Читать книгу Повелитель теней. Том 2 - - Страница 1

ГЛАВА 1

Мы осторожно углублялись в Данж. Пещеры в нём были расположены примерно через каждые пятьдесят метров, и в каждой из них обитали монстры. Некоторые прятались и устраивали засаду, а другие – нападали сразу, прямо в лоб. Чем дольше я сражался бок о бок с Машей и Егором, тем лучше понимал, о какой синергии ранговых способностей говорил Владимир. Я ещё не представлял, как это использовать и научиться включать по желанию, но чётко осознавал – это возможно. Когда мы активировали ранговые способности, наши энергии словно переплетались и дополняли друг друга.

– Пусто, – сказал Егор, заглянув в очередную пещеру, и занёс ногу, чтобы шагнуть внутрь. Если предательство Псевдо-Ярослава его сильно расстроило, то сражения с монстрами, напротив, подняли ему настроение. Я смотрел на его счастливую физиономию и понимал: человек нашёл своё призвание. Ему действительно нравилось драться с чудовищами и представлять, как он делает мир лучше. Правда, слишком уж он… воодушевился. Даже стал немного безрассудным.

– Стой, – я схватил его за плечо и резко дёрнул назад, да так, что он чуть не шлёпнулся на задницу. – Будь внимательнее, не бросай вперёд сломя голову, иначе когда-нибудь её потеряешь.

– Так пусто же, – Егор озадаченно ещё раз сунул голову в тёмный проход, подсвечивая себе фонарём, и прищурил глаза. – Никого.

– Посмотри на пол, – я ткнул пальцем вниз. – Он блестит, словно его покрыли лаком.

Я поднял небольшой камушек и бросил его в пещеру. Стук! И тишина. Камень не отскочил от земли, не попрыгал дальше – он моментально прилип. Я повторил эксперимент – с тем же результатом. Липкая блестящая субстанция, которой был покрыт пол, была очень клейкой. Я вытащил из кармана ручку, снял колпачок и, нагнувшись, приложил его к полу. Чтобы оторвать колпачок, пришлось приложить значительные усилия, но в целом ничего нереального. То есть пройти до противоположного конца пещеры вполне возможно. Только надо сначала убить её обитателя.

– На камни не реагирует, – пробормотал я. – Но не самим же лезть…

– Может, крокодил подойдёт? – предложила Маша. – Мы этих тварей перебили, конечно, но ведь совсем недавно. Разрежем брюхо какому-нибудь дохляку и швырнём в пещеру. Запах падали привлечёт тварь, которая там прячется.

– Отличный план, – я улыбнулся и, развернувшись, потопал к пещере с крокодилами. Выбрал чудище побольше, взял за хвост и потащил обратно, бросил на липкий блестящий пол. В темноте что-то лениво заворочалось, раздались тихие хлюпающие звуки. Луч фонаря выхватил из мрака большое склизкое тело с неровной поверхностью, которое медленно вылезало из огромной раковины. Ненавижу монстров-улиток! Меня передёрнуло от неприятных воспоминаний.

***

Первая жизнь, село Лужайка на востоке Российского Государства.

Это было моё третье самостоятельное дело, первые два я закончил успешно и с этим тоже собирался расправиться в кратчайшие сроки. В то время во мне взыграл юношеский максимализм – я хотел стать лучше великого учителя Анаксагораса, заработать славу, деньги и признание, и желательно побыстрее. Поэтому хватался за все мало-мальски громкие дела, чтобы получить известность. И загадочные убийства в селе Лужайка показались мне для этого прекрасным вариантом.

Таинственный монстр выходил на охоту каждую ночь и убивал невинных жителей села – растворял в кислоте, от людей оставалось только несколько косточек. Ну, таинственным, если честно, его можно было назвать с большой натяжкой, потому что все охотники сразу вычислили эту тварь – Кислотная Улитка, невероятно ядовитый и опасный монстр. Только вот особь, которая без проблем сжирает взрослого человека за пару часов, должна быть размером с небольшую машину. Ни в селе Лужайка, ни в его окрестностях такой монстр не смог бы спрятаться. А ещё к местам, где находили убитых, не вели никакие следы – а они должны были остаться!

Собственно, поэтому дело и получило огласку – охотники сменяли друг друга, но монстра никто так и не убил. Просто-напросто не нашёл. Когда я приехал в село Лужайка, его староста встретил меня усталым вздохом и произнёс:

– Кислотная Улитка, знаем.

– Ага, в курсе, – моя нарочитая легкомысленность его удивила. – Только я вас не просвещать приехал, отец, а избавить от кровожадной твари. Пока не найду, отсюда не уеду.

– Ну, лишний житель нам не помешает, – усмехнулся в бороду староста. – Через пару месяцев как раз начнётся посев озимой пшеницы.

Накаркал, старикан. В том селе я задержался без малого на месяц и чувствовал себя настоящим Шерлоком Холмсом, который расследует преступления. Я искал улики – любые малейшие зацепки, которые могли бы указать, где скрывается Кислотная Улитка. Монстр же, словно почуяв, что его выслеживают, затаился – убивать продолжал, но уже не так часто, как раньше. Сельчане были благодарны и за это, подкармливали меня вкусняшками и уговаривали остаться, даже невесту подыскали.

Не знаю, на сколько бы я ещё остался в селе Лужайка, если бы не сельская детвора. Как-то раз, когда я сидел на улице, они играли в прятки, и один из малышей воскликнул:

– Если бы я был муравейчиком, вы бы меня ни в жизнь не нашли!

В тот момент меня осенило. Ни один охотник даже не предположил, что Кислотная Улитка может обладать способностью уменьшаться – их видовыми навыками были Растворение, Отравление и Кислота, иногда попадались Улитки с Ядовитым Дождём и Слизнями. Кислотная Улитка, которая способна изменять свой размер и прятать магическую ауру? Чушь! Но иного объяснения я не видел. Только вот была одна загвоздка… Во-первых, я ещё не обладал силой Анаксагораса – он бы моментально просканировал территорию на километры вокруг и почувствовал монстра, даже если тот прятался. А во-вторых, ну… я находился в деревне, где было о-о-о-о-о-очень много улиток.

Следующие две недели я уничтожал всех улиток без разбора. Жители села нарадоваться на меня не могли – эти садовые вредители быстро размножались и ещё быстрее жрали урожай.

– Марк, заходи ко мне завтра. У меня на клубничных грядках куча улиток!

– Марк, спасибо, огурцы так хорошо разрослись!

– Марк, а тебя колорадские жуки не интересуют?

Но мои старания не были напрасными! Через пятнадцать дней, когда я взял стотысячную по счёту улитку и собирался раздавить её, она внезапно увеличилась, вылезла из раковины и попыталась накрыть меня своим липким туловищем, истекающим кислотой. Я разрубил её на мелкие кусочки за пару минут – тварь не обладал боевыми способностями и, видимо, на людей нападала всегда из засады. Для сельчан я стал героем, в честь убийства Кислотной Улитки они закатили пирушку.

Когда я уезжал, староста отвёл меня в сторонку и попросил:

– Дай, пожалуйста, адрес, куда можно высылать благодарности.

– Да вы меня и так наблагодарили на сто лет вперёд, – я усмехнулся.

– Нет, ты всё-таки дай, – покачал головой он. – Меня ж не простят, мозг выедят чайной ложечкой.

– Ладно, ладно, только ради вас, – на клочке бумажки я написал свой московский адрес.

Староста бережно его разгладил, спрятал в карман и уточнил:

– Невеста точно не нужна?

– Нет уж, спасибо!

Село Лужайка не забыло меня до самой моей смерти – каждый год, всё лето и осень, они присылали в Москву ящики с овощами и фруктами. И там всегда лежала записка: “Всё спокойно. Улитки разбегаются, как только слышат твоё имя. Их долю от урожая отправляем тебе”.

***

– Кислотная Улитка! – прошипел я и оттеснил ребят подальше от пещеры, в коридор, и навёл луч фонаря на колпачок, который отбросил. Он растёкся по земле пластмассовой лужицей.

Сначала нужно понять, какими способностями эта тварь обладает. Не хотелось бы, чтобы кого-нибудь случайно задело Ядовитым Дождём. Я сконцентрировался. Так… Всё стандартно. Кислотная слизь, которая разъедает органические и неорганические материалы. Дохлый крокодил довольно быстро разлагался в тех местах, где соприкасался с полом, покрытым слизью. Сразу мы это не заметили, потому что требуется пара минут для того, чтобы запустилась реакция.

– Можно я? – жалобно подняв брови, попросил Егор. – Ты уже три пещеры очистил, даже мечом не дал помахать. Практики бы побольше…

– В следующей помашешь, – отрезал я. – Наши сапоги оплавятся до того, как ты успеешь убить монстра. Хочешь сражаться с обожжёнными пятками?

Я не был специалистом в строении улиток, но, когда включил ранговую способность, чётко почувствовал – у экземпляра перед нами есть нервные окончания. Недолго думая, я выкрутил их на полную мощность, и тело Кислотной Улитки пошло волнами и начало скукоживаться, прятаться в раковину. Всё закончилось быстро – на блестящий пол выпал рубиновый кристалл и зелёнка. Мы решили их не подбирать, чтобы не рисковать понапрасну. Всё равно этого добра у нас уже целая сумка.

– А как перебираться на ту сторону? – озадачился Егор.

– На крокодилах, – ответил я.

– Некромантия уничтожает душу, – наивно ужаснулся он.

Я только закатил глаза и пошёл в крокодилью пещеру. За минут десять мы притащили в логово улитки двадцать три дохлых крокодила и сделали из них своеобразный мостик.

– Фу, – скривилась Маша, спрыгнув на твёрдую землю. – Знаете, это оказалось как-то неожиданно мерзко.

– Зато переправились на противоположный берег целыми и здоровыми, – я пожал плечами.

Но не успели мы перевести дух, как из-за угла вылетела стая чупакабр, и нам пришлось сосредоточиться на сражении. Они все были слабенькими, первого ранга, так что мы быстро с ними разделались, собрали добычу и направились дальше. Вообще-то, если бы не предательство Псевдо-Ярослава и обвал, из-за которого закрыт выход на поверхность, наш первый поход Данж мог стать халявной возможностью налутать кристаллы и зелёнку. Видимо, Матка наплодила новую партию монстров совсем недавно – они не успели поубивать друг друга и подняться на более высокие ранги.

– Никогда не понимала людей, у которых клаустрофобия. Всегда казалось, да чего там бояться? Просто тесное пространство, оно же тебя не убьёт, – Маша вытерла пот со лба. – Но теперь понимаю.

– Данжи – спонсор расширения вашего кругозора, – ухмыльнулся я.

Впереди раздалось сдавленное бормотание – не человеческая речь, а скорее неумелое подражание. Навстречу нам вышел человек – его походка была странной, он нелепо хромал и подволакивал левую ногу. Увидев нас, он вытянул руки и начал сжимать-разжимать пальцы, словно кого-то душил. Я посветил ему в лицо и поморщился – точно, это был зомби. Безмозглый монстр, очень похожий на человека. У него две стадии развития. Первая – это, собственно, зомби, а вторая – вендиго. Зомби настолько тупые, что из тысячи редко выживает один. А вот вендиго – намного опаснее. Хитрый и жадный людоед.

Егор вытащил меч, и зомби сразу повернулся на звук – поплёлся к нему, шамкая челюстью. Его глаза бесцельно вращались в глазницах. Когда до Егора оставалось около пяти шагов, зомби вдруг замер, растерянно заозирался и, прижавшись к стене, принялся облизывать каменный выступ. Егор с растерянным видом отрубил ему голову.

– Да, они очень тупые, – ответил я на немой вопрос и тоже вытащил меч. Зомби обычно ходят толпами. Однако поблизости никого не было. В солнечном сплетении зашевелилось дурное предчувствие.

Если остался всего один зомби, это наводит на определённый мысли. Всего два варианта. Либо другие монстры перебили зомбиную стаю, либо зомби перебили друг друга и один из них превратился в вендиго. Невозможно. Все твари, которые попадались нам на пути, были первого ранга. Зомби просто не успели бы развиться так сильно. Если только… Вендиго не появился несколько месяцев назад. Он обладает очень изворотливым умом и могли просто прятаться от охотников, если чуял, что точно проиграет в сражении.

Сбоку раздалось утробное рычание, и я, почувствовав движение воздуха, взмахнул мечом. Визг боли отразился от стен и потолка, но в следующее мгновение атака повторилась, только теперь слева. Вендиго умели становиться невидимыми, поэтому приходилось ориентироваться на потоки энергии.

– Это вендиго! – прокричал я ребятам. – Берегите горло и не пытайтесь его увидеть! Придётся драться вслепую, попытайтесь считать его ауру и куда он направляет удар и уворачивайтесь! Не атакуйте!

С первого раза это у них едва ли получится, но пусть учатся и тренируются. Если честно, как таковой необходимости в их участии не было – я поглотил столько энергии из кристаллов, что легко уклонялся от вендиго и защищал ребят. Вендиго начинал злиться, его рычание становилось всё более и более взбешённым. В какой-то момент он заревел, и это был зов – он призывал подмогу. Я уловил движение чуть впереди, под потолком, – кто-то полз по сводам каменного коридора. Это уже становилось опасным. Я поймал первого вендиго прямо в воздухе – схватил за горло и придушил, когда сверху на меня прыгнула вторая тварь.

– Чувствую! – воскликнул Егор и бросился ей наперерез. Только вот он уловил траекторию движения, но не просчитал, где будут находиться когтистые лапы и зубастая пасть. В последний момент я успел пнуть Егора в живот, он попятился назад, и острые клыки клацнули в сантиметре от его шеи, а когти – порвали футболку на груди. Двумя точными ударами я проткнул мечом мозги вендиго и закрыл глаза.

Мне очень хотело проораться, я был очень зол на Егора, у которого внезапно отказал инстинкт самосохранения. Он чересчур увлёкся охотой, да и к тому же я велел ребятам защищаться, уйти в глухую оборону, но нет, Егор, как только у него хоть что-то получилось считать из тонкого плана, сразу же бросился в бой. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Надо держать в памяти, что Маша и Егор – вчерашние подростки, у них нет боевого опыта, они не привыкли выполнять приказы.

– Я что сказал делать? – наши с Егором взгляды встретились, но он тут же смутился и виновато отвёл взгляд.

– Уворачиваться, – пробормотал он.

– Ага, то есть ты слышал, от чупакабр ещё не оглох, – съязвил я и мысленно досчитал до десяти. – Пойми, если мы не будем действовать слаженно, то не выберемся отсюда.

– Вендиго прыгнул прямо на тебя… – Егор сцепил пальцы в замок. – Я испугался, что ты умрёшь.

Да чтоб меня Изнанка сожрала! Он прав. Я бы и сам так поступил. Прикрыть спину товарища – это святое, даже если ценой собственной жизни. Ребята не знают о моих настоящих силах и о том, что в данный момент я, не запыхавшись, могу стереть в порошок штук шестьдесят одноранговых монстров. А если чуть напрягусь – то и все сто. Вендиго ещё не прорвались на второй ранг – балансировали на грани, так что были мне не соперниками.

– Давай договоримся, – я пристально посмотрел на Егора. – Если я почувствую, что не справлюсь самостоятельно и меня требуется спасать, то скажу об этом прямо.

– Хорошо, – с облегчением закивал Егор.

Маша подобрала кристаллы и зелёнку, выпавшие с вендиго, и проворчала:

– Этот Данж собирается заканчиваться? Или он бесконечный?

– Собирается, – я пристально уставился в темноту коридора, посылая туда магические импульсы. Совсем рядом пульсировала сильная и опасная аура, от неё исходило нетерпение и голод. Она поднималась из глубины – именно поэтому я не засёк её раньше, радиус сканирования её не захватывал. Энергия этой ауры очень походила на энергию Данжа. То, что к нам ползло, и было причиной открытия Трещины, и, чтобы выбраться, нам нужно было его убить. Проблема заключалась только в том, что этот монстр был третьего ранга.

– Это Матка? – прошептала Маша, и, словно в ответ на её вопрос, из коридора показались длинные тонкие лапки, фасеточные глаза и огромные жвала. Паучиха застрекотала и выстрелила в нас паутиной.

ГЛАВА 2

Два часа назад, Краснодар, родовое поместье Голицыных.

Ярослав Голицын сидел в выделенной ему спальне и лениво листал фотографии особняков на берегу Средиземного моря. Он хотел обязательно три этажа, бассейн, открытую веранду и чтобы окна выходили на живописные пейзажи. Вчера он уже купил красный кабриолет – машинка ждёт его в автосалоне. Ярослав откинулся в кресле и мечтательно посмотрел в потолок. Надо же, а ведь ещё вчера он был гол как сокол, без гроша в кармане, и думал пойти в услужение какому-нибудь аристократу побогаче. Никчёмная участь…

Дело в том, что Ярослав был родом из боковой ветви Голицыных и приходился главе Рода, графу Василию Фёдоровичу, внучатым троюродным племянником – короче, седьмая вода на киселе. Родители у него были бедными, только и могли что похвастаться благородным происхождением. Отношения у них в семье были не самыми радужными – постоянные склоки и взаимные обвинения. В общем, любовью там и не пахло. Поэтому, когда Василий Фёдорович пришёл к Ярославу с интересным предложением, тот сразу же согласился.

Наверное, какой-нибудь другой человек засомневался бы – ну ещё бы, Василий Фёдорович фактически хотел купить личность Ярослава, его внешность и имя. Взамен он обещал предоставить новые документы и заплатить огромные деньги, которых хватит на безбедную жизнь… по крайней мере в ближайшие четыре года. Ярослав улыбнулся и в который раз открыл свой новый паспорт на имя Романа Закутского. Пожалуй, первые пять-шесть месяцев он будет пить, гулять и крутить романы с горячими девчонками, а уже потом подумает, куда вложить деньги и как начать прибыльный бизнес.

Дверь открылась, в спальню без стука вошёл Василий Фёдорович. Он не уважали ни чьего личного пространства. И попробовал бы кто-то возмутиться – сразу бы получил горячую отповедь. Поэтому Ярослав вежливо улыбнулся и промолчал.

– Во сколько у тебя самолёт? – спросил Василий Фёдорович.

– В два часа дня.

– Отлично, отлично, к этому времени как раз… – граф посмотрел на свои наручные часы и покачал головой. – Главное, не опоздай на самолёт. Твоё лицо будут показывать на всех экранах. Поднимется шум, если мертвеца заметят в аэропорту вполне себе живым. Да-да, очень скоро… Вот-вот. Странно, странно… – Василий Фёдорович метался по спальне Ярослава и бормотал что-то невнятное себе под нос. – Он должен был уже позвонить. Нет, нет, не может быть… Но если он не позвонит, то придётся переходить к плану Б.

– Василий Фёдорович, если не секрет, для чего вы меня используете? Ну, то есть моё лицо. Короче, вы поняли, – Ярослав разозлился на себя за то, что неуверенно мямлит перед графом, и продолжил более твёрдо, даже слегка нагло: – Просто хочется знать, если вдруг где-то появится серийный убийца с моей внешностью. Мне мама рассказывала про развлечения аристократов, так что я ничем не удивлю…

– Твоя мама – конченная дура, – отрезал граф. Ярослав открыл рот, чтобы возмутиться и устроить скандал. Пусть он не любил свою родню, но такие оскорбления… Всё-таки это переходило все границы. Однако очень вовремя он вспомнил, что ещё не получил вторую половину своего гонорара, и закрыл рот. Василий Фёдорович не заметил его метаний и великодушно объяснил: – Я хочу наказать человека, который забрал мою собственность. Точнее, не он, а его родня. И не мою собственность, а моих предков. И не забрал, а выиграл…

Граф запнулся, встряхнул головой и вернулся к первоначальной теме:

– Не бойся, Ярослав Голицын умрёт для всего мира из-за глупости одного самоуверенного юнца.

– Чувствую себя героем приключенческого романа, который инсценирует собственную смерть, чтобы начать жизнь с чистого листа, – хмыкнул Ярослав и осторожно проговорил: – Дядя, а вы переведёте мне оставшиеся деньги на счёт? Я вам доверяю, не подумайте ничего плохого, просто присмотрел очень красивый домик. Боюсь, что уведут из-под носа такую конфетку.

Василий Фёдорович с осуждением цокнул языком:

– Молодёжь! Да если бы мне в восемнадцать лет дали хотя бы одну десятую часть того, что ты получил!.. Я бы все силы вложил, чтобы удвоить своё состояние, и не тратил бы деньги направо и налево! Я тебе не рассказывал, как поступил в университет на актёрский факультет? Отец был категорически против и отказал мне в содержании! Я о таком состоянии, на которое ты домики присматриваешь, мог только мечтать! Но вот… Посмотри на меня, чего я добился!

Ярослав мысленно закатил глаза. Он прекрасно знал, что отец Василия Фёдоровича простил своего непутёвого сына через пару недель и сделал главным наследником.

– Вы – мой пример для подражания, – льстиво сказал Ярослав. – Но всё-таки что насчёт денег?

***

Паучиха была огромной, не меньше грузовика. С трудом она протискивалась в коридор, хитин противно скрипел о камень, острые и тонкие, как фехтовальные шпаги, лапки с жадностью тянулись к нам. Монстр с нетерпением дёргался вперёд и щёлкал жвалами, и каждый раз, когда у него не получалось, он стрелял в нас паутиной. Сначала мы выставили энергетический щит, но тварь легко его пробила, так что в итоге приходилось уворачиваться. Очень скоро тесное коридорное пространство было увешано паутинными нитями.

Паучья лапа ударила в сторону Маши, и та, испугавшись резкого движения, отскочила, споткнулась и нечаянно влезла рукой в паутину.

– Не могу оторвать! – закричала она. Её ладонь намертво приклеилась к стене. Паучиха, увидев это, задёргалась в два раза активнее и перестала обращать внимание на меня и Егора – сконцентрировалась на обездвиженной добыче. Я попытался освободить Машу, но паучья магия была странной и необычной, и мне было необходимо время, чтобы разобраться, как её уничтожить. Тем временем паучиха сделала рывок и почти полностью выбралась в коридор, её лапки сучили всего в метре от Маши.

– Оставьте меня! – прорычала Маша. – Я задержу её, а вы отступите и придумайте, как прикончить эту тварь!

– Прекрасная идея, – с иронией протянул я, сканируя паучиху и пытаясь найти её слабое место. Поглощённой из кристаллов энергии хватит на использование нескольких сильных теневых способностей. Ключевое слово – “нескольких”. Искалеченное магическое ядро не позволит мне растянуть битву. Если за три атаки я не смогу прикончить монстра, то уже на четвёртой начну терять Тени и получу сильный откат. Значит, сперва нужно ударить на пробу ранговыми способностями. Я шагнул вперёд, прикрывая Машу, и Егор встал рядом со мной, плечом к плечу.

– Что будем делать? – спросил он.

– Преврати жвала в желе, – велел я и оглянулся на Машу через плечо: – Активируй кольцо, паучьи лапы попадают в поле его действия?

– Едва-едва, не больше пары сантиметров, – ответила она.

– Отлично. Попробуй наслать на тварь плотоядных ворон. Как раз и проверим, зависит ли твой навык от того, полностью ли цель попала в кольцо или частично, – я сконцентрировался и активировал свою ранговую способность. Она сработала безотказно. Я без проблем усилил чувствительность паучьих нервных окончаний, и монстр трескуче зашипел, лапки бешено заскрежетали по камню. В этот же момент Маша натравила на паучиху ворон, а Егор забрызгал тварь слизью. Две лапки и жвала частично превратились в желе – в тех местах, куда на них попала слизь. А вороны налетели на паучиху и принялись яростно её клевать. Хитин им не удалось пробить, а вот желейные части они сожрали за пару секунд.

Ребята с ликованием закричали, но я понимал – ещё рано. Паучиха – трёхранговый монстр и легко скинет с себя эффект наших способностей, что и произошло. Вороны панически закаркали и распылились – их снесло паучьим ударом. Слизь больше не превращала монстра в желе, а я – не мог повлиять на его нервные окончания. Однако я увидел то, что хотел: как только мы атаковали, тварь поджала брюшко и выставила вперёд лапки в защитном жесте. Значит, слабое место – там, где соединяется брюшко и головогрудь. Но было бы хорошо убедиться в это наверняка…

Пока я размышлял, ребята не оставляли попыток атаковать монстра. Я уже хотел им сказать, чтобы они не тратили энергию напрасно, однако внезапно уловил кое-что интересное. Магические импульсы, исходящие от Егора и Маши, соединялись, превращаясь в нечто цельное. А что если добавить и мою ранговую способность?

– Сосредоточьтесь на энергетических волнах, – рявкнул я. – Вы чувствуете, что происходит? Мы можем соединять наши ранговые способности! Это синергия, о которой говорил Владимир!

Паучиха почти полностью протиснулась в проход, ей оставалось лишь пару раз дёрнуться. На лицах ребят выступила испарина, они покраснели как помидоры. Егор прикрыл глаза, разбрызгивая слизь направо и налево, а Маша стала целенаправленно направлять ворон так, чтобы на них попала эта слизь. В какой-то момент способности ребят слились в одну – вороны покрылись слизью от головы до хвоста, она срывалась с их чёрных крыльев огромными каплями. Я тоже врубил свою способность, но направил её не на паучиху, а на ворон – вокруг птиц появилась ярко-голубая аура. По моим ощущениям, мощность наших ранговых способностей увеличилась в несколько раз.

– Получилось! – радостно воскликнула Маша.

– Марк, ты умный, прям как моя мама, – похвалил меня Егор.

– На счёт “три” бьём по монстру! Целимся чуть ниже головы, туда, где начинается брюшко! – приказал я. – Раз, два… Три!!!

Мы дружно атаковали монстра – тот явно не ожидал, что слабая добыча окажет настолько яростное сопротивление, и не успел поставить блок. Наши объединённые ранговые способности оглушили его и нанесли значительный вред. Ярко-голубая аура Боли отвлекла паучиху, позволила воронам пробить брешь в её обороне, и в ту же секунду на монстра обрушился слизневый дождь. Фасеточные глаза, жвала и передние лапы полностью превратились в желе, и вороны с жадностью набросились на незащищённое хитином паучье тело.

Взбешённое шипение на секунду нас оглушило, и паучиха, наконец, вывалилась в коридор. Отмахнувшись от ворон, как от надоедливых мух, она поползла к нам, прихрамывая на передние лапы. Но меня это уже не беспокоило – я вычислил её слабое место.

– Ещё раз! – велел я ребятам. И одновременно с тем, как новая партия плотоядных слизневых ворон с ярко-голубой аурой полетела в сторону паучихи, я ударил по ней теневой способностью Воспламенение. Чёрное пламя прожгло насквозь тело монстра, на пол полились его внутренности. Однако со стороны казалось, что это сделали вороны, – пламя было невозможно заметить за их мельтешащими крыльями. Паучиха накренилась, её жвала в отчаянной попытке щёлкнули буквально у меня перед носом, и она рухнула на землю. Коридор содрогнулся, нам на голову посыпались камни.

– Нас завалит! – Маша испуганно оглядывалась, прикрывая глаза от поднявшейся пыли.

– Не успеет, – я подобрал аквамариновый кристалл и зелёнку, выпавшие из паучихи. – Трещина закроется раньше, и нас выбросит на поверхность.

Я был прав. Пространство зарябило, пошло волнами, вокруг закрутилась тёмно-синяя воронка, и нас швырнуло вверх. Мы очутились в знакомом бетонном бункере, только теперь здесь не было Трещины – лишь ровная земля, покрытая зелёной молодой травкой.

– Мы справились! – Маша от переизбытка чувств обняла меня и чмокнула в щёку, но тут же смутилась, отпрянула и сделала вид, что ничего не произошло. – Мы выжили!

– Пойдёмте на свежий воздух. Интересно, сколько времени прошло в реальном мире? – я толкнул дверь и шагнул наружу. Территорию перед забором освещал тусклый фонарь и лунный свет.

Ефрейтор и солдат стояли у ворот и разговаривали с директором Академии, Лысой и незнакомым мне стариком с белоснежными волосами. Оглянувшись на скрип двери, вся компания уставилась на нас. Виктор Викторович обеспокоенно хмурился, а Лысая недовольно поджимала губы. Седой старик не смог скрыть изумления, но через секунду его лицо исказила лютая ненависть. Он что-то прошептал, сплюнул, но, повернувшись к директору Академии, состроил взволнованный вид. Я бы даже сказал – скорбный.

– Я знал! Я чувствовал! – воскликнул Седой. – Ярослав жаловался, что его назначили в группу к какому-то странному парню! Он ему угрожал и запугивал. Боги, почему я не обратился к вам раньше?! Почему послушал Ярослава?! Он не хотел позориться, не хотел показаться слабаком! – на мой вкус, старикан заметно переигрывал, но ефрейтор и солдат явно прониклись его речью и с сочувствием кивали. Седой схватил Виктора Викторовича за плечо, повернул его к себе и сказал: – Пообещайте мне, что накажете этого негодяя! Все должны знать, кто скрывается под маской этого… этого… – видимо, он не смог подобрать подходящего слова и повторил: – Негодяя!

– Мы проведём внутреннее расследование, – пообещал Виктор Викторович и посмотрел на нас: – Марш в машину, она стоит за поворотом. До выяснения обстоятельств вы освобождены от занятий. Если обвинения Василия Фёдоровича подтвердятся, вас отправят в городскую тюрьму.

– Позор, – проворчала Лысая.

Я не стал спорить. Оставалось надеяться, что Псевдо-Ярослав был уверен в собственной победе и не подтасовал доказательства. В ином случае нас ждали бо-о-о-о-о-ольшие неприятности.

***

То же время, императорский дворец.

Улучив момент, когда личный повар императора выйдет из кухни на перекур, Крабогном деловито подошёл к плите, поднял крышку кастрюли и попробовал грибной суп на сливках. Ему не понравилось – недосолено, почти безвкусно. Поэтому он потянулся к банке с солью и бухнул в кастрюлю где-то с треть. Размешал, попробовал снова и удовлетворённо кивнул. Потом он провёл ревизию холодильника – просто потому что мог. Вообще-то он питался энергией смерти, но попробовать вкус всяких там ананасов тоже было любопытно.

За пять минут он успел понадкусывать все овощи и фрукты и оттяпать по здоровенному куску от домашней колбасы и жареного цыплёнка, а также смешал вишнёвый компот с пивом – так было гораздо вкуснее. Повар ещё пару дней назад заметил, что на его кухне происходит нечто странное, и списал всё на мышей – понаставил ловушек под столами и рассыпал яд по углам. Скрипнула дверь, и Крабогном шмыгнул в тень. Повар прошёл к холодильнику, напевая весёлый мотивчик, и достал кастрюлю с компото-пивом, налил в стакан и сделал большой глоток – тут же подавился, закашлялся.

– Да что за чертовщина? – воскликнул он и со страхом огляделся. – Это уже не мыши, а настоящий полтергейст! Надо позвать жреца Сварожича, чтобы изгнал поганую нечисть…

Крабогном обиделся, когда его назвали поганой нечистью, и из вредности разлил подсолнечное масло в проходе. Подождав, когда повар подскользнётся и шлёпнется на задницу, он направился в прачечную – у него сегодня было столько дел, столько дел… Рита всё равно занята, учится с репетиторами, так что он мог посвятить день себе. Однако не дойдя до прачечной, он услышал перешёптывание и заинтересовался – в тёмном тупичке стояли двое слуг и шушукались, подозрительно оглядываясь.

– Послезавтра мы станем богаты, – прошипел один из них.

– Но зачем взрывать? – неуверенно протянул второй.

– Для отвлечения внимания. Думаешь, нам просто так позволят украсть императорскую дочку, болван? Всё, заткнись. Вали дальше копать императорские огороды. Завтра я тебе напишу.

Крабогном мысленно сверился со своим расписанием. Послезавтра он планировал ограбить соседнюю с Северными Гребешками деревню – там было много навозных куч, которые производили фермерские коровы. В Северных Гребешках и с коровами, и с навозом были небольшие проблемы. А Крабогном прочитал, что удобрения очень помогают в сельском хозяйстве. Но ведь Рита – его второй друг, он не может бросить её в беде… Крабогном задумался. Если он заберёт Риту из императорского дворца ранним утром, то и спасёт её от похищения, и получит помощника, чтобы перетащить навоз. Рита будет в восторге.

ГЛАВА 3

Раннее утро, поместье графа Чурпасова, его личный кабинет.

Граф Чурпасов раздражённо перебирал документы, которые ему прислали главы боковых ветвей Рода. К его великому сожалению, Род Чурпасовых не ограничивался графом и его близкими людьми – в его подчинении находилось более двадцати семей. Долгие годы, пока Чурпасов стоял во главе Рода, они ни разу не выразили недовольства, а все возникшие споры решались полюбовно.

Однако напряжение начало накапливаться, когда сын Чурпасова окончательно отбился от рук и пустился во все тяжкие. Тогда граф впервые услышал весьма оскорбительные сплетни – на ежегодном празднике Зимнего Солнцестояния. Традиционно все пришли на знаменитый бал в маскарадных костюмах, и Чурпасова банально не узнали в облике вурдалака – стояли буквально вплотную к нему и перемалывали ему косточки.

– Слышал, что сыночка нашего графа-то натворил? – насмешливо фыркнул оборотень.

– Нет, но могу догадаться, – закатил глаза Кузнечик-Убийца. – Наверное, опять напился вхлам и устроил безобразную драку? Удивительно, как он ещё в каталажку не загремел.

– Да чего удивительного-то? – оборотень со злостью оскалился. – Наш граф без стеснения тратит деньги Рода на взятки и подкупы. Но не для того, чтобы приблизиться к императорскому дворцу или захватить те же рудники в Новгороде. Кстати, ты слышал, какая там свара началась?

– Кошмар, – покивал Кузнечик-Убийца и, понизив голос, сказал: – Такими темпами граф всех Чурпасовых по миру пустит. Надо бы ему, что ли, финансового советника нанять… Не знаю. Страшно становится за своё будущее. А у меня, вообще-то, жена беременная.

– Думаешь, все будут молча терпеть его выходки? – оборотень перешёл на шёпот. – Уже сейчас ходят разговоры, как бы его безболезненно сместить и поставить на его место кого-нибудь поумнее.

Граф Чурпасов отшвырнул документы в сторону, разъярённый неприятными воспоминаниями. Конечно, тогда он узнал сплетников – и запомнил, а потом отомстил. На время он почувствовал себя в безопасности, но сейчас… Сейчас всё резко изменилось. Смерть сына подкосила графа, точнее – напрочь уничтожила его благоразумность. Он стал одержим проклятым Ломоносовым, потратил бешеные деньги на наёмных убийц, и теперь ему нужно было что-то делать с бухгалтерией. Семьи, которые находились в подчинении у Чурпасовых, требовали отчётности. Граф чувствовал, как под ними качается кресло.

К сожалению, Род также зависел от побочных семей, как и они – от него, и сложившаяся ситуация была весьма… щекотливой. По итогу Чурпасов так ничего и не придумал, достал телефон и написал палачу итальянской мафии, которого нанял для убийства Ломоносова. Всего одно слово:

“Скоро?”

Ответ пришёл незамедлительно:

“Жду момента, когда он покинет Академию. Думаю, всё займёт не больше трёх дней”.

Чурпасов расплылся в счастливой улыбке. В этот раз всё должно получиться, потому что Палач никогда не работал в одиночку – у него была большая команда профессионалов. Поговаривают, что он собрал её из людей мафиози, которому когда-то прислуживал. Однажды мафиози жестоко оскорбил Палача, и тот этого не простил – прикончил своего работодателя и свалил в закат. Однако в узких кругах его до сих пор называли палачом итальянской мафии. Чурпасов прикрыл глаза, представляя, как ему принесут голову Ломоносова в подарочной упаковке.

Из фантазий его вывел стук в дверь.

– Войдите!

Через порог переступил бывший помощник графа, вежливо поклонился и протянул ему конверт.

– Семьи Чурпасовых подписали общую претензию к Роду Чурпасовых, – ледяным голосом произнёс он. – Род должен либо восстановить родовую казну в ближайшие дни, либо согласиться на замену главы Рода. В последнем случае нового главу Рода выберут семьи. Конечно же, честным голосованием.

Граф двумя резкими движениями разорвал конверт и бросил обрывки в лицо своему бывшему помощнику.

– Предатель! – проревел он. – Ты переметнулся к этим крысам?!

– Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше, – спокойно ответил бывший помощник.

– Подлец! – у Чурпасова перед глазами упала красная пелена, он разъярённо взревел и набросился на своего бывшего помощника, схватил за шею и изо всех сил сжал пальцы. Он давил, давил и давил и остановился, лишь когда бывший помощник обмяк. Граф отпустил его, и бесчувственное тело рухнуло на пол. Чурпасов осторожно пнул его носком туфли и пробормотал: – Не притворяйся.

Бывший помощник пялился в потолок пустым взглядом. Его грудь не поднималась, кожа постепенно бледнела. Он был мёртв. Граф вцепился пальцами себе в волосы и прошептал:

– Что я наделал?!

***

Ночь была долгой. Нам не позволили отдохнуть и отоспаться – сразу как привезли в Академию, загнали в разные кабинеты и принялись допрашивать. Я ощущал ауры Егора и Маши неподалёку. Часы летели, а вопросы мне задавали одни и те же – видимо, надеялись подловить на лжи. Допрашивал меня капитан полиции. Как он сказал, Голицын написал на меня заявление, потому что я, урод и распоследняя мразь, погубил его внучатого троюродного племянника. Академия просто не могла замести всё под половицу, скандал вырвался из её стен.

Я придерживался версии, что Ярослав Голицын внезапно свихнулся и решил убить свою боевую группу, о чём по дороге до Академии успел предупредить ребят. Наёмник, который украл чужую личность, чтобы добраться до заурядного студента, каких в Российской Империи тысячи, – ну, это попахивает бредом. К тому же это будет сложно доказать.

Капитан прошёлся по кабинету и, посмотрев на часы, с лёгким уважением хмыкнул:

– Крепкий орешек. Три часа уже здесь сидим, а ты так и не раскололся.

– Вам не нравится правда? – я с иронией приподнял брови.

– Нет, я, скорее, не понимаю, кто из вас лжёт, – капитан нахмурился и опустился на стул напротив меня. – Ярослав рассказывал дяде, что ты его унижаешь и запугиваешь. А перед походом в Данж он попросил графа держать руку на пульсе и, если его не будет слишком долго, сразу вызывать подмогу и спасать. А директор сообщил, что в твоём отношении было уже несколько разбирательств. Гм, не помню, что там было… А! Вот же, избиение старшекурсников и ограбление алхимического кабинета.

– Ничто не подтвердилось.

– Все спят и видят, как бы тебя оклеветать?

– Завидуют и боятся, что отобью у них всех девчонок, – я ухмыльнулся.

– Ну-ну, шутник, – капитан постучал карандашом по столу. – То есть ты намекаешь, что граф Голицын – наглый лжец?

– Не намекаю, а говорю прямо.

– Хорошо-о-о-о-о-о, – устало протянул капитан и зашёл на сотый круг: – Что произошло, когда вы попали в Данж?

– Мы убили чупакабру и собирались идти дальше, но Ярослав отстал от боевой группы, сказал, что ему в сапог попал каме…

Дверь распахнулась, в кабинет вошёл Виктор Викторович и обратился к капитану:

– Пришли результаты магической экспертизы. Обвал в Данже был создан искусственно, на месте, где была трещина, остались чёткие энергетические следы сильной магической бомбы. Перстень, который Ломоносов передал нам, использовался для телепортации. Он принадлежит Роду Голицыных. Также мы обыскали комнату Ярослава и обнаружили несколько боевых темномагических артефактов, которые запрещены законом, и карты всех Данжей Б-уровня, которые и предлагались первокурсникам. Складывается весьма неприятная картина… для графа Голицына и его Рода, – директор стряхнул невидимую пылинку с плеча и продолжил: – Отпустите моих студентов. Все мы понимаем, что они не виновны. Это разбирательство было бюрократической условностью.

– Только вы внезапно забыли, что Ярослав Голицын тоже был вашим студентом, – сурово произнёс капитан. Атмосфера в кабинете внезапно накалилась. Полиция и военные недолюбливали охотников на монстров, потому что те относились к ним с высокомерным пренебрежением. Капитану явно хотелось поспорить с директором, но, покосившись на меня, он всё-таки согласился: – Ваши студенты свободны как ветер в поле. Только пусть не забудут явиться на судебное слушание. Адвокатов оплатит Академия?

– Судебное слушание? – Виктор Викторович нахмурился.

– Через неделю. Бюрократическая условность, – язвительно улыбнулся капитан и вышел.

Директор посмотрел ему вслед и пробормотал:

– Безмозглые дуболомы, – потом он повернулся ко мне и взмахнул рукой. – Свободен. До следующей недели. Ой, пожалуйста, не возмущайся! До судебного слушания ты и твоя группа останетесь в роли подозреваемых, все обвинения снимет только суд. И, Ломоносов… Поосторожнее с Голицыным, он тебя искренне ненавидит.

– Спасибо, – я поклонился и покинул кабинет. В коридоре меня ждали Егор и Маша, которая держала сумку с кристаллами и зелёнкой.

– Я думала, нас никогда не выпустят! – воскликнула Маша. – Какой же мерзкий этот Голицын! Уверена, он всё знает про Ярослава, но пытается выставить нас виноватыми.

– Это так печально, – тяжко вздохнул Егор и пояснил на наши удивлённые взгляды: – Быть плохим человеком – это всегда печально. Ты никого не любишь, и тебя никто не любит.

Мы не нашлись, что ответить.

– Давайте навестим Кристину? – предложила Маша.

– А давайте, – кивнул я.

За стойкой регистрации в лазарете никого не было. Из третьей больничной палаты раздавалась приглушённая ругань. Что-то грохнуло и разбилось, дверь с силой ударилась о стену, и в коридор вылетела милая пухленькая женщина в белом халате и шапочке с красным крестом. Увидев нас, она всплеснула руками и громко, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, сказала:

– Кто кого покалечил? Какой изощрённый способ вы придумали на этот раз, – но вдруг её взгляд остановился на мне, и она, внезапно успокоившись, улыбнулась: – Я тебя помню. Друг Кристины Безликой, верно? Надеюсь, ты пришёл за нею, иначе, клянусь Даждьбогом, я её обколю обезболивающими до бессознательного состояния!

– А она уже выздоровела? – уточнила Маша.

– До такой степени, что сделала меня больной! – произнесла медсестра, схватившись за голову. – Я совершила большую ошибку, когда оставила её в лазарете под наблюдением. Невозможно большую ошибку! Забирайте её! Она и мёртвого выведет из себя! Как вы вообще с ней общаетесь?

– Я был мёртвым, когда получил травму головы, – радостно ответил Егор. – В детстве. Целых три минуты, клиническая смерть.

Медсестра странно на него взглянула и передала мне документы:

– Выписка, справка и рекомендации.

Я взял все бумаги, и мы зашли в третью палату. Кристина безразлично пялилась в потолок, лениво потирая тонкий шрам на запястье. Её розовые волосы разметались по подушке и свисали с края кровати. Белая больничная рубашка съехала на правое плечо, обнажая острую ключицу и россыпь родинок у основания шеи.

– Не очень-то ты рада видеть своих друзей, – я присел на кровать и пощёлкал пальцами перед носом Кристины.

Она вздрогнула, проморгалась и, наконец, обратила на нас внимание – села рывком, быстро поправила рубашку, пригладила волосы и улыбнулась:

– Ребята! Живые! Я так волновалась! Врачиха слушать меня не хотела, всё талдычила одно и то же, – Кристина скривилась и, сделав тонкий писклявый голос, спародировала медсестру: – Деточка, ты ещё слишком слаба, какие тебе Данжи? Ты монстров будешь отпугивать синяками под глазами? Я оставляю тебя под наблюдением, неделю, не меньше!

– Какой кошмар, – едва сдерживая улыбку, сказал я.

– Вот ты иронизируешь, а ведь действительно кошмар! – возмутилась Кристина. – Здесь нечего делать! Телефоны и компьютеры запрещены, потому что, видите ли, пациенты должны восстанавливаться в спокойствии и тишине! Да я от этой тишины скоро свихнусь! Разве можно столько времени ничего не делать?! Так мало того… Они меня ещё и в Данж не пустили. Если я из-за таких пустяков, буду пропускать походы в Данжи, то останусь слабачкой навсегда!

– Оторванная рука – это не пустяк, – неодобрительно покачала головой Маша.

– Пустяк, если она уже приросла, – отрезала Кристина. – В следующий раз вообще сбегу из лазарета. Вы хоть знаете, что вас три дня не было? Тюремщица сказала, что за вами уже собрались отправлять спасательную группу. Я думала, вы уже не вернётесь.

– Вернулись и даже принесли добычу, – я встряхнул сумкой с кристаллами. – Правда, нас обвинили в убийстве и на неделю отстранили от занятий, а потом нас ждёт суд… Но не будем о нас, – я протянул ей документы о выписке. – Ты настолько разозлила медсестру, что она велела тебе убираться на все четыре стороны.

– Ура!

Первым делом мы отвели Кристину в её комнату, а потом разбрелись по своим. Спать хотелось просто адски – оно и неудивительно, если мы провели в Данже целых три дня. Время там пролетело незаметно, организм бессонницу перенёс хорошо, потому что мы постоянно поглощали энергию из кристаллов. Пока меня допрашивали, я как-то даже не догадался поинтересоваться, какое сегодня число. Но теперь у меня есть целая неделя каникул – отдохну на год вперёд! Напевая под нос “А нам всё равно”, я открыл дверь и шагнул в комнату, но под сапогом что-то зашуршало, и моя нога поехала вперёд.

– Да чтоб тебя Изнанка сожрала! – выругался я и нагнулся. Обычный конверт, без магических отпечатков и ловушек. Прислали его из посёлка Рассветный, Краснодарского края, от… Леры и Веры Добрых. Неожиданно. Я открыл конверт и достал письмо.

“…мы пишем тебе, потому что ты не убил нас. А во-вторых, потому что нам некому больше писать. Скорее всего, ты ненавидишь нас и считаешь предательницами, а таких людей спасать совершенно не хочется, но, пожалуйста, дочитай до конца. Нам правда требуется твоя помощь, и не только нам. После того, как мы не смогли тебя убить, нас продали в рабство. Здесь сотни таких же несчастных, как мы. Нас бьют, не кормят, заставляют работать круглыми сутками. За последние три дня умерло пять человек. Хотя нас-то и за людей не считают. Наверное, ты посчитаешь нашу просьбу о помощи ловушкой. Мы не сможем тебя переубедить. Только молиться, чтобы ты нам поверил…”

Я положил письмо на стол и завалился в кровать. Голова не варила, так что с письмом служанок-предательниц я разберусь завтра и решу, как поступить.

***

Три часа назад, север Краснодарского края, посёлок Рассветный.

Лера металась в лихорадке. Сегодня владелец фермы избил её кнутом за то, что она украла две морковки, картошину и три яйца. Тех помоев, которые им выдавали раз в день, катастрофически не хватало. Лера чувствовала, что медленно умирает, но на это ей было плевать. Больше её волновало, что Вера не приходила в себя уже второй день – она неумолимо угасала от банального недоедания. На ферме же царили жестокие законы: кто не работает – тот не ест. А если человек не работает больше трёх дней, то его куда-то уводят. Навсегда.

Лера не могла просто смотреть, как Вера умирает, потому и украла еду – и даже успела покормить сестру, но кто-то из рабов донёс на неё владельцу фермы.

– Пожалуйста, – прошептала Лера, сжимая руку сестры. – Пожалуйста, поверь нам…

Она повернула голову, чтобы посмотреть на небо через дыру в крыше. Сегодня на небосклоне было очень много звёзд. Лера сделала натужный вдох, понимая, что, вероятно, видит звёзды в последний раз. Она задумалась о том, когда повернула не туда? Почему оказалась именно здесь? Разве она настолько плохой человек, чтобы умирать вот так – как лишайная собака, в грязном сарае? Наверное, впервые за всё время, проведённое в рабстве, она искренне раскаялась за все свои плохие поступки. Лера слепо смотрела на небо и звала Марка Ломоносова. Но очень скоро её охватил сильный жар, и она потеряла сознание.

ГЛАВА 4

Раннее утро, крабогномий рейс Императорский дворец–деревня Северные Гребешки.

Ещё до того как поднялось солнце, Рита Романова собрала небольшую сумку, куда положила две смены одежды, зубную щётку и любимую зубную пасту с клубничным вкусом, плюшевую зебру и пачку денег, которую одолжила из отцовского сейфа. Когда Крабогном появился в её комнате, она была готова к приключениям. Но вот тут перед ними встала небольшая проблема: Рита не умела путешествовать по теням и через Изнанку её протащить было невозможно, всё-таки она не Зубастый Осьминог, а люди значительно отличаются от монстров. Крабогном не хотел, чтобы у Риты случайно поменялись местами, например, руки и голова. Нет, он, конечно же, будет любить её и такой, но…

– Слушай, я видела, как мой папа путешествует по духовке, – Рита от радости подпрыгнула. Она была ребёнком и ещё не понимала, как это работает, но воспользоваться духовкой показалось ей отличной идеей. – У него личная духовка в его личном кабинете! Только как нам туда попасть…

– Открыть любые замки, – гордо ткнул себя клешнёй в панцирь Крабогном, и в утренних сумерках они, крадучись, пошли к императорскому кабинету. Им повезло, никто им не встретился, и они беспрепятственно проникли в святая святых. Они даже не догадывались, что в императорском кабинете стояла сильнейшая магическая защита, но аура Риты была внесена в неё как “безопасная”. Обстановка здесь была строгой и минималистичной. Никакого декора, только рабочий стол, два кресла и книжные стеллажи. Обычная белая духовка смотрелась вообще ни к месту.

– Как работать? – поинтересовался Крабогном, постучав по жаропрочному стеклу.

– Папа крутит рычажки и нажимает кнопки, – подражая отцу, Рита включила духовку и начала наугад давить на кнопки и вертеть пластмассовые ручки. В духовке гостеприимно зажёгся свет. Рита переглянулась с Крабогномом и неуверенно протянула: – А потом папа залезает внутрь…

Как истинный джентльмен, Крабогном решил пойти первым – и в ту же секунду пожалел об этом. Ощущения были непередаваемые, словно его пропустили через мясорубку, а потом решили протолкнуть получившийся фарш через узкую резную трубку. Его выкинуло в другую духовку – та находилась в совершенно пустом помещении, в невзрачном на вид дачном домике. Крабогном плюхнулся на пол и переждал тошноту – за всю свою бытность Тенью он ни разу не испытывал дискомфорта, только голод. Но духовка обеспечила ему разнообразие. Немного придя в себя, Крабогном изучил округу и с облегчением понял, что находится в Краснодарском крае – в СНТ совсем рядом с Краснодаром. До Северных Гребешков всего два часа езды на автобусе. Отлично!

Он перепрыгнул обратно в императорский кабинет и с ликованием сообщил:

– Рита – гений! Настроить Краснодар!

На самом деле им повезло: последний раз Император пользовался духовкой, чтобы добраться до Академии Романовых и поговорить со своим сумасбродным сыном. Настройки сохранились, и каким-то чудом Рита их не сбросила – только изменила скорость перемещения и температуру.

Девочка счастливо рассмеялась и указала на духовку:

– Ты снова первый?

– Нет, – Крабогном в ужасе попятился, но сразу же взял себя в клешни и, чтобы не портить имидж бесстрашного авантюриста, с пренебрежением сказал: – Духовка далеко до тени.

Рита пожала плечами, полезла в духовку и спустя пару секунд вывалилась в дачном домике. Она упала на землю, растянулась звездой на спине и тяжело сглотнула. На языке разлилась неприятная горечь, голова сильно кружилась.

– Тебе тоже было так плохо? – спросила Рита у Крабогнома, который добрался сюда по теням и теперь обеспокоенно семенил рядом.

– Нет, – ответил Крабогном. – Ты маленький. Слишком маленький для духовка. Я чувствовать хорошо.

В восемь часов утра из тайной императорской резиденции в СНТ “Ромашка” выскользнула маленькая девочка, которая разговаривала с пустотой. Сторож, который как раз делал обход, проводил её недоумённым взглядом – детей здесь отродясь ни у кого не было.

***

Спасать или не спасать?

Всё время, пока чистил зубы, одевался и шёл в столовую, я размышлял над этим вопросом. С одной стороны, это действительно может быть ловушка, но с другой… Если Вера и Лера решили написать мне – человеку, которого вообще-то пытались прикончить, то дела у них очень и очень плохи. Заслужили. В конце концов, я не великий альтруист и всеобщий спаситель – к супергероям обращайтесь на другой адрес. Но всё равно червячок сомнения надоедливо грыз нутро. Спасать или не спасать?

– Привет, – поздоровавшись с ребятами, я подсел к ним за стол. Кристина не обратила на меня внимания, закопавшись в учебники. Видимо, нагоняла пропущенный материал. Егор вяло ковырялся в тарелке. Маша же с довольной улыбкой что-то писала в блокноте, который тут же поспешила пододвинуть ко мне. Сделав глоток чая, я спросил: – Что это?

– Я сегодня пораньше встала и посчитала все кристаллы и зелёнку. Тысяча семьсот двадцать восемь штук! А ещё… – она понизила голос и наклонилась поближе: – Посмотри на свой коготь.

Я наклонил голову и удивлённо поднял брови – цвет когтя заметно побледнел и теперь был не чисто рубиновым, а с лёгким фиолетовым отливом. Это свидетельствовало о переходе на второй уровень. Я даже на секунду растерялся, потому что не ожидал настолько быстрого развития. Поход в Данж с монстром-Маткой оказался очень и очень продуктивным. Наверное, если бы не обвал, я бы не стал её убивать и наведался туда ещё пару раз – выгода, как говорится, налицо.

– Единственные вопрос… – Маша скосила глаза на Кристину. – Как мы будем делить добычу? Фактически мы были втроём, но как-то странно обделять одного из членов группы.

Кристина подняла голову и отрезала:

– Мне подачки не нужны. В следующий раз убью столько монстров, что вы локти будете кусать от зависти.

– Как всегда, сама вежливость, – я покачал головой. – Хочешь ты или не хочешь принимать так называемые подачки, мне всё равно. Ты их примешь, – я жестом остановил Кристину, которая уже открыла рот и собиралась возмутиться. Мне не хотелось устраивать глупый спор, поэтому я добавил в голос суровых ноток и категорически повторил: – Ты их примешь. И твоя доля будет самой большой, где-то с половину. Включи мозги! Как, по-твоему, нам сражаться в группе, если наши уровни развития будут значительно различаться? Постоянно оглядываться на тебя? Отвлекаться на твою защиту?

Кристина стушевалась, кивнула и снова зарылась в учебники, нервно заправив за ухо выбившуюся розовую прядь.

– Но если тебя это утешит, зелёнки ты почти не получишь, – добавил я. – Штук сто, не больше.

Она исподлобья посмотрела на меня:

– Ты не знаешь?

– Видимо, нет.

– Я не из благородных, и у моей семьи нет Богов-покровителей. А тратить зелёнку, просто чтобы хоть кто-то из них, – она ткнула пальцем в потолок, – заметил, нет уж, спасибо, я не настолько отчаялась. Это выглядит так жалко. Все эти безродные заходят в Храмы с лицами, наполненными воодушевлением, а выходят зарёванными и разбитыми, – она презрительно поморщилась, но я заметил, как в глубине её глаз промелькнула боль.

Маша взяла блокнот, что-то быстро в нём чиркнула и передала его мне. Её пальцы случайно задели моё запястье, и Маша внезапно застыла, уставилась в пустоту и прошептала:

– Спасти. Они умирают.

Очнувшись от транса, она уже осознанно посмотрела на меня и сказала:

– Тебя не хотят обмануть.

Я думал, что она попросит объяснений, но от неё не последовало ни одного вопроса. Кристина и Егор переглянулись, но тоже промолчали, потому что Маша явно боялась расспросов – так отчаянно она притворялась, что ничего не произошло.

– Ладно, ребята, мне пора, – я поднялся. – Нужно разобраться с кое-какими делами.

– Помощь не нужна? – уточнил Егор.

– Справлюсь.

Я вытащил смартфон и забил в поиске “посёлок Рассветный”. Три часа на автобусе. Коридор был пустым, поэтому я расслабился и особо не смотрел по сторонам. Зазевавшись, я случайно в кого-то врезался – смутно знакомая женщина лет тридцати с орлиным носом схватила меня за плечи и встряхнула. Её взгляд затуманился, глаза закатились, и она прошептала:

– Кошку вот-вот схватят за хвост. Ты больше никогда не увидишь свою подружку. Исчезнет! Исчезнет навсегда!

Да что же мне так везёт на прорицательниц? Я подхватил женщину, которая уже начала заваливаться, и потащил к ближайшей лавочке. Я вспомнил, где её уже видел – в ректорате, она что-то кричала о горящей Москве и точно так же впала в полубессознательное состояние. И что же с ней делать? Отнесу её в лазарет, пусть докторша разбирается, я всё-таки не специалист по оракулам. Но в этот момент из-за угла вырулил Виктор Викторович – увидев эту дамочку, лежающую на лавочке, он встрепенулся и подбежал к ней.

– Спасибо, Ломоносов, – благодарно кивнул он мне. – У Анны Викторовны иногда случаются припадки. В такие моменты ей нужен присмотр, чтобы она себе не навредила.

Услышав его голос, Анна Викторовна резко распахнула глаза и закричала:

– Горит! Москва горит!

Виктор Викторович обнял её и бросил мне через плечо:

– Не переживай, её предсказания всё равно не сбываются. Можешь идти, я разберусь.

Странно. Я мысленно повторил её слова: “Кошку вот-вот схватят за хвост. Ты больше никогда не увидишь свою подружку. Исчезнет! Исчезнет навсегда!” Она говорила о Маше Кошкиной? Беспокойство поднялось в моей груди, но директор сказал, что предсказания этой сумасшедшей никогда не сбываются? Да и Маша ходит абсолютно спокойная, её ничто не тревожит. А уж если бы ей кто-то угрожал или преследовал, она бы не смогла скрыть тревогу. Да и про горящую Москву Анна Викторовна кричала ещё неделю назад. Сто процентов чокнутая.

Отогнав мысли о странной встрече, я купил билет через приложение и направился на вокзал. Но если всё, что было написано в письме Леры и Веры, – это правда, то счёт может идти на секунды. Да и зачем напрягаться и делать всё самостоятельно? Я набрал номер полиции и сообщил, что в посёлке Рассветном процветает рабовладельчество, которое, вообще-то, запрещено законом. Но туда я всё-таки приеду – чтобы проверить, точно ли преступников накажут.

Три часа дороги под жарким солнцем – и я вышел на остановке у посёлка Рассветного. Ещё издалека я заметил, что в нём царит суета – сельчане бегают от дома к дому или толпятся небольшими взволнованными группками. Три полицейские машины с включёнными мигалками и больше десяти машин скорой помощи гудят чуть в стороне от посёлка, ближе к высокому, отдельно стоящему дому и длинным хозяйственным зданиям.

Я набросил на себя лёгкую маскировку – обычный отвод глаз – и подошёл к каретам скорой помощи. В них уже загрузили пациентов, и машины собирались отъезжать. На замену им по пыльной дороге мчались новые. Под деревьями, в тени, лежали несчастные избитые люди, которых держали в рабстве, – им оказывали медицинскую помощь в ожидании подъезжающих машин. Благодаря маскировке, никто не обращал на меня внимания, но вдруг кто-то схватил меня за лодыжку. Я посмотрел вниз – измождённое лицо, больше похожее на череп, короткие волосы и скелетообразное тело, покрытое ранами.

– Ломоносов… – прошептала девушка, и я понял, ну, чисто логически, что передо мной либо Лера, либо Вера. Кем бы она ни была, девушка так изменилась, что её невозможно было узнать. – Не бросай… Нас убьют… Без защиты…

– Приеду в больницу, – пообещал я. – Если выживешь, поговорим.

Развернувшись, я потопал обратно к остановке. Автобусы ходят здесь каждые полчаса, не хотелось бы пропустить и проторчать на жаре лишний час. Я не мог выбросить из головы образ измученной девушки. Она хотела меня убить, и да, часть меня говорила: “Девчонка и её сестра получили по заслугам”. Но в то же время я понимал, что испытанные ими мучения – достаточное наказание. Конечно, я не собирался им доверять, но ведь всегда можно взять с них вассальную клятву – если они попытаются навредить мне, словом или делом, то тут же умрут. Но в таком случае мне нужно куда-то поселить девушек, когда их выпишут из больницы…

– Крабогномище!

– Да, великан-хозяин-друг? – моментально появился передо мной зловредный дух.

– Где ты живёшь?

– Северные Гребешки!

– Жди в гости, – я усмехнулся. – Давно хотел посмотреть, где ты обосновался.

– Классно! Познакомить первый друг с второй друг! – воскликнул Крабогном и исчез.

Гм, вторым другом он называет Зубастого Осьминога? Мои размышления прервал подъехавший автобус. По итогу целый день я катался на автобусах – три часа до Краснодара и ещё два до Северных Гребешков. Крабогном с гордым видом провёл меня по деревне, рассказывая что и где находится. Место было очень живописным, только вот яркий запах навоза портил всю романтику. Местные, что ли, коров разводят?

– Дом! – Крабогном остановился у небольшой, но крепкой хатки в центре деревни. Перед крыльцом стояли четыре корзинки, накрытые белыми платками.

Я прошёл внутрь и озадаченно замер – на потрёпанном диванчике сидела маленькая девочка и уплетала малину за обе щёки, с интересом смотря телевизор. Увидев меня, она улыбнулась и доверчиво протянула ладошку:

– Вы второй друг? Мари так много о вас рассказывал!

Пожав её крошечную ручку, я повернулся к Крабогному:

– Мари?

– Мари Николаевич, – поправил тот.

– Классно, – протянул я, терзаемый чувством, что попал в сумасшедший дом.

– О, про Москву говорят! – воскликнул Рита и сделала телевизор погромче.

“…неизвестная бандитская группировка устроила серию взрывов по всей Москве, из-за чего пожары не утихают вот уже несколько часов. Все силы спасателей брошены, чтобы исправить ситуацию. Пока внимание правоохранительных органов было устремлено на теракт, Императорский Дворец также подвергся нападению, была похищена младшая дочь Императора, Рита Романова. Если у вас есть информация, где сейчас находится Рита Романова, немедленно позвоните по указанному номеру. Есть подозрения, что нападение организовал Китай…”

– Москва горит, – пробормотал я и окаменел, уставившись на фотографию маленькой девочки, которую показывали по телевизору. Рита Романова – это та Рита, что сидит рядом со мной на диване!

ГЛАВА 5

Только я отмер и повернулся к Крабогному, чтобы потребовать объяснений, как в дверь постучали.

– Добрый дух, мы принесли арбузы, как вы и просили, – раздался робкий голос с улицы, замялся и совсем уж испуганно добавил: – И староста просил вас больше навоз не привозить, на этот посев его хватит, да ещё и останется. А то как мы перед Южными Гребешками будем оправдываться за этот навозный Арарат? У них там такая буча поднялась после кражи, только похищение императорской дочки и отвлекло-то…

Я распахнул дверь и, улыбнувшись, поблагодарил:

– Спасибо.

Парнишка лет восемнадцати при виде меня вздрогнул, побледнел и едва ли не схватился за сердце.

– А вы кто?

– Романовец, – я слегка обозначил поклон. – Охотник на монстров.

– А… Э-э-э… Понятно… – промямлил парнишка, растерянно оглянулся и попятился. – Ну вы это… Угощайтесь арбузами.

Он вылетел за калитку и припустил вниз по улице. Я проводил его взглядом и вернулся в дом, сложил руки на груди и требовательно посмотрел на Крабогнома. Он резко засуетился, забегал по комнате и, неожиданно всплеснув руками, воскликнул:

– Забыть покормить Осю и Васю! – юркнув у меня под ногами, Крабогном превратился в чёрный туман, и попытался выскользнуть через щель между полом и дверью, но я схватил его в последний момент и, напитав руку магией, сжал кулак. Крабогном моментально вернул себя привычную внешность и жалобно заканючил: – Ну пожалуйста, ну хорошо, ну меня же любить… Великан-хозяин-друг, я вас знакомить и вас любить тоже! Все-все любить!

– Что тебе было сказано? – рыкнул я. Честно говоря, я пока не понимал, как к этому всему относиться. Угрозы мне это не несёт, скорее уж к жителям деревни появятся вопросы, почему они не сдали монстра сидровцам и каким образом сюда попала дочка Императора. А вот выгоду вполне можно извлечь… Крабогном, сам того не понимая, фактически подготовил фундамент для основания здесь небольшого особняка Рода Ломоносовых.

– Не показывать глаза, – виновато понурился Крабогном и обиженно пробурчал: – За хороший дело ругать нельзя.

– Какое такое хорошее дело? – спросил я.

– Он вообще-то спас девушку от волков и привёл из леса! – Рита отставила лукошко с малиной, поднялась с грозным видом и, уперев кулачки в бока, отчитала меня: – Так с лучшими друзьями не поступают!

Крабогном жалобно всхлипнул. Вздохнув, я аккуратно поставил его на стол – ругаться с маленькой девочкой, которая защищает своего друга, я не собирался. Придётся подстраиваться.

– Согласен, – я кивнул и, подвинув стул, уселся. – Но настоящих друзей не обманывают и рассказывают им хоть немного о своей жизни. А я сегодня выяснил, что ничего не знаю о собственном друге!

Суровый взгляд Риты остановился на Крабогноме. Тот щёлкнул клешнями и с готовностью заявил:

– Всё рассказать! Сейчас! А раньше – занят!

– Прекрасно, – я заглянул на кухню. – В этом доме есть чай?

Но не успел я налить воду в чайник, как с улицы донеслось странное копошение и чей-то тихий разговор. К крыльцу приблизился топот десятков ног, и кто-то со всей дури начал колотить дверь, да так, что стены затряслись. Да кого ещё принесло?! Деревенские очухались и пришли убивать Крабогнома?

Я открыл дверь, и в тот же миг у меня под носом оказались вилы. Здоровенный бородатый старик грозно уставился на меня и тяжело дышал. За его спиной стояло около двадцати мужчин – кто-то с тяпками, кто-то с граблями или лопатами. Во дворе противоположного дома столпились женщины, о чём-то взволнованно перешёптываясь.

Я спокойно сказал:

– Монстра не получите.

– Доброго духа не отдадим! – проревел бородатый старик одновременно со мной.

Мы замолчали и озадаченно уставились друг на друга.

– Так вы меня убивать пришли? – уточнил я. Ничего себе Крабогном собрал армию защитников!

– Да, – потряс вилами старик и, будто оправдываясь, пояснил: – Он нам трактор и комбайн обещал в обмен на малину и молоко.

– Бизнесмен высшей категории, молоко за трактор, – пробормотал я и продолжил уже громче: – Я приехал, чтобы купить вам трактор и комбайн.

– О-о-о-о-о, да что ж вы сразу-то не сказали?! Так вы друг доброго духа?! Если бы мы знали, то хлебом-солью встретили бы! – улыбнулся старик и представился: – Я – староста Северных Гребешков, Василь Дмитриевич. А вы надолго к нам?

– Наездами буду бывать. Хотел бы купить здесь землю, чтобы построить особнячок. Ну, понимаете, приятно выехать на природу, шашлычки пожарить, свежим воздухом подышать.

– О, это мы вам быстренько оформим! Забесплатно! Наша деревня новым жителям всегда рада! – староста крепко меня обнял. – Всё делаем, чтобы деревня-то окончательно не загнулась. Молодёжь вся свалила в большие города, а мы сами крутимся, как можем. Только вот хозяйство всё равно захирело, от государства никакой поддержки, плевать им на деревни… Эх! Ну, хоть урожай в этом году будет хорошим! – он наклонился и заговорщицки прошептал: – Хотя я-то думал, у добрых духов методы свои, магические, а не с комбайнами и тракторами…

– Идёт в ногу со временем, – я с намёком ему подмигнул. – Я с добрым духом давно знаком. И поверьте мне, он очень изобретателен. С его смекалкой он вашу деревню поднимет с колен за пару лет.

Мы попрощались, и деревенские жители постепенно разошлись. Насколько я понял, староста собирался ночью раскидать навоз по полям – так сказать, спрятать следы Крабогномьего преступления. Я же мысленно выстраивал план. Если деревня умирает, то значит, она не находится ни под чьим покровительством и её жители не откажутся от помощи аристократов – например, от Рода Ломоносовых. Московское родовое поместье – это хорошо, но мне ещё четыре года учиться в Краснодаре, поэтому здесь резиденция совсем не помешает.

Когда я вернулся в хатку, Крабогном услужливо подал мне чай с чабрецом и домашнее овсяное печенье.

– Баб Вера печь. Вкусно! – порекомендовал он.

– Рассказывай, Крабогномище, – вздохнул я и взял чашку.

Он и рассказал, а под конец повествования подполз к Рите, обнял её за ногу и попросил:

– Можно оставить?

Девочка с надеждой заглянула мне в глаза и поддержала его:

– Можно остаться?

Я поперхнулся и закашлялся. Прочистив горло, я сказал, обращаясь к Крабогному:

– Во-первых, Рита – не домашнее животное и уж тем более не милый зубастый монстр, которых ты коллекционируешь, – Крабогном резко скуксился и угрюмо захрустел печенькой. Я повернулся к девочке: – А во-вторых, я надеюсь, ты понимаешь, что твои родители очень волнуются и, наверное, поставили на уши всю страну, – Рита надулась и начала с такой злостью макать печенье в чай, словно хотела его утопить. Воцарилась гнетущая тишина. Меня старательно игнорировали. Я закатил глаза и вздохнул: – Рита может приезжать сюда, если её отпустят родители. А ещё у вас есть один день, развлекайтесь как вам угодно, но послезавтра утром я отвезу Риту в Краснодар. Договорились?

Крабогном моментально оттаял и бросился обниматься, а Рита слабо улыбнулась и сказала:

– Лучше чем ничего.

***

Вечер того же дня, окрестности деревни Северные Гребешки, неподалёку от озера.

– Вот ты и попался, – пробормотал Палач, доставая меч из ножен. Это была его привычка: чтобы успокоиться, он обязательно проверял оружие, даже если знал, что оно в идеальном состоянии. Уже шесть дней Палач следил за Ломоносовым. Он сразу послал заказчика куда подальше, когда тот настаивал на проникновении в Академию Романовых, и тому пришлось согласиться. Пф, высокомерные родовитые мрази, он с такими сталкивался постоянно и знал – им нельзя позволить усесться тебе на шею.

Палач оглядел свою команду – четыре человека, все профессионалы своего дела. Когда-то они работали на итальянскую мафию, но потом уволились, предварительно убив собственного работодателя. Вообще-то они пытались жить обычной жизнью – кто-то из них даже устроился продавцом в супермаркет, кто-то – автомехаником, однако… Больших денег так не заработаешь. Так что через полгода они вновь собрались под предводительством Палача. У них было два варианта. Первый – стать охотниками на монстров. Второй – продолжить убивать людей. Они выбрали второе – так было привычнее и безопаснее.

– Граф сказал, что пацан прикончил того безумного ублюдка, – протянул Клещ. – А он даже царапины за последние три года не получил. Неприятно это признавать, но ублюдок был повыше нас рейтингом.

– Конкуренция будет меньше, – проворчал Волк. – А то в последнее время любой идиот, который не знает, чем заняться по жизни, идёт в наёмные убийцы. Превратили престижную профессию в чёрт-те что. Мне даже становится стыдно, что я людей убиваю.

Надо полянкой разнёсся негромкий смех. Палач засунул меч в ножны и поднялся.

– Крюк и Волк – первые, Клещ и Шнапс на подхвате. Если граф не обманул и вы его не сможете раскатать в лепёшку, то я присоединюсь. Пацан отдыхает на озере, девчонку забрал староста, так что сейчас он один. Главное, не дайте ему закричать, чтобы на его ор не прибежала вся деревня.

Крюк потянулся и достал из-за спины аккуратно сложенный кнут. Его коронная атака – подкрасться со спины, замахнуться и ударить так, чтобы тонкая, но крепкая полоска кожи обвилась вокруг шеи жертвы. После этого он обычно включал свою пятую ранговую способность – Клеймо, – и кнут прожигал кожу, мышцы и кости, буквально отрубая бедолаге голову. Кнут мягко упал в траву, и Клещ, хорошо замахнувшись, атаковал.

Точнее, попытался. У него ничего не получилось – кнут за что-то намертво зацепился. Клещ оглянулся и остолбенел – железная крыса размером с телёнка лениво жевала его оружие. Подняв лобастую башку, тварь уставилась на него глазами-бусинками и сделала шаг. Клещ попятился, споткнулся и повалился на спину. Крыса с любопытством подошла поближе, нависла над ним и обслюнявила его рубашку. Огромные острые зубы без труда срезали пуговицы. Клещ дёрнулся и попытался освободиться, но крыса была слишком тяжёлой, а ещё на неё не действовала магия.

– Отпусти! – прокричал совсем рядом Шнапс. Клещ повернул голову и увидел, как его товарища валяет в пыли здоровенная ящерица-многоножка. Волк и Крюк барахтались в озере, отчаянно пытаясь не захлебнуться, – огромные осьминожьи щупальца болтали их вверх ногами в воде, словно чайные пакетики. Палач же… Шнапс даже на секунду забыл, что на нём лежит металлическая крыса. Палач сражался с чем-то маленьким, быстрым и очень проворным. И проигрывал! Причём казалось, что противник Палача так и норовит зарядить ему по яйцам.

Ломоносов, который всё это время продолжал спокойно сидеть на берегу, встал, повернулся к ним и расплылся в улыбке:

– Знакомьтесь, ребята, это Ося, Вася, Кася и мой лучший друг, Крабогном. Не бойтесь, они не опасны, они просто так играются, – он размял плечи, и его глаза вдруг полностью почернели. – А вот я – это совсем другое дело.

ГЛАВА 6

Родовой особняк Чурпасовых, личный кабинет графа.

Палач не отвечал. Граф Чурпасов звонил ему не переставая – как только механический женский голос говорил ему: “Абонент временно находится вне зоны действия сети” – он тут же сбрасывал звонок и набирал снова. Невозможно! Невозможно! Палач написал вчера вечером и сказал, что Ломоносова убьют до рассвета и сразу же вышлют ему отчёт. Граф не спал всю ночь, бродил, как призрак, по особняку, старательно обходя кладовку, в которой спрятал труп своего бывшего помощника. Он понимал, что совершил роковую ошибку – возможно, раньше бы он смог откупиться и не сесть в тюрьму за убийство, но сейчас… Сейчас Чурпасов понимал, что очень скоро к нему заявятся побочные семьи Рода.

Однако он уже дошёл до той точки, что ему было плевать – и на Род, и на себя. Граф волновался только об одном: что мерзкий гадёныш Ломоносов продолжит жить как ни в чём не бывало! Чурпасов пожертвовал всем, чтобы его прикончить – деньгами, репутацией, властью, и что в итоге? Проклятый Палач до сих пор молчит! На улице уже начали появляться люди и машины, город постепенно просыпался, но в особняке Чурпасовых царили тишина и мертвенное уныние. Не сдержав эмоций, граф принялся громить всё, что попадалось ему под руку, и очнулся от безумной ярости лишь спустя пару часов. К этому моменту обстановка особняка была полностью разрушена, а Чурпасов был помят, взлохмачен, исцарапан, с разбитыми в кровь костяшками.

Граф разогнал почти всех слуг – в доме остался лишь повар и одна служанка, но им хватило ума не высовываться. Чурпасов взял телефон – Палач всё ещё молчал. Внутри разливалось бешенство вперемешку с отчаянием. Граф не хотел в это верить, но в глубине души понимал, что Ломоносов жив, а вот его убийцы…

В главную дверь постучали. Граф, словно в трансе, спустился по лестнице – дворецкого он тоже прогнал, так что гостей пришлось встречать самостоятельно. На крыльце стояло двадцать три человека – главы побочных семей. Они устремили на него суровые взгляды, на их лицах была написана решимость идти до конца. Но увидев графа, гости не смогли скрыть удивления, кто-то сдавленно ахнул.

– Вы получили нашу претензию? – спросил высокий темноволосый мужчина, который, видимо, был их негласным предводителем.

– Претензию? – переспросил граф и, неожиданно оскалившись, вдруг схватил его за грудки. – Вы присылаете мне чёртову претензию, когда там… – он взмахнул рукой, описывая широкий полукруг. – Там ходит он! И спокойно дышит с нами одним воздухом! Ломоносов убил моего сына! Я должен убить его! Понимаете?! Так что валите к чёртовой бабушке со своими претензиями! Мне нужно нанять ещё одного убийцу… Ещё одного убийцу… – вцепившись пальцами в свои волосы, граф что-то невнятно пробормотал и сразу следом заорал во всю глотку: – Вы живы только благодаря мне! Я сделал из вас людей! Не смейте требовать деньги, которые нужны для убийства этого гадёныша!

Он много чего орал, постепенно теряя нить с реальностью, и не понимал, почему на него так странно смотрят. Его гости молча наблюдали за развернувшимся представлением, лишь иногда отбивались от яростных нападок. Очень скоро у ограды, которая окружала особняк, столпились зеваки – они, ничуть не стесняясь, снимали графа на телефоны и посмеивались. В конце концов, когда Чурпасов попытался укусить за нос одного из глав побочных семей, его скрутили, связали и затащили в особняк, швырнули носом в диван.

Граф не смог перевернуться, так и остался лежать, уткнувшись лицом в бархатную обивку.

– Он орал на всю Ивановскую, все слышали его признание. О Боги, за что это нам?! Какой скандал!

– В газетах вроде бы не писали, что на Ломоносова было совершено покушение. Может быть, идиота надурили? Какие-нибудь мошенники притворились наёмными убийцами и тупо высосали из него почти всё состояние?

– И что нам делать?

– Молиться, чтобы это действительно были мошенники, и объявить графа сумасшедшим. Поступим, как и предлагали в претензии: устроим свободные выборы, от каждой семьи по кандидату. Прямых наследников, чтобы оспорить наше решение, у графа всё равно нет.

– Ну, тогда вызывайте полицию и скорую, я не хочу, чтобы меня посадили за сокрытие информации. А пока… Кто-нибудь хочет чаю? Да что вы на меня так смотрите? Всё равно делать нечего, так хоть чай попьём. Где вообще здесь кухня?

Граф услышал, как скрипнула дверь – очень характерно скрипнула, как скрипела только дверь в кладовку, – и раздался громкий короткий крик.

– Боги, это же Иван!

– Его задушили!

– Хватит вопить, вызовите уже полицию!

Стиснув зубы, граф проскрипел:

– Будь ты проклят!

Он понимал, что это был его конец. Ломоносов победил.

***

Прикопав наёмных убийц в лесочке, я отправился спать. Сегодня был очень насыщенный день – я познакомился с питомцами Крабогнома, которые совершенно внезапно оказались очень дружелюбными и ласкучими. Как котики, только страшные и опасные монстры. Правда, перед сном я на всякий случай отправил Тени к Маше и сёстрам Добрые. Чокнутая Анна Викторовна не ошиблась – Москва горела. Значит, Маше может грозить опасность. С сёстрами Добрые всё не так понятно – есть вероятность, что никто не будет их преследовать. Так-то их уже наказали за проваленное задание. Но подстраховаться не помешает.

Завтра же я запланировал сделать очень много дел. Потому и встал на следующее утро пораньше и, позавтракав, направился к старосте – чтоб поговорить с ним, пока он не заснул. Всё-таки всю ночь кидал навоз с остальными деревенскими мужиками. Я, конечно, отправил к ним на помощь Касю и Васю, но думаю, они там всё равно знатно устали.

Жена старосты, невысокая старушка с длинной белой косой, приветливо меня встретила и проводила в дом, где за столом сидел староста. Он неспешно ел кашу и запивал её холодным узваром.

– Хотел обсудить постройку особняка, – я опустился на лавку, напротив старосты. – Озеро к вашей деревне относится? Я приметил там хорошее место. С одной стороны озера густой лес, а с другой – выход к полям. Как раз хватит, чтобы и особняк построить, и садик разбить.

– К нам, к нам, – закивал староста. – Только знайте, что на озеро это владелец соседней деревни зуб точит. Давно уже хочет себе захапать. Мы-то отстояли озерцо-то, но эта аристократичная падла точно не отступится! Свинью за свиньёй подкладывает. Вон, даже торговый путь перекрыл до Краснодара!

– Это как? – я нахмурился.

– Да тут одна нормальная дорога, ты по ней на автобусе ехал. Не помнишь, что ли, как останавливались? Так водитель государственный документ этой чубатой гузке показывал! Он типа дорогу отремонтировал, новым асфальтом залил, но за это теперь ему нужно платить! Только общественный транспорт и полиция-скорая не башляют. А мы разве просили? Старый асфальт был нормальным! – староста стукнул кулаком по столу. – Там проехать-то метров пятьсот! Так он ещё с гружёных машин сдирает три шкуры!

– И никто не взбунтовался?

– Плевать ему на нас! – староста залпом выпил узвар. – А больше этой дорогой никто не пользуется. Мы ж на границе Краснодарского края, основная трасса в трёх километрах отсюда проходит, да и туристы к нам не заезжают. Вот и получается, что только мы и страдаем. И всё, скотыняка такая, по документам оформил, правильно. Говорит, мол, можете в суд обращаться. А на что нам обращаться-то? Торговля совсем загнулась…

– А как звать этого дворянчика?

– Филимонов.

С этим придётся разбираться сразу, так как я собирался начать стройку прямо сегодня. А если постоянно платить кучу денег за то, чтобы к Северным Гребешкам проехали строители и провезли строительные материалы, так и разориться можно.

Я постучал пальцами по столу и поинтересовался:

– Не хотите ли тоже перейти под покровительство дворянского Рода?

– Твоего, что ли? – хмыкнул староста. – Ну, добрый дух с говном бы не стал водиться, так что вполне можно… Только это, на партнёрских условиях! Нам терять уже нечего, всё равно деревня медленно, но верно отбрасывает копыта. Мы тебе не рабы, понял? Если дашь обещание, что помыкать нами не будешь и нормально отнесёшься, ну, как к людям, а не собакам, то и мы с тобой будем нормально общаться. А нарушишь обещание – так и вылетишь отсюда как пробка!

Забавный старикан. Я мысленно улыбнулся.

– Договорились, – мы пожали друг другу руки, и я коротко описал план действий: – Значит, сперва мы заключаем договор, Род Ломоносовых официально примет деревню под своё покровительство. Потом я еду разбираться с Филимоновым и покупать трактор и комбайн. Когда со всем этим закончу, съезжу в Краснодар и найму строительную бригаду. Так что не пугайтесь, когда послезавтра у озера начнётся стройка.

На словах всё было куда проще, по факту пришлось искать в Краснодаре юриста, который бы согласился приехать в Северные Гребешки и всё нотариально заверить. Час на поиски и три часа ожидания, когда же юрист доберётся до деревни. Однако время я попусту не тратил – спросил у интернета, законно ли поступил Филимонов. И мне даже не пришлось глубоко копать, на меня почти сразу вылетела огромная статья о беспределе некоторых аристократов. Как оказалось, подобное практиковал не только Филимонов, о мошенничествах с платными дорогами было много информации. Беда в том, что в Северных Гребешках никто не пользовался смартфонами. В том, что касалось прогресса, здесь царил прошлый век, и Филимонов этим нагло пользовался.

Около одиннадцати утра к деревне подрулила чёрная шикарная “Волга” и из неё вышел худосочный парень в сером деловом костюме.

– Здравствуйте, вас вызвал я, Марк Ломоносов, – я пожал его протянутую руку.

– Алексей Сонин. Где можно расположиться?

Я провёл его в дом старосты, рядом с которым собрались все деревенские. Алексей их внимательно оглядел и кивнул:

– Хорошо, что все уже здесь. Для заключения вассального договора с любым поселением требуется подпись семидесяти пяти процентов его жителей, – он посмотрел на свои наручные часы и произнёс: – Приступим. В три часа дня у меня назначена другая встреча.

К полудню он закончил свою работу, а я стал гордым обладателем своей маленькой деревеньки в глуши Краснодарского края. Прихватив документы, я отправился в Южные Гребешки – как сказал староста, до соседнего поселения можно дойти пешком за минут двадцать-тридцать, поэтому я не стал ждать автобуса. Пожалел я о своём решении уже через пять минут – пекло было дикое, по моим ощущениям, солнце пропекло меня до золотистой корочки. Сперва я принял Южные Гребешки за мираж – так сильно дрожал от жары воздух, но потом понял, что – ура! – я добрался!

Чтобы выглядеть как истинный аристократ, а не вспотевший бомж, я набросил на себя иллюзию – выглаженный дорогущий костюм, лакированные туфли и идеально уложенные волосы.

– Эй, где дом Филимонова? – спросил я у первого встретившегося мне жителя деревни.

– Там, – вылупив глаза, ткнул пальцем тот в аккуратный кирпичный домик.

– Спасибо.

Я решил брать нахрапом – не церемониться, не соблюдать этикет, а быть наглым, напористым и грубым. С бесстыжими мошенниками только так – ведь пока их не прижмёшь к ногтю и не покажешь, что с тобой шутки плохи, они будут юлить и выворачиваться. А Филимонов был тем ещё жуликом, которому не жало наживаться на бедных крестьянах. Громко топая, я поднялся по крыльцу и затарабанил в дверь. Мне открыла служанка в белом чепчике.

– К Филимонову. Новый покровитель Северных Гребешков, – представился я.

– Секундочку, – поклонилась служанка и прикрыла дверь.

Я прислушался. Из глубины дома донёсся шум, брань, потом что-то заскрипело и кто-то грузно пробежал к задней части дома. Я спустился с крыльца и начал обходить дом по огороду. Дверь за моей спиной отворилась, и служанка извиняющимся тоном начала говорить:

– Господин, прошу прощения, я не знала, но виконт Филимонов отбыл в Москву рано утр… – запоздало осознав, что беседует с моим затылком, она закричала мне вслед: – Господи, куда вы?! Это частная территория! Господин!

Из задней двери дома вывалился низкий лохматый коренастый мужичок в фиолетовом сюртуке, расшитом золотом и серебром. Сидел этот сюртук на нём плохо – как на корове седло. Мужичок закинул на плечо небольшую кожаную сумку и припустил по огородам, перепрыгнув через забор как молодой сайгак. Выругавшись, я бросился за ним – честно говоря, не ожидал от него такой прыти. Но в любом случае Филимонов далеко не убежал, я догнал его на помидорных грядках третьего огорода и повалил прямо в грязь.

– Добрый день, – поздоровался я и оскалился, отчего Филимонов вздрогнул и зажмурился. – Хотел бы уточнить, по какому праву вы заставляете моих вассалов платить за проезд по единственной дороге, которая худо-бедно соединяет их с цивилизацией? Или вы забыли, что единственную дорогу запрещено делать платной?

– Нет. Да. Наверное, – выпалил Филимонов, и его лицо скривилось, словно он собирался вот-вот разрыдаться. – Вы меня посадите в тюрьму?

– Зависит от того, насколько ты будешь мне полезен, – я поднялся и отряхнул штаны. Иллюзия красивого костюмчика слетела, теперь за аристократа меня было сложно принять, даже издалека и сослепу. Но Филимонов отчего-то не сомневался в моём происхождении и продолжал дрожать от страха. – Если ты будешь со мной сотрудничать, то я никому не расскажу о беспределе, который ты тут устроил. А, ну и ещё ты вернёшь все деньги, что содрал с Северных Гребешков. Надеюсь, хоть бухгалтерию ты ведёшь? Или на налоговую у тебя тоже аллергия?

– Веду, веду, – протараторил Филимонов и ногтём щёлкнул по переднему верхнему клыку. – Всё отдам! Вот вам зуб!

Я кивнул на его дом:

– Не хочу стоять на жаре.

***

Южные Гребешки, дом Филимонова, час спустя.

Филимонов устроился в кровати, обложившись подушками и одеялами, и, потянувшись, взял с тумбочки чашку с горячим ромашковым чаем. Сделал судорожный глоток, тяжело вздохнул и оттянул воротник рубашки. Ужас, который он испытал услышав фамилию “Ломоносов”, не передать словами! Дело в том, что Филимонов был азартным человеком и обожал делать ставки, его любимым видом спорта были бои на Аренах. Конечно, он не пропустил выступление первого аристократа, который осмелился выйти на Арену. В тот день Филимонов как раз был в Москве и успел купить последний билет в первый ряд.

Обычно бои длились не меньше десяти минут, противники мутузили друг друга или осыпали магическими атаками. Их подбирали так, чтобы они были примерно равны по силе и бой точно не закончился сразу. Сражения, в которых сходились бойцы из первой десятки и, например, из девятой, были большой редкостью и делались скорее для развлечения, потому что все заранее понимали, кто станет победителем.

Филимонов сделал ещё один глоток ромашкового чая и прошептал:

– Я выжил, я выжил.

Тогда против Ломоносова выставили номер пятьдесят шесть – невероятно сильного бойца, если говорить о сражениях без магии. Филимонов не раз ставил на пятьдесят шестого и всегда выигрывал. Но в тот день… Всего лишь за одну секунду Ломоносов победил пятьдесят шестого – парой быстрых движений! Невероятно! Страшно представить, какой силой обладал этот парень! Поэтому Филимонова едва не долбанул инфаркт, когда он услышал, КТО стоит за дверью. Ломоносов стал покровителем деревни, которую облапошил он, Филимонов! Ему не жить!

Но всё обошлось. Ломоносов пощадил его, только велел отдать все деньги, которые Филимонов содрал с Северных Гребешков, и в качестве моральной компенсации купить трактор и комбайн.

ГЛАВА 7

Ипатово, районный центр Гребешковского района, главная больница, три часа дня.

Морская Оса была, как можно догадаться по названию, морским монстром, родственницей обычных медуз. Вообще-то она была безобидной – питалась креветками и мелкой рыбой и погибла по глупости, из-за своего любопытства. Когда долгие годы живёшь едва ли не в центре океана и видишь только касаток, акул и всякую там горбушу, очень сложно удержаться и не подплыть к здоровенной металлической штуке. Ещё сложнее – не опутать её щупальцами, чтобы потрогать и изучить на ощупь.

Морская Оса не знала, что такое корабли, как и то, что через территорию её обитания проложили новый морской маршрут. И конечно же, она не подозревала, что в её щупальцах содержится невероятно опасный яд, который убивает людей мгновенно. Поэтому встречать здоровенные металлические штуки стало для неё своего рода игрой. А в то же время на суше поднялась настоящая паника – газеты трубили об ужасающем монстре из океанских глубин, из-за которого умирали команды и пассажиры кораблей. В конце концов Российское Государство отправило на битву с монстром своего лучшего охотника – Повелителя Теней.

С тех пор Морская Оса обитала в Изнанке, в виде Тени. Большой разницы с океаном она не заметила – вместо воды здесь был чёрный туман, а вместо рыб – другие монстры. Ей понравился новый дом, Морская Оса даже не вспоминала, что вообще-то находится в плену у человека, пока сегодня он не поручил ей задание – охранять двух девушек. Они лежали в просторной белой комнате, все окутанные каким-то трубками Рядом с ними пищали странные коробки. Морской Осе было скучно, но она послушно висела в углу комнаты и наблюдала за входом.

Люди в белых халатах были безопасны, они здесь работали, поэтому Морская Оса их игнорировала. Но вот человечек в чёрной одежде и маске на пол-лица выглядел чужеродно. Морская Оса внимательно следила за тем, как он подходит к ближайшей кровати, вытаскивает из кармана шприц и подносит иглу к одной из прозрачных трубок. Когда человечек в чёрном собирался уже нажать на поршень, Морская Оса прыгнула ему на голову и обвила щупальцами шею. Она всё ещё не знала, что невероятно ядовита, и хотела просто его напугать. Но человечек в чёрном, громко закричав, внезапно забился в конвульсиях и рухнул на землю.

– Чего ты возишься? – дверь приоткрылась, и в комнату всунулась голова в чёрной маске, но больше она ничего не успела сказать – Морская Оса шлёпнулась прямо ей на лицо.

***

Договорившись с Филимоновым, я направился в Ипатово – местный районный центр, в больницу которого отвезли пострадавших с рабовладельческой фермы. Я как раз подъехал к четырёхэтажному серому зданию, когда Тень, которую должна была охранять Леру и Веру, послала мне сигнал тревоги. Я ускорился, прошмыгнул мимо поста охраны и ресепшена, накинув лёгкую маскировку, и взлетел по лестнице на третий этаж, где располагалась нужная палата. Здесь царила подозрительная тишина – именно тот случай, когда чересчур тихо. Я приблизился к административной стойке – её угол был вымазан кровью. В дальнем углу лежала окровавленная женщина. Судя по бейджику, главная медсестра. Дышит еле-еле, но жива.

Магическими волнами я быстро просканировал весь этаж. Шесть человек валяются в отключке с ранами средней тяжести. В левом крыле тихо-мирно спят пациенты, а вот в правом… В двух из десяти палат – мертвецы, по два в каждой. Такое ощущение, что кто-то прошёлся по очереди по всем палатам, убивая пациентов, но почему-то не добрался до левого крыла. Хотя я догадываюсь – почему. Во второй палате левого крыла лежали Лера и Вера. Я чувствовал, что в той комнате находилось два трупа, но девушки были живы. От Тени же исходили волны любопытства.

Я толкнул дверь и зашёл внутрь. Мужчины в чёрных штанах, кофтах и масках раскинулись на полу. На их лицах и шеях вскочили большие волдыри. Тень – ядовитая медуза – с интересом хлопала одного из них щупальцем по носу.

– Молодец, – похвалил я Тень и отпустил её в Изнанку.

В коридоре раздались тихие шаги. Я встал за дверью и затаился. Когда в палату вошёл мужчина с ножом наперевес, я ударил его в кадык, выбил из его руки нож и, повалив на землю, скрутил. Он страшно скривился, начал извиваться, пытаясь меня скинуть, но быстро понял, что его старания тщетны – и в этот момент дёрнул челюстью так, что затрещали зубы. Да чтоб тебя Изнанка сожрала! Я совсем забыл про яд, который наёмники Перуна хранят в зубах именно для таких случаев! Изо рта мужчины полилась жёлтая пена, его глаза закатились, и он умер.

Когда я сканировал этаж, его точно здесь не было. Я покинул палату и заглянул в ближайшие помещения. В одном из них было открыто окно. Я выглянул из него – внизу была припаркована невзрачная серая буханка. Сквозь лобовое стекло можно было увидеть водителя. Напитав мышцы магией, я спрыгнул прямо на передок буханки.

Водитель шокированно вылупился на меня, но быстро отошёл и дёрнул ключи в замке зажигания. Машина взревела и тронулась с места. Я разбил кулаком лобовое стекло и дёрнул руль вправо, буханку занесло, бампер врезался в угол здания, из-под капота повалил дым. Водитель выскочил из машины и бросился прочь, но далеко не убежал – одним прыжком я догнал его и повалил в траву. Нужно было чем-то заткнуть ему рот и не позволить использовать яд, но подходящей тряпки под рукой не было, поэтому я стянул с него ботинок и втиснул ему между зубов, а шнурками тщательно примотал эту конструкцию, чтобы не выплюнул.

Из окон высунулись испуганные пациенты и доктора, я приветливо помахал им и потянулся за смартфоном, чтобы вызвать полицию, но совсем рядом вдруг взвыла сирена. Её громкость стремительно повышалась, и буквально через пару секунд из-за поворота вылетела полицейская машина, которая резко затормозила у входа в больницу. Из неё вылезли трое полицейских – двое побежали внутрь, а один пошёл ко мне.

– Ну здравствуй, Ломоносов. Ты всех обезвредил?

– Сержант Коромыслов. Всех. На третьем этаже три трупа, – я кивнул, удерживая преступника, который всё ещё не терял надежды выплюнуть ботинок. – Не ожидал вас здесь увидеть.

В последний раз мы виделись с ним в отделении “СиДР”, где меня обвиняли в нападении на сидровца. Чуть раньше мы с сержантом Коромысловым сражались с одноглазым лихом и спасли детишек. Хороший человек. Правда, коньяк мы с ним так и не выпили.

– Отправили в изгнание, – пожал плечами Коромыслов и заковал преступника в наручники. – Сидровцы не прощают тех, кто идёт против них. Меня пару раз подставить хотели, а потом тот придурок… ну, тот, кого ты на место поставил… как его… Лейтенант Кабанов, вот! В общем, он пришёл мне морду бить. По итогу ему даже административку не дали, а меня выкинули из Москвы пинком под задницу. Дали выбор: либо сюда переводиться, либо увольнение по статье, – он ткнул пальцем в преступника и спросил: – Этот тоже с ядом?

– Ага, с ядом, – я отряхнул штаны от пыли. – А вы как узнали, что здесь пациентов убивают?

– Так работорговцев прирезали. В одиночках. И камеры ничего не засняли, будто к нам в участок призрак-убийца наведался, – Коромыслов сплюнул и скривился. – Твари, легко отделались. Таким бы пожизненно в карцере гнить. А ты как здесь оказался?

– На той ферме моих… подруг держали. Они мне смогли весточку передать, я полицию туда и вызвал. А сейчас приехал их проведать, апельсинов купить, а тут пациентов вырезают.

– Сколько?

– Двоих. До остальных не успели добраться.

Коромыслов закинул преступника на заднее сидение машины, закрыл её, и мы пошли в больницу, на третий этаж. Здесь уже вовсю суетились доктора, оказывая помощь пострадавшим, а медбратья вывозили к лифту каталки с трупами. Увидев волдыри на лицах мёртвых преступников, Коромыслов приподнял брови, но промолчал. На самом деле мне здорово повезло. Будь на месте сержанта кто-то другой, то следующие несколько часов я бы наверняка провёл в полицейском участке. Слишком уж всё выглядит подозрительно – я и наводку дал на рабовладельческую ферму, и в больнице очень вовремя оказался, одновременно с наёмными убийцами.

Я сидел в палате у Веры и Леры, пока полицейские снимали отпечатки, искали улики и брали свидетельские показания. Когда суета поутихла, ко мне зашёл Коромыслов, попрощался и напоследок сказал:

– Знаешь, кто бы ни крышевал эту ферму, он совершенно точно хочет остаться неизвестным, – сержант секунду помолчал и добавил: – Мне бы не хотелось быть его врагом.

– Как ты считаешь, что будет с этими пациентами?

– Ничего хорошего, – он нахмурился. – Мы выставили охрану. Она будет патрулировать этаж, пока не выпишется последний больной, но у нас не хватит людей, чтобы приставить полицейского к каждому пациенту. Не хочу накаркать, но мне кажется, что через пару недель в нашем районе будет всплеск преступности. Если точнее – убийств, которые станут висяками. Не впутывайся в это.

Дверь тихо закрылась за его спиной. Вера – теперь, когда девушек отмыли, я мог различать их по цвету волос, – которая всё это время притворялась спящей, открыла глаза и внимательно на меня посмотрела.

– Ты пришёл, – едва слышно произнесла она.

– Да, – я подвинул стул и уселся. – Как твоё состояние? Ты способна разговаривать?

– Способна, – Вера вздохнула. – Я давно не сплю. Меня разбудили сирены.

– Буду говорить честно, – я откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Во-первых, я убедился, что просто так вас не отпустят. Покушение – лучшее тому доказательство. Во-вторых, мне нужны гарантии, что вы меня не предадите. Снова. Сегодня вы боитесь своих бывших работодателей, а завтра они предложат вам хорошую цену и вы вонзите мне нож в спину.

– Нет! – воскликнула Вера и тут же закашлялась, повторила уже гораздо тише: – Нет.

– Мне нужны гарантии. И да, бесплатно вас кормить и содержать тоже не собираюсь, – я говорил жёстко и ультимативно. – Единственный выход, который я вижу, – ты и твоя сестра дадите мне вассальную нерушимую клятву. По твоим глазам вижу, ты понимаешь, что это означает. Вы просто не сможете причинить мне вред, ни словом, ни делом. А если попытаетесь, то умрёте на месте.

– А как мы будем отрабатывать еду и содержание? – спросила Вера и, потянувшись, положила ладонь мне на колено, робко погладила. – Я готова внести залог, только вид у меня неприглядный…

Я закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул, аккуратно взял её руку и переложил на кровать, накрыл одеялом. Вера не сомневалась, что человек, у которого она попросила укрытия, способен из мести воспользоваться её искалеченным телом. Я не принял это на свой счёт – просто девушки были загнаны в угол и абсолютно отчаялись, они были готовы на всё, только чтобы выжить. Это было ещё одним доказательством, что они не врут и не играют на два лагеря.

– Вы станете моими личными секретарями, – сообщил я, и Вера с облегчением всхлипнула. – Будете контролировать строительство особняка, развитие деревни, торговлю с Краснодаром… Ты зря так успокоилась, на ваши плечи ляжет всё, чем я не смогу вплотную заниматься, пока обучаюсь в Академии Романовых.

– Хорошо, хорошо… – с радостью согласилась Вера.

Поток её благодарностей прервал телефонный звонок. Я вытащи смартфон и ответил.– Марк, директор велел тебе позвонить и сказать, чтобы ты обязательно вернулся завтра в Академию! Вечером приезжает какая-то важная делегация!***

Академия Романовых, три часа дня, ректорат.

Виктор Викторович запечатал дверь магией и повесил магический непроницаемый купол, чтобы защититься от чужих любопытных ушей. Он был в бешенстве – в преподавательском составе завелась крыса. Кто-то доложил вышестоящему начальству о предсказаниях Анны Викторовны – точнее, об одном конкретном, о горящей Москве. Почему это случилось?! Он же делал всё возможное, чтобы этого не допустить! У Анны Викторовны было мало учебных часов, она почти никогда не появлялась на людях, а даже если и появлялась, то Виктор Викторович всегда старался быть рядом, чтобы вовремя увести её прочь. Он старательно проверял всех преподавателей и мгновенно увольнял тех, кто казался ему неблагонадёжным.

– Продажная тварь! – проревел Виктор Викторович и швырнул сноп молний в огромный дорогущий плазменный телевизор, висящий на стене. На пол с грустным звоном посыпались осколки. Анна Викторовна, которая забилась в угол дивана и с тревогой наблюдала за братом, вздрогнула от его крика. Но тот не обратил на это внимания и разбил стол пополам. – Кто эта продажная тварь?!