Читать книгу Судьбы в режиме танго - - Страница 1

Действующие лица в порядке их появления перед зрителями:

ВАСИЛИЙ ПРИЛЕГАНОВ

МАРИНА ЗЕМЦОВА

АЛЕКСЕЙ УЦЕПИН

АНДРЕЙ НЕРЕИТИНОВ

АНЯ

ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ПРИЛЕГАНОВ, дед ВАСИЛИЯ

ЮРА СОКОЛОВ

ГУЛЯЮЩАЯ ПУБЛИКА. В 1-й части её появление желательно. Во 2-й интермедии и 3-й части – на усмотрение постановщика.

Между 1-й интермедией и 2-й частью проходит 4 года. Между 2-й частью и 2-й интермедией – ещё 7 лет с лишним.

Часть I

Действующие лица:

ВАСИЛИЙ ПРИЛЕГАНОВ, 17 лет. Очень напряжён, замкнут и аккуратен. Постоянно старается проявлять выдержку.

МАРИНА ЗЕМЦОВА – его бывшая одноклассница, 17 лет. Красива, хорошо осознаёт это. Выглядит тем эффектнее, чем проще или строже одевается.

АЛЕКСЕЙ УЦЕПИН – студент, 19 лет. Атлетически сложен, раскованный, но не наглый. Сходу производит приятное впечатление.

АНДРЕЙ НЕРЕИТИНОВ – школьник, 15 лет. Родственник ВАСИЛИЯ ПРИЛЕГАНОВА. Сильный, ловкий, вообще спортивный.

АНЯ – подруга и ровесница Андрея. Стройная девушка-подросток.

ГУЛЯЮЩАЯ ПУБЛИКА.

Место действия – один из тех южных пригородов Санкт-Петербурга, которые некогда складывались вокруг летних императорских резиденций.

1

На сцене – один из углов парка. В небольшом количестве среди густой зелени расставлены скамейки. Здесь малолюдно или даже безлюдно, несмотря на солнечный летний день. Время от времени издалека доносится музыка. Звучат легко узнаваемые мелодии Михаила Глинки, Георгия Свиридова, Исаака Шварца.

ВАСИЛИЙ ПРИЛЕГАНОВ один на скамейке.

Рядом с ним – большой пластиковый пакет.

Оттуда Прилеганов вынимает запечатанную коробку с лекарствами. Рассматривает. Что-то прикидывает в уме. Возвращает коробку в пакет. Сразу извлекает оттуда новую. Те же манипуляции. Эта немая игра воспроизводится несколько раз подряд.

ПРИЛЕГАНОВ. Значит, инсулина точно хватит на месяц… Рецепты закрыты… Ещё спасибо, что эти инсулины не выведены из нормы поставок… А… Всё равно шприцы за деньги покупать придётся. Мама, как всегда, вздохнёт вслед за фактом… А я и папа – вслед за мамой… Хотя за деньги мы даже инсулин имеем… Плюс деньги сами по себе есть… (Через паузу.) Съем хлеба. Ходил сейчас по парку, как царь или идиот… Ещё уровень сахара в крови собьётся. Тогда, как известно, будет гипогликемия. А слово тупое и уродливое… А? И связанные с ним симптомы.

Из пластикового пакета наш юноша вынимает другой – полиэтиленовый. Там немного чёрного хлеба. Не без осторожности, но живо хлеб ест.

Вот был бы какой-нибудь клон. Болел бы, урод, диабетом вместо меня. А я бы жил нормальной жизнью… Как все!

Осторожно съедает два куска хлеба. Потом засовывает почти пустой полиэтилен на прежнее место. Откидывается на спинку скамейки. Недолго сидит, расслабившись. Потом переводит дух и поднимается. Неуверенно, но последовательно подходит как можно ближе к рампе.

Вот солнце светит. Ветер рвётся сквозь зелень. Если в ясную погоду идёшь, где всё заросло и аллеи поглуше… Солнце ведь и тут чувствуется! А потом выходишь на поляну. Там, если небо совсем чистое и солнце светит во всю силу… Иди в его сторону… Иди… Иди!

Тихо возвращается назад, ближе к скамейке.

Только не пойдёт ведь со мной никто. О Марине тут лучше не думать. И Алёшка сейчас не близок. А помогал мне… Андрей, конечно, за меня порвёт. Себя и других. Как родственник. Но он живёт на том конце. И школа у него другая. Видимся сейчас вообще что-то редко… А остальные?.. В школе меня вон как унижали. Из-за того, что больной. Пусть даже я за себя стоял… Но девчонки… Издеваются хуже, чем парни. Только Марина и жалела. А в какой парк от школы удрать? Да во дворе ещё было… (Озирает всё вокруг себя.) Царя вот тут хоть охрана от реальной жизни ограждала. И то до революции. А я?! Хоть бы сейчас люди рядом не ходили. Пока… Ну… Совсем недолго. А куда от них денешься?

Садится на прежнее место.

2

МАРИНА ЗЕМЦОВА и АЛЕКСЕЙ УЦЕПИН появляются и садятся по соседству с ПРИЛЕГАНОВЫМ, на одну из пустующих скамеек. В течение дальнейшего действия он их слышит, но не видит. Они его не видят также.

МАРИНА. Давай посидим немного.

АЛЕКСЕЙ. А давай.

ПРИЛЕГАНОВ остаётся на месте, сидит тихо, слушает очень внимательно. Старается держать себя в руках. До конца сцены на все реплики МАРИНЫ и АЛЕКСЕЯ реагирует исключительно мимикой и (или) жестами. Никакого шума с его стороны.

АЛЕКСЕЙ. Посидим. А потом, если хочешь, пойдём на пруд к дамбе. (Показывает.) Вот так. По о-очень косой диагонали, на северо-запад.

МАРИНА. К дамбе?

АЛЕКСЕЙ. Если хочешь.

МАРИНА. Не очень… Там, конечно, купаться хорошо. Только сидеть негде. Пляж дикий. А на траве я не люблю. Вообще, как помню, реставраторы по тем местам всё время плачут.

АЛЕКСЕЙ (уверенно и с весёлым спокойствием). А я травы не боюсь. Тем более клещей нигде нет. И воды тоже не боюсь. Вчера вон ехал из Питера по той дороге. (Кивает головой в ту же сторону, куда показывал до этого.) Так я прямо с электрички через посёлок… На пруд – и в воду. Нет, плыву на другой берег, и пот смываю, и пыль… Чистым выходишь, типа того.

МАРИНА (что-то слишком нейтрально). Следишь, значит, за внешним видом?

АЛЕКСЕЙ. А чего, закон запрещает?.. А ты, между прочим, поплавать не хочешь? Слегка…

МАРИНА. А я могу… И до мини-бикини раздеться. И в воду залезть. И поплавать. А потом мы бы вылезли из воды. Зашли бы за кусты. Чтобы нас никто не видел. Сели бы на траву. Рядом…

АЛЕКСЕЙ (невинным тоном). Давай дальше!

МАРИНА. Ты сказал, у тебя зачёт был?

АЛЕКСЕЙ (не сразу). Крутой довольно.

МАРИНА. А ты?

АЛЕКСЕЙ. Естественно. сдал. Причём без коррупции. Тебя, кстати, тоже зачёты ждут. Когда поступишь.

МАРИНА. Я и так сдаю всю дорогу. С перерывом на выпускной вечер. Нет, может, нервы ещё и не сдадут.

АЛЕКСЕЙ (с уверенностью). Однозначно не сдадут. Тем более это написано на твоём прекрасном, гордом и загадочном лице. (С жёсткой ноткой.) Ясно, любовь моя?

МАРИНА. Уже любовь? По-моему, ты меня ещё даже в гости не звал. А прогулка у нас вторая по счёту. Не забыл?

АЛЕКСЕЙ. Я влюбиться не имею права?

МАРИНА. Значит, со старухой, что с тобой была, ты уже расстался?

АЛЕКСЕЙ. Вспомнила! Да я с ней два года назад расстался! К ней теперь какой-то задёрганный бизнесчел ездит. Тоже её моложе. (Пауза.) Кстати, мама у меня только потом всё узнала.

МАРИНА. Как и я. (Небольшая пауза.) А ты нормально поступил. В этот свой… Но студентки тебя разочаровали. А может, удовлетворили?!

АЛЕКСЕЙ. А ты чего… Серьёзно ревнуешь? (Через паузу, быстро.) Так ты скажи, я тебе такую крутую нежность организую… (Жёстко.). Все твои интеллигентные родители целенаправленно свалятся к моим мускулистым ногам!

МАРИНА. Наверное… Особенно если узнают, как мы вдвоём сделали тех трёх уродов.

АЛЕКСЕЙ. Ты вот, кстати, умная, что тренировки не бросила.

МАРИНА (не сразу). Нет, конечно, спасибо, что ты мне подсказал именно эту секцию. И папа с мамой были умными – согласились. Бабушка вообще на них нажала… А ты как тогда на меня смотрел? В койку не звал. Значит… Что имел в виду?

АЛЕКСЕЙ. А чего? Помог хорошей девочке по-соседски. Типа как филантроп. Правда… Я дальше тогда не думал.

МАРИНА. Тем более у тебя в твои шестнадцать лет образовалась…эта… Другой ведь уровень.

АЛЕКСЕЙ. Вы повторяетесь, мисс Марина Земцова.

МАРИНА. Так… А сейчас… Знаешь, что добавь? «Когда у меня везде всё, вы уже взрослая и полностью похорошели». Будет полная лав-стори!.. Если, конечно, я захочу!

АЛЕКСЕЙ. А я всё пойму. Чего захочешь. Только… Морального слабака из меня не делай. Я не такой.

МАРИНА. А ты какой? Сильнее Васи Прилеганова?

АЛЕКСЕЙ (не сразу). А ты его знаешь?

МАРИНА. А мы с ним в одном классе. То есть теперь – были. Ты не запомнил, наверное.

АЛЕКСЕЙ. Он же больной. Диабетик.

МАРИНА. Это ещё при тебе вся школа поняла. (После паузы.) Нет… Ну надо же… Одни, кстати, просто испугались. Другие решили, что он теперь неполноценный. А он, между прочим, и Ницше… И вообще, такую литературу читает… Я, например, не осилила. А ты вообще не старайся. И по краеведению на олимпиадах Вася выделился… Его, между прочим, ни одна тусовка не удовлетворила. Ты это понимаешь?!

АЛЕКСЕЙ. А с кем он может разобраться? Его же любой силовой разговор в реанимацию отправит. (После небольшой паузы.) Я вот помогал ему… Например, защитил…

МАРИНА. Понять не могу, как тебя тогда не посадили. Или альтернативно не порвали. В смысле – на куски.

АЛЕКСЕЙ. Просто надо разбираться чисто. Плюс оппонента прессовать психологически. Так, чтобы мстить потом не решился. А Васёк вообще… Любую группу научился просекать фиг за сколько… Не пацан, а сигнализация! При этом не трус. Тяжело ему. Но не боится.

МАРИНА. На случай, если вы общаетесь. Я ему очень нравлюсь.

АЛЕКСЕЙ (не сразу). Контактов искал?

МАРИНА. Зачем? Мы и так в классе встречались. Говорим нормально. Только о любви – ничего. Я просто чувствую. А он в себе держит. Всем бы так уметь.

АЛЕКСЕЙ. Да уж…

МАРИНА. Мне Вася не нужен. Как парень. И он это знает. Но мне его жалко. Мозги у него, тут ты и сам давно понял. А здоровья ноль.

АЛЕКСЕЙ. По жизни вообще всё возможно. Вон, мой отец… Знаешь, как его делали? Ладно, хоть инвалидом остался. А долго не жил всё равно. Только… Я помню, как он говорил: «Жизнь надо преодолевать. Даже если человек вот такой».

МАРИНА. Значит, его морально никто не подавил.

АЛЕКСЕЙ. А мне с моим здоровьем трусом, что ли, быть? И держаться я умею. Это тоже надо.

МАРИНА (медленно). Мой папа говорит, что люди на свете вообще живут в противовес катастрофам. Но плохо это понимают. А ты как думаешь?

АЛЕКСЕЙ. Лично меня прогибаться под катастрофы не тянет! (Быстро встаёт без помощи рук.)

МАРИНА. Насиделся, Алёша Уцепин? (Встаёт тем же образом.)

АЛЕКСЕЙ. Насиделся, Мариночка Земцова. Может, пойдём?

МАРИНА. Не возражаю.

АЛЕКСЕЙ. Всё-таки на пруд?

МАРИНА (резко). Афродиту в мини-бикини я перед тобой сыграть ещё успею. Потерпишь! У меня же дела. Давай выйдем сейчас отсюда. И домой меня проводи.

АЛЕКСЕЙ (через небольшие паузы). А вообще… Ты со мной… отношения… строить будешь? Давай точно.

МАРИНА. Сам решай. Я в мои семнадцать лет к отношениям пока не рвусь. Может, и рано. У людей вообще весь двадцать первый век пока что впереди. Только тебя я буду ревновать. И дополнительно воспитывать. Заведёшься из-за этого – держать не буду. Я ведь без парня не останусь.

АЛЕКСЕЙ. Нет, ну… Ты точно умная не по возрасту.

МАРИНА. А ум – не возраст. Это мне бабушка уже давно сказала. Пошли, любимый.

АЛЕКСЕЙ. Пошли, любимая.

Уходят, так и не заметив ПРИЛЕГАНОВА.

3

НЕМАЯ КАРТИНА

ПРИЛЕГАНОВ молча сидит на скамейке. Даже наедине с собой он сейчас боится выражения своего лица. А значит – и того, что чувствует. Натягивает на себя маску непроницаемости, хотя для кого ему стараться, если рядом людей нет? Наконец встает с места, как-то ощутимо подтянувшись. Берёт в руку пластиковый пакет. Вначале делает несколько шагов в сторону рампы. Потом поворачивается и уходит вглубь сцены.

4

Перемена декораций. Пруд, вдоль берега которого проложено несколько дорожек. Через пруд перекинут старый гранитный мост. Справа от моста небольшие рощи. За ними – дворец. Близко к зрителю, также справа, но довольно далеко от моста и дворца – гранитные же ступени, уходящие прямо в пруд.

Здесь много ГУЛЯЮЩЕЙ ПУБЛИКИ. Некоторые, особенно молодые – в мундирах, партикулярных костюмах и дамских туалетах пушкинской эпохи. Остальные – в современной одежде. Музыка звучит уже достаточно громко. И вообще, становится шумно.

ПРИЛЕГАНОВ «глух и слеп» ко всему окружающему. Он стоит на мосту, опираясь одной рукой на перила. В другой держит пакет. Вздыхает тяжело. Потом замечает плавающего в пруду АНДРЕЯ НЕРЕИТИНОВА. Видит, как он подплывает к ступеням, ухватившись за них, легко вылезает на берег. Потом АНДРЕЙ оглядывается, но налево, в сторону моста не смотрит. ПРИЛЕГАНОВ, видимо, сомневается – окликать или нет…

АНЯ показывается на прибрежной тропинке правее ступеней. Судя по её платью и шляпе, она должна изображать кого-то вроде Татьяны Лариной на прогулке.

АНДРЕЙ. Хелло, Энни!

АНЯ. Андрюша… Ты что, купался?

АНДРЕЙ. Освежился. Поплавал немного. А потом снова хотел тебя искать.

АНЯ. Ну, с этим шествием… Сейчас хоть наш номер отработали – уйти можно.

АНДРЕЙ. А всё хорошо вышло… Погоди! (Быстро, но без суеты проходит к кусту, за которым лежит его одежда. Нагибается и поднимает хороший букет цветов, подходит к АНЕ. Старается не задеть и не забрызгать её платье. Ловко опускается на одно колено. Вручает букет.) Держи, Анюта! АНЯ. Ой…

АНДРЕЙ (в той же позе). Я, честно, не помню, как там лучше вручать. Меня папа… (Пауза.) Задёргал с этим этикетом. Держи крепче!

АНЯ. Спасибо.

АНДРЕЙ. Я хотел лично тебе. И помять боялся. Поэтому к вам туда не лез…

Говоря это, АНДРЕЙ одним движением встаёт с колена. Потом дожидается, пока АНЯ освободит от букета одну руку. Не приближаясь к девушке вплотную, берет её за руку. Тихо ступая босиком, ведёт АНЮ вперёд, как в полонезе, вдоль пруда к мосту…

АНЯ. Постой… Ты что, вот так пойдёшь? В плавках?

АНДРЕЙ. Зачем? Ты где-нибудь встань… А я пока оденусь. Это быстро.

АНЯ (показывает направо). Тогда я у дворца.

АНДРЕЙ. Жди.

АНЯ уходит. ПРИЛЕГАНОВ провожает её взглядом.

Он явно не прочь по-быстрому исчезнуть, но не успевает. Его замечает АНДРЕЙ.

АНДРЕЙ (уже одетый, но, в отличие от АНИ, по-современному, приближается к ПРИЛЕГАНОВУ). Хелло, диа казн!

ПРИЛЕГАНОВ. Хелло, Эндик…

АНДРЕЙ. Ты извини, я… (Жест в сторону дворца и АНИ.) Ты как?

ПРИЛЕГАНОВ. Вот, инсулин добыл. Теперь погулял немного.

АНДРЕЙ. Устал?

ПРИЛЕГАНОВ. Устал… Да всё нормально. Не волнуйся.

АНДРЕЙ. Ладно, Бэз. (Мотнув головой вслед АНЕ.,) Сам понимаешь.

ПРИЛЕГАНОВ. Ну да. Нереитиновы дам не задерживают.

АНДРЕЙ. Точно. Совсем не по-дворянски, короче, выйдет… (С самой искренней радостью.) А хороша, правда?

ПРИЛЕГАНОВ. Я тебя поздравляю. С моей пролетарской прямотой.

АНДРЕЙ. О… Кстати, дед твой у вас ещё? Привет передай от наших. Просили. Гудбай.

Удаляется в сторону дворца. Возможно, чуть быстрее, чем того требует подразумеваемое чувство постдворянского престижа.

ПРИЛЕГАНОВ на мосту, рядом ходят люди, громко болтают, кое-кто даже поёт. До Прилеганова им нет дела. И до его монологов себе под нос, а уж до внутренних тем более.

ПРИЛЕГАНОВ. Как в каком-то кино. Или вообще в литературе. Ну, или в будущем такое снимут. Или напишут, что за разница? (Проговаривает, но не смеётся.) Ха-ха-ха! (Через паузу.) Вот с купанием надо кончать. Если сахар упадёт, когда плывёшь, силы уйдут сразу. Тогда вперёд и вниз, на дно. (Быстро бормочет.) Инсулина должно хватить на месяц. Значит, живу спокойно. Пока. (Ощутимо резко подхлёстывает себя. И уж совсем почти себе под нос добавляет.) Займусь типичными делами абитуриента.

Идёт к рампе.

ИНТЕРМЕДИЯ ПЕРВАЯ

ПРИЛЕГАНОВ (у рампы). Тогда я пошёл домой. Вышел за ограду парка. Улица там узка. Но она плавно переходит в очень широкое шоссе. А шоссе ведёт в большой мир. На близкий север. То есть в сторону Петербурга. Так бывает в наших великих пригородах… А знаете… Иногда, в солнечные дни, если я прохожу по этим местам, мне кажется, что люди преодолевают тяжести и легко идут своими дорогами. Светло тогда каждому, и тени отступают. Ну да, это иллюзия. Но только с ней человеку не так мрачно.

Часть II

Действующие лица:

ВАСИЛИЙ ПРИЛЕГАНОВ, 21 год.

ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ, его дед по отцу. В дальнейшем для краткости – просто ДЕД. Ему за 80. Крепкий старик. Очень моложав, подтянут. Выглядит и держится хорошо. По виду строг, но снисходителен. Легко представить себе, что в прошлом этот человек имел некоторую власть.

МАРИНА ЗЕМЦОВА, теперь по мужу УЦЕПИНА, 21 год.

АЛЕКСЕЙ УЦЕПИН, 23 года.

Действие переносится в Петербург. Большая квартира в приличном доме. На сцене кухня и кусок коридора. Обстановка комфортабельная, но по меркам позднесоветской эпохи. Везде порядок и чистота. На кухне, вблизи газовой плиты и холодильника, – стол, накрытый на двоих к чаепитию. Работает современный (для начала середины 2000-х годов) телевизор. С началом действия по нему идёт музыкальная передача. Звучит Элегия Рахманинова для фортепиано (оп. 3, № 1).

1

ДЕД (сидит за столом, внимательно слушает музыку. Дослушав, выключает телевизор при помощи пульта дистанционного управления). Василий!

ПРИЛЕГАНОВ (из коридора). Сейчас!

2

ПРИЛЕГАНОВ (входит в кухню, садится за стол). Всё в порядке, дед!

ДЕД. И я тут послушал…

ПРИЛЕГАНОВ. Рахманинов? (Вопрос звучит несколько неуверенно.) Концерт?

ДЕД. В том-то и дело, что передача. По теперешним меркам – просто какая-то церемонная. Даже удивляюсь… С тобой всё хорошо?

ПРИЛЕГАНОВ. Инсулин я сделал. Теперь подожду, пока сахар опустится. Есть стану попозже. Сейчас выпью кофе. Лучше с цикорием.

ДЕД (понимающе). Сахар, значит, высоковат?

ПРИЛЕГАНОВ. Я измерял – он поднялся… Да и день был тяжёлый.

ДЕД. Но ты же справился с делами?

ПРИЛЕГАНОВ. На Васильевском был славном острове. Потом сюда. Здесь, как ты, наверное, убедился, был тур по магазинам.

ДЕД сидя берёт с подставки электрический чайник. Наливает оттуда кипяток в пустую чашку.

Ты что, дед, я сам всё сделаю!

ДЕД. Ты прекрасно знаешь, как я не люблю, когда мне помогают из-за всякой мелочи. (Очень аккуратно ставит чайник на место. Берёт чайную ложку. Свободной рукой последовательно открывает одну за другой две фарфоровые банки, стоящие на столе. Из одной берёт две ложки кофе. Высыпает их в чашку. Из другой – одну ложку цикория. Сыплет этот продукт туда же. Размешав полученное содержимое, придвигает чашку к внуку.) Человек должен заботиться сам о себе, пока есть возможность. О людях – то же самое. Я рад, что ты, кажется, вовремя усвоил эту жизненную позицию.

ПРИЛЕГАНОВ. Куда уж мне до бабушки?.. За тобой смотрела, пока не слегла окончательно.

ДЕД. Прибавь, что она мне родила и помогла вырастить хорошего сына. А тебе, слава Богу, нормального отца… И в профессии состоялась. Было с чем уходить из жизни!

ПРИЛЕГАНОВ. Я думал, ты вспомнишь, как у вас чуть не с детства всё сложилось. Или как она ждала тебя с войны всю блокаду. И потом, вплоть до сорок пятого…

ДЕД (начинает декламацией). Мы любили в тяжёлые годы, мало знали мы радостных дней… Как, впрочем, и вы теперь… Только не притворяйтесь! По-вашему, если старик старой советской выделки, так и вас раскусить не может?

ПРИЛЕГАНОВ (подхватывает декламацию). Наша юность прошла, пронеслась непогодою, как метель над простором полей. Как видишь, у меня неплохая память на твои любимые песни. Только ведь мы тоже кое-чему у вас научились.

ДЕД (спокойно и размеренно). Но вы усвоили некий подход не совсем из нашего арсенала. В отличие от нас… Ну, может быть, всего лишь лично от меня, я не спорю… Вы очень давно полюбили защищаться иронией от жизненных кошмаров. Причём это длится уже несколько десятков лет. На моей памяти. А разве это говорит о вашей силе?

ПРИЛЕГАНОВ. А что ты предлагаешь?

ДЕД (вновь декламирует). Что прошло, то прошло… И быльём поросло. И опять на душе светло… Когда-то давно эту песню пели и Жан Татлян, и Георг Отс. Вот вы бы осознали столь простой закон. И вспоминали бы, когда поживёте, не кошмарные, а светлые минуты. Жизнь может предъявлять любой мрак. Какой сложится. Поддаваться-то ей зачем из-за этого?

ПРИЛЕГАНОВ. Хм… (Пьёт кофе.) А куда тебе теперь? С проблесками света? На фоне, который в целом тёмен? (После паузы, наполненной выжидательным молчанием собеседника.) Дед… Только в твои же мемуары…

ДЕД (тихо). Так ведь они уже напечатаны. Но я к этому труду вообще отношусь спокойно. Гораздо спокойнее, чем Нереитиновы к воспоминаниям Алексея Сергеевича.

ПРИЛЕГАНОВ. Дедушка Дмитрий Васильевич!.. А куда нам с тобой от памяти деться, хотел бы я знать?

ДЕД. Тебе тоже есть что вспомнить?

ПРИЛЕГАНОВ. Уже.

ДЕД. Но делиться не хочешь?

ПРИЛЕГАНОВ. А чем? О моих личных неудачах ты и так знаешь… А в науке я пока ничего не сделал. Да ещё в наше научно-нерентабельное время.

ДЕД. Поэтому ты не только мало пьёшь, но и говоришь в целом резковато?

ПРИЛЕГАНОВ. Ты сам понимаешь все мои проблемы… Расскажу девчонке, что у меня диабет с инсулином… А тем более съем что-нибудь у неё на глазах… Или пусть даже подколюсь в сторонке… Дед, вот те крест, к больным СПИДом и то относятся лучше!

ДЕД. Дур и эгоисток на твой век, к сожалению, хватит…

ПРИЛЕГАНОВ. Ещё бы! Моя последняя, отшивая меня, свою маму подключила… И мама беседовала со мной таким жалостным тоном… Настоящего счастья хотела для дочки… Ну и видал я эту дочку в глянцевом журнале!

ДЕД (помедлив). Помнится, свою более раннюю пассию ты послал загорать на какие-то острова.

ПРИЛЕГАНОВ. Сказала бы сразу, что она замужем! Я её вообще мило беседовать со мной не принуждал.

ДЕД (после паузы). Насколько я понимаю, ты снова пытаешься отвлечься от этих бед за учёбой…

ПРИЛЕГАНОВ. Не за водкой же!.. Извини, ноги что-то затекли.

(Поднимается, выходит в коридор.)

3

ПЕРВАЯ СЦЕНА-ВОСПОМИНАНИЕ

Раскрытое окно. ПРИЛЕГАНОВ, одетый как для торжества, стоит и дышит свежим воздухом.

За спиной у него – открытая двойная дверь, из-за которой доносится типичный гул свадьбы.

МАРИНА (выходит из двери в подвенечном наряде. ПРИЛЕГАНОВУ). Вася, извини… Всё в порядке?

ПРИЛЕГАНОВ. Да, вот подышать вышел. Ни о чём не беспокойся. Тем более Алёшка до тебя уже побеспокоился. И… Я-то ладно. И даже он. А вот твоё отсутствие бросится в глаза.

МАРИНА. Мало ли зачем я могла выйти… Скажи только…

ПРИЛЕГАНОВ. Если ты о гипогликемии, то, как известно, я поел плотно и у всех на глазах. Я даже просил передать благодарность повару, ты не слышала.

МАРИНА. Ну, Муса Алиевич всегда на высоте мастерства… Я-то… Благодарна тебе…

ПРИЛЕГАНОВ. За тост? (Шутит не без усилия.) Так ведь коньяк французский. Под него надо уметь говорить. Желательно красиво. А шампанского мне всё-таки нельзя… И водку я не пью. Да ты иди. Я тоже приду сейчас. И ещё приму фужерчик под светскую беседу. Ты убедилась, я это умею.

МАРИНА. Ты только…

ПРИЛЕГАНОВ. Да не волнуйся. (Вдруг.) А вообще, я тебе по-честному желаю счастья. Ты и в этом убедилась…

4

Прежняя обстановка. ПРИЛЕГАНОВ за кухонным столом.

ДЕД (подбирая слова с осторожностью). Прости, пожалуйста, этот речевой трафарет. Только мне думается… Высшее образование даже теперь не потеряло свою роль. Хотя играет её хуже, чем в моё время. Но ведь к ВУЗу тоже надо пройти.

ПРИЛЕГАНОВ. А я читаю и твои мемуары. И Алексея Сергеевича. И ещё кое-чьи вдобавок. Есть над чем задуматься. Даже кофе по этому поводу допить тянет!

(Берётся за свою чашку.)

ДЕД. Вот то-то… Во времена моего отрочества ребята из дворянских семей кое-где были самыми лучшими работниками. На стройках, даже на заводах… Ты же помнишь, как рассудил Алексей Сергеевич? «Вы считаете мою семью социально чуждой – так я буду справляться лучше вас!» Такой вот кузен Алёша… Нереитиновы… Их порода… Хоть шпагой когда-то действовали, хоть за станком… Я, наверное, ещё и в них. Хотя отцовская Выборгская сторона сказалась тоже…

ПРИЛЕГАНОВ (отставив чашку). Не будь семнадцатого года – прадедушка с прабабушкой, наверное, не пересеклись бы… И значит, нас с тобой, дед, не было бы на свете. Как и папы… Только никто сейчас не любит об этом думать. Имей в виду.

ДЕД. Скажи, сделай милость: ты домой позвонил? Сообщил, что ночуешь здесь?

ПРИЛЕГАНОВ. Ещё днём.

ДЕД. По мобильной связи?

ПРИЛЕГАНОВ. Да.

ДЕД. Положим, кооперативную квартиру вы некогда устроили далековато. Но ведь это уже давно черта Питера. Вдобавок рядом с парками – и дача не нужна. А её всё равно пришлось продавать. Да спасибо, что без нынешних афёр обошлось… Когда я умру, вы и эту квартиру не жалейте, если будет надо. Без денег теперь не выжить. Но ругать нынешнюю эпоху, увы, бессмысленно. Конечно, предпочёл бы я быть моложе. Встречать её оказалось бы легче.

ПРИЛЕГАНОВ. Ты хочешь сказать…

ДЕД. Это так, ворчание на старости лет. В порядке выпуска пара. Не инсульт же мне перед могилой наживать!

5

ВТОРАЯ СЦЕНА-ВОСПОМИНАНИЕ

ПРИЛЕГАНОВ у открытого окна в ресторане. Рядом – АЛЕКСЕЙ, облачённый в парадный костюм.

АЛЕКСЕЙ. Дышишь?

ПРИЛЕГАНОВ. Да…

АЛЕКСЕЙ. Не перебирай всё-таки. ПРИЛЕГАНОВ. Я сюда не для этого пришёл.

АЛЕКСЕЙ (не сразу). Вообще, ты всё по-хорошему сказал в этом тосте. Как надо.

ПРИЛЕГАНОВ. Тут ничего оригинального. А вы с Мариной оба меня поняли верно. Такая дружба, как у нас, – для меня вообще нечто святое.

Пауза.

АЛЕКСЕЙ (пытается пошутить). И правое.

ПРИЛЕГАНОВ. И правое тоже.

Пауза.

АЛЕКСЕЙ. Мы твою позицию не забудем. Спасибо.

ПРИЛЕГАНОВ. Тут не за что. Да и Марину, ты знаешь, я поставил выше себя.

АЛЕКСЕЙ. С ней никак нельзя по-другому. Я это тем более вовремя понял… Кстати, пойдём-ка в зал. А то она забеспокоится о тебе.

ПРИЛЕГАНОВ. Ну, вечно сидеть за столом никто не способен. Ты иди. А я подышу подольше. Там всё-таки немного душновато.

6

Прежняя обстановка. Кухня ДЕДА.

ПРИЛЕГАНОВ (на том же месте за столом). Дед… А знаешь… (Пауза.) Вот если человек волнуется, потом он всё равно убирается в свой угол. И зализывает внутренние раны. Можно сказать, закон природы. Я это ещё в школе понял.

ДЕД (не сразу). Так и я тоже. Ещё мальчишкой. Хотя тогда из всех углов мне трубили, что в советской стране не должно быть углов. Вот лично я их и старался не заводить. По возможности, конечно. Не предать человека, не дать разгуляться карьеристу или кляузнику… Я же не отрицаю, что это всегда было очень сложным искусством. Вроде как заплываешь далеко и стараешься рассчитывать силы.

ПРИЛЕГАНОВ (не сразу). Нет, ты не думай… Лично я никого не кинул, не сдал. Даже не подставил.

ДЕД. Ох уж этот современный жаргон! И вещи им обозначаются глубоко мерзкие… За что на таком фоне только нас ругают?

ПРИЛЕГАНОВ. Я просто… Чтобы ты обо мне не думал ничего лишнего. Не надо.

ДЕД. Похоже, на душе у тебя… что-то более серьёзное, чем с этими дурами-девицами… Прости… Я прав?

Пауза.

ПРИЛЕГАНОВ. Может, и было. Но я, как всегда, проявил выдержку!

ДЕД. А полностью выговориться сейчас не тянет? (Пауза.) Нет, я понимаю: я для тебя – не совсем та кандидатура. Только я на своём веку такие разговоры слышал, что тебе, надеюсь, и не придётся никогда.

Пауза.

ПРИЛЕГАНОВ. Ради Бога, дед… Я об этом почти всегда говорил только сам с собой.

ДЕД. Теперь человек вообще может судить только сам себя. Коллектива-то перед носом нет. (Пауза.) Но, может быть, судить и не за что? Тут, мой дорогой, к сожалению, поможет только взгляд со стороны… Конечно, тебе решать. Может быть, я тебе сейчас просто из-за вздора треплю нервы?

Пауза.

ПРИЛЕГАНОВ. А ты уверен, что тебе это слышать надо?

ДЕД. Могу сказать: «Не надо». Уйдёшь из-за этого стола душевно спокойным? (Пауза.) Давай я попробую тебе помочь. Твоя мама рассказывала, когда звонила, что ты недавно был на какой-то свадьбе. Дело в этом? (Пауза.) Я вижу, в этом.

Пауза.

ПРИЛЕГАНОВ. На свадьбе я был обычным гостем. Нормально был. (Почти сразу.) В будущем мне лучше ладить и с ней, и с её мужем. Надо же было доказать, что моя фамилия не Отелло. И не Карандышев. Вот я и постарался.

ДЕД (не сразу). А зачем ладить?

ПРИЛЕГАНОВ. Из близких людей у меня только мама, папа, ты и Нереитиновы. Плюс… Вот они… Лучше связь не рвать.

ДЕД. Значит, ваш допускаемый мною треугольник рассосался без эксцессов?

Пауза.

ПРИЛЕГАНОВ (не сразу). Чем они оба виноваты? Любят друг друга вглубь и искренне… Сошлись уже довольно давно… Ей восемнадцать тогда было. Вместе живут года три. Родные с обеих сторон и то не слишком возражали. Так где тут я?.. А ты знаешь, как этот самый Алёшка меня выручал? Я ему вообще должен ныне, и присно, и во веки веков…

ДЕД. А… Это не он ли когда-то в школе наказал твоего обидчика? Я что-то припоминаю…

ПРИЛЕГАНОВ. Главное, тот урод пробовал вымогать у меня не только деньги. Еду тоже. А о моём диабете знал. В школе как-то обходилось. Но уж на улице… Так вот, Алёшка данного вампира… Даже сломал его… (Небольшая пауза.) Я не вникал, но… Тот ко мне больше не лез. А теперь он, кстати, срок отбывает. Наркотики, кажется… А Алёшка, между прочим, ещё и до этого меня спас. Из сильной гипогликемии вылезти помог. Потом довёл до квартиры. И ведь ничего за это не просил и не брал! Мама с папой на него чуть не молились… Так вот, я его теперь серьёзно отблагодарил.

Пауза.

ДЕД. Тем, что отступился?

ПРИЛЕГАНОВ. А что я ещё мог?!

ДЕД (не сразу). А скажи… Вот с той, которую ты… Послал в этот… как его… глянцевый журнал? У тебя с ней распалось до или после этой свадьбы?

ПРИЛЕГАНОВ. До.

ДЕД. Зачем же было теперь распиливать себя? И ещё по другому поводу? Мог бы просто поздравить, но сказать, что прийти не сможешь.

ПРИЛЕГАНОВ. Я решил немного сыграть. Ты знаешь, я это могу. Ну, я лицо сохранял… Заявил: «Поздравляю, рад за вас! А меня не позовёте?» Алёшка и ответил: «Приходи». Вот так всё просто… Насторожились, конечно, они оба. А может быть, и не очень. О моей выдержке ведь все знают. (Говорит, стараясь соблюдать ровный тон.) Я им, кстати, принёс очень хороший подарок. Альбом со старинными видами наших мест. Вот из этих, последних изданий. Акварели… Фотографии… И сделал дарственную надпись…

(Всё же берет себя в руки.)

7

ТРЕТЬЯ СЦЕНА-ВОСПОМИНАНИЕ

ПРИЛЕГАНОВ (стоит у своего места за свадебным столом, в руке полный фужер. Держится корректно. Говорит, как профессиональный оратор, учитывающий реакцию слушателей.) Дорогие новобрачные! Дорогие родные и близкие! Уважаемые гости! Мы все знаем и верим, что свадьба – это путь, дай Бог, к долгой счастливой жизни. Я не сомневаюсь, что у Марины и у Алёши общая дорога и сложилась, и будет именно такой – долгой и счастливой. Но ведь свадьба – это ещё и повод вспомнить прошлое. Иногда недавнее. Что я могу вспомнить? Мы все и росли, и учились рядом. Были и остаёмся честными, надёжными и, поверьте, самыми лучшими друзьями. Тем приятнее мне видеть, что мои друзья нашли счастье в любви и в семейной жизни. Разве это не чудо? Это настоящее чудо! А чудеса обязательно надо ценить, если они всё-таки происходят. Дорогая Марина! Дорогой Алексей! Я рад вашему счастью ничуть не слабее, чем мог бы радоваться своему. Не буду занимать время сверх меры. Пожелаю вам только того, чего вы и сами желаете друг другу. Пусть сбудутся ваши светлые надежды. Горько!

ВОЗГЛАСЫ ГОСТЕЙ. Горько!

8

Прежняя обстановка. ПРИЛЕГАНОВ с дедом за столом.

ПРИЛЕГАНОВ (монотонно, чётко и с тихим нажимом). На свадьбе соперника напиваются и скандалят только ничтожества. А мы с Алёшей…

Держаться умеем оба… В ночь после свадьбы я, может быть, и грыз одинокую подушку зубами. Но следы моих зубов на ней не сохранились. Не помню, у кого я это вычитал.

ДЕД. Другими словами, ты безоглядно переступил через себя?

ПРИЛЕГАНОВ. А что, жизнь этого потребовать не может? Ты сам в своё время добился своей должности. Тебе нечего объяснять.

ДЕД. Но сделок с собой это от меня не потребовало… Скажем, по крупному счёту. Такое тоже случается. А ты, извини, ничего не достиг. Ну, допустим, сохранил лицо… Как говорят в Одессе, «оно тебе надо»? А что до меня, дорогой мой внук, то я старался никогда не быть абсолютным заложником хода вещей. И людям не советую. Кстати… Мы тут за разговорами забыли… А ведь тебе нельзя…

(Встаёт. Начинает хлопотать у плиты.)

ПРИЛЕГАНОВ. Вот уж мою диету не сломает никакая любовь!

(Резко берёт со стола пульт дистанционного управления. Включает телевизор.)

ГОЛОС ГЕОРГА ОТСА (под музыку).

ПРИЛЕГАНОВ (врезается в финал куплета, заглушив этот первый). И снова старые песни!..

(Выключает телевизор.)

ДЕД (спокойно). Вот когда ты, Вася, немного остынешь, пожалуйста, всё-таки снова включи. Вечер, знаешь ли, спустился. Над тихой Невой. Юность свою мне не забыть. Но скоро начнутся новости. Впрочем, нужный мне канал я отыщу сам. И обеспечу не очень высокий уровень звука. Не возражаешь?

ПРИЛЕГАНОВ. Нет, конечно.

ИНТЕРМЕДИЯ ВТОРАЯ

Небольшой городок к северо-востоку от Петербурга. Один из жилых кварталов, застроенный в 1960-е годы (или чуть позже) типовыми многоквартирными домами. Только не блочными, а кирпичными. Растительность во дворах густая.

Погожий летний день.

МАРИНА пересекает один из дворов. За ней в некотором отдалении идёт ПРИЛЕГАНОВ. Через плечо у него висит сумка. У Марины – тоже, только дамская и небольшая. Обоим этим героям уже лет по 28. Или чуть побольше.

Войдя во двор, МАРИНА сразу принимает такой вид, будто какой-то прохожий двинулся за ней совершенно случайно. Заходит в один из подъездов. ПРИЛЕГАНОВ – за ней…

Часть III

Действующие лица:

ПРИЛЕГАНОВ

МАРИНА

ЮРА СОКОЛОВ, очень красивый парень 16 лет. Умеренно высок, вполне крепок.

Типовая двухкомнатная квартира на последнем этаже. На сцене – прихожая с дверью на лестницу; далее (против часовой стрелки) – двери в туалет, в ванную и кухня. Ближе к рампе – так называемая «большая» комната. Из неё – проход во вторую.

Обстановка в «большой» комнате приличная, но небогатая и не новая. На диване – прибранная постель. Рядом с ним стоит дорожная сумка на колёсиках. Везде аккуратно разложены женские вещи.

К началу действия на сцене пусто. В прихожей горит верхний свет. Балконная дверь и одна из оконных створок полуоткрыты.

1

Звук ключа в замке. Дверь на лестницу открывается. Входит МАРИНА с ключами в руке, потом ПРИЛЕГАНОВ. Войдя, он тут же оглядывается и снимает с плеча свою сумку. Ставит её на скамейку под вешалкой. В сумке же МАРИНЫ звонит телефон.

МАРИНА (ПРИЛЕГАНОВУ, тихо и быстро). Запри дверь, я отвечу. С замками разберёшься?

ПРИЛЕГАНОВ. Сейчас.

(Принимает от МАРИНЫ ключи. Закрыв входную дверь, начинает возиться с замками.)

МАРИНА (проходит в «большую» комнату, открывает свою сумку, достаёт оттуда телефон, потом бросает её на диван. По телефону.). Привет, Алёша. Минутку, я тут вошла, открыть балкон надо. (Идёт к балкону, широко распахивает дверь. Затем и живо – створку окна. Стоит почти у самой рампы.) Да, так слушаю… (Через паузу.) Поняла… И никак? (Пауза.) Жалко, мог бы сюда хоть на денёк. Тётя была бы рада. (Пауза.) Да всё нормально. С утра проводила тётю в Питер, но к ночи она уже вернётся. А сейчас с Васей пересеклись. Тут в краеведческом музее устроили научные чтения, это связано с Горичанским. Ну да, с писателем. Вася же его биограф. Так вот, приехал сюда и доклад делал. (Пауза.) Вроде всё хорошо. (Пауза.) Ладно, передам. (Пауза.) Ну, удачи тебе. (Прекратив разговор, МАРИНА кладёт телефон на журнальный столик. Вернувшись к балкону, задёргивает окно и проём балконной двери тюлевой занавеской. ПРИЛЕГАНОВУ). Повезло моему любимому мужу! По работе он двигается энергично.

ПРИЛЕГАНОВ (из прихожей). Ну и замок у твоей тёти! Надеюсь, закрылся по-хорошему… Кстати, ты знаешь, что второй замок не работает?

МАРИНА. Да, сегодня с ним что-то не то. Но я с мастером договорилась. Придёт, посмотрит оба. Только это завтра.

2

ПРИЛЕГАНОВ гасит свет в прихожей. Встаёт на пороге комнаты.

МАРИНА (показывает на глубокое кресло у журнального столика). Садись, не разувайся. Да, тебе привет от Алёшки.

ПРИЛЕГАНОВ (проходит к креслу, садится). Спасибо… Вообще-то, я решил, что вы тут все втроём. Правда, удивился. У вас же и дача, и на курорты ездите.

МАРИНА (сев на край дивана). Да просто у Алёшки отпуск не сейчас. Мне-то надо было тёте кое с чем помочь, поэтому я здесь. За Витькой старшее поколение с обеих сторон приглядывает… Так что…

ПРИЛЕГАНОВ. Ну, мне тоже нашлось чем тут заняться… Но согласись, всё равно неудобно. Я с тобой в одной квартире, твой муж не рядом…

МАРИНА. Так он уже сто раз убедился, что от тебя никаких сериалов. Не всё ли тебе равно, где мы сейчас?

ПРИЛЕГАНОВ. Могли бы тогда в кафе посидеть.

МАРИНА. А завтра тёте сообщат, что я была там с неизвестным мужиком! Сейчас туристов хватает, ещё фестиваль этот на площади, и то все друг у друга на виду. Спасибо, что у дома нас, кажется, никто не заметил.

ПРИЛЕГАНОВ. Зачем тогда ты меня вообще пригласила? Абсурд какой-то ведь выходит…

МАРИНА. Где бы ты болтался несколько часов? Вон какое «окно» на транспорте. Что автобусы, что железная дорога… А пьянки уже начинаются. Фестиваль же… Есть, кстати, не хочешь?

ПРИЛЕГАНОВ. После чтений устроили фуршет. Но это скорее формальность. А я плотно завтракал

ещё перед отъездом. И в электричке поел дополнительно. Я перед работой всегда так делаю. На случай чего.

МАРИНА. Тогда хоть кофе выпей. Я вчера купила финский. Заварной. Тётя от него фанатеет. А ты и после доклада толком передохнешь.

ПРИЛЕГАНОВ. Ну не обижать же тебя отказом! Тем более выступление идеально прошло.

МАРИНА. Тогда я к кофе угощу тебя пирогом. Тётя вчера целый вечер пекла. Это у неё чуть не мания. Родом из старинной жизни.

ПРИЛЕГАНОВ. Ты о пироге?

МАРИНА. Да.

ПРИЛЕГАНОВ. Ну, если мания, тогда не откажусь. Только, если можно, чтобы пирог был не сладкий. И так боюсь, что сахар вверх полезет. Сама понимаешь, волноваться пришлось. Думал, как пройдёт всё… Да и ездил я сюда без ночлега. Оба раза вставал в пол-шестого.

МАРИНА. Не волнуйся. Пирог я тебе дам с капустой. (Встаёт.) И принесу всё сюда, на кухне слишком тесно. Да и тебе, наверное, тут сидеть лучше.

3

МАРИНА на кухне возится с пирогом, подогревает воду в электрическом чайнике, готовит кофе.

ПРИЛЕГАНОВ (в комнате). Стереотипы вечные и разные. Плавно переходящие в абсурд и парадоксы. А моя драма – среди них.

(Откидывается на спинку кресла, опустив руки по его бокам вниз. Прикрывает глаза.)

4

МАРИНА входит в комнату с полным подносом.

ПРИЛЕГАНОВ мгновенно открывает глаза.

МАРИНА. Я тоже выпью чашечку. Приятного аппетита.

(Ставит поднос на журнальный столик. Садится напротив Прилеганова.)

ПРИЛЕГАНОВ. Да, у меня ведь руки грязные.

МАРИНА. Оботри, сейчас дам. (Поднимается, достаёт из серванта пачку освежающих салфеток. Вскрывает её, отдаёт ПРИЛЕГАНОВУ.) Вот, тётя тоже в них влюбилась.

ПРИЛЕГАНОВ. Спасибо. (Тщательно вытирает салфетками руки, пока МАРИНА усаживается вновь.) Я действительно как сел, так и не встану… (Откладывает использованные салфетки и пачку в сторону на столешнице.) А что, по мне это видно?

МАРИНА. Устал, чувствуется.

ПРИЛЕГАНОВ (глотнув кофе). Я ещё и прошёлся. У озера, вдоль пляжа. Сосны там, кстати, растут чудесные… И вид на эту старую крепость оттуда неплохой… Ходил, задумался… Да, слушай… Я вот о чём хотел спросить. Автобус на Питер идёт отсюда вроде бы в 18:30? Я не разобрался, а с расписанием на автовокзале какая-то клоунада. Не хуже, чем на железной дороге.

МАРИНА. В шесть тридцать, я знаю. По-другому тут ещё ни разу не бывало.

ПРИЛЕГАНОВ (снова глотнув кофе). Тогда я успею. И билет куплю. В крайнем случае на такси разорюсь. Деньги есть. Ты не думай, долго мне здесь оставаться незачем. (Очень опрятно и тщательно ест пирог.) А вот это вкусно, спасибо тебе. Жалко, не смогу поблагодарить твою тётю.

МАРИНА (тоже пьёт кофе). Она вернётся поздно, я сказала. Ты, кстати, тоже домой доберёшься только ночью. Тебе же через пол-области ехать.

ПРИЛЕГАНОВ. Да мама к этому готова. И в Питере, на автовокзале, я в любом случае возьму такси. А с ночлегом тут мне всё было бы сложнее. И устроителям чтений лишние проблемы.

МАРИНА. Конечно, не моё дело. Но по-моему, вот эту квартиру своего деда ты продал зря. Деньги деньгами, но ехал бы ты сейчас туда. Короче бы вышло, и отдохнул бы.

5

ПРИЛЕГАНОВ. В том-то и проблема, что деньги. Дед умер, потом отец… В общем, теперь нам с мамой нужно денег побольше и сразу. А покупатель нормальный, не кинул. И выплатил столько, сколько нас устроило. Как только выяснил, что Смольный в двух шагах… Нет, торговался, конечно.

Говоря об этом, ПРИЛЕГАНОВ встаёт.

Чувствуется, что он как-то сразу возбудился.

(Опёршись на спинку кресла.) Много мне, по-твоему, в этом Методическом центре платят? Ещё спасибо, что работа тихая. И в основном на дому. В офисе я ведь бываю регулярно, но не каждый день… Но зарплата всё равно не очень. А преподавать нелегко, в школе меня бы вообще жизнь загнула. Да и платили бы там меньше… Плюс мама всё же не олигарх.

МАРИНА. А почему квартиру деда вы решили не сдавать? Я вот этого не пойму. Тоже ведь источник дохода.

ПРИЛЕГАНОВ. Лучше один раз отвоевать с покупателем, чем всё время воевать с жильцами. Я человек больной, маме тоже будет трудно. А недвижимость сейчас в некоторой цене, сама знаешь… Пусть не сверх меры. (Совершает несколько шагов в сторону рампы. Возбуждение у него не проходит. Продолжает всё же более уверенным тоном, чем раньше.) В общем-то… Науку я могу делать без нищеты на шее. Этот сегодняшний доклад… Слава Богу, две публикации о Горичанском у меня есть. Почти одновременно состоялись. А на основе доклада будет третья. Диссертация формируется. И, возможно, даже будет книга… Со временем. (Оказывается у самой рампы. Обращается скорее к зрителям.) Вот тоже судьба… Я имею в виду Горичанского. Он ведь во времена Зощенко чуть не стал литературной звездой такого же масштаба. А потом… Травля, ссылка, лагеря… Штрафной батальон на войне… Пробовал вернуться в литературу – снова посадили. В середине пятидесятых реабилитировали, печататься начал, даже слава его возродилась. Так умер! А потом прошло время… Я в одну из трудных минут открыл для себя его книги. И вычитал там, что среди разброда, глупости и нищеты всё равно можно быть умным. И вести себя красиво. А слова, которыми всё это было передано на бумаге, ложились мне на душу тихо. Мягко. Ненавязчиво. С грустью. Но и повеселиться можно было. И за этим стоит своя тайна.

Пауза.

МАРИНА. А вот фильм по нему сейчас сняли. Как тебе?

ПРИЛЕГАНОВ. Там хорошо всё, что сценарист и режиссёр оставили от Горичанского. (Прохаживаясь по сцене.) Вообще, те времена сейчас уже скверно понимают. Тогда ведь вокруг рушилось всё, что разрушали. И под развалинами гибли люди. Но жить-то старались, несмотря ни на что. Знаешь, как дед вбивал это мне в голову?

Усаживается на кресло. Видимо, для прогулок эта комната тесновата.

МАРИНА. Так ведь я понимаю.

6

МОНОЛОГ

ПРИЛЕГАНОВ (говорит сидя). Вообще-то, в чём прикол… Смотри. (В его речи вполне закрепляется какая-то одержимость.) Мой кровный родственник Андрюша Нереитинов – парень здоровый. И всё у него складывается хорошо. Я же инвалид. Но у меня всё должно быть ещё лучше. Всем своим видом, всей своей жизнью я доказываю, что это возможно. Ты скажешь просто: по-твоему, я иногда издеваюсь над собой. Но ведь осилить кое-что я тоже могу. Значит, моё место в упряжке. (Торжественно, но не без яда.) Нервничаю, но чужие тексты редактирую. Изнываю, но свои создаю. Езжу через пол-области по два дня кряду, но доклады делаю. Причём под комплименты. Но устаю… Мозг молотит… (Обрывисто.) Мозг… молотит… Молотит… Устал… Ну его всё… Устал…

Лицо ПРИЛЕГАНОВА вдруг как-то застывает.

И взгляд останавливается.

7

МАРИНА. Слушай, у тебя не приступ твой? Что-то лицо побелело… (Поднимается и обшаривает взглядом стол. Далее командует.) Ешь пирог, быстро! (Обходит стол. Берёт кусок пирога с блюда. Нагибается надПРИЛЕГАНОВЫМ.) Быстро! (Чуть не запихивает ему пирог в рот. Рефлективно ПРИЛЕГАНОВ двигает челюстями. Но себя он контролирует еле-еле, глотает с трудом.) Запей!

МАРИНА берет чашку с кофе, её краем как-то раздвигает ПРИЛЕГАНОВУ челюсти. Стараясь не облить сотрапезника, тихо вливает кофе ему в рот.

ПРИЛЕГАНОВ (как сквозь подушку). Сладкого…

МАРИНА. Это на кухне. Сейчас принесу. Тебе сладкий чай, так? Ладно. Ты… Сейчас!

8

НЕМАЯ КАРТИНА

ПРИЛЕГАНОВ остаётся в прострации. МАРИНА быстро идёт на кухню. Там она, ощупав и взвесив в руке электрический чайник (есть ли ещё вода?), включает его. Но до полного кипения не подогревает. Берёт громадную кружку, кладёт туда сахарный песок из сахарницы, а из маленького фарфорового чайника наливает заварку. Потом туда же – кипяток. Всё это МАРИНА тщательно размешивает. Подумав, достаёт из холодильника плитку шоколада. Сдирает с неё обёртку.

С шоколадом в левой руке и с кружкой в правой возвращается в комнату. Плитку аккуратно опускает на столик, на блюдо рядом с чашкой ПРИЛЕГАНОВА.

9

МАРИНА (склонившись над ПРИЛЕГАНОВЫМ, тычет ему кружкой в зубы). Пей быстро, слышишь?!

ПРИЛЕГАНОВ судорожно глотает чай.

МАРИНА. Пей! (Не отстаёт, пока кружка не пустеет. Тогда кружку она ставит на стол. Берёт и разламывает шоколадную плитку. Сует кусок ПРИЛЕГАНОВУ в рот.) Возьми! Соси… Соси. Как валидол…

ПРИЛЕГАНОВ подчиняется, но автоматически. Потом, видимо, сознание начинает возвращаться, взгляд делается несколько более осмысленным.

10

Дверь на лестницу открывается. ЮРА СОКОЛОВ заходит в прихожую. Не зажигая свет, осторожно делает по ней несколько шагов. Ступает тихо.

МАРИНА (в комнате, ПРИЛЕГАНОВУ). Ну как? ЮРА. Марина, а у вас дверь не заперта.

МАРИНА. А-а… Что?! Ты…

ЮРА. Дверь, говорю… (Появляется на входе в комнату.) А чего тут?

Красота ЮРЫ производит эффект.

ПРИЛЕГАНОВ (сквозь шоколад во рту). Я потею…

МАРИНА (мгновенно собравшись. Негромко.) Юрка, давай помогай! У человека приступ. Диабет у него, ясно?!

ЮРА (быстрореагирует). Как ему помочь?

МАРИНА. Погоди… (Оглядывается. Смотрит на полотенце, свисающее со спинки дивана. Проходит. Хватает его.) Лови! (Бросает полотенце ЮРЕ. Тот подхватывает быстро и ловко. С полотенцем в цепкой руке подходит к ПРИЛЕГАНОВУ.) Обтирай ему лицо насухо. Я на кухню, там быстро кое-что возьму. Работай, и без нервов. Понял?!