Читать книгу Сначала выключили звёзды - - Страница 1

Можно было подумать, что просто небо полностью заволокло тучами. Но, когда Марк набирал в реке воду, то осознал, что видит отражение луны. Четкое и ясное отражение большой и яркой луны. И ни одной светящейся точки. Это наблюдение, вместе с ведром воды, Марк принес к нашему костру. Однако никто из нас поначалу не обратил внимания на его реплику.

– И он такой: "Кмит, Лайпега, Селезнева, день вам на сборы, девочки. Завтра днем полетите на вторые отборочные", – продолжала рассказывать Эмма, сопровождая каждую фразу безжалостным забрасыванием хворостинок в огонь. Свет пламени делал её короткие почти белые волосы рыжими.

– Но это же разве?.. – тонко очерченный в полумраке Лам, весь состоящий из правильных черт, такими же правильными аккуратными движениями освобождал от репейников длинные красивые локоны красивой Лан Фан.

– Ну да!

– М-м. А ты что?.. Не шевелись, Фан. Осталось чуть-чуть.

– А меня прям трясет. Не выдержала. Подошла и прямо в лицо ему…

– Плюнула! – вороново крыло волос Марии на секунду отпрянуло от моего плеча, и она сделала в сторону Эммы победный жест правой рукой.

– Да! – в сощуренных глазах Эммы блеснул озорной огонёк.

– Правда? – в голосе Лан Фан удивление было поровну смешано с восхищением.

– Нет, конечно.

– Ну-у… – репейник разочарования полетел в траву.

– Я просто ему наконец всё высказала. Мол, Альберт Христофорович, Эмма Кмит свои обязательства перед командой выполнила. У Эммы Кмит теперь совесть чиста. А этот ваш второй дивизион ей давно уже, признаться, по веселям через бом-брамселя. Призовые пусть вам эта ваша Стрельникова теперь приносит, а у меня кандидатская ещё с февраля в подвешенном состоянии.

– И ты просто ушла? – резюмировал я.

– И я просто ушла. Из команды прочь, из сердца Христофорыча вон.

– И они ушли, походу…

– Кто ушли? Что ты там бормочешь, Марк?

– Звезды ушли. Не те, что в кино снимаются, а которые габаритные огни галактик. Их нет. Куда-то подевались.

– Тю. Это же просто…

– Не, ни облачка. Луна же на месте.

– Э.. эмм, – последний репейник обескураженности исчез во тьме.

– И правда… странноватенько, – задранная к небу голова Эммы холерично дёрнулась. – И как такое может быть, господа геологи? Минута пошла.

– Тут скорее метеорологов надо спрашивать. Какая-нибудь атмосферная аномалия, – Лам одним универсальным движением подвесил над огнем котелок с принесенной водой и пожал плечами.

– Да, – поправляя волосы, вторила ему Лан Фан, – вероятно, некое загустение слоев атмосферы, достаточное, чтобы не пропускать свет звезд. Ну или…

– Скучно, – перебил её Марк. – Занудно и скучно. А ещё – неубедительно. Свет Венеры почему-то это "загустение" пропускает. Во-о-он она.

– А это точно?.. – засомневался было я.

– Точно. Если только для кого-то моё "очень хорошо" по астрономии за 7-й класс недостаточно авторитетно?

Я сразу поднял руки в знак капитуляции.

– Хорошо, астроном, аргументы твои прочны, – Мария ворошила костёр длинной палкой, побуждая его к более активной деятельности. – Тогда давай нам свою версию. И чтоб не занудно, не скучно, да поубедительнее.

На секунду Марк замер, глядя на искры, взлетавшие над пламенем. А затем сказал странным тихим голосом:

– Ладно. На самом деле все просто. Вселенной больше нет. Она умерла. Тихо и спокойно, от старости и скуки. А мы, наша солнечная система – всего лишь пылинка в её последнем выдохе. Скоро и мы исчезнем.

– О-очень убедительная версия, – Эмма запустила в голову Марка свежеоторванным колоском. Промахнулась.

– Марк, ты мрак, – с предельно серьёзным лицом Мария выстрелила настолько увесистым каламбуром, что у него не было никаких шансов долететь до цели. Но, кажется, получилось.

– Зачем так оптимистично? – я самоотверженно попытался отвлечь огонь от друга.– А может, это какой-нибудь совет галактических цивилизаций. Понаблюдали за Землёй, скажем, положенные их законодательством минимальные 10000 лет. Поняли, что от такого бестолкового вида добра не жди. Вот и накрыли, от греха, всю систему непроницаемым барьером.

– Мезудзвёздниы карантин, – кажется, Лан Фан иногда специально выпускает из клетки свой очаровательный акцент. В сочетании с её очаровательной улыбкой – убийственно. Только давно привычный ко всему Лам никак не поменял своего агрегатного состояния и не выглядел растекшейся лужицей умиления. Он и продолжил её мысль:

– Потому что у нас здесь был замечен особо опасный паразит.

– С именем, начинающимся на 'М', – оскалилась Эмма.

– Да-да, и заканчивающимся на 'арк'. Я понял, – Марк всем своим видом демонстрировал, насколько сильно он не впечатлён данной остротой.

– У самой достаточно фантазии для собственной теории? – запустил он ответным колоском.

– Достаточно, – колосок беспомощно отлетел от толстовки Эммы. – Нас банально проглотили. Исполинское животное, блуждающее по Млечному пути в поисках особо самоуверенных планет.

– Проголодавшийся древний бог, – предложил я.

– А почему древний? Почему не новый? – спросил Марк.

– Непринципиально, может быть и новый. Молодой.

– Бог-ребенок. Вчера пять миллиардов лет исполнилось. Сидит среди звезд, слюни пузырями пускает и тащит в рот всякую гадость.

– Нет, не бог, – Мария приподняла голову с моего плеча. – Именно животное. Обычное животное. Просто очень-очень большое. Я даже знаю, какое именно.

– Какое?

– Левиафан. Один из слонов поскользнулся на панцире черепахи и обронил Землю. А там внизу ее тут же скушал кит. Ну и прочие тела нашей системы тоже. Чтоб нам не было совсем уж темно тут ночью.

– А может быть, Создатель просто решил, что концепция звёздного неба себя изжила? – Лам встал и прошелся вокруг костра, позволив своей длинной тени прикоснуться к каждому из нас. – Люди слишком привыкли к виду звёзд, и те их уже недостаточно вдохновляют. Слишком часто произведения наших творцов стали разочаровывать Его. И в эту ночь он решает, создать ему новое небо или новых людей.

Минуту все молчали. Похоже, немного странная речь немного нетипичного Лама произвела на каждого из нас свое особое впечатление.

– Ой, ну всё-о-о, – не выдержал Марк. – Пойду поссу.

Он поднялся и почти сразу исчез в темноте, еще некоторое время напоминая о себе шуршанием шагов.