Читать книгу Мир после… - - Страница 1

Землю покидали с тяжёлым, тревожным чувством. Дед Макса, Рэм Мохов, когда провожал внука перед полётом на Марс, даже посочувствовал:

– Да, Максимка, и лететь вроде не вовремя, и не лететь нельзя.

А потом, мельком глянув на часы в зале ожидания маршрутных авиеток, со вздохом добавил:

– Я тебе рассказывал уже, что после двух рейсов на Марс мне пришлось покинуть пилотское кресло. Возраст, видите ли у меня предпенсионный. Да ещё во время последнего рейса Красная планета со мной обошлась не слишком ласково. И хоть американцы в эпоху её изучения автоматическими зондами втирали всему миру, что это голая, холодная планета покрыта сплошным красным песком и полностью лишена рас-тительности, на самом деле, всё оказалось не совсем так. Кое-где растительность в виде простейших мхов и даже худосочной травы там обнаружилась. Но в тот рейс мы действительно попали в жуткую песчаную бурю. Представляешь! Тяжеленный посадочный мо-дуль стало расшатывать как карточный домик. Я и ещё трое ребят из нашего экипажа надели бахилы с балластным грузом и вышли наружу, чтобы установить дополнительные растяжки, после чего полезли по трапу назад; и тут на меня порывом ветра сбросило Тельнова, нашего бортмеханика. Его-то от падения я удержал, но при этом со всего маху ударился о стойку модуля и сломал голень. И всё же тогда мы из этой передряги выкарабкались и домой нормально долетели…

Дед на секунду примолк и уже с грустной улыбкой на лице продолжил:

– Понимаешь, в те времена Марс как бы ничей был. Туда и американцы, и китайцы не по одному разу слетали. Вроде бы никто никому не мешал. А позже, когда Колька, хм-м, твой отец начал туда летать, многое изменилось. Америкосы привыкли на Земле всё под себя подминать, ну и там тоже этим занялись. Много они «палок в колёса» нам, да и другим пытались вставить…

Старший Мохов ещё раз мельком взглянул на ча-сы, потом перевёл взгляд на внука, невольно лю-буясь им. Максим давно уже перерос и отца, и деда, был крепким и ладным.

– Когда-то распалась наша империя, СССР. Теперь наступил и их черёд. Видимо, это судьба всех империй – распадаться. Англосаксы ведь буквально обглодали весь мир, задолжали всем и вся, по сути, обворовывая всех. Прокатило им в двадцатом веке, прокатило и в начале двадцать первого, а к концу 21-го им под угрозой военного вмешательства отказали в кредитовании даже их ближайшие союзники. А Китай с Россией и своими союзниками им даже пальчиком погрозили. Американская, да и европейская экономики были огромными финансовыми пирамидами, стоящими на костях других, она могла быть устойчивой и даже расти в размерах, если в основание закладывались новые косточки-кирпичики: чужие деньги, чужие мозги, чужие территории и их богатства. А как только эти кирпичики стали разрушаться, пирамиду начало корёжить так, что пошла она трещинами да и рассыпалась. Твой отец ещё у мамки молоко сосал, когда в бывших американских штатах прошли, где бунты, где погромы, а где и настоящие революции. Как когда-то на месте бывшего СССР возникли новые страны, так и на месте США бывшие штаты образовали свои, независимые государства. Твой отец как раз полетел на Марс в начале распада этой зловредной империи. Но они оказались хитрее нас, русских. Распад распадом, а свой оборонный и научный комплексы они сохранили в лучшем виде. Даже в такое, казалось бы, смурое для них время им удалось изобрести одну гадкую вещь – самоуничтожающиеся гранулы перехвата…

– Дед, я знаю о них всё, что требуется. Я же всё-таки инспектор Космофлота по безопасности. Ты к чему мне эту лекцию о мировом Зле закатил? До отлёта авиетки десять минут осталось, давай о чём-нибудь нашем, домашнем поговорим.

– А я к тому это всё рассказываю, что корабль твоего отца именно на россыпь этих гранул наткнул-ся и погиб. Так что ты не слишком доверяй этим англам – скользкий и хитрый это народец, и у каждого его поколения свои убийственные гранулы для нас найдутся.

Он на секунду замолчал и вдруг порывисто обнял внука.

– Старый я стал. Не знаю, увидимся ли ещё. Ты там по-глазастей, да поушастей будь, а то Колька мой их до последнего всё партнёрами да коллегами звал. Знаю я, какие из них партнёры…

– Мохов! Ты у трапа должен был оказаться хоть на секунду раньше меня.

Первый пилот нашего экипажа, Юра Теплов был всего на три года старше Макса, но привычно изображал из себя отца-командира.

– Так вон, наши на посадку только подтягиваются, – невозмутимо возразил Мохов и приступил к исполне-нию своих прямых обязанностей.

Медицинский контроль все прошли ещё днём раньше. В космогородке весь вчерашний день и сегодня утром все прошли необходимые тесты, и теперь Максу нужно было проверить кое-какие детали перед посадкой людей в авиетку. Прежде всего, экипировку,наличие нежелательных вещей у своих попутчиков. Второго пилота, АлексеяСадова, на вид щуплого, но подвижного брюнета с коротким ёжиком волос, Мохов пропустил на трап без звука. Так же молча кивнул и Сашке Маленькому. Хотя этого двухметрового,огромного как медведь парня на самом деле звали Александром Большовым. Тот в ответ приветливо тряхнул инспектору копной непослушных русых волос и тяжело затопал вверх по трапу. Военспеца Серова, неизвестно кем и когда зачисленного в их экипаж, Мохов тоже пропустил без разговора. А вот штурмана Конева, с которым Макс как-то крупно повздорил ещё месяц назад, решитель-но остановил. На уровне пупка из-под повседневного комбинезона штурмана, что-то явно выпирало.

– Пётр, ты чего там прячешь?

Усмехнувшись, Макс щёлкнул указательным пальцем по его животу. Щелчок получился довольно звонким.

– Мохов, не будь гадом, – Конев скосил глаза на верхнюю площадку трапа, где Теплов любвеобильно общался с миленькой крашеной блондинкой-стюардессой, – мы же в карантине будем неделю баклуши бить, а завтра у меня, сам знаешь, день ангела…

– Конев, не задерживай народ, выкладывай свою баклажку и дуй наверх, пока Юрий Первый (за глаза мы звали так Теплова) тебя с ней не прищучил.

Макс, встав спиной к трапу, невозмутимо протянул руку.

– Ну, ты и гад, Мохов!

Конев сокрушённо вздохнул и одним неуловимым движением расстегнул молнию и положил на ладонь инспектора увесистую пластмассовую фляжку.

Усаживаясь в кресло салона авиетки, Макс снова вернулся мыслями к разговору с дедом. Да, по на-шей планете уже с месяц витала тревожащая всех новость. Один из учёных астрономов Пулковской обсерватории обнаружил в дальнем космосе объект, быстро приближающийся к Земле. Две недели ушло на проверку и перепроверку данных об этом объекте. Затем всё новые и новые обсерватории, в том числе и орбитальные, включились в изучение Странника, как этот объект назвал его первооткрыватель Семён Торшин.

На сегодняшний день, ко времени отлёта очеред-ного корабля на Марс, о космическом госте ещё мало что было известно. Но что удалось выяснить точно, так это то, что Странник гарантированно пересекал орбиту Земли в одной из точек, и это было уже не-приятным известием. Правда учёные заверяли, что вероятность столкновения с ним была ничтожно мала. Правда, нашлись и такие, что заявили – никогда человеческая цивилизация и её колыбель Земля не встречала такой дьявольской нацеленности именно на трассу её орбиты. Сотни, тысячи астероидов, комет и прочей космической мелочи проносились в дальнем и ближнем космосе, как говорится, и вкривь, и вкось от планеты, и эти события волновали разве что узких специалистов. Многие же люди просто упивались красотой метеоритных дождей в ночном небе.

Последнее, что Мохов узнал от Михаила Остри-кова, главного инспектора безопасности Космофлота, перед тем, как тот отпустил своего инспектора после общего инструктажа, так это то, что Странник имел чудовищные размеры. Церера, самый крупный из из-вестных землянам астероидов, была по сравнению со Странником, плюгавой карлицей. Да, Странник был ещё очень далёк, и скорее всего пронесётся мимо Земли, даже «здрасте» не сказав. И потом противо-астероидная служба, созданная усилиями космичес-ких держав, скажет своё слово в случае чего. Но непри-ятный осадок, что корабль покидал Землю в момент, когда со Странником была полная неопределённость, не оставляла в покое даже добродушного и невозмути-мого Володю Прыгова, главного механика. На Земле он оставил жену и шестерых пацанов. И жена Пры-гова опять была беременна. На этот раз они ждали дочку. Словом, не один Мохов был наэлектризован мыслями о незваном визите Странника.Но и откла-дывать полёт корабля никто не собирался. Было очередное великое противостояние Земли и Марса.

Планетоход «Звезда» с бортовым номером М11257 РФ был уже в месяце пути от лунного космодрома имени Королёва, когда произошло ЧП. Бортовой компьютер дал неожиданный сбой в работе. Такое не часто, но бывало в практике полётов. Иногда это происходило по причине резкого всплеска солнечной активности, неожиданной метеоритной атаки или по-ломки самой системы. Неполадку устранили в тече-ние двух часов. Но когда, как и положено, по-новой стали тестировать все основные системы корабля и их управляемость, выяснилось, что пропала дальняя связь и с ЦУПом Земли, со станцией связи на Марсе и с лунным ретранслятором. Приборы контроля ука-зывали на неисправность выносной части АДС, ан-тенны дальней связи. Мохову и Большову пришлось срочно натягивать на себя скафандры и выбираться наружу. Отсутствие связи с Землёй было грубейшим нарушением безопасности полёта, и корабль в этом случае должен был немедленно прекратить полёт и вернуться назад. Худшие опасения оправдались. Обе чаши АДС и её самой ценной части – модератора сигнала, на месте не оказалось. Большов сокрушён-но и не скрывая растерянности, в который уже раз ощупывал косо срезанную стойку.

– Ну надо же! Как корова языком слизала!

В кают-компании собрались все члены экипажа, кроме тех, кто в это время нёс вахту. Пригласили на совет и Эдуарда Перова. Он со своими двенадцатью участниками очередной марсианской экспедиции должен был сменить парней, работавших целый год на Марсе. Теплов был краток:

– Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Сбой в компьютерной системе. Потеря на два часа контроля за системами безопасности корабля. В результате, одна из этих систем – комплекс антиметеоритных отражателей и виброакустических пушек, не сработала, и мы лишились связи с внешним миром. Я вынужден развернуть корабль. Или у кого-то есть другие предложения?

Макс поднял руку:

– Я полностью согласен с первым пилотом корабля. В соответствии с корабельным уставом мною уже вне-сена запись в электронный и дублирующий бортовой журналы о произошедшем ЧП. Нужно возвращаться.

Теплов отрешённо качнул головой и посмотрел на собравшихся:

– А что скажут второй пилот и бортмеханик?

Садов и Большов мрачно переглянулись, а Алексей пожал плечами:

– Всё дело в том, что, э-э, аварий такого типа, если мне не изменяет память, ни разу не было ни на наших, ни на американских, ни на китайских кораблях. Поэтому в перечне запасных деталей предполётного укомплектования, модератор не числится…

– …а своими силами в условиях нашей мастерской и из того, что мы имеем в наличии, – вставил своё слово Маленький, – модератор не собрать. Мохов прав, нужно возвращаться.

Но тут буквально взорвался Перов:

– Да вы хоть понимаете о чём говорите?! Мы должны сменить людей, которые отпахали на Марсе год и один месяц! На раме корабля мы тащим туда два новейших и мощных генератора кислорода, которых нет ни у американцев, ни у китайцев. Мы же сможем на двести, триста процентов увеличить подачу кислорода под купол «Селигера» и в его оранжереи. А самое главное – мы везём туда контейнеры с несколькими миллионами проклюнувшихся ростков марси. Они одни стоят столько, сколько стоит сама «Звезда».

Здесь Перов был абсолютно прав. Начиная с третьей марсианской пилотируемой экспедиции, на Красную планету во всё возрастающем количестве стали ввозить специально выведенный в земных лабораториях сорт растений, относяшийся к трихофитам, способных без ущерба выдерживать низкие температуры. Учёные назвали эти чудо-растения марси. И хотя выращивание этих непри-хотливых, добывающих влагу из малейших пор любого грунта или даже воздуха, растений был уже поставлен на поток, они оставались самыми дорогими из всех растений, выведенных людьми. Особенно преуспели в выращивании марси китайцы. По сообщению их учёных, на площадях их произрастания стал меняться климат! Конечно, зарослям из марси было ещё далеко до яблоневых садов на Красной планете, о которых пели в середине двадцатого века, и всё же, и всё же…

За продолжение полёта неожиданно высказался и Игорь Серов.

– Я не могу пока раскрыть вам некоторые сведения, но наши коллеги из Китая поделились с нами очень интересной и конфидициальной информацией. Могу лишь сказать об одном – англосаксы что-то за-мышляют, и эти замыслы напрямую могут повлиять на безопасность наших колонистов и вообще на весь комплекс работ по исследованию Марса. Мы должны непременно и вовремя туда попасть.

Юрий Теплов хмуро, исподлобья обвёл всех взглядом:

– Да… По всем канонам безопасности я должен развернуть корабль и лечь на обратный курс… – он задержал дыхание и вдруг решительно выпалил, – но я имею право принимать решение, даже идущее вразрез с корабельным уставом, если на кону жизнь и безопасность колонистов. А потому мы летим к Марсу!

И через пять месяцев мы прибыли туда. Но на лице Романа Ильича Кольчугина, директора городка «Селигер» вместо счастливой улыбки по поводу встречи новой смены разливалась мертвенная бледность…

Выслушав доклад о наших злоключениях, слу-чившихся в полёте, он растерянно произнёс:

– Друзья, на Земле беда. Мы получили из ЦУПа два тревожных сообщения. Первое – о том, что крупный астероид по прозвищу Странник с огромной ско-ростью приближается к точке рандеву и по уточнён-ным расчётам неминуемо столкнётся с планетой. И второе – о том, что с Земли стартовали два корабля антиастероидной службы. Не знаю,может быть, были и другие сообщения, но два месяца назад над нашей станцией пронеслась ужаснейшая, катастрофическая для нас пылевая буря. Мы какое-то время были пол-ностью лишены связи. После её восстановления мы несколько раз пытались связаться с Землёй, но вместо неё нам ответила лунная ретрансляционная станция. Её оператор чуть не плача сообщил, что полностью уничтожить или отвести Странника от Земли не уда-лось. Ценой своих жизней парни из антиастероидной службы раскололи его на несколько частей, но центральная и самая массивная часть Странника вре-залась в воды Атлантического океана в районе чуть южнее и восточнее Ньюфаундленда. До того момента, как в атмосферу планеты поднялись миллионы тонн воды, пара, породы и дыма, наблюдатели с орбиталь-ных станций и Луны зафиксировали чудовищную, высотой в несколько километров океанскую волну, ударившую в восточное побережье Северной Америки и в северное – Южной. Почти сразу же наблюдатели зафиксировали массовые подвижки литосферных плит. Сейчас атмосфера Земли стала абсолютно непроницаемой для визульных наблюдений.

«Гости» были буквально оглушены этой новостью. Да, в каждом из них, когда они улетали сюда, по-селился червячок тревоги, но никто не ожидал имен-но такой страшной развязки. На глаза Кольчугина наворачивались слёзы. Он, уже немолодой человек, третий год бессменно находившийся на суровой во всех отношениях планете, лучше всех понимал цену случившейся трагедии. Мохову опять вспомнился дед. Неужели… Но он гнал от себя дурные мысли. А глаза уже щипало от непрошенных слёз. Земля, наша колыбель, если и не погибла как космическое тело, то, скорее всего, не смогла сохранить человечество. И только сейчас до всех стал доходить весь ужас того положения, в котором оказались колонисты. Без поддержки с Земли обречены на гибель колонисты не только Марса, но и Луны. Та же участь будет ждать экипажи орбитальных станций. Сколько люди смогут продержаться без поддержки извне на Марсе или на лунных станциях? Полгода, год? Не хотелось гово-рить ни о чём. Члены вновь прибывшей экспедиции сидели в уютном зале карантинного блока. Сверху, с трёхслойного потолка купола станции струился мягкий, чуть зеленоватый свет. Мохов ещё по первому посещению «Селигера» убедился,что чего чего, а с электричеством здесь всё нормально. Несколько мощных ветровых станций с лихвой обеспечивали потребности в энергии. С учётом расширения городка колонистов планетоходом «Звезда» сюда были до-ставлены ещё три новых комплекта для ветровых электростанций.

Серов, обхватив тонкими длинными пальцами бо-кал с вином, поднёс его к губам, да так и застыл, глядя на переливающееся блёстками пузырьков изумруд-ное вино.

Саша Большов с силой сдавил лоб и щёки своими огромными ладонями и сидел, покачиваясь взад и вперёд. У него тоже на Земле осталась большая семья, и он не мог, он не хотел поверить, что все его родные, кровинушки, погибли. Садов, отставив свой бокал в сторону, механически похлопывал себя по карманам, ища сигареты. Нет, он давно не курил, но в такие моменты душа требовала именно горечь никотина, чтобы перебить горечь утрат. Из всех вновь прибывших, пожалуй, только Конев выглядел спокойным как удав и даже чуть ли не весёлым. Накануне отлёта он не вовремя вернулся домой и застал свою жену в объятиях любовника. За три года жена так и не родила ему ребёнка. Не смогла, или, скорее всего, не захотела. Сам он вырос без отца и матери в «семейном» доме, и его на Земле никто не ждал. Зато Володя Прыгов глушил бокал за бокалом. Шесть сыновей мал мала меньше и не родившаяся дочка, эти ангелы во плоти – не слишком ли большая цена дьявольскому промыслу?

Перов о чём-то тихо говорил с Кольчугиным, сидевшим по ту сторону стеклянной перегородки санпропускника изолятора:

– Как дела и настроение у наших соседей, Роман Ильич?

Кольчугин поднял голову и задумчиво посмотрел на светившийся зелёным светом потолок, при этом кадык на его шее несколько раз конвульсивно дёрнулся, а лицо покрылось мертвенно-бледной маской печали:

– Китайцы в трансе, я бы сказал, в глубочайшем ступоре. Их корабль должен был отправиться вслед за нашим только через полгода. Купол своей второй станции они полностью смонтировать так и не успели. Антиметеоритное покрытие они закончили два месяца назад, а вот газообменное и фильтрационное не завершены на большей площади.

Планировали завершить работы после прилёта корабля, но теперь….

Кольчугин растерянно развёл руками:

– И потом, – он сокрушённо покачал головой, – с продуктами у них полный швах. Мы ведь первым делом при постройке «Селигера» заложили складские анга-ры и набили их под завязку, а они с этим не особен-но торопились. Всё уповали на марси…

– Они что, едят эту гадость? – Невольно вырвалось у Мохова. Роман Ильич улыбнулся:

– У них самые большие плантации марси и там, на Земле, – он запнулся, – были… И здесь тоже. Под эту культуру у них занято в три раза больше площадей, чем у нас и американцев вместе взятых. Не так давно я побывал у них в гостях, благо их станция недалеко от нашей…

Перов подался вперёд и тихо спросил:

– Роман Ильич, почему все станции землян рас-положены так близко друг от друга? Даже американцы присоседились к нам, хотя могли выбрать площадку, недосягаемую для нас и китайцев.

Кольчугин немного помолчал, собираясь с мыс-лями, и затем хмуро и тоже тихо сказал:

– В сложившейся ситуации нет смысла держать в тайне одну вещь, – он прямо посмотрел Перову в глаза, – видите ли, Эдуард, планета давно занята. И занята она существами, которые на порядок, если не на два выше нас по развитию. Именно они искусственно сдерживали нас в освоении Луны и Марса. Лишь около тридцати лет назад марсиане дали понять правительствам нескольких стран Земли, что разрешат изучение одного определённого участка Марса и нескольких участков Луны.

Роман Ильич снова задумчиво посмотрел на Перова:

– Возможно, они знали, что с Землёй произойдёт катастрофа и дали нам шанс на выживание.

– Я думал, что это слухи, хотя… Ой, извините, что перебил вас. Так что там у китайцев?

– У них всё трудно, но жизнь налаживается. Вэнь Шуй, их директор, угостил меня таким блюдом, приготовленным из марси, что лучшего я, пожалуй, в жизни не пробовал.

В неспешный разговор вступил до этого молчавший Серов:

– Роман Ильич, а как восприняли весть о трагедии с Землёй американцы?

Кольчугин неопределённо хмыкнул: – Да как-то странно. На следующий день после того, как все узнали о катастрофе, трое из них во главе с директором «Феникса» Бушем, приехали на мар-соходе к нам, но не плакались, это точно. Они ведь заложили свою станцию почти одновременно с нами и китайцами, а завершили на год раньше всех. Тут их бывшие штаты, а теперь самостоятельные страны не поскупились на общие расходы. У них, кстати, я побывал лишь один раз, так сказать, с визитом вежливости. Больше не приглашали, – он смущённо развёл руками – хорошо они там устроились, комфортно, нечего сказать. Они даже свою плантацию марси прикрыли антиметеоритным куполом, что, конечно же, роскошь безумная. Мы с китайцами плантации по ущельям да искусственным выработкам рассовываем. Но… Директор «Сели-гера» удивлённо посмотрел на Серова, – пожалуй, я понял, что они скрывали за плёночной ширмой у входа, что ведёт в столовую. Буш дал команду, чтобы меня с попутчиками покормили, и когда мы проходили мимо этой ширмы, её кромка от сквозняка приподнялась. Так вот за ней я увидел провал в полу. Причём снизу явно шёл слабый поток света.

Серов чуть вздрогнул при этих словах, залпом осушил свой бокал и с треском припечатал его к столу.

– Значит, не соврал он, не соврал…

– О ком это вы, Игорь Юрьевич?

Игорь посмотрел в глаза директору и вдруг резко махнул рукой:

– Последую вашему примеру. Вы рассказали нам о таинственных хозяевах этой планеты. Не буду таить-ся и я….

Он немного помолчал, налил в свой бокал вина, но не выпил, а снова стал катать его в ладонях:

– Из одного достаточно надёжного источника Кос-мическому отделу Интерпола стало известно о том, что янки раскопали здесь вход в подземный лабиринт. Не спрашивайте, что они там нашли. Я этого и сам не знаю. Но хотелось бы узнать об этом побольше.

Серов чуть пригубил вина:

– Да, я никакой не военспец, который фигурировал в списках полётного состава «Звезды», а инспектор КОИ и в принципе могу нагрянуть к ним с проверкой, у меня есть для этого все полномочия. Но ситуация, как вы сами понимаете, кардинально изменилась. До катастрофы они бы как миленькие всё показали. А сейчас… Не-е-т. Поступим по-другому. Нам удалось узнать, что с последним рейсом с Земли американцы доставили на станцию два мощных сканера. Види-мо, для доразведки обнаруженных лабиринтов. На «Звезде», кстати, мы тоже лоставили, правда, всего лишь один, но надёжный промышленный сканер. Поэтому, Эдуард, – повернулся он к Перову, – вам вместе с Перминовым – руководителем старой смены, нужно срочно подобрать людей, умеющих работать с этой техникой, и самим искать эти чёртовы пещеры…

– Или подземные… города, – ляпнул Мохов и тут же отмахнулся от скептических усмешек, – Роман Ильич, ну я же слышал, что вы сказали Эдуарду. Марсиане где-то же живут, не вечно же им в своих тарелках распологаться.

Алексей Садов, не прислушивавшийся к разговору Кольчугина и Перова, пренебрежительно фыркнул. Он до сих пор не мог забыть, как Макс его «обобрал» перед отлётом:

– Ты ещё скажи, что и океаны здесь были, и пальмы на берегу, и…

– Зря иронизируете, Садов, – Роман Ильич по-стучал костяшками пальцев по перегородке, – ещё во время второй разведывательной российской экспедиции рядом с площадкой под будущий «Селигер» геологи после бурения подняли очень интересные керны. Здесь, – он топнул ногой в пол, – пальмы может быть и не росли, но растительность была достаточно богатой, иначе угольные пласты здесь не образовались бы, а они есть, пусть и не такие мощные, как в нашей Сибири, на Донбассе или в Аппалачах. А раз была растительность, значит, была и вода. Да, сейчас её на поверхности нет, как и многого ещё. К сожалению, Марс пережил свою ужасающую катастрофу гораздо раньше Земли, но по предположению наших, да и зарубежных учёных, какие-то запасы воды могли сохраниться в глубинах планеты. И это вполне вероятная гипотеза. Возьмите Землю… – Кольчугин поморщился, словно от зубной боли, вспомнив, в каком состоянии сейчас его родная планета, – под пустыней Сахара в Африке ещё в начале двадцать первого века были обнаружены чудовишные запасы пресной воды, сопоставимые с объёмом Средиземного моря. Так почему этого не может быть здесь? Кстати, китайцы уже пробурили скважину рядом со своей станцией и обнаружили, правда, небольшую линзу воды. Вот только вода в ней оказалась чуть солоноватой. А вот что касается якобы обнаруженных американцами подземных катакомб… Всё может быть. Хотя я не слишком склонен верить этому. Впрочем, – он повернулся к Серову, – было бы неплохо проверить не очередная ли это американ-ская утка. А ещё лучше – самим обнаружить нечто похожее. Мы слишком оторваны от нашего мира, да и мир наш в беде, а запасное, надёжное убежище нам бы не помешало. Метеориты попадают не только в корабли. Нам почти каждую неделю приходится латать крышу купола от попадания микрометеоритов.

Он чуть помедлил и в раздумье сдвинул густые, не тронутые сединой брови:

– Полгода назад у китайцев вышел из строя один из марсоходов. У них в ста пятидесяти километрах от существующего городка находится их самая первая и уже заброшенная станция. Стараясь не уступать ни в чём нам или американцам, они поторопились с выбором места и заложили её в районе ущелья Сухая Балка. А там как раз находится место сильнейшего выноса песчаных масс во время пылевых бурь, цир-кулирующих вдоль хребта Лоло. Короче, станцию стало корёжить, ломать и засыпать зыбучкой. Сейчас они сами потихоньку её доламывают и всё что можно перевозят на действующую станцию. Так вот по их просьбе я выделил им на время одну из машин, но с условием, что водить её будет наш оператор. Потом он мне рассказал, что за шестнадцать лет в кровлю их заброшенной станции попало не менее тысячи ми-крометеоритов и три крупных. Так что для нас теперь жизненно важно начать немедленное сканирование местности. И ещё, – Кольчугин коротко повёл руками в сторону стола, за которым сидели вновь прибывшие, – это пиршество устроено лишь ради вашего прилёта. А вообще, в нашем городке после сообщения о ката-строфе мною введён режим строгой экономии пищи и не только её. Воды у нас пока в достатке, кислород вырабатываем по потребности. Электричества – хоть залейся, а вот с продуктами…

На его лице снова заиграла грустная улыбка:

– Их у нас на всю ораву хватит в лучшем случае на два года…

В этот момент дверь за спиной директора внезап-но открылась, и на пороге появился запыхавшийся заместитель директора Колобков. Фамилия этого невысокого человека как нельзя, кстати, соответст-вовала его телосложению. Фигура Семёна, может, не тянула на идеальный шар, но на строго вычерчен-ный овал во время его вращения, хоть в анфас, хоть в профиль очень даже походила. Кольчугин удивлённо обернулся:

– Семён Каллистратович, в чём дело?

– Роман… Роман Ильич, – поспешил он добавить, посматривая на соседей за перегородкой, – к нам гость пожаловал!

– Откуда?!

– От американцев. Говорит, сбежал от них. Да он здесь, за дверью стоит. Позвать?

Кольчугин растерянно пожал плечами и, пере-глянувшись с Перовым и Серовым, недовольно взмахнул рукой.

Колобков выглянул за дверь, и вскоре вслед за ним в помещение вошёл человек в лёгком скафандре ярко-оранжевого цвета и с воздушным баллоном за спиной. На левом предплечье рукава была нашивка в виде звёздно полосатого флага, на котором одна из звёздочек была обведена ярким красным кружком. На правом – нашивка с силуэтом полуострова Флориды, пронизанного лучами, исходящими от Солнца. Высокие ботинки и весь комбинезон скафандра имели следы от наспех очищенной пыли. Следом за ними вошёл и Перминов – руководитель старой смены экспедиции, и они вдвоём с Колобковым помогли незнакомцу снять с него баллон и гермошлем. Кольчугин указал гостю на свободный стул рядом с ним. «Карантинщики» тут же прильнули к стеклянной перегородке, отделяющей их от чистой зоны.

– Кто вы, и что привело вас к нам?

Директор свободно, в отличие от многих членов экспедиции, владел английским.

– Энри Маркос, линейный механик базы «Феникс», сэр…

Смуглое лицо и руки, и едва уловимый акцент выдавали в нём уроженца южных стран бывшего США, а может быть и натурализированного мексиканца. Он кинул быстрый взгляд на Кольчугина, людей сидев-ших за перегородкой и облизал пересохшие губы.

– Вам грозит опасность. Этот чёртов гринго, Майкл Буш совсем спятил после того, как Великое Зло проглотило Землю. Он ведь был богат, очень богат, а теперь лишился всего. Он теперь каждый день твер-дит одно и то же, что мы все сдохнем на этой планете, и что он сдохнет последним.

Серов переглянулся с директором и склонился к переговорному динамику.

– Так в чём опасность, Энри?

Мохов удивлённо засопел носом. Оказывается, Игорь Серов владел английским лучше, чем гость. Перминов тем временем принёс гостю баклажку с водой, и тот, поблагодарив его кивком головы, жадно, крупными глотками опустошил её до дна.

– Около года тому назад при бурении шурфов под строительство столовой мы случайно наткнулись на пустотный провал. Его сверху прикрывал лишь трёхметровый слой грунта. Чуть позже к нам с Земли доставили армейские сканеры, и уже с их помощью мы определили контуры целого подземного лабирин-та, а в месте, где был пробурен тот самый первый шурф, оказался колодец, идущий от лабиринта к поверхности. Мы зачистили вход и спустились вниз.

– Когда это было?, – быстро спросил Серов.

– Через месяц после того, как Странник протара-нил Землю. Но по лабиринту мы недалеко про-двинулись, потому что упёрлись в мощную, почти монолитную перегородку, и два месяца затратили, чтобы пройти её и ещё две таких же преграды. По указанию Буша я с Эндрюсом и Паоло протягивали в лабиринт электрогирлянду для освещения. Кстати воздух в лабиринте почти нормальный, только затхлый какой-то.

– Может, эти ходы проточила вода в своё время?

На этот простой вопрос Перова, Энри ответил отрицательно.,

– Нет, нет! Высота ходов лабиринта абсолютно на всём протяжении была одинакова. Водный поток такое сделать не может. Стены ровные, словно отпо-лированные. Своды имеют одинаковую арочность. А главное, – Маркос перешёл чуть ли не на шёпот, словно боясь, что его услышат не те, кому нужно, – на полу, по центру прохода есть характерные поперечные углубления с определённым шагом расположения….

– Вы хотите сказать, – Кольчугин даже несколько запнулся, подбирая английский эквивалент нужного слова, – что это следы от шпал!?

– Да, да, – быстро закивал головой Маркос, – именно об этом мы все подумали сразу, но….

– Да не тяни ты кота за хвост, – шевельнулся слегка осоловевший от выпитого Прыгов, но Роман Ильич взмахом руки заставил того замолчать. Маркос удивлённо посмотрел сначала на Володю, затем на директора.

– Нет, нет, что вы, у нас нет котов на базе…

Серов скосил глаза на Прыгова:

– Ты вот что, Энри, ты котов из головы выбрось. Рассказывай дальше!

Маркос как китайский болванчик быстро закивал головой.

– Мы пробили три мощных перегородки, разделяю-щих лабиринт на отсеки и снова упёрлись в тупик. И тогда Майкл приказал спустить вниз один из скане-ров. За этой стеной мы вновь обнаружили проклятую пустоту. С этой перегородкой провозились ещё не-сколько дней. Взрывать её не стали, так как ход мог просто обрушиться.

– А кладка из какого материала? – уточнил Пер-минов.

– Не из кирпича, это точно. Крупные каменные бло-ки. Хорошо подогнаны друг к другу. Стыки между ними залиты какой-то тягучей смолой. Над её составом наши лаборанты до сих пор голову ломают. Короче намучились с разборкой этой перегородки так, что рук уже не могли поднять. А Майкл только и знал, что орал на нас и торопил. Двое из геофизического отдела забастовали и отказались махать кайлом. Мол, не для этого они прилетели на планету. И тут Буш, – Энри истово перекрестился, – выхватил свой пистолет и прострелил голову очкастому Теодору, и пригрозил, что поступит так с каждым, кто посмеет оспаривать его приказы. Ещё через день мы проломили и эту стену…

– Там тоже была пустота? – Серов быстрым дви-жением плеснул себе порцию вина.

– А вот и нет! – глаза Маркоса округлились, и он уставился в одну точку, – там стояла покрытая ржавчиной машина. Странная машина. Я таких не видел ещё.

– Но на что-то она была похожа? – Роман Ильич разломил шоколадную плиточку и половинку сунул гостю.

– Высокая, – Энри поднял ладонь на уровеь глаз, – широкая, почти по габаритам хода. Впереди и по бокам щелевидные сопла. Кабина закрытая, но что там располагалось, не было видно – всё покрывал слой пыли.

– А двигательная установка, что из себя представ-ляет? – навострил уши Прыгов.

– Да мы толком саму машину не успели рассмотреть. Когда притопал Майкл, он всех растолкал в стороны и буром полез на неё. А она возьми и рассыпься вся в прах. Видимо она так долго там стояла, что истлела вконец. Буш так испугался, когда всё это обрушилось под ним, что у нас уши заложило от его визга. Но ничего страшного не произошло,вытащили мы его из этого дерьма…

Серов поморщился. Его начала угнетать много-словность гостя.

– Что было потом? Вы пошли дальше?

– В тот день мы прошли по лабиринту метров сто. Продирались через кучи ржавого хлама. Видимо, на их месте стояла какая-то техника. А потом кончился провод освещения. Нужно было его нарастить. На это дело ушёл почти весь следующий день. Устали ведь, как черти, еле ноги волочили. В общем, гирлянду новую собрали и снова тронулись вперёд, но бук-вально через пятьдесят метров упёрлись лбами в новую стену и такую же крепкую…

– Но вы прошли и её? – Нервно проговорил интер-половец.

Маркос сумрачно качнул головой:

– Куда бы мы делись. Директор стоял за нашими спинами и своим пистолетом помахивал. Пробили лаз. И вот в том отсеке мы наткнулись на… – он запнулся, подбирая слова, и Прыгов, видимо, наэлектризован-ный рассказом и парами алкоголя, рявкнул:

– Да не тяни ты кота за хвост!

Энри захлопал глазами: – я уже говорил, что на нашей базе…

– Да не обращай ты на это внимания, это так, русская присказка, – и Серов незаметно показал Прыгову кулак.

– Мы оказались в просторном, раза в три шире хода, помещении. В его стенах слева и справа были вырублены неглубокие ниши в двух уровнях. В нишах лежали продолговатые ящики из белого металла. А в каждом ящике лежали странные блестящие трубки. Короткие и длинные, толстые и тонкие. И они были как новенькие, словно их только что отполировали.

– Наверно это были запасные части к их машинам? – В голосе Серова чувствовалось волнение. Не обманул его друг из Северо-американского отдела Интерпола, когда говорил, что американцы раскопали на Марсе нечто интересное. Впрочем, всем нам тоже хотелось услышать продолжение этого рассказа. Маркос снова перекрестился:

– Я же сразу сказал, что у Майкла снесло крышу. Он первым подскочил к одной из ниш, выхватил из ящика трубку размером с трость и, скаля зубы, направил её на Эндрюса, моего напарника. А трубка возьми и выстрели! Хотя это не был выстрел в нашем понима-нии. Из конца трубки на долю секунды метнулся жёл-тый луч и… и Эндрюса не стало… Он был моментально испепелён!? Понимаете? От него осталась жалкая горка золы. Мерзавец! Буш может и случайно, но убил человека и при этом смеялся, как сумасшедший. Я уже в тот момент подумал, что нужно бежать, бежать пока не поздно. Или к вам, или к китайцам.

Маркос вяло пожевал шоколадную палочку, а потом смахнул с глаз непрошенные слёзы:

– Пока Майкл, ругаясь и брызгая слюной от счастья, выталкивал всех взашей через лаз в перегородке, размахивая трофейной «тростью» и пистолетом, я стал сматывать гирлянду освещения и незаметно сунул за пазуху самую маленькую из трубок. Буш ведь всё равно не успел их пересчитать и пропажи, наверное, не заметил. Вот эта штука…

Перминов и Колобков переглянулись и мгновенно встали за спиной Маркоса, готовые скрутить его в любой момент. А Энди тем временем осторожно, двумя пальцами вытащил из-за пазухи короткую, всего в локоть трубку, удерживая её за блестящее удлинённое «дуло», и медленно, сам покрываясь би-серинками пота от напряжения, положил её на стол между бокалом Кольчугина и баклажкой из-под воды, чтобы она не дай бог не скатилась на пол.

Все с неподдельным интересом уставились на это необычное оружие. Кем оно было сделано, когда и с какой целью было оставлено в катакомбах – был вопрос из вопросов. Трубка на одном конце была совершенно гладкая и блестящая. Другой конец, при-мерно в треть её длины, имел зеленоватый оттенок и диаметр несколько больший, чем остальная часть. На зеленоватом утолщении были едва заметны три углубления, в которых просматривались утопленные в корпус круглые кнопки, а сразу за ними, ближе к «дулу» имелся квадратный выступ.

Перов, чуть склонившись над столом, аккуратно взял трубку за блестящую поверхность и несколько раз крутанул её перед глазами.

– Действительно, странное оружие. Я бы сказал необычное. Никаких обозначений, символов или букв…

Кольчугин опасливо поморщился: – Послушай, Эдуард, ты не мог бы заняться изучением этой… штуки в более подходящем месте?

Перов задумчиво качнул головой, осторожно по-ложил трубку на место и посмотрел на Маркоса.

– Энди, как вам удалось бежать с базы?

Маркос передёрнул плечами, словно его охватил внезапный озноб:

– Когда мы вернулись на базу, Майкл сразу же выставил пост охраны у люка в колодец. При этом он ржал, как лошадь и орал, мол, парни, теперь мы спасены! Скоро, мол, и раши, и китайцы свои продукты сами к нашим ногам положат. У него были с самого начала экспедиции свои, особо приближённые: Джон Киннели, Роберт Монро, Кейн Гоу и Джимми Картер. Они его сразу обступили и стали кричать: «русским и китаёзам каюк!» И я понял, что Буш ни перед чем не остановится. Помощи с Земли уже не дождаться. «Лунатики» тоже не помощники, они ведь сами всё с Земли получали. В лучшем случае на лунных стан-циях имелся трёхмесячный или полугодовой запас. А поскольку у китайцев и у вас с продуктами получше, чем у нас, вот он и решил разбоем заняться. Вчера вечером Майкл распорядился выдать на каждого по целой бутылке виски и все порядком упились. Я воспользовался моментом и на одном из марсоходов рванул к вам.

Серов покусал губы и уставился на директора:

– Роман Ильич, что у нас есть из оружия?

Кольчугин на этот вопрос отреагировал неожиданно бурно:

– Вы с ума сошли! Если мы устроим здесь пальбу, то долго не протянем. Продырявленный купол нас уже не спасёт!

– А никто и не собирается устраивать перестрел-ку, да ещё именно на территории «Селигера». Утром Маркоса наверняка хватились, и я уверен, что скоро к нам пожалуют гости. До конца карантина осталось ещё два дня, но ввиду сложившихся обстоятельств я прошу вас дать разрешение на его досрочное завершение.

Директор пожал плечами и развёл при этом руки, как бы говоря, что другого пути нет. А Серов, скептически посмотрев на людей по обе стороны пе-регородки, снова огорошил и директора, и нас всех.

– Мне по долгу службы пришлось изучать лич-ные дела членов обеих экспедиций. Да, кто-то служил когда-то в армии, а кто-то и вовсе не слу-жил. Получается, что я единственный человек на «Селигере», кто прошёл горячие точки, так сказать, «огонь и воду, и медные трубы».

Он на секунду задумался и решительно посмотрел на директора.

– Роман Ильич, разрешите мне возглавить группу противодействия. Поверьте, у меня большой опыт по проведению операций по умиротворению мерзавцев всех мастей.

– Да, да, Игорь Юрьевич, я даю такое разрешение. Говорите, что нужно делать.

Игорь, уже на законных основаниях открыв дверь в перегородке, отделяющей чистую зону от карантин-ной, тут же поманил к себе Перминова и Перова.

– Олег, Эдуард, прошу выделить в моё распоряже-ние по два-три человека, умеющих обращаться с оружием. Ты, Макс, – положил он руку на плечо Мохова, – тоже вливаешься в мою группу. У тебя, я знаю, есть хорошая подготовка.

Ещё бы! Год службы в десантуре – такое, что на-зывается на всю жизнь. Макс даже чуть ли не остался на сверхсрочную службу, но пересилило другое – тяга к космосу. Но и в академии Космофлота он не один год кувыркался на борцовских матах и не вылезал из тира.

Тем временем Колобков вместе с Большовым притащили в предбанник карантинного блока весь наличный арсенал, который пылился в оружейном сейфе администрации.Три лазерных карабина и два «калаша» с откидными прикладами. К этой «куче» оружия обещал добавить свой пистолет и вызванный сюда Юра Теплов.

Игорь осмотрел оружие, проверил наличие бое-комплекта, зарядку лазерных карабинов и задумчиво посмотрел на директора.

– Не густо, но кое-что есть. Знаете, Роман Ильич, вот этот трофей, – он показал на трубку принесённую американцем, – я, пожалуй, тоже прихвачу с собой.

Все устремились в помещение хранения скафан-дров, где их уже ждали вызванные из экспедиций парни.

После того, как группа надела экипировку, Серов лично раздал оружие. Мохову и Лёньке Черкасову достались «калаши». Земляку Черкасова Рубцову и Дронову с Шаровым – по карабину. Сам Игорь во-оружился пистолетом Теплова и трофейной трубкой.

Правда, времени на то, чтобы испытать её на деле уже не оставалось. Небо над куполом «Селигера» стало светлеть. Гуськом, вслед за интерполовцем «бойцы» быстро прошли в ангар, где стояли три на-ши машины и там, включив монитор общего обзора одного из марсоходов, Игорь вывел на экран карту нашего сектора.

– Наши отцы-первопроходцы были неглупыми людьми. Они словно чувствовали, что мы можем по-пасть в подобную передрягу. Смотрите! Вот здесь и здесь, – он ткнул пальцем в карту, – почти смыкаются два горных хребта. Через кряжи марсоходы не прой-дут, слишком круты склоны. А вот в этом узком, всего шириной в сто метров проходе, мы должны «гостей» остановить. Разделимся на тройки. Со мной поедут Черкасов и Дронов. С тобой, Мохов, – Рубцов и Шаров. Машины спрячем за склонами. Да и самим без моей команды не стрелять и не высовываться.

Успели мы почти впритык. Только заглушили двигатели машин и заняли позиции, и пяти минут не прошло, как на горизонте показалось увеличивающе-еся облачко пыли.

Нужно сказать, что наши марсоходы были тихо-ходнее американских, зато на порядок надёжнее. Наши могли передвигаться даже в разгар песчаных бурь, а американцы в таких случаях свои машины стопорили и закрывали их откидным тентом, чтобы переждать бурю. А они налетали здесь частенько. Впрочем, сильные «пескодуи» длились недолго.

Со стороны «Феникса» двигалась лишь одна ма-шина янки. Что это было: уверенность в своём превос-ходстве в силе? Экономия энергоресурсов машин или что-то другое? Ведь Маркос сообщил русским, что на их станции задействованы два марсохода, а третий ещё и не расконсервировали после доставки на планету. Впрочем на расконсервацию у них ушло бы полдня.

Янки лихо гнали марсоход по следу, оставленному машиной беглеца. След этот больше прижимался к позициям группы Мохова.

Когда до «ворот» между скалами осталось не больше пятидесяти метров, Макс услышал в наушни-ках спокойный, даже будничный голос Серова.

– Мохов, дай перед их машиной очередь из автомата!

Макс тут же почти не целясь, выпустил короткую очередь, и несколько песчаных фонтанчиков перед колёсами сделали своё дело. Марсоход резко, с пронзительным скрипом затормозил и встал, как вкопанный. Затаившись, мы наблюдали, что будет дальше.

Буш, а он сам возглавил «поход на русских», посо-вещался со своими головорезами, подал машину назад и вдруг, заложив крутой вираж, погнал её к отрогу, за которым находилась группа Серова. Теперь предупредительную очередь дал Лёнька.

Машина с непрошенными гостями вновь резко затормозила. Прошло несколько томительных минут. Наконец, правая дверка машины открылась, и из неё вывалился здоровенный детина в чёрно-красном утеплённом скафандре. Человек сделал несколько шагов вперёд и поднял руку. При этом в шлемофонах наших скафандров послышался ритмично тикающий звук.

Наши системы парной и селекторной связи рабо-тали на одной частоте, у американцев – на другой. Но ещё давно, во времена первых исследовательских экспедиций на Красную планету, космические дер-жавы договорились иметь третий, запасной канал связи с общей унифицированной частотой. Мало ли что может произойти с ними или с нами…

– Эй, парни, разве так встречают гостей?

Игорь сверкнул зубами, обернувшись к Черкасову с Дроновым, и бодро ответил:

– А у нас сегодня день неприёмный.

Детина сделал ещё несколько шагов вперёд. Похоже, он не умел или не слишком беспокоился за маскировку своих действий. Из-за его спины торчало блестящее дуло трофейной «трости».

– Я Майкл Буш, директор станции «Феникс». Кто говорит со мной?

– С вами говорит Игорь Серов, полномочный инспек-тор КОИ. Надеюсь, вы наслышаны об этой органи-зации? Если вы намерены переговорить с нашим директором, предлагаю сдать мне оружие, которое вы держите у себя за спиной. Только при выполнении этого условия мы отвезём вас на переговоры с Кольчугиным.

Буш небрежно вытащил из-за спины трубку, по-вертел её в руках, смерил расстояние от него до головы Серова, торчащей над грядой камней.

– Значит, этот ублюдочный латинос всё вам рассказал? Я требую выдать нам беглеца и наш марсоход.

Игорь, знаками дав понять своим парням держать ухо востро, легко перепрыгнул через гребень и сделал навстречу гостю несколько шагов. Через широкое стекло шлёма американца Серов увидел, как тот хищно оскалился. Его рука с трубкой стала медленно подниматься. Но ковбой из него был неважный. Серов молниеносным движением выхватил свою трубку и направил её дуло в грудь Буша.

– Даже не думай о плохом, Майкл!

Плотоядная ухмылка с лица янки тут же исчезла. Глаза потускнели, а губы вытянулись в злую узкую полоску.

– И ты смеешь направлять оружие, украденное у нас, на гражданина Союза самых могущественных стран мира!?

– Майкл! Давай не будем лукавить. Твой Союз, впрочем, как и мой, скорее всего смыло, сдуло в океан после удара Скитальца. Теперь вы сами по себе, мы сами по себе. Но поверь, у нас всех будет намного больше шансов сообща выкрутиться из беды, в которую мы и вы попали. И если ты именно об этом хочешь переговорить с Кольчугиным, то милости просим. Но оружие ты мне отдашь в любом случае, сейчас и немедленно, иначе… Конец трубки Серова описал виртуальный крест на уровни груди вновь побледневшего янки.

Нехотя, косясь на русского, он стал наклоняться, чтобы положить её на песок.

– Не торопись, Майкл. Держи трубку только за дуло. А теперь отойди в сторону. И скажи своим, чтобы они не высовывались из машины, пока ты будешь на переговорах.

Обезоружив американца, он пропустил его вперёд, подхватил «трость» с земли и скомандовал на своей частоте:

– Мохов, остаёшься за старшего. Рубцов, заводи машину, поедешь со мной и Бушем к «Селигеру».

Проходя мимо Черкасова, Игорь сунул ему «трость».

– Лёня, аккуратненько разберись с этой штучкой, только не спали никого. Думаю, мы с гостем скоро вернёмся.

Неисправимы всё-таки янки. У них, видимо, уже на генном уровне передавалась одна неприятная черта характера. Словно и не убивать он сюда ехал, а чтобы покровительственно похлопать по плечу вдвое его старшего Кольчугина.

На лице змеилась «вечная» американская улыбка, а в глазах метался холодный блеск прожжённого афериста и убийцы. Да и как могло быть иначе? Он был одним из продолжателей древней династии Бушей, сколотивших своё состояние на грабежах и убийствах не только индейцев Северной Америки, но и своих менее удачливых граждан страны.

Роман Ильич резко сбросил руку гостя с плеча и сухо поинтересовался:

– Что вас привело к нам, Майкл?

– А то вы не знаете! К вам ночью или под утро сбе-жал мой человек, угнал машину. Отдайте его мне и верните марсоход.

– Воля ваша. Машину мы вам вернём, это я вам обещаю. Сейчас мои люди подзаряжают её аккумуляторы. А вот Энди Маркоса вам не выдадим. Он попросил убежища у нас, и мы его ему дали. И это решение не обсуждается.

И без того морковного цвета лицо Буша покрылось лиловыми пятнами. Он даже перешёл на «ты».

– Ты не имеешь права так поступать!

– А ты, – Роман Ильич тоже перешёл на ты, – имел право убивать людей?

Лицо Буша перекосилось от злости. И об этом Маркос рассказал русским! Его буквально подмывало желание растолкать эту толпу, разыскать беглеца и задушить собственными руками.

– Это был несчастный случай, а не убийство, – проверещал неожиданно визгливым голосом Майкл, – неужели ты хочешь дипломатических осложнений, задерживая у себя гражданина Флорианы. От лица американского Союза я требую выдать этого мерзко-го человечка!

– Майкл, ну что ты заладил, Союз, Союз… Ты не хуже меня знаешь, что произошло на Земле и где твои бывшие Штаты. Мы, если не считать людей с лунных станций, остались одни во всей Солнечной системе, понимаешь? Нет уже ваших долбанных Штатов, нет Земли…. Вернее, она-то осталась, но на ней, к сожалению, никто не выжил. Нам крайне важно держаться вместе. Искать и находить выход из нашего ахового, но не безнадёжного положения и уж во всяком случае, не хвататься каждый раз за оружие, так как наш мир под защитными куполами слишком хрупок.Встречу янки и Серова он наблюдал по монитору и видел, как бесцеремонно вёл себя Буш.

Американец несколько поостыл и грузно сел на диван, стоявший в офисе директора.Роман Ильич тем временем с укором посмотрел на Серова, как бы говоря ему, что нельзя было так рисковать, подставляясь безбашенному Бушу. А до Майкла, у ко-торого после вчерашней попойки голова гудела как церковный колокол, видимо, только сейчас дошёл смысл сказанного его коллегой. Он зло рассмеялся:

– Что на этой чёртовой планете можно найти, кро-ме песка, камней и собачьего холода? Ты говоришь о каком-то выходе? Ха-ха! Чтобы на день – на два продлить наше существование на этой безжизненной глыбе, а затем мучительно подыхать от голода?

Он резко подался вперёд и вперил свои круглые, рачьи глаза в опушке рыжих ресниц, в переносицу Кольчугина. При этом волной воздуха он послал такую дозу перегара,что Роман Ильич невольно откинулся на спинку своего кресла.

– Всё в наших руках, Майкл. Наши соседи китайцы на этот счёт вообще перестали волноваться и совер-шенно перестали тратить свой продуктовый запас.

– Как это?

Буш недоверчиво закрутил головой, а Кольчугин слегка улыбнулся:

– В отличие от нас, русских, а тем более от вас, американцев, они, мягко говоря, неприхотливы в еде. Но в нашем случае всё дело в марси. Специалисты Вэнь Шуя умудрились вывести уже здесь, в своей оранжерее несколько скороспелых сортов, выдержи-вающих даже минусовые температуры. Причём один из них с помощью генных манипуляций был скрещён с одним из сибирских сортов ржи и даёт полноценный колос.

На лице Буша мелькнуло подобие улыбки, но вско-ре недоверчивая ухмылка вновь искривила его тон-кие губы.

– Послушайте, я ещё не разучился считать, – и он стал загибать пальцы, – моих двадцать три рта. Китайцев штук пятнадцать. Да твоих два с лишним десятка. И ты хочешь сказать, что мы сможем про-кормиться этой генномодифицированной дурью?

Он надолго зашёлся в утробном, истерическом смехе. Кольчугин дождался окончания ржания этого жеребца и спокойно возразил:

– Майкл, я в курсе, что ваши запасы продуктов на исходе. Ваш корабль со сменой так и не успел взлететь с Земли. Но мы после катастрофы сразу ввели режим жёсткой экономии, а вы нет. Ты как директор станции это должен был сделать в первую очередь.

Он жёстко посмотрел в мутные глаза американца и разочарованно вздохнул. Похоже, Буш сегодня был не способен на нормальный, деловой разговор.

– Давай поступим так. При возвращении на свою базу ты объявишь режим «Ч». Продуктами мы вам поможем, исходя из наших норм потребления. И ещё. Я договорился с директором Вэнем, что с завтрашнего дня двое его парней возглавят у нас всю работу по выращиванию всех сортов марси. Убедительно прошу и тебя обратиться к нему с такой же просьбой. Поверь, в этом деле они кудесники, и если им не мешать, а помогать в меру сил, они скоро завалят нас деликатесами. Я уже пробовал пару блюд, приготовленных их поваром из марси. Отличная и достаточно калорийная еда. А главное, они могут придавать этому блюду вкус мяса или рыбы.

Роман Ильич посмотрел на съёжившегося и словно сдувшегося янки.

– Майкл, мне известно, что вами обнаружен лаби-ринт, который уходит далеко от вашей станции. Так это же здорово! Купол куполом, но если появится угроза его повреждения, можно будет перевести людей туда…

Буш снова резко подался вперёд. Его лицо стало наливаться багровой краской, а глаза превратились в сверкающие буравчики.

– Не понимаю я вас, русских, не понимаю! Мы обречены. Мы все здесь передохнем как мухи… Да, да, не сегодня так завтра передохнем, а ты о каких-то китайцах, об этой чёртовой траве, которую на Земле даже козы не ели. Твердишь о подземных убежищах для живых трупов на случай местного апокалипсиса… Мне, американцу, такую чушь слушать просто не-выносимо. Это вы и пятьсот, и сто лет назад, да и сейчас привыкли обходиться малым. Вы и свою ад-скую водку привыкли кулаком занюхивать. А я аме-риканец! Я всегда потреблял и буду потреблять больше, чем пять русских или десять китайцев, а ты предлагаешь перейти мне на подножный корм!?

Он снова дико, истерично заржал.

Кольчугин смотрел на этого человека и не узнавал его. На форумах, посвящённых развитию лунных и марсианских станций, он встречался с ним два или три раза, да здесь имел один раз возможность посетить «Феникс». Этот лощёный господин всегда был пе-реполнен оптимизмом, вежлив, приветлив. На его лице всегда сияла белоснежная улыбка, пусть даже с налётом «американости». Он лишь однажды слышал его речь на одном из форумов, но она не оставляла сомнений, этот человек – воплощение всех лучших черт человечества…

Куда всё это подевалось? Перед ним сейчас бился в истерике совсем другой человек. Потерявший веру в жизнь. Даже не пытающийся пустить эту веру в себя. Изрыгающий проклятия на всех и вся, но только не на себя… А ведь именно американцы «строили» весь мир под себя, планомерно уничтожая планету и набивая при этом карманы.

Да, Кольчугин знал, что перед ним сидит один из отпрысков династии Бушей. Знал, что он являлся одним из богатейших людей Американского Союза, в который превратились США. Конечно, у любого «марсианина» могла поехать крыша после известия о трагедии с Землёй. Почти у каждого там погибли дети, жёны, родители. Превратились в прах богатства, виллы и роскошная жизнь. Это тяжело, тут и спорить не о чём. Но директор станции, у которого в подчине-нии находится более двух десятков людей, не имеет право на слабость, личную слабость.

Роман Ильич уже хотел всё это высказать в лицо ещё довольно молодому руководителю и, если нужно поддержать его решимость, но тут Буш его оконча-тельно добил своим дебилизмом.

– У вас на станции есть женщины?

Правый глаз янки либо дёргался в нервном тике, либо он пытался подмаргивать русским.

Серов, сидевший у другого конца стола зло ответил:

– Сколько ни есть, все наши.

– А у китайцев? Говорят, их бабы тоже ничего, хоть и мелкие.

Кольчугин переглянулся с Серовым и холодно процедил:

– Послушайте, Буш, вы не о том думаете.

Янки криво усмехнулся и медленно поднялся с дивана:

– А это уже мне решать, о чём думать, а о чём не думать.

Он сделал шаг в сторону двери:

– Итак, господин Кольчугин, Вы обещали вернуть мне угнанную машину.

– А я и не отказываюсь от своих слов. Но вы всё-таки подумайте над моими предложениями. Я через день-два свяжусь с вами, и мы обсудим наши дальнейшие действия.

Кольчугин кивнул головой, и Серов с гостем вышли в коридор.

– Вот же дерьмо на палочке. У него люди послед-ний хрен без соли доедают, а ему женщин подавай! Нет, Маркос был трижды прав, говоря, что у их шефа крыша поехала.

Тяжело вздохнув, Роман Ильич вызвал на связь Перминова:

– Олег, ты ребят на сканирование местности ещё не посылал?

– Роман, ну что я маленький, что ли? Уедут американцы, тогда и начнём.

– Только теперь вот что. Согласуй с Серовым или с Моховым, кого они выделят для охраны иссле-дователей. И вообще без охраны за пределы станции теперь ни ногой!

– Понял, – глухо пробурчал Перминов.

Немного поразмыслив, Роман Ильич вызвал на связь китайскую «Ци Шуань».

– Вэнь Шуй? Приветствую тебя, дорогой.

– Да, Ро – ман. Здравствуй, здравствуй!

Директор китайской станции довольно сносно го-ворил по-русски, правда, с неисправимым акцентом.

– Вэнь! Только что у меня в гостях побывал наш коллега, Майкл Буш.

– Очень, очень хорошо, Ро – ман.

– Хорошо, да не очень. Не нравится мне его настроение, да и поведение тоже. Он ведь не просто так сюда приезжал. Он к нам со своими головорезами приехал. Правда,обошлось без пальбы. Дело в том, что его механик, Энди Маркос сегодня ночью примчался к нам и попросил, так сказать, политического убежища. Что-то неладное творится на их «Фениксе». От руки директора случайно, а может и нет, погибли уже два члена экспедиции. Я, конечно, переговорил с ним, попытался успокоить, как-то настроить на деловой лад. Но сдаётся мне, что трагедия на Земле его попросту раздавила, и теперь он думает совсем не о том, как выжить, а как веселее прожить оставшиеся по его мнению несколько месяцев и даже недель до гибели колонистов. И мне кажется, он заразил этим безумством и своих коллег. У вас на станции имеется какое-нибудь оружие? Ведь если американцы суну-лись на нашу станцию, они могут приехать и к вам.

После непродолжительной паузы китаец выпалил: – Мой помощник Ялинь говорит, что из огнестрельного оружия у нас только два пистолета и два автомата. Но у нас есть и оружие посерьёзней – террасовый комбайн.

– А это что за зверь?

– Хороший зверь, полезный. С его помощью у нас в Китае делали террасы на горных склонах под рисовые чеки и другие культуры. Но у него есть и такой режим работы, что он становится как пушка, метающая камни. Ближе, чем на сто метров, к нам в случае чего никто не подойдёт.

– Что, даже мы? – улыбнулся Кольчугин.

– Ты же не сумасшедший, зачем спрашиваешь?

– Ну, в общем, я тебя предупредил, будь с аме-риканцами поосторожней.

– Хорошо, Ро – ман, я тебя услышал.

– И ещё, Вэнь, ты не забыл о моей просьбе? Я к тебе вместо твоих двоих, своих пришлю в помощь. Заодно они привезут к вам один «лазер» и «калаш», так что воружим вас «до зубов»…

Кольчугин с грустной улыбкой на лице дал отбой связи и скосил глаза на монитор внешнего обзора. Он успел заметить, как на марсоход Буша, вызволенный из плена, из второй машины пересело два человека в красно-жёлтых скафандрах. Вскоре обе машины американцев скрылись в клубах песчаной позёмки…

Через два дня Эдуард Перов, сменивший Олега Перминова по работе со сканером, уже через три часа вернулся на станцию и, сверкая глазами от возбуждения, попросил шефа вывести на монитор карту местности, прилегающую к «Селигеру».

Эдуард оставил на карте лишь четыре поисковых квадрата, увеличив их изображение. Кольчугин и присоединившиеся к нему Серов с Моховым встали за спиной Перова.

– Спускового колодца, такого как у американцев мы не нашли, но обнаружили пустотный провал, а скорее всего, подземный ход, который тянется вдоль отрога Млечный и далее по диагонали через квадрат тридцать два-тридцать три.

Серов проследил взглядом предполагаемое направление лабиринта и присвистнул:

– Точнёхонько к «Фениксу» идёт!

Все разом посмотрели на Кольчугина.

– Роман Ильич, может вам всё-таки удастся договориться с Бушем о совместной разведке лабиринта. Найдём свой колодец в него или про-буримся к нему, пойдём в их сторону, они в нашу. Так ведь быстрее получится.

Перов, конечно же, был прав. У Кольчугина за-чесался кончик носа. Он у него всегда чесался, когда возникали какие-нибудь заморочки. Серов, услышав главное, отошёл к дивану и тяжело присел на него, потирая воспалённые глаза. Двое суток он с Моховым и ребятами из «ополчения» поочерёдно дежурили у тех же «ворот», где они остановили американцев. Но Мохов хоть на пару часов прикорнул, когда работал с бригадой Перминова, а Игорю такое счастье не улыбнулось. Он покосился на Перова, наивно полагавшего, что с Бушем можно о чём-то договариваться.

– Держи карман шире, Эдик! Роман Ильич ему и дружбу, и манну небесную предлагал, но сдаётся мне, что кроме подлянки мы от него ничего не дождёмся.

Роман Ильич вяло махнул рукой:

– Игорь, ну что вы так о человеке? У него горе, потеря семьи, состояния, родины, наконец.

– У наших людей ведь то же самое, но мы же не расклеиваемся, что-то ищем и находим, – пробурчал Перов.

– Да, да, это так. Я сегодня же ещё раз попытаюсь переговорить с Бушем.

Перов кивнул головой:

– Попытка не пытка. А пока предлагаю продолжить сканирование местности и особенно трассу пред-полагаемого лабиринта. Может, наткнёмся и на колодец.

Серов снова потёр глаза и украдкой зевнул.

Макс присел рядом с ним.

– Шёл бы ты спать, Игорь!

– Да, да, Игорь Юрьевич, идите, идите ради бога и выспитесь, как следует.

Вскоре на выход потянулись все. Кольчугин скло-нился к монитору видеофона. С Вэнем он говорил пару часов назад. У них, как ни странно, эти двое суток прошли спокойно. Взамен Сяо Пэня и Дао Ли он отправил к китайцам двух своих парней: Шарова и Лебедя из экспедиционной группы Перминова. А вот Майкл Буш долго не отвечал на сигналы вызова, и Роман Ильич уже занёс руку, чтобы отключиться, но в этот момент монитор зажёгся. На экране из стороны в сторону моталась пьяная физиономия Майкла. Он пытался сфокусировать взгляд своих осоловевших, оловянного цвета глаз на переносице Кольчугина, но это ему никак не удавалось.

– Как-ко-го чёрта? Тебе чего над-до, русский? Ты же видишь, я отдыхаю.

Он неуклюже повернулся и поманил кого-то рукой. Через секунду на его плече повисла, тоже пьяно жмурясь и хихикая, смуглая и почти голая женщина. Инстинктивно она прикрыла груди одной рукой, а второй продолжала обнимать бычью шею своего шефа. Майкл пьяно ухмыльнулся и, схватив женщину за волосы, подтянул её лицо к самому экрану.

– Ты эт-то-о… запомни. Когда мне надоест эта стерва, я приду к тебе за твоими бабами. Хоть перед смертью погуляю да потрахаюсь вволю…

– Майкл, – перебил, брезгливо поморщившись, Кольчугин, – постарайся завтра быть сухим. Я пере-звоню тебе. Есть тема для серьёзного обсуждения.

И он сразу же отключил связь. Слушать пьяный бред ему вовсе не улыбалось, да и дел было невпроворот. Он с нетерпением ждал ответа от Нарова, директора единственной русской лунной станции. Там, в одной из лабораторий, работала его дочь, Лена. Прошло чуть больше двух месяцев после катастрофы, и положение членов лунной экспедиции вызывало у него крайнее беспокойство.

Американцы и китайцы возвели к тому времени по три лунных станции, по две станции имели Бразилия и Индия совместно с ЮАР. Незадолго до катастрофы торжественно открылись британо-канадская и евро-пейская станции. Но в отличие от всех остальных, русская станция была самой крупной, разбитой на несколько автономно действующих городков, защи-щённых своими системами защитных куполов.

Кольчугин не сомневался, что с его дочерью всё в порядке. Русские, в отличие от своих коллег по исследованию Луны, имели стратегический запас кислорода, воды и продуктов не на три месяца или полгода, как на других станциях, а на год с запасом, и пока им в этом отношении ничего не угрожало. Другие, те же американцы, европейцы делали ставку на более частую смену персонала станций и планомерную доставку всего необходимого с Земли и наверняка на большинстве из них уже появились трудности с обеспечением людей всем необходимым. Он так же знал, что на космодроме русской станции всегда «под парами» стоял корабль для экстренной эвакуации людей на Землю.

Правда, он не был предназначен для межпланет-ных сообщений. И такие корабли-челноки имелись и на большинстве других станций. А на «Нью-Сиэтле», последней и самой современной американской станции ещё полгода назад начали сборку корабля-разведчика для полёта в систему Юпитера. Но, на-сколько ему было известно, этот корабль мог нести на борту не более двенадцати астронавтов.

Трель пульта дальней космической видеосвязи за-ставила Кольчугина отвлечься от невесёлых мыслей.

– Здравствуй, Роман Ильич!

Голос Нарова звучал глухо, с небольшими за-держками. Его лицо, едва освещённое, казалось мертвенно-бледным.

– И тебе не хворать, Сергей Сергеевич, – ответил Кольчугин, – как у вас там дела?

– У нас? Да пока более-менее в норме. С Леночкой всё в порядке. Вот она тут, ручкой тебе машет. Я ввёл режим максимальной экономии во всём, что касается продуктов, кислорода. По той же причине мы решили прекратить почти все наружные научно производственные работы.

– Как с Землёй? Удалось ли хоть с кем-нибудь установить связь?

Лица Нарова и дочери Кольчугина заметно погрустнели.

– Понимаешь, Роман, мы тут постоянно созвани-ваемся между собой, собираем по крупицам сведения о Земле. В общем, и в целом картина не радостная. Лунные и земные орбитальные станции зафиксировали момент столкновения огромной, не расколовшейся части Скитальца с поверхностью планеты в районе около двух тысяч километров юго-восточнее Ньюфаундленда, что у восточного побережья Северной Америки.

После удара поднялась колоссальная, в несколь-ко километров океанская волна, обрушившаяся на побережье. Чуть меньшая по высоте волна пошла в северном, восточном и южном направлениях. Через несколько часов после столкновения у юго-западного побережья Австралии зафиксирован взры-воподобный выброс в атмосферу целого участка акватории Индийского океана размером с треть са-мой Австралии. С этого момента связь с Землёй полностью прекратилась. Замолчали все теле- и радиоточки. Практически разом. До того, как атмосфе-ра планеты стала совершенно непрозрачной из-за выбросов в результате взрыва, американцы успели отметить, что большая часть Северной Америки, часть Австралии и часть ледяного панциря Ан-тарктиды полностью сметены. Ну а через двое – трое суток после катастрофы визуальное наблюдение за поверхностью планеты стало невозможным – атмосфера абсолютно непроницаема. Но имеющий-ся на лунных станциях инструментарий позволил дополнить ужасающую картину. И мы, директора станций, учёные, пришли к единодушному мнению – земная цивилизация погибла! Сейчас на планете продолжаются заметные подвижки тектонических плит земной коры. Пробудились даже те вулканы, которые молчали тысячи лет. Я уж не говорю о постоянно действующих…

– Понимаю, – задумчиво произнёс Кольчугин, – это как пляска и движение ледяных полей, потревоженных неумелым манёвром ледокола…

– Да, что-то в этом роде. В инфракрасном диапазоне нами зафиксировано образование между остатками Австралии и Антарктидой огромного и всё расширяющегося острова, клокочущего расплавлен-ной лавой. Примерно такая же картина в северо-западной Атлантике. Из пучины, куда ударил Скита-лец, вырастает чудовищный кратер из раскалённой магмы. Чем это может закончиться, мы не знаем. Резко выросла надповерхностная температура даже в высоких широтах Южного и Северного полушарий. В результате от ледового панциря Антарктиды почти ничего не осталось. Я уже не говорю о других ледниках Земли. Поднявшиеся воды мирового океана начали наступать на сушу и вступили в контакт с раскалён-ными фрагментами, и теперь на Земле самый настоящий ад! Слышишь, Роман, там ад!!

– Сергей, я всё прекрасно понимаю. Но мы и вы всё ещё живы! А значит рано говорить о том, что человеческая цивилизация погибла.

Наров сокрушённо крутнул головой, не соглашаясь со словами коллеги.

– О чём ты говоришь, Роман! Без поддержки с Земли мы, работающие на Луне, непременно загнёмся, одни раньше, другие чуть позже. Ко мне уже обратились с просьбой Джек Либерман и Сью Хэмфли, директора «Хьюстона» и «Мичигана». Они ведь хорошо осве-домлены о том, что у нас есть кое-какой запас на чёрный день, а чем я могу помочь? В своё время и тот, и другой в глаза насмехались надо мной и моими коллегами, обзывая нас русскими «бурундуками», мол, глупые «раши» превратили свою станцию в кладовую продуктов…

– Вот что, Сергей, – решительно перебил его Коль-чугин, – вам нельзя там больше оставаться. Я пред-лагаю эвакуировать весь состав станции сюда, на Марс. У нас тут в отличие от Земли не так жарко, зато комаров нет, да и привыкаем мы жить в этих условиях. К тому же американцами и вот сегодня нами обнару-жены довольно просторные ходы под поверхностью планеты, а наши коллеги китайцы здорово продви-нулись в выращивании марси. Словом, в ближайшем будущем в части обеспечения продуктами мы будем полностью автономны. Воды здесь в избытке, с электроэнергией проблем тоже нет.

Кольчугин увидел, как широко раскрылись глаза его девочки, как по-детски глупо заморгал Наров. Похоже, им такая мысль даже в голову не приходила. Это был неожиданный переход от отчаянья к надежде.

– А что, Леночка, давайте и правда рванём на Марс! – На лице Нарова разлилась широкая лучезарная улыбка.

– Ой, как здорово! – взвизгнула девушка.

Перов вместе с мотористом Костей Зверевым любовно укутал сканер плотным пологом, проверили его крепление на переднем бампере и запрыгнули в машину. За рулём уже сидел штатный водила Толик Полуянов. На заднем сиденье клевали носом Мохов и Рубцов. Перед самым отъездом «в поле» Макс отправил на дежурство к «воротам» Черкасова с Дроновым, так что можно было спокойно трогаться в путь. Серова решили не будить. Не железный же он в конце-концов.

От маячка в начале обнаруженного ими подземного хода они успели проехать почти три километра. И тут, буквально в шести метрах от поверхности, сканер показал глубокий вертикальный провал. Колодец! Это было удачей. Ведь основной ход лабиринта шёл на глубинах плюс-минус сорок метров, и докопаться до него было бы проблематично. А тут какие-то метры! Эдуард тут же связался с директором:

– Роман Ильич, нашли колодец, глубина залегания небольшая. Нужна буровая, инструмент, материал для опалубки и, пожалуй, пара упаковок стеклотона.

– Молодцы! Ждите. Через час пришлю всё не-обходимое.

Мохов через чуть запылённое стекло машины кинул взгляд вперёд и похолодел. Горный хребет круто забирал вправо, а из-за его отрогов прямо к марсоходу устремились две яркие точки. Сначала они летели параллельно поверхности планеты, затем спикировали вниз. И зависли над марсоходом в каких-то двадцати-двадцати пяти метрах. Кольчугин предупреждал вновь прибывшую смену, что такие ситуации происходят довольно часто. Главное, не дёргаться и не дай бог не стрелять в них. Сами НЛО то превращались в еле видимые точки, то расширялись до огромных плазменных шаров. Вскоре плазмоиды, резко набрав высоту, скрылись в небе. Но людей долго не отпускало чувство, что они здесь гости, а не хозяева.

Впереди, вплоть до горизонта тянулась ровная, как стол, поверхность, усыпанная камнями. В некото-рых местах были видны уродливые кольцеобразные воронки, полузасыпанные зыбучими песками. На юж-ных склонах этих воронок были видны пятна простей-ших лишайников. И это было единственным признаком того, что когда-то на Марсе была растительность. На самом горизонте почти прямо по курсу машины из земли торчали верхушки белоснежных чаш станции космической связи «Феникса».

Макс тронул Перова за плечо: – Эдик, давай оставим здесь маячок, а сами прокатимся со скане-ром дальше, ведь у нас не меньше часа в запасе, что зря стоять?

– А что, – согласился Перов, – всё равно всю трассу на карту накладывать. Трогай, Толик!

Машина не прошла и двух километров вдоль предполагаемого лабиринта, как сканер снова гром-ко заверещал. Опять колодец! И до входа в него было всего лишь три метра. Второй марсоход с необходи-мым оборудованием перенаправили уже к этому колодцу.

И как только все материалы были разгружены, Черкасов погнал машину назад, к «воротам». Кольчу-гину за эти последние дни ни разу не удалось застать Буша трезвым, а в пьяном угаре от янки можно было ожидать чего угодно.

Провозились с бурением, раскопками и заливкой вспененным стеклотоном стенок и люка колодца до самого вечера. А здесь, на линии экватора плюсовая температура была только в дневное время. Ночью же поверхность выхолаживалась довольно сильно.Нужно было возвращаться на базу, и вскоре машина запылила в сторону «Селигера».

Пьезотрубки давали не слишком много света, но когда глаза полностью адаптировались к темноте, ста-ло легче ориентироваться. Содержание кислорода, как показал экспресс-анализ, было в районе во-семнадцати процентов. Не густо, но и на вершине Эльбруса его было не больше, а альпинисты шли вверх и ничего. Маркос не лгал, когда описывал им устройство лабиринта. Стены и свод были сделаны, что называется, на века. Видимо и про подземные машины он не врал. На полу лабиринта были замет-ны неглубокие поперечные углубления. Ходы имели плавные закруглённые повороты. Поверхность стен и сводов выглядела, словно обожжённой и чёрной по цвету. Похоже, этим лабиринтом давно, очень давно никто не пользовался. Пол, вмятины на нём и редкие выбоины на стенах были покрыты тонким нетрону-тым слоем пыли. Колодец, а по сути, вход в лаби-ринт, уходил вглубь не отвесно, а под некоторым углом,что позволило таинственным строителям на нижнем пандусе вырубить в грунте довольно крутую лестницу с крупными, до колена высотой, ступенями, словно они предназначались для существ с ростом, значительно превышающим человеческий. Поверхность ступеней тоже была обожжена до такого состояния, что мало чем отличалась от поверхности камня. Сам колодец был довольно внушительных размеров. Макс, раскинув руки в стороны, едва касался кончиками пальцев противоположных стен.

Перов, оставив на поверхности для связи Полу-янова, первым спустился в провал. За ним двинул-ся Рубцов, следом Мохов и Зверев. Выбрали для исследования направление хода, которое вело пря-миком к американскому «Фениксу», оставив на потом исследование обратного хода. Эдуард время от вре-мени посматривал на браслет с мультикомпасом и неторопливо вышагивал впереди.

– Похоже, парни, идём в гости к янки!

Семён Рубцов давно приподнял стекло шлема и всё время принюхивался, словно гончая собака, идущая по следу.

– Ты чего сопишь, Сёма? – Шутливо подтолкнул друга Костя Зверев.

– Опятами пахнет. У нас на Вологодчине этих гри-бов хоть косой коси.

Перов вдруг резко остановился, и парни, сле-довавшие за ним, ткнулись в его спину.

– Грибы, говоришь? Опята? Чёрт подери?! Да это же здорово!

Мохов, Рубцов и Зверев переглянулись и захлопали глазами не понимая, куда клонит Эдуард. Перов же возбуждённо замахал руками:

– Не врубились ещё? На китайской станции давно проводят опыты по выращиванию грибов, правда, не опят, а каких-то своих, ну да это не важно. У них и только у них есть полный банк грибных спор на тысячи видов. Нужно немедленно сообщить Кольчугину, что теперь у наших раскосых коллег будут нормальные, а не экстремальные условия для выращивания этой вкуснятины. И если у китайцев всё получится, они завалят нас настоящей белковой пищей, понимаете?

Макс посмотрел на Зверева и растерянно пожал плечами, а Рубцов тоскливо промямлил:

– Одними грибами сыт не будешь…

Перов, уже раздражаясь, махнул на парней рукой:

– Ну вы даёте! Они из картофана умудряются сотни разных блюд делать, а из грибов и того больше. Причём готовят их так, что от мяса или ананаса не отличишь.

Эдуард возбуждённо затоптался на месте, поры-ваясь вернуться назад и сообщить эту сногсшиба-тельную новость шефу. Ну, есть такая порода людей, которые по любому поводу спешат обрадовать своих непосредственных начальников, чтобы быть ими лишний раз обласканными. Впрочем, приоритет этой идеи всё-таки был за Рубцовым с его вологодскими опятами. Наконец, он решительно махнул рукой, при-зывая следовать за собой:

– Ладно, китайцы с их грибами могут и подождать. Продвинемся ещё вперёд, но если не обнаружим что-нибудь поинтереснее этого бесконечного хода, повернём назад!

И, словно услышав его, лабиринт, тут же преподнёс людям сюрприз. За ближайшим плавным поворотом они натолкнулись на перекрёсток ходов. Их путь почти под прямым углом пересекал такой же ход лабиринта, с той лишь разницей, что все три направления, включая и «американское», были пе-рекрыты глухими стенами-перегородками. Причём даже на первый взгляд было понятно, что каменная кладка перегородок была сделана гораздо позже, чем пробиты сами ходы.

Теперь у людей было целых три направления дви-жения. И как в той русской сказке перед ними стала дилемма – куда идти? Впрочем, идти-то всё равно было некуда, не лбом же стены пробивать. И Перов принял решение повернуть назад:

– Всё, парни. На сегодня всё. Завтра вооружимся инструментом и вперёд!

Кольчугин и правда обрадовал Вэня результатами поиска своих разведчиков, и тот сразу выслал на «Селигер» двух своих главных спецов по грибам – сухощавого и подвижного Инь Линя и его сестру, миловидную Тиу Сонь. По договорённости между ди-ректорами именно они должны окончательно опре-делиться с возможностью использования лабиринта для выращивания их продукции.

Отоспавшийся вволю Серов попенял было, что его не разбудили перед началом разведки ходов, но Роман Ильич его жёстко прервал:

– Не о том сейчас разговор, Игорь. На завтра нужно будет подготовить хорошо укомплектованную группу для вскрытия перегородок в ходах и прежде всего главного, на мой взгляд, направления ведущего в сторону «Феникса». Сейчас к колодцу специалистов,– он кивнул на посланцев Вэня, – отвезут Мохов с Полуяновым, а вы с Перминовым готовьте вскрыш-ную группу на завтра.

Все, кроме Перова, покинули помещение офиса, а Кольчугин, наклонившись к пульту селекторной связи, уже вызывал к себе Перминова, Теплова и Садова. Вызов директором сразу первого и второго пилотов «Звезды» немало удивил и Перова, и Перминова. Они уже знали, что Роман Ильич на днях дал коман-ду экипажу корабля заглушить атомный реактор и провести полную консервацию его главных систем. Но чувствуя, как напряжённо вёл себя директор, как он нервно почёсывал кончик своего носа, они не стали задавать лишних вопросов.Коротким жестом Кольчугин пригласил пилотов присесть за стол.

– У меня был сеанс связи с Наровым. Пока об-становка на нашей лунной станции нормальная. Им даже удалось без потерь снять людей двумя рейсами челнока с орбитальной лаборатории «Фокус» и ор-битального комплекса, обслуживающего телескоп «Орион». Запасы воды, кислорода и продуктов наши, пожалуй, смогут растянуть на год-полтора. Но в целом обстановка на лунных станциях начала накаляться. Особенно на американских и британо-канадской. Они ведь всегда жили там, на широкую ногу и не привыкли к ограничениям. Запасов на случай ЧП практически не делали, жили, что называется, «с колёс». Наров не исключает, что директора-англосаксы могут устроить бучу и подбить остальных директоров предъявить нашим ультиматум, мол, поделитесь запасами по-хорошему, не то придём и заберём силой.

– Вот засранцы! – не выдержал Садов. Я ведь до зачисления в экипаж «Звезды» работал на каботаж-ных кораблях. По контракту обеспечивали доставку экспедиционных запасов и на нашу, и на индийские, и на бразильские лунные станции. И ещё тогда эти ханорики-англосаксы на всех углах высмеивали русских, создававших на своей станции ненужные на их взгляд запасы, а теперь готовы зубами в горло вцепиться, чтобы отнять чужое…

– Не будем дискутировать на эту тему, – Кольчугин вновь нервно почесал кончик носа,– я уже который день не могу застать Майкла Буша трезвым и спо-собным адекватно реагировать на сложившиеся реалии. В общем, так, друзья, – Роман Ильич испытующе посмотрел на собравшихся, – мною с Наровым принято решение эвакуировать людей с нашей лунной станции сюда, на Марс.

Это сообщение директора повергло всех в шок и к пониманию того, что «лунатикам» действительно негде больше искать спасение. Да, на Марсе тоже не сахар. Планета суровая, холодная, но обладающая тем минимумом, которого не было на Луне – пусть разряженной, но атмосферой, водяными линзами, до которых, правда, ещё предстояло добраться; а главное, здесь были неограниченные запасы энергии ветров. Уж чего-чего, а этого добра здесь хватало.

– Возможно, для эвакуации людей с лунных стан-ций придётся задействовать не только наш корабль, но и «Колумбию» с «Феникса» и китайский «Чжу Дэ».

Теплов озадаченно закрутил головой: – Роман Ильич! Мы же на завтра планировали начать оста-новку реактора…

– Команду отменяю! Сообщи об этом Большову и немедленно.

Включив связь с кораблем, он передал микрофон первому пилоту. Юрий, чуть запинаясь, продублиро-вал команду Кольчугина, и, сев на место, переглянул-ся с Садовым. А Роман Ильич продолжил начатый разговор:

– К сожалению, на Землю нам суждено вернуться не скоро, мы с Наровым даже не стали обсуждать конкретные сроки возвращения, но по самым опти-мистическим оценкам это станет возможным лет через десять, не раньше. А пока нужно любой ценой спасти всех, оставшихся в живых, людей. Именно они станут ядром новой зарождающейся человеческой цивилизации. А сейчас очевидно одно – персоналу лунных станций угрожает смертельная опасность, и кто, если не мы сможет им помочь?

На лицах пилотов, да и обоих руководителей смен экспедиций была заметна растерянность. Запас про-дуктов на «Селигере» был не безразмерный, а тут ещё сотня голодных ртов прибавится, их не то что на десять лет, на год-другой не хватит.

– Ничего, ничего… – Роман Ильич задумчиво уста-вился в потолок, – мы здесь постараемся извлечь любую пользу, любые возможности, чтобы выжить и не просто выжить, а работать, благоустраивать свой быт и ждать своего часа, чтобы вернуться на Землю, на другую, обновлённую Землю.

Перминов, который остался на планете, что назы-вается, на второй срок, хитро сощурил глаза, – Роман Ильич, а может нам того, обратиться за помощью к местным аборигенам?

Перов, для которого экспедиция на Марс была первой, захлопал глазами:

– Это какие ещё аборигены?

Кольчугин отмахнулся:

– Олег, это дохлый номер. Я вообще считаю чудом, что марсиане пустили нас на эту планету. Вы же пом-ните историю освоения Марса. Десятки автомати-ческих зондов пропали, испарились, вышли из строя. Первые два пилотируемых корабля, запущенных аме-риканцами и китайцами к Марсу, вернулись ни с чем, даже не выйдя на орбиту планеты. У нас же долго среди академиков и прочей научной братии господствовал единообразный и глупый стереотип – люди, это редчайший уникум и такого больше нет во всей Вселенной. Лишь двадцать лет назад правительству, не знаю, нашему, американскому или ещё какому, удалось выйти на контакт с этими, как ты говоришь, аборигенами и они выделили здесь для нас строго определённый квадрат для исследований. И произошёл этот прорыв в отношениях с ними, мне кажется, по одной причине, – Кольчугин хмуро уставился на свои сжатые кулаки, лежащие на столе, – они знали, что произойдёт с Землёй…

В офисе повисла гробовая тишина. Каждый по-своему переживал личную трагедию,потерю близких, гибель почти двенадцати миллиардов людей – этого огромного человеческого мира с его радостями, до-стижениями и пороками. До сих пор многие из них отказывались верить в то, что их голубая планета превратилась в космическую преисподнюю. Кольчу-гин на секунду закрыл глаза, вспоминая, что же такого говорила ему его бабушка Варя. Она была глубоко верующим человеком. Её день начинался и за-канчивался чтением Библии и молитвами. Но иногда, сидя перед телевизором, она глубоко вздыхала и порывалась переключить канал, если показывали что-то совсем непотребное.

– Господи! – Говорила она с надрывом, обнимая юного Ромку, – Зло так и брызжет, так и брызжет с экрана! В кого мы превращаемся? Неужели те люди, которые готовят эти безумные, кровавые передачи для эфира не понимают, что это Зло притягивает другое Зло и оно множится, и множится, пока полностью не накроет нас всех с головой…

Может и вправду Земля, на которой год от году, век за веком множилось Зло, притянуло вселенское и потому совершенно чуждое людям и безжалостное Зло, погубившее человечество. Что это? Кара за все грехи ещё не родившихся младенцев и отживших своё стариков? Кара за бессовестность, расточительность, воинственность, жадность и прочие непотребства, как сказала бы бабушка.

Роман Ильич тряхнул головой, отгоняя от себя воспоминания. Нельзя расслабляться! От него жда-ли действий, решительных и безошибочных. Да, Марс – суровая планета. С первого посещения и до сегодняшнего дня прошло уже больше двадцати лет, а людям удалось здесь немногое. Слишком большие расстояния между планетами осложняли доставку сюда каждой тонны, каждого килограмма грузов для обустройства, исследовательских работ. Но все эти годы у людей, прибывающих сюда, всегда оставалась возможность вернуться в родную стихию, чтобы от-дохнув, набравшись сил, снова рвануть сюда, в этот затерянный и угасающий мир. А теперь этот мир на долгие годы должен был стать домом для тех, кому посчастливилось выжить и не погибнуть после удара Скитальца…

– Юра, – Кольчугин редко обращался к своим со-трудникам, даже гораздо моложе его, так фамильярно, – не позднее, чем через неделю, «Звезда» должна быть готова к перелёту. Экипаж – минимальный по составу!

– Зато обратно, если всё получится, нас там набьёт-ся как сельди в бочке, – заикнулся Садов, но Роман Ильич его холодно прервал:

– Никаких если. Теперь каждая, слышите, каждая человеческая жизнь – на вес золота. Да какое там золото! Жизнь ведь бесценна. И вот ещё что. Воз-можно, придётся сделать ещё один рейс к Луне. Кораб-ли планетоходного типа есть только у нас, американ-цев и китайцев. Правда, директор Вэнь предупредил, что на «Чжу Дэ» горючего осталось в лучшем случае на один рейс и то в одну сторону.

Теплов искоса посмотрел на директора, – мы что, всех «лунатиков» будем эвакуировать?

– Всех без исключения! – отрезал Кольчугин.

Когда за пилотами закрылась дверь, Роман Ильич тяжело вздохнул:

– Жалко, что китайский корабль не рассчитан на такое количество людей, как наш или американский. Да и реакторный котёл на «Чжу Дэ» не унифициро-ван с нашим. Мы не сможем помочь им с топливом. Наши и их топливные сборки имеют принципиальные конструктивные различия.

Он посмотрел на пульт селектора и невольно чертыхнулся: – Ещё этот чёртов Буш. Каждый день в стельку пьян и с бабы не слазит. Помню, по молодости смотрел их голливудские фильмы. Пафоса в них было до тошноты. Янки выступали в них в роли единст-венных спасителей Земли и человеческой цивилиза-ции, а на поверку оказалось, что они расклеиваются при малейших трудностях и не им, а нам приходится выступать в роли спасителей…

В этот момент в офис вернулся Серов.

– Это америкосы-то спасители? Держите карман шире. Они за всё своё недолгое существование научились не спасать, а уничтожать неугодных или слабее их.

Он уже успел накоротке переговорить с Тепловым и Садовым, когда те вышли от Кольчугина, и потому выжидательно посмотрел на директора.

– Вот что, Игорь Юрьевич. Мне придётся ехать к Бушу для переговоров с глазу на глаз, а заодно прощупать, что за народ у них в коллективе, какое у них настроение. Перова я оставляю на этот период за старшего, а за вами обеспечение полной безопасности наших людей – и на станции, и работающих в лабиринте.

Эдуард энергично затряс головой, не соглашаясь с решением директора.

– Нет, Роман Ильич, вам туда соваться нет смысла. Они своё настроение показали, когда попытались напасть на «Селигер». Вы уж лучше здесь руководите «парадом». А туда, хоть я, хоть Павел смотаемся, а то и Игорька, – кивнул он на Серова, – напряжём. А что? Он же интерполовец, у него и полномочия соответствующие имеются, да всякие разговоры-переговоры для него – семечки!

Серов улыбнулся:

– Я тоже считаю что вам, Роман Ильич в их логово соваться не следует. У меня опыт переговорщика не маленький, да и зубы, если что, смогу показать. Вы здесь нужнее.

– Вы так думаете? – Поднял брови Кольчугин и отме-тил про себя, что эта идея ему тоже по душе, – хорошо, тогда постарайтесь внушить этому безбашенному янки, что счёт уже идёт не на месяцы, а на дни.

И он ввёл его в курс дела о решении начать подготовительные работы по эвакуации людей с лунных станций.

– Но вы уж постарайтесь не рисковать так, как это было при отражении атаки американцев, когда вы стали друг в друга трофейными лучемётами тыкать.

Серов блеснул зубами и молча, кивнул головой.

Утром следующего дня в раскоп колодца, аккурат-но прикрытого крышкой, одна за другой спустились три группы разведчиков. А в ангаре станции Серов вконец разругался с Черкасовым, который должен был ехать с ним к американцам. А поругались из-за то-го, что пораньше с утра выехать не удалось. На правой оси четвёртой пары колёс марсохода детектор обнару-жил небольшую трещину, и автоматика блокировала запуск двигателя. В другое время отключили бы к чёрту эту автоматику, съездили бы куда надо, а потом и поломку устранили. Но теперь, когда помощи было неоткуда ждать, на марсоходы молились, как верую-щие на иконы. Трещину Черкасов заварил довольно быстро, но тут вдруг некстати налетела песчаная буря. К счастью выла и визжала она всего каких-то три часа. Но к «Фениксу» Серов с напарником подъехали, когда Солнце уже коснулось горизонта. Купол станции лишь немного возвышался над краями широкого кратера. Что ни говори, а американцам в практичности не откажешь. «Зарылись» они удачно. Любая буря, а они могли и по несколько раз в день налетать, сдувала с купола все песчинки, и он словно надраенный медный таз был единственным украшением на фоне каменистых россыпей. Подъехав к одному из входов в станцию Игорь оставил Леонида в машине, а сам не торопясь пошёл к воротам. Он видел, как камеры наружного наблюдения сфокусировались на нём, но… ворота открывать ему не торопились.

– Что они там упились все со своим боссом? – беззлобно ругнулся про себя Серов и, подойдя вплот-ную к воротам, забарабанил по гулко отозвавшемуся полотнищу.

Но лишь через несколько томительных минут одна из створок ворот медленно отъехала в сторону, пропуская гостя в тамбур-переход, и тут же снова встала на место. В глаза ударил яркий свет. Во втором «предбаннике», где с заходивших в станцию людей робот-пылесос сдувал песок и пыль, горели все че-тыре довольно мощных светильника.

– Ну и транжиры. На «Селигере» в таком же тамбуре еле блымкает один маломощный светлячок, а тут как на гриле поджариться можно.

Как только робот закончил свою работу и отклю-чился, открылась дверь, ведущая непосредственно в подкупольное помещение, и перед Игорем возникли двое. Один из мужиков, высокий, с рыжим ёжиком волос, с конопушками на рябом лице, шее, руках был одет в чёрное трико. Белая, не первой свежести футболка была лишь наполовину заправлена, наполовину сползла на толстые ягодицы. Рыжий обнимал за плечи довольно щуплого, черноволосого парня, тоже одетого в трико, но с голым, худым торсом. В одной руке парень держал пузатую бутылку с наполовину выпитым содержимым, а вторая рука нежно поглаживала ягодицы верзилы.

– О, Рэй, марсианин!

Черноволосый, причмокивая, приложился к бутыл-ке и хихикая, ткнул оттопыренным пальцем в гостя.

– Том, у тебя от недопития или перепития галики образовались, – рыжий грубо вырвал бутылку и, за-прокинув голову, сделал несколько жадных глотков, а затем немигающим рыбьим взглядом уставился на Серова.

– Ты кто? Мы тебя не звали. Ты его не звал, Томик? Нет? А чего он тогда припёрся?

– Парни, – миролюбиво произнёс Игорь, – ну разве гостей так встречают?

– Встречают! Вы на днях нас тоже не очень ласково встретили, – зло процедил рыжий и тут же осклабился в пьяной ухмылке, – но раз притопал сюда, проходи, может себе подружку среди нас найдёшь, а может, сам подружкой станешь…

И оба захихикали, оценивающе и бесцеремонно разглядывая русского.

Рыжий широким жестом, едва не угодив бутылкой зазевавшемуся напарнику в глаз, показал Серову на вторую дверь «предбанника». За ней начинался широкий и длинный коридор, в котором слева и спра-ва находились двери с небольшими табличками на полотнищах и крупными, золотистого цвета номерами.

– Парни, я приехал сюда, чтобы встретиться с ва-шим директором Майклом Бушем.

Игорь брезгливо отвёл глаза от руки черноволо-сого, проворно оттопыривающего трико на ягодицах рыжего. Рэй загоготал и вдруг резко и, наверное, больно ударил по руке чернявого.

– Да подожди ты с этим!

И развернувшись, посмотрел почти трезвым взглядом в глаза гостю. Том обиженно сложил губы дудочкой, нырнул в третью от них дверь, не забыв при этом ловко выхватить у Рэя бутылку.

– Ты чешешь по-английски лучше меня! Но ты ведь русский?

– Ну не марсианин же.

– И что за дела тебя привели в наш вертеп?

– Я же сказал, что мне нужно срочно встретиться и переговорить с Бушем.

Рэй пренебрежительно хмыкнул и исподлобья посмотрел на Игоря.

– Он пока… не в форме. Но если ты приедешь завтра, а лучше послезавтра, то может и застанешь его в рабочем состоянии. Впрочем, может и не застанешь. Мы тут как-то говорили, что нужно было бы ещё раз съездить в гости к вам или китаёзам.

Он пьяно икнул и толстой пятернёй провёл несколь-ко раз по ежику волос.

– Правда, мы пока не решили к кому ехать раньше. У нас, мой бэби, – он пьяно икнул,– с выпивкой всё о-кей, а вот ням-ням и кусь-кусь почти не осталось.

Серов с ответом не задержался:

– Вот об этом я как раз и хотел поговорить с твоим шефом, ну и попутно ещё кое о чём.

– Ух ты, деловой какой, – рыжие брови янки попол-зли вверх, – у тебя в этом аду, в этой безнадёге, в которую мы все попали, оказывается, есть и другие темы для обсуждения?! Вы русские все такие психи?

Он вдруг сорвался на истерический крик. Лицо его ещё больше побагровело, с мокрых губ срывалась слюна, правая щека начала дёргаться в нервном тике.

– Нам всем тут крышка! Понимаешь ты, раша? И нам, и вам. А ты о каких-то переговорах лопочешь? Хоть болтай, хоть не болтай – мы уже ходячие трупы. Слышишь ты, трупы!!

Он сделал конвульсивное движение ладонью, как бы обхватывая горлышко бутылки и, чертыхнувшись, тяжело пошатываясь, затопал к двери, за которой только что скрылся чернявый. Открыв дверь, он зло сплюнул на пол.

– Да пошли вы все!

Дверь за ним захлопнулась и Серов, шагая по ко-ридору, стал заглядывать в каждую из них по правой стороне, намереваясь на обратном пути заняться другой стороной коридора. Трезвым или пьяным, но Буша нужно было найти. В конце-концов на Луне соотечественников Буша было намного больше, чем русских.

Первая дверь оказалась закрытой. У второй дверная ручка была вырвана с корнем. Игорь заглянул внутрь. Это было явно не жилое помещение и директору здесь делать было нечего. Такие люди любят комфорт, даже находясь одной ногой в аду. Он уже собирался прикрыть дверь, но какое-то не-уловимое движение в дальнем конце помещения заставило его насторожиться.

– Есть тут кто-нибудь? – произнёс он по-английски. Ответа не последовало. Но в тусклом свете двух синих светильников дежурного освещения ему снова почудилось движение. Он спонтанно повторил свой вопрос на русском. И тут же над громоздким низким шкафом в дальнем конце помещения показалась взлохмаченная женская голова. Следом за ней показались руки, сжимающие рукоятку пистолета. Зрачок дула нацелился прямо в грудь Серову.

– Десантный «премиум», – тут же определил тип пистолета Игорь и поднял свои руки, показывая, что в его руках оружия нет.

Мисс… или миссис, опустите, пожалуйста, свой пистолет, а то он иногда имеет привычку стрелять.

На лице женщины появилось подобие улыбки, но пистолет она не опустила.

– Откуда я знаю, кто вы и зачем пришли. Может вы с ними заодно, – и она с вызовом кивнула в сторону двери, – по мою душу уже приходили трое, пришлось одному из них ногу прострелить, чтоб отвязались.

– Я тут сам по себе и как истинный джентельмен представляюсь первым. Меня зовут Игорь Серов. Я с русской станции. Ищу вашего директора, с которым наш директор не может переговорить который день по причине беспросветного пьянства вашего шефа. Вас не слишком затруднит моя просьба объяснить мне, где он находится?

Нарочитая витиеватость речи русского была оценена по достоинству. На её лице вновь появилась улыбка, но когда Серов, прикрыв за собой дверь, зашёл в помещение, улыбка мигом исчезла. Женщина со злостью сдунула с глаз непокорный локон.

– Не подходите, иначе я выстрелю. Эта скотина Буш уже три дня в своём стойле. Жрёт виски и тискает дурочку Катрин, нашу медичку. Так что у него и сегодня явно не приёмный день, – она скосила глаза на потемневшие иллюминаторы купола, – точнее, ночь.

– Жаль, – вздохнул Серов, – время не терпит, а нам уже который день не удаётся переговорить с вашим шефом, по вопросу, представляющему для нас общий интерес.

– Не вовремя вы с этим пожаловали, – женщина то ли устав держать на весу тяжёлый для неё пистолет, то ли убаюканная спокойным, «джентельменским» тоном незнакомца, опустила наконец руки с пистолетом на матовую поверхность шкафа и склонила голову набок, прижавшись щекой к руке и не выпуская Серова из вида, – все словно сошли с ума, а самый главный сумасшедший – это наш Буш. Пьют дни напролёт, дерутся, трахаются друг с другом. Из женщин на станции только я и Кэт. Ну, она сразу досталась директору, а меня… меня….

Она всхлипнула и тут же дёрнула дулом, давая понять, что в случае чего пальнёт не задумываясь.

– Когда-то наш первый и пока последний черноко-жий президент узаконил браки геев и лесбиянок. Теперь мы пожинаем плоды того, что он узаконил. На станции человек пять нормальной ориентации, остальные гомики. По мне уже очередь разыграли кто и когда со мной переспит. Я вырвалась, пока они собачились между собой, выхватила пистолет у Дика и успела заскочить сюда. Да я их быстро охладила, прострелив ногу Ярсу и пообещав, что следующему, кто приблизится ко мне, отстрелю яйца. Я здесь уже третий день. Пить хочу, сил нет. Есть тоже, но больше всего пить.

На исхудалом, чуть продолговатом лице наполо-вину скрытому локонами светлых волос горели огромные, источающие боль и тоску глаза, над кото-рыми в скорбном изломе застыли чёрные брови.

Игорь завертел головой, оглядываясь вокруг.

– Нет, нет, здесь помещение для ремонта скафан-дров и снаряжения. В пятом помещении, считая от этого, слева по коридору есть бойлерная, вода там…

Когда Серов вернулся назад, женщины он не увидел. Вытянув кружку с водой вперёд, он тихо приблизился к шкафу и заглянул за него.

Даже с небольшого расстояния он смог рассмот-реть только всклокоченную фурию без возраста. Сейчас же, наклонившись над ней он понял, что перед ним, по сути, ещё девчонка, совсем молоденькая девушка. Она, согнув колени, полусидела-полулежала, уткнувшись головой в холодный металлический бок шкафа. Руки, сжимающие пистолет были безвольно опущены на бёдра.

Игорь обошёл ящик, присел на корточки и осторож-но коснулся её потрескавшихся губ холодным краем пластикового стаканчика. Как только первые капли воды попали ей в рот, она, ещё не открыв толком глаза, выпустила из рук осточертевший пистолет и, обхватив ладонями стаканчик стала жадно, со стоном глотать эту удивительно вкусную, прохладную живительную влагу, которую она не пила целую вечность.

– Господи, ну и дошла ты, детка, кожа да кости, – тихо прошептал Игорь по-русски и, медленно, чтобы не насторожить девушку встал на ноги, принёс от двери пару стульев, помог ей сесть, сел сам и вопросительно посмотрел на неё. Глаза девчонки заметно потеплели. Она покосилась на пистолет, лежавший у её ног, но в руки его не взяла.

– Меня зовут Сабрина. Сабрина Коруэл, биохимик, двенадцатая лаборатория базы, а вас… тебя? Извини, я не расслышала твоего имени, в ушах такой звон стоял.

– Да, детка, представляю, чего тебе пришлось пере-жить. Меня зовут Игорь. Я инспектор Космического отдела интерпола. Прибыл для переговоров с вашим директором.

– Послушай, Игорь, после того, как с Землёй слу-чилась беда, все словно с катушек съехали. В тот день, когда мы узнали об этом, здесь поднялась такая паника, что Буш даже пристрелил одного из бузотёров. Ему же поначалу никто не поверил, обозвали лгуном и ещё похлеще. Требовали немедленно отправить всех желающих на корабль, чтобы вернуться на Землю. В общем, только выстрелами директор и успокоил взбесившуюся толпу, правда и сам, похоже, тронулся умом после этого. Так что сейчас мои бывшие коллеги не живут, а прожигают жизнь. Она нервно рассмеялась и робко посмотрела на Серова.

– У вас, наверное, такой же бедлам?

Игорь сверкнул ровными зубами: – Ну, у нас похлеще, – нарочито серьёзно произнёс он и тут же отметил, как погрустнели глаза девушки, как между бровями залегла складка, – ведь ты же, наверно, с самого детства слышала, что русский без водки, как медведь без балалайки.

Она долго непонимающе хлопала длинными ресницами и не могла понять, шутит этот русский или говорит всерьёз. Игорь, наконец, не выдержал и рассмеялся.

– Сабрина, ну о чём ты спрашиваешь? Некогда нам пить-выпивать. Дел невпроворот. Мы собираемся жить здесь долго и счастливо, ну пока Земля наша – матушка снова к себе не позовёт. Сейчас вот готовим свой корабль к полёту. Будем снимать всех людей – и ваших, и наших, с лунных станций и переправлять сюда…

– Сю – д – ааа?!

Это короткое слово она начала с низкой ноты, а закончила визгливым фальцетом.

Игорь, комично округлил глаза и, гримасничая, развёл руки в стороны:

– Нет, ну может быть, у тебя есть другие предло-жения? Например, юпитерианский Ганимед тоже вроде ничего. Впрочем, будь моя воля, я бы выбрал подходящую планетку в каком-нибудь райском уголке туманности Андромеды…

Последние слова Серова утонули в звонком, по-детски искреннем смехе Сабрины. Все эти дни она жила словно с тиграми, точнее шакалами в одной клетке. Ни радости, ни надежды – одна безысход-ность. Девушка размазала слёзы по лицу и удивлён-но уставилась на Игоря.

– Я и не знала, что русские могут быть такими оптимистами. Игорь, мы тут сами как в ловушке, а вы в эту ловушку хотите подсадить ещё больше людей. Зачем? Это же сумасшествие! Мир, наш привычный мир рухнул. Никто, никогда и ничем нам уже не поможет. Мы все обречены и какая разница, где погибнут «лунатики», здесь или там? Я биохимик и знаю, о чём говорю. Марс мало чем отличается от Луны. Он почти такой же холодный, как и Луна и такой же безжизненный…

Её плечи мелко затряслись, губы ещё что-то шептали, а горло перехватил спазм. Она зарыдала, громко, навзрыд, горько покачивая головой. Игорь бережно обнял её за плечи, поглаживая растрёпан-ные волосы и приговаривая:

– Поплачь, поплачь, детка! Тебе сразу станет легче. И запомни, пока мы живы, ещё ничего не потеряно и ничего не кончилось. Всё только начинается. Гордись, девочка, с нас начнётся новое человечество, и оно, надеюсь, будет лучше прежнего. Когда-нибудь Земля сменит гнев на милость и примет нас обратно, вот увидишь. А сейчас…. Нами обнаружен целый лабиринт ходов под поверхностью. Ваши, кстати, тоже их обнаружили. И в этих катакомбах можно жить, понимаешь? Даже если что-то случится со станцией, вашей или нашей, люди смогут укрыться там. Воды полно. Электричества – завались, хоть световое шоу устраивай. Наши коллеги с китайской станции скоро грибами и марси всех нас завалят. Ведь завалили же они весь земной шар своими товарами и едой? Ого, ещё как! Кстати, ни у них, ни у нас никакой паники нет. Печаль, да, есть, но паники нет. Так что всех приютим, всех пристроим. Нельзя «лунатикам» там оставаться, никак нельзя!

Она жадно следила, как шевелятся его губы, кото-рые выговаривали простые, понятные слова и вдруг, дохнув жаром, впилась губами в его губы. Она впервые встретила мужчину, которому сразу и бесповоротно поверила, и которому вверяла всю свою жизнь. Брови Серова моментально взлетели вверх, но поцелуй он не прервал. Это было бы не по-джентельменски, да и сама процедура была приятной. Хотя, по правде говоря, он уже и забыл как это делается. Всё дела, поездки да полёты.

Вдруг она резко отстранилась от него и упёрлась ладонями в его грудь.

– Игорь, – зашептала она, косясь в сторону двери, – вчера днём я слышала пьяную ругань в коридоре…

– А вот подслушивать нехорошо, – Серов легонько щёлкнул её по носу.

Но Сабрина досадливо отмахнулась:

– Наши придурки собирались через день, то есть завтра напасть на вашу станцию. У нас ведь почти все продукты закончились, а НЗ хранится в кладовой самого директора. Буш ведь давно на всё и всех махнул рукой. Все выживают, как могут. Как крысы растащили всё по своим закуткам. Завтра, на трёх марсоходах они будут штурмовать вашу станцию, слышишь, Игорь?

Последние слова она уже кричала, снова впадая в истерику.

– Они кричали, что хоть день-два поживут на пол-ную катушку, а потом….

Сабрина уткнулась в его широкую грудь и зашмы-гала носом.

Серов кинул быстрый взгляд на наручный браслет.

– Девочка моя, у нас в России так говорили – «ещё не вечер». Кстати, сколько вас сейчас на станции?

– В самом начале было двадцать пять. Двоих директор застрелил. Один к вам сбежал.

Одного я ранила, он ещё не скоро на ноги встанет. Кэт не в счёт. Шестеро забаррикадировались в деся-той лаборатории, там двери бронированные. Главный инженер Гир и ещё пятеро ребят, несогласные с Бушем, требовали, чтобы шеф немедленно связался с русскими или китайцами, чтобы выработать какие-то совместные действия, но директор стал угрожать им расправой, и они, улучив момент, укрылись в лаборатории. Я, к сожалению, к ним присоединиться не успела. А потом у её двери Буш выставил вооружён-ную охрану. Ты на него случайно не наткнулся, когда за водой ходил?

– Да не было там никакого охранника. Скорее всего, упились все до чёртиков…

Слушая её и говоря что-то ей в ответ, Серов напряжённо размышлял. Значит, «в строю» у них где-то четырнадцать «бойцов». Четырнадцать обоз-лённых, потерявших всякую надежду и в дупель пьяных людей. Многовато для него одного, не считая Сабрины. Впрочем…. Ему не раз приходилось попадать в щекотливые, а порой, казалось бы, без-выходные ситуации, но он знал по своему опыту, что человек, припёртый к стенке, находясь на волоске от гибели, способен на многое. Он дважды пощёлкал по микрофону ларингофона, который оставил при себе, сняв скафандр.

– Лёня, ты часом не уснул там?

– Командир, без тебя не усну, это точно.

– Я остаюсь здесь, а ты прямо сейчас гони на «Селигер» и предупреди, что завтра к нам могут наведаться опасные гости, понимаешь?

– Да понял, понял, но тебе какого хрена там оставаться?

– Так нужно, Леонид. И потом я познакомился тут с такой девахой, закачаешься! Её тут хотели обидеть, так что пока не могу её бросить одну.

– Ты что, сдурел, Игорь? Их там два десятка головорезов, готовых на всё. Что ты с ними сделаешь один? Давай я подключюсь, вдвоём как-нибудь уладим вопрос.

– Нет! – жёстко отреагировал Серов, – рация этого марсохода до сих пор не в строю? Вот и дуй теперь по своему следу назад, пока следы не замело. И это не обсуждается!

Серов отключил парную связь и с улыбкой посмот-рел на девушку.

– Своих я предупредил, а теперь веди нас к своим заточенцам, к этому, как его…

– Гиру. Френк Гир прекрасный, честный человек. Если бы его назначили директором «Феникса», у нас было бы всё по-другому…

Они крадучись шли по тихому пустынному коридору. Хотя таиться и не шуметь особой нужды не было. За многими дверями либо разливалась громкая музыка, либо заливистые переливы храпа на разный манер и громкость.

Сабрине целую минуту пришлось жестами через видеофон умолять заточенцев открыть им дверь. В коридоре в любую секунду мог появиться кто-то из персонала станции, и тогда всё пошло бы насмарку. Наконец, тяжёлая дверь лаборатории приоткрылась, и Игорь с Сабриной юркнули в помещение. Дверь за ними молниеносно закрыли.

В тусклом свете дежурных светильников Серов увидел шесть неясных силуэтов. Глаза людей вы-глядели тусклыми провалами. Их движения походили на движения роботов-недотёп. Сгорбленные фигуры, поникшие головы… Похоже, бунтовщики тоже успели пропитаться безнадёгой. Они даже не обступили гостей, не лезли знакомиться. Они уже со всем смирились, и им было всё равно,что будет с ними или со станцией. Три дня заточения без воды и пищи сделали своё дело – для них этот мир окончательно рухнул и не подлежал восстановлению.

Лишь один человек невысокого роста, плотного те-лосложения и среднего возраста радостно улыбался! Это и был Френк Гир, главный инженер «Феникса», второе должностное лицо станции, вынужденый спасать свою жизнь и жизнь своих товарищей за бронированной дверью.

– Сабрина, поскольку наш гость не выглядит раскосым, смею предположить, что он с русской станции?

На этот полувопрос-полуутверждение девушка ответила коротким кивком головы, а Серов, мягко улыбнувшись, протянул руку сначала Френку, затем и подошедшим всё-таки к ним остальным затворникам.

– Френк, парни, у нас мало времени. Только часть ночи, а нам нужно кое-что предпринять, чтобы завтра не пролилась напрасная кровь и не погибли люди.