сможем что-то путное нарешать. И где Керн? Почему он не объяснит, что произошло и почему его внук арестован, ведь он всего лишь защищал свой дом и семью, и проявил себя как настоящий мужчина.

– Керн был ранен, – председательствующий в Совете уже много лет Андрей Ушаков обвёл взглядом амфитеатр, где на низких ступенях и располагались члены Совета. Он всегда любил пошутить на тему того, что первый, кто избрал именно это место в качестве зала заседаний, сделал это намеренно, чтобы решения принимались оперативно и ни у кого не возникало желание рассиживаться. А сидеть на камнях было жутко неудобно, сразу же всех болячки напоминали о себе и заставляли не забывать о возрасте.

– И что, что ранен? – раздражённо спросил Дмитрий Огарёв, которого вообще вытащили из клиники, где сейчас жена сына должна была произвести на свет долгожданного внука. – Не смертельно же Керн ранен. Перевязал руку, хлебнул водки от стресса и всего-то.

– Ты меня недослушал, Дима, – нахмурившись перебил его Ушаков. – Керн ранен, и к тому же он, как заинтересованное лицо, не имеет права находиться здесь во время разбирательства над наследником его клана.

– Но ты его прадед…

– И что? Это не делает Костю моим наследником, – раздражение в голосе Ушакова. – Но в том, что нас созвали слишком рано, я полностью согласен с присутствующими. Насколько я понимаю, речь идёт о нарушении Кодекса и со стороны нападавших, применивших глушащий магию купол, так и со стороны защитников. Костя убил Великого князя в тот момент, когда фактически Кодекс уже перестал действовать, и в ход пошла юриспруденция. В общем, ситуация весьма специфичная и двоякая. Лично я не смогу принять какого-либо решения, у меня просто не хватает данных, чтобы воссоздать картину произошедшего.

– Это возмутительно! Шестой пункт Кодекса гласит, что защищающийся может и должен защищать свою жизнь и жизнь своих близких любыми доступными способами. Кернов же лишили одного из самых значимых для них методов защиты – их магии! – Бергер даже покраснел от возмущения.

– Учитывая, что младший Керн – некромант, многие назвали бы подобный шаг разумной предосторожностью, – размеренно произнёс один из самых старых глав кланов –   Арсений Давыдов. – Вот только это всё равно стало бы вопиющим нарушением Кодекса и попранием членом императорской семьи прав кланов на защиту. Никто же не виноват, что Павел не мог ничего противопоставить магии смерти. Вообще, мало кто мог бы что-то ей противопоставить. Однако Керн не был обязан подстраиваться под неумение Великого князя защититься. Он был в своём праве. К тому же Павел не сумел ни своих людей сохранить, ни собственную жизнь, даже лишив Керна такого существенного преимущества.

– Но, это всё равно ставит под угрозу нас всех. Сегодня Керн, завтра мы с вами, – Бергер уже едва ли слюной не брызгал. – Никто из нас не должен подвергать сомнению своё право на защиту. Ни для кого не должно быть исключений.

– Это да, и, останься Великий князь жив, то вряд ли разгуливал бы на свободе за столь грубое попирание основного нашего права – права защищаться любой ценой, – мрачно заявил Водников. Он старался быть беспристрастным, но всё же это был шанс хоть как-то отомстить унизившим его Кернам, и Евгений всеми силами старался сейчас не поддаться соблазну. – Но, с другой стороны, Константин Керн убил человека, который уже перешёл под юрисдикцию правосудия, фактически совершив самосуд.

– Мы не знаем, что там произошло, – покачал головой Денис Белов. Переживший такое же горе, как и Бергер, и лишившийся сына Виктора, он взял себя в руки и оставался таким же собранным, каким был до трагедии. – И здесь я согласен с Ушаковым, нам нужно больше информации, чтобы вынести справедливое решение.

– В таком случае я предлагаю дождаться, когда Подоров будет готов предоставить нам результаты расследования, а Константин Керн, который, к слову, также был ранен, восстановится в достаточной степени, чтобы выступить перед нами и поведать, что же произошло в его доме и почему он так поступил. Ведь всегда может оказаться, что его вынудили обстоятельства, – подытожил Ушаков. – Кто «за»? – И он первым поднял руку. Под голосующими камень сиденья начал светиться зелёным цветом, и под куполом амфитеатра появилось зелёное светящееся число голосов. «За» было больше половины глав кланов. – Кто «против»? – не поднялась ни одна рука, и Ушаков удовлетворённо кивнул. – Кто «воздержался»? – воздержавшиеся были все остальные, включая Водникова. – В таком случае, предлагаю всем разойтись и отдохнуть уже по-человечески.

– У меня есть предложение, – слова взял всё тот же Огарёв, которому от радости того факта, что Совет не затянется, в голову пришла гениальная, на его взгляд, идея. – Как вы смотрите на то, чтобы следующее заседание провести в расширенном составе? Всё-таки разбираются нюансы Кодекса, а нашу молодёжь даже прочитать его никто не в состоянии заставить. Поэтому предлагаю привести своих наследников на слушанья. Конечно, при обсуждении и вынесении решения мы их из зала удалим, но сам процесс, думаю, будет им полезен.

– Я не возражаю, – председатель сказал своё последнее слово, и главы кланов стали вставать с жутко неудобных ступеней, у которых не было ничего, похожего на спинку, чтобы можно было опереться. Когда последний из членов Совета покинул зал заседаний, Ушаков медленно поднялся на ноги. – Ну что же, надеюсь, я в тебе не ошибся, и ты и здесь сумеешь себя защитить, – пробормотал он, направляясь к выходу. При каждом его шаге в амфитеатре становилось всё темнее, а когда он вышел и закрыл дверь, круглое старинное помещение погрузилось в темноту, которая развеется только во время следующего заседания.

***

Я лежал на кровати, заложив руки за голову, и разглядывал потолок. Разглядывать потолок было скучно, на нём не было ни единой трещинки, чтобы за неё можно было зацепиться взглядом. Первые часы я плохо помню. Меня наконец-то отпустила горячка боя, и навалились: боль, усталость и опустошенность, как всегда, бывало после схватки.

Подоров сразу же отвёз меня к целителю, который довольно быстро залечил все мои повреждения. С меня даже наручники не снимали, так как они совершенно не мешали процессу.

Ну а потом меня привезли сюда. Я тогда повернулся к Подорову и удивленно посмотрел на него.

– Это шутка? – меня подвели к той самой камере, которую не так давно занимал дед.

– Нет, – Подоров покачал головой. – Не смотри на то, что здесь довольно комфортно. Для наследника клана постоянно чувствовать отсутствие магии – это своего рода пытка, которая не слишком сильных личностей может свести с ума. Но другой тюрьмы для аристократов нет.

– Власти боятся за бедненьких уголовничков? – я хмыкнул. Снова за такой короткий промежуток времени ощутить эту сосущую меня изнутри пустоту – было жутковато.

– Керн, они же тебе на один зубок. – Вздохнул Подоров. – Представь себе: у тебя есть магия, а у них в лучшем случае самопальная заточка. Даже если ты проявишь благородство и не будешь призывать смерть и семейный дар. Ну, ещё огонь, да и воду заодно, у них всё равно не будет ни одного шанса.

– Думаешь, что мне хватит силы земли, чтобы их похоронить в этой самой земле? – я криво усмехнулся.

– Ну а я о чём говорю? – Подоров снова вздохнул. – Пойми уже наконец. Простые граждане настолько далеки от кланов, что все ваши возможности многие принимают за сказку. Просто не верят в то, что вы можете творить. Вы просто практически не пересекаетесь друг с другом.

– А как же большинство механизмов, которыми даже уголовники прекрасно и с удовольствием пользуются? – я позволил себе усомниться в том, что говорит Подоров.

– Они не воспринимают их как магию. А манна для них что-то вроде необычного топлива. – Подоров усмехнулся. – Так вот, живут они, ни о чём не подозревая, и вот настал день, когда к ничего не подозревающим матёрым убийцам, многие из которых сидят так давно, что не прочь разнообразить свою личную жизнь, приводят смазливого мальчика. Разумеется, они попытались бы тебя разложить в первый же вечер, не доходя до душа, даже не подозревая, что это было бы последним, что они вообще пытались сделать в своей жизни.

– Ну и что? Парочка бы откинулась раньше срока, а среди остальных я стал бы королём, – я, наконец, вошёл в свою камеру, или, лучше сказать, комнату, потому что разговаривали мы в коридоре. – Надеюсь, я не сойду с ума?

– Нет, не думаю, ты достаточно сильный, чтобы пережить эти временные неудобства.

– Когда меня будут судить? – я внимательно посмотрел на него.

– Не знаю, это решает Совет. – Ответил Подоров неохотно.

– Его Васька сдал? – мне не надо было уточнять, кого именно сдал придурок Васька.

– Да, причём сделал он это с превеликим удовольствием. – Подоров посмотрел на часы. – Мне пора к императору на доклад. И ещё, так как ты не политический преступник и не обвиняешься в измене Родине и заговоре против короны, к тебе будут пускать посетителей, правда, не всех подряд. И даже разрешат принести что-нибудь, чтобы ты со скуки не помер.

– И на том спасибо. – Равнодушно ответил я, не поняв и половины того, что он только что сказал.

Подоров, так и не дождавшись от меня адекватной реакции, ушёл. Я же принял душ. Впервые вода просто освежила меня, но не принесла облегчения и не восстановила потраченных сил, а пустота внутри с каждым вздохом усиливалась, становясь болезненной. Как дед столько времени выдержал? А я-то идиот думал, что он чуть ли не на курорт попал. Кретин, вот моё второе имя.

Половину дня я пролежал на кровати, пялясь в потолок и пытаясь анализировать сложившуюся ситуацию. Но ничего на ум не приходило, слишком мешало это жуткое ощущение, поселившееся внутри. Мне принесли обед. Есть не хотелось, но я заставил себя проглотить всё без остатка. Ладно, если нет возможности развиваться в магическом плане, то физически-то я в полном порядке и вполне могу ещё улучшить свою форму.

После довольно интенсивной тренировки, когда я сумел физической нагрузкой добиться того, чтобы мышцы начали слегка побаливать от напряжения, а мысли из головы улетучились все до единой, я принял душ и снова завалился на кровать, старательно изучая потолок. Спать лечь, что ли. Чем ещё здесь можно заняться?

– Тук-тук, – я скосил глаза в сторону арки, отделяющей мою камеру повышенной комфортности от небольшой прихожей. Дверь открылась совершенно бесшумно, я даже не слышал, что кто-то вошёл.

Егор Ушаков ещё раз постучал костяшками пальцев по косяку и вошёл в комнату.

– Привет, какими судьбами? – я даже не сменил позы. – Или прадед приказал проведать несчастного узника.

– Ты можешь мне не верить, но я посол доброй воли, – Егор перевернул стоящий у стола стул, перевернул его и сел верхом, сложив руки на спинке. – Старик в тот момент, когда его выдернули из кроватки, сдёрнули ночной колпак и выдрали из цепких рук стакан ночного кефира, и даже не дав сходить в сортир, чтобы притащить на внеочередной Совет, был готов тебя убить, и это в лучшем случае. Ну неужели нельзя было сделать всё более аккуратно, не так демонстративно? – и Егор покачал головой.

– Я не хотел рисковать дедом. К тому же эта мразь чуть не убила моего кота.

– Твой кот же чеширский? – я кивнул. По-моему, об этом все знают.

– Можешь на Совете давить на это. Чеширы охраняются по всему миру. За убийство чеширского кота при отягчающих обстоятельствах можно даже на казнь нарваться.

– А если серьёзно? – я приподнялся на локтях.

– А я серьёзен, как никогда, – Егор опустил подбородок на скрещенные пальцы. – Но если совсем серьёзно, то Совет взял паузу. Мнения разделились, но дед Андрей сказал однозначно, казнить тебя не будут. Больше половины Совета возмущены и оскорблены нарушением Кодекса именно со стороны покойного Павла. Но, последствия могут быть, всё равно. Поэтому лучше уж подготовиться, чтобы с тебя сняли все обвинения, и назначили выплату из казны за моральный ущерб.

– Так значит, тебя всё-таки прислали ко мне, – я утвердительно кивнул и откинулся на подушку.

– Нет, – Егор покачал головой. – Дед добился права один раз в день навещать тебя. Это было несложно, тебе не запретили посещения. Я сам вызвался быть почтовым голубем, жилеткой и верным плечом в одном флаконе.

– Это хорошо, – я прикрыл глаза. Мне непонятны были мотивы Егора. Он с самого начала вёл себя со мной так, словно хотел, если не подружиться, то хотя бы воскресить, давным-давно погибшие родственные связи. Ведь если вспомнить, Андрей Ушаков меня даже ни разу не видел, пока я не притащился к нему, чтобы заложить по полной Снежиных.

– Как император вообще очутился в вашем доме? – и хоть Егор всё ещё выглядел расслабленным, но его вопрос заставил меня подобраться.

– Подоров сказал, что отца сдал сынок. И император, тут же подхватив взвод охранников под мышку и захватив с собой Подорова, помчался усмирять родственника, пока тот дел не наворотил, – я рывком сел на кровати. Лёжа разговаривать на серьёзные темы было неудобно.

– Ты ему веришь? – Егор тоже выпрямился.

– У меня нет оснований ему не верить, – я провёл рукой по волосам. – Всё равно мне будет несколько затруднительно проверить его слова.

– У старика такие возможности есть, – Егор встал со стула и потянулся. – Я передам ему, пускай проверяет. Хотя, возможно, что так оно и было. Васька гнида и мразь, но он не дурак. Скорее всего, замаран в папашины дела по маковку. Вот только, похоже, там у них жаренным запахло, раз Павлуша с катушек слетел и попёрся вас мочить. А Васька, повторюсь, далеко не герой, но и дураком его назвать сложно. Почуял, что дело совсем швах, и побежал к Михаилу в ногах валяться и прощения просить, параллельно закладывая всех и вся. Ну и, размазывая сопли по опухшим от алкоголя щекам, очень убедительно доказывал, что его заставили, а он был всегда против.

– Против чего? – я впервые за эти безумные часы улыбнулся.

– Откуда я знаю, против чего может быть эта сволочь? – пожал плечами Егор. – Против того, что его в женский душ не пускают в общественной бане. Ладно, мне на первый визит всего пятнадцать минут дали. Завтра сказали, что на час смогу задержаться.

– Давай, – я пожал его крепкую ладонь и снова завалился на кровать. – Извини, что не провожаю. Такой вот хреновый из меня хозяин этих прекрасных апартаментов.

– Я всегда подозревал, что ты хам, причём по призванию, а не по воле обстоятельств. Тебе завтра что-нибудь принести?

– А что, это тоже разрешено? – Егор кивнул. – Есть перечень ограничений?

– Нельзя оружие в любом виде и наркотики, остальное в разумных пределах.

– Тогда я был бы благодарен, если бы ты принёс мне несколько книг, да мой телефон, а то ещё суток не прошло, а я уже на стены лезу. И что будет дальше вообще непонятно.

– И насколько же ты будешь мне благодарен? – Егор усмехнулся.

– Я тебя даже до двери завтра провожу.

– О, это действительно будет подвиг с твоей стороны, – он хохотнул и пошёл к выходу, махнув на прощанье рукой.

– Очень может быть, – пробормотал я в ответ, хотя знал, что Егор меня уже не услышит. Вот теперь я услышал, как хлопнула очень тихо дверь, которая, похоже, просто никогда на замок не закрывается. Прислушавшись до звона в ушах и ничего больше не услышав, я снова заложил руки за голову и уставился в потолок. О, кажется, вон там совсем тоненькая трещина. А нет, показалось. Наверное, надо всё-таки поспать, чтобы завтра побыстрее наступило.