Читать книгу Жизнь богаче вымысла - - Страница 1
ОглавлениеМЕЖДУ НАМИ, ДЕВОЧКАМИ…
Нет, девочки, замуж я больше никогда в жизни не выйду. Клянусь! Потому что я наконец-то себе уяснила: это состояние не для меня.
Первый муж мой всё время молчал. То есть был нем как рыба. Я скандалила, кричала, обзывала его обидными словами. А он молчал, и это раздражало. Однажды в разгар такого очередного скандала я с истеричными рыданиями бросилась в так называемую ванно-туалетную комнату – мы тогда в «однушке» жили. Просидела я там на унитазе где-то с час. При этом старалась рыдать погромче. Всё ждала, что вот сейчас зайдет и скажет: «Прости меня, я был неправ…». Но… дудки!
Когда у меня уже сдали нервы, и основательно затекла «пятая точка», я вынуждена была покинуть место своего уединения. И что, вы думаете, я увидела, когда зашла в комнату? Он безмятежно храпел на своем любимом диване! Как мне потом объяснил мой знакомый врач-психотерапевт, это у мужчин такая защитная реакция. Это нормально, как вы считаете? В общем, я не смогла больше жить с человеком, который, когда мне плохо, тут же впадает в спячку, как какой-нибудь сурок. А если я, например, начну умирать, он что – ляжет на спину и начнет храпеть? В общем, мы расстались…
*
Второй мой муж, в отличие от первого, говорил беспрестанно. И во время наших с ним скандалов буквально не давал мне открыть рта. А порой даже переходил на визг. При всем при том всегда считал себя главным и правым, откровенно заедал мое личное и даже рабочее время, считая, что его дела куда как важнее моих.
Сижу однажды, девочки, на работе – звонит. И в прямом смысле визжит в трубку, что собирается на встречу, а у него на заднице лопнули штаны. Я даже слова вставить не успела – трубку бросил. И что делать? Ведь я тут же представила эту картину и, что называется, прониклась. Прошу своих коллег, чтобы прикрыли, а сама – бегом в магазин. Покупаю мужские брюки «на глазок», ловлю «тачку».
Столкнулись у входной двери. Как потом выяснилось, нашел другие брюки, начал на нервах застегивать замок на ширинке, в итоге вырвал его с корнем. Мозги сработали взять иголку и зашить всё «ювелирно» какими-то цветными нитками, как это могут только мужики. И побежал на свою встречу. А тут я на пороге. «Чо приперлась?» – это он так меня приветствует. «Брюки тебе принесла», – говорю. При этом успеваю отметить, что на лице у него абсолютно никаких эмоций – ни удивления, ни восхищения, ни чувства благодарности. Просто развернулся на сто восемьдесят градусов и вернулся в квартиру.
Когда наблюдала, как он с остервенением рвет в области паха то, что пять минут назад зашил, меня свербила лишь одна мысль: «А что будет, если купленные мной штаны ему сейчас не подойдут?». Слава богу, штаны вошли, как патрон в патронник. И он убежал, не сказав мне ни «здрасьте», ни «до свидания».
*
И так было во всем, касалось ли это приготовленного ужина или содержимого холодильника. «Ты капусту вчера тушила, я поел, у меня желудок расстроился. Чего ты в нее подмешала?». Хочется сказать: «А может, ты ее слишком много сожрал?». И у меня есть полные основания думать именно так, потому как видела – после ужина «мой ненаглядный» многократно забегал на кухню и доедал мое кулинарное произведение прямо со сковороды. Причем, без хлеба. Но я молчу…
«Что у тебя в холодильнике? Вот майонеза упаковка, вот еще одна, вот еще какой-то майонез. Ты вообще соображаешь, что ты покупаешь, и что у тебя в холодильнике?».
«Лучше бы он молчал», – думала я в такие минуты, а порой и часы. «Ну, разве ты мужик, если лезешь во все бабские дела и при этом истеришь, как баба!» – так мне всякий раз хотелось ему сказать. Но я сдерживала себя, поскольку на каждое мое слово тут же открывался поток писка и визга, а то и какая-нибудь тарелка могла в стену полететь, просвистев в сантиметре от моего виска. В такие минуты мне становилось по-настоящему страшно – хотелось или уползти в какую-нибудь норку, или вообще убежать из квартиры. И сколько я могла это терпеть?..
*
Третий мой муж был самым уникальным. Он вообще не скандалил. Политика соглашательства – это был его конёк. Он вообще всё делал так, что всякая охота связываться с ним пропадала в принципе. Как это у него получалось, до сих пор понять не могу. Я же впадала в истерики с завидным постоянством, будто решив оттоптаться за свое былое молчание.
Впрочем, может быть, вы поймете, если я кое-что вспомню и приведу в пример. Жизнь с ним у меня до сих пор как перед глазами стоит…
– Убери свои вещи! – скандальным голосом говорю ему я. – Что ты разбросал их по всему дивану! Сколько я могу их за тобой убирать? Как не придешь, сразу бросаются в глаза эти тряпки, разбросанные по всему дивану! До каких пор это будет всё продолжаться?! Хоть кто-нибудь пожалел бы меня в этой жизни! Тот издевался, этот издевался, теперь ты взялся издеваться! Почему я только и делаю, что хожу и убираю за всеми их вещи? Неужели тебе в детстве не говорили, что у каждой вещи должно быть свое место? Ты что, не читал сказку про Федорино горе? Ты добьешься когда-нибудь, что у меня сдадут нервы, и я просто выброшу твои вещи с балкона. Ходи потом и подбирай по всему двору!..
Что, вы думаете, делает после этого мой третий муж?
Он спокойно встает, собирает по комнате свои вещи, раскладывает и развешивает их в шкафу и спокойно мне при этом говорит:
– Дорогая, можно было просто сказать «убери свои вещи» – и всё. Зачем ты себя так мучаешь этими криками? Я же тебя люблю…
– Да пошел ты… – отвечаю я ему в ответ на признание и молча, заметьте, ухожу туда, где «оскорбленному есть сердцу уголок». И еще попробуй, найди этот уголок, когда все в квартире пропитано неподражаемым мужским спокойствием.
*
Главные черты моего третьего мужа – непробиваемость, рассеянность и полное безразличие к тому, что происходит вокруг. Он ничего не хочет, ни к чему не стремится и, наверное, рассыплется на куски, если что-нибудь сделает самостоятельно, без моей указки.
С работы я всегда прихожу позднее его. Потому что он очень удобно устроился в жизни – нашел себе работу рядом с домом. Компьютерный гений, блин! А мне добираться от дома до работы и от работы до дома в течение часа, да еще с двумя пересадками. Да плюс за день надо запастись провиантом, чтобы насытить вечером это прожорливое животное. Ну, ладно, так и быть, не животное – существо. Да еще и попробуй, свари ему ужин без мясного! Он съест это всё покорно, потом поднимет на меня свои невинные глазки и молвит:
– Вот славно, червячка заморили… А что у нас будет на ужин?
То есть, килограмм мяса за день не съест – и человеком себя не чувствует. Хандрить начинает.
И вот, судите опять.
Поднимаюсь на свой восьмой этаж, лифт, как всегда, не работает, одна авоська в левой руке, вторая – в правой, третья чуть ли не в зубах. И что тут говорить про участь нашу бабскую…
В дверь звоню уже чуть ли не лбом, вся – в обморочном состоянии. За дверями – тишина. Бросаю авоськи прямо на лестнице, шарю в сумке в поисках ключа, уже практически на грани срыва…
Проворачиваю ключ, собираю с лестницы все эти авоськи, пинаю дверь ногой… И что вы думаете? Стоит он передо мной, как лист перед травой, и при этом еще и улыбается.
– Ты почему мне дверь не открыл, когда я звонила, – с места в порог начинаю я свой истеричный концерт. – Ты представляешь, как тяжело мне было тащить всё это? А, между прочим, из всего этого я тебе жратву буду готовить, чтоб ты ей подавился! Да на хрена мне это надо! Жила бы одна, с дамской сумочкой домой бы приходила! Ты что, не замечаешь, что я ужинаю только стаканом кефира? А всё это я для кого таскаю? Уж не для тебя ли? Сколько это может продолжаться?! Найдется ли в этом мире человек, который меня поймет и посочувствует? У нас на работе все бабы как бабы – от них французскими духами пахнет, за ними их мужики на машинах заезжают. Вообще, уважающий себя мужик и по магазинам сходить может, и обед приготовить – тоже! Да! Хотя бы раз в неделю! Хотя бы в выходные! А ты что? Ты даже дверь мне открыть не можешь!
И что, вы думаете, он мне говорит в ответ?
– Прости, дорогая, я задремал… Давай скорее эти свои баулы. Бе-едная моя, да как же ты их тащила! Я же тебе сколько раз говорил: не надрывайся так! Ну, перекусили бы что-нибудь на скорую руку, картошки бы пожарили…
*
Нет, вы понимаете, это же какое-то скрытое издевательство. Если учесть, что перекус его никогда не удовлетворяет. И было дело, ограничилась как-то на ужин горячими бутербродами с колбасой и сыром, так он потом всю ночь шастал на кухню, холодильником хлопал, спать не давал.
По идее, напомнить бы ему сейчас, но до того устала за день, что солировать больше нет сил. В общем, всю свою желчь выплескиваю лишь короткой тирадой:
– Завтра ты пойдешь по магазинам, ясно? Тем более что завтра выходной.
– Хорошо, – говорит он. – С удовольствием. Давно бы сказала…
Вот так! И попробуй, поругайся, когда он всегда в боевой готовности: на все соглашаться и моментально признавать свою вину. Даже если никакой вины нет. Это же надо уметь! Это же надо обладать таким искусством, таким умением гасить любой конфликт буквальной одной фразой!
Что самое интересное – эта картина повторяется изо дня в день. И сломать ее, эту картину, у меня никак не получается. Вот так, например, было и в тот вечер…
Я ведь не успокоилась после того, как он не открыл мне двери. И в тот вечер почему-то особенно бесновалась. Наверное, мое терпение достигло точки кипения. И я всячески выплескивала это наружу, пока готовила ужин этой ненасытной утробе. То есть, гремела тарелками и ложками, сопровождая все эти звуки театральными выкриками: «Блин горелый!», «Да что же такое со мной сегодня!», «Боже, как я устала!» и всё в таком духе. Что там говорить, девочки, привлекала к себе внимание, как могла. Демонстрировала «в полный рост» свое душевное состояние. Включила весь артистизм. При этом, как бы я ни тужилась, из комнаты, куда благополучно ретировался мой муж, не доносилось ни звука. Затаился, зараза!
Но это же не значит, что я вот так просто его отпущу. Тем более если учесть, что он голодный. И вот, как всегда, приглашаю:
– Ужинать иди…
Пришел тут же, как говорится, по первому свистку, сел, молча начал пережевывать мои фаршированные перцы, между прочим. Я сижу, пью свой кефирчик, наблюдаю. Ест и молчит. Не выдержала.
– Ты б хоть сказал что-нибудь, – говорю.
– Что, например? – невинно так спрашивает.
– Ну… – я теряюсь даже. – «Вкусно», допустим. Или наоборот: «не вкусно».
– Если ем, – говорит, – значит, вкусно.
Ну, вот скажите, что это? Комплимент? Да в гробу я видела такие комплименты! Лучше бы вообще молчал… Лучше бы вообще не спрашивала…
*
Беспокойно так уснула в тот вечер. Да не вечер уже был – ночь глубокая. Пока посуду перемоешь, пока какую-то маску от морщин на морду накидаешь…
И проснулась чуть свет, потому как мстительная мысль не дает покоя. Вот хочется не то досадить, не то проучить – даже не знаю. Но понимаю, что надо ведь что-то сделать, чтобы он задвигался, наконец, чтобы хоть в какой-то мере свою ответственность ощутил, осознал, что мы – семья, и всё должны делать вместе.
В общем, с утра пораньше таки вытолкала его по магазинам. Думаю, как всё принесет, пирогов напеку. С двумя начинками – с мясом и с яйцом. Специальный список ему составила, чтобы не забыл чего или не перепутал.
Так и написала:
1. Мясо говядина – 1 кг
2. Мука, «вышка», алтайская – 1 кг
3. Яйца – 10 шт.
4. Рис длинный – 1 кг
5. Лук репчатый – 1 кг
6. Масло растительное – 1 бут.
Ну, это девочки, то, чего мне не хватало для пирогов, вы ж понимаете. Плюс к этому еще с десяток наименований настрочила, как говорится, «до кучи», чтобы ему жизнь хотя бы в один выходной сахаром не показалась. И чтобы хоть раз побывал в моей шкуре.
Ушел. Час – нет, два – нет, три – нет…
Я, главное дело, заняться ничем не могу. Хожу из угла в угол и одной мыслью страдаю: «Где его черти носят? Двадцать раз за это время можно весь город обойти…». Можно было постирушку какую затеять пока за это время, попылесосить там чего-нибудь. Да даже просто у телевизора поторчать. А вот не могу, и всё! И любопытство раздирает, как он там с моим «боевым заданием» справится, и ревность заедает, что это он по магазинам шастает, а не я. «А позвонить?» – спросите вы. «А как же принципы?» – отвечу вам я…
В общем, с этими принципами все нервы себе пережгла. Дело уже к вечеру идет – какие тут пирожки? Пока мясо сварится, пока тесто подойдет… Ну, вы ж понимаете!
И вот на этих мыслях звонок в дверь. Неожиданно, прямо скажем. Заходит с невинной физиономией и с одним пакетиком. Я от любопытства и долгого ожидания даже забыла поскандалить с ним у порога, пакет схватила – и в кухню.
Достаю четыре банки тушенки, две булки хлеба, два батона, гречку какую-то… И это еще не всё! Извлекаю металлическую коробку чая, большую такую, праздничную по виду. Даже, скорее, подарочную. Лук – зеленый, между прочим. Шоколад – плитку. Масло сливочное – кус довольно таки приличный по весу.
Короче, просто физически чувствую, как лицо у меня вытягивается, как резина. Забираю в легкие воздуха побольше, чтобы спокойствие изобразить. И – начинаю «разбор полетов».
– Хлеба-то куда набрал? – говорю.
– Муки не нашел алтайской, – отвечает.
– Мясо тоже не нашел? – спрашиваю с нотками металла в голосе.
– А какая, – говорит, – разница, мясо или тушенка? Тушенка даже вкуснее.
– А лук? – голос у меня, между прочим, по-прежнему более-менее ровный.
– В зеленом витаминов больше, – резонный такой!
– В пирожки вместо риса гречку класть будем? – интересуюсь.
– Длинного риса не было…
– Взял бы обычный…
– Мне сказали, он так сильно разваривается.
– Кто сказал?
– Старушка, которая за мной в очереди стояла.
– Чай-то сколько стоит такой, любопытно… – я уже неотвратимо закипаю.
– Двести пятьдесят, – спокойно так меня информирует.
– А остальное где? – задаю контрольный вопрос.
– На остальное денег не хватило. Я ж по пунктам – что в начале списка, то, значит, и важнее.
Логика железобетонная, нечего сказать! Меня уже прям колотит:
– А шоколад? – ехидно так изрекаю. – Его и в конце списка не было…
– Тебя, – говорит, побаловать…
– Да идешь ты – пляшешь, баловник! – я уже визжу. – Жри сам свой шоколад!
Отшвырнула от себя все эти, с позволения сказать, покупки и закрылась в спальне.
Легла на кровать, включила своего любимого Баскова, рыдаю и слушаю.
Но он разве даст оттянуться вволю? Тут же буквально в дверь – тук-тук! И заглядывает.
– Не сердись, а? – говорит так вкрадчиво. – Я же тебя люблю… Хочешь, давай яйца пожарим? С тушенкой…
– А ты яйца-то купил? – кричу с отчаяньем и слезами брызгаю.
– Ой, – говорит, – про яйца-то я и забыл! Еще шел и повторял: «Яйца… яйца…».
Тут со мной происходит истерика – я начинаю хохотать и буквально кататься по кровати. Но это не значит вовсе, что я простила – это уже совсем от безысходности.
И вот так, представьте себе, везде и во всем…
*
Как осень – у меня вообще головная боль. Гардероб обновить – это само собой, но заготовки на зиму – наипервейшее дело с таким троглодитом.
– Огурцов, – говорю, надо насолить. Хотя бы банок десять.
– Зачем возиться будешь? – заботливо так спрашивает. – Сейчас же всего такого в магазинах навалом…
– А ты разницу подсчитывал? – тут же подхватываюсь я с готовностью. – Сколько стоит у бабушек купить и самим посолить, и сколько за банку этой заморской магазинской хрени зимой заплатишь?
– Нет, – говорит, – не подсчитывал. Я вообще в этих делах слабо разбираюсь. Решай сама, как лучше…
Ну, не разбираешься, так и сиди, прижми язык, правильно, девочки? Что тут бесплатные советы раздавать, если не разбираешься!
И вот еще очень важный вопрос, к которому его год из года пытаюсь привлечь, так это засолка капусты. Палка-выручалка зимой, между прочим, если кто понимает. Таскать кочаны на себе с рынка, когда он, этот рынок, в шести трамвайных остановках от дома – это уж, простите, подвиньтесь!
И вот с начала сентября к этой важной теме начинаю приучать своего благоверного.
– Капусту, – говорю, посолить надо…
Молчит. Я опять:
– Все уже капусту солят, а у нас еще конь в ней не валялся…
Снова молчит. А терпение – оно ведь не железное.
– Все уже давно капусту посолили, – замечаю как бы между делом еще дня через три. – На рынок сегодня заехала, там уже выбора практически никакого. Еще день-два, и останемся на зиму без капусты…
Проняло, наконец… Да как!
– Ты, – говорит, – прямо какая-то капустная маньячка. Уже месяц – «капуста, капуста»… Неужели мы без капусты зиму не проживем?
Долго думал, остряк с голыми коленками! Сумел достать все-таки, да так, что опять начинаю орать.
– Конечно, без капусты мы с голоду ноги не протянем. Вот и сиди всю зиму без щей своих любимых, без пирожков своих любимых, без солянки…
Понимаю, что дурой примитивной выгляжу, перечисляя всё это капустное меню. Но остановиться никак не могу.
– Ты же у нас здесь самый умный, а я так – на подхвате! А ты вообще уверен, что все продукты в холодильнике растут – хлопаешь этой дверцей холодильной с утра до вечера!
– Я с утра до вечера работаю, – невозмутимо так шутит со мной. – С вечера до утра – другое дело. – И «мылится» тут же: – Ну, не сердись… Ты и так всегда всё вкусно готовишь, без всякой капусты…
Потом видит, что у меня уже все глаза выпучились от злости, и как бы спохватывается:
– Ну, ладно, ладно… Засолим, засолим…
Думаете, этим всё заканчивается?
Я на другой день:
– Ну, что, едем за капустой?
Он (с дивана):
– А может, ну ее… Может, обойдемся как-нибудь?..
*
Не-ет… Определенно, девочки, их делают всех под копирку! Только вот где, на какой такой неизвестной планете? Побывать бы там, да посмотреть хотя бы со стороны на весь этот уникальный процесс…
Первого мужа я терпела три года, второго, уже основательно закалившись, пять лет. В вопросе продолжения рода оба, как близнецы, имели вполне определенную точку зрения. Поэтому ни там, ни тут детей не случилось…
И вот этого терплю опять – уже четвертый год пошел. И вот тут как-то говорю ему, не так давно:
– Слушай, что-то со мной не так…
Молчит. Лежит на диване – сибаритствует. Сибаритствовать – это ж наше любимое занятие.
И ладно бы – на диване. А то вдруг озвучил однажды:
– Я тебе пока не нужен? Пойду в ванну залягу, откисну хоть…
Дернулась внутри вся, но промолчала. Да хрен с тобой, откисай, тем более – какой из тебя помощник. Так мало того, через полчаса слышу – зовет! Открываю дверь в ванную комнату, типа «чего изволите?». Лежит такой радостный, весь в мыльной пене, и с просьбой ко мне:
– Милая, а ты можешь мне колбаски на тарелочку нарезать, лучка на нее покрошить и еще с хлебушком…
У меня аж в груди дыханье сперло от возмущения.
– А ты не оборзел случайно? Скоро, сидя на унитазе будешь себе бутерброды заказывать!
Хлопнула дверью, ушла в кухню. Хожу, швыряю всё, что под руку попадется, от возмущения прям пар из ушей. Ну, как можно быть таким отмороженным! Если даже с гигиены начать, допустим…
Но это, слава тебе господи, был единичный случай. В такой популярной форме ему лекцию прочла о культуре бытия, что у него на морде лица даже какие-то эмоции тогда заиграли. Но вот, что печально, до отбивания привычки жрать бутерброды, лежа на диване, руки у меня как-то не дошли. Так было и в тот «исторический» вечер…
*
Я там, на кухне над ужином полноценным колдую – котлетки под соусом с гарнирчиком, десерт к чаю, а он, между делом, перекусить решил перед ужином. Лежит на диване в своей любимой позе – на животе – книжку читает. Перед носом на тарелке колбаса – нарубил, как дрова, кусками. И вкушает – материальную, значит, пищу вперемежку с духовной. Прямо без хлеба. Убила бы…
Внутри всю бесит, как на эту позу его посмотрю, но продолжать тему стараюсь как можно спокойнее:
– Тошнит и тошнит, – говорю.
Молчит, как есть, девочки!
– Кажется, я попала, – втолковываю.
Посмотрел на меня, как на какое-то надоедливое насекомое, и опять глаза в книгу, кусок колбасы – в рот.
– Слышь, – я уже просто буквально над ним зависаю, – ребенок, кажется, у нас будет. – И уточняю на всякий случай: – У нас с тобой.
– Да ты что говоришь… – без всякого совершенно выражения мне отвечает. Без всяких восклицательных знаков. – Надо же…
– Что делать-то? – тяну из него хотя бы какой-то интерес к теме. А на самом деле-то – это ж не пустой интерес. Конечно, завтра к подружкам побегу за советом, но что мне их советы? Мне важно, что он обо всем этом думает. А он при этом и не заставляет себя долго ждать.
– Решай сама, – говорит. – Тебе виднее. Разные выходы есть из такой ситуации… Родить, например, или аборт, например…
Нет, девочки, а что я хотела? Это ж они только в книжках да в сериалах прыгать и умирать от счастья начинают при таких новостях. Хотя у многих моих подруг и прыгают, и умирают. Какие тут сериалы…
Ну, почему у меня-то всё не как у людей!
Думаете, чем закончился тот наш диалог на тему моего тошнотворного состояния? Вы на этот раз неправильно угадали – я истерик никаких не закатывала.
Я просто закидала диван, на котором он валялся и который за все наши совместные годы буквально продавил, его тряпками, включая двадцать пар носков. И рядом поставила чемодан. И сказала:
– Давай, двигай, Ядвига! Будешь тормозить – могу ускорения придать!
Он, конечно, сразу принял положение «сидя». И сидит так, с охапкой шмоток в объятиях. Только одни глаза видать из-под этой кучи. Луп-луп глазами. И что характерно, в глазах – удивление. В кои-то веки. Я даже в ответ тоже удивление выразила: надо же, в этих вечно сонных глазах – и вдруг какое-то человеческое выражение!
– А мне нравится твой характер, – вдруг признается.
Нет, вы слышали? Я! Я свои истерики уже терпеть не могу и себя ненавижу такой, какой стала за эти годы. А он мне заявляет, что ему нравится. Может, в его ушах перепонки какие особые? Которые смысл преломляют. Ударяются о его перепонки, к примеру, мои бранные слова, а в мозг к нему поступает уже музыка какая-то романтическая. А что? Очень даже похоже…
Как я в тот момент, девочки, смолчала, я и сама не понимаю.
А он, главное дело, удивляться не перестает и задает мне целых два следующих вопроса.
– Чем, говорит, – я тебя не устраиваю?
– Какие, – говорит, – у тебя ко мне претензии?
Вот, что называется, «здрастье – приехали». Без малого четыре года все свои претензии ему высказывала, а оказывается, впустую воздух колыхала?!
– Я тебе письмо напишу. Раз ты, как марал на случке, только себя одного слышишь…
Это единственное, что я смогла ему сказать «под занавес» нашей исторической разборки…
*
А дальше, сидя в кухне, до полуночи скрипела пером, составляя этот идиотский список претензий. Вписала в него всё, что только сумела вспомнить. Даже то, что он после ужина стакан холодной воды из-под крана выпивает. Для чего, спрашивается? Ясно ведь – мне назло. Я ему чай с мятой специально завариваю, а он его – водой из-под крана… Само собой, и про то, что зубную щетку не прополаскивает. И что классику читает в туалете. Что вообще кощунственно. Как это можно – сидеть на унитазе и читать Чехова? Что это за такой условный рефлекс? И что хлебом тарелки вычищает. И что, когда по телефону разговаривает, ногтем чертит по обоям. И про привычку затылок чесать, надо – не надо. Чего его беспрестанно чесать, если знаешь, что меня это раздражает? А чистить туфли, вытирая их о брючины… Это вам как? Обулся, загнул ногу и почесал о брючину. Которую я, между прочим, перед этим проутюжила. И я уже не говорю об этой страсти к колбасе. Вообще патология!..
В общем, восемьдесят разных причин столбиком настрочила в этот список. Хотела до ста догнать. А тут сериал интересный начался по «ящику». Любовь-морковь там, идеальные отношения, всё такое… Увлеклась на два часа, расслабилась от всей этой идиллии, и как-то запал пропал.
«Ладно, – подумала, – с него и так хватит». Отдала ему этот список, и спать пошла.
Даст он спать, как же! Полчаса не прошло – тук-тук!
– Здравствуйте, – говорю, – вы когда приехали?
– Ну, не шути так, – отвечает. – Я же серьезно…
– Неужели? – демонстрирую крайнюю степень удивления. – Ну, говори!
– Любимая, ну, разве это всё – повод для развода? – спрашивает. – Это же всё мелочи… Я исправлюсь, раз в этом всё дело.
– Да? – ехидно так вопрошаю. – А ребенок как же?
– Какой ребенок? – спрашивает. – Не понял…
Ну, я думаю, девочки, вы догадываетесь, какое решение я приняла после этой, с позволения сказать, «контрольной фразы»…
*
К выходным собрались с девчонками на моей освободившейся площади – событие отметить. Девчонки вина накатили, принялись меня утешать:
– Ну, выгнала, и правильно сделала. Другого себе найдешь.
– Не надо мне никого, хоть принца на белом коне подгоняйте, замуж я больше не выйду!
– А детка родится?
– Мужики эти все хуже всяких деток, думаю, с младенцем мне как-то попроще будет.
– А все-таки давай мы тебя познакомим. У нас на работе есть один. Разведенный. Положительный. Правда, ему глубоко за сорок, но на такой недостаток можно тоже по-разному посмотреть…
– Отстаньте, никого мне не надо!..
Но подружки разве успокоятся? Подсулдыркнули таки этого возрастного. Мне, как его увидела, даже обидно стало. Спасибо, подружки! Оценили меня так, будто в этой жизни моей шансов уже вообще не осталось. Как будто я из какой-то канализации вылезла. Вообще-то, если честно, я в молодости хотела актрисой стать, и от кавалеров отбоя у меня не было.
А этот возрастной, главное дело, клюнул на меня. Поначалу букеты какие-то носил, потом, как говорится, осваиваться начал. Раз вообще с бутылкой приперся, как к ханыге какой-то. Меня это откровенно поддернуло. И я в позу встала.
– Я вообще-то не пью, – говорю. – И прошу бутылки в мой дом больше не носить.
– Понимаю, – отвечает, – не подумал, что в вашем положении это противопоказано. Исправлюсь…
– В каком это «таком положении»? – спрашиваю. – Что вы имеете в виду?
– У вас, – говорит, – по походке заметно. Вы ходите и переваливаетесь, как утица.
Нет, девочки, такое может понравиться женщине, за которой, как говорится, ухаживают?! Да я ни одному из мужей так про себя говорить не позволяла!
Между тем, пока я сей «комплимент» переваривала, мой великовозрастный ухажер еще и сделал попытку меня успокоить:
– Но вы не переживайте, я могу и отцом стать вашему ребенку. Если вы не против…
Меня на этом месте просто захлестнуло. Неужели я произвожу впечатление такой несчастной «брошенки? Выдержала паузу, насколько смогла и сформулировала, как смогла.
– Благодарствуйте, господин селезень. Героизм вам не к лицу. А мы уж как-нибудь сами…
Возвращаюсь на следующий день домой с работы – стоит у подъезда, светится, как новый рубль. С цветами опять… Не догадалась, блин, что накануне надо было, наверное, добавить еще роковое «прощайте», раз аллегорий не понимает. Как все они… Им ведь всё надо говорить открытым текстом. Им всем, которых как под копирку делают. С какой планеты их все-таки к нам поставляют? Таких разных в мелочах и таких одинаковых в целом…
Оставшись в очередной раз на свободной от мужиков территории, я все чаще думаю об этом. И чувствую, что, освободившись от этой «мужицкой» зависимости, заедающей мозги и душу, начинаю и мыслить иначе, и даже дышать. Вдруг, переключившись с Николая Баскова, открыла для себя Александра Дольского. И когда услышала в одной из его песен: «Разделились беспощадно мы на женщин и мужчин…», – окончательно всё для себя поняла. Что именно? А то, что ни я одна так думаю. И что не сегодня эта проблема возникла. Да, вся наша жизнь, так или иначе, построена на взаимоотношениях полов. Другими словами, в какой бы ситуации не отметился мужчина, всегда обозначится отчетливый след женщины. И наоборот… Да, уже много веков мы стремимся понять друг друга. Но тщетно… Мужчины и женщины – это совершенно разные миры. Параллельные прямые, которые даже в бесконечности не пересекаются.
Нас тянет друг к другу, это притяжение мы часто выдаем за любовь. А спустя время выясняется, что те чувства, самые первые, самые трепетные были… ошибкой. И либо расстаемся, либо терпим друг друга. Терпим и мучаемся – порой и всю жизнь.
Но я, девочки, между нами говоря, уже всего этого нахлебалась вдоволь. И в глаз, было дело, получала, и унижения выслушивала, и от безразличия слезы лила в подушку. Терпела, боролась, мирилась. Но в жизни каждой женщины рано или поздно наступает момент, когда бороться, мириться и терпеть уже не получается… Вот и у меня такой момент наступил. Поэтому, девочки, клянусь вам, замуж я больше не выйду не при каких обстоятельствах. Верите мне?..
ДВОР
Если представить нашу страну в миниатюрном виде, то это мой город. А когда-то я жила в маленькой деревне, где было триста домов. Если взять каждую квартиру за дом, то мой двор – это небольшая деревня.
Я помню, в той деревне все знали, что происходит за стенами каждого дома. И даже что творится в душе у каждого из обитателей этого дома. Кто чем болеет, у кого какая зарплата, кто кому и с кем изменяет, у кого получаются самые классные пироги, кто с какими приправами солит капусту и кто какие газеты выписывает. И само собой: кто какую обнову купил, кто когда напился. Ну и уж совсем естественно: кто когда родится или уже родился, кто когда умрет или только что покинул эту грешную землю…
В той деревне до сих пор считают, что город – это «когда нет ни одного деревянного дома» и что «когда даже соседи по лестничной площадке не знают друг друга в лицо».
Если говорить о моем дворе, то последнее утверждение не только к нему не относится, а даже, напротив, полностью его опровергает. Ибо мой двор как раз напоминает мне маленькую деревню с ее обычаями и традициями.
Все жильцы в нашем дворе делятся на несколько категорий. И некоторые из них носят неофициальные титулы «звезд первой величины»…
*
Мой сосед по подъезду порой жалеет, что в его паспорте в графе «национальность» записано «русский». И это не от понимания, что с фамилией Шаранович Борислав Абрамович всегда необходимо что-то доказывать. Дело тут в другом.
Когда он служил в армии, его и еще нескольких сержантов откомандировали за новым призывом в город, где жила его первая любовь по имени Надя. Договорившись с сержантами, что они его прикроют, мой сосед плюнул на все призывные дела и бросил всю свою энергию и всю свою страсть на времяпрепровождение с давней подругой.
