Читать книгу Лекарь 9 - - Страница 1

Приплыли.

Сразу, да по самому больному месту. Откровенный удар ниже пояса без всяких правил и никакой соломки не подстелить.

Паспорт я могу и показать, только дальнейшие действия милиционера предсказать нетрудно. Возможно даже в этом случае, что он достанет оружие для задержания такого глупого шпиона. И вскоре местный отдел милиции превратится в очень популярное место. Все органы в республике очень захотят познакомиться с таким гостем из будущего.

Именно – гостем, а не гостьей, как в одном популярном фильме.

Заберет меня в свою юрисдикцию конечно местное КГБ и не факт, что я доберусь до Москвы со всем своим великим знанием, могу и здесь пропасть бесследно. При попытке бегства.

За мои знания, хотя бы одной будущей истории – как скурвившаяся элита партии сдаст страну за мелкий прайс, меня прикончат на месте. Местные то давно уже готовы это сделать и рулить самим в своей стране, безо всяких проверок с севера и глупых лозунгов, которые только смешат серьезных мужчин своей карикатурной непрактичностью.

Это если не думать про мои умения и способности, особенно в магии и лечении. Закроют меня навсегда к херам собачьим, буду всю жизнь лечить местных бонз и будущих олигархов. Жизнь можно будет сравнить с безвылазным сидением в золотой клетке, может даже и на цепи, как уже намекал первый встречный житель южной республики.

Можно, конечно, убиться, пока не выпытали про Храм и путешествия между мирами во времени, это не так и трудно, хоть и определенно – неприятно.

Есть правда вполне возможный риск, что ожить на Столе не получится, что окажется самым печальным исходом из всех ожидаемых.

Только что-то мне не хочется плыть по течению, беспрекословно слушаться сержантов милиции и проходить обыск в отделении, который выявит у меня неучтенные драгоценности в виде двух ювелирных изделий потрясающей красоты, пары наверняка ворованных золотых монет и пары таких же слитков, интересного прозрачного мерцающего шара, еще нескольких специально обработанных камней непонятного предназначения. Еще и документов, выданных далеко в будущем, именно страной Российской Федерацией, именно в Санкт-Петербурге, а никаком не Ленинграде.

Те же две тысячи рублей в моих карманах окажутся уже совсем мелкой мелочью.

Все эти мысли пронеслись в моей голове, пока я поворачивался и крайне недоуменно, но весьма доброжелательно уставился на сотрудника внутренних органов:

– Вы ко мне обращаетесь, уважаемый?

– Да, к вам. Предъявите документы! – сержант, невысокий и худой мужчина с усами лет двадцати пяти, смотрит серьезно и говорит с едва заметным акцентом.

Фуражка явно большевата ему и съезжает на затылок, но взгляд твердый и проницательный.

За ним в десятке метров стоит милицейский козлик в желтой расцветке с голубой полосой по центру, оттуда выглядывает второй милиционер, сидящий за рулем.

– Вы понимаете, – как можно более доверительно говорю я сотруднику. – Я из экспедиции Ростовского университета, профессор Полянцев, наша группа находится в горах, а документы, в частности мой паспорт остались в лагере, на высоте 2450 метров, поэтому сейчас я вам не могу их показать. Очень хотел бы, но не могу, не имею такой возможности.

Взгляд сержанта становится менее жестким, все же мое представление профессором и научным деятелем производит на него впечатление. Но когда он переводит внимательный взгляд на мою прическу, я понимаю, что это именно мои сильно неухоженные патлы и заинтересовали проезжающую милицию, он собирается и спрашивает:

– Кто может подтвердить, что вы профессор из Ростова? Кто принимающая сторона вашей экспедиции?

Так, похоже, что он не простой служака, хорошо понимает, что так просто экспедиции в горы не приезжают, кто-то из местных институтских людей должен организовать прием, размещение и сопровождение в горы. Похоже, что сам учится в местном юридическом, пусть и заочно, речь слишком правильная для сержанта и это плохо. Такого не удастся заболтать заумными словами, которых я и сам знаю не так много, но я все же пытаюсь рассказать про эндемичные виды позднего палеолита, которые почти идеально сохранились около Большого Кавказского хребта в первозданном виде.

Это производит некоторое впечатление, но последующее мое плавание в названии принимающей стороны снова усиливает подозрения милиционера. Пусть я и припоминаю, что встречает нас кто-то из представителей Тбилисского университета с кафедры биологии и ботаники, профессор Джапаридзе, вроде, как я помню.

Только это не помогает.

У парня есть нюх настоящей розыскной собаки, он чувствует мое замешательство и неуверенность в словах, что-то снова усиливает его подозрения. И он предлагает мне проехать в отделение для установления моей личности и связи с университетом. Никак мое звание и должность для него не коррелируются с гнездом на голове и неопрятной бородой натурального бомжа.

Сержант больше не колеблется, я вызываю у него явное подозрение, меры принуждения вскоре последуют после пары фраз с тем же предложением. Я это чувствую наглядно, поэтому просто хочу уехать с этого людного места, где точно не следует доводить дело до выкручивания рук и принудительного усаживания меня в козлик. Мне нельзя попасть в заднее отделение для буйных клиентов, требуется разместиться только на заднее сидение. Где у меня будут немного развязаны руки, если мы останемся втроем в машине. Тем более, что не следует производить оглушение бдительных сотрудников у всех на виду, тогда ловить меня начнут прямо сейчас. И даже на жигулях Зураба я не смогу опередить телефонные звонки во все стороны, придется бросать машину и вслепую пытаться добраться до дома с парниками, забираясь все больше вверх по горам. Мне требуется хотя бы один час форы по времени, чтобы добраться до большого города и попробовать затеряться в Кутаиси.

– Да, конечно, поедемте, – стараюсь я уменьшить его подозрительность. – Надеюсь, вы не станете сажать меня в клетку, как мартышку или пьяницу. Я все же профессор биологии!

Я рассчитываю очутиться на заднем сидении уазика и действовать по обстоятельствам, может просто оглушить сотрудников в тихом месте ударами маны и засунуть в тот же маленький обезьянник. Только где здесь найдешь такое место, чтобы получилось провернуть такое деяние без свидетелей.

Сержант провожает меня до машины, держась сзади на полшага и я понимаю, что он настроен серьезно довезти меня до отделения. Его напарник, наоборот, совсем не обращает на меня внимания, но и не спорит с сержантом, когда тот усаживает меня на заднее сидение. Похоже, хорошо знает, какой тот правильный служака, и хоть и не одобряет таких строгостей в отношении безобидного лохматого профессора, но споро заводит машину и рулит с площади, торопясь доставить меня в отделение.

Зато сержант садится ко мне в пол оборота и очень с интересом косится на мой рюкзак, хочется ему похоже его пощупать в отделе за слишком фирменную внешность. Как чувствует, что сокровища там скрыты невозможные для этого мира. Или просто крутой вид заграничного рюкзака привлекает внимание бдительного парня.

Козлик свернул за угол площади, не знаю, сколько нам ехать до отдела, поэтому лучше поторопиться с акцией устрашения.

Легкий толчок рукой с касанием головы сержанта Кавсадзе заставляют того хорошо приложиться о железную торпеду уазика и сползти под нее. Выхваченный из кармана столовый нож сразу же приставляется к горлу водителя, младшего сержанта, судя по лычкам и немного входит в шею, не прокалывая кожу, отчего тот пытается бросить руль и отбить в сторону нож из моей железной руки своей правой рукой. Но только режется об него и получает чувствительный подзатыльник от меня со словами:

– Я тебе брошу руль, сразу горло перережу! Остановись медленно и стой! Душу из тебя вон!

Служивый выполняет команду и с перепугу юзом притормаживает около тротуара, встав слишком наискосок.

– Припаркуй нормально. Если жизнь дорога, – говорю я емкими короткими фразами, продолжая держать нож у горла, только теперь обхватив слева его шею своей левой рукой и перехватив рукоятку ножа. Если попробует сбежать, наткнется на лезвие, кажется, что водитель это понимает в своем ошеломленном состоянии и не дергается.

Водитель меня слушается, мы останавливаемся через десяток метров. От тротуара нас отделяют кусты и небольшая возможная опасность, что кто-то увидит творящийся беспредел по отношению к сотрудникам внутренних органов остается только от дороги. По которой может проехать машина милиции или пройти наряд ППС, который естественно захочет пообщаться с моими пленниками, своими коллегами. Просто про жизнь и то, чего они тут вообще встали.

Что за жизнь? Постоянно приходится брать кого-то в плен и вязать по рукам и ногам.

– Сколько до отдела ехать? – спрашиваю я, не видя ничего особо за стеклами, давно не мытыми изнутри и грязными снаружи.

Я прихватываю водителя за ремень, на котором висит кобура со штатным макаровым и изучаю содержимое ремня, оттянув его в сторону, вторую руку с ножом по-прежнему держу около горла парня.

И пытаюсь сообразить, что же делать сейчас, когда преимущество временно перешло ко мне. Но мне помогают наручники, которые находятся в кармашке на ремне служивого, я сразу же вытаскиваю их из кармашка. Мне требуется первым делом надежно зафиксировать парня на месте, чтобы он не убежал и не позвал на помощь.

– Минут десять ехать, – отвечает водитель на вопрос.

Нормально, значит пару километров до отдела точно есть. Я защелкиваю наручники на запястьях парня, перед этим пропустив их через руль. Потом убираю руку от шеи водителя и легко перетаскиваю на заднее сидение сержанта, находящегося пока без сознания.

– Вы знаете, что с вами сделают, когда поймают? – начинает задавать пришедший в себя от неожиданного нападения водитель. – Вас же посадят надолго.

– Можешь не рассказывать. Мне обратной дороги нет, на мне три трупа в Армении. Так что думай о том, как выжить, а не мне мораль читать, – хриплым голосом я старательно нагоняю страха на парня, осматривая заднее сидение и пространство за дверью уазика.

Не может быть, чтобы в милицейской машине не оказалось места для перевозки скованных браслетами преступников. И точно, находится приваренная скоба из толстого металла, которую можно использовать по назначению, с одной и другой стороны салона за задними дверями. Которые естественно изнутри не открываются, я сразу это дело проверяю.

Мне требуется всего пару минут, чтобы разобраться с милиционерами и ехать дальше или оставить их здесь. В самом деле, зачем мне рисковать, что их быстро найдут и узнают мои приметы. Да и бороду я быстро сбрить не смогу, точно так же, как и постричься.

Впрочем моим новым пленникам и не стоит видеть меня без бороды и усов, зато они смогут отвезти меня в город побольше без проблем. Чтобы мне не светиться поисками частника, который согласится отвезти меня в ближайший большой город, такой как Кутаиси. Деньги то у меня есть, но только частники сейчас вдоль дороги не стоят, а я совсем не знаю города.

Так милиционеры будут при мне и моем присмотре, не позовут никого на помощь, еще довезут, куда требуется. И там я все могу сделать так, чтобы у меня нашлась фора по времени исчезнуть, побриться и постричься, потом залечь на дно. Мне требуется попасть в город, где живет много русскоязычных, чтобы не быть белой вороной, как здесь.

Решено и я приковываю сержанта его же наручниками к скобе за задней дверью, снимаю с него ремень с кобурой и бросаю ее себе под ноги. Парень начинает приходить в себя, пока я успеваю прихватить его одним из ремней, снятых с предыдущих пленников, за ноги, зацепив сам ремень за какую-то пружину под сидением. Все, он надежно зафиксирован, широкая скоба не даст ему возможность легко открыть наручники, а привязанные ноги не дадут возможности оказывать мне активное сопротивление. Я расстегиваю его китель и натягиваю его сержанту на голову, глаза ему сейчас тоже ни к чему, чтобы разглядывать меня и пытаться как-то противодействовать. На ремне осталась висеть рация, похрипывающая динамиком и пистолет в кобуре.

Водитель, как я только замечаю, извернувшись и подтащив поясницу к рулю, пытается скованными руками дотянуться до пистолета, что у него плохо получается. Я отвешиваю ему сильный подзатыльник, после которого он разбивает нос о руль и затихает на время. Я пока проверяю, нет ли еще в салоне одних наручников, надев на руку старый носок, чтобы потом не протирать всю машину от отпечатков.

Теперь то их снимут все, со всех поверхностей, ничего не пропустят.

Еще одних наручников нигде не видно, ладно, и так не частая вещь у советской милиции наверно.

Придется стреножить водителя, который мне нужен, чтобы управлять машиной. Сам со своей вызывающей бородищей я не смогу проехать пару постов, чтобы не вызвать подозрений, да и куда ехать – не знаю.

С другой стороны молодой парень-водитель может, увидев своих, пойти на таран или еще как-то попробовать остановить машину. Придется его держать под постоянным контролем, моральным и физическим, чтобы у него не было ни секунды на раздумья о том, как остановить меня и совершить небольшой подвиг. Придется его шантажировать пистолетом, еще тем, что перестреляю всех, кто окажется рядом. Вина за их смерть ляжет на него, да и ему будет проще оправдать свое выполнение моих приказов перед собой и начальством.

Я достаю из рюкзака кусок веревки, такой синтетической, которую забрал в негостеприимном доме с парниками на всякий случай и вот этот случай произошел. Отрезаю примерно с пару метров и обыскав карманы водителя, нахожу в одном из них ключ от наручников, расстегиваю один из оков, освобождаю одну руку и тут же прихватываю им вторую руку, которая теперь прикована к рулевому колесу. Освобожденную руку я плотно прикручиваю веревкой к рычагу коробки передач. Так, чтобы ладонь руки лежала на круглом набалдашнике рычага и в итоге водитель мог управлять козликом. Крутить одной рукой тяжеленный руль ему будет нелегко, придется мне помогать сзади.

Круто все пошло, до этого момента надеялся, что проскочу до большого города и там не спеша выйду на контакт с местным криминалом. Теперь придется выходить очень быстро сегодня же вечером. Сейчас часов пять, час будем тащиться до Кутаиси.

Кутаиси – город большой, под двести пятьдесят тысяч населения, целая четверть миллиона, больше в этих краях и близко нет, если судить по атласу. Только Тбилиси в двухстах километрах на восток, но туда мне еще рано соваться.

– Давай, начинай движение, – толкаю я водителя и увидев кровь на его лице, вытираю ее платком, политым водой из бутылки, лежащей в салоне козлика.

На его глазах достаю пистолет из кобуры, проверяю обойму, защелкиваю ее обратно и снимаю с предохранителя.

– Дернешься что сделать героического, первая пуля тебе, вторая ему, остальные – всем, кто окажется рядом. Мне терять нечего и так, и так – вышка корячится. Еще и его пистолет возьму, – я вытаскиваю и вторую обойму из кармашка на ремне.

– Понял, чем ты рискуешь? Из-за тебя погибнет много народа. Доедешь, куда надо, останетесь оба живы и никто не пострадает. Повтори! – голос у меня звучит и правда, весьма страшно и злобно.

Как будто и точно в Армении кучу народа перерезал-погубил.

– Доехать. Куда скажешь и не пытаться помешать, – водитель правильно понял смысл приказа.

Тронулись с места. Парень мандражирует и ведет тяжеловесного козла нервно, но замечание ему сделать я не стал и через минуту он втягивается в вождение, крутя с натугой руль одной рукой, второй переключая скорости. Мы катимся по городской дороге, я командую выезжать из города и ехать в Кутаиси. Водитель кивает головой и подтверждает словами, что понял. Закладывает вираж и поворачивает налево, чувствуя ствол пистолета у себя в боку.

Через десять минут мы проезжаем мимо стационарного поста ГАИ, где два инспектора активно работают в обе стороны. Нашей машине приветственно махают полосатым жезлом, водитель автоматически приветственно бибикает сигналом на руле и спохватившись, виновато смотрит на меня.

– Нормально. Веди себя как обычно. Сколько бензина в баке? – интересуюсь я.

– Литров пятнадцать осталось, до Кутаиси хватит, – отвечает младший сержант и прибавляет газу на прямой дороге, стараясь быстрее доехать до Кутаиси и избавиться от моего присутствия. Так просто конечно у него это сделать не получится, но пока пусть крутит баранку.