Читать книгу Антиной - - Страница 1

«Лук сильных преломляется,

а немощные препоясываются силой»

1-я кн. Царств, гл.2.

Профессор Генри Пфафф слыл человеком чудоковатым. Уже не один раз студенты уходили с середины его лекций, так и не дождавшись их продолжения. Пфафф, когда в его голову врывался целый водопад мыслей, даже совершенно не связанных с темой очередной лекции, замирал на полуслове и становился похожим на истукана с острова Пасхи, а потом, не обращая больше ни на кого внимания начинал, как одержимый что-то писать, или чертить в своём потрёпанном блокноте. Вывести его из этого состояния не удавалось до тех пор, пока водопад мыслей не иссякал, а изрядная часть блокнота не покрывалась малопонятной вязью его убористого почерка.

Вот и сегодня он читал вторую часть лекции о возможностях практического применения своей же теоретической разработки – резонаторах сдвига. Дело в том, что землян и, конечно же, профессора Пфаффа очень насторожил очередной визит громадного астероида Апофиса. Нет, он не врезался в Землю, как ожидалось, в 2029 году, но пролетел настолько близко от поверхности планеты, что вызвал на ней если не полный хаос, то бардак, это уж точно. Вот именно в тот год в мозг профессора пролился очередной каскад мыслей, и в результате ему удалось, правда, пока чисто теоретически, обосновать создание резонатора сдвига. Это устройство, по его задумке, помогло бы человечеству в будущем успешно бороться с атакующими Землю астероидами и кометами, отводя их с опасной для людей траектории.

Он упоённо рассказывал студентам о своём детище и вдруг снова застыл на полуслове. Студенты, шушукаясь между собой и безбоязненно строя преподавателю неприличные рожицы быстренько слились из аудитории. Но в этот раз в зале остался одиноко сидящий слушатель. Высокий моложаво выглядевший мужчина сидел на самом последнем ряду и вообще- то говоря, мало походил на прыщавых, смешливых студентов. Покосившись на последнюю крашеную брюнетку, чья пухленькая попка только что скрылась за дверью, мужчина стал медленно спускаться к кафедре.

Профессор тем временем заканчивал самозабвенно бороться с ручкой и блокнотом не обращая внимания ни на пустой зал, ни на по лисьи подкрадывающегося человека. Писал Генри быстро, проглатывая окончания слов, а иногда обозначая их только начальными буквами. Движение руки и сама техника написания, как правило, не всегда успевали за искромётными вихрями мыслей. Он ещё хмурился, заканчивая последнее предложение, когда услышал рядом с собой деликатное покашливание.

– Профессор Пфафф?

– Да. С кем имею честь?

– Агент Милвз. Второй департамент СКАО…

Генри, резко захлопнув блокнот с явной заинтересованностью посмотрел на гостя. Служба Контроля Астероидной Опасности два года назад дала профессору от ворот поворот. Нет, Пфаффа вежливо выслушали и также вежливо попеняли, что его теоретические выкладки по созданию резонатора сдвига ещё слишком сырые, чтобы делать далеко идущие вьводы о возможном их применении в целях увода опасно приближающихся к планете астероидов подальше от неё. И вот теперь…

– Агент Милвз, неужели ваш департамент передумал и решил принять мою разработку?

На лице агента появилась милая, открытая улыбка.

– Да, док. Есть правда несколько неясных вопросов по вашей теме и мой шеф, Лайк Шири, хотел бы их задать лично вам.

– Это так срочно, прямо сейчас?

Милвза так и распирало от желания рассмеяться в лицо этому наивному, но талантливому чудаку.

– Док, Земле вновь угрожает опасность. И потом, как вы знаете, наш головной офис находится на шестой авеню. Это же в пяти минутах езды отсюда. После встречи с Шири вас сразу же доставят домой.

Упускать такую возможность сотрудничества со СКАО? Дать покрыться пылью его монографии о резонаторах сдвига?! Ну, уж нет!

– Я согласен, агент Милвз.

Они вышли из здания университета. Водитель галантно открыл заднюю дверь шикарного автомобиля с затемнёнными стёклами. Радостное возбуждение охватило Генри, когда он утонул в мягком сидении. И тут же к шее Пфаффа метнулась рука в ладони которой, блеснула игла маленького шприца. Профессор едва успел почувствовать укол и сразу же потерял сознание.

Пробуждение было тяжёлым. От неудобной позы затекли шея и неудачно подвёрнутая нога. В голове ещё клубились остатки дурмана. Но его уже одолевали мысли одна безумней другой. Кто его похитил? Террористы? Русская, китайская, или израильская разведки? Зачем? Его последняя разработка, резонатор сдвига, не была засекречена. Более того, практически все теоретические выкладки о нём были ещё два года назад опубликованы в открытой печати. Где этот… Милвз, чёрт подери! Генри тут же горестно усмехнулся. Какой же я лопух! Скорее всего, этот Милвз такой же агент СКАО, как я – марсианин!

Дверь в комнату с задёрнутыми наглухо шторами на окнах открылась и на пороге нарисовался высокий человек с гладко выбритым черепом. Его моложавая спортивная фигура и мимолётная ухмылка на лице показались Генри неуловимо знакомыми.

– Очнулись? С вами всё в порядке, док?

Пфафф теперь точно знал, кто перед ним.

– Что это значит, агент Милвз, или как там вас?

– А-а, узнали?

«Агент» улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Пройдёмте со мною, и скоро всё станет ясно. Вам действительно хотят задать несколько уточняющих вопросов.

Генри соскочил с дивана и тут же скривился от боли. «Отлежалая» нога только-только стала приходить в норму.

– Немедленно отвезите меня домой! Иначе…

Пфафф даже притопнул ножкой, – иначе я затаскаю вас по судам!

По лицу «агента» пробежала лёгкая тень.

– Видит Бог,я хотел с вами по-хорошему, но раз вы не понимаете…

С этими словами, лысый амбал схватил профессора за шиворот и буквально поволок его из комнаты. Пфафф задыхался от унижения и возмущения. Никто и никогда не обращался с ним так нагло и беспардонно. Но прежде чем он успел выразить Милвзу всё, что он о нём думает, амбал втолкнул его в роскошно обставленный кабинет. У задней стены за низким прямоугольным столом покрытым материалом чем-то похожим на золотую амальгаму сидел человек с вытянутым как у лошади лицом. Квадратный тяжёлый подбородок, синие водянистые глаза и светлые редкие волосы с безукоризненным пробором выдавали в нём если не сына, то внука-правнука туманного Альбиона. Впрочем, сам Пфафф не так уж далеко ушёл от этого человека с наглым пронзительным взглядом. Предки профессора тоже когда-то прибыли покорять просторы Северной Америки из Ирландии, так что он более менее безошибочно различал кто перед ним: американец английского, шотландского или ирландского происхождения. Когда амбал втолкнул в кабинет сопротивляющегося Генри, этот человек откинулся на спинку мягкого кресла и почти утонул в нём. В его холодных глазах мелькнул и тут же угас огонёк любопытства. Он небрежно махнул амбалу рукой и тот тотчас исчез за дверью.

– Присаживайтесь, профессор Пфафф.

Хозяин кабинета вяло повёл рукой в сторону одиноко стоящего стула справа от стола. Генри присел на краешек сиденья и уже разинул было рот, чтобы излиться потоками интеллигентной брани, но человек его опередил.

– Меня зовут Гарри Моут. Я доверенное лицо «Корпорации Ной-2» Профессор нервно дёрнул плечами.

– Мне её название ни о чём не говорит. Потрудитесь лучше объяснить…

– Экий вы нетерпеливый, Генри. Я прошу извинения, если Стив Милвз, – Моут кивнул в сторону двери, – причинил вам некоторые неудобства. Он, знаете ли, шотландец в третьем поколении, а они все отпетые грубияны.

Гарри при этом впервые улыбнулся и Генри успел разглядеть в клыках его верхней челюсти блеск двух крупных алмазов врезанных в зубы.

– То, что надо мной свершилось насилие, и меня похитили, вы называете некоторыми неудобствами? Я требую вернуть мой мобильный телефон и вообще избавить меня от вашей компании.

Гарри снова откинулся на спинку кресла. Он скрестил руки на груди и, не скрывая своего раздражения, произнёс:

– Послушайте, Пфафф, вы же образованный человек, более того, восходящая звезда нашей науки. Ну, неужели вам неинтересно узнать, зачем вас привезли сюда пусть и таким, э-э, экстравагантным способом?

– Мне это совершенно неинтересно. Ваши действия незаконны и уже это отвращает меня от продолжения разговора с вами.

Моут вдруг резко подался вперёд и навалился грудью на стол. На его бледных щеках появились заметные пунцовые пятна.

– И, тем не менее, вам придётся не только выслушать меня, но и поклясться, что отныне будете сотрудничать с нашей корпорацией.

Игнорируя возмущённое выражение, появившееся на лице гостя, Моут, чеканя каждый слог, произнёс:

– Только что вот на этом стуле сидел Джимми Янг. Надеюсь, вам знакома его фамилия? Он создатель уже действующих моделей самых современных атомных миниреакторов. Его реакторами оборудованы десятки космических аппаратов вращающихся вокруг Земли или блуждающих по Солнечной системе.

Пфафф хмуро уставился на хозяина кабинета. Причём тут физик-ядерщик и он, разработчик резонатора сдвига? Это всё равно, что загнать в один загон мустанга и пони.

– У вас странный подбор жертв, мистер Моут.

Гарри привычным жестом поправил чёлку, выбившуюся из пробора.

– Отнюдь. Для нашей корпорации это как раз наилучший вариант подбора. Тонкий длинный палец доверенного метнулся в сторону Пфаффа.

– Скажите, вы верите в Бога?

Профессор возмущённо запыхтел.

– Причём здесь моя вера? Я учёный и этим всё сказано. Мистер Моут, давайте заканчивать этот бесполезный разговор. Меня ждёт семья, дети…

Гарри неуловимым движением включил монитор, стоящий на краю стола и развернул его экраном к гостю.

– У вас прекрасные малыши. Особенно вот эта белокурая девчушка. Сколько ей сейчас лет, не подскажете?

На экране монитора, на лужайке за домом профессора резвились две дочки и карапуз двух или трёх лет. Молли, старшая девятилетняя дочь Пфаффа, взяв за руки младшего брата, Томми, пыталась догнать среднюю дочь Тину, пятилетнюю крепышку, с хохотом улепётывающую от «преследователей». На заднем плане картинки легонько раскачивалась на качелях жена Генри, Мариэтта. Она счастливо улыбалась, посматривая на играющих детей.

– Прекрасные дети, – повторил Моут, выключая монитор.

Пфафф почувствовал, как холодный колючий ком начал обжигать его внутренности.

– Что это значит? Причём тут мои дети?

– Вот это почти деловой разговор, мистер Пфафф. О, не пугайтесь ради Бога! С ними ничего не случится, если вы сейчас же, сию минуту дадите слово сотрудничать с нашей корпорацией. И наоборот, если вы по-прежнему будете упорствовать в своём нежелании сотрудничать с нами, ваши прекрасные дети, а следом и милая жёнушка тоже начнут испытывать некоторые… неудобства.

Генри Пфафф был человеком обычной интеллигентно-тепличной комплектности. Его руки и пальцы были сильны настолько, чтобы часами не отрываясь и не уставая ваять свои мысли на бумаге с помощью легковесной ручки или клавиатуры компьютера. Самая тяжёлая ноша в его жизни в последнее время был двухсекционный кейс с его бумагами и заботливо завёрнутым в холщовую бумагу сэндвичем упакованным в бумажный пакет. Мариэтта была прекрасной хозяйкой. Генри не ходил в модные фитнес-клубы и не тягал железки в спортзале. Не бегал по утрам и вечерам по парковой зоне. Всё его время поедала ненасытная серая масса – мозг, который в его неполные сорок пять лет фонтанировал идеями, заменяющими ему всё на свете, кроме семьи, разумеется.

Он молнией метнулся к столу. Его пальцы с неожиданной силой вцепились в горло негодяя. Моут попытался оторвать руки профессора от себя, но пальцы Генри неотвратимо сжались на горле и начали перекрывать ему дыхание. Уже хрипя и задыхаясь, Моут нащупал кнопку вызова, спрятанную под краем столешницы стола. Ворвавшийся в кабинет лысый амбал коротко рубанул ладонью в основание черепа профессора и тот сразу обмяк, повалившись на пол.

– Чёрт! Он мне едва шею не сломал.

Моут судорожно сглотнул и, помассировав шею, поправил растрепавшийся пробор на голове.

– Да? А с виду хлюпик-хлюпиком, – осклабился Милвз. Сэр, может мне с ним поработать? Янг тоже был не особо сговорчив после беседы с вами. А после того, как я с ним «побеседовал», стал как шёлковый.

– Ага, если не считать сломанный палец, Стив. Нет, после этой вспышки, профессор станет мягче пластилина, я уверен.

– Ну, хорошо, я по-прежнему за дверью, сэр.

Стив, грубо схватив Генри подмышки, усадил его на стул, достал из кармана пузырёк с зеленоватой жидкостью и поднёс его к носу бедолаги. Пфафф резко мотнул головой в сторону. Сознание вновь вернулось к нему, и он с ужасом осознал, что по-прежнему находится в руках этих мерзавцев.

– Мистер Пфафф, вы готовы к продолжению разговора?

Заметив, что на щеках Генри вновь задвигались желваки, Моут деланно-миролюбиво протянул.

– Признаю, что было большой ошибкой с моей стороны говорить о вашей семье. Но вы сами, своей упёртостью вынудили меня применить этот … не совсем дозволенный приём.

– Чёрт бы вас побрал! Чего вы хотите от меня?

– Того, чего хотите и вы – реализовать вашу прекрасную идею. Создать действующий образец резонатора сдвига.

Генри очумело захлопал глазами.

Но тогда объясните, зачем вы так поступаете со мною? Это похищение… Угрозы моим родным… Зачем всё это?! Я бы сам, по собственной воле явился в опытно-конструкторское бюро СКАО и....

– Наша корпорация не имеет никакого отношения к дохлой кошке, которую вы называете СКАО. Я напомню, что вы находитесь в одном из филиалов «Корпорации Ной-2».

– Ной, Ной, – несколько раз повторил Генри, – вот почему вы спрашивали, верю ли я в Бога. Но, знаете ли, можно быть законченным атеистом и при этом просто из чистого любопытства прочесть Библию и узнать, кем был Ной.

– Резонно, – едва разомкнул узкие губы, Моут.

– Ной, – продолжил учёный, – если мне не изменяет память, выполняя волю Бога, построил ковчег, на котором во время всемирного потопа спасся сам, спаслась его семья и разные твари по паре.

– Для законченного атеиста, коим вы себя считаете, вы прекрасно осведомлены об этом ужасном для человечества, периоде. Да, Ной, богобоязненный человек, святой человек, по сути, полубог, спас человечество от полного уничтожения. Он спас нас с вами, сэр.

Пфафф всплеснул руками.

– Да поймите же вы. Это всего лишь легенда, миф, который ничем кроме святого писания написанного полуграмотными евреями, не подтверждается.

– Хорошо, пусть это всего лишь миф. Пусть сказка. Но какова! Один, всего лишь один мудрый человек, сам или по совету, – Моут закатил глаза, – всевышнего, спас человечество от неминуемой гибели. Просто чудо!

Гарри дёрнулся было вперёд,’чтобы снова нависнуть над столом, но передумав, наоборот, ещё больше вжался в кресло.

– Да, мы не зря включили в название нашей корпорации слово «Ной» под номером два. Мир вновь навис над краем бездны. Как и в те стародавние времена люди погрязли в грехах. Мужеложствуют. Лесбиянничают. Превращаются тысячами, миллионами в законченных наркоманов, алконавтов и игроманов. СПИД выкашивает целые страны. Золото, а не любовь и добродетель – вот кумиры нынешнего поколения, поколения дебилов, для которых человеческая жизнь абсолютно ничего не стоит. Даже наша, самая продвинутая передовая нация – во что она превратилась? По нашим штатам и улицам ходят раскормленные донельзя туши лишь отдалённо напоминающих своих славных предков. Обжорство и некачественная пища скоро превратят американцев в малоподвижные машины по пожиранию пищи. Нам грозит неумолимое самоуничтожение!

– Вот как? – тонкие брови учёного взлетели вверх, – не слишком ли вы сгущаете краски, мистер Моут?

– Напрасно иронизируете, Генри. Сейчас на планете проживает почти десять миллиардов людей. И, по крайней мере, восемь-девять из них, это отбросы, всё пожирающая саранча. Земля уже стонет, задыхается под гнётом этой массы людей с их ненасытными утробами и всё возрастающими потребностями. Ещё немного и планета восстанет и или изжарит всё человечество или заморозит всех до единого. На ней уже почти не осталось никаких ресурсов. Более менее повезло русским и бразильцам. У них ещё есть нефть, газ, леса, вода, плодородная почва. У остальных и этого не осталось. Мир ждёт неминуемый голод. А китайцы, индийцы, индонезийцы и прочие азиаты? Их уже сейчас больше половины населения Земли. Вы хоть представляете, что будет, если каждый из них вознамерится жить так же богато и с таким же комфортом, как мы, американцы или европейцы? Всё рухнет в тартарары и Земля пожрёт нас всех без разбора: и продвинутых американцев, и прожорливых китайцев, и воинственных русских.

Глаза Моута странно округлились. Их водянистый цвет налился неожиданной синевой. Губы вытянулись в узкую злую полоску.

– Послушайте, мистер Моут, у нас с вами какой-то странный разговор получается. Отвлечённый, на общие темы. Причём тут я и мои резонаторы сдвига?

Гарри и сам понял, что напрасно теряет время и всё же нашёл в себе силы загадочно улыбнуться.

– Всему своё время, сэр. Но вот что я вам скажу. Возможно, в недалёком будущем ваше имя золотыми буквами впишут в историю нашей обновлённой страны. Но давайте пока вернёмся в реалии нашего непростого времени. Итак, мы ждём от вас чуда. Вы должны создать действующий образец резонатора сдвига. И чем скорее вы это сделаете, тем скорее увидите свою семью…

Второй день заточения Пфафф провёл в глубоком раздумье. Что он мог противопоставить этим негодяям? Прощаясь с ним, Моут вызвал в кабинет Милвза и снова недвусмысленно намекнул – с его семьёй будет всё в порядке до тех пор, пока он будет сотрудничать с корпорацией. На третий день, Генри потребовал принести ему компьютер или ноутбук, бумагу и ручки разных цветов. Работа закипела. Через несколько дней Стив Милвз принёс профессору выкладки существенно уточняющие габариты будущего устройства и его деталей. В частности от него потребовали, чтобы резонатор собирался из отдельных блоков. Причём их размеры не должны были превышать одного метра в ширину и трёх в длину.

Но Пфафф уже устал удивляться этим капризам. Метр на три, значит метр на три. Блоки, значит блоки. Хотя в своих мечтах он уже рисовал такую картину: «Мичиган», мощнейшая американская ракета выводит на орбиту целый агрегат резонатора размером с пятиэтажный дом. Теперь в том положении, в котором он оказался, ему было безразлично для чего заданы именно такие размеры. Он, забывая порой толком поесть, до глубокой ночи корпел перед компьютером, подбирая оптимальные схемы, обводы и материал для своего детища. Ещё через неделю этого каторжного труда почерневший от постоянного недосыпа, похудевший и обросший щетиной, Генри забарабанил в дверь.

– Эй, Милвз, чёрт бы тебя побрал! Где ты там?

Был уже второй час ночи и когда Стив открыл дверь его лицо было похоже на морду рассерженного бульдога.

– Ну вы даёте, док! Ночь на дворе. Ложитесь спать, а утром всё решим.

– Я и так слишком задержался у вас. Зовите Моута или я… сожгу чертежи к чёртовой матери!

Амбал погладил вдруг вспотевшую лысину. Его так и подмывало дать под зад этому хлюпику, но тут на его запястье заверещал браслет. На миниатюрном экранчике появилось напряжённое лицо шефа.

– Стив, проводи его ко мне.

Пфафф поднял глаза и только сейчас заметил чуть выше двери глазок видеокамеры спрятавшейся между двух репродукций картин. Он протянул рулон чертежей в сторону видеокамеры и тут же из браслета Стива донеслось.

– Чертежи, разумеется, принесите ко мне.

Похоже, Моут всё время следил за узником, и спать не ложился. Он придирчиво до трёх часов ночи изучал каждый чертёж, каждую схему и комментарии к ним. После чего задумчиво произнёс.

– Вроде бы всё верно. Но это только полдела, Генри. Людям, которые стоят за мной, нужны не бумажки, а готовая вещь, способная выполнять полезную работу.

– Послушайте, но это же нечестно! Вы сказали разработать чертежи, я их сделал. Дальше дело за техническим персоналом…

– Вот что, профессор, я вам скажу.

Лицо Моута вытянулось. Острый нос загнулся к верхней губе. Глаза превратились в узкие амбразуры.

– Пока эта хрень, – он кивнул на ворох чертежей, – не будет воплощена в металле и опробована в натуре, вашу работу нельзя считать завершённой. В конце концов, любой дурак может нарисовать за пару дней такую же кипу бумажек. А мне важен конечный результат.

– Но мне-то что сейчас делать?

Моут снова блеснул своими алмазными коронками.

– Пока отдыхайте. И приведите себя в порядок. Вы же сами на себя не похожи. Нельзя так опускаться, Генри.

Он вызвал лысого амбала и уже вдогонку сказал.

Я скоро сведу вас ещё с одним нашим сотрудником, профессором Янгом. Нужно будет как-то увязать работу вашего агрегата с его АМС.

Отдых Генри Пфаффа продлился только два дня. На третий, неулыбчивый в последнее время Стив Милвз, проводил его в кабинет шефа.. Моут молча, показал вошедшему на второй стул, появившийся здесь накануне его прихода. На другом стуле сидел Джимми Янг. Это был уже довольно немолодой человек. Его волосы изрядно выбелила седина. Мясистые щёки, толстые влажные губы и слегка выпученные глаза не делали его красавцем, но Пфафф знал, правда, больше заочно, что его старший коллега был довольно известным учёным-атомщиком. Его атомные министанции вовсю применялись в то же космонавтики уже лет десять, не меньше.

Янг церемонно привстал со стула подавая руку вошедшему.

– Полагаю, вы были уже знакомы до этой встречи?

Моут вопросительно посмотрел сначала на Пфаффа, затем на Янга. Генри лишь дёрнул плечами и неохотно взял с подноса предложенный кофе. Янг же не преминул ответить.

– Не имел чести быть знакомым лично, но о последней разработке, резонаторах сдвига, наслышан. Довольно интересная штука, знаете ли.

В его глухом и лишь с виду высокомерном тоне не было ни живинки. Так, например, говорят о знакомом родственнике умершем лет сто назад.

– Руководству корпорации эта новинка тоже приглянулась. Теперь ваша общая задача заставить работать резонаторы от переносных АМС, при этом добиться совмещения их параметров, определить оптимальную мощность источника питания, предусмотреть возможность использования резонаторов в некотором удалении от миниреакторов.

– Послушайте, Моут, – Генри умышленно опустил слово «мистер», давая понять, как он относится к этому негодяю, – чем конкретно занимается ваша корпорация? Кто её возглавляет? Может вы втягиваете нас с профессором Янгом в преступную авантюру и при этом не раскрываете свои карты.

Глаза Моута моментально превратились в колючие щёлки, а нос снова сделал попытку воткнуться в верхнюю губу.

– Опять вы ерепенитесь, Генри. Я уже говорил и вам и уважаемому Янгу, что наша корпорация готовит операцию по спасению человечества. К сожалению, большего я сказать не могу. Придёт время, и вы всё узнаете. Сейчас ненужная и вредная информация будет только мешать вашей уже совместной работе. Что же касается вашего второго вопроса, Генри, то отвечу так. Корпорацию возглавляют самые влиятельные люди Старого и Нового Света и, прежде всего нашей страны. Поверьте, это самые уважаемые и влиятельные люди нашего мира. Больше я ничего не могу к этому добавить. Работайте, господа, работайте. Ваши родные поди, давно уже заждались вас, так что торопитесь, торопитесь.

Янга и Пфаффа перевели в трёхкомнатный номер этажём выше. Третья комната их узилища была пуста. Но Генри был почему-то уверен, что пустовать она будет недолго. Пока Джимми вздыхая и бурча, мостился на своей заправленной кровати, Пфафф решил посмотреть в окно, чтобы хоть примерно определиться, где они находятся. В прежней комнате окно было заложено кирпичами. Но и здесь его ждало глубокое разочарование. Со стороны комнаты были натянуты обыкновенные пластиковые жалюзи. А вот под ними было бронированное зеркальное стекло, так что он по-прежнему даже приблизительно не знал, где он сейчас находился. Он развернулся в сторону комнаты Янга.

– А вас чем шантажировали, Джимми?

При этом Генри уже знал, где располагались камеры видеонаблюдения в их новом жилище, но ему было всё равно, что подумают о нём Моут или Милвз.

– Да, наверное, тем же, что и вас. Детьми. У меня ведь двое внуков. Мальчиков. Эти мерзавцы, – он покосился на входную дверь и понизил голос до шёпота, – сказали, что будут каждый день присылать по кусочку от каждого из моих внуков, если я не стану сотрудничать с ними.

– Господи, Америка, Америка, куда ты катишься?

Пфафф не снимая обуви, повалился на кровать.

– Всё закономерно, Генри. К сожалению, достойного противовеса в мире, после развала СССР, для нас не оказалось. А я ещё захватил те времена, когда чуть ли не в каждом дворе более менее состоятельных американцев были оборудованы бункера на случай войны с русскими. Скажу откровенно, русских во времена холодной войны, да и сейчас тоже, мало кто уважал, а вот бояться боялись. И мы не метались по всему миру, сея хаос и разруху. Впрочем, Россия встала с колен после нокаутирующего удара и по-прежнему является единственной страной, которая может достойно огрызнуться. Америка, да, да, вся наша нация, развращена избыточной силой. К нам льнут сателлиты, которые отшатнулись от России и которые с такой же лёгкостью предадут и нас, как только зашатаемся мы. Самоубийство нашей нации началось ещё со времён Кеннеди и Никсона. Мы ввязывались во всё новые и новые войны, истощая свои ресурсы и залезая в долги. Мы ведь должны всему миру, Генри. Это позор!

Он ещё долго о чём-то говорил, а Генри, задремав, снова видел в дрёме, качающуюся на качелях Мариэтту, резвящихся на лужайке детей. Он не любил политику и политиков. Голосовал он лишь однажды, после своего совершеннолетия. Больше к избирательным урнам он не подходил. Наука, только она влекла его как магнитом и лишь на время отпускала, чтобы он мог поцеловать жену и своих неизвестно каким образом народившихся детей. Он сконструировал вокруг себя и семьи плотный непробиваемый кокон… И вот теперь этот кокон жестоко, как ржавую консервную банку порвали…

В этот момент до его сознания дошли последние слова Янга.

– Генри, вы не догадываетесь, что задумали эти люди?

– Не имею ни малейшего понятия. Моут говорил, что-то о Ное, о спасении человечества. Только вот причём здесь ваши миниреакторы и мои резонаторы?

– Действительно, причём? У меня иногда возникает мысль, что мы попали в руки суицидально озабоченных параноиков. Впрочем, – Янг махнул рукой в сторону дальней комнаты, – если мы дождёмся заселения туда нового постояльца, многое может проясниться. Знаете ли, через две точки можно провести только одну прямую линию. А три точки дают многовариантность…

Когда они на третий день совместной работы вернулись в сопровождении Милвза в свой номер, их ждал сюрприз. В дальней комнате растянувшись во весь свой громадный рост, спал крепкий, широкоплечий мужчина. Его руки и лицо имели свежие следы ссадин и кровоподтеков. Похоже, крепыш дал достойный бой своим захватчикам. Присмотревшись, Генри заметил наручник, надетый на запястье бедолаги. Было уже поздно, и они не стали будить коллегу по несчастью.

Утром в их номер вошли трое: Милвз и два гориллообразных амбала с почти полным отсутствием просвета, называемого лбом, но руки которых, представляли сплошные бугры из мышц. Стив мельком посмотрел в сторону Янга отдыхавшего в ближней комнате, затем также мимоходом убедился в горизонтальном положении Пфаффа и шагнул в дальнюю комнату. Дверные полотнища во всех комнатах номера, кроме ванной и туалета были сняты заранее, и Генри, лишь чуть подавшись вперёд видел и слышал, что творилось у соседа. Стив Милвз широко расставив ноги, стоял перед небольшим пристенным столиком и перетряхивал содержимое дорожной сумки нового узника. Какое-то время он вертел в руках небольшой пластмассовый предмет.

– Додж, дружище, что это такое?

Человек навзничь лежавший на кровати даже не повернул голову в его сторону. Стив хищно ощерился и что-то буркнул своим головорезам. Тотчас же на упрямца посыпался град ударов. И хоть часть ударов Доджу удалось как-то отбить или погасить, ему всё равно здорово досталось. Милвз коротко свистнул и амбалы словно дрессированные мастиффы тотчас же отступили в сторону.

– Повторяю вопрос, что это?

– Это ингалятор, урод.

Стив отставил прибор в сторону и хмыкнул.

– Так ты ещё и астматик? Разве эта болезнь не мешает тебе заниматься исследованием пещер?

Спелеолог вытер запястьем свободной руки сукровицу с разбитого носа и ненавидяще уставился на Милвза.

– Наоборот, я лечусь в них.

Стив довершил осмотр вещей Доджа. Небольшой складной нож, узкий длинный фонарик, зажигалку, катушку с толстой нитью и прочую мелочь он сгрёб обратно в сумку и тут же сунул её одному из амбалов.

– Ингалятор я оставлю, а вот остальное выдам, как говорится на выходе из заведения, – на лице Милвза появилась кривая ухмылка, – вы все теперь находитесь на полном обеспечении корпорации. И вот ещё что, здоровячек, я сейчас сниму с тебя наручники, но если ты снова начнёшь выступать, твоя больная мамочка в один прекрасный день получит фотографию истерзанного тела своего обожаемого и единственного сыночка. Так как, мы будем паиньками?

Даже из своей комнаты, Генри услышал зубовный скрежет этого огромного человека, ещё не до конца сломленного, но прижатого к стенке обеими лопатками. Он ничего не ответил. Он лишь слегка качнул головой. Стив сделал знак и один из охранников быстрым движением снял наручники с руки пленника и отцепил их от скобы в стене. Додж медленно спустил ноги с кровати и с жадностью приложил ингалятор к лицу. На его землистого цвета щёки стал возвращаться нездоровый румянец. Стив отступив к проёму двери весело сообщил обращаясь сразу ко всем.

– Сегодняшний день объявляется днём знакомств и воспоминаний. Шеф дал добро на посещение вами нашего уютного кафе. Вот эти милые мальчики вас проводят туда, как только вы приведёте себя в порядок.