Весы

Отрывок из книги

…сссссссссссобственно, мы идём дальше, навстречу открытому и совершенному воздуху, полные интеллектуальных надежд, идём от горячего (Близнецы) к западу (Весы) и ко влажному (Водолей). Мы вдвоём превратились в одно божество, когда мы наблюдали, как под посевным каштаном шатен по имени Нарайя лицезрел голую Учительницу, размышлял об Эдиповом комплексе и восторгался своим подарком. Он подарил Учительнице точно такœ же кольцо, какœ ей дарил её муж по имени Y, а кольцо мужа злой и порывистый Нарайя собственноручно зарыл подле дома посторонней девушки, кœй могла бы оказаться и ты, моя любимая. Наша богиня Венера нажарила для Учительницы и Нарайи говяжьих почек в раскалённой атмосфера собственного тела и поднесла им под каштан. Низ живота Учительницы наполнялся любовью, пока они трапезничали целых двадцать четыре дня, в коии периоды Нарайя урывками покрывал поцелуями её поясницу. Вот так бы и нам, моя любимая! но не тут-то было. Было между пятью и семью вечера, и на горизонте замерцал наш стародавний Бог-Сын. Как мы, не заметив, проскользнули мимо этого лысеющего чудака?! В воздухе дышало свежестью после девы, на небе мелким глазом горел конкурентский Хирон, неудивительно, что мы забыли! Над плечами нашего конкурента-Бога сияли всё те же венерины медные буквы, на этот раз «пэй» и «ламед», и «ламед» здесь соответствовал нашему новому знаку Зодиака. Весы. В зубах Учительницы показался цветочек, ты не могла выносить этой гнусной картины чужой любви и жадно отвернулось. Воздушнœ давление, прежде ровнœ, стало будто бы выше, я слышал твои мысленные проклятия Учительнице, моя любимая, в которых ты желала нарушить обмен веществ красивой персияно-украинке из школы, дабы сумрачный герой Нарайя любил бы нечто жирнœ и уродливœ, словно джаз начала двадцатого века. На твоё счастье, Бог-Сын и сам устал, он решил оборвать гармонию подлых любовников и подлить арамейской желчи в это вино лжецов и убийц. Он загудел в тромбон, и из каштана, перед этим распоров его, как роженицу, выполз апостол Варфоломей, полностью лишённый кожи. В его красных руках блестел нож мясника, в котором отражались всё демоны мира. Отразились и Учительница с Нарайей. Первая закричала, а второй просто убежал, из-за чего тебе, моя любимая, стало пусто. Были только солнце и крест, был наш собственный разум на весах, на второй их чаше были семь разбитых светильников, а более не было ничего. Поднялся сильный ветер, пыль носилась то на север, то на юг. Ветер полностью царствовал во владении Весов. Ты воспользовалась собственной музыкальной стихией, своим даром речи, и стала мне испуганно нашёптывать. Я же, давно проглотив свой язык, был напрочь лишён этой стихии, и был вынужден всё твоё себе выслушивать.

Φφ, Qq, Фф

.....

Учёный пожал плечами и незаметно для меня стал рассказывать про пагубнœ влияние Абу Хамида аль-Газали на методологию науки и обвинять учителя суфизма в несправедливом отношении к математике, а я, любимая моя, ожидал момента, когда ты окончишь поливать цветы и вернёшься в наш храм, дабы продолжать выслушивать моё соловьинœ пение про то, как один из семидесяти апостолов, чьё имя начинается на букву «К», заботливо поясняет, почти как нянька в фартуке, что семь смертных грехов обрушиваются на голову человека как семь булав, и ни Божий глаз, ни розовый поток чудес и ни вмешательство легчайшей и неуловимой девушки-Воздух из бараков Невского синдиката не помогут человеку освободиться, только его личная борьба, да, моя любимая, на меня можешь не рассчитывать, я могу лишь только описать её вкус, итак, борьба с заложенной в тебе природой имеет приятный вкус розоватого цвета, отдалённо напоминающий фиолетовую морковь, но это если вдумываться, так-то этот вкус при первом его понимании покажется больше кислым и горьким одновременно, один в один наш с тобою Воздух, любимая моя, в котором растворена твоя попытка уйти от боли и моё столкновение с необходимостью выбора и дочерью Фемиды. Кем она была, эта дочь? Тоже богиней. Как её звали? Дике. Что она делала? В фартуке с буквой «каф» по утрам варила кашу из амаранта, но по вечерам брала в правую руку меч, в левую Весы, вместо чаш у которых вырастали клешни Скорпиона, если под нижним небом бродили мясники и парфюмеры, а под верхним творцы культуры и кузнецы мира, а и те и другие бродили нередко, и в этом случае клешни Скорпиона отвечали за четвертую неприятно-красную точку, из которых сотворено наше мироздание, и отделяли из множества красот, созданных Девой, слишком совершенные от просто совершенных и последние опускали на голову поэтам под верхним небом во все цвета дня, в розовое утро, золотой полдень, серый вечер и чёрную полночь (сейчас был серый вечер), а первые, то есть слишком совершенные, не выдерживали диалектики сущего и отправлялись лично к богине Дике. Тогда богиня надевала на голову корону, принимала отделённые клешнями дары и складывала их за красный занавес, что развевался у неё за спиной и задевал колонны по бокам с рисунками женщины, может, это снова будешь ты, любимая моя, я не знаю, но под этой женщиной шла странная надпись: «справедливость под номером 11», тут уж я совсем не знаю, но давай, пока у нас есть время, попробуем насобирать все одиннадцать. Первые четыре находятся легко, они в кресте Зодиака, к ним относятся клешни Скорпиона, Овен, Рак и Козерог. Далее, в короне богини Дике мы видим троицу с изображением Лошади, Собаки и Тигра, уже семь, держимся неплохо, остаётся четыре, но, кстати, и саму богиню Дике не стоит обделять вниманием, уж она-то, с красотой суждений и справедливым судом точно будет восьмой. Остаётся три, но нам на радость из приоткрытого окна Эрмитажа приходит на помощь Мадонна Литта, чьё молоко сосёт щеголёнок, пригретый её младенцем. Теперь осталось две. Что же это? Альфа и Омега на иконах? Но в этих буквах, как нигде ещё, проявляется вся искусственность рукотворного мира, поэтому их нельзя добавлять к справедливостям, но, знаешь, кого можно? Нас с тобой, любимая моя! Ибо мы настолько давно не ели, что нам казалось… ах, ну ладно, не буду обманывать, это не про нас…

СЧАСТЛИВАЯ ЦИФРА 7

.....