Читать книгу Ганимед - - Страница 1

Глава 1

Бронированная дверь модульного блиндажа скрипуче пропела свои дифирамбы, и на пороге показался посыльный из батальонного штаба.

– Лейтенант Стахов, тебя комбат на чай вызывает!

Павел, а это и был лейтенант Стахов, рослый, широкоплечий крепыш с выгоревшими на солнце русыми волосами, слегка обросший и уставший от постоянного недосыпа, оторвался от крупномасштабной карты, разложенной на свободном от кружек и мисок участке откидного стола и сверкнул крепкими белоснежными зубами.

– Что за спешка, сержант? Или косовары опять зашевелились?

– Паш, я не знаю. Комбат Бабич мне лично про аллахакбаровцев ничего не говорил. Сказал только, чтобы ты окорочками пошевелил, а то ему срочно на передовую надо топать.

Покосившись на двух других ополченцев, клевавших носом у своих пультов, сержант подошёл вплотную к Павлу и шёпотом добавил.

– Там, у комбата какой-то незнакомый полковник сидит одетый в чудную форму.

Стахов, уже взявшийся за скобу двери, обернулся.

– Ты не дальтоник случайно? Что за форма, какого цвета?

На смуглом лице посыльного появились лёгкие следы замешательства.

– Сам ты дальтоник. Очень даже рассмотрел. На нём надет голубой комбинезон с синими накарманниками, а на груди и спине золотистые эмблемы в виде двух зигзагообразных стрел.

Павел на секунду даже зажмурился.

– «Это же форма отряда Голубых патрулей! Неужели вспомнили и о нём?!»

Около года тому назад, после окончания лётно-космической академии, он подал рапорт о зачислении его в этот легендарный отряд космического базирования, но ему тогда вежливо отказали, пожелав сначала набраться опыта и налетать необходимые по квоте часы на самолётах и десантных «драккерах», аналогах «саламандр», которые были на вооружении западного альянса антитеррористических сил. Так уж сложилось, что заклятым друзьям – ЕС и России, несмотря на жёсткое противодействие американцев, в середине двадцать первого века пришлось объединять свои усилия, чтобы противостоять угрозе своего уничтожения: не поглощения, а именно уничтожения, под натиском Всемирного Исламского Халифата. Если в начале этого века исламские страны занимали по площади лишь пятую часть мира, и только каждый десятый житель исповедовал ислам, причём ислам умеренного толка, то, сейчас многое изменилось. Сотни лет колонизации, бессовестной эксплуатации, уже в век мирового Интернета сыграли злую шутку с богатыми, пресыщенными жизнью европейцами. Они вместе с американцами и прочими англосаксами продолжали по мере своего желания «утюжить» арабский мир, переустраивая его на свой лад.

И доустраивались. Миллионы беженцев из Ближнего Востока, Африки и Азии хлынули на просторы Европы. Кто-то из них действительно убегал от ужасов войны из своих разгромленных стран. Кто-то желал жить также спокойно и богато, как европейцы. А кто-то, поддавшись радикальным устремлениям, желал лишь одного – мстить и мстить этим зажравшимся гейевропейцам за поругание их прежнего уклада жизни. И когда этих, последних, стало критически много, Европа начала трещать по швам, а вскоре и сдаваться под натиском народившегося Халифата.

Сам Всемирный Халифат не всегда был терпим к желаниям тех же европейцев и в последнее время проводил политику насильственной ассимиляции поглощённых народов, что в некоторых странах Европы вызвало ожесточённое сопротивление. Англоамериканцы США, Канады, Австралии, Новой Зеландии и, конечно же, Великобритании попытались спрятаться на своих «островах», но в веке двадцать первом спрятаться от мировых угроз было уже невозможно. Во всех этих странах, целый век будивших лихо, исламские террористы взорвали десятки «грязных бомб», и жизнь простых американцев, англичан, австралийцев и канадцев превратилась в кошмар. Попытка демократизации исламских режимов с их средневековым укладом жизни и такой же психологией обернулась «демонкратизацией» всего мира. Вот и здесь, на последнем рубеже между напирающей ордой войск Халифата и стенами белорусского Бреста, стоял батальон Бабича, в котором служил ополченцем лейтенант Стахов.

Павел, мысленно перекрестившись, открыл дверь штабного блиндажа. За узким приставным столиком, где обычно сидели и совещались командиры рот и взводов, сидели двое: сам Любомир Бабич, командир третьего десантного батальона и незнакомый, судя по всему невысокий, седой человек в голубом комбинезоне с нашивками полковника.

– Это и есть тот самый Стахов.

Бабич встал, подошёл к вошедшему и положил руку на его плечо.

– Вынужден вас покинуть. Лейтенант, – он кивнул в сторону молчаливо сидевшего полковника, – это начальник штаба Голубых патрулей Восточно-Славянского Альянса, Коста Перков. У него есть все полномочия, чтобы в корне изменить твою судьбу, если, конечно, с твоей стороны будет полное и безоговорочное согласие.

Стахов, не отводя глаз от золотых нашивок на груди гостя, машинально кивнул головой.

– На всякий случай, прощай, Павел, – комбат впервые назвал Стахова по имени, – надеюсь, ты и там, – он многозначительно посмотрел в потолок, – не подведёшь летающую десантуру.

И с этими словами он быстро вышел во двор, где его уже ждал ревущий моторами драккер.

– Садитесь к столу, лейтенант, – Коста приглашающим жестом указал на стул у противоположной стороны стола, – у нас будет длинный разговор.

Сам Перков, наоборот, встал и медленно прошёлся по неширокому проходу между стеной и столом, при этом он заметно прихрамывал на левую ногу.

Полковник и правда, был на полголовы ниже Павла. Его короткий ежик волос отливал сединой, а брови были наоборот – чёрными, как смоль. Спокойные, светло-карие глаза гостя нет-нет да внимательно ощупывали статную фигуру лейтенанта, словно прицениваясь к нему. Неторопливая речь имела мягкий южнославянский акцент.

– Подполковник Бабич мне тут поведал, что Вы один из лучших пилотов Западного фронта. Не раз десантировались в тылу у косовар и практически не имели потерь в своём взводе. Это хорошо. Наслышан и о вашем геройском рейде на бывшую американскую базу под Приштиной. Да-а, янки драпая оттуда, оставили всё вооружение и прочую матчасть в целости и сохранности для своих бывших друзей-косоваров. А вашему взводу удалось исправить их ошибку и уничтожить стратегически важный арсенал Халифата в этом регионе. Похвально. Похвально!

Гость снова прошёлся вдоль стола.

– Мне известно также, что Вы в своё время подавали рапорт на зачисление в отряд Голубых патрулей. Прошёл без малого год. Желание работать в Патруле ещё осталось?

Павел непроизвольно сглотнул, хотя в горле першило.

– Буду счастлив, полковник, если меня зачислят в этот отряд.

– Именно это я и ожидал услышать. И всё же не торопитесь с ответом, лейтенант. Я могу дать Вам на раздумье час-два, не более.

– Я уже всё давно обдумал, полковник.

Перков снова уселся напротив Павла и, нахмурив брови, продолжил.

– И всё же для того чтобы Вы представляли, чем будете заниматься в Патруле, я должен хотя бы схематично определить круг ваших будущих обязанностей. Наш отряд выполняет охранные функции на ряде объектов Солнечной системы, где живут и работают люди из научных экспедиций и рабочих вахт стран Восточно-Славянского Альянса. Так вот, четыре месяца назад мы послали два взвода десантников со своими драккерами на Ганимед. Это была обычная, плановая смена ребят, отработавших положенный год по охране рудников на этом спутнике Юпитера. Они преодолели большую часть пути, и вдруг связь с ними внезапно прервалась. На наш запрос с Ганимеда ответили, что транспортный корабль с нашими людьми и техникой на орбите планетоида не появился. Службой наблюдения Ганимеда в это же время зафиксирована яркая вспышка на трассе пролёта нашего корабля.

– Может быть, на корабле что-то пошло не по штатному, или корабль столкнулся с крупным метеоритом? – осторожно предположил Стахов.

– Не похоже. Наши корабли оснащены современной системой навигации, позволяющей своевременно избегать столкновений с любым космическим бродягой. Нет, скорее всего, корабль с людьми погиб и погиб внезапно. Судя по данным нашей разведки, здесь не обошлось без козней со стороны одной, очень могущественной корпорации. Сейчас «Новая Европа», так называется этот монстр англо-американского мира, имеет внушительный космический флот. И хотя номинально корпорация подчиняется американскому правительству, её флот в полном распоряжении хозяев корпорации. Ещё с самого начала освоения юпитерианской системы «новоевропейцы» точат зуб на наш Ганимед, который мы заняли первыми. В их руках Ио, Европа, Каллисто, почти треть спутников Сатурна, но их жадности нет предела. Сейчас, в связи с гибелью нашего корабля, нужно срочно отправлять замену на Ганимед. Год работы в его непростых условиях люди ещё выдерживают, ну а сверх того…

Полковник вздохнул и провёл ладонью по ёжику волос.

– Поэтому я и хочу Вас сразу предупредить. На Ганимеде тяжёлые условия труда, но ещё труднее долететь до него и при этом остаться живым. Жестокость, алчность, порождённые на Земле, проникли и в космос. Старая вражда на новых дрожжах не утихает, а продолжает то тлеть, то с новой силой разгораться. Там опасно, сынок. Поэтому я ещё раз спрашиваю Вас, готовы ли Вы служить в Голубом Патруле?

Павел вскочил и горячо проговорил: – «Да, полковник, и ещё раз – да!»

ГЛАВА 2.

Джон Фьюго с тоской смотрел на ярко освещённый диск Земли, голубые краски которой были чуть приглушены окнами-хамелеонами его лаборатории металлов в северном крыле англо-американской лунной станции, расположенной на границе кратера Ньютон. Впереди его ждал ещё целый месяц нудной, изнурительной, до рези в глазах, работы. Ещё целых тридцать дней придётся дышать затхлым, тысячу раз отфильтрованным воздухом с противным привкусом карболки на языке, лопать полусинтетический паштет и давиться дурно пахнущей ножкой индейки, запивая всё это опостылевшей кока-колой.

Лаборатория новых металлов, где Джон вот уже почти два года тянул лямку после опрометчиво заключённого контракта с одной из американских компаний в качестве рядового лаборанта, стала его настолько тяготить, что он не только дни, он даже часы, оставшиеся до возвращения на Землю, считал. Конечно, он бывал на нескольких корпоративных вечеринках, которые время от времени устраивал в своём просторном офисе толстопузый, визгливый «череп», как почти все сотрудники станции за глаза называли Питера Донахью, их вахтенного директора. Не пойти на такое мероприятие было себе дороже. Сразу заподозрят в психическом или ещё каком расстройстве и, прощай контракт, прощай солидный куш в банке. Хотя, что и говорить, на корпоративах всё было по высшему разряду: дорогие коньяки и вина, паюсная иранская икра, всякая зелень, выращенная в станционной оранжерее, чарующая и расслабляющая музыка. Правда, когда дело подходило к концу, и пора было подавать крюшоны и пунши, такую мелочь, как лаборанты, станционный техперсонал – просто нагло выпроваживали вон, мотивируя тем, что, мол, инструкция по безопасности запрещает всему персоналу долго находиться в одном помещении.

– Кретины. Все они кретины! И Донахью, и Самсон Крейт, заведующий лабораторией металлов, и Смит Пирро, начальник службы безопасности с его рябой, словно обкусанной бешеной собакой, рожей, и особенно Морис Спейн, станционный врач, чуть ли не в открытую лапающий единственную женщину станции Мери Скотч, которая отвечала за системы живучести их лунного дома.

Да, он через силу терпел каждый божий день эти притворные, приторно-вежливые рожи, готовые в любой момент оскалиться и укусить. Ведь большая часть персонала станции была на ступеньку – две, а то и три выше его на иерархической лестнице, и ему приходилось терпеть унижение, когда его чуть ли не в шею выгоняли с вечеринки в самом её разгаре. Кретины… Да случись метеоритная угроза третьего и даже пятого уровня, всё за людей сделала бы автоматика. Потянувшись до хруста в спине, Фьюго вялой походкой подошёл к своему столу, где не покладая электронных извилин работал его комп и, мельком взглянув на монитор, обомлел.

За эти почти два года компьютер выдал столько бесполезной лабуды после проведения тестов по созданию новых композиций металлов, что Джон уже давно вполглаза смотрел на его «художества», на сумасбродные компоненты, их чудовищное процентное содержание и, как правило, отрицательный результат в получении конечного продукта. Вот и сейчас комп выдал что-то уму непостижимое. Но какое-то подсознательное чутьё заставило Джона не стереть эту галиматью, а, напротив, вчитаться, вдуматься в скупые строки теста. Рецептура нового металла, подобранная на этот раз компом, была довольно проста. Она состояла всего из трёх компонентов, правда в невероятной, немыслимой пропорции. В конце предлагаемого состава машина поставила аж три восклицательных знака, что говорило о почти стопроцентной уверенности этой мерцающей экраном железки в том, что найдено нечто из ряда вон выходящее.

Согласно инструкции Фьюго был обязан в этом случае открыть новый файл, куда и должен был упрятать подобранную рецептуру, сбросить информацию на диск-накопитель и немедленно доложить обо всём своему шефу, завлабу. Но дрогнула его рука. Он вспомнил сытые, извечно недовольные рожи своих начальников, их измывательства. Поколебавшись немного, Джон решительно внёс найденную рецептуру в личную электронную книжку, закодировав сообщение только ему известным шифром. На его лице, наверное, за многие месяцы пребывания на станции появилась счастливая улыбка человека, выигравшего кучу денег.

– Может быть, это мой единственный выигрышный шанс и награда за два потерянных года, – пробубнил он себе под нос, после чего безжалостно стёр выданную компом рецептуру, а заодно и вежливое напоминание машины о том, не ошибается ли он в своём решении.

Перейдя к аналитическому детектору, Фьюго нервно защёлкал клавиатурой, и вскоре тот выдал такой ответ, от которого глаза чуть не вылезли из орбит. Выходило, что новый металл будет легче в три раза любого из известных и широко применяемых сплавов, при этом иметь прочность в пять раз больше! Была лишь одна загвоздка. В его состав входил очень редкоземельный металл, который в достаточном количестве добывался только на Ганимеде, спутнике Юпитера. Фьюго не был политиком и, честно говоря, толком даже не знал кому этот планетоид принадлежит в настоящее время.

– С нашими акулами я договорюсь. Если Ганимед в руках славян, постараюсь договориться и с ними. Ну, а если не договорюсь, то… Лаборант Джон Фьюго зловеще ощерил зубы….

Вернувшись на Землю и пройдя обязательный карантин, Фьюго лишь однажды посетил резиденцию корпорации, чтобы получить причитающуюся ему кругленькую сумму за работу по контракту, и сразу же написал заявление об увольнении по собственному желанию. Был момент, когда Джим Трумен, управляющий департаментом корпорации, принимая заявление из рук Джона, пронизывающе с высоты своего огромного роста посмотрел ему в глаза, при этом кадык на его худой и длинной шее несколько раз колыхнулся вверх и вниз.

– Джон, не торопишься ли ты с увольнением? Может, тебе есть смысл сначала отдохнуть, как следует, а потом уже принимать важное для тебя решение. В наше время работа на лунной станции – самое высокооплачиваемое занятие, что в Штатах, что в Европе.

Почувствовав, как предательский, липкий пот градом заструился по спине, Джон выдавил сквозь зубы:

– Нет, Джим, я вскоре собираюсь жениться, так что пока есть денежки, хочу их потратить по назначению. Но и об отдыхе, конечно же, не забуду. Хочу загореть и, вообще, превратиться из бледнолицего лунатика в загорелого мачо.

Он через силу кисло улыбнулся, – а вот потом, если ваше предложение останется в силе…Трумен, неопределённо пожав плечами, внёс в штатные списки корпорации необходимые поправки и с дежурной любезностью пожелал ему успехов в личной жизни.

– Индюк надутый! Ты даже представить себе не можешь, какой куш меня ждёт здесь, на Земле. Так что отправляйся сам на эту долбанную Луну! – прошипел Фьюго, выходя из здания корпорации.

В последние, особенно тоскливые дни, которые Джон провёл на Луне в стенах своей лаборатории, он продумал всё до мелочей. В его планы входило стать богатым, нет, – самым богатым человеком планеты. Ему оставалось только претворить свои грандиозные планы в жизнь. Прежде всего, Фьюго разыскал зятя, мужа своей младшей сестры Боба Рибли. Тот ещё недавно служил командиром батальона морской пехоты, в распоряжении которой имелись «саламандры», уникальные машины, способные летать, мчаться хоть по воде, хоть по суше, а при необходимости нырять в воду, правда, на небольшие глубины. Сара, его сестра, когда он ещё работал на лунной станции, сообщила правда, что Боба за злоупотребление наркотиками турнули из морпехов. Это, конечно, насторожило Фьюго, но он знал, что на Рибли в деле, которое он задумал, можно было положиться. Что-то роднило их авантюрные души. Да и не мог он рассказать о своей тайне, о планах, как разбогатеть, кому ни попадя.

Джон поставил на стол сразу шесть кружек эля, выдержал тяжёлый взгляд Боба, заметно раздобревшего с момента их последней встречи. Жирные складки на бычьей шее наползали уже чуть ли не на макушку лысого черепа. Маленькие круглые глазки зятя подозрительно сверлили Фьюго.

Рибли, честно говоря, недолюбливал этого чистюлю. Но почему не выпить с ним за встречу? Он залпом осушил одну кружку и принялся за другую. Джон, отхлебнув несколько глотков напитка, с горячностью рассказал ему о своих планах, не упомянув лишь о том, как на самом деле ему достался секретный состав нового металла.

– Так ты говоришь, что субмарина, покрытая этим металлом, не может быть обнаружена любыми известными способами и средствами?

– Ты попал в самую точку, Боб.

– И обычное стрелковое оружие не оставляет на нём даже царапин?

– Я тебе ещё раз повторяю, – этот металл в пять раз прочнее, чем любые новейшие суперсплавы, в том числе и те, что применяют для бронезащиты!

В глубине глаз Боба заплясали азартные огоньки. Он, чуть наклонившись, нюхнул какой-то гадости из горлышка плоского пластмассового флакончика и с наслаждением сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

– А знаешь, Джон, на этом можно срубить реальные бабки. Я кое-что понимаю в этих колбасных обрезках и сразу хочу тебе сказать – я на твоей стороне. Ты уже придумал название своему детищу?

– Да, я назвал его «кентаврий».

– Ну что ж, рули, капитан. Я так хочу надрать кому-нибудь задницу, особенно своим бывшим боссам, если они попадутся под мою горячую руку.

– Боб, к чёрту мелкие обиды. Скоро тебе представится возможность надрать задницу любому, кто станет у нас на пути, только, чур – никому, даже моей сестре ни слова, – задумчиво произнёс Фьюго, потянувшись за последней кружкой эля.

ГЛАВА 3.

Стахова, прошедшего через боевые будни антитеррора, назначили командиром третьего взвода вновь сформированной роты Голубых Патрулей. Командирами первого и второго взводов, соответственно стали крымчанин Николо Гайда и белорус Михась Берест. За день до отлёта командир роты, серб Владин Додич собрал десантников в конференц-зале базы подготовки.

– Итак, братья-славяне, месяц, который вы провели на полигоне Патрулей, полагаю, не прошёл даром. После отсева «неандертальцев», «питекантропов» и прочих бездельников и неумех, вы и только вы отныне становитесь элитным подразделением, на которое возлагается задача…

И он пространно объяснил, в чём заключается задача, и что нужно сделать, чтобы знания в области астронавигации, военного дела, систем безопасности и прочее, и прочее, приобретённые здесь, не пропали зря. Додич был крупным, атлетически сложенным человеком. Его чёрные вьющиеся волосы при каждом движении головы вздыбливались,словно змеи на голове медузы Горгоны. Рокочущий бас запросто перекрывал нестройный гул, стоящий в зале. Он был военным в пятом поколении и часто разбавлял свою речь незатейливыми армейскими шуточками и анекдотами, отчего атмосфера в зале стояла отнюдь не гнетущая, как это всегда бывало перед непростым, а то и опасным заданием, а словно здесь собрались обсудить гламурный вопрос – брать нам девочек на пикник или устроить мальчишник.

– Как вы знаете, Польша, наполовину съеденная Халифатом, так и не примкнула к Восточно-Славянскому Альянсу и решила остаться в составе Западного. Так вот, по договору с их альянсом в нашу роту включены три поляка-наблюдателя. Все трое будут находиться у тебя, Гайда.

Павел искоса посмотрел на сидевшего через два человека от него комвзвода-1. Длинные косые баки, пышные, подкрученные вниз усы, волосатые руки и грудь. Когда-то его украинские предки, наравне с русскими, приняли решение выйти из Украины, объятой майдановщиной и остались жить уже в русском Крыму. Уж как к нему ни подкатывались хохлы с той стороны Перекопа, чтобы он влился в ОПД, (освободительное партизанское движение) и помогал громить «оккупантов». Бандеровскую нечисть и полвека, прошедшие с тех времён, не успокоили. Ребята рассказали ему, что бандеровцы в отместку за отказ сотрудничать с ними, вырезали всю его семью.

– Да нехай. Мои трое хлопцев по этому же договору тоже у них харчуются, так что не забидим.

– Вот и ладненько. Отлёт назначен на завтра. Пойдём на трёх кораблях. Драккеры, боекомплекты, провиант и прочее снаряжение уже погружены. Я лечу на «Орле» вместе со взводом Гайды. На «Ястребе» летит Берест со своими людьми, а ещё к вам добавится смена вахты рудников. Ты, Стахов, со взводом оседлаешь «Беркут». У тебя самый драгоценный груз, – он улыбнулся и подмигнул, – с тобой летит группа учёных, а в её составе две девушки-красавицы, так что смотрите там, не слишком отвлекайтесь от дел, а то с курса собьётесь.

Ребята заржали и дружно повернулись к Павлу, у которого от такого неожиданного внимания покраснели, наверное, даже корни волос.

– «Ага, держи карман шире. Буду я ещё на девочек отвлекаться. Тут такие дела начинаются, не до лямуров будет».

Додич, проведя последний смотр готовности десантников на плацу городка базы, распустил всех для подготовки к отлёту. Павел, не торопясь побрёл к блоку пилотов. Ему нужно было уточнить кое-какие детали по размещению своих людей на вверенном корабле. Пройдя по неширокому коридору, освещённому не ярким светом, мимо двух дверей, он увидел табличку: «Беркут» и подставил лицо к экрану идентификатора. После небольшой паузы дверь автоматически открылась, и он вошёл в просторный тамбур, из которого шёл только один короткий коридорчик. С каждой стороны коридора было по две двери.

– «Ага, вот и надпись: Первый пилот».

Объектив видеофона лениво скользнул по фигуре Павла, и тотчас послышался щелчок замка открывшейся двери. Его слуха коснулись стенания восходящей поп-дивы Снежаны. У дальней стены за столом сидели и непринуждённо о чём-то болтали трое. Парень, лицо которого показалось Стахову знакомым и две девушки, одновременно повернули головы в сторону гостя. Девушка, что была слева, сидела вполоборота к нему, и Павел заметил её нос с характерной кавказской горбинкой и чёрные, коротко стриженые волосы. Ничего примечательного в ней он больше не заметил, тем более, что его внимание уже переключилось на вторую девушку. Она сидела лицом ко входу, и когда Стахов встретился с ней взглядом, что-то словно щёлкнуло в его мозгу, отключая другие объекты внимания. Огненно рыжие, словно пропитанные солнечным светом волосы до плеч… Чуть прищуренные, большие голубые глаза… Грациозно изогнутая шея, которую обрамляла лёгкая цепочка с красивым красным аломитом…

– О-о, кого я вижу в наших тенетах! Девочки, знакомьтесь, это непобедимый Павел Стахов, кстати, из той же академии, которую окончил и я, но двумя годами раньше. Рекомендую на роль телохранителя и душеспасителя…

– Пётр, кончай трепаться! – Павел пожал протянутую руку Петра Михайлова, пилота корабля и с которым он ещё в академии истоптал не один мат в спортзале.

– Ладно, ладно, проходи и знакомься. Это, – Михайлов показал на высокую брюнетку, – божественная Зурия, дитя когда-то мудрого Востока. А этот благоухающий цветок – Лина Натуш, – коротко представил он своих гостей.

Девушки улыбались и с любопытством посматривали на статного загорелого парня.

– Кстати, лейтенант, завтра и всю последующую дорогу до Ганимеда обе в составе группы учёных будут находиться под твоим неусыпным оком, не дай им усыпить себя их волшебными чарами.

– Очень рад, – смущённо произнёс Павел и уж совсем растерялся, когда услышал смех Лины. Нет, он не был обидным или насмешливым. Просто ему не приходилось слышать такой смех. Словно зазвонили вдруг в комнате десятки серебряных колокольчиков.

– Да Вы присаживайтесь, Павел, – пригласила его к столу Зурия, которая, похоже, чувствовала себя здесь полноправной хозяйкой. Словно прочитав мысли гостя, она улыбнулась, показав ровные белые зубы, – с этим шалопаем, – она взлохматила кудлатую поросль на голове Петра, – мы знакомы почти три года, и я всё ещё надеюсь, что когда-нибудь он станет взрослым и серьёзным человеком.

– Ой, Зу, опять ты его пилишь, – улыбнулась Лина и чуть потеснилась, уступая место для Стахова.

Из музыкального центра начала струиться тихая чарующая музыка, и Зурия с Петром тотчас ушли танцевать в дальний конец комнаты.

– А ты… а Вы с Зурией тоже вместе учились? – прервал затянувшуюся паузу Павел.

Давно он не сидел вот так – бок о бок с девушкой, от которой вместе с тонким ароматом духов уже летели в него предательские стрелы Амура.

– Стахов, если не возражаешь, давай сразу на ты. С Зуриёй я сама недавно познакомилась. Она работала до последнего времени в Южнороссийском университете. А я в следующем году оканчиваю МГУ. Теперь в поисках материала для своей дипломной работы упросила своего родного дядю взять меня на Ганимед.

Это ж какие полномочия у её дяди, если он смог включить в экспедицию на Ганимед студентку? Такой естественный вопрос возник у него в голове, но спросил он о другом.

– А причём здесь Ганимед и твоя дипломная? Там ведь только рудники и лёд!

Девушка чуть склонила голову и видимо, приняв какое-то решение, тихо ответила.

– Я не могу всего тебе сказать. Более того, я не должна на эту тему говорить с кем бы то ни было, – и она, как нашкодившая школьница даже прикрыла рот своей ладошкой.

Заметив недоуменное выражение на лице парня, она снова тихо рассмеялась.

– Паш, твоё лицо словно раскрытая книга, читай, не ленись… Ой! – увидев, что краска снова густо залила лоб и щёки Стахова, она виновато прижала ладонь к своей груди, – ты только не обижайся, пожалуйста, я ведь это сказала в самом хорошем смысле слова. Я действительно, как и Зурия, связана обещанием и не могу говорить о миссии наших учёных на этот далёкий планетоид. Придёт время, и ты узнаешь всё.

И она, схватив Павла за руку, потянула его за собой.

– Обожаю эту мелодию, – прошептала она, приближая свои искрящиеся в полусумраке комнаты голубые глаза-озёра…

Прощаясь, все медленно шли к жилому модулю, где размещались девушки. Михайлов, провожая их у порога своего бокса, не преминул дружески злопыхнуть на дорожку.

– Пашка, будь другом, проводи их строго по алфавиту: сначала Бакиеву, а потом уж Натуш и смотри не перепутай, а то завтра на борт не возьму!

– Ты нас утомил, Петруха, – чуть ли не хором ответили со смехом все трое.

Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, но редкие курчавые облака ещё подсвечивались последними лучами и были похожи на подвешенные в небе причудливые китайские фонарики.

ГЛАВА 4.

Через подставных лиц Фьюго удалось наладить выпуск листового кентаврия, хотя это дорого ему стоило. Он вложил в дело все наличные сбережения, пришлось заложить и своё ранчо в Техасе, доставшееся от отца, взять под большие проценты приличную сумму в банке. А вот Сара, его сестра, вместе с Бобом, напротив, осторожничали и помогли ему несоизмеримо малой суммой. Правда, Бобу удалось решить вопрос сбыта готовых пластин. У Рибли были кое-какие связи с нужными людьми, занимающимися разработкой защитных аксессуаров для полиции и национальной гвардии. И ещё Боб организовал и удачно провёл испытание бронежилетов из этого суперметалла, и неожиданно на их небольшой заводик свалился огромный, щедро оплаченный заказ, благодаря которому удалось не только рассчитаться с долгами, но и получить первую ощутимую прибыль. После этого заказы посыпались на них, как из рога изобилия: строительные и шахтёрские каски, передвижные щиты, используемые во время разгона демонстраций, топливные баки для полицейской бронетехники…

Сам Фьюго старался нигде не светиться и посылал для инспектирования производства и снятия с него «сливок» своего зятя. Однажды, вернувшись из очередной поездки на завод, Боб со злостью швырнул на стол свою «экну», так в просторечии назывались рабочие электронные книжки.

– Помнится, мы с тобой совсем о другом говорили, когда начинали это предприятие, а заделались прилежными бизнесменами и заурядными металлургами. Вот здесь, – он ткнул своим толстым, как сарделька пальцем в книжку, – куча заказов на годы вперёд. Мы уже сейчас богаче, чем этот чёртов Крез, а наш с тобой протеже Олс Тамм, этот задрюченный директоришка, так вошёл во вкус, что уже не просит, а требует немедленного расширения производства. И на фиг это нам сдалось? Ведь мы потратим на расширение прорву денег, прежде чем получим барыш! – он тяжело плюхнулся в кожаное кресло, что стояло слева от стола, за которым сидел ухмыляющийся Фьюго и, не отрываясь, вылил в свою глотку полную банку пива, – а тут ещё один сюрприз: вчера к Олсу наведались фэбээровцы. Вынюхивали, есть ли лицензия на производство и всякое такое…

Последняя фраза напарника насторожила Джона. Этого ещё не хватало! Если ФБР возьмёт за жабры Тамма, тот быстро их сдаст. Нервно побарабанив тонкими узловатыми пальцами по столешнице, Фьюго медленно, с расстановкой произнёс:

– По правде говоря, я рассчитывал добавить в нашу общую копилку ещё сотню-другую миллиончиков, но раз эти ищейки сели нам на хвост, мы рискуем потерять всё…

– Значит, переходим на вариант «Б»?

– Именно. Полная ликвидация завода, проектной и сметной документации, вывоз в безопасное место всего запаса кентаврия. Короче, за два-три дня на месте завода должны остаться руины, на худой конец – голые стены и ни одной живой души на милю вокруг, включая Олса. Этот милый старикашка слишком много знает, Боб, – и Фьюго сделал многозначительную паузу.

– Считай, что он уже всё забыл и никогда, никому, ничего не расскажет.

– Ты меня правильно понял. Теперь о главном. Ты как-то вспоминал о том, что когда вы гонялись за пиратами в Индийском океане, вас прихватил сильнейший шторм и ваши «саламандры» несколько дней отстаивались у острова Кэш, что недалеко от Кергелена.

– Да, Джон, было такое дело. Шторм был наистрашнейший. Волны до небес, видимости никакой, ну мы и не стали рисковать. Сам Кэш, островок скалистый, всего мили две в длину. К нему не пристать – везде сплошные кручи. Сверху тоже не сахар – скалы острые, как наточенные зубы дракона. Но в его центральной части есть просторный уютненький грот. Да что там – целая пещера с приличной каменной площадкой, как раз под размеры нашей будущей «Фурии»…

– Нет, подлодка будет носить другое имя – «Пиранья»!

Боб разочарованно хмыкнул, – чем эта неказистая рыбка заслужила такую честь?

– Ты явно недооцениваешь характер этой рыбки. Я как-то наблюдал в нашем океанариуме, как их кормили. Туда на моих глазах бросили двухметровую тушу погибшего моржа, так вот не прошло и двадцати минут, как от неё остался только обглоданный скелет.

– Да мне, собственно, по барабану, как будет называться наше ньюпиратское судно – птичкой или рыбкой, главное – переплюнуть наших доблестных предков, что хозяйничали во всех морях и океанах и наводили ужас на всех смертных, ха-ха…

Рибли весело заржал, а Джон в который раз передёрнул плечами. Его коробило от армейской прямоты напарника.

– Лично я с уважением и почтением отношусь к славному прошлому англосаксов. Англичане в то далёкое время во многом именно благодаря пиратству стали самой могущественной морской державой. И родословная многих богатых, преуспевающих людей и семейств нашей родины тянется именно с тех самых времён. И я не вижу ничего зазорного в том, что наши прадеды сколотили бешеные капиталы, отправляя на дно всяких там испашек и лягушатников. И они достигли своего могущества, имея на вооружении допотопные парусные суда, абордажные кошки, шпаги и мушкеты. А теперь представь что будет, когда на охоту выйдет суперсудно – наша «Пиранья»!

Джон нервно захрустел костяшками пальцев.

– Но не будем отвлекаться. Итак, за тобой ликвидация производства «кентаврия».Оно уже сослужило нам службу и пора заметать следы. Я через неделю в Бостоне зафрахтую судно, после чего грузим на него всё закупленное оборудование, корпусные заготовки «кентаврия» и берём курс на зюйд-ост…

Небольшая трёхотсечная подлодка, плавно скользнув по слипу, мерно закачалась у стенки верфи, спрятанной от посторонних глаз гротом острова Кэш. Прожектора осветили серебристый веретенообразный корпус субмарины, отчего по всему гроту заметались мерцающие блики, создавая иллюзию хоровода огней и теней. Подлодка имела в центре корпуса небольшую рубку, едва возвышающуюся над надстройкой и выглядела довольно мирно. Но это было обманчивым впечатлением. В только что спущенном на воду хищном монстре скрывались самонаводящиеся миниаты, так на военном жаргоне англосаксов назывались ракеты несущие тактические ядерные заряды. В носовой части располагались четыре торпедных аппарата. Внутри рубки была смонтирована плазменная пушка. Кроме того, «Пиранья» была напичкана радарами, сетевыми глушилками, абордажными магнитными захватами, мощной силовой установкой, позволяющей даже в подводном положении развивать скорость, недоступную для надводных кораблей любых классов и типов. Да, к концу двадцать первого века у человечества, и прежде всего, у самой продвинутой нации – американцев, появилось много чего такого, что в корне их отличало от пиратов седых времён.

Конечно, «Пиранья» не могла летать как, например, «Саламандра», зато у неё было одно неоспоримое преимущество – она могла погружаться на недосягаемую для её врагов глубину. Прочнейший корпус, выполненный из удивительного сплава, позволял без потерь уходить на безопасную глубину и от воздушного преследования, и от космической разведки, и от вражеских субмарин, и от такого архаизма, как глубинные бомбы…

На трапе, ведущем к рубке, возле которой стоял довольный, улыбающийся Фьюго, появился Боб Рибли. За ним, ссутулившись, плёлся Ральф Патрик, бывший когда-то профессиональным инженером-строителем субмарин.

– Джон, – Боб криво усмехнулся и ткнул оттопыренным большим пальцем себе за спину, – эта старая кочерыжка просит у тебя расчёт, а с ним и ещё двадцать три человека. Прямо-таки требуют, чтобы ты отдал ими заработанное и отправил на большую землю.

Джон спустился по шаткому трапу на край слипа.

– Ну что же, требование законное, – Фьюго незаметно подмигнул напарнику, – и я его, конечно, удовлетворю, но только после ходовых испытаний нашей рыбки, – и он кивнул в сторону судна.

– Господин Фьюго, – Ральф надсадно прокашлялся, – люди уже полгода не видят солнца, у многих рабочих кожа от этой чёртовой сырости покрылась незаживающими язвами. Правда, ничего… – он опять зашёлся в кашле, – ничего не могу сказать о питании, едим от пуза…

– Так какого хрена тебе и твоим заморышам ещё надо? – рявкнул было Рибли, но Фьюго, посмотрев на него с показным осуждением, широко повёл рукой в сторону подлодки.

– Ральф, ты же за свою жизнь построил не один десяток этих посудин и знаешь порядок – сначала ходовые испытания, сдача судна команде и только после этого расчёт, ведь мы так и договаривались!

Патрик, то ли из-за своей природной или старческой сгорбленности, то ли из-за безысходности, так и не подняв головы, обречённо махнул рукой и зашаркал обратно, к жилым помещениям верфи. Когда он удалился на достаточное расстояние, Фьюго повернул своё худощавое лицо к Рибли.

– Боб, у нас осталось ещё достаточное количество кентаврия, чтобы построить «Минипиранью». Это будет робот-автомат, наши глаза и уши, подчиняющийся дистанционному управлению. Без такой подстраховки, в мире, напичканном техникой, в том числе противолодочной, будет трудно проворачивать свои дела. Нам нужно продержаться ещё два-три месяца и рабочих следует как-то поддержать, умаслить. Конечно, если они начнут роптать, а то и бунтовать, то с ними придётся поступить так же, как с Олсом. Но это, в крайнем случае. Вот когда с этими или другими спецами построим миникопию «Пираньи»…. тогда их всех…

Фьюго провёл ребром ладони по шее.

– Да я этих доходяг хоть сейчас готов пустить на корм рыбам. Они действительно вконец выдохлись. Впрочем, есть вариант, – он показал рукой за спину Джона, – вон там, от разгрузочного терминала в конце слипа, вверх идёт шахта грузового лифта до наружной площадки, закамуфлированной муляжами камней…

– Тех, что слепили крикливые мадагаскарцы, царствие им небесное? – Джон картинно наложил на себя крест.

– Тех самых.

– Я так понимаю, что ты хочешь предложить пускать работяг на прогулку подышать свежим воздухом? Ах, сердобольный ты мой!

Рибли поморщился от слащавого тона Фьюго.

– Ты просто не представляешь себе, чего мне стоило собрать этих замухрышек чуть ли не со всего белого света, охмурить их, наобещав с три короба и доставить сюда!

Боб угрюмо чертыхнулся и сердито засопел носом.

– Да ладно, не напрягайся ты так. Я не возражаю, если они наверху, на ветерке, но только ночью будут принимать воздушные ванны, считать звёзды и даже спать. Но, повторяю, только ночью, когда их никто не сможет засечь с воздуха. Днём же они должны только работать и работать, согласен?

– За это не волнуйся, я прослежу, да и своих оглоедов предупрежу, чтобы внимательнее за ними следили.

– Вот и договорились. И ещё, Боб. Через пару дней заканчивается зарядка аккумуляторных батарей и…

– …И наконец-то мы начнём надирать кое-кому задницу!

Их смех долго метался гулким эхом под сводами грота. А Ральф Патрик в это время прошёл через расступившуюся толпу рабочих и чуть ли не ткнулся носом в чьи-то ноги, почему-то болтающиеся в воздухе. Он впервые за этот день поднял голову, чуть согнув колени. На входном портале верфи, словно в назидание другим, висел ещё тёплый труп бедняги Нильсона. Он был хорошим сварщиком, у него были две замечательные дочурки, фотографии которых он без устали показывал всем, даже матросам из команды «Пираньи». Он мечтал заработать много денег и вернуться назад сказочно богатым, как обещал ему Боб Рибли…

ГЛАВА 5.

Оливер Гарднер, сухопарый, с густой сединой на висках, высокого роста человек, угрюмо дожидался своего компаньона, соучредителя корпорации «Новая Европа», Джекоба Рино. Тот только сегодня прибыл с Земли, где утрясал, как он выразился, свои семейные дела. Свет в офисе Гарднер решил не включать. Его и так хватало от верхних отражающих панелей. Все жилые и служебные модули каждой из станций колонистов на Европе, которая была третьим спутником Юпитера, имели помимо прочего ещё и естественное, отражённое с помощью верхних зеркал, освещение. Сами же модули находились под поверхностью планетоида на той глубине, где не было таких резких перепадов температуры, как на поверхности.

Гарднер был не на шутку взбешён, когда узнал, что Джекоб, даже не посоветовавшись, не предупредив его, приказал своим мордоворотам уничтожить корабль Восточно-Славянского Альянса, на котором к Ганимеду летела всего лишь смена рабочих и охраны. Как же он хитро его обвёл вокруг пальца. Уговорил смотаться с проверкой на Ио, сам в это же время упорхнул в метрополию. Вроде никто из них не при делах, но в итоге подставил Рино именно его, Гарднера! Оливер считал себя потомственным английским аристократом, и подобные методы ведения бизнеса полагал нонсенсом. Но чего возьмёшь с янки? Оливер, как истовый англичанин, никогда не называл американцев, американцами. Много им чести. Ведь канадцы, мексиканцы, бразильцы и их соседи тоже живут в Америке, но называют себя скромнее, не присваивая себе название целого континента. А янки возомнили себя бог знает кем. Как совали свой нос во все дырки, так и суют. И если бы умом, а не силой брали, так нет же, чуть что, сразу – бах! бах! И только потом начинают разбираться, кого же они ухлопали сгоряча на этот раз. И часто выяснялось, что ухлопывали не того и не там! Нет, янки были, есть и будут авантюристами по своей природе. Их не научили уму-разуму даже Грязные взрывы, почти полвека назад, прогремевшие в десятках их штатов, превратив обширные территории в радиоактивные клоаки.

Когда Оливеру исполнилось шестнадцать лет, его отец рассказывал, что во всём мире тогда наступил долгий, изнурительный экономический коллапс. К этому добавились социальные взрывы, торжествующие марши геев и лесбиянок, превративших жизнь нормальных семей в новые Содом и Гоморру. Америго, которые в середине двадцать первого века заменили на просторах мира резаную бумагу, называемую долларами, тоже постигла незавидная участь. Их мешками ссыпали на улицах, и бездомные жгли их на кострах, чтобы согреться. Во всех бедах, свалившихся на американцев, президент и Госдепартамент, как обычно обвинил китайцев, русских и исламистов-радикалов. Китай – за то, что он стал практически единственным крупным покупателем нефти и газа и сильнейшей экономикой мира. Россию – за то, что она, так и не став на колени, поднялась на такие технологические высоты, что теперь самой Америке приходилось их покупать, чтобы совсем не отстать от мирового прогресса. Ну, а арабов с их нефтью, газом и джихадистами американцы возненавидели за то, что они лишили их главного – спокойного созерцания на своём, защищённом океанами, «острове» агонии народов, отданных им на заклание…

Послышалось характерное шипение воздуха, перетекающего в системах переходного тамбура, и в помещение в котором сидел приунывший англичанин, буквально ворвался его припоздавший компаньон. Это был довольно крупный мужчина, до странности узкоплечий, но с мощным задом и заметным брюшком. Блёклые, неопределённого цвета волосы на голове начинали расти, казалось, от самых бровей, не обнаруживая при этом лба. Бегающие выпуклые глаза лишь чудом не выскакивали из глазниц, выказывая этим неестественное возбуждение их хозяина. Узкие губы гостя раскрылись для неминуемых объяснений.

– Оливер, дорогой, извини, но то, что свершилось, уже свершилось. Ты сам прекрасно знаешь, что рудники Каллисто и Европы едва покрывают наши расходы. А на Ио, вообще, из-за сумасшедших геомагнитных возмущений Юпитера содержание всей системы жизнеобеспечения обходится нам дороже того, что мы там добываем. Поэтому – Ганимед и только он даст нам постоянно возрастающую прибыль.

– Это не наша колония, Джекоб, там русские…

– А я и не говорю о том, чтобы отобрать Ганимед у ВСА силой. Но пусть поделятся с нами, чёрт возьми!

Рино уселся напротив Гарднера и, закинув ноги на стол чуть ли не перед его носом, пригубил коньяку из небольшой серебряной фляжки, инкрустированной золотым изображением Юпитера в окружении платиновых колец.

– В конце концов, ганимедовцам практически нечего противопоставить нашим пяти боевым кораблям и целой дюжине «саламандр». В их распоряжении только один линейный крейсер Голубого Патруля да три устаревших драккера, при том, по моим данным, один из них давно не в строю.

Аристократический подбородок Гарднера дёрнулся вверх.

– Восточному альянсу наверняка стало известно о гибели их транспортного корабля, который должен был доставить свежее пополнение…

– Ну, это ещё нужно доказать, что в гибели их корабля виновны мы. Сам знаешь, космос – это не место для прогулок, всякое может случиться: неосторожный маневр, взрыв, прямое попадание метеорита…

– Десять к одному, что их альянс уже отправил на Ганимед другую партию людей и вооружения. Ты и их собираешься уничтожить?

Джекоб неопределённо пожал плечами.

– Всё будет зависеть от конкретной ситуации. До прилёта их корабля или кораблей у нас ещё есть достаточно времени. Предлагаю опередить их прибытие и начать немедленные переговоры с Сержем Пожетковым, руководителем колонистов Ганимеда. Он хоть и черногорец, но наверно не хуже нас понимает, что лучше поделиться, чем потерять всё.

– Даже если ты уломаешь Пожеткова, это ещё не конец дела. Начальник службы безопасности лишь номинально подчинён Пожеткову и, насколько я его знаю, он будет категорически против сближения с нами.

– Ты про Алмата Мамедова? Не беспокойся об этом. Наша агентура давно его пасёт. И если он попытается нам помешать, поляки из числа наблюдателей ликвидируют его по первому моему знаку.

– Ты так доверяешь этим полякам? Они ведь тоже славяне.

– Признаюсь, я не так образован, как ты, Оливер. И всё же кое-что из нашей истории помню. Когда-то восточные славяне, жившие на территории современной Польши, благодаря походам наших славных истинных рыцарей-христиан, были обращены в католиков и осеменены и в буквальном и в переносном смысле голубой кровью западной цивилизации и с тех пор люто ненавидят всех, кто живёт восточнее их, считая их как и мы, варварами. Да, сейчас половина Польши под Халифатом, но я убеждён, что вражда между поляками и, скажем, русскими нисколько не утихла, потому что она заложена на генетическом уровне. Отсюда вывод: католики-поляки это наше тайное оружие в борьбе с православным миром.

– И всё же мне кажется, ты до конца не продумал последствий затеянной авантюры. Ведь если вскроется, что в гибели их корабля виновными окажемся мы, это будет означать возобновление военных действий между альянсами, а это в свою очередь поможет расширению нашего общего врага – Халифата. И потом, – Гарднер стряхнул с рукава рабочего комбинезона несуществующую соринку, – нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что в конфликт между нами может вступить, и заметь, скорее всего, не на нашей стороне, четвёртая мировая сила – Китай. Приотстав в космической гонке ему пришлось довольствоваться освоением самой переферии Солнечной системы. Теперь он силён и просто ищет повода, чтобы урвать себе хотя бы один из галилеевских спутников Юпитера. И твоя авантюра может выйти нам боком.

– Чёрт возьми, Оливер, я действительно выпустил из виду этих узкоглазых…

Рино вскочил со своего места и, эксцентрично размахивая руками, заметался по кабинету. Гарднер иронично посмотрел на компаньона.

– Мне кажется, лучший выход из этой ситуации – не тушить пожар керосином.

– Ты можешь обойтись без своих дурацких аллегорий?

– Разъясняю специально для тебя. Мы, а точнее, – ты должен сделать всё для того, чтобы восточный альянс не смог заподозрить нас в нападении на их корабль. И если ты втянул меня в эту авантюру, выкручивайся сам. Единственное, что я могу тебе посоветовать, подкинь куда надо идею о причастности к этому печальному инциденту Поднебесной. И ещё. Ты должен отступиться от мысли овладеть Ганимедом. Иначе нас ждут, и я в этом абсолютно уверен, опасные последствия, а мне не хотелось бы на старости лет заиметь геморрой на свою задницу.

Рино снова плюхнулся в своё кресло и сделал несколько больших глотков из фляжки. Глаза его при этом сузились. Губы растянулись в еле заметную чёрточку.

– Вот ты как заговорил! Чистеньким и пушистеньким хочешь остаться, благородным и честным до мозга костей? А я вот смотрю и вижу на твоём рентгеновском снимке маленькое такое пятнышко…

– Джекоб, побойся Бога. Я недавно проходил полное медицинское обследование и никаких патологий не…

– Оливер, я не о том пятнышке толкую, – Рино скривил губы в презрительной усмешке, – помнишь, год назад ты был по делам на восточном побережье Штатов, в Портленде?

На лице анличанина не дрогнул ни один мускул, лишь правое веко предательски задёргалось в неудержимом тике.

– Ты на что намекаешь? – ледяным тоном процедил Гарднер, наваливаясь всем телом на стол.

– Намекаю я на то, что ты хоть и не молодой, но всё же мужчина, а не гей, как я, – утробный визгливый смех Рино не предвещал ничего хорошего, – и вот, в один из прекрасных вечеров ты познакомился с одной очень утончённой аристократкой. Она, если мне не изменяет память, представилась тебе под именем Эсабель Мирлей, богатой вдовушкой…

Лицо Гарднера, побледневшее до воскового состояния, стало покрываться липкой испариной.

– Так это ты подложил под меня эту… эту… – он не смог сразу подобрать определение статусу той самой смазливой девицы, на которую он действительно клюнул, как сопливый мальчишка, и которая наградила его одной из самых страшных болезней двадцать первого века – мезосифом, этой почти неизлечимой формой геноизменённого сифилиса. Оливеру тогда пришлось надолго задержаться на Земле, мучительно и дорого лечиться в закрытой частной клинике. Заболевание, приобретённое им от этой лжеаристократки, было одним из тех, из-за которого медицинские международные правила запрещали покидать метрополию. Для Гарднера это было бы равносильно смерти. Весь смысл его жизни был здесь, на Ио, Европе, Каллисто. Пришлось, отбросив щепетильность, задорого и на всю оставшуюся жизнь упрятать эту стерву в глухую частную психушку. И вот теперь этот янки намекает…

– Да, Оливер, ты правильно подумал. Это я устроил тебе любвеобильное рандеву с когда-то элитной проституткой. И честно говоря, я рассчитывал, что ты, будучи неизлечимо больным, но оставаясь моим номинальным партнёром по бизнесу, останешься на альма-матер и не будешь путаться у меня под ногами. Но ты, – Джекоб впился буравчиками глаз в переносицу собеседника, – в нарушение медицинских правил вернулся сюда и пытаешься спутать мне карты.

– Ты чудовище, Рино, ты самый ублюдочный янки из всех, кого я знал!

– Фу-у, как неприятно такое слышать из уст стопроцентного аристократа, в жилах которого течёт голубая кровь, – притворно возмутился Рино и тут же резко наклонился в сторону Оливера, – если ты хоть слово вякнешь наперекор мне, я на ближайшем же собрании акционеров нашей корпорации раздавлю тебя, как мокрицу. Не думаю, что нашим коллегам по бизнесу понравится иметь дело с нарушителем закона и к тому же потенциальным мезосифилитиком.

Гарднер почувствовал, что ему не хватает воздуха…

ГЛАВА 6.

Стахов, проводив девушек, на входе в космогородок неторопливо сунул карточку в идентификатор личности и, проходя мимо помещения дежурного офицера, мельком взглянул на экран визора. Показывали хронику событий в мире за прошедшие сутки.

– «…один из кораблей наблюдения Международных космических сил зафиксировал акт жестокого вандализма. Примерно в ста милях западнее острова Альдабра, находящегося у восточного побережья Африки, неизвестное подводное судно атаковало и потопило северо-германский пассажирский лайнер «Эльба», совершавший круиз вдоль восточного побережья этого материка. Предполагается, что это были неопираты Сомали, каким-то образом получившие в свои руки эту таинственную субмарину. До сих пор свои вылазки пираты совершали на надводных судах. Власти Мадагаскара направили в этот район два боевых корабля, но субмарина успела беспрепятственно скрыться в глубинах Индийского океана. Уфологи и другие околонаучные круги не исключают и такой версии этого жестокого инцидента: это был очередной всплеск агрессивных проявлений со стороны НЛО. Из более чем двух тысяч пассажиров и членов экипажа удалось спасти пока только двести пятьдесят шесть человек. Спасательная операция продолжается, но откровенно слабая местная служба спасения и наступившие сумерки снижают шансы спасти большую часть несчастных в водах, кишащих акулами…».

Михась Берест, дежуривший сегодня по городку, повернул голову в сторону вошедшего Павла, – слышь, Стахов, это что-то новенькое. Пираты совсем распоясались, уже и подлодками обзавелись!

– Михась, а может это подводный «летучий голландец» объявился? Насколько я знаю, пиратов давно уже придушили, и они не высовывались последние тридцать лет.

Впрочем, был же когда-то «Наутилус» и капитан Немо у Жюль Верна. И дрался этот легендарный капитан со всемирным злом в лице англичан. А у африканцев сегодня ничего, кроме злобы к разжиревшим на войне с Халифатом европейцам, не просматривается. Вот и скинулись с миру по нитке для постройки этого монстра. Бывает ведь, что человек просто по наитию, спонтанно, даже не вникая толком в суть дела, может попасть в самую точку, рассуждая, как сторонний наблюдатель о событиях, его, казалось бы, не касающихся. Если бы это было так…

Утром, в начале десятого, учёные и сменный персонал рудников начали грузиться в пассажирские челноки. Зурия и Лина, проходя мимо, приветливо помахали Стахову как старому знакомому и вошли в салон, дружески перебраниваясь и занимая свои места. Следом за ними четверо работников космодрома под присмотром круглолицего крепыша внесли в грузовую часть салона два ящика с оборудованием и надёжно их закрепили.

– Лейтенант Стахов! – негромко окликнул его человек, незаметно появившийся сзади.

Павел круто развернулся на голос и узнал в этом человеке полковника Перкова.

– Я весь внимание, полковник.

– У нас с вами ещё есть немного времени до отлёта, для того чтобы кое-что прояснить.

Перков медленно отошёл от трапа челнока, увлекая Павла за собой.

– Вас, наверное, удивило то, что вместе со взводом Патрулей на Ганимед летит большая группа учёных?

– Признаться, это меня действительно удивило. Я помню историю освоения Ганимеда. В своё время учёные дотошно исследовали этот планетоид. Сейчас там одни лишь рудники. Но я не люблю задавать глупые или преждевременные вопросы. Хотя… рудники и история. Как-то не очень вяжется.

– Ну, космоисториков там только двое. Но есть и физики, и биологи, и лингвисты…

– Лингвисты?!

Перков проводил глазами очередных пассажиров.

– В общем, давайте о деле, Стахов. Задача вашего взвода по согласованию с научным советом ВСА сформулирована следующим образом. Вон, видите того рыжеволосого? – Коста показал на суетящегося у трапа круглолицего здоровячка, – это Рэм Натуш, руководитель экспедиции учёных. По реквизитам отбытия все они служащие или рабочие рудников Ганимеда. Никто, по крайней мере, раньше времени прибытия на планетоид, не должен знать об их миссии. А у них появилась срочная работа. Несколько месяцев назад, при прокладке вентиляционного канала из нового штрека рудника, рабочие случайно наткнулись на замороженный во льду бункер, или капсулу из белого металла. Этот объект диаметром примерно десять и высотой почти пятнадцать метров очистили снаружи ото льда, проверили радиационный фон. Он оказался в норме. На входных люках были обнаружены обозначения на непонятном нам языке, впрочем, скорее всего речь идёт не о языке как таковом, а о знаках или символах. Силовой взлом люков решили отложить до прибытия этой группы учёных. Возможно, Натуш и его группа помогут решить эту загадку без нанесения вреда находке. Так вот. Большего я и сам не знаю. Вашему взводу предписывается оказывать учёным всю возможную помощь, охрану и защиту самого артефакта от любых неожиданностей. Рэм Натуш – проверенный и преданный восточному альянсу человек, к тому же он учёный-физик с мировым именем. Кстати, с ним летит его племянница Линда Натуш. Она ещё студентка, но говорят, подаёт большие надежды. Вы ещё не успели познакомиться с людьми этой группы?