Читать книгу Месть Русалки - - Страница 1

Глава первая

Никто из живущих на суше и по сей день не знает, что на самом деле происходит на дне океана. Возможно, он, как и небо, приглядывает за нами, за хорошие деяния поощряет, за плохие наказывает, только при жизни. Не знаю ещё ни одного человека, у которого не было бы истории про то, как он чуть не утонул, вроде обряда инициации. Вода показывает свою мощь.

«Прекрасный закат нарисован сегодня на небе, ещё прекрасней он отразился на поверхности океана», – подметила русалка Фотина, сидящая у скал, что создавали свой оазис где‑то в середине бескрайней глади воды. Она любила мир под водой, но за свои девятьсот четыре года знала там уже каждый коралл, каждую лощину, пережиток её прошлого так же грузно обитал на дне. В последние дни всё чаще стала выплывать на поверхность и любоваться деревьями, облаками, домами, так сильно отличавшимися от их гонсоров, которые располагались в пещерах или на чистом песчаном участке. Если род был знатным и богатым, его гонсор переходил по наследству; если вы становились примером добродетели или проявляли доблесть, отвагу на благо своего народа, то вам гонсор возводили на очищенной от обломков, водорослей и прочего поверхности.

Наблюдала она и за сушеходами: интересно было видеть их тайные встречи на берегу, признания. Слух у старушки был отменный, это входило в число её особенностей. Любила она стирки барышень: в этот момент они позволяли себе больше, чем в компании мужчин. В основном от них она и узнавала, что сейчас происходит в их мире. Любимым наблюдением было, как двуногие учатся плавать, особенно дети. Фотина жестикулировала руками, часто махала хвостом, повторяя ныряющие движения, и давала подбадривающие комментарии. Правда, очень далеко от обучаемого, чтобы никто не мог её заметить. Люди, может, и догадывались о существовании русалок, но утверждать точно не могли. Если кто‑то и видел русалку, то через несколько минут уже был мёртв. Это было не любимым, но, к сожалению, тоже частым зрелищем, которое наблюдала Фотина. Кораблекрушения, перевёрнутые лодки, штормы, забирающие жизни. Русалку перед смертью видели многие, но предпринять что‑то она не могла и не хотела. Её народ верил, что вода забирает всегда выборочно, и вмешиваться они не имели права.

Солнце давно скрылось, ему на смену вышла чарующая полная луна. Звёзды не дали ей долго находится в одиночестве и быстро, одна за одной, заполнили небо, помогая освещать землю в ночи. Фотина в силу своего возраста уже не была так шустра, как лет триста назад. Медленно она отдалялась от берегов, не забывая ложиться на спину, дабы показать блеск своего хвоста звёздам. Хвасталась.

Отчётливо послышались ей мужские голоса. Находились они далеко от неё, но она различила эмоциональность и гнев в их тоне. Не без любопытства она направилась в их сторону.

Мать Калисы была дамой из публичного дома. Благодаря своей красоте и манерности она входила в число фавориток для утех. Услуги этой женщины стоили не дёшево, и это злило мужчин. Некоторые имели ползарплаты в эту сумму, но они всё равно её хотели. Чаще всего после обладания ею отыгрывались за трату своих монет и пытались получить все возможные для них удовольствия, нередко поднимали руку. В то время, когда она ждала ребёнка, побоев стало только больше, и это привело к преждевременным родам. Девочку природа наградила пухлыми губами, резкими и чёткими скулами, острым подбородком, узким лбом и тонкими, изящной формы бровями, а глаза зияли серебряноголубым цветом. Прекрасная, но, как показало время, с врождённым недугом – умственная отсталость. Мать была опустошена от горя. Прознав ещё в период вынашивания, что будет девочка, стала работать вдвое больше, откладывала ей на обучение. В соседнем пригороде с недавних пор открылось училище благородных девиц, она мечтала отправить дочь туда, избавив от той жизни, что вела сама.

– Внешне красива, по натуре тупа – лучшее сочетание, – говорил хозяин борделя.

Мать девочку всячески ограждала от того, что та могла увидеть, активно занимаясь лечением малышки, водила к повитухам и лекарям. Дочь росла, но улучшений так и не наступало. Мать старалась разговаривать с ней как с равной себе. Сама же она была образована, начитана, и, хотя мало кто поверил бы, благородных кровей. О причине, толкнувшей её на этот путь, она не рассказывала даже Калисе. Когда девочке исполнилось пятнадцать, мать тяжело заболела. Редко кто, зарабатывая телом, мог долго оставаться здоровым.

Зная, что ждёт её ребёнка, оставь она её здесь, – мужчины уже предлагали деньги за ночь с девочкой, – женщина спланировала побег из борделя. В один из шумных вечеров с кабаре, как обычно, собралось большое количество гостей. Девочки все были при клиентах, хозяин борделя только и успевал выказывать любезности полезным для него людям с высоким положением. Зная о таком предстоящем вечере, мать Калисы воспользовалась возможностью, собрав накопления и драгоценности, подаренные ей в оплату, забрала дочь и выскользнула через чёрный ход. Им обычно пользовались известные или состоятельные личности, не желающие огласки своего времяпрепровождения. Неподалёку от борделя их уже ожидала заранее оплаченная повозка с извозчиком. Он пересёк город очень быстро – сам опасался последствий. Довёз их до соседнего поселения, там они пересели на корабль и отплыли к новым берегам.

После смены ночлежки в пригороде и комнаты без печи в деревне приглянулась им зелёная местность, что была на окраине поля, которое простиралось между двух соседствующих городов. Удачно там расположился на границе небольшой деревянный мотель, крыша его была выкрашена белой краской, это помогало постройке не нагреваться во время сильного солнцепёка.

Хозяин, мужчина среднего роста с уже седыми висками, с удовольствием принял двух дам к себе в жильцы. Оплатив проживание на год вперёд, мать Калисы предложила себя в качестве платы за ближайшие месяцы. Деньги, что уже были внесены, попросила принимать в расчёт, только когда дочь останется там одна. О своей болезни она умолчала.

Мужчина влюбился в Элеонор, так звали мать Калисы. В борделе она была известна как леди Лола, уже и сама забыв об имени, данном родителями, всем так и представлялась. Ему, чувства к которому стали взаимны, она открыла настоящее имя, фамилию, происхождение. За короткий период, что они провели вместе, мужчина стал считать их своей семьёй. Но, к сожалению, вскоре тоже занемог. Долго они держались ради Калисы, но накануне девятнадцатилетия девушки оба отошли в мир иной. Перед этим, дабы обезопасить место, распустили всех постояльцев. Оставшаяся в полном одиночестве, она стала выходить в город, чтобы хоть как‑то зарабатывать себе на жизнь. Накопления ей, конечно, оставили, но даже обладая разумом шестилетнего ребёнка, она понимала, что они могут закончиться.

Бралась девушка за любую работу: стирка простыней, сбор овощей под палящим солнцем, даже уборкой навоза не брезговала. Редко кто платил хорошо, в основном пользовались слабоумием и копейки выдавали за достойную оплату её труда. Чуть погодя, проследив, где живёт красавица, стали наведываться к ней мужики. Справив нужду далеко не ласковым способом, после вымещали на ней злость, мол, почему та не восхваляет их способности и не встречает их приветственной улыбкой, а скулит и жалуется ещё. Всё чаще тело Калисы покрывалось синяками и кровоподтёками, иногда страдало и лицо. В глубине души она мирилась со своими ранами, ведь после этого к ней на какое‑то время теряли интерес, и в эти редкие дни она могла оставаться дома одна, не подвергаясь унижению.

В один из запойных дней в таверне, происходящих каждый раз после того, как местные получали оплату на своих трудовых местах, пьяные мужчины так рьяно обсуждали законы и новые налоги, что дошло до драки. Разъярённая компания из четырёх драчунов – среди них и хозяин таверны – направились к дому налогового инспектора. Уже там, недолго думая, один из них кинул окурок в сено, что было сложено рядом с домом, и залил его остатками бренди из бутылки. Остальным идея понравилась, кто‑то чиркнул кресалом, другие вылили своё пойло. Пожар вспыхнул мгновенно.

По утру начались поиски виновных. Обыскивали каждый дом, вели допросы и, возможно, они бы докопались до истины, не найди, кого обвинить. Та же компания, что устроила самосуд этим вечером, силой приволокла Калису к инспектору. Все как один стали твердить, что видели её у дома, шастала там с горящей лампой. Инспектор вспомнил, что тоже наведался к ней когда‑то, правда, всего лишь раз, но вдруг она решила отомстить. Был вынесен приговор. В самом центре площади, на изрубленный от множества ударов столб, вскинули её руки, задрали так высоко, что девушка едва стояла на носочках. Приказали лупить до потери сознания. Удары обжигали, Калиса не кричала, лишь плакала. Палач сбился со счёта: спина, ноги – всё покрылось алой кровью. После того, как она потеряла сознание, для острастки остальным уже по телу, где кнут сбил кожу, нанесли ещё несколько ударов.

Ухаживать за ней было некому, она нарушила закон и покушалась на жизнь. Все поверили, что недоразвитая опасна. Лёжа в постели, она вспоминала прекрасные моменты своего детства: как она играла в куклы – мама сама шила их Калисе, – как мама учила её читать и считать, как они гуляли в том самом поле, что рядом уже теперь с её домом, всё то время, что они проводили вместе с мамой. Странно кольнуло в груди. Сильные эмоции девушка испытала – тоску. Она не умела различать свои чувства, у неё всегда было два состояния – хорошо или плохо. Теперь же • 8 • Стас КОВАН почувствовала, сейчас она испытывала боль. Раны на теле уже стали гноиться, от этого поднялся сильный жар. Пытаясь охладиться, она вышла на улицу. Ноги повели к океану. Её учил плавать хозяин мотеля. На берегу развлекалась знакомая ей шайка. Завидев Калису, трогать её не стали – от ран на её теле уже изрядно смердело.

– Это вы, – в бреду произнесла девушка, что предпочитала о многом молчать. – Это вы.

Все стихли. Опасаться вроде нечего – девка полоумная, но почву для сплетен дать могла, а там и до розг недалеко. Схватив её, силком бросили в лодку, отплыли от берега так, что огней города не было видно. Хозяин таверны вынул нож и полоснул им по уже шрамированной шее девушки – во время встреч с Калисой мужчины не стеснялись использовать оружие, чтобы та не кричала. До того, как брызнет кровь, с силой швырнул тело в океан.

Быстро развернув лодку, мужчины как ни в чём ни бывало тут же стали шутить, да направились к берегу – там ждала выпивка и шальные развлечения. Уже практически приблизившаяся Фотина застала сцену с ножом. Одновременно с девушкой она нырнула под воду, пересилив небольшую вялость, заставила свой давно не мускулистый хвост ускорить движения. Через несколько секунд она уже держала Калису в объятиях. Та ещё была жива, шрамы затормозили ход лезвия и не дали нанести смертельную рану. Замешкавшись лишь на мгновение, она припала к губам девушки, глубоко вздохнув, наполнила её своим дыханием. В тот же миг чёрные волосы Фотины взялись несколькими седыми прядями. Русалка поняла, что часть её долголетия ушла. И пусть, их вид живёт около трёхсот лет, Фотина пережила уже детей и внуков, а сейчас спасла девушку, нарушив свои собственные устои.

Несколько дней океан бушевал, небо, отвечая на его волнение, било молниями и угрожало раскатами грома. На дне, в своём гонсоре стряпала старая русалка, наготовив салатов из свежих водорослей и холодных закусок с кувшинками, ждала пробуждения девушки. Тело Калисы испытывало сильную боль, ноги срастались – там, где раньше были стопы, теперь появились плавники, раны затягивались. Приходя в себя, она истошно кричала и снова теряла сознание. За эти дни чешуя покрыла хвост, спину, на груди устроилась тонкой полоской, обильно заполонила шею, пряча шрамы, словно оберегая от новых увечий. Лицо, руки, живот и область ключиц – это единственные части тела, что остались без изменений. Покрыв кожу, чешуя стала твердеть. Вначале её структура была схожа с лепестком жасмина, сейчас же это металлические доспехи. Каждая чешуйка была как сталь, отлив её напоминал мерцание звёзд, холодное и колкое.

– Пора, – сказала Фотина.

Калиса открыла глаза.

Что чувствует ребёнок при рождении, об этом можно только догадываться, а что чувствует взрослый человек при перерождении? Взгляд холодный, строгий, скользнул по помещению. Она дышит под водой. В голове хаос, будто каждое воспоминание пытается объяснить, что случилось. Эмоции – их много, хочу плакать, так сильно, но можно и смеяться, кстати, есть над чем грустить, но ещё больше поводов для злости. Калиса резко подскочила и сразу же упала на пол. Фотина присела рядом на кровать.

– Тише, милая, тут спокойствие нужно.

– Я в ярости, – прошипела молодая русалка.

– Понимаю, дитя, понимаю, но ярость заставит тебя сидеть на дне. Как тебя зовут?

– Калиса, – ответила та и поняла, что действительно осознаёт, кто она. Мысли успокаивали свой бег, прошлая жизнь, возникшая фрагментами, теперь спокойно осела в памяти. Бабушка положила руку на голову девушке. – Расскажи мне всё, что помнишь, и всё, что захочешь. За ужином, – Фотина кивнула на стол с едой.

Калиса рассказывала медленно, правда, скорее не старой русалке, а самой себе. Чем больше узнавала бабушка о жизни той, которую спасла, тем грустней становилось её лицо.

Закончив свой рассказ, девушка почувствовала, что ей стало гораздо легче, она вновь прошла свою жизнь, но уже разумным существом.

– Спасибо вам большое, вы спасли меня, – поблагодарила Калиса. В голове мелькнули страшные мысли, ей захотелось сделать больно своим обидчикам, она стала жаждать мести.

– Пожалуйста, – ответила Фотина. Возможно, уловив мысль девушки, продолжила:

– Я отдала тебе часть своей жизни, её теперь за меня проживёшь ты, и как ты её проживёшь, будет либо моим раскаянием, либо гордостью.

Глава вторая

Проходили месяцы, Калиса осваивала движения под водой. Управление хвостом давались ей тяжелее всего – стоило воспоминаниям завладеть мыслями, её начинала брать злость. При этом падать она уже перестала. Сейчас её возможности тела сковывались: оказалось, фраза бабушки не вымысел, чешуя не терпит импульсивности. Только приведя себя в умиротворённое состояние, она могла продолжать движение. Мудрая Фотина отвлекала девушку знакомством с её миром: парками коралловых рифов, заповедниками с исчезающими видами рыб, ярмарками с украшениями, что русалки плели своими руками. Подводный мир был богат на красоты и, в отличие от суши, умел ценить то, что имеет. Калиса легко влилась в новую жизнь – прежней, можно сказать, и не было. Неожиданным для неё, но полезным оказалось, что воспоминания под водой со временем стирались.

В один из вечеров старая русалка созвала своих друзей и друзей их друзей, посчитав, что Калисе необходимо новое общество помимо неё самой. Столы ломились от подводных яств. Давно Фотина не устраивала пирушки. Её существование в последнее время напоминала отшельничество, так что не только она вернула Калису к жизни, но и та её. За разговором с одной тарахтушкой по имени Флеж Калиса узнала, что бабушка принадлежит к древнему роду, её предки в своё время и создали поселение в этом скалистом месте. Семейный гонсор был возведён в самом центре океана, в его сердце. Фотина довольно редко находилась в нём – ей не нравилось общество зазнавшихся особ, да и, когда она осталась одна, нахождение в огромном пространстве стало для неё невыносимо.

– Где твоя семья? – однажды во время прогулки по акульим ущельям спросила новообращённая русалка. Фотину вопрос застал врасплох – несмотря на то, что она следила за своей внешностью и старалась молодиться внешне и душой, некоторые темы возвращали её до каждого дня в её возраст.

– Погибли.

– Как это произошло?

Повисла тишина.

– Не сегодня, – смахнув слезу, что успела обжечь щёку, бабушка схватила за хвост акулу, которая уже несколько минут ошивалась около неё. Та от неожиданности дёрнулась и понеслась вперёд, перехватив руки на спинной плавник. Фотина радостно захихикала. Калиса среагировала быстро, тем же методом отправила белую акулу вслед за старушкой. Над ущельем стоял звонкий смех.

Акулы стремительно преодолевали препятствия, обходя стаи рыб, затонувшие и уже давно покрытые мхом корабли, поднимались выше и выше. Идя на перегонки, Калиса достигла поверхности раньше. Вынырнув в первый раз за всё это время, она перестала дышать – забыла как. Прошло уже около года с момента перерождения. Появившись эффектно, Фотина сделала круг в воздухе, отпуская подругу с жабрами, подплыла к Калисе.

– Ты в порядке? – она убрала волнистую прядь русых волос с лица девушки.

– Нет.

– Плыви за мной, – бабушка ударила хвостом по воде. Брызги, попавшие в Калису, отвлекли её от всплывающих в памяти воспоминаний. Напрягая нос, она задышала.

Догнала она Фотину, уже когда та взбиралась на одну из скал, тот самый оазис. Подтянувшись на своих теперь сильных руках, молодая русалка в миг оказалась рядом со старушкой.

– Здесь я наблюдаю и слушаю.

– За людьми?

– За всем. Сушеходы, чайки – их плач пронзителен, – волнение океана, спокойствие неба… Здесь можно услышать и саму себя.

– Как?

– Когда видишь суету происходящего и понимаешь, что она тебя не трогает, начинаешь подмечать, что губы двигаются, а звука нет, крики есть, но ты их не слышишь, твоё окружение – это тишина, вот тогда можешь начать задавать себе вопросы.

– Это странно, – улыбнулась девушка.

Фотина кивнула.

– На странностях держится вкус к жизни, иначе было бы скучно, не правда ли? – не дожидаясь ответа на риторический вопрос, продолжила мысль: – Я хочу оставить тебя здесь одну, понежься на солнышке, кожа вон какая белая, понаблюдай за происходящим. Дыши, в конце концов.

Калиса задумалась, а хочет ли она вообще видеть землю, небо. Может, ей только океана достаточно?

– Но если хочешь, я, конечно, останусь, – взяла старушка русалку за руку.

– Нет, ты права, мне есть над чем поразмыслить.

Фотина медленно сползла с выступа и скрылась в ровной поверхности воды. Солнце уже приближалось к горизонту, но по-прежнему ярко светило. События на берегу менялись. Сначала там отдыхали мужчина с женой и трое их детишек, они резвились в брызгах, готовили рыбу, которую старшая дочь выловила с отцом, много смеялись и пели. Калиса улыбалась, подтанцовывала и подпевала им. Закралась даже мысль, что Фотина подговорила семью, но это было невозможно – русалка не могла ступить на землю. На смену им пришла свора собак, выискивали, чем можно полакомиться – совсем недавно здесь довольно вкусно пахло. Не найдя ничего, псы ушли восвояси.

Уже на закате прибежали молодые девицы, скинули сарафаны и нагие бросились купаться. Речь зашла о предстоящей свадьбе, хорошенько обсудили жениха и его двух красавчиков друзей. Девушки начали делить их между собой. Когда совсем стемнело, на берегу появились мужские фигуры, за ними и дамы, компания была шумная и почему‑то Калисе знакомая. Та захотела посмотреть поближе. Громкость голосов усиливалась, о чём‑то начинался спор. Молодая русалка подплыла очень близко. Посмотри они в воду при свете, легко могли бы её обнаружить. Бородатые юноши, пившие одну чарку за другой, начали с силой хватать женщин, которых привели. Хоть те и были не против, Калисе стало их жалко. Ту, что была одета в красное платье и практически не смолкала с начала их встречи, ударили. Мужчина расхохотался. Девушка, не растерявшись, стукнула в ответ – правда, зря. Другому, самому старшему из них, как показалось русалке, это не понравилось, он подошёл и ударил ту, что за себя заступилась. Она упала, дальше он бил её в живот и по ногам, удары приходились по всему телу, только лицо не трогал. Странно знакомая привычка. Все, кто был там, стояли и смотрели, не вмешиваясь в происходящее.

От бездействия и бесполезности в этот момент у русалки брызнули слёзы из глаз, она резко оттолкнулась от берега и понеслась в глубь океана. Плыла она долго, не останавливаясь. Сердце колотилось сильно, фрагменты с ударами по её спине снова хлестали сознание. Она уже стала выбиваться из сил и наконец решила вынырнуть, как вдруг попала в эпицентр шторма. В неизвестном ей месте океана бушевали волны устрашающего размера, попадись им на пути корабль, легко разбили бы его. Небо затянуло тучами, кое-где мелькали молнии. Погода словно откликалась на её настроение, сейчас русалку разрывало так же, она металась из стороны в сторону то в одном направлении с водой, то против неё.

Сколько длились её мытарства, известно только уставшему хвосту. Взгляд Калисы привлёк свет поодаль, колыхало его вместе с ветром, что подобно океану бушевал сейчас. Девушка ринулась к нему. Ещё не в самом центре бури волны били лодку с двух сторон, что пока позволяло ей держаться на плаву. В лодке она заметила двоих мужчин. Стойко сражаясь со стихией, они вёслами старались отгрести от того шторма, к которому их стремительно несло. Всё было тщетно – у океана на них уже были свои планы.

– Сын, держись! – крикнул мужчина молодому парню.

– Всё будет хорошо, папа! – в ответ подбодрил тот.

– Нам нельзя здесь кануть, дома осталось много дел: крыша течёт, я уже неделю откладываю починку, мать не простит, – стал шутить седобородый мужчина.

– Точно, тогда поднажмём!

– Да, сынок.

Руки уже ослабли, мышцы были забиты и переставали слушаться. Упуская весло, с новой силой хватался мужчина за валёк. Ради сына – он ещё слишком молод. Калиса, со стороны наблюдая за их попытками не погибнуть, не испытывала жалости к ним. Может, сказывалась холодность русалок, а возможно, увиденное на берегу не давало девушке испытать сочувствие по отношению к мужчинам. Совсем рядом надвигалась большая волна – её лодка не выдержит.

– Решение за судьбой, – промолвила Калиса и перед уходом под воду услышала отчаянный крик старшего из мужчин.

– Арий!..

Русалка, уже отдаляясь от них, почувствовала, как пронеслась та самая волна, и любопытство заставило её вынырнуть. Огонька больше не было, лодка обломками шла ко дну.

Глава третья

В краю, где зелёные холмы встречались с океаном, располагалась большая деревня, о ней знала вся округа. Шумно и ярко устраивались здесь ярмарки, выступления чтецов, соревнования охотников, а больше всего ценились рыболовные турниры. Приезжие и местные мерились уловом, здесь уже был установлен рекорд на самую крупную рыбу, вес её составлял 14 кило 830 грамм, поставил этот рекорд юноша пятнадцати лет, житель этой самой деревни.

Однажды, прогуливаясь на очередном празднике, девочка по имени Гали увидела мальчика, держащего тяжеленую рыбу в руках. Он всем своим видом демонстрировал, как легко ему это даётся. После запечатления его на картине парень без сил, но радостный уложил её на стол и потирал руки в тех местах, что затекли.

– Ты её поймал? – спросила девочка.

– Да, – немного смущённо ответил юноша.

Это было начало знакомства и прекрасной детской любви, что оставалась с ними уже пять лет. Парень вырос сильным и ловким, в рыбалке равных ему не было. На всю деревню был известен, знали: если он вышел в океан, обязательно вернётся с богатым уловом. Обучили его ремеслу мать с отцом, что также были обучены своими родителям, и их рыболовное дело уходило далеко к их корням.

Гали выросла девушкой не особо примечательной внешности, но с прекрасным талантом к пению. Без неё не проходило ни одно торжество в деревне, везде она была почётным гостем. Стоило ей запеть, все тут же замолкали и слушали только её. Родители девушки занимались пряжей и ткачеством, думали передать дочери свои знания, но до обучения так и не доходило – она либо пела, либо была с любимым.

– Как прошёл твой день? – взяв за руку Гали, парень прижал её к себе. – Я так скучал по тебе.

– А я по тебе.

Юноша погладил распущенные длинные волосы любимой, и их губы слились в поцелуе.

– Я кое-что для тебя приготовил, – не выпуская руку, парень повёл Гали к океану.

По дороге через берёзовую рощу они разговаривали, делясь всем произошедшим за этот день. Сколько бы домашних дел или ремесленных у них ни было, они всегда находили возможность увидеться. С тех самых пор, с той самой ярмарки они не могли друг без друга.

Юноша резко остановился у берёзы, прижал Гали к дереву, одной рукой задрал её кисти над головой, вторая рука скользнула ей под юбку. Его горячие прикосновения холодили кожу, пальцы гладили обнажённое бедро. Девушка задышала тяжелее. Припав к её губам, он прижал её своим торсом ещё сильнее. Из груди вырвался стон.

– Я так тебя люблю, – прошептал он ей на ухо. В её глазах отражалась полная луна, на которую она сейчас посмотрела. О своей любви она не могла ему просто сказать – чувства, что испытывала Гали, невозможно было выразить словами.

– Почти пришли, – отпуская любимую, сказал парень.

Выйдя из рощи, их ноги ступили на белый песок, тёплый, ещё не остывший от дневного солнца. На песке было расстелено покрывало, на нём стояла плетёная корзина без крышки. Рядом был собран хворост для будущего костра. Гали обняла любимого. Он часто её радовал сюрпризами, последний раз они катались на лошадях, что были редкой породы, в этих местах никто их разведение себе позволить не мог. Успев договориться с торговцами, что переправляли их через соседний порт, он порадовал свою милую.

Пожарив перепелов, что юноша поймал в ловушку, они поужинали. Несмотря на летнюю пору, вечер выдался прохладным.

– Замёрзла? – спросил парень, подкидывая дров в огонь.

– Немного.

Она лежала лицом к небу. Звёзд сегодня было больше обычного, казалось ей. С океана дунул холодный ветер, её тело вздрогнуло. Парень лёг рядом, укрыл её свободной частью покрывала и обнял.

– Давай уйдём, похолодало.

Она повернулась на бок, лицом к нему.

– Я хочу остаться здесь, с тобой.

Он притянул её ближе и поцеловал в лоб, затем в нос, потом в щёку. Посмотрев ей в глаза, он в очередной раз поблагодарил судьбу за встречу с ней, за чувства, что он испытывал. Его рука спустилась в карман – там хранился подарок для неё. Он присел, приглашая её сделать то же самое. Вопросительно Гали посмотрела на милого.

– Повернись.

Она села к нему спиной. Расстегнув украшение, он надел его своей возлюбленной. Двадцать белоснежных жемчужин разместились на тонкой шее Гали. Это было очень дорогое ожерелье, девушка боялась даже прикоснуться к нему.

– Где ты его взял?

– Собрал.

– Это же…

Он поцеловал её, перебивая:

– Каждый выход в океан нырял в поисках моллюсков, штормы у нас редкость, поэтому очень много было пустых. Ещё к твоему дню рождения планировался подарок, но, прости, не успел.

Слёзы потекли одна за одной: она знала, что раковины находятся за рифами, нырять туда опасно, острые, как лезвие, кораллы были домом хищным рыбам.

– Никогда так больше не делай, – сквозь слёзы стала просить Гали. – Ничего в этой жизни не стоит мне тебя, могло случиться что угодно! Я бы без тебя… не смогла.

Он не хотел её расстроить, вытирая её лицо, успокаивал:

– Эй, эй, это же я, со мной в океане ничего не может случиться, это моя стихия, забыла? Мне нет равных! – горделиво он произнёс последнюю фразу, приподняв подбородок Гали, улыбнулся и снова поцеловал. Руки девушки обвили его шею. Медленным движением, будто боясь навредить, он пересадил её к себе на колени. Поцелуи становились жарче, объятия крепче, ими овладело желание. Парень больше не сдерживал его, губы спустились на шею любимой. Она сняла с него рубашку и зарылась пальцами в его волосы, он, развязав тонкие ленты её платья, стянул его с плеч, обнажив грудь, немного задержав взгляд на оголённом теле, стал языком ласкать её ореолы. Девушка запрокинула голову назад, и из её уст вырвался горячий выдох, что был виден в холодном воздухе вечера.

«Пусть это длится вечно», – подумала она. Одним движением он приподнял её и стянул с себя штаны. Девушка почувствовала тело любимого в себе. Подчиняясь страсти, её бёдра скользили, дыхание было тяжёлым, стоны их любви слышались в ночи, стало жарко. Он уложил её на спину, прижав к себе ещё сильнее. Губы требовали поцелуев. Ускоряя ритм, он следил за изгибом тела своей возлюбленной. Когда предел наслаждения их настиг и выбил из сил, он вытер её вспотевший лоб, она поправила его взъерошенные волосы.

– Я люблю тебя.

Гали снова промолчала – пока она подбирала слова, отвечать уже было поздно. На рассвете пришло время расставаться. Проводив любимую домой, он нежно поцеловал её и попрощался. На сегодня была запланирована рыбалка с отцом, они давно охотятся за голубым марлином. Прекрасный день, отличная погода, наилучшее настроение, они наконец должны выловить его.

Гали также порхала весь день, вспоминая сладостные моменты ночи с любимым, переделала все дела по дому, даже те, которых всегда избегала. За досугом время пролетело быстро, наконец наступил вечер. Пришло время свидания. Обмыв тело водой с молоком, Гали надела зелёное атласное платье и побежала к месту встречи. Прождала она парня до поздней ночи, но он так и не пришёл.

На следующий день с первыми лучами солнца девушка побежала в родительский дом милого. Не найдя его, отправилась на рынок, туда, где они с отцом торговали рыбой. Место опустело, продавцов не было. Её посетило плохое предчувствие, но Гали отгоняла его от себя. «Он в порядке, с ним ничего не может случиться», – повторяла она себе. На следующий день в дом к Гали пришла мама юноши. Глаза красные, опухшие, явно проплакавшие не один час. Прочитав всё по лицу женщины, Гали пыталась хвататься за воздух, стараясь устоять на ногах.

– Они не вернулись, – промолвила мать. Сердце юной влюблённой разрывало от боли, дыхание комом встало в груди, в глазах потемнело, и Гали потеряла сознание.

Спустя несколько измученных надеждой дней девушка наконец вышла из дома. Мысли сами повели её к месту, где в последний раз они были вместе. Сидя уже там на берегу, залилась горькими слезами. Страдания не унимались, отчаянье нашло на неё.

«Как быть теперь без него?» Насколько долго она сидела на берегу, неизвестно, глаза плакать больше не могли, ресницы высохли, девушка встала и пошла вдоль океана. То бредя по песку, то заходя в воду, дошла до каменистых земель, подняла взгляд: впереди стояла могучая, высокая скала. И так легко вдруг стало девушке – она нашла решение. Забравшись на самый верх, вдохнула воздух глубоко, пронеслась вся жизнь в воспоминаниях, особенно яркими были моменты с ним, с родным. Улыбнулась она небу, как будто ожидая увидеть его одобрение. Ожерелье, что было на шее, стало тяжёлым, не сопротивляясь её желанию, а наоборот, подыгрывая, как будто каждая жемчужина хотела вернуться туда, откуда её забрали.

– Я иду к тебе, любимый, – промолвила Гали и ступила с обрыва.

Фотина потеряла свою молодую русалку, она переживала за неё, и когда та не вернулась и на следующем закате, оправилась на её поиски. К счастью, болтунов под водой было не меньше, чем любопытных варвар. Старая русалка быстро узнала деревушку, где прошёл недавно шторм, во время которого какая‑то сумасшедшая русалка не нырнула под воду, дабы переждать, а наблюдала за ним на волнах.

Уже несколько дней Калиса пребывала в тех местах, где позволила погибнуть двум мужчинам. Как она вернётся домой? Что скажет Фотине? Что испытала она при этом? Разбираясь со своими чувствами раскаяния и безразличия, заплыла к скалистой местности. Она ей сейчас напоминала её душу, колкую и тёмную, какой она становится, или, может, на самом деле она всегда такой и была? Рядом, совсем неподалёку в этот самый момент девушка, ещё пока не знакомая Калисе, сделала свой последний шаг. Тело упало в океан. Что‑то послышалось русалке, правда, увидеть она ничего не успела. Не растерявшись, Калиса нырнула под воду. Зелёный сарафан – первое, что бросилось в глаза. Придя на помощь, вытащила девушку на берег. Русалка пыталась спасти темноволосую. Дышала в рот, давила на грудную клетку, переворачивала на бок, но та оставалась бездыханной.

– Калиса! – услышала она знакомый голос. Почти приблизившаяся Фотина беспокойно махала ей рукой.

– Умирает! – крикнула русалка, – девушка умирает.

Подплыв, старая русалка схватила за ногу слишком мягкое тело – возможно, там была сломана не одна кость, – и унесла за собой в океан. Ещё одна судьба в её руках, ещё одна жизнь, которую ей предстоит спасти. Припав к холодным алым губам, вдохнула в неё своё долголетие. Ничего не произошло. Возможно, она уже мертва. Калиса, оставшись на берегу, облокотилась на руки и подтянулась дальше от воды. Упав на спину, закрыла глаза, ощущая твёрдую поверхность. Захотела ступить на неё ногой. Сейчас она поняла, что заскучала по траве и насекомым в ней, по еде, что есть на суше. Она хотела бы побежать. Тело загорелось изнутри, колющая боль пронзила хвост, сильный крик Калисы донёсся до самого дна. Перепуганная Фотина с Гали на руках вынырнула из воды.

– Что с тобой, милая? – крикнула она. Ей не ответили. Довольно быстро, насколько она могла, подплыла к берегу. Увиденное заставило ахнуть даже такую матёрую старушку, как она: перед ней лежала Калиса – русалка с ногами вместо хвоста.

Глава четвёртая

Недоумевающая Фотина нырнула к первому углублению океана и, оставив там Гали, вернулась за Калисой. Размашистым движением хвоста старушка окатила девушку на берегу водой. Та лишь поморщилась.

«Жива», – это уже обрадовало старую русалку. Не видя смысла мешкать, она схватила Калису и затащила в воду. При погружении из носа девушки заструились пузыри – под водой она больше не дышит. Открыв глаза, задыхаясь, Калиса силой вырвала руку у старушки и устремилась к воздуху. Фотина, плывущая вглубь, не замечала, что девушка захлёбывается, только сейчас поняла, что чуть не утопила ту, которую сама же спасла. Подхватив Калису под локоть, двумя резкими движениями хвоста помогла ей вынырнуть – хоть и старая, но всё же русалка, в любом случае быстрее сушехода.

Жадно хватая воздух ртом, девушка стала кашлять – уже набравшаяся в лёгкие вода выходила.

– Прости меня, дитя. Я надеялась, вода вернёт тебе чешую и хвост. Не знаю как, но ты снова человек, – с жалостью посмотрела Фотина на теперь уже бывшую русалку. Откашлявшись, Калиса обняла Фотину – она была рада её видеть, за несколько дней вдали она ощущала тоску по ней, между ними возникла связь, и вряд ли что‑то уже смогло бы разорвать её.

– Всё в порядке. Я знаю, ты хотела, как лучше.

– Не понимаю, как теперь это исправить, – радуясь, что Калиса не злится, обеспокоилась старушка.

– Пока я лежала там, на берегу, меня обуяло сильное желание снова иметь ноги, и я понятия не имею, как, но моё желание исполнилось.

Фотина понимающе кивнула:

– Видимо, я тебе не всё должное рассказала о русалках, хотя даже не подумала, что тебя это может коснуться тоже.

Калиса вопросительно приподняла бровь. Держаться на плаву ей уже становилось нелегко, недавняя боль ослабила тело. Найдя в скалах место, где Фотина сможет не выдать свою природу, Калиса выбралась на поверхность и села рядом со старушкой, что осталась в воде.

– Некоторые русалки рождаются с особенностями – это редкость, такая же, как особенные сушеходы, что могут видеть будущее или лечить. Чаще это передаётся из поколения в поколение благодаря родовому циклу, но ты же стала русалкой из-за меня…

Договорив, Фотина сама осознала, что её одарённость перешла и к Калисе вместе с дыханием, что заставило переродиться русалку, только в своей форме, со своей способностью.

– То есть вы, удивительные создания океана, что уже приводит в восторг, ещё можете обладать даром?

– Да, но далеко не все, как я уже сказала.

– Какой твой? Долголетие?

– У меня их несколько, – засмущалась старушка.

– Расскажи, – Калиса спустилась к воде, опустив в неё ноги, и положила руки на руки Фотины, что держались за склизкий от столетнего мха каменистый выступ.

– Когда я только родилась, – начала Фотина, сделав небольшой вдох. Непонятно, но казалось, она не в восторге от того, что имела способности, или просто не хотела о них рассказывать.

– Первый мой дар раскрылся в слухе. Я очень плохо спала, так как слышала происходящее во всём семейном гонсоре, это доставляло неудобство и мне, и всем пребывающим там, поэтому чаще я гостила на окраинах у пещер, где сейчас и живу. Толщина камней не так пропускает звук. Ну а вторая способность, да, долголетие. О ней я узнала, когда мои друзья, рождённые под тем же днём луны, менялись, а я нет. Никого уже нет в живых. Я росла с ними, но не умерла с ними. Не уверена, дар это или проклятье.

Фотина замолчала, хотя Калиса и чувствовала, что это не всё, о чём могла поведать старушка, но расспрашивать не стала – всему своё время. Спустившись в воду полностью, девушка снова обняла свою спасительницу.

– Дар, благодаря тебе я жива.

– Что будем делать? – спросила Фотина.

– Вспоминать, что такое быть человеком.

– Ты не вернёшься?

– Сейчас нет, да и не знаю, как.

– Я буду с тобой, вместе научимся управлять твоей способностью. Я думаю, стоит тебе захотеть, и твой хвост появится, давай начнём с упр…

– Я не хочу, – что‑то колкое блеснуло в этих серебряноголубых глазах. – Пока.

– Хорошо, милая, – старушке стало грустно, но вида она не подала. – Как будешь готова, позови. Я думаю, что услышу тебя, не слухом, так сердцем.

Калиса была благодарна понимаю Фотины.

– Мне пора, нужно проверить девушку.

– Не успели спасти? – вспомнила Калиса о темноволосой. Как она могла забыть о ней, о произошедшем минутами назад?

– Мы сделали всё, что было в наших силах, не переживай, дальше – это моя забота. До свидания, дорогая.

Фотина, отплывая от камня и уже практически нырнув под воду, обернулась. Калиса быстро удалялась от неё. Глядя на обнажённое тело девушки, на котором все шрамы стали снова видны, старая русалка проронила слезу.

– Надеюсь, при следующей нашей встрече ты не станешь израненной ещё больше, – шёпотом промолвила та и вернулась в океан.

Калиса ощутила горечь расставания, которая тут же сменилась горечью злости – уже как несколько минут она помнила всё произошедшее с ней на земле, до последней мелочи. Её умиляло то, как судьба преподнесла ей возможность снова встретиться с обидчиками, она хотела их видеть, она хотела сделать им больно, она хотела им отомстить.

На выходе со скалистой местности её встретила раскидистая берёзовая роща. Было лето, деревья прекрасны, густые зелёные кроны усыпаны серёжками, как украшением, птицы пели, солнечные лучи грели её нагое тело.

– Красавица, ты далеко собралась в таком виде? – раздался грубый мужской голос. Девушка улыбнулась – она чувствовала силу в своих мышцах. Совсем не испытывая страха, как это было раньше, повернулась лицом к тому, кто её окликнул.

– К тебе, – очень ласково ответила она, делая короткие шаги навстречу, виляя при этом бёдрами. Мужик опешил – явно не ожидал такой реакции от девицы. Лицо его растянулось в улыбке, в мыслях он уже взял эту девушку сзади, прижав её тело к земле.

Калиса подошла к нему совсем близко, его рука потянулась к груди красотки. За несколько сантиметров до прикосновения она резко присела, сбив с ног самонадеянного. Его это разозлило. Быстро вскочив на ноги, он занёс руку для удара над её головой. Легко от него увернувшись, Калиса ногой толкнула его в спину, на впереди стоявшее дерево, поймала нос мужика, кровь хлынула из его ноздрей.

– Ах ты дрянь, – разъярился тот ещё больше. Достав самодельное остриё с тяжёлой ручкой, стал махать им перед девушкой. Когда Калиса увидела оружие, глаза её покрылись туманом, больше это была не она. Сделав шаг навстречу, двумя кистями она с лёгкостью выбила угрозу, развернула мужчину и ещё несколько раз нанесла удар его головой о то же дерево. Он упал на землю, и помыслов о борьбе у него больше не было.

Калиса подняла самоделку и приставила к его шее. Одно движение – и она убьёт его.

– Пощади, не надо! – заскулил тот.

Затуманенный рассудок разгорячённой девушки воззвал к ней, взгляд немного прояснился.

– Прошу! – продолжил умолять он.

Подкинув остриё в воздухе, она поймала его за середину рукояти и тяжёлой стороной ударила в висок. Мужчина отключился, но жив остался. Стянув с него одежду, она примерила на себя брюки, рубаху и из коричневой кожи жилет. Размер, конечно, был большой, но лучше, чем ничего.

Выйдя так в рыболовный городок, – даже воздух здесь – всё пахло морскими обитателями, точнее, их трупами, – сразу же отправилась в порт, тут ей оставаться было незачем, её ждали в другой деревне. Найдя капитана нужного ей судна в ближайшей пивнушке, не церемонясь объявила, что отправится с ним. У того, конечно, была за это своя цена, несколько золотых его вполне устроит, отказывать ей он не стал, нутро подсказывало: иначе хуже будет. Так как денег у неё не было, но зарабатывать она умела, условившись на вечер, отправилась на здешнюю ярмарку.

Конечно, вспахивать землю или возиться с урожаем в её планы не входило, нужен был способ более быстрый и прибыльный. Проходя мимо одного лотка за другим, увидела рядом от самой торговой ярмарки небольшое столпотворение из мужчин и женщин. Там, оказывается, шло соревнование на силу. Выставив правую или левую руку вперёд, ставишь её на локоть, оппонент что перед тобой, сделав так же, пытается повалить твою кисть на край бочки. Победитель забирал десять золотых, это даже больше, чем требовалось Калисе.

Правда, оставалась загвоздка, даже две. Первая: для участия необходим один золотой. Вторая: чтобы получить десять золотых, победить нужно здешнего чемпиона, что уже довольно долго и весьма неплохо таким способом зарабатывал себе на жизнь. Первая проблема решилась быстро: рядом зевавший паренёк совсем не следил за платочком на поясе. Там хранились монеты, данные родителями на свежий хлеб, ещё тёплое молоко и пару недавно выловленных рыбёх. Разве мог он пройти мимо мужицкого спорта, интересно же. Едва прикоснувшись к нему двумя своим тонкими пальчиками, Калиса обзавелась тремя золотыми, осталось дело за малым. Увидев, что ставит девушка, рассмеялась и толпа, и широкоплечий Дега. Рост его был под два метра, вес также рекордный здесь – 190 килограмм. Ставку, конечно же, приняли, от такого не отказываются.

Не успел полностью утихнуть смешок среди толпы, как тыльная сторона правой руки коснулась края бочки. Молва стихла, Дега большими своими чёрными глазами смотрел и не верил. Только что его победила девушка. Калиса ожидала агрессии, предвкушала бой, но громила хлопнул её по плечу настолько аккуратно, насколько мог, и звонко рассмеялся.

– Молодец, девчонка! Какую рыбу ешь, какую траву пьёшь? Силища!

Смех не унимался. В ответ ему она выставила ладошку вперёд, требуя выигрыш. Спокойно и безо всякого был отдан мешочек, где лежали десять золотых. Этот мужчина удивил Калису. Подойдя к парню, чьи монеты она позаимствовала, дала ему его три золотых и один сверху. Понял он уже за покупкой провизии, почему девушка так сделала.

Дело к вечеру подошло, успев перекусить и обзавестись неновым платьем, Калиса ждала в порту свой корабль. Кожаную жилетку от прошлого наряда она оставила на память, под ней в поясе торчало то самое остриё. На всякий случай. Капитан, завидев девицу, приглашающе махнул ей и ждал у трапа, пока та поднимется. Ступив на борт, она сразу отправилась к нему в каюту – это было одно из его условий, всё‑таки она дамочка, нечего дразнить команду. В комнате был накрыт стол на двоих, капитан подвинул стул.

– Садись, время ужина.

С осторожностью Калиса взялась за приборы, молча ожидая продолжения. Подойдя к двери, капитан схватился за ручку и, повернувшись к Калисе, сказал:

– Надеюсь, я не пожалею, что взял тебя с собой.

Калиса напрягла скулы и сощурила глаза. Дверь в каюту открылась, и в неё зашла маленькая девочка лет шести. Два миленьких хвостика свисали ниже шеи, большие серые глаза приковывали внимание.

– Здравствуйте, я Маура, – присела девочка в реверансе, растягивая брюки, а не платье, что было бы привычней.

– Это моя дочь, второе место за столом для неё, – сказал капитан. – Она очень давно не была в компании женщин, поэтому будет с тобой весь путь, – обняв свою малышку, снова обратился к девушке: – И учти, она в силах за себя постоять.

Калису это заставило улыбнуться.

– Не сомневаюсь, – ответила она.

Уже второй мужчина удивил её.

Да разве можно быть настолько в них разочарованной, что обычная любезность и отсутствие намёков на постель приносило удивление русалке, если её по-прежнему стоит так называть?

– Как вас зовут? – прервала наконец молчание та, что при встрече представилась, но не получила того же в ответ.

– Калиса.

– Красивое имя, – подметила Маура, отправляя в рот на кончике вилки виртуозно отрезанный кусочек рыбы. – Куда направляетесь?

– В один маленький и ничем не примечательный городок.

– О, прошу, скажите его название, уверена, что мы обязательно бросали якорь у его берегов! Также могу похвастать отличной памятью и немалой страстью к географическим картам. Я заучила уже большую часть местных земель.

Несмотря на свой юный возраст, девочка была обучена счёту, чтению, ориентирам и, самое любопытное, манерам. Хоть её внешний вид и был столь схож с мальчишечьим, вела она себя именно как леди.

– Город Клеман. Маура наморщила свой маленький носик.

– Что?

– Пожалуй, промолчу.

– Тебе знаком он?

– Да, и совсем не понравился

– Отчего же?

Минутная заминка.

– Дома старые и серые, озеленения нет, ни ярмарок, ни развлечений, шатающиеся люди, плохо пахнущая местность и злые, совсем не приветливые жители. А этот столб на площади… отвратительно, нашли, из чего сделать достопримечательность.

Глаза Калисы блеснули, столь правдиво был описан он из уст этой малышки. Она могла, конечно, дополнить список «достоинств» городка, но к счастью, Маура не поняла бы, о чём речь. После довольно сытного ужина девочка пригласила гостью к отцовской трубе, что была установлена у окна каюты. Её знания звёзд рвались наружу.

– Ты очень умная, – Калиса провела ладонью по волосам Мауры, сама не зная, зачем, так ей делала мама и Фотина.

– Спасибо. А вы очень красивая, – немного смутилась та. – Мне вот такой не стать, – промолвила девочка, едва коснувшись своих острых кончиков на ушках, что до этого прятали те самые хвостики.

– Это особенность, – решила поддержать её девушка. – Она позволяет тебе уже не быть как все. Многие пытаются привлечь внимание нарядами, талантами, речами, делают что угодно, чтобы выделиться. Тебе же стоит просто появиться, и все уже будут очарованы.

– Или обескуражены.

– И пусть. Никогда не стыдись своих отличий, они не обязаны нравиться всем, но точно обязаны нравиться тебе.

Маура резко обняла Калису, та же обняла её в ответ.

– Ты даже не шелохнулась, – заметила девочка, выпуская девушку из объятий. – Ты сильная?

– Возможно.

– Умеешь драться, как мужчины?

– И даже лучше.

– Научи.

– Как пожелаете, юная леди, – Калиса улыбалась, валя Мауру раз за разом на мягкое сооружение, что они быстро сообразили из одеял и подушек, слушала бурчание, мол, можно было бы и поддаться для приличия, или обвинения в стиле «Легко с ребёнком бороться, ничего-ничего, я тоже вырасту!» и так далее в таком же духе.

Уже на рассвете, лёжа на полу, они болтали обо всём, что могло бы вызвать дамский интерес. На многие вопросы Калиса, конечно, сама не знала ответов, на земле у неё был разум необучаемый, но предположения и заметки уже утоляли любопытство малышки. Всё это время легко им было находиться вместе, гораздо сложнее оказалось расставаться. Уже утром они причалили к месту, что ненавистно Калисе, девочка плакала и крепко прижималась к своей новой знакомой.

– Помни, о чём я тебе сказала: только ты решаешь, как к тебе будут относиться! – она, присев на одно колено, вытерла слёзы Мауры, обняла её ещё раз и спустилась с корабля. Стоило ногам ступить на землю, что она так жаждала посетить, нежные чувства ушли. Окинув взглядом местность, она застыла. Рука легла на самодельное остриё. Она увидела его, хозяина таверны.

Глава пятая

Калиса медленными шагами двинулась к мужчине. Она представляла, как наносит ему те же раны, что он ей когда‑то. Несколько бугаёв, вывалившись из забегаловки, составили компанию хозяину, этим нарушив её замысел, и хорошо – здесь на самом деле было не время. Успокоив своё дыхание, уняв жажду, она отправилась в дом, где раньше жила. Место заброшенным не осталось – ушлый здешний мужичок, прознав об исчезновении полоумного одинокого жильца, быстренько прибрал бывший мотель себе и сделал его вновь действующим.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – завидев вошедшую Калису, быстро предложил свои услуги лысенький толстячок с гнилыми зубами, что украшали лишь половину рта, вторая отсутствовала, разглядеть это было не сложно – улыбка не сходила с его лица, так он выражал приветливость.

– Мне нужна комната, – озираясь по сторонам, Калиса разглядывала изменения в своём доме.

– Ночь и день – один золотой, три ночи и три дня – два золотых.

Девушка разозлилась – каков наглец, пребывание в собственном доме стоит ей монет! Схватив за шиворот довольно таки не низкого роста полузубика, тут же осеклась – выдавать ей себя было нельзя. Больше пользы будет, оставайся она пропавшей.

– Дешевле давай, я в городе впервые, сколько пробуду, неизвестно, сейчас дам один золотой, через три дня ещё монету, а там и посмотрим, может, уплата поднимется, – отпустив и выдавив улыбку, предложила Калиса. Мужичок был немного обескуражен резкой сменой настроения новой своей постоялицы, но всё же согласился на её условия. Сейчас его мотель был не шибко востребован, а кушать хочется всегда. Проводил он её в одноместную комнату, но довольно просторную. Раньше здесь была кладовая, окон нет, но есть дверь, что ведёт сразу на улицу. Отличный вариант – меньше встреч, меньше разговоров.

– Располагайтесь.

Она расплатилась. Дверь закрылась, и Калиса упала на кровать. Нужно всё хорошо продумать. Обидчиков много, что делать с ними? Что делать с ненавистным хозяином таверны, вопросов не возникало, её устраивал только один вариант – смерть.

Солнце скрылось за горизонтом, оставив после себя тёмный след сумерек. Выйдя на улицу, девушка глубоко вдохнула прохладу вечера. Сезон сменялся на осень, это стало чувствоваться. Потерев плечи, что оголялись в её платье, она направилась прямиком в таверну. Там сейчас она согреется, там сейчас ей станет тепло. Громкая музыка, ещё громче крики пьяных мужиков – ничего не отличало эту пивнушку от других: вонючий смрад в воздухе, грязные столы и всем довольные клиенты. У бара мило беседовали двое знакомых Калисы, один орал в лицо другому комплименты, второй же в благодарность погладил по голове бутылкой дешёвого виски, что стояло у соседнего стола. Дело практически дошло до долгих объятий, но вмешалась красивая девушка – она хотела собственноручно обласкать господ.

– Мужчины, я вижу, вам скучно без общества дам, – дважды Калиса стукнула по стойке, привлекая внимание разливалы, коим сегодня был не сам хозяин. Не страшно, не всё сразу. Налив три стопки прозрачной, хуже чем ужасно воняющей жижи, повторил напитки мужчинам и не забыл о даме. В момент пригубив рюмки, эти двое ожидали продолжения: напоить приятно пахнущую девку им одновременно пришло в голову. Вечер не был долгим, пили они, как лошади, и уже через час их похотливое поведение привело Калису и их двоих к берегу океана, практически в то самое место, где недавно извивалась девушка в красном платье от ударов сапогом одного из этих «джентльменов».

– Раздевайся, – скомандовал именно он.

– Вместе с вами, – обворожительно улыбнулась девушка. Сапоги полетели на песок, слетели брюки с рубахами. Расшнуровав корсет, оголила тело и Калиса. Пятясь назад, она входила в холодную воду океана, эти двое, не задумываясь, поплелись за ней. Воды уже по пояс, мужчины что‑то говорят ей, но она не слышит. На их лицах улыбки, они в предвкушении. Она тоже. Вода скрыла грудь. Первым был обидчик женщин, рука Калисы впилась в его шею и опустила под воду. Пытаясь помочь другу, второй оказался в таком же положении. Океан вокруг неё бурлил, рьяно борясь за жизнь, мужчины захлёбывались под водой, их конечности дёргались, ногами они пытались сбить девушку. Калиса стояла практически без движения и не дышала вместе с ними, ждала. С одной стороны борьба прекратилась, она разжала руку, тело всплыло на поверхность. Другой оказался выносливей и замер секундами позже.

Вытащив на берег обоих, она оделась. В глазах стояла пелена – боролись разум и безумие. Связав их голых друг с другом, она дала им возможность прийти в себя. В начале, как и ожидалось, сыпались угрозы, но после нанесённых ударов в живот, по спине и межтазовую часть, начались мольбы. Доведя двоих в таком виде в ближайшие заросли, возомнила их тренировочными мешками для битья. Кричать они начали не сразу. Она не использовала ничего вспомогательного, только её руки шли в ход, ярость разгоралась, жажда тоже. Что сподвигло её остановиться, вопрос. Её лёгкая одышка – единственное, что нарушало обретённую теперь здесь тишину. С ненавистью она смотрела на изувеченные тела: вряд ли завтра смогут разобрать, кто из них кто, без вещей, что она забрала, отличить их будет сложно – нет ни волос, ни зубов у них теперь, да что там, они были лишены даже лиц.

Пришла она в себя уже в комнате. Платье окрашено красным, руки тоже, даже за её ушами не осталось чистого места. Чувствовала ли она при этом что‑то? Да. Ей было мало.

Утром сильный голод заставил её отправится на местный бартер-базар – ты мне, я тебе, так сказать. Надела брюки и рубашку того, что был похудей, жилет свой и остриё в поясе, распущенные волосы – единственное, что выдавало её женскую натуру. Купив свежий хлеб и молоко, приступила к завтраку прямо у ближайшего лотка. Мимо неё прошёл тот, что часто наведывался ночами. Конечно, она пошла за ним.

Остановившись метров через десять, мужчина переговорил с пастухом овец, тот дал ему инвентарь для уборки и оплату за предстоящую работу, сам же вывел своих подопечных на запланированный выгул. Выждав немало времени, Калиса убедилась, что помощника не предвидится, пастух возвращаться не думает, зашла в кошару. Работник к делу и не приступал – в руках фляжка, сигарета, рядом уже несколько окурков. Мечтал, видимо, стоял. Калиса остановилась сразу у входа.

– Здравствуй.

– Здесь я работаю, проваливай. Было ясно – он не узнаёт её. Девушка стала подходить ближе.

– Как твои ночные пристрастия? Он не отвечал, а только вглядывался в лицо.

– Кто теперь их утоляет?

Глаза его расширились, он начал понимать, но поверить не мог.

– Хвалить я тебя должна была, радоваться приходу, а если нет… удар, – она приблизилась настолько, что даже страдающий слабым зрением увидел бы отчётливо лицо, что перед ним. Мужик схватился за лопату, всё его нутро затряслось – он её боялся. Калиса видела это. Как же звонко она расхохоталась, уже этот его вид доставил ей маленькое удовольствие. Ни нападать, ни говорить что‑либо он не стал, просто ударился в бег.

– Трус. Только с беспомощными связываешься. Его черенок был запущен вдогонку, она целилась в ноги и попала. Лишившись равновесия, он упал в ту самую кучу навоза, что ему велено было вывезти. Калиса присела рядом, взяв мужика за голову, вдавила его глубже в дерьмо. Руки, ноги дрыгались, он пытался отмахнуться от неё. Перевернула, ртом он принялся хватать воздух, она, загребая в ладошку навоз, стала утрамбовывать его, доступ к воздуху снова пропал.

– То же чувствовала я в твои приходы.

Из глаз у него брызнули слёзы. Лёжа с полным ртом овечьих фекалий, что‑то пытался сказать, получалось только кашлять и рыдать. Глядя на это ничтожество, обычный человек бы его пожалел, но той, над кем он издевался в своё время, чувства в его сторону были чужды. Наоборот, голос безумия хотел навредить ещё больше.

Удар, второй, и он потерял сознание. Она снова его перевернула, чтобы не задохнулся, всё‑таки желания убить не было ни вчера, ни сегодня. Сильный удар ногой между ягодиц поставил точку, интерес к нему был утерян.

Что с ним ещё сделаешь? Он даже не сопротивлялся. Неужели отголоски жалости стали проявлять себя? В ведре с водой Калиса отмыла руки, обтёрла их об себя – чище её самой здесь ничего не было. Карманы мужика опустели – золотые ей ещё пригодятся. Выйдя из кошары, отправилась сразу к портнихе, у неё появилась идея. Костюм брючный, с дамским корсетом, юбка как плащ вшита в поясную часть брюк над поясницей. Плечи рубашки опущены, но горло скрыто высоким воротником. Максимально удобный для драки наряд и не менее привлекающий внимание мужчин. Жилет будет вшит, а в нём несколько карманов для мелочи, вроде острия, что вход не пошло ещё ни разу. Таким заказом Калиса швею озадачила. Времени на мерки и эскизы затратили они много, зато девушка успела узнать о большом количестве смертей, настигших город в последнее время. Среди них были и те, кто насиловал Калису, – одни сгинули от болезни печени, другие от заболевания органа, коим они пользовались, не задумываясь о последствиях. Так же был тот, что сам руки на себя наложил.

Любопытно: слово карма, услышанное однажды в детстве от мамы, наконец‑то стало для неё наглядным.

– Всё, с выбором ткани и лекалом закончили, – помечая последние детали, – сказала портниха.

– Как долго будет исполняться заказ?

– Учитывая, что он у меня единственный, дайте мне три дня, мадам, и я надеюсь порадовать вас.

Калиса кивнула.

– Скажите, инспектор, что заправляет налогами, в добром здравии и продолжает занимать свой пост?

– Да мадам, а если вдруг занеможет, посещает храм, что соседствует с городом Морно, там отличные лекари. Правда, принимают в основном людей с достатком.

– Благодарю, тогда через три дня свидимся.

Калиса попрощалась с улыбкой в глазах. Два дня она гуляла по окрестностям, плавала в океане, уже начинала скучать по хвосту, мимолётно – ногами она тоже была довольна. Решила посетить соседний городок, о котором говорила швея.

Морно оказался немаленьким островом, с большим количеством людей разного колорита, местного и зарубежного. Пожалуй, особенностей тут больше и не было. У здешнего заклинателя талисманов Калиса прикупила пару резинок, одна с белым камнем опалом, вставленным в узор из серебра, вторая с чёрным лунным камнем, что являлось большой редкостью. Он же был в медной рамке, что подчёркивало холодность украшения. Ближе к вечеру добралась до холмов, где жрицы храма в одних лёгких юбках и тонких рубашках собирали травы и воду у истока водопада. «И не страшно им блуждать в таком виде?» – подумала девушка.

В самом храме стоял запах лаванды, немного дыма витало в воздухе, центр украшала статуя богини, в которую верили здешние служители, Калиса как раз застала поистине удивительный обряд. Пять жриц стояли на коленях вокруг своей святой. В руках одной была чаша с молоком, вторая держала бездыханную мышь, на плече у третьей сидела большая сова. Четвёртая была с кубком вина, шею пятой обвивал хвост змеи, остальное змеиное туловище пребывало в её руках. Белокурая жрица не испытывала ни страха, ни омерзения к своей хладнокровной спутнице, сидела спокойно и непоколебимо. Цвет волос был заметен лишь у неё, ведь их тщательно скрывали плащи с капюшоном. Правда, её длинные волосы в него не умещались. После прочтения молитвы мышь опустили в молоко, и та, живёхонькая, принялась бежать, сова тут же поужинала ею, змея, что до этого мирно спала, ужалила птицу, и та замертво упала, остальной же яд из зубов был выдавлен в вино, и жрицы распили его. После они встали с колен и поклонились. Одна из девушек подняла птицу, погладила её и шепнула что‑то. Перья встрепенулись – птица ожила. Калиса стояла заворожённая, настолько быстро мёртвые оживали, живые умирали.

– Как вы это сделали?

На вопрос отреагировала лишь беловолосая жрица, остальные покинули зал.

– Это не мы, это наша богиня. Её сила даёт жизнь, и она же забирает.

– Завораживает, но всё‑таки мышка погибла.

– Она уже была мертва, ей дали жизнь вновь для определённой цели.

– Стать едой?

– На всё есть свои причины, и раз тебе выпала возможность второй жизни, не стоит это принимать как должное. Скорее всего, от тебя ждут жертвенности.

Калиса насторожилась – это было обращение к ней или здешняя мудрость?

– Оставайся на ночь, богиня приходит с советами к тем, кто впервые у нас.

– С удовольствием, наверно.

Дверь храма открылась.

– Скорей сюда, нужна ваша помощь!

Девушка сорвалась с места, Калиса за ней. На улице стояла повозка, в ней, как оказалось, была больная семья – женщина с тремя детьми. Занемогли они ещё неделю назад, лекари их города лишь пожимали плечами и не распознавали заразы, одна надежда была на богиню.

Слушая рассказ о захворавших, Калиса осознала, что голос мужчины ей знаком, и стала вглядываться в опущенную шляпу и шею, что была втянута. Поняла. Перед ней стоял обеспокоенный налоговый инспектор. Так не бывает, он сам пришёл к ней!

Жрица распорядилась о комнате, общей для них. Инспектор не пошёл, эта женщина была не его женой, а приближенного ему человека, которого везут в повозке следом. Сам же он отправился на молитву – грехи уже костью в горле стояли. Выслушала его та, что была старшей в храме, и не по статусу, а по возрасту – видимо, чтобы всё содеянное им быстрее ушло с земли, вместе с тем, кому он поведал.

Калиса также хотела услышать, в чём был замешан её старый «друг», для этого скрылась за дверью, что располагалась сразу у исповедальни. Рассказал он об украденных деньгах и продаже женщин его города, также о связи с людьми, которые за него вершат судьбы, и ему так тяжело и стыдно, ведь он их не останавливает, сам же против и готов покаяться. Калиса сжимала кулаки. Тело, где была чешуя, чесалось. Наказывать таких некому, и со временем данная им явно по ошибке власть развращала и требовала больше. «Только выйди из храма! – подумала она. – Я дам тебе возможность на самом деле пожалеть о сделанном».

Закончив речь раскаяния, он отправился в купальню, что пристроена к храму, – о грехах поведал, пора их смыть. Калиса решила стать липовым лыком для господина налогового инспектора.

Помещение всё было заполнено паром, вокруг земляного бассейна на одинаковом друг от друга расстоянии были расставлены свечи разных цветов, от них исходило древесное благоухание. Вода бледно-молочного цвета от добавления лечебных солей была очень горячей. С огромным удовольствием окунулся на самое дно продрогший в дороге инспектор. В момент, когда он вынырнул, у края стояла девушка, обмотанная тонкой полупрозрачной тканью. В руках она держала веник из прутьев ивы с добавлением берёзовых веток.

– Я не просил. Оставьте меня.

– Иначе вы свои прегрешения не смоете.

– Раньше без этого обходились, – уже возмущённо сказал он.

– Раньше и содеянное вами было не так велико. Вам нужно отпущение или нет?

Что изменил бы его ответ? Задуманное всё равно перейдёт к исполнению.

– Хорошо, только не сильно, у меня чувствительная кожа.

– Как скажете.

Жестом она пригласила его прилечь подле неё. Медленно, демонстрируя своё оголённое тело, он вышел на край бассейна и лёг на спину. Вид девушки с такого ракурса ему был по душе. Присев на колени, лёгкими движениями проводила она по рукам, груди, ногам, прутья гладили его.

– Зря я раньше требовал уединения.

Она улыбнулась в ответ, через пару минут предложила перевернуться. Он, конечно же, послушался. Берёзовые веточки были откинуты в сторону, к ивовым прутьям добавились стебли крапивы с листьями. Крепко обхватив веник, девушка почувствовала ожоги на ладонях, это подзадорило её. Первый удар – и инспектор взвыл, как баран, с которого сдирают кожу. Второй удар – подскочить он не успел, Калиса крепко придавила его голову ногой. Третий, четвёртый, дальше счёт она не вела. Струи крови окрасили воду в алый цвет, он извивался, как уж на раскалённой сковородке, под удары попадало всё тело.

Останавливаться она не собиралась, пока не услышала шум подъезжающей повозки. Видимо, приближённый инспектора прибыл. Прервавшись ненадолго, она выглянула через проём купальни. С лошади слез резвый мужчина, в повозке были лишь вещи прибывших женщины с детьми и дары в благодарность за уход. Больных более не наблюдалось. Наездник стал озираться по сторонам, видимо, ожидая дружеской встречи. Калиса вернулась в купальню да рассмеялась так, что вода, кажется, дрогнула.

– Ты поверишь? Приехал твой друг, хозяин таверны, – сказала она мычащему на полу телу и продолжила очищать инспектора. Ровно тогда, когда его глаза заплыли ожогами, а туша походила на один сплошной медвежий забой, она откинула своё орудие. Её руку раздуло, она взялась красным волдырём. Оторвав кусок ткани со своего наряда, она перемотала рану и вышла прочь.

Эту ночь она не спала, мысль о том, что он совсем рядом, не давала ей покоя, её непреодолимо влекло свершить месть, причём незамедлительно. С утра поднялся переполох. О том, что случилось, инспектор поведать не мог, так как был без сознания, но живой. Его отнесли в лечебню, где занимались видимыми ранами, а напротив была лечебня душевная, и там сидела та самая беловолосая жрица, которую видела Калиса на обряде. Она беседовала с одним из мальчиков, приехавших вчера. Он явно был чем‑то расстроен, а она пыталась выслушать и помочь.

– Пойдёшь со мной сегодня? – спросила она мальца.

– Пойду, – ответил тот и немного приободрился.

– Как ваша первая ночь? – заметив Калису, беловолосая обратилась к ней. Мальчик, поняв, что беседа окончена, покинул комнату. Проводив его взглядом, Калиса зашла и села на место мальчугана.

– Что с ним? – вопросом на вопрос ответила она.

– Переживает о своём происхождении.

– Не повезло с родителями?

– Я и так сказала лишнее. Итак, как ваша ночь прошла? – с небольшим прищуром повторила жрица свой вопрос. Сейчас Калиса заметила её бледно-голубые глаза, почти прозрачные, они были подведены чёрными стрелками по нижнему и верхнему веку, встречались же стрелки на переносице.

– Совет получили? – продолжила она.

– Не смогла уснуть, – причину бессонницы она оставила при себе.

– Мы с этим мальчиком идём сегодня гулять, мать-и-мачеха закончилась, корень солодки тоже, стоит сходить пополнить запасы. Прогулка долгая, есть шанс вас утомить, и тогда эту ночь вы определённо проведёте во сне. Присоединитесь к нам?

– Я думала в ближайшие часы уже покинуть храм, поэтому скорее откажусь.

– Без совета богини? Тогда вы просто зря потратили время.

– Интересный способ переубеждать, – согласилась. «Закончу с делами пораньше и уйду вместе с ними», – решила девушка.

– После обедни будем ждать вас у главного входа.

Калиса больше не хотела откладывать час возмездия и сразу после разговора отправилась за хозяином таверны. В храме он отсутствовал, в купальне тоже. Возможно, небольшой сад при святыне его заинтересовал? Он и правда был превосходен, особенно сейчас: осень украшала его, при входе пушистые кустарники уже окрашивали крону в жёлто-красный цвет. На взрослых деревьях были привязаны качели с лентами, пока ещё зелёная трава доставала почти до колен, статуи же встречались одна за одной, и все они посвящены женщинам. Многочисленные кустарники с ягодами были ухожены и располагали подойти и ощипать их, что Калиса и сделала. На минуту забывшись, собрала в ладошку, что не была перевязана, еживики, уселась на качели и стала раскачиваться.

От кислинки ягод сводило скулы, сладость доставляла наслаждение, аромат успокаивал. Калиса каталась так, пока не закончились собранные ягоды. После за собой её повела кукушка, что пророчила ей годы жизни. Услышав её кукования, Калиса сразу задала вопрос: «Кукушка, кукушка, скажи, сколько мне ещё жить осталось?» Счёт уже шёл больше десяти, как впереди она увидела женщину с ребёнком.

– Здравствуйте, – завидев Калису, сразу поздоровались они.

– Здравствуйте.

– Красивый сад, не правда ли? – спросил мальчик лет пяти.

– Действительно, невероятный.

– Не нагулялись ещё, – окликнул мужской голос со стороны. У мужчины на шее сидел ребёнок, тоже мальчик, лет четырёх.

– Мне надоело, – было понятно, что он недоволен таким времяпрепровождением.

– Папа! – кинулся к нему пятилетний.

Холодно встретив сына, мужчина подошёл к женщине.

– Икряная, пошли в комнату, сколько можно меня таскать по этим чёртовым зарослям?!

Жена его неловко улыбнулась Калисе и поплелась за своим мужем. Сама Калиса осталась стоять приросшей к земле. Он её не узнал, вообще внимания не обратил, как будто она – одно из деревьев этого сада. Всё нутро кипело, её застали врасплох, как она теперь сможет убить отца троих детей рождённых и одного нерождённого? Воздуха стало мало, голова закружилась. Калиса не знала, что у хозяина таверны есть дети. Ну и свинья же он, бедная его жена!

Со спутанными мыслями и ватными ногами девушка дошла до своей комнаты, села на край кровати, обхватив голову ладонями. Ей нужно простить, получается. Единственный выход – простить. Она не могла. Не могла ничего сделать, кожа снова горела, словно океан взывал.

– Возвращайся домой, тебе это всё не нужно, – слышались ей слова.

– Ааааа! – уткнувшись в подушку, она стала кричать. – Ааааа! Дьявол с тобой, ублюдок, пусть, ты победил.

Калиса собрала то немногое, что успела здесь купить, смотала в мешочек и немедленно захотела покинуть это место. Она захотела вернуться к Фотине. Время как раз подошло к обеду, и у входа её уже ждали беловолосая жрица и один из сыновей хозяина таверны. Калиса было хотела отмахнуться от компании, но не стала – возможно, поговорить о чём‑то третьем ей пойдёт на пользу.

Путь на самом деле оказался не близким, травы, что были нужны, росли у водопада, что, спадая тремя ярусами, впадал в океан. Его она видела, когда направлялась к храму. Добрались они туда уже ближе к вечеру. По пути Калиса слушала о чудесных исцелениях, могучей силе богини и как спокойно при служении.

– Оставайся с нами, – вдруг предложила жрица. – Я вижу, ты мучаешь себя, богиня поможет тебе справиться с тревогами.

Калиса сильно в этом сомневалась: просто обрести покой её не устраивало, она не могла смириться с тем огромным количеством несправедливости, что происходит вокруг неё.

– Закрыться в храме? Откажусь, спасибо.

Собеседник сменился. Мальчик, которому, оказалось, уже пятнадцать, и он вполне может нести звание юноши, рассказывал о времени, что часто проводит в лесу, об охоте, о любимом коне по имени Руф. Достался ему конь нелегко – парень подрабатывал на ферме бесплатно, но с условием: как черногривая кобылица понесёт, жеребёнка отдадут ему. Так и случилось спустя два года работы. Теперь же малыш ждал его дома.

– Я всё необходимое собрала, можем немного передохнуть и отправляться обратно, – сказала беловолосая.

Калиса развела огонь и ушла за рыбой, юноша напросился с ней. Жрица же, разместившись у костра, заварила чай в котелке, что служил ей корзинкой при сборе трав. От чая потянуло в сон, или, возможно, сказалась бессонная ночь, что провела она, выхаживая семью. Молитвы, мази, целебные экстракты, и к рассвету хворь наконец отступила от них, а по утру уже и новый день пошёл, новые хлопоты. Так и не удалось поспать целительнице.

Закрыв глаза всего на минуту, как хотела сама жрица, стал сниться ей сон, богиня призвала её: «Дитя моё, пришло время исполниться твоей судьбе! Наконец твоя жизнь обретёт иной смысл. Будь доброй». Разбудил её крик. Резко вскочив на ноги, она пыталась понять, во сне это ей услышалось или всё же в реальности. Гулкий шум раздался в стороне у водопада, она бросилась туда. Приближаясь, смогла разглядеть силуэты: впереди было три человека. Мужчина кричал:

– Щенок, да как ты посмел самовольно пойти, куда тебе вздумается, ты моя вещь!

Калиса стояла поодаль напряжённая, теребя карман, где лежало остриё. Жрица выскочила к ним.

– Что случилось, почему вы кричите?

– Это ты, чёртова ведьма, надоумила его пойти с тобой!

Рука занеслась над лицом жрицы, юноша вмешался и получил оплеуху вместо неё.

– Стойте, что вы делаете? – она прижала парня к себе, приложив ладонь к полученному только что удару. – Я просто позвала его к природе, у него много переживаний, я пыталась помочь.

– К чёрту его переживания, плевать я на них хотел, я не дозволял, он ослушался, такого не было раньше, чёртова потаскуха задурила ему голову.

– Отец, она не виновата!

Хозяин таверны схватил жрицу и оттолкнул от парня. Она упала на край – ещё немного, и она слетела бы с обрыва. Мужчина занёс ногу над головой беловолосой, он любил добивать. Калиса, перепрыгнув ближайшие камни, практически оказалась рядом, но не успела остановить удар, его перебил юноша – пошатнувшись, он не справился с силой толчка и упал в воду. Жрица прыгнула за ним. Остриё Калисы вонзилось в лёгкое хозяина таверны. Держа его со спины за горло, она провернула остриё и резко вытащила. Обойдя его, наклонилась так, чтобы он видел её лицо.

– Больше, ублюдок, горло ты никому не перережешь, – ещё один удар она нанесла в брюхо. Звука он не издал ни в первый раз, ни сейчас, но стал улыбаться, и его рука потянулась к щеке Калисы. Она оттолкнула его от себя.

– Ты сгинешь тут в одиночестве. Станешь кормом для диких животных, хоть какую‑то пользу принесёшь, – проговорив это со спокойной ненавистью, она нырнула в водопад.

Жрица потеряла из виду парня сразу же, как оказалась в воде. Она, плавая из стороны в сторону, пыталась увидеть его на поверхности, ныряла раз за разом, вглядываясь в подводную гладь, течение относило её к очередному краю водопада. Сил становилось всё меньше, но надежда у неё ещё была, она продолжала нырять. Почувствовав, как мокрый отяжелевший плащ стал тащить

её на дно, с трудом отстегнула его. С каждым нырком всплывать ей было сложнее, но парня она тут не оставит. Вдох, очередное погружение. Подплывая ближе ко дну, глазами ищет его. Его нет. Взгляд наверх – она глубоко. Силы покинули её, она не поборет могучую стихию. Пузыри пошли из носа и рта, воздух в лёгких сменялся водой, тело стало биться в судорогах. Глаза закрылись.

Глава шестая

Как сильно Калиса сейчас хотела хвост, известно было только силам океана. Хоть выдержка у неё была больше чем у жрицы, но всё же сейчас человеческая, ей не хватало воздуха достигнуть дна, течение очень замедляло движение под водой. Попытки длились до рассвета. Не сдаваясь физически, но давно сдавшись морально, она уже пыталась найти хотя бы тела беловолосой девушки и мальчугана, понимая, что живыми она их точно больше не увидит.

«О чём ты думала? – ругала она себя. – Нужно было перерезать ему глотку, как только он появился перед тобой». Но как, как бы она объяснила свой поступок юноше, как бы доказала, что его отец заслужил такую участь? Совесть. А теперь погибли и он, и жрица. Глаза от лопнувших капилляров покраснели, кожа сморщилась от долгого пребывания в воде, мышцы камнем упирались в кость, под рёбрами всё ныло.

Лёгкое свечение увиделось Калисе, когда она подплыла совсем близко ко второй впадине. Внизу, практически на соединении водопада с океаном, под водой что‑то происходило. Отдавшись течению, Калиса нырнула в нижний ярус. Собрав остатки сил, она рванула к месту свечения, погружаясь глубже и глубже, пыталась рассмотреть происходящее, но наболевшие глаза не позволяли ей. Только практически достигнув дна, она увидела её – беловолосая лежала на камне в изгибе, руки раскинуты по сторонам. От недостатка воздуха Калиса стала терять сознание. Последнее, что ей успело показаться – это что ноги жрицы имели характерно зелёный цвет. Она грузно опустилась на песок, и ровно в тот момент, когда последняя клеточка тела осталась без воздуха, ноги, живот, шея – всё стало покрываться чешуёй.