Читать книгу Отпуск в Ижевске опасный для жизни - - Страница 1
ОглавлениеГлава 1
1.
Было позднее утро, а вернее, уже наступил день, когда я прибыл в город, где прошли мои лучшие годы. Меня очень удивило, что мой начальник с такой легкостью отпустил меня в отпуск, особенно когда узнал, что я решил посетить места моей молодости. Хотя я прожил в Ижевске пять незабываемых лет и помнил городскую обстановку, названия улиц и районов, но прошло уже достаточно времени, чтобы многое из того, что я знал, и особенно облик зданий, изменился.
Я вытащил из сумки записную книжку и еще раз уточнил адрес. По номеру дома было несложно понять, что нужный объект находится напротив. Я пересек двор и наконец-то нашел тот подъезд, который был мне нужен. Рядом со входом стояла лавочка, где отдыхали две милые старушки.
‒ Здравствуйте, ‒ сказал я им. ‒ Я специально взял отпуск, чтобы приехать к своей старой знакомой. Ее зовут Мария Летникова. Вы ее знаете? Я правильно нашел дом, в котором она когда-то жила?
Бабушки без особого интереса оглядели меня и не задумываясь ответили:
‒ Да, она проживает здесь, комната Машеньки на пятом этаже, номер 54. Но она очень рано уходит и поздно приходит, поэтому мы ее давно не видели, может, сейчас она дома.
‒ Спасибо. Скоро я это узнаю.
Я открыл дверь в подъезд и вошел. Рядом с лестницей, ведущей на верхние этажи, висели почтовые ящики жильцов этого дома. В ящике с номером 54 почту долго не забирали. Я вытащил все содержимое, бегло осмотрел и не увидел ничего из того, что могло бы меня заинтересовать. Да уж, рекламные компании захламляют почту своей макулатурой. Небрежно бросил все в свою сумку и поднялся на пятый этаж. Когда-то это было общежитие гостиничного типа, поэтому я попал в коридор, где комнаты находились напротив друг друга. Я подошел к нужной двери и, не увидев кнопку звонка, громко постучал. Подождал еще немного времени, прислушался и постучал опять. Мне никто не открыл. Я хотел уже уходить и подумал вернуться сюда поздно вечером, как позади открылась дверь.
‒ Вы пришли к Марии?
Обернувшись, я увидел коренастого мужчину, который высунулся из проема своей комнаты. Он всем телом заслонял вид за собой, вероятно, боялся показать бардак, который находился за его спиной.
‒ Да, мне необходимо ее увидеть, ‒ ответил я. По глазам мужчины было видно, что он хочет что-то сообщить, но первым никак не может решиться заговорить.
‒ Сегодня душновато, не могли бы вы дать мне выпить стакан воды? ‒ я решил помочь ему.
‒ Могу предложить вам смородиновый морс. У меня не прибрано, но если вас это не смущает, то можете зайти.
Без особой надобности я крайне редко захожу в незнакомые квартиры, но тут была необходимость.
‒ Ну что ж, спасибо, что не отказали.
‒ Тогда проходите. Вы не местный, приехали недавно?
Я утвердительно кивнул головой. Он пропустил меня в комнату и, когда мы уселись на старенький диван, спросил:
‒ Так что будем пить? Может быть, водки?
‒ Водка до обеда для меня бывает тяжелой. Не откажусь от глотка коньяка.
‒ Вы не думайте, что у меня дома бар и найдется все что угодно. Коньяк дорогой, и он бывает у меня очень редко.
‒ Ничего страшного, ничего не нужно, ‒ ответил я, ‒ я вас понимаю.
Взяв с журнального столика граненый стакан, он налил смородиновый напиток из прозрачного графина и передал мне. Я взял стакан и сделал глоток.
‒ Вы что-то хотели мне сказать, когда спросили о том, что я ищу Марию?
‒ По сути, ничего, только то, что не видел ее уже больше недели. Она куда-то пропала.
‒ Почему вы так думаете? ‒ спросил я.
‒ Когда я или она уезжали из города больше чем на два дня, мы предупреждали друг друга об этом заранее. Просто присматривали за квартирой, не более. Меня зовут Никита. Никита Бондарев. А вы кто такой?
‒ Мария мой старый хороший друг.
‒ Понимаю, ‒ улыбнувшись, кивнул он.
‒ Вы не подумайте, что мы с ней близки по-особому, ‒ решил уточнить я. – Мы с ней учились вместе пять лет в одной группе в институте. ‒ Как вы думаете, где можно ее найти?
‒ Даже не могу предположить.
‒ Может быть такое, что она отлучилась по работе, уехала в командировку? Где она работает?
Он развел руками и помотал головой.
‒ Знаю, что ей нравилось работать в недорогих кафе или барах, но это предположение, и я не уверен полностью на все сто процентов.
‒ Если ваше предположение верно, то в каком баре ее искать?
‒ Не знаю. Один раз я был в баре у городского парка имени Кирова, возле пруда с набережной. Я ее видел в этом баре, но не уверен, что она там была на работе.
Я вспомнил то место, о каком он мне сейчас говорил, и был уверен в том, что это было именно то самое место, которое мы с ребятами любили в студенческие годы.
‒ Может быть такое, что она задержалась на продолжительное время у своих знакомых?
‒ Нет. Это исключено. Она бы заранее предупредила.
‒ Так вы хотите сказать, что она исчезла?
‒ Мне бы не хотелось думать об этом, но очень похоже на то, что с ней что-то произошло.
‒ Вы не пытались обратиться в соответствующие органы?
‒ Я не хочу иметь дело с нашими органами.
‒ Возможно, вы слышали или видели ‒ во время ее отсутствия к ней никто не стучал?
‒ Да. Вчера и позавчера в ее дверь долбился какой-то парень с длинной челкой и светлыми усами. На мой вопрос: кого он ищет? ‒ он грубо отвечал: «Не твое дело» и тут же убегал. Что он хотел, мне неизвестно.
Тем временем смородиновое пойло у меня закончилось, я поставил стакан на место и медленно встал.
‒ У меня к вам большая просьба. Если в квартиру Марии хоть кто-нибудь придет, сообщите мне. Если я понадоблюсь, то вы найдете меня в хостеле «Металлург» на татар-базаре. Вот карточка с телефоном, меня зовут Максим Меркулов. Я буду заглядывать к вам время от времени.
‒ Значит, вы больше ничего не хотите и уходите?
‒ Да. Не буду тратить ваше время, у меня тоже есть дела.
С улыбкой на лице я на прощание пожал ему руку и направился восвояси. Удалившись от дома, я из кармашка сумки достал помятый бланк телеграммы и задумчиво перечитал: «Дорогой Максим. Ты помнишь все хорошее, что с нами было. Знаю, ты поможешь. Приезжай быстрее, как только сможешь. Думаю, за такое продолжительное время, которое прошло, мы все еще друзья. Ты нужен… Маша».
Телеграмму я получил более недели назад. Я не мог понять причину, по которой она воспользовалась именно этим средством связи. Но сейчас у меня пропали все сомнения: с моей подругой что-то случилось. Я присел на одну из свободных дворовых лавок и стал собираться с мыслями. Мария была единственной девушкой в нашей студенческой группе. Я всегда к ней относился больше, чем к другу.
Единственное, о чем я сейчас подумал, ‒ нужно встретиться со своими старыми студенческими друзьями, с кем я продолжительное время учился, работал и жил. После учебы, когда мы, молодые ребята, попрощались и разъехались кто куда, прошло уже много лет, их адреса я забыл, а многие и не знал. Если поговорить хоть с кем-то из них, то мне удастся узнать, что произошло с Машей. Пролистав свою записную книжку, я попробовал позвонить самым надежным своим друзьям, но связаться мне ни с кем не удалось. Я решил посетить любимое место, бар на набережной, где в юности мы очень часто бывали. Мой внутренний голос подсказывал, что именно там я увижу кого-то из своих хороших знакомых либо хотя бы что-нибудь смогу о них узнать.
2.
Я неплохо знал этот уютный бар. Раньше очень часто посещал это место. Нам с друзьями было достаточно выйти из своего студенческого общежития, спуститься вниз по улице Песочной и оказаться недалеко от берега Ижевского пруда. Заведение находилось вдоль посадки деревьев, между кустарников, и если не приглядеться, его не сразу можно заметить. Хотя это здание считается не стационарным, а передвижным, внутри удивительно просторно. В будние дни посетителей кроме студентов было не много. Обыватели приходили сюда по вечерам, в основном по пятницам и субботам. В те редкие моменты, когда мы связывались с Машей, она, что они с друзьями испытывают ностальгию по нашему студенческому прошлому, поэтому очень часто встречаются именно в этом баре, устраивают вечеринки.
Я решил переодеть свою строгую одежду в более легкий повседневный костюм. Надел джинсовые брюки и куртку. Куртка из джинсы никогда мне не нравилась, но в ней я не выглядел вызывающе и не выделялся из толпы. Когда-то в Ижевске, в мои студенческие годы, такие курточки носили многие. Это было практично и недорого.
Я вышел из трамвая на знакомой мне остановке. Меня переполняли невероятно радостные чувства, ведь куда бы я ни кинул взгляд, все, что меня окружало, было таким родным и близким! От этого все больше и больше накатывали воспоминания прошлых студенческих лет.
Я быстро разыскал нужное место и после непродолжительной паузы зашел внутрь. Вероятно, время было еще недостаточно позднее, потому что для вечера пятницы бар был довольно пустым. После моего последнего посещения прошло много лет, и я не увидел в зале ни одного своего знакомого. Медленным шагом я направился к стойке продавца-кассира и бара. Молодая девушка-кассирша, она же барменша, своей приятной улыбкой привлекала к себе внимание. Наспех, по-домашнему, но аккуратно и стильно уложенная прическа, невызывающий цвет помады на губах говорили мне, что передо мной стоит студентка, возможно, из близлежащей сельскохозяйственной академии, которая в свободное от учебы время подрабатывает по вечерам.
‒ Здравствуйте! Что будете брать? ‒ спросила она у меня.
‒ Добрый вечер! Пятница, конец рабочей недели, приподнятое настроение, вы замечательно выглядите! ‒ быстрым темпом, без выражения выдавил я из себя, но заметил, что комплимент ей понравился.
‒ Спасибо! Что желаете? Вам нужна моя помощь, чтобы что-то у нас выбрать?
‒ Нет, выбор сделаю сам, но ваша помощь мне действительно необходима.
Я достал из сумки старую черно-белую групповую фотографию своих студенческих лет и протянул ей.
‒ Я разыскиваю своих старых друзей. Вы не узнаете кого-нибудь на этом фото? Может быть, кто-то бывал у вас в баре? Понимаю, это фото старое, люди на снимке сейчас уже не такие молодые. Но, пожалуйста, посмотрите, вы кого-нибудь видели?
Она посмотрела на меня с неподдельным интересом, в ее темных глазах замешательства или удивления не было, поэтому я понял, что неординарные просьбы ей уже приходилось слышать. Не теряя надежды, я стал перечислять поименно всех ребят, которые были на фотографии, но девушка отрицательно качала головой.
‒ Вас я определила сразу, ‒ сказала она, ‒ и, знаете, еще мне кажется, что я узнаю вот эту пару, мужчину и женщину, которые в правой части фотографии. ‒ Она указала на Александра Русинова и Марию Летникову.
‒ Когда я работала, вот эти люди бывали у нас в баре. Но, к сожалению, они перестали ходить к нам примерно около недели или двух назад. Больше о них может рассказать мой сменщик Витя. Я видела, что он с ними по-дружески общался, ‒ она выдохнула и замолчала.
‒ Когда будет его смена?
‒ Мы с Виктором меняемся через каждые три дня. Он поменяет меня завтра.
‒ Коньяк «Белый аист» есть? ‒ спросил я.
‒ Такой марки нет, но имеется «Арарат», который не хуже. Присаживайтесь, где будет удобно, я принесу, ‒ ответила она.
‒ Хорошо, спасибо, и плитку темного шоколада, ‒ сказал я и положил на барную стойку деньги.
Я уселся за небольшой столик в дальнем углу зала, с расчетом, чтобы хорошо видеть всех посетителей, несколько раз встряхнул бутылку, которую принесли, налил рюмку и залпом выпил. Жгучий напиток махом растревожил мою кровь и подействовал как расслабляющий допинг. Я закурил сигарету и почувствовал, как моя душа понеслась в рай. Накатили старые воспоминания.
После школы я не случайно оказался в Ижевске. Целый год я мечтал оторваться от дома и готовился, чтобы пойти учиться дальше. Подготовительные курсы в институт, занятия, новое место жительства, романтика молодости, новые незабываемые впечатления ‒ все это так поглотило меня, что я не заметил, как в это время рухнула большая советская страна. Мы все моментально оказались совершенно в другом, не знакомом для нас месте, в отдельном государстве. В том, что происходило в те, 90-е годы, я ничего не понимал. Мой юношеский разум воспринимал все это как само собой разумеющееся, мне казалось, что у любого человека бывает именно такая, а никакая иная, самостоятельная жизнь. Вокруг меня все разом бросились зарабатывать деньги. Вероятно, от того, что воспитание у всех было разное, не всем это удавалось, ведь не каждый понимал, что в рыночные отношения необходимо врастать, ломать себя, льстить, обманывать. Все были советскими людьми и не могли моментально поменять мышление, измениться. Многие просто стали терять работу. Назвать это время неопределенностью нельзя, у каждого возникали трудности везде, на каждом шагу ‒ и с властями, и с бандитами. Ничего удивительного, 90-е годы были разгулом бандитизма, преступности, подменой государственной власти какими-то другими суррогатными властями ‒ «смотрящими» из бандитского мира. Нам рассказывали о замечательной жизни где-то там, в далекой загранице, и мы, как дети, поверили в эту западную сказку. На деле все оказывалось гораздо жестче. Жизнь заставляла крутиться и вертеться.
Юность моего поколения пришлась на самые кризисные моменты становления новой России, на все ее переломы. Но в то время я этого не понимал. Именно в институте я познакомился со своими ребятами, мы сильно сдружились, стали как братья. В учебной студенческой группе нас было семеро, и среди нас была одна-единственная девушка. Красота и ум ‒ вот два качества, которые сочетались в Маше. Взбалмошный, временами взрывной характер ничуть ее не портил, а придавал ей привлекательный шарм. В учебе Мария была добросовестным и примерным студентом, а на отдыхе всегда была душой, красотой нашей дружной компании, всегда становилась активной заводилой и участвовала во всех наших мальчишеских глупых аферах, гулянках и простых студенческих попойках, драках и посиделках. Втайне от нее мы все ее не то чтобы любили ‒ мы ее боготворили. В те юношеские времена мы просто были молодыми, казалось, что нам любое море по колено, ярче светит солнце, и перед нами будут открываться любые двери. Мы были лишены многих вещей, но, как это ни парадоксально, не знали, что лишены. Открывались границы, хлынули потоки зарубежных товаров. Жизнь менялась, но мы этого не осознавали. В человеческих отношениях на первый план вышли деньги, и деньги портили практически каждого. Однако никакие события совершенно меня не огорчали. Все воспринимали любое событие как должное. Мы любую изменившуюся мелочь считали тем простым действием, которое и должно происходить именно так, а никак иначе. Ижевск стал для нас дорогим, родным городом.
После окончания учебы мы все разошлись. Я сначала уехал в родительский город, а вскоре попал на войну на Кавказ. Друзья писали мне, но самой активной «писательницей» была Маша. Еще во время учебы я догадывался о том, что она относится ко мне больше, чем друг, и любит меня. Но среди нашей компании была негласная договоренность, что никто из нас, как бы кому-то сильно ни хотелось, не будет самостоятельно строить с Машенькой серьезных отношений до тех пор, пока она сама не сделает первый шаг к кому-либо из нас. Она прекрасно это знала и, вероятно, чтобы не портить дружеских отношений в коллективе, категорически ни с кем не заводила романов. Разве только со мной, в самом конце обучения, только один раз. Самый прекрасный раз. И вот теперь, спустя столько лет, я бросил все и по первому ее зову примчался в Ижевск. В пути я все подбирал слова, которыми ее встречу, но у меня ничего не получалось. «Машенька, ты самая замечательная и красивая, и мне горько осознавать, что мы упустили много времени для того, чтобы освободить свои чувства и построить любовь, ‒ хотел я сказать ей. ‒ И что означает твое последнее сообщение?»
Невысокий, но громкий голос вернул меня из прострации. Невероятно, но, видимо, на какой-то миг я погрузился в отвлеченное состояние, поэтому сильно удивился, когда увидел, что за моим столиком оказался посторонний человек.
‒ Девушка за стойкой сказала, что тебя интересует Александр Русинов?
Я поднял голову. Передо мной сидел молодой человек с густыми светлыми усами, в руках он сжимал большую кружку пива. Он с удивлением рассматривал меня.
3.
‒ Да, ты прав, я разыскиваю Александра.
Он еще ближе подвинул свой стул к столу, не отрывая взгляда от меня. Ему на вид можно было дать лет двадцать пять, но не больше тридцати. Его темные широко открытые глаза определенно мне кого-то напоминали.
‒ Меня зовут Алексей, ‒ сказал он. ‒ Я младший брат того, кого вы ищете. Я вспомнил тебя по студенческим фотографиям из альбома Саши.
‒ Максим, ‒ представился я. ‒ Ты мало похож на своего брата, ‒ я уважительно кивнул головой.
‒ Я, как и ты, разыскиваю своего старшего брата, мы были с ним очень близки. Но у меня пропала с ним связь уже более двух недель назад, поэтому я встревожился.
‒ Вот как?
‒ Да.
Я, как и он, поближе придвинулся к столу и предложил ему рюмку коньяка. Он согласился, заметив:
‒ Я редко беру коньяк, практически никогда, пью больше водку и пиво, это дешевле.
‒ А мне, наоборот, ничего не хочется пить, кроме коньяка.
Он покачал головой. И не стал ничего отвечать.
‒ Это ты приходил по адресу, где живет наша с Александром общая подруга Мария Летникова? – спросил я.
‒ Да, я приходил к ней несколько раз и не нашел ее дома. Я посетил всех близких друзей, с которыми дружил мой брат, но все они тоже куда-то пропали. Видимо, ты первый человек, которого я нашел, поэтому прошу тебя вместе искать моего брата.
‒ Думаю, нам вдвоем будет лучше, ‒ заметил я. – Только ты должен меня понять ‒ меня больше интересует найти Машу, нежели Александра.
‒ Ты знаешь, мне кажется, что если найти одного, то можно сразу же найти и другого. В последние несколько месяцев я видел их вместе в компании каких-то незнакомых для меня людей. В том числе они встречались мне в этом баре.
‒ Ну, если это так, тогда объединим усилия…
Я подробно поведал ему о том, как приехал по просьбе Маши, и рассказал, как побывал в ее доме и встретился с ее соседом. Алексей попивал свое пиво и очень внимательно слушал. Когда мне поделиться было больше нечем и между нами повисла продолжительная пауза, он сказал:
‒ Твоя история ни на дюйм не приближает наши поиски, поэтому, собственно говоря, не представляет какого-либо интереса. Мой брат вел скромную и размеренную жизнь, поэтому я не думаю, что он мог вляпаться в какую-нибудь серьезную историю, из-за которой пропал. Я больше склоняюсь к мысли о том, что мой Саня, Мария и все остальные твои друзья исчезли по какой-то причине, связанной с вашим прошлым. Ты сейчас пока остаешься последним и единственным из вашей студенческой группы, кто не пропал бесследно из семерых человек.
‒ Хорошо, я подумаю. Прошло много времени, но прямо сейчас не могу вспомнить ни одного серьезного случая, произошедшего с нами во время учебы, из-за которого могли пропасть дорогие мне люди.
На его лице читалась досада, но он не терял самообладания.
‒ Мы с братом родились и выросли в Ижевске. Хотя сейчас мы живем в разных квартирах, это не мешало нам часто видеться и бывать друг у друга в гостях. За эту последнюю неделю после того, как Саша пропал, я объехал всех ваших общих друзей, обзвонил все больницы и морги, но никого так и не нашел, они все бесследно исчезли. Никто ничего не видел и ничего о них не знает. В милиции мне сказали, что в розыск на них никто не подавал. Одним словом, я пытался узнать о них хоть что-нибудь, побывал во всех местах, где только можно, но все ребята исчезли, и чтобы их найти, нет никаких зацепок. Мне удалось узнать, где в последнее время работала Летникова Мария. В надежде найти ее на работе я приезжал туда несколько раз. Она работала администратором в клубе «У лося», который находится недалеко за городом. Этот клуб ‒ очень закрытое от посторонних глаз заведение. Трудно что-либо узнать об этом месте. У меня не получилось поговорить с обслуживающим персоналом и не удалось что-нибудь выяснить у посетителей. Без особого знакомства проникнуть внутрь не представляется возможным. Там бывают люди, которых называют «сильные мира сего», и простым смертным там не рады. Снаружи, по фасаду, здание представляет собой придорожное кафе, а вот с другой стороны это помещение с отдельным подъездом, огороженное высоким забором, имеет статус элитного заведения.
Я не долго раздумывал над его словами. По характеру он мне все больше напоминал своего старшего брата. Я осознавал, что встретиться с ним сегодня было большой удачей. Вдвоем будет легче искать моих друзей. Я залпом махнул еще одну рюмку коньяка и сказал:
‒ Здесь громко звучит музыка, поэтому нужно выйти и попробовать позвонить одному моему знакомому. Побудь за этим столиком и никуда не выходи.
Он утвердительно кивнул головой.
‒ Да, я буду ждать здесь столько, сколько потребуется.
В баре включили световую аранжировку, и ее мигающие лампы очень четко передавали такт звучавшей музыки. Время было уже позднее, поэтому в баре скопилось достаточно много народу, и танцплощадка была полностью заполнена. Все столики заняты, к стойке бара стояла живая очередь. Я прошел сквозь толпу танцующих людей и вышел на улицу. Чтобы меня никто не мог услышать, я быстрыми шагами спустился к берегу пруда. Вечер был безветренным, поэтому вода в Ижевском пруду была тихой и спокойной. Я достал свой блокнот, нашел нужный мне номер и собрался звонить своему старому знакомому Эдуарду Самойлову.
Из своей переписки с друзьями я знал, что он стал влиятельным человеком, владельцем бизнеса, не один раз избирался депутатом и имел представителей во всех органах исполнительной власти. В прошлом он несколько раз предлагал мне свою помощь, но я знал, что тогда он был связан с криминалом, и поэтому всегда категорически отказывался. Эдуард учился со мной на одном потоке строительного факультета и очень часто напоминал: «Мне учеба не важна, я здесь нахожусь только из уважения к своим предкам». Мы с ним часто встречались в одной аудитории, здоровались, но не были друзьями и практически никогда не общались до одного серьезного случая, когда мы с ребятами сильно ему помогли, возможно, даже спасли.
Дело произошло осенью, когда мы дольше, чем обычно, задержались на учебе и поздним вечером возвращались со своих занятий к месту проживания. Наше общежитие находилось недалеко от учебного корпуса, и мы не спеша шли по привычной для студентов тропинке. Наша дорожка проходила вдоль заросших кустарников и не подстриженной акации, которую специально высаживали, чтобы она принимала вид живого забора. Вечер не стал бы ничем примечательным, если бы мы не услышали удары, стоны и крики о помощи. В один миг мы с ребятами остановились, внимательно прислушались, посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, через заросли кустарника бросились в то место, из которого исходил шум. Оцарапав руки кустарником, мы пробрались на небольшую поляну возле березовой рощи. Возле одной березы лежал связанный парень, над которым склонились два человека и наносили ему внушительные удары руками и ногами, третий копался в какой-то сумке. На вид они могли представлять собой обычных быков, гопников или рэкетиров. Все среднего роста, на голове у каждого была классическая, устрашающая короткая стрижка, одеты в спортивные брюки и черные кожаные куртки. Похоже, лежавший потерял сознание, потому что стонов и криков он больше не издавал. Быстрыми шагами мы подошли поближе. Увидев нас, они сгруппировались, но во взгляде растерянности или удивления я не заметил. Несмотря на то, что нас было в два раза больше человек, не считая Маши, я сразу понял, что драки не избежать. Самый коренастый из них сделал шаг вперед в мою сторону и прохрипел:
‒ Вы приперлись не туда, здесь и сейчас вам быть тут не следует. Если хотите сберечь здоровье, тогда проходите мимо, убирайтесь отсюда и забудьте все, что видели.
Я не испытывал никаких иллюзий относительно того, что от моих слов эти наглецы возьмут и просто так уйдут, но решил сделать попытку и громко возразил:
‒ Вам не стоит нападать троим на одного. Это неправильно и…
Не успев договорить полностью фразу, я получил такой сильный удар в солнечное сплетение, что сразу отшатнулся и сделал шаг назад. Началась потасовка. Маша кинулась развязывать пострадавшего. На один миг у меня перехватило дыхание и помутнело в глазах. Я не был новичком в конфликтных ситуациях, и мне иногда приходилось принимать участие в различных бойцовских спаррингах, но именно такого удара я не ожидал. Я тяжело вдохнул, затем выдохнул, все мое тело напряглось, а затем сжалось так сильно, как будто представляло собой пружину, кулаки непроизвольно сжались и налились силой. Собравшись, я резко прыгнул и нанес сильный удар своему противнику прямо в челюсть. Он потерял ориентацию, но в такие моменты я не останавливаюсь и продолжаю бой. Быстрыми, но точными попаданиями я стал бить ему во все места, в которые только можно попасть, ‒ в шею, горло, нос, живот. Делал вдох и повторял удары снова и снова. Он не удержался и рухнул на траву. Его приятели тоже не выдержали натиска моих друзей и кинулись в бегство. Практически все парни устроили за ними погоню.
На поляне из друзей нас осталось только трое ‒ Александр, Маша и я. Стряхнув с ботинок опавшую листву, я направился на помощь пострадавшему, но запнулся о странный сверток. Пакет был перемотан черным скотчем. Не думая о том, что может находиться в этом пакете, я положил его себе во внутренний карман. Находившийся в пакете предмет был достаточно тяжелым. Вместе с Сашей мы подняли лежавшего парня на ноги и сразу же сбросили с головы пострадавшего пропитанный кровью мешок. По окровавленному лицу мы с трудом узнали своего товарища, с которым учились на одном потоке строительного факультета, ‒ это был Самойлов Эдуард. Эдик без нашей помощи не мог стоять на ногах, на наши вопросы не отвечал. По-моему, он находился в беспамятстве и не понимал, что происходит вокруг. А мы не понимали, за что можно так жестоко избить человека, но почему-то никому из нас в голову не пришло вызвать скорую и милицию. Мы вместе с Сашей подхватили избитого под руки и потащили его к себе в общежитие. Маша взяла у Эдика сумку, пошла впереди и помогала нам преодолевать густые кустарники, которые попадались на пути выхода с этой поляны. Комендант, дежурившая на входе нашего здания, мирно дремала, поэтому без лишних вопросов мы миновали просторный холл и поднялись на лифте ко мне в комнату. Хотя путь был не особенно долгим, но, признаться, я изрядно вспотел. Несмотря на усталость, мы сделали последнее усилие и осторожно уложили Эдика на кровать. Мне кажется, одна его нога была сильно повреждена, потому что, когда мы перекладывали его ступни с пола на постель, он громко застонал и именно в этот момент стал приходить в себя.
‒ Сейчас я быстро принесу какие-нибудь лекарства, зеленку и бинты, ‒ сказала Мария и побежала в свою комнату. Саша стащил с пострадавшего обувь, расстегнул воротник и приоткрыл окно.
С трудом приоткрыв глаза, Эдуард осмотрел комнату, узнал наши лица и хриплым голосом прошептал:
‒ Парни, у меня была с собой серая студенческая сумка. Где она?
‒ Не волнуйся, сумку мы подобрали, она здесь, возле тебя, лежит на тумбочке у твоего изголовья.
‒ Может быть, тебе вызвать скорую и милицию?
‒ Нет, не нужно, ни в коем случае не надо, сейчас чуток отлежусь и уйду. Я сам во всем разберусь.
Прибежала Маша с аптечкой и принялась оказывать страдальцу первую помощь. Мы с Сашей направились в блок комнат, где находились умывальники, и хозяйственным мылом стали отмывать грязь и кровь, которой прилично испачкались. Через минуту в коридор блока зашли ребята. Все разгоряченные, запыхавшиеся…
‒ Ну что, мы их так и не догнали. Эти быки быстро бегают. Гнались за ними вплоть до главного входа в парк Кирова. Там они прыгнули в машину и умчались.
‒ Да черт с ними, главное, человека спасли, а то бы его могли забить до смерти.
‒ Ладно, мы идем мыться, отдыхать. Да и спать уже скоро пора. Завтра увидимся и поделимся впечатлениями.
‒ Эх, как часто мы стали находить на попу приключения, но сегодня переполох был самый яркий.
Парни помахали нам руками и разошлись по своим комнатам. Я зашел в уборную, хотел включить свет, но, видимо, лампочка перегорела, было темно. Я подсветил комнатку зажигалкой, достал из-за пазухи найденный сверток и зубами разорвал пакет. Внутри обнаружил светлый порошок и сразу все понял ‒ это был наркотик. Недолго думая о том, что с этой находкой делать, я просто положил эту отраву позади сливного бачка и пошел к себе в комнату.
Мария, как заправский медик, уже обработала Эдуарду раны, сделала повязку, перебинтовала разбитую голову, наложила из куска картона на руку шину и закрепила предплечье лямкой у шеи. Эдик пришел в себя, но не слишком уверенно держался на отбитых ногах. Было заметно, что боль тяжелым грузом давит на его тело по каждой клетке, но он делает усилие превозмогать ее. Раненый, взяв свою сумку, стал рваться на выход. Ему было трудно говорить, но он прошептал:
‒ Спасибо, ребята, вы мне сильно помогли. Я всегда буду благодарен. Забудьте то, что сегодня случилось, и никому не рассказывайте. Я со всем этим разберусь. Не провожайте меня, я по пейджеру вызову свою машину, и меня заберут. Вы не открывали мою сумку?
‒ Нет, никто не открывал твою сумку, ‒ сказал я и не спеша помог ему повернуть ручку дверного замка.
‒ Может быть, тебе лучше переночевать у нас в общежитии? – спросила Маша.
‒ Нет, спасибо, не могу, у меня еще есть неотложные дела, ‒ прохрипел он и, придерживаясь за стены коридора, ушел.
В комнате наступила тишина, Маша делала вид, будто рассматривает старый журнал. Саня ничего не делал, а просто уставился в потолок. Я, отодвинув занавеску, поглядывал на улицу. Каждый раздумывал об этой вечерней истории. Спустя пять минут к общежитию подкатили две черные машины, из дверей подъезда, по ступенькам, прихрамывая, к ним доковылял Эдуард. Он с трудом залез в ближний джип, хлопнул дверцей, и они точно так же быстро умчались, как и приехали.
Первым заговорил я.
‒ Ребята… Все, что сегодня случилось, это еще не все. На поляне во время драки я нашел пакет ‒ тяжелый сверток с наркотиками. Я сделал большую глупость, поднял его и притащил сюда. Содержимое пакета ‒ отрава ‒ для этих людей представляет собой огромное состояние. Как мы видели, эти бандиты ни перед чем не остановятся, чтобы получить этот пакет. Теперь я, вы, а также все пацаны, которые участвовали в этой заварушке, находимся под серьезным ударом.
В глазах друзей не было смятения или тем более испуга. Обдумав мои слова, первой высказалась Мария. Тихим голосом она произнесла:
‒ Я бы сейчас пошла и бросила этот сверток обратно, на ту же поляну.
‒ Нет, думаю, мы не должны полагаться на случай, ведь эту наркоту могут случайно найти ‒ кто-нибудь еще, совершенно посторонние люди. Ведь тогда и они тоже окажутся в опасности.
‒ Как нам найти правильный выход из этой ситуации? Что ты предлагаешь, Саша?
‒ Ну, раз этот пакет так сильно дорог этим людям, то предлагаю продать его подороже ‒ либо Эдику, либо тем самым бандитам, но с условием, чтобы они нас не трогали.
Мы с Машей одновременно замахали руками в его сторону.
Он отвернулся, чтобы мы не видели его глаза, и сказал:
– Это же наш шанс немного разбогатеть!
‒ Да ты что? Хочешь навлечь еще больше беды? ‒ жестким голосом спросил я.
‒ Успокойтесь, я просто пошутил, только для того чтобы разрядить обстановку. Больше ничего не могу предложить. Что будем делать?
‒ Хорошо. Тогда я возьму на себя ответственность и выскажу последнее предложение. Александр, сейчас вы вместе с Машей возьмете этот сверток ‒ он находится в уборной за бачком ‒ и сольете все содержимое в унитаз. Упаковку сожгите. Уничтожим отраву, чтобы она никому не принесла неприятности. А я прямо сейчас пойду к нашим ребятам и обрисую всю эту ситуацию как она есть. И убедительно предупрежу, чтобы о сегодняшней истории никогда никому не говорили. Забудем обо всем, и будь что будет.
Все согласились, на том и порешили. По прошествии времени вся эта история забылась.
***
Перелистав потрепанный блокнот, я нашел нужный мне номер и сделал вызов. Самойлов долго не брал трубку, вместо гудков играла какая-то трагическая музыка, которая мне стала порядком надоедать. Но наконец мелодия прекратилась, и я услышал:
‒ Алло, я слушаю.
‒ Привет, Эдик! – ответил я.
Повисло продолжительное молчание. Видимо, он не мог быстро преодолеть удивление, наверное, его просто по имени давно никто не называл.
‒ Не могу узнать голос. Кто говорит? ‒ грубо спросил он.
‒ Мы были знакомы во время учебы, в студенческие годы. Меня зовут Максим Меркулов.
‒ Макс?! Это ты?! Сколько лет, сколько зим, – бодро затараторил он в трубку. Удивление и настороженность в его голосе моментально пропали.
‒ Ага, это я, приехал навестить своих старых друзей, вспомнить молодость.
‒ Давай прямо сейчас вышлю тебе машину, и приезжай ко мне. Посидим, выпьем, поговорим.
‒ Извини, Эдик, сегодня у меня еще есть дела. Давай встретимся завтра и поговорим.
‒ Отлично! Давай завтра. Как только позвонишь, мой водитель сразу приедет и тебя заберет.
‒ Хорошо! Но мне необходимо, чтобы ты мне помог в одном деле.
‒ Максим, проси что хочешь!
‒ Мне обязательно надо попасть сегодня в закрытый клуб под названием «У лося». Время вечернее, поэтому желательно оказаться там в ближайшие часы.
В телефоне вновь образовалась минутная тишина.
‒ Да почему тебе захотелось именно туда? Это место для определенных посетителей, и не все будут рады новому, незнакомому лицу. Я и сам там очень редко бываю. Давай лучше увезу тебя в отличное элитное заведение, там редкая кухня, есть банька и сауна, при желании не будешь обделен женским вниманием. Договорюсь, тебя примут как дорогого гостя и денег не возьмут.
‒ Спасибо тебе за предложение, но мне нужно побывать именно в клубе «У лося». Ты сможешь это устроить? Или об этом нужно просить кого-то еще, в другом месте?
‒ Ну что ты! Я проведу тебя туда. Засеки на часах, сколько сейчас времени, и подъезжай к этому клубу ровно через два часа. На обочине вдоль дороги, ближе к зданию, будет стоять серебристый мерс. Я буду ждать тебя в этой машине. Как только подъедешь, то сразу позвони на мой номер, я включу аварийные огни, так ты без труда определишь мою машину.
‒ Я все запомнил. Нас будет двое.
‒ Тогда это будет сложно, но хотя бы приходите не в повседневной, а в парадной одежде. Думаю, ты понимаешь, что тебе понадобится много денег ‒ заказы там стоят недешево, ‒ было слышно, как при этих словах он тихо рассмеялся в трубку.
‒ С деньгами и расходами все будет нормально.
‒ Ну что же, раз ты решил, тогда жду тебя через два часа.
Он первым прервал разговор, и я тоже нажал на отбой.
Я вернулся в бар. Алексей оставался на своем месте.
‒ Где ты так долго был? ‒ спросил он.
‒ Вопрос решен! Только тебе сейчас придется надеть костюм. У тебя, надеюсь, есть сносный костюм?
‒ Да, есть. Я редко его ношу, поэтому он у меня остается вполне приличным.
‒ Замечательно. Тогда сейчас будет случай в него переодеться. Мы едем в клуб «У лося».
Глава 2
1.
Клуб «У лося» находился за Ижевском. Мы с Алексеем поехали туда на частном такси. Зная о том, что в пятницу вечером машины, которые занимаются извозом, бывают достаточно загружены, такси мы заказали заблаговременно. Поэтому нам не пришлось долго ждать, и в назначенное время к нам подъехал новенький «Рено Логан». Вечер был ветреный, но было не холодно. В костюмах нам было хорошо. По виду Алексея было очень сильно заметно, что он действительно очень редко носил костюм. На его лице было написано, что в строгой одежде он чувствует себя неуютно.
До места нас доставили в назначенное время. Мы неспешно вышли, расплатились за поездку и отпустили такси. На широкой площадке красовалась фигура лесного обитателя лося. Лось был перевязан разноцветными ленточками. У его копыт лежали две пустые бутылки из-под шампанского, оставленные свадебным кортежем. У фасада кафе стояло достаточно много машин, и было невозможно определить, в которой из них мог нас ожидать Эдик. Мы направились к заднему двору придорожного заведения, и я позвонил. После одного сигнала вызова на моем телефоне в крайнем серебристом Мерседесе загорелись сигнальные огни. Мы направились к этой машине и, не задерживаясь, сели на заднее сиденье. За рулем сидел высокий плотный мужчина средних лет. Носовым платком он протирал вспотевшие ладони. Он обернулся, и я узнал своего старого приятеля.
‒ Макс! Привет, друг! Сколько лет, сколько зим. Ты не передумал посетить именно этот клуб? ‒ проговорил он с неподдельным восторгом.
‒ Нет, Эдуард, сегодня нам хотелось бы посетить именно этот клуб.
‒ Ну что ж, не буду вас отговаривать. Тогда сейчас сохраняйте молчание. Чтобы вас провести, говорить буду я сам.
‒ Познакомься, ‒ сказал я. – Это младший брат моего друга Александра Русинова, которого ты помнишь. Его зовут Алексей.
‒ Помню, хорошо помню Сашу. Давно его не видел, хотя живем в одном городе. Вспоминаешь наше студенческое время?
Я улыбнулся с досадой: как же мне не помнить наши молодые годы! Юность ‒ это лучшее, что было в нашей жизни.
Наша машина подъехала к задней части здания, вплотную к широким кованым воротам. Эдуард сделал два гудка, и в тот же миг из калитки вышел охранник. Рослый мужик в камуфляжной спецодежде подошел к окну автомобиля. Фонариком он осветил весь салон, узнал, кто перед ним находился на месте водителя, и на его лице появилась улыбка. Он уважительно поприветствовал:
‒ Здравствуйте, Эдуард Валентинович. Давно вы к нам не заезжали, но должны помнить правила нашего заведения. Вас не затруднит предоставить клубную карту?
‒ Да, конечно, уважаемый. Я помню правила. Вот моя карта, а это вам на входные билеты, за двоих моих друзей. Он протянул в руку охраннику скрученный сверток купюр, перетянутых резинкой.
‒ Спасибо, Эдуард Валентинович! Все в порядке, сейчас я открою проезд. Сегодня пятница, у нас достаточно много гостей. Подождите одну минуту.
Он спешно удалился обратно через свою калитку и открыл нам ворота. На огромной стоянке находилось достаточное количество дорогих, представительных автомобилей, но мы без труда нашли свободное место для парковки. Мы вышли из машины, и тут нас еще раз осмотрел другой охранник. Мы прошли в парадный вход здания и остановились на просторной площадке, с которой расходились в разные стороны широкие лестничные марши.
‒ Внизу находится просторный бар, танцевальный холл с шестом, в глубине игровые автоматы, рулетка и столы с игральными картами. Ну… а наверху просторные залы с уединенными столиками и отдельными кабинками, ‒ ознакомил нас Эдуард. ‒ Я советую подняться наверх и занять отдельные апартаменты.
‒ Вы идите наверх и вспомните молодость, а я хочу взглянуть на рулетку, – сказал Александр и, не дождавшись ответа, сбежал по ступенькам вниз.
Мы с Эдиком поднялись на этаж выше и расположились за столиком в отдельной комнате. Сделали заказ, и нам принесли большое количество всевозможных закусок и напитков.
‒ Я рад, что мы с тобой нашли время и встретились! ‒ сказал Эдик.
‒ И я тоже!
‒ Как поживают твои старые друзья? Где красавица Машенька?
‒ Я только что приехал в город, давно никого не видел и стараюсь их найти, ‒ с грустью ответил я.
‒ Ходят слухи о том, что ты на войне побывал?
‒ Да ничего особенного, работал с документацией при штабном архиве, – без желания ответил я.
‒ Что, и даже там бывает архив?
‒ Да вот, представь себе, что и у чеченских боевиков была своя документация, которая попадалась нам в руки… ‒ Мы оба замолчали.
‒ Давай вспомним наши студенческие шалости, ‒ наконец сказал он. ‒ Помнишь наши походы в кинотеатры? – Эдуард был очень рад нашей встрече и от всей души это показывал.
‒ Это те походы в кино, когда мы из баловства заблаговременно скупали билеты на определенные места и потом продавали их людям без прически?! Чтобы потом, глядя с балкона, в зале можно было увидеть буквы, составленные из лысых голов, и по ним читать самые непристойные надписи! Ох, уж и дурачились мы! ‒ мы весело расхохотались.
Мы развеселились, долго вспоминали прошлые годы и не заметили, как выпили не одну бутылку коньяка. Руки и ноги стали вялыми и тяжелыми. Определенно нужно было освежиться. Мы встали и пошли в уборную, но в коридоре разошлись в разные стороны. Держась руками за стену, я побрел на самый яркий свет. Когда я достиг первого холла, в моих глазах помутнело, голова закружилась, и пол стал уходить из-под ног. Меня повело в сторону, я наткнулся на диван, не удержался и кувырком перевернулся через это препятствие. Оказавшись на полу, я впал в беспамятство. Когда я очнулся и посмотрел на часы, то понял, что пролежал на этом месте чуть больше двадцати минут. Голова болела, в горле все пересохло. Я решил встать со своего лежбища. Но вдруг послышались громкие голоса двух мужчин. Они быстрыми шагами шли по коридору и заглядывали в каждую кабинку. Определенно они кого-то искали. Медленно, но уверенно они приближались в мою сторону и постоянно чертыхались. Я не был уверен, что люди искали именно меня, но интуиция мне подсказывала, что мне необходимо остаться незамеченным. Чтобы меня не было видно за спинкой дивана, я дернул диван за обшивку таким образом, чтобы он оказался как можно ближе к стене. По гладкой плитке он передвинулся без лишнего шума. Я затаился.
Шаги приблизились, и в холе появились двое мужиков. Мне трудно было разглядеть их внешность, но один из них однозначно был блондином, с короткой стрижкой, невысокого роста. Эти типы принялись осматривать каждый закуток в этом зале, заглядывая везде, куда только можно было заглянуть, за стулья и кресла, за декоративные украшения интерьера, за шторы. Когда они подошли к моему убежищу, я плотнее прижался к дивану и затаил дыхание. Давненько я не слышал, как в висках отдается каждый удар сердца.
Шаги миновали место, где я прятался, и стали удалятся. Люди прошли дальше по коридору. За эти несколько секунд я мгновенно протрезвел. Они явно кого-то искали.
Когда шум стих, я встал, отряхнул помявшиеся брюки и ладонью поправил прическу. Я не понимал, почему я решил, что те двое кого-то или что-то ищут? И ищут меня? А может, мне все это показалось?
Сейчас нужно заняться делом, ради которого я сюда пришел. Нужно спуститься на нижний этаж клуба, найти своего напарника Алешу, решил я.
Я больше не стал медлить ни секунды, покинул зал, прошел по коридору к лестнице и быстрыми шагами, перескакивая через две ступени, минуя пьяную компанию, зашел в двери бара. Часы на руке просигналили одиннадцать часов вечера. Алексея я нашел поблизости к большей группе представительных людей. Он находился в уединении, но я понимал, что он все внимательно слушает и запоминает, чтобы найти хоть малейшую зацепку для поиска моих друзей. Увидев меня, он незаметно махнул мне рукой. Я подошел и сел за его столик.
‒ Максим, ‒ сказал он, ‒ мне ничего не удалось узнать, кроме одной детали. На последнем этаже в левом крыле находятся комнаты для обслуживающего персонала. Я прикинулся заблудившимся и хотел туда пройти, но путь перегораживают двери. Видимо, именно там обслуживающий персонал хранит свои повседневные вещи и переодевается в клубную форму. Думаю, что там Маша дожидалась утра в те дни, когда не появлялась у себя на квартире.
Я не стал долго думать и решил:
– Пока все служащие находятся на рабочих местах и занимаются приемом гостей, нам немедленно нужно там побывать и посмотреть. Сейчас встаем и, не привлекая внимания, медленно выходим.
‒ Куда выходим?
‒ Идем на улицу и попытаемся найти способ попасть в те закрытые комнаты.
2.
Изображая выпивших гостей, которые прогуливаются, мы вышли из клуба. На улице мы осмотрелись и, пока нас никто не видит, легкой перебежкой свернули за угол здания. Вдоль стены и высокого забора находились заросли кустарника. За его густыми ветками нас было сложно заметить. В окнах верхнего этажа не горел свет, все проемы были завешаны декоративными кованными решетками. С крыши по кирпичной стене спускалась водосточная труба.
‒ Похоже, нам нужно пробовать подняться на крышу по этой сливной трубе и попасть на верхний этаж через чердак.
‒ Максим, ты это серьезно? Ведь неизвестно, какой вес выдержат крепления этой трубы. Ты хочешь упасть и свернуть шею? Я сам побаиваюсь высоты.
‒ Нам ничего не остается. Другого пути проникнуть наверх и хоть что-то узнать о наших друзьях сейчас больше нет. Я готов рисковать и вскарабкаюсь туда сам. Ты оставайся «на стреме» и страхуй снизу. Если меня кто-нибудь заметит, то действуй по обстоятельствам.
‒ Хорошо, согласен.
Я снял пиджак, на ботинках туже завязал шнурки и, обхватив руками и ногами трубу, стал подниматься вверх. Крепления под моим весом предательски скрипели, но выдерживали мою массу тела. Я поднимался не более десяти секунд, но очень устал. Наверху я ухватился за трубчатую конструкцию. Она служила зимой для задержки снега. Рывком перекинул сначала одну, затем вторую ногу. Я без труда достиг слухового окна и через него втиснулся на чердак. Внутри было темно, но от проникающего света через окно от уличных фонарей можно было увидеть предметы, которые меня окружали. Повсюду были разложены строительные материалы, лежали струганные доски, по которым можно было предположить, что хозяин клуба решил на чердаке обустроить мансардный этаж и нанял строителей. Без труда я нашел спуск вниз. Люк, который туда вел, не был закрыт. Очень тихо, не создавая шума, я спустился по металлической лестнице и, не задерживаясь в этом хозяйственном блоке, прошел в коридор с основными комнатами. На каждой двери были закреплены кармашки, в которые были вставлены бумажные таблички с именем владельца комнаты. Как на заводах и фабриках рабочие в своем бытовом помещении подписывают ящик, в котором переодеваются, точно так же была обозначена каждая комната. Не теряя времени, я пошел вперед по коридору и принялся читать имена владельцев. Примерно в середине коридора на дверях я прочитал надпись ‒ Мэри Летняя. Я узнал этот псевдоним ‒ это однозначно была комната Марии Летниковой. Двери были закрыты на ключ, но если мне что-то сильно было нужно, меня это редко останавливало. Что есть сил, с разбегу я ударил плечом в дверное полотно, и сразу же, с первой попытки, деревянный косяк проема от замочной проушины треснул. Я вошел внутрь. В комнате было очень темно, и, перебирая руками по стене, я стал нащупывать выключатель. Вдруг мне послышался какой-то шорох, и в тот же момент внутри комнаты загорелся свет. От такой неожиданности, возможно, от яркой вспышки лампочки, я на миг растерялся, но быстро взял себя в руки. Голос в приказном порядке, скороговоркой прохрипел:
‒ Руки за голову, проходи внутрь…
Глава 3
1.
Я не стал долго раздумывать, положил руки на затылок и медленно шагнул внутрь комнаты. Помещение оказалось достаточно просторным и спокойно вмещало в себя обычную мебель, которую можно было пересчитать на пальцах, ‒ односпальная кровать, два объемных кресла, шкаф для одежды, тумбочка, письменный стол, пара стульев и софа. На стене у изголовья кровати висела вязаная сова с выразительными глазами. Я вспомнил, что эту поделку Маша делала сама, очень ее любила и никогда с ней не расставалась. В комнате находились два мужика спортивного телосложения ‒ мелкий и длинный, в темных костюмах охранников. Я понял, что именно они бродили по клубу и занимались поиском. Это от них я недавно скрывался в парадном холле клуба за диваном. Тот, кто был выше ростом, в руке держал автоматический пистолет «Стечкина». Я знал, что такое оружие используют не все люди, которые имеют доступ к оружию, тем более я никогда не видел эту модель пистолета у охранников. Этот высокий достаточно уверенно зажимал оружие в своей руке, и на его лице было написано, что если я окажу сопротивление и сделаю попытку бежать, то он не задумываясь будет стрелять. Мне ничего не оставалось делать, как просто замереть возле стены.
Высокий сказал своему низкому напарнику:
‒ Ну-ка, Левик, пошарь по карманам этого гостя.
Маленький охранник подошел ко мне и профессиональными движениями стал медленно и методично, с ног до головы осматривать и обшаривать меня. В один момент он низко наклонил голову, и мне пришла мысль одним резким ударом вырубить его. Но, к сожалению, их было двое, а у другого в руках был серьезный аргумент, в связи с которым я понимал, что момент для атаки будет преждевременным.
Маленький закончил обыск и отошел назад.
‒ У него ничего нет, даже носового платка, он пуст, ‒ игривой интонацией произнес Левик.
‒ Для меня это удивительно! ‒ сказал длинный.
‒ Хозяин сказал, что ты хитрый и изворотливый перец, был на войне и способен оказать серьезное сопротивление. Хе-хе, не так просто зашел к нам в гости.
‒ Твой хозяин преувеличивает. А кто ваш хозяин? ‒ без особой надежды получить ответ поинтересовался я.
Высокий поморщился, взглянул на меня своим хищным взглядом и ответил:
‒ Это сейчас не твое собачье дело. Возможно, тебе посчастливится это узнать, но сейчас все, что от тебя требуется, это не дергаться и помалкивать. Сейчас мы все вместе медленно выходим из клуба, проходим на автостоянку, и ты прокатишься с нами. Одно твое неосторожное движение, которое мне не понравится, и тебе грозит моментальная смерть. ‒ Он цинично потряс возле меня своим оружием и ухмыльнулся.
‒ Будешь нормально себя вести, дольше проживешь. Ты все уразумел?
‒ Да, я все понял. ‒ Что мне еще оставалось, кроме того, чтобы с ними соглашаться?
‒ Сейчас отойди и прижмись ближе к стене. Я пройду и осмотрю коридор, чтобы случайный свидетель не мешал нам пройти.
Я придвинулся к стене. Высокий передал пистолет Лелику, мимо меня прошел в прихожую и приоткрыл разбитую дверь. Неожиданно из темноты общего коридора с длинным деревянным предметом в руках на пороге появился Алексей. Он не раздумывая со всего размаху приложил своей палкой высокого охранника прямо по голове. Удар был сильный, но долговязый еще каким-то образом сумел сделать два неловких шага назад, не удержался и с грохотом упал на пол. По побледневшему лицу и закатившимся глазам напрашивался вывод, что у него сломалась шея. Второй охранник, услышав шум, на несколько секунд отвел взгляд от меня в сторону прихожей, но этого времени мне хватило, чтобы ногой выбить оружие из его руки. Лелик не растерялся и сразу же ринулся поднимать упавший пистолет. Он оказался ко мне спиной и стал нагибаться. Я поднял стул и ударил его прямо по затылку. Не издав ни единого звука, Лелик тоже упал, распластавшись в середине комнаты.
Я нагнулся, поднял оружие, и только после того, как пистолет оказался у меня в руках, глубоко вздохнул. О, да! ‒ я стал себя чувствовать гораздо увереннее.
‒ Прикрой за собой дверь, Алексей, ‒ сказал я, подошел к бесчувственному телу Лелика и рывком за шиворот затащил его на кровать. Вылив на его лицо полный графин воды, похлопал ладонью по щекам. Он стал приходить в сознание.
‒ Ну что? Очухался? А сейчас поговорим. Кто тебя заставлял искать меня и с какой целью? ‒ спросил я.
Лелик ехидно ухмыльнулся, но не проронил ни одного звука.
Из-за моей спины вышел Алексей и сказал мне:
‒ Мне часто говорили о том, что я умею учить людей говорить. Сейчас я это проверю.
Он сделал шаг в сторону Лелика и оказался между мной и охранником.
‒ Осторожно, Леша!!! – вырвалось у меня, но драгоценные секунды были потеряны.
Лелик воспользовался моментом и ловким выпадом ударил Алексея прямо в ноги. Тот не удержался и полетел прямо на меня. Затем Лелик воспользовался замешательством и двинулся к выходу. Мои действия выглядели рефлекторно, как у робота, я вскинул пистолет и дважды выстрелил ему в голову. Только после того как он обмяк и упал, я задумался и пожалел о том, что всегда стреляю метко. Надо было сначала поговорить.
2.
Алексей поднялся с пола, отряхнулся, обвел взглядом комнату и с возмущением сказал:
‒ Зачем стрелял? Мы потеряли свидетеля, который мог бы хоть что-то рассказать. Теперь мы не знаем ничего.
‒ Извини и пойми ‒ я был в армии на войне на Кавказе, и контузия очень сильно дает о себе знать. Когда есть угроза, стреляю машинально, это бывает не часто, но именно сейчас ничего не смог с собой поделать.
‒ Мы не получили никакой информации, ‒ ответил он. По его глазам было понятно, что убийство двух человек его ни капли не волновало.
‒ Хватит об этом думать, нам нужно уходить, ‒ пробормотал я, ‒ и желательно выбраться отсюда незамеченными. Давай прежде всего осмотрим комнату и тщательно обыщем этих двоих.
Мы стали шарить у охранников по карманам. Я перевернул навзничь Лелика, а Алексей стал рассматривать высокого. Ни телефона, ни записных книжек, ни чего-либо другого интересного я не обнаружил, кроме пистолета, кучи патронов к нему, банкнот из пятитысячных купюр и пачки сигарет с зажигалкой. В заднем кармане брюк нашел свидетельство ЧОП «Кордон», что подтвердило мои выводы о том, что это были действующие сотрудники охранной конторы. Деньги, патроны и оружие я забрал себе. Алексей тоже ничего не нашел из того, что было бы для нас полезного.
‒ Это сотрудники охраны, и судя по тому, как ловко они дерутся, это бывшие спортсмены единоборств, ‒ сказал он. – При себе нет никаких записей или бумаг, что хоть как-то могло бы прояснить ситуацию.
‒ Всё. Пока никто сюда не нагрянул, нужно уходить, ‒ сказал я. ‒ Но надо сначала осмотреть комнату.
‒ Неужели ты думаешь, что до нас ее никто не обыскал? Хотя, может быть, что-нибудь и пропустили, ‒ сказал он и направился в дальний угол комнаты.
