Читать книгу Краткий курс теоретической метафизики - - Страница 1

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга, являющаяся первой частью дилогии (вторая часть – "Краткий курс практической метафизики"), – не философский трактат, призванный внести нечто новое в сокровищницу теоретической мысли. В философии, в онтологии по крайней мере, уже все изучено и интерпретировано вдоль и поперек так, что ничего ценного придумать, тем более открыть, уже невозможно. Это и не учебник по философии, нужный для сдачи зачета или экзамена. Таких учебников сейчас много – как хороших, так и плохих. В еще одном нет никакой необходимости.

Это – скорее практикум по духовному развитию, по развитию метафизической интуиции, без которой невозможно понимания сущности бытия и смысла жизни. Без понимания которых человеку жить невозможно, если он человек, а не наделенное разумом животное. И если его беспокоит проблема – что останется после него, кроме детей, которые тоже исчезнут.

Для постижения истин посюсторонних достаточно дискурсивного мышления – мышления, использующего данные органов чувств и обычную логику. Такое мышление является одним из основных инструментов науки. Однако начиная с древних греков все мыслители, пытавшиеся выяснить, что является основой всего сущего, т.е. добраться до последних истин, всегда убеждались в том, что есть нечто лежащее за всеми явлениями, запредельное, не доступное ни восприятию, ни логическому мышлению. Лежащее "за физикой", и потому именуемое метафизикой. Именно в этих последних истинах и содержаться ответы на все коренные вопросы бытия, и, в том числе, на вопрос о смысле человеческой жизни. И каждый может и должен пытаться найти ответы на все эти "проклятые вопросы".

Вот почему речь будет идти о развитии способности адекватного понимания всего того, что связано с метафизикой. Но разве для этого нужна какая-то особая практика? Оказывается, да.

Нетрудно убедиться, изучая историю философских учений, что практически каждый новый автор не соглашался с предыдущими и старался по-своему решать одни и те же проблемы. Все философы распределились по нескольким группам, между которыми никогда не было согласия ни по одному коренному вопросу. Внутри групп тоже не было мыслителей с абсолютно совпадающими взглядами (идеологов, обслуживающих определенные политические интересы, к философам не относим). В то же время в точных науках, например в математике, существует вполне однозначное понимание терминов и выраженных ими истин. Имеются, конечно, разногласия в понимании основ каждой науки, но эти проблемы выходит за пределы собственно науки. Это метанаучные проблемы, которые не могут быть решены формальным, сконструированным в пределах самой науки, языком.

Почему же философы не могут договориться так, как это получается у представителей точных наук? Потому, что онтологические и гносеологические вопросы могут формулироваться только на языке самого высокого уровня, каким является неформализуемый язык обычного, повседневного мышления. В силу своей ограниченности он не имеет достаточных возможностей для обозначения всех оттенков смыслов, которые вкладывают в термины мыслители с разным уровнем развития интеллектуальной интуиции. Интуиция (от лат. intueor- пристально смотрю) – способность постижения истины путем прямого ее усмотрения, без обоснования с помощью доказательств. В дальнейшем речь будет идти именно об интеллектуальной интуиции в отличие от интуиции мистической – трансцендентного озарения, исходящего от Абсолюта. Этот вид интуиции относится уже к практической метафизике. Следует иметь ввиду, что в данной книге термин "интеллектуальная интуиция" используется не в смысле классической немецкой философии. Кант говорил об интеллектуальной интуиции как внелогичном способе постижения вещей в себе. Фихте использовал это понятие как средство достижения самосознания, являющегося, по его мнению, основой всякого познания. Шеллинг называл интуицией способность понимать тождественность субъекта и объекта. Но в нашем случае данный термин используется как психологический, обозначающий адекватное понимание формально невыражаемых смыслов. С этой позиции становится понятным, почему философские тексты, в отличие от математических, "понимают" все, кто их читает, но понимают каждый по-своему. И поэтому то, что принимается одними, не вызывает доверия у других и даже интерпретируется по-другому.

Из вышесказанного следует, что для того, чтобы добраться до того предела, где интеллект еще работает и дает понимание открытых поколениями лучших умов человечества глубочайших истин, необходимо развивать интеллектуальную интуицию. Т.е для понимания того, что скрыто под ворохом предубеждений, привычных представлений, иллюзий и неведения реального. А раз так, то эту книгу следует изучать постепенно, глава за главой, и не переходить к следующей, пока не понята и не усвоена с полной определенностью предыдущая. И пока не даны ответы на все поставленные в конце каждой главы контрольные вопросы. Как и положено при использовании учебника. Если из любопытства просмотреть все от начала до конца или наоборот, то проку не будет, и такой читатель останется на том уровне, с которого начал. Но тогда эту книгу вообще лучше в руки не брать.

Вот почему данный курс и состоит в последовательном рассмотрении различных метафизических концепций, от самых примитивных, не требующих никакой интуиции, до самых труднопостижимых. Что в конечном итоге и должно привести к правильным ответам на все "проклятые вопросы". Но не только.

Конечная цель человеческого существования, познание своей сущности, ведущее к преображению и вечной жизни, требует выхода за пределы посюсторонности. Это заставляет хотя бы теоретически рассмотреть пути к абсолютной Реальности, которые трансцендентны и поэтому являются мистическими. И каждому нужно выбрать свой, наиболее подходящий к его психотипу путь, ибо чуждые пути не ведут к конечной цели. Для этого и нужно провести сравнительный анализ самых апробированных путей к высшей Реальности. Но это уже задача второй части дилогии.

ВВЕДЕНИЕ

Цель данного учебника-практикума − развитие интеллектуальной интуиции для возможности адекватного понимания метафизических истин, т.е. истин, относящихся к онтологии и, как следствие, к гносеологии. Зачем это нужно?

С точки зрения людей "практических" философия – это наука для дураков. И так все ясно: я – это мое тело, оно часть природы, природа существует сама по себе, независимо от меня. Все живые существа смертны, когда нибудь умру и я. Зароют в землю – и все. О чем тут еще думать?

Конечно, если кого устраивает такое существование, то думать действительно не о чем. Такие люди живут подобно животным, неспособным задумываться о конечном итоге своей жизни. Бери от жизни все, что можешь взять, а там будь что будет. Вот только перед лицом смерти эта мудрость не помогает сохранять присутствие духа. И в глубине души такие люди с ужасом ожидают своего конца.

Но человек – это не просто животное, наделенное разумом. Человек – это тайна (Ф.М.Достоевский). И цель человеческой жизни эту тайну разгадать. "Познай самого себя" – такова заповедь дельфийского оракула, доставшаяся нам от древних эллинов.

Если бы не было смерти, то не возникал бы и вопрос о смысле жизни. Но жизнь конечна и этот вопрос возникает неизбежно. Зачем все эти труды, стремления, страдания, приобретения и потери, если, в конце концов, все это здесь пойдет прахом? Зачем все достижения культуры, самые возвышенные устремления человеческого духа, зачем подвиги патриотов, жертвовавших собой в борьбе за Родину? Неужели это все просто заблуждения, а мудрость состоит в том, чтобы есть, пить и размножаться, как можно больше и дольше? А что потом? Но вдруг то, что говорят попы, правда и придется нести ответственность за все содеянное в этой жизни?

Вот и старый Карамазов говорил: " Ведь коли бог есть, существует, − ну конечно я тогда виноват и отвечу, а коли нет его вовсе то, так ли их еще надо, твоих отцов-то? Ведь с них мало тогда головы срезать, потому что они развитие задерживают". И далее: " Черт возьми, что б я после того сделал с тем, кто первый выдумал бога! Повесить его мало на горькой осине". Такой проблемой мучаются те, кто и от посюсторонних греховных "радостей" не желают отказываться, и понести ответственность за это опасаются. Поэтому и для них возникает вполне метафизическая проблема: есть там что-то за пределами жизни, или нет. Вот Карамазовский диалог [1]:

" Иван, говори: есть бог или нет? Стой: наверно говори, серьезно говори!

– Нет, нету бога

– Алешка, есть бог?

– Есть бог.

– Иван, а бессмертие есть, ну там какое-нибудь, хоть маленькое, малюсенькое?

– Нет и бессмертия.

– Никакого?

– Никакого.

– То есть совершеннейший нуль или нечто. Может быть нечто какое-нибудь есть? Все же есть не ничто?

– Совершенный нуль.

– Алешка, есть бессмертие?

– Есть.

– И бог и бессмертие?

– И бог и бессмертие. В боге и бессмертие".

Таким образом те вопросы, которые ставит философия, неизбежно возникают перед каждым. И их приходится так или иначе решать каждому, даже тем, кто презирает философию. Только такие люди решают ее на самом примитивном уровне, весьма далеком от истины. Одни уверяют себя, что "там" ничего нет и бояться нечего. Другие, понимая, что доказательств тому нет, и что нельзя класть все яйца в одну корзину, жертвуют на церковь и занимаются благотворительностью. На всякий случай. Но ведь "там" может получиться, как анекдоте: "А деньги вам вернут". Для Бога важно не само действие, а его мотивы. Всякое действие, совершенное по корыстным мотивам, не имеет моральной ценности.

Другую крайность и даже противоположность представляют те, кто стремится к постижению высшей и Абсолютной истины, потому что все другое им не интересно. Как говорил Г.Ф.В.Гегель: "Истина – вот то слово, которое заставляет выше вздыматься нашу грудь". Их не мучает дилемма – развратничать или поститься, т.к. ничто земное, тем более греховное, их уже не волнует. Хорошо, хотя и по другому поводу, сказал об этом Н.В.Гоголь: "Скучно на этом свете, господа!"

Их души стремятся к горнему. Но почему? Не только потому, что верят, но и потому, что частично, духовным зрением, созерцают то, что принято называть райским блаженством. "Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь я знаю отчасти, а тогда познаю, подобно тому, как я познан" (1 Кор.13:12). Тогда – это "там". Этим духовным зрением и является интуиция, но уже мистическая.

Впрочем, не только "там". Если бы только "там", то это знание было бы не проверяемым и те, кто о нем говорили, могли бы быть обвинены в мошенничестве. Но в действительности каждый, кто хочет, может убедиться в истинности указанных духовных фактов. Если сумеет развить свою интуицию до меры духовных подвижников, побывавших "на третьем небе".

Кто они, эти подвижники? Естественно люди, "профессионально" занятые духовным развитием, монахи. Важно, что на высших стадиях духовного развития (и только на них) становится очевидным, что бытие совпадает с истиной: быть это значит сознавать истину. И это сознание дает то, что называется блаженством, или, в православной терминологии, благодатью.

Вот что писал о благодати преп. Силуан Афонский [2]: " Смотри умом, что делается в душе. Если небольшая благодать, то в душе мир, и чувствуется любовь ко всем; если благодать больше, то в душе свет и радость великая, а если еще больше, то и тело ощущает благодать Святого Духа". И еще: "Блюдите благодать Божию; с ней легко жить; все делается хорошо по Богу, и все мило и радостно, душа покойна в Боге, и ходит как бы по какому прекрасному саду…".

Но это в конечном итоге, и далеко не каждый из нас способен продвинуться столь далеко. Однако жить приходится каждому. Жить и в большинстве случаев страдать, потому что такова сущность жизни.

Будда открыл Первую Благородную истину о страдании: "Рождение мучительно, дряхлость мучительна, болезнь мучительна, смерть мучительна, соединение с неприятным мучительно, мучительно отделение от приятного, и всякое неудовлетворенное стремление тоже мучительно". Он говорил, обращаясь к своим ученикам: " Как вы думает, ученики, больше ли воды в четырех великих океанах, или слез, пролитых вами, когда вы бродили и скитались в этом долгом паломничестве (в сансаре, авт.) и скорбели и плакали, ибо то, что было вашим уделом, вы ненавидели, а то, что вы любили, не было вашим уделом. Смерть матери, смерть брата, потери родственников, потери собственности – все это вы пережили в течение долгих веков. И, переживая в течение долгих веков все это, скитаясь и бродя в этом паломничестве, скорбя и плача, – ибо то, что было вашим уделом, вы ненавидели, а то, что вы любили, не было вашим уделом, – вы пролили больше слез, чем воды в четырех великих океанах" (Samyutta Nikaya).

Такое отношение к жизни – не констатация факта. Это истина, т.е. то, что не лежит на поверхности, и открывается, когда уже может быть поздно. Жизнь у всех разная и некоторые могут оспорить взгляд Будды как слишком пессимистический. Однако в конце, перед смертью, когда уже ничего нельзя изменить, эта истина открывается для всех. Поэтому лучше ее познать, пока не поздно, и жить в соответствии с ней. "И познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Ин. 8: 32). Свободными от страха, тревог и душевных мук. Потому что свобода бывает только от чего-то, а не для чего-то. Для – это не свобода, а своеволие.

Будда нашел путь, ведущий к освобождению от страданий, сам прошел этим путем и провозгласил его для всех желающих. Это благой восьмеричный путь, ведущий в Нирвану. Нирвана – это конечное состояние вечного бытия, высшее блаженство, которое не может быть описано в выражениях, доступных пониманию не достигших просветления.      Однако сейчас путь, открытый Буддой и ныне именуемый ранним буддизмом, имеет более идеологическое, чем практическое значение. Причина в том, что не существует универсального пути к спасению, одинаково пригодного для всех времен и для всех народов. Буддизм возник в середине VІ в. до н.э. С тех пор менталитет даже индийцев изменился столь кардинально, что буддизм утратил свое влияние в самой Индии [3]. Что уж говорить о пригодности этой доктрины для нас. Причина – в различии человеческой психологии и, как следствие, в необходимости различных путей, ведущих к конечной цели. То, что одним способствует духовному росту, может быть бесполезным, или даже вредным для других. Здесь уместно напомнить известную аналогию: тому, кто идет в Москву с юга, нужно идти на север. А идущему в Москву из Архангельска это направление противопоказано, он не сможет достичь цели. Поэтому разные люди со временем были вынуждены приспосабливать учение Будды к своим духовным нуждам. В результате возникла махаяна, учение прямо противоположное отрицанию ранним буддизмом веры в обряды и молитвы, как средства достижения совершенства. Догматизм в доктринах хорош для корпоративного единения, но не для духовного роста.

Поэтому и нам, в наше время нужно отыскивать свой путь, соответствующий нашему менталитету и нашей психофизиологии.

Могут возразить: этот путь для нас давно известен, это вера наших предков – Православие. Да, Православная церковь в меру своих сил выполняет миссию сакрализации и организации общественной жизни. Но есть еще и духовная жизнь, и строго догматизированное Православие в этом аспекте не может удовлетворить в равной степени всех своих чад в силу различия их психологических типов.

Известно, что психика индивида в значительной степени определяется преобладанием активности одного из полушарий головного мозга. При доминировании левого полушария преобладают интеллектуальные способности, логика и анализ. Люди с доминированием левого полушария относятся к интеллектуально-логическому типу. У других доминирующим является правое полушарие, ответственное за эмоциональную сферу, способности к искусствам, за обработку невербальной информации. "Правополушарные" личности склонны к суггестии (внушению и самовнушению), тогда как "левополушарные" вследствие своего критического отношения к действительности, такими особенностями не обладают.

Поэтому людям интеллектуального типа обрядовая сторона религии мало что дает: пение псалмов не вызывает эмоционального подъема, молитвы плохо внедряются или совсем не внедряются в подсознание ("не доходят до сердца") и возникает впечатление, что вся православная аскетика бесполезна. А вот у людей эмоционального типа все это работает и, хотя трудно и медленно, но ведет к духовному росту. Православие – религия, созданная греками (не отождествлять с древними эллинами), народом эмоционального типа, и поэтому эффективная для людей именно этого типа. То, что греки эмоционалы, следует хотя бы из того, что они не дали миру ни одного математика мирового уровня. Немцы, люди в подавляющем своем большинстве "левополушарные", даже католичество приспособили под свой психологический тип, изгнав из него пышную обрядовость и превратив его в протестантизм.

Что из этого следует? Людям интеллектуального типа, оставаясь в лоне Православной церкви, следует искать свои источники истины, иные, чем у людей эмоционального типа. Поверить просто потому, что так сказано в Писании, им трудно. Интеллектуалам чтобы поверить, нужно понять. Но правильное понимание трансцендентных истин возможно только с развитием интеллектуальной интуиции. А развитие понимания может происходить только в процессе философского анализа метафизических доктрин.

В духовной жизни, конечно, главными являются вопросы нравственного выбора. Эти вопросы относятся к той части философии, которая называется этикой. Но для решения проблем этики неизбежно приходится решать проблемы онтологии, учения о бытии. Есть Бог или нет? Если есть, то и религиозные истины верны, а они трактуют о правилах морального проведения и наказании за их не исполнение. А если нет – то можно только делать вид, что являешься добропорядочным членом общества.

Но оказывается, что при решении онтологических проблем приходится сталкиваться с проблемой источников познания и критериями истины. А это вопросы гносеологии. Вот на этом этапе уже решающую роль играет интеллектуальная интуиция, способность понимать то, что выходит за пределы повседневного опыта.

Далее процесс идет в обратном направлении: понимание дает веру, т.к для людей интеллектуального склада (а другие эту книгу вряд ли будут изучать как следует) именно понимание дает веру. Вера является основанием для принятия решений, следовательно, действий. А действия ведут к результатам – счастливой или несчастной жизни здесь и тому или иному посмертному воздаянию "там". Понятно, что неправильное понимание ведет к неправильной вере, неправильная вера – к неправильным решениям и действиям. В результате – неправильно прожитая жизнь, горькие сожаления – уже здесь, а, возможно, и "там".

Вот почему нужно прежде всего иметь правильное, адекватное Реальности мировоззрение – фундамент духовного развития и источник ответов на все жизненные вопросы. Возникновение такого мировоззрения и является второй целью первой части данного пособия.

Часть 1. МАТЕРИАЛИЗМ

1.1 Стихийный материализм или наивный реализм?

Каждый человек volens-nolens формирует в своем сознании определенное мировоззрение, потому что без него невозможно ориентироваться в текущей обстановке и строить планы на будущее. Самым простым из возможных и поэтому наиболее распространенным мировоззрением является то, что называется стихийным материализмом.

Под стихийным материализмом обычно понимается свойственное большинству убеждение, что внешний мир существует сам по себе, независимо от нашего сознания, и вполне адекватно воспринимается нашими органами чувств. Существует он таким, каким мы его видим, слышим, ощущаем, и т.д., то есть он таков на самом деле, объективно, и отображается он в нашем сознании при помощи органов чувств.

О таком мировоззрении Д.Юм в своем "Исследовании относительно человеческого познания" писал: "Можно считать очевидным, что люди склонны в силу естественного инстинкта или предрасположения доверять своим чувствам и что, без всякого рассуждения или даже перед тем, как прибегать к рассуждению, мы всегда предполагаем внешний мир, который не зависит от нашего восприятия, который существовал бы и в том случае, если бы мы и все другие способные ощущать сознания исчезли или были бы уничтожены. Даже животные руководствуются подобным мнением и сохраняют эту веру во внешние объекты во всех своих помыслах, планах и действиях (откуда о животных это известно? Авт.). Но это всеобщее и первоначальное мнение всех людей скоро разрушается самой легкой философией, которая учит нас … что чувства являются лишь каналами, через которые эти образы (внешних тел, авт.) пересылаются, не будучи в состоянии устанавливать какое-либо непосредственное отношение между умом и объектом".

Вообще-то концепция, по которой внешний мир таков, каким мы его воспринимаем, на самом деле является не материализмом, а наивным реализмом. Реализмом потому, что считается, что все внешние объекты существуют реально, и если наше сознание исчезнет, то внешний мир останется. А наивным потому, что она действительно не выдерживает самого простого анализа: если мы воспринимаем внешний мир при помощи органов чувств, то имеем дело не с ним самим, а с его изображением нашими органами восприятия – зрением, слухом, осязанием, обонянием и чувством вкуса. И возникает проблема – дают ли органы чувств точное, фотографическое отображение внешнего мира, или он не совсем такой, или совсем не такой, и даже существует ли он вообще. В конце концов, есть ведь разница между изображением молекул на фотопластинке, которое дает электронный микроскоп, и самими молекулами, которые принципиально невидимы глазом. Если же мы способны "схватывать" мир таким, каков он есть, без посредства органов восприятия, то зачем тогда эти органы существуют?

Чтобы избавиться от этой проблемы, нужно предположить, что внешний мир не только существует вне и независимо от любого сознания, что информация о нем дается посредством органов чувств, и что состоит он из какой-то в своей основе несознающей субстанции. Это уже материализм.

В теории между наивным реализмом и материализмом очень тонкая грань и состоит она в отсутствии или наличии обоснования бытия воспринимаемых объектов. Наивный реализм – это философская (хотя и не осознаваемая как философская) позиция, для которой характерно отсутствие рефлексии (от лат. reflexio – обращение назад). Здесь имеется ввиду анализ самого познавательного акта относительно процесса познания и некритическое придание объективности чувственным данным. С точки зрения наивного реалиста реальностью является то, что он наблюдает, ограничиваясь феноменологией (внешним описанием) результатов процесса познания и не углубляясь в метафизику – в вопрос о том, что является основой существования познаваемых объектов. Ленин в своем основном философском труде [4] писал так: "Наивный реализм" всякого здорового человека, не побывавшего в сумасшедшем доме или в науке у философов-идеалистов состоит в том, что вещи, среда, мир существуют независимо от нашего ощущения, от нашего сознания, от нашего Я и от человека вообще". Материализм оправдывает такое восприятие мира наивным реализмом, давая ответ на вопрос о том, что воспринимается органами чувств и что существует само по себе, объективно и независимо от сознания. Ответ таков: реально существует только материя, вещество, состоящее из атомов и молекул, объединение которых образует различные тела. Объединение атомов в виде сложных органических молекул при определенных условиях приводит к образованию живой материи, сначала бактерий и микробов, а потом растений и животных. Последние обладают органами чувств, которые позволяют им приспосабливаться к изменяющимся условиям обитания и показания которых образуют психику. У самого высокоразвитого животного – человека, возникает сознание – свойство высокоорганизованной материи в виде мозга.

Материализм, постулируя существование вне сознания объективной реальности (объективность в данном случае есть критерий реальности), является вне всякого сомнения метафизической концепцией. Метафизика здесь и далее, если не оговорено противное, понимается в смысле Аристотеля, а не Гегеля и усвоивших его терминологию Маркса и Энгельса. Как все то, что лежит за пределами чувственного опыта и является его основой и причиной. Физика по сложившейся традиции – это все посюстороннее, метафизика (мета – греч. после) – все потустороннее или трансцендентное, если использовать терминологию средневековой схоластики.

Конечно, независимое от сознания существование мира может быть объяснено и по-другому: мир независимо от индивидуального сознания существует в сознании Абсолюта и субъективно воспринимается индивидуумами потому, что их сознание является локализованной частью абсолютного сознания. Но это очень далеко от повседневной практики "всякого здорового человека" и не соответствует принципу "экономии мышления". Гораздо проще предположить, что небо и земля, столы и стулья, другие люди и все, что мы видим таким и существует вне нашего сознания, чем углубляться в дебри метафизики. В этом и состоит концепция стихийного материализма, которого придерживаются все те, кто не интересуется философией специально.

Теория познания (гносеология) стихийного материализма проста: раз показания органов чувств позволяют организмам приспосабливаться к среде, значит эти показания адекватны объективной реальности, т.е. верно отражают действительность. Понятно, что нарушение зрения у дальтоников или глухота создают серьезные проблемы для их обладателей. Не говоря уже об инвалидах, потерявших зрение или слух вовсе. Благодаря наличию у представителей вида homo sapiens разума есть возможность постигать причинно-следственные связи между явлениями природы, устанавливать обобщения в виде законов и благодаря этому управлять внешней средой, создавать благоприятные условия для своих организмов в той степени, в какой познаны закономерности независимо от них существующей природы.

Из онтологии как стихийного материализма, так и наивного реализма логически вытекает их этика. Человек – это тело, а его мысли, чувства, надежды и мечты – всего лишь эпифеномены. Эпифеномен (от греческого эпи – на, при, после и феномен, т.е. явление) – термин философии и психологии, обозначающий нечто, являющееся продуктом более фундаментального явления, вытекающим из него и не оказывающим на него никакого влияния. Таким образом сознание в рамках этих концепций – только отражение физиологических процессов в организме человека и существует оно до тех пор, пока функционирует сам организм. Со смертью исчезает и сознание. Следовательно и бессмертной души нет. Из этого следует мудрость Экклезиаста: "Итак, иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца твоего вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим… Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости". Очевидно, что этика материализма весьма пессимистична.

А раз жизнь заканчивается смертью, и никакой другой жизни нет, то прав Экклезиаст и в другом: "Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы. Это-то и худо во всем, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие в сердце их, в жизни их; а после того они отходят к умершим". Отсюда и объяснение всему тому злу, что творится в течение всей истории. Поскольку Бога нет, а есть только движущаяся материя, то не будет и никакого посмертного воздаяния – ни хорошего, ни плохого. А раз так, то "все дозволено". Если судить по нравственному состоянию современного общества, то большинство его членов придерживаются именно таких взглядов. Следовательно, в метафизическом отношении они верят в материалистическую доктрину, хотя сами этого могут и не сознавать.

Конечно, можно возразить, что человек – существо общественное; что для жизни в обществе нужно придерживаться определенных правил поведения, которые регламентируются общественной моралью и за нарушение которых следует наказание. Но это не нравственность. Нравственность состоит в свободном следовании этическим нормам в результате веры в их необходимость и полезность. Все понимают, что нужно выполнять требования общественной морали, иначе в обществе воцарится хаос, что пагубно для всех. Но в то же время все понимают, что нарушение указанных норм в каком-то отдельном случае (например, взятка) не приведет к социальной катастрофе, но может быть весьма выгодным для данного лица. В результате все, кто могут нарушать нормы общественной морали без особенного риска подвергнуться наказанию, это делают. И основанием для такого поведения является наивный реализм или материализм, что в этическом отношении одно и то же.

1.2 Естественнонаучный материализм как этап духовного развития

Материализм – это не только мировоззрение "всякого здорового человека", но и философская концепция. Он лежал в основе первых социалистических идеологий и до настоящего времени является идеологической базой некоторых государств, в том числе бывшего СССР. И как философская концепция, материализм должен дать ответы на все мировоззренческие вопросы, возникающие на данном этапе развития общества. Вследствие этой необходимости стихийный материализм в ХVІІІ -ХІХ вв. в Европе был развит в т.н. научный материализм.

Следует сразу отметить, что научности в этой концепции нет ни грана. Прилагательное "научный" возникло по нескольким причинам: во-первых в ХІХ в. в философии господствовал позитивизм, провозглашавший исключительное использование методов естественных наук для решения философских проблем. Поэтому стали признаваться только те концепции, которые претендовали на научность. Во-вторых, наука уже в то время приобрела авторитет, превышающий авторитет религии и поэтому появилась тенденция использовать "научность" для придания веса своим идеям. Кроме того, в то время еще шла борьба с религиозной идеологией и поэтому научность стала средством борьбы с "мракобесием". Однако уже в ХХ в. с развитием неопозитивизма стало очевидным, что наука к метафизике не имеет никакого отношения и поэтому материализм, как метафизическая доктрина, научным быть не может (более подробно об этом во второй части книги). С современной точки зрения как "научный", так и любой другой материализм являются просто философскими концепциями. Поэтому в дальнейшем вместо "научный" материализм будем говорить просто материализм.

Вот общепринятое определение: материализм (от лат.materialis – вещественный) – философская концепция, в соответствии с которой онтологической основой бытия является мертвая материя, в результате развития которой появляются живые существа, и на высшей ступени их развития появляется психика, сознание. Таким образом первичным является материя, а дух, сознание – вторичным, производным от материи. Сознание – свойство высокоорганизованной материи в виде мозга.

С материалистической точки зрения вплоть до конца ХХ в. удавалось объяснить подавляющее большинство явлений живой и неживой природы. Действительно, бурное развитие физики и на ее основе технологической цивилизации очень хорошо укладывается в представление о вне и независимо от сознания существующих телах и составляющих их более фундаментальных частицах – атомах, электронах, нуклонах и т.д. В ХІХ в. каждое новое открытие в химии подтверждало атомистическую гипотезу. Представление о газе как о движении совокупности мельчайших, невидимых глазу частиц позволило Д.Гиббсу статистически обосновать экспериментально найденные законы термодинамики. Положение об имманентности (внутренней присущности) движения материи стало основой для объяснения развития как Вселенной, так и живых организмов.

И.Кант и П.С.Лаплас выдвинули гипотезы о возникновении солнечной системы из газопылевого облака в результате действия силы притяжения Солнца. В более глубоко проработанном виде эта концепция, ныне именуемая аккреционной теорией образования планет, считается основной и в настоящее время, хотя она и не отвечает на все вопросы.

К ХІХ веку уже было показано, что планета Земля прошла многочисленные ступени развития от раскаленного шара через разные геологические периоды до современного состояния. Вышедшая в 1830 году книга Ч.Лайеля "Основы геологии" оказала колоссальное мировоззренческое влияние на общество того времени и существенно способствовала созданию эволюционной теории Ч.Дарвина. Дарвин объяснил возникновение всего множества биологических видов естественным отбором из небольшого числа простейших организмов. Более того – и возникновение человека из животного мира в результате эволюции. Последнее стало сокрушительным ударом по этическим принципам западного общества: для уверовавших в эволюционную гипотезу человек перестал быть венцом творения и превратился в высокоразвитую обезьяну. Интересно отметить, что сам творец эволюционной гипотезы (не теории, т.к. она до сих пор не опровергнута и не доказана) был по существу деистом. Деизм – религиозно-философское воззрение, по которому Бог сотворив мир и его законы, далее не принимает в нем непосредственного участия. Все происходит само собой в соответствии с созданными Им законами. Дарвин писал: "Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с её различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и, между тем как наша планета продолжает вращаться, согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм".

Неопровержимо доказанное наукой существование Земли в течение нескольких миллиардов лет до нашей эры и наличие ископаемых останков, свидетельствующих о постепенном развитии на планете флоры и фауны, стало весьма сильным аргументом в пользу материализма. Благодаря этому к концу ХIХ в. на основе классической физики, геологии, биологии и других естественных наук сложилось цельное материалистическое мировоззрение – естественнонаучный материализм. Его отличие от просто научного в том, что для доказательства его истинности были использованы достижения естественных наук, а не просто применение научного подхода к онтологии.

Это мировоззрение оказалось способным значительно потеснить религиозную идеологию в сознании образованных слоев западных стран и России. В России в связи с тем, что русская интеллигенция (которая по Достоевскому и не интеллигентна вовсе) рабски следовали идеологической моде Запада. Вспомним "Отцов и детей" Тургенева и слова Базарова, прототипом которого был И.Сеченов:

"Дай ему что-нибудь дельное почитать.

– Чтобы ему дать? – спросил Аркадий.

– Да, я думаю, Бюхнерово "Stoff und Kraft" ("Материя и сила", нем.) …

Большинство ученых, и не только физиков, действительно в своих исследованиях руководствуются уверенностью в реальном существовании объектов своих исследований. Это т.н. естественнонаучный материализм. Ленин писал, что естественнонаучный материализм, это "… стихийное, неоформленное, философски-бессознательное убеждение подавляющего большинства естествоиспытателей в объективной реальности внешнего мира, отражаемой нашим сознанием". Это преобладающая мировоззренческая установка, которой руководствуются в своих исследованиях большинство ученых. Установка эта состоит не только в уверенности в объективном, не зависящем от человека характере законов природы, но и в возможности их адекватного постижения научными методами. Получаемые в результате экспериментально проверяемые и успешно используемые в промышленности, сельском хозяйстве, медицине и др. отраслях данные укрепляют уверенность в правильности такого подхода. Философы-материалисты использовали эти результаты для подтверждения правильности своей материалистической доктрины.

Парадоксально на первый взгляд, но материалистическую установку в своей работе используют и ученые, которые сознательно придерживаются не материалистических философских взглядов. Этот парадокс, впрочем, разрешается очень просто. При исследованиях объектов апсихической природы материалистическая модель вполне работоспособна. Действительно, разве нужно при изучении движения планет или иных тел в макромасштабе (масштаб, сопоставимый с размерами человеческого тела), в отличие от исследования, например, нестинарства, брать во внимание влияние сознания на исследуемый объект? Поэтому для физики проще и удобнее отвлекаться от возможных (и очень слабых) эффектов и считать что все тела – это мертвая, не ощущающая материя. В этом и состоит научный метод – выделять главное в исследуемых объектах, пренебрегая второстепенным для целей данного исследования, т.е. заменять изучаемую натуру ее моделью. Материалистическая модель очень эффективна при исследованиях объектов физической и биологической природы, поэтому широко используется специалистами. Но делать на основе ее успешного применения в специальных исследованиях вывод о ее адекватности, т.е. полном соответствии внешнему миру, как минимум не корректно.

До возникновения "новой" физики в начале ХХ в. в науке утвердилась парадигма, состоящая из нескольких не доказанных, но дающих возможность

успешно проводить исследовательскую работу принципов:

1. Объективности – вне сознания и независимо от него существуют тела, состоящие из мертвой материи в ее трех агрегатных состояниях: твердом, жидком и газообразном. Из них состоит наша планета и вся Вселенная;

2. Познаваемости – органы чувств, являясь порождением природы, доставляют достоверную информацию о причинно-следственных связях между наблюдаемыми явлениями (эмпиризм); и поскольку эти связи почему-то хорошо описываются математическими зависимостями, то возможно постижение законов природы и их формальное описание в виде логически непротиворечивых теорий (рационализм);

3. Эпифеноменальности – сознание является только отражением процессов в головном мозге и не может влиять на внешние по отношению к телу человека объекты (не существует телекинеза, телепатии и др. экстрасенсорных явлений). Предложенное Р.Декартом дуалистическое решение психофизической проблемы, по которому материя и дух являются независимо существующими и взаимодействующими субстанциями, не получила широкой поддержки;

4. Детерминистичности – в природе нет случайных процессов. "Бог не играет в кости". Случайность – мера нашего незнания о множестве всех детериминистических воздействий на исследуемые объекты. Если бы были известны положения и импульсы всех тел во Вселенной, то по законам классической механики в принципе можно было бы рассчитать все, что будет происходить с миром в будущем.

5. Близкодействия – все взаимодействия между физическими телами передаются посредством полей, от точки к точке, с конечной скоростью, не превышающей скорость распространения электромагнитных волн, т.е. скорости света.

Впрочем, в ньютоновской механике принимался принцип дальнодействия – всякое перемещение любого тела мгновенно передавалось другим телам, хотя как это может быть, сам Ньютон не понимал и сам этому удивлялся. С созданием теории электромагнитного поля от принципа дальнодействия пришлось отказаться, что никак не сказалось на первых 4-х принципах.

Такова стройная и ясная картина мироздания, возникшая к концу ХІХв. в европейской культуре. Но с дальнейшим развитием физики, с открытием явления радиоактивности, исследованиями движения электромагнитного поля (релятивизм) и теплового излучения (т.н. "ультрафиолетовая катастрофа") эта картина стала разрушаться. Стало понятно, что возможно превращение вещества в излучение, кванты электромагнитного поля, которые не имеют массы покоя. Отсюда был сделан вывод, что "материя исчезает", что трактовалось как опровержение материалистической доктрины. Чтобы ее сохранить, Ленин дал максимально общее определение материи не как вещества, а как философской категории, гарантирующее ее "существование" при любых будущих открытиях в физике:

"Материя – это объективная реальность, существующая независимо от сознания и данная нам в ощущениях". И по сути тождественное, но с более подробным объяснением гносеологической стороны дела:

"Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них".

В такой формулировке материалистическая парадигма смогла продержаться в СССР почти до конца ХХ в., в основном благодаря поддержке государства и пренебрежению не укладывающимися в эту доктрину новыми данными, в т.ч и физики микромира. Квантовая механика заставила отказаться от принципа детерминистичности, т.к. процессы в микромире оказались подчиняющимися статистическим закономерностям. Корпускулярно-волновой дуализм трудно совместим с принципом эмпиричности, поскольку существование микрообъектов одновременно в виде частиц и волн и притом в разных местах не совместимо с возможностью их наглядного представления. Знаменитый эксперимент А.Аспека ( 1982г.) показал, что измерение параметров одного фотона мгновенно воздействует на поляризационно-скоррелированный с ним другой фотон без всякого обмена локальными сигналами между ними. То есть в определенных условиях фотоны способны мгновенно сообщатся друг с другом независимо от расстояния. Таким образом поставлен под сомнение не только принцип близкодействия, но и материальность внешнего мира – возникла трактовки мира как голограммы.

Пришло осознание и серьезных проблем с объяснением происхождения жизни из мертвой материи. Выдвинутая в 1924г. гипотеза А.Опарина о биохимическом происхождении жизни состояла в том, что под воздействием разрядов молнии, тепла и ультрафиолетового облучения в первичном океане стали образовываться сложные органические соединения из смеси органических и неорганических молекул. Усложняясь, эти соединения превращались в протобиоты – доклеточные предшественники живых организмов, которые объединяясь, превращались в коацерваты. Коацерваты по Опарину – это комплексы коллоидных частиц, способных поглощать различные вещества, растворенные в первичном океане, что, по мысли автора, давало возможность первичного обмена вещества со средой. Далее в результате естественного отбора возникло свойство самовоспроизведения, т.е. появились простейшие живые организмы. Гипотеза Опарина получила широкое распространение: даже в школьных учебниках о ней говорилось как о доказанном факте. Однако проведенные эксперименты (С.Миллер, 1953г. и др.) показали возможность образования таким путем только аминокислот и простых нуклеиновых кислот, но не живых организмов. Причина является фундаментальной: синтез сложных органических соединений из простых противоречит второму началу термодинамики, по которому невозможен переход любой материальной системы из более вероятного состояния (хаотического) в менее вероятное (упорядоченное) без притока информации, структурирующей систему, извне. Методами теории вероятностей установлено, что вероятность самозарождения живого организма из безжизненных составляющих практически равна нулю. Отсюда следует, что для возникновения жизни из мертвой материи необходима информация, как минимум о строении ДНК и РНК, которой по материалистической доктрине взяться было неоткуда.

Не соответствуют гипотезе абиогенного синтеза и геологические данные. В слоях, возраст которых оценивается в 3,8 млрд.лет, т.е. близком ко времени образования Земли (4-4,5млрд.лет), палеонтологи находят остатки бактерий, сине-зеленых водорослей и других довольно сложно организованных организмов. Т.е. находит подтверждение концепция В.Вернадского, по которой жизнь геологически вечна. Т.о. к концу ХХ в., в отличие от века ХІХ, наука перестала давать факты, подтверждающие материалистическую точку зрения. Наоборот, появились факты, ее опровергающие.

Однако все эти открытия не произвели большого впечатления на общественность, т.к. к концу ХХ в. интерес к мировоззренческим проблемам практически исчез. Тем более в СССР, где господствовал диалектический материализм, который претендовал на статус универсальной познавательной методологии решения любых проблем, возникающих с развитием науки. Ленин в своей работе [4] даже утверждал: "Современная физика лежит в родах. Она рожает диалектический материализм". В связи с этим возникает необходимость рассмотреть эту замечательную доктрину отдельно.

1.3 Абсурдность диалектического материализма

При анализе диалектического материализма естественно основываться на трудах основоположников этой доктрины – Маркса и Энгельса, и самого большого после них энтузиаста диалектики – Ленина (В.И.Ульянова).

Сторонниками марксизма-ленинизма всегда особо подчеркивалось коренное отличие диалектического материализма от предшествующего, т.н. материализма метафизического. Во времена Гегеля получила распространение иная, не классическая трактовка термина "метафизика". То, что Гегель называл “метафизикой” в противоположность “диалектике”,– это рационалистический способ мышления, не принимающий во внимание эволюцию, движение, развитие, то есть пытающийся представить действительность стабильной, неподвижной и свободной от противоречий. Энгельс в "Анти-Дюринге" писал: "метафизический" способ мышления состоит в рассмотрении вещей и процессов … в их обособленности, вне их великой общей связи, и в силу этого – не в движении, а в неподвижном состоянии, не как существенно изменчивые, а как вечно неизменные". Сейчас очевидно, что "метафизический" способ мышления – это и есть научный метод мышления, который выделяет в объекте главное для целей данного исследования из всего множества связей и игнорирует все второстепенное. Т.е. заменяет объект исследования его моделью, поскольку изучать любое явление во всем многообразии его аспектов просто невозможно. Да и не нужно. Например, если человек падает с крыши высотного дома, и нас интересует в каком месте он упадет и каким боком, то важными являются механические параметры его тела – масса и момент инерции. Ну и форма тела, если учитывать аэродинамику падения. И совершенно не важно в данном случае, что человек в тоже время является химическим реактором, в котором одновременно происходят тысячи, если не миллионы биохимических реакций и т.д. В противоположность "метафизике" диалектический способ мышления, по Энгельсу, требует рассмотрения вещей "в их взаимной связи, в их сцеплении, в их движении, в их возникновении и исчезновении".

В настоящее время с распространением системного подхода такой способ мышления при исследовании сложных систем является общим местом и поэтому вызывает удивление – чем же обусловлена якобы величайшая эффективность этого простого до тривиальности метода? Несмотря на то, что в начале ХХ в. такой подход уже не считался новым словом в философии, и даже устаревшим [5], Ленин использовал ссылки на диалектику в полемике со своими оппонентами как самый убийственный аргумент [4]:

– " Новая физика свихнулась в идеализм, главным образом, именно потому, что физики не знали диалектики";

– " Если бы этот физик (А.Риги, авт.) познакомился с диалектическим материализмом, его суждение об ошибке, противоположной старому метафизическому материализму, стало бы, может быть, исходным пунктом правильной философии":

– "Не надо только забывать, что, кроме общих предрассудков всего образованного мещанства против материализма, на самых выдающихся теоретиках сказывается полнейшее незнакомство с диалектикой";

– " И такой недостаток старого материализма несомненен: непонимание относительности всех научных теорий, незнание диалектики…".

Таким образом, с точки зрения Ленина диалектика – универсальный ключ ко всем загадкам природы и незнание ее самым пагубным образом сказывается на результатах мышления.

В.И.Ульянов (Ленин) – (1870-1924)

Обычный, "метафизический" материализм, имеет много уязвимых мест, о чем будет подробно сказано далее, а вот диалектический – это совсем другое дело. Диалектический – это наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления и поэтому в состоянии ответить на любые вопросы, какие только могут возникнуть. Но почему может – становится ясно после знакомства с диалектической логикой, используемой в этой доктрине.

Скептическое отношение к диалектическому материализму не следует распространять на сформулированные Гегелем законы диалектики. Это общие законы развития и их еще никому не удалось опровергнуть. Это закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количества в качество и обратно и закон отрицания отрицания. Из этих трех законов основным, "ядром" диалектики, считается первый – закон единства и борьбы противоположностей.

Странно, но обнаружить четкую формулировку этого закона, такую же

четкую, как формулировка Лениным понятия материи, не удается. Все ограничиваются описаниями. Например, в философском словаре [6] сказано:

"Каждый объект заключает в себе противоположности. Под противоположностями диалектический материализм понимает такие моменты, "стороны" и т.п., которые (1) находятся в неразрывном единстве, (2) взаимоисключают друг друга, причем не только в разных, но и в одном и том же отношении, т.е. (3) взаимопроникают друг в друга. Нет противоположностей без их единства, нет единства без противоположностей. Единство противоположностей относительно, временно, борьба противоположностей абсолютна. Этот закон объясняет объективный внутренний "источник" всякого движения, не прибегая ни к каким посторонним силам, позволяет понять движение как самодвижение. Он раскрывает конкретное единство многообразия именно как конкретное, а не мертвое тождество".

Другие "определения" не определеннее:

– В сущности каждого объекта имеются противоположные стороны (свойства), находящиеся в состоянии единства и борьбы; борьба противоположностей ведет ко все более острому противоречию и заканчивается исчезновением одного и возникновением другого состояния объекта.

– Закон единства и борьбы противоположностей заключается в том, что все сущее состоит из противоположных начал, которые, будучи едиными по своей природе, находятся в борьбе и противоречат друг другу (например, день и ночь, горячее и холодное, черное и белое, зима и лето, молодость и старость и т.д.).

Это не язык философии, это язык натурфилософии или даже поэзии. Такие "определения" невозможно анализировать на их состоятельность. Можно, конечно возразить, что на то она и диалектика, где все текуче, зыбко, переходяще одно в другое, а не наука с ее точными "метафизическими" формулировками. Может быть и так, но тогда какая практическая польза от диалектики? Не больше, чем от поэзии – удовлетворение каких-то эмоциональных (и политических) потребностей.

Тем не менее, попробуем провести анализ данного закона с точки зрения

здравого смысла в его приложении к материалистической и исходной, гегелевской философии.

Сразу бросается в глаза использование не присущих мертвой материи характеристик "борьба" и "противоречие". Борьба невозможна между явлениями, не обладающими волей. Между идеями – да, поскольку они всегда существуют в сознании обладающих волей субъектов. Поэтому в диамате при всех его претензиях на научность "борьба" – это просто метафора. "Противоречие" – термин из логики, также не уместный по отношению к мертвой материи. Свет и тьма "противоречат" друг другу и "борются" между собой? Это абсурд. Такого же мнения был и великий математик ХХ в. Д.Гильберт: "Та мысль, что факты или события могут противоречить друг другу, кажется мне образцом неразумия". Гегель это прекрасно понимал, но считал возможным перенос законов мышления на не имеющую сознание природу вследствие одного из основных постулатов своей философии – панлогизма, отождествления мышления и бытия. Маркс и Энгельс, отказавшись от идеализма Гегеля, следовательно и от панлогизма, не учли всех последствий этого революционного деяния; сохранив диалектику, они перевернули ее с ног на голову. Получилась реникса.

Понятно, что Гегелю нужно было указать на источник саморазвития его абсолютной идеи, и он нашел его в борьбе противоположных понятий. Но зачем это диалектическому материализму? Ведь по диамату в мире нет ничего, кроме движущейся материи и движение есть ее неотъемлемое, имманентное свойство. Движение вечно. Поэтому и источник движения не нужен. Это механическое перенесение закона из идеалистической философии, где он уместен, в материалистическую, где он совсем ни к чему.

Можно попытаться, исходя из самого названия закона единства и борьбы противоположностей, дать четкую формулировку. Например такую: "Все объекты познания и материального мира обладают противоположными качествами, которые в своей сущности тождественны и взаимодействие которых является источником развития".

Если "которые" относится к качествам, то это определение просто бана-

льность. Действительно, качества холодное и горячее противоположны друг другу, но тождественны как температурные состояния одного и того же тела.

Если к объектам – то это глубокая, почти мистическая истина, открытая еще Гераклитом. Бытие всего в своей основе немыслимо без своей противоположности: свет не может быть без тьмы, добро без зла, плюс без минуса. Это антиномичность, тождественность противоположностей.

В диамате, судя по учебнику [7], рассматриваемый закон понимался в основном в первом смысле. И Лениным тоже – если вспомнить его знаменитый пример с "диалектическим стаканом". Поэтому, несмотря на усиленное продвижение в вузовских курсах и в кандминимуме, на практике эта банальная интерпретация диалектики никакого практического применения даже в СССР, не нашла. Впрочем гераклитовская тоже.

Ленин обращал внимание не только на "борьбу", но и на тождественность противоположностей. Вот как он понимал этот гераклитовский аспект первого закона диалектики применительно к анализу движения: " Мы не можем представить, выразить, смерить, изобразить движения, не прервав непрерывного, не упростив, огрубив, не разделив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление, – и не только мыслью, но и ощущением, и не только движения, но и всякого понятия. И в этом суть диалектики. Эту-то суть и выражает формула: единство, тождество противоположностей" [8].

Второй закон диалектики – переход количественных изменений в качественные и обратно. Он проще и понятнее. Количественные изменения накапливаясь, скачком переходят в новое качество. Таким образом развитие происходит не плавно, непрерывно, а скачками, с перерывами постепенности. Балка, нагруженная увеличивающейся силой, деформируется все больше (количественные изменения), пока нагрузка не достигнет предела прочности. Тогда происходит разрушение – скачкообразный переход в новое качество. К сожалению, длительность скачка – понятие относительное. Скачкообразное изменение биологического вида в процессе эволюции может длиться тысячи лет, но в масштабе продолжительности человеческой жизни выглядит не скачком, а плавным изменением. Количественный критерий отличия скачка, революционного изменения, от изменения эволюционного, Гегелем не дан. Вот еще и поэтому философия – не наука, т.к. "в каждой науке ровно столько науки, сколько в ней математики". Этот афоризм, конечно, не следует понимать буквально. Речь идет только о том, что науку от прочих видов интеллектуальной деятельности отличает наличие количественного анализа.

Третий закон диалектики – отрицание отрицания. По Гегелю объясняет характер развития абсолютной идеи и, естественно, в терминах логики, поскольку у него речь идет об объектах разума, понятиях. По Гегелю развитие происходит в результате возникновения логического противоречия между старым (тезис) и новым, ему противоположным (антитезис) и последующее исчезновение (снятие) этого противоречия в результате отрицания антитезиса новым тезисом. Но это не возврат к старому, а "новое понятие, более богатое понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или противоположностью; оно, стало быть, содержит предыдущее понятие, но содержит больше, в себе более, чем только его, и есть единство его и его противоположности" [9]. Таким образом возврат к старому происходит на новом, более высоком уровне. Понять Гегеля здесь можно, но одобрить такой описательный, метафоричный стиль изложения в наше время, с его нынешними требованиями к культуре мышления, уже нельзя. Если это закон, то должна быть и его формулировка – четкая, недвусмысленная и верифицируемая. Гегель же дал только интуитивное понимание сути диалектического развития.

Из третьего закона диалектики следует, что развитие, понимаемое как переход от простого к более сложному, от несовершенного к более совершенному, т.е. прогресс, происходит не линейно, снизу вверх, а по спирали: в результате накопления противоречий усиливается оппозиция между старым и новым, старое устраняется новым. Но так как развитие продолжается, то в этом "новом" постепенно накапливаются свои противоречия и оно, в свою очередь, отрицается. Начинается движение в обратном направлении, которое приводит к возникновению нового "старого", но на более высоком уровне. Такова знаменитая гегелевская триада: тезис – антитезис – снятие.

Соединение диалектики Гегеля с материализмом привело к ряду неустранимых проблем, которые не были замеченными создателями диамата. Основными понятиями гегелевской диалектики являются противоречие и борьба. Идеи могут противоречить друг другу, а вот как одно качество материального тела может "противоречить" ему противоположному, например тепло холоду, это непонятно и невозможно. Свет может бороться с тьмой только метафорически. Такие формулировки, когда неодушевленным предметам приписываются свойства живого существа, в литературоведении называются олицетворением. Например, ручей поет, сосульки плачут и т.д. Перенос гегелевской фразеологии в материализм, а по другому было сделать невозможно – попробуйте найти эквивалент термину "противоречие" в отношениях материальных тел – привел к весьма странным утверждениям типа: "высшие организмы противоречат низшим (в процессе эволюции, авт.), на основании которых возникли".

Наконец, если есть тождественность противоположностей, то материализм – это один полюс, а идеализм – другой. Абсолютные противоположности. Тезис и антитезис. Поэтому материализм в силу закона единства и тождественности противоположностей тождественен идеализму. Но это абсурд. Поэтому диалектический материализм невозможен. Возможна диалектическая философия: материализм – тезис, первая ступень познания. Его отрицание, антитезис – идеализм, вторая ступень. А отрицание отрицания, снятие противоположностей – Абсолютная истина, в которой нет оппозиции материи и духа, объекта и субъекта. Но такой синтез невозможен в рамках дискурсивного мышления.

 Таким образом диалектический материализм – это катахреза, совмещение несовместимых понятий. Темный свет, живой труп и т.д. Хорошо для литературы, но не для философии. Тогда почему же диалектический материализм возник?

Во второй половине ХІХ в. в Германии авторитет Гегеля был настолько велик, что без использования диалектики нельзя было рассчитывать даже на минимальное признание любой концепции, в которой не использована гегелевская методология. Это было гарантией ее доброкачественности и истинности. Л. Н. Толстой писал в своих воспоминаниях: "Когда я начал жить, гегельянство было основой всего: оно носилось в воздухе, выражалось в газетных и журнальных статьях, в исторических и юридических лекциях, в повестях, в трактатах, в искусстве, в проповедях, в разговорах. Человек, не знавший Гегеля, не имел права говорить; кто хотел познать истину, изучал Гегеля. Всё опиралось на нём".

Маркс и Энгельс, как люди своего времени, находились под влиянием всеобщей убежденности в том, что Гегелю удалось раскрыть наиболее фундаментальные законы бытия и поэтому без применения этих законов никаких серьезных результатов добиться нельзя. Но система Гегеля была идеалистической, тогда как наши теоретики коммунизма были материалистами. Поэтому естественно возникло желание объединить материализм с диалектикой. Кроме них до такого синтеза додумался только кожевник И.Дицген.

К.Маркс (1818-1883) Ф.Энгельс (1820-1895)

Имеющим систематическое образование профессиональным философам, этим "лакеям буржуазии", такое и в голову не могло прийти. Они-то прекрасно красно знали, что такое панлогизм и каковы последствия отказа от него. Все вышесказанное позволяет утверждать, что всем, кто серьезно заинтересован в поисках истины, на диалектический материализм обращать внимания не стоит.

1.4 Анализ материалистической доктрины

Итак, материализм состоит в признании, что вне и независимо от сознания существует мир мертвой материи, в результате развития которой возникают живые организмы и сознание, как вторичный феномен – эпифеномен. Информацию о внешнем мире доставляют органы чувств – основную часть зрение, меньшую – слух, обоняние и осязание. Вкус информирует о состоянии внутреннего мира, поскольку пока нечто не попадет в рот, его вкус не чувствуется. Ощущения – боль, дискомфорт и т.п. свидетельствуют о состоянии тела. Внешний мир бесконечен во времени и пространстве и подчиняется никем не созданным, но имманентным самой материи законам, которые человеческий ум способен постигать все более и более полно. Человек может изменять внешний мир посредством своего тела, которое подчиняется его воле, а воля – его разуму. Но стоит только начать анализировать эту доктрину, как возникает множество проблем.

Первейшая – как из неживой материи могли возникнуть живые организмы? Ныне процветающая т.н. синтетическая теория эволюции, созданная в результате слияния дарвинизма и генетики, довольно успешно объясняет возникновение одних биологических видов из других, но не дает ответа на главный вопрос – как возникла сама жизнь? Ранее уже указывалось, что многочисленные опыты не смогли доказать возможность создания из органических молекул даже простейших живых организмов. Причина в том, что главным признаком живого считается способность к самовоспроизведению, для чего нужны ДНК и РНК. Но эти биополимеры настолько сложны, что их случайное образование исключается как теорией вероятностей, так и вторым началом термодинамики. Для возникновения этих кислот необходим приток информации об их структуре извне. Материализм наличия такой информации у мертвой материи не предусматривает. Таким образом на вопрос о происхождении жизни у материализма ответа нет.

Могут возразить, что с возникновением синергетики [10] последний аргумент устарел. Термин "синергетика" был в 1977 году введен Г.Хакеном и обозначает способность к самоорганизации (т.е. самопроизвольного формирования структуру более сложной, чем исходная) в открытых термодинамических системах. Открытыми называются системы, способные обмениваться с окружающей средой веществом, энергией и информацией. Все реальные системы являются открытыми. Классическая термодинамика описывает только закрытые системы, являющиеся идеализацией реальной ситуации. Открытые системы изучаются термодинамикой неравновесных процессов (Л.Онзагер, И.Пригожин и др.). С поступлением вещества и энергии в открытых системах увеличивается энтропия, характеризующая степень беспорядка системы. Но из-за необратимости процессов в таких системах она не накапливается, а сбрасывается в окружающую среду. В результате степень упорядоченности структуры системы возрастает. Примером увеличения упорядоченности системы является переход турбулентного течения жидкости в ламинарное. Между элементами системы возникают новые связи, приводящие к коллективному их поведению, "сотрудничеству" (откуда и термин "синергетика"). Энтропия локально уменьшается, хотя в целом, во всей среде, она только увеличивается, в соответствии со вторым началом термодинамики.

Синергетика дала надежду на объяснение самопроизвольного зарождения жизни как спонтанного усложнения структур из органических молекул до степени нуклеотидов – строительных блоков ДНК и РНК. Однако до сих пор, несмотря на то, что синергетика возникла 50 лет назад, и хорошо известно как в "первичном бульоне" создать условия для протекания неравновесных процессов, никто не смог провести опыты по самозарождению жизни. Очевидно потому, что дистанция от самозарождения воронок в движущейся жидкости до возникновения самовоспроизводящихся полимеров колоссальна. Здесь трудности количественного характера явно переходят в качественные. Поэтому, как минимум, вопрос продолжает оставаться открытым.

Следующая, т.н. психофизическая проблема: как могут взаимодействовать сознательная душа и бесчувственное тело? Как вообще у бесчувственной материи могло возникнуть сознание? В принципе возможны три варианта ответа: 1) – у мертвой материи, как и у живых организмов, есть свойство, близкое к ощущению; 2) – ощущения, психика вообще существуют вечно, как и материя, и взаимодействуют особым образом при определенных обстоятельствах; 3) – никакой материи нет, а есть только сознание и в нем – объекты, имеющие духовную природу.

Последняя точка зрения – идеализм и к ее разбору перейдем в третьей части книги. Вторая – дуализм материи и духа. Такой вариант решения психофизической проблемы был предложен еще в ХVII в. Р.Декартом: живое тело является не чувствующей машиной, способной испытывать на себе воздействие духовной субстанции, атрибутами которой являются сознание, мышление и воля. В свою очередь тело может воздействовать на сознание, вызывая различные ощущения (тактильные, болевые и т.д.). Эта концепция в XIX в. потеряла популярность после открытия закона сохранения энергии. Однако сейчас, когда стали известны некоторые редкие феномены, например нестинарство, она возрождается.

Нестинарство – религиозный обряд, сохранившийся в некоторых селах Болгарии, сопровождающийся "хождениями по углям". Нестинары благодаря особенной музыке и молитвам вводят себя в состояние транса, что позволяет им ходить, пританцовывая по углям костра с температурой не менее 400⁰С. При этом они не только не чувствуют боли, но и не получают ожогов. Электроэнцефалограммы показывают, что в таком состоянии у них преобладают т.н. "тета-ритмы", как у медитирующих йогов. И это притом, что температура сворачивания белка 70⁰С. Вне состояния транса эффект нестинарства не возникает. Т.о. при глубоком вхождении в подсознание посредством самогипноза, когда нестинарам кажется, что их ноги становятся ледяными и поэтому на них не действует жар угольев, обычные физические законы перестают действовать. Этим экспериментально доказывается, что сознание не эпифеномен, а реальное средство воздействия на вещество.

Первая точка зрения – материализма, и она с самого начала испытывала трудности с данной проблемой. Ленину ничего не оставалось, как "… логично предположить, что вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения" [4]. В этом же труде он пишет: "… нерешенность вопроса, откуда возникает ощущение. Это – образчик "опровержений" материализма фидеистами и их прихвостнями. Разве какая ни будь другая философская точка зрения "решает" вопрос, для решения которого собрано еще недостаточно данных?" Во-первых решает, и не одна только. А во-вторых, начиная с Декарта и Лейбница и до сего дня, после почти 400 лет собирания, так и не собрано данных для материалистического объяснения феномена возникновения психики из не ощущающей материи. И еще: " …Остается еще исследовать и исследовать, каким образом связывается материя, якобы не ощущающая вовсе, с материей из тех же атомов (или электронов) состоящая и в то же время обладающая ясно выраженной способностью ощущения". То есть предлагается материалистическую доктрину принять на веру, авансом. Но если мертвая материя не может ни при каких обстоятельствах порождать сознание, то это крест на материализме. Сознание есть – это факт. Если из материи оно возникнуть не может, то материализм – вздор. Других доказательств не нужно. Но это если. Пока же можно констатировать, что психофизическая проблема материализмом не решена.

Перейдем к выяснению того, что же из себя представляет материя. До начала ХХ в. все было очень просто: материя – это вещество, состоящее из различных неделимых атомов (а – не, и томос – делимый, греч.) в разных сочетаниях. Однако когда выяснилось, что т.н. атомы делимы, т.к. состоят из ядер и окружающих их электронных облаков, возникла идея, что такая делимость будет бесконечной: "Электрон также неисчерпаем, как и атом" [4]. Но, во-первых, такая дурная бесконечность ничего не доказывает. Во-вторых, электрон оказался бесструктурной, неделимой частицей, что демонстрирует бессилие диалектического метода в решении научных задач. И, наконец, никакой бесконечной делимости при движении вглубь "материи" нет: движение вглубь оказалось движением вспять, ко времени Большого взрыва. Большой взрыв – порождение Вселенной из сингулярности, т.е. точки, в которой нет ни пространства, ни времени, поскольку они взаимосвязаны. Это очень похоже на творение мира Богом из ничего. Следовательно, современная физика скорее противоречит материалистической концепции внешнего мира, чем ее доказывает.

Рассмотрим определение материи как философской категории, данное Лениным. Ссылки на Ленина постоянно даются потому, что его работы, и особенно [4], являются подлинными энциклопедиями метафизических заблуждений. Ленин – яркий представитель того типа людей, для которых философия есть средство идеологической борьбы, а не поиска истины. Поэтому на примере его суждений очень удобно разбирать все то, что мешает правильному пониманию метафизики. Итак:

"Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них".

Реальность – самое общее понятие для обозначения того, что реально существует. Получается тавтология, но по другому нельзя. Не реальность – это иллюзия, видимость, кажимость, которая рано или поздно исчезает при столкновении с реальностью. А реальность – это то, что всегда есть и что не быть не может по определению.

В качестве критерия реальности Ленин использует понятие "объективность". В обыденной речи под объективностью понимается не субъективность, т.е. независимость от личных пристрастий и интересов, обеспечивающая адекватную оценку того или иного явления. Как правило, согласованное мнение многих людей дает такую объективную оценку, т.к. личные пристрастия в ходе многосторонних обсуждений устраняются. В философии объективность – это независимость от сознания, что подчеркивается в другом определении материи:

"Материя – это объективная реальность, существующая независимо от сознания и данная нам в ощущениях".

Чтобы воспользоваться указанным критерием реальности, нужно "выключить" сознание и посмотреть, что останется. Но это принципиально невозможно. Без сознания никакой познавательный процесс невозможен. Поэтому и применить предложенный критерий на практике нельзя. Ситуацию, когда сознания нет, а материя есть, можно "примыслить", сфантазировать, но не обнаружить в действительности.

Далее: "данная нам в ощущениях". Атомы, тем более лептоны, барионы и мезоны, кварки и глюоны нам в ощущениях не даны. Следовательно, они – не материя. Т.о. вещество, частный случай материи, состоит из не материи.

Не будем придираться к определению, которое соответствовало уровню знаний своего времени. Попытаемся его модернизировать так: "данная нам в ощущениях и в умозаключениях". Действительно, существование всех объектов микромира устанавливается на основе опытов в макромире, результаты которых даны в ощущениях, но понимание этих результатов возникает только благодаря теоретическому анализу, т.е. умозаключениям. Но умозаключениями можно доказать и бытие Божье, чем в средние века успешно занималась схоластика. Кроме того, нет уверенности, что все эти недоступные восприятию и воображению т.н. элементарные частицы не являются просто игрой фантазии, "овеществляющей" в высшей степени абстрактные математические объекты в рамках парадигмы стандартной модели. Тем более, что у стандартной модели есть альтернатива – теория суперструн, в которой вместо упомянутых выше частиц те же экспериментальные данные объясняются поведением неких иных объектов типа нитей или струн.

Другой вариант – отказаться от "… и данная нам в ощущениях". Но Бог – тоже объективная реальность, существующая независимо от человеческого сознания. Так трактуется это в персоналистических системах объективного идеализма. Т.о. дать адекватное определение понятию "материя" невозможно.

Во второй половине ХХ в., с появлением кибернетики, для материализма возникла еще одна проблема – сущность информации. Было осознано, что информация существует объективно, вне сознания, но она не материальна. Носители информации – бумага, магнитные диски и т.п. вещественны, но сама информация – нет. Однако в соответствии с материалистическим монизмом в мире нет ничего, кроме движущейся материи. Монизм (от греч. монос – один, единственный) – представление о единой основе всех многообразных явлений мира в отличие от дуализма, признающего два независимых начала (материю и дух) и от плюрализма, исходящего из положения о множественности начал. Т.о. сам факт существования информации подрывает основы материалистической доктрины.

С развитием кибернетики в начале 60-х годов прошлого столетия появилась уверенность в принципиальной возможности полностью смоделировать всю высшую нервную деятельность. Ученые брались описать дифференциальными уравнениями как поведение человека, так и его мышление. Отсюда возникло подозрение, что человек – это сложный автомат, для успешного функционирования которого нет надобности в психике, сознании. Это была реставрация механистического объяснения сущности человека ХVII века как механизма с рефлексами. Естественно, на более высоком качественном уровне, в соответствии с законом отрицания отрицания. Вроде бы торжество механистического материализма. Но сознание есть и его возникновение раньше материалистами объяснялось необходимостью лучшей приспосабливаемости к изменяющимся условиям внешней среды, получением конкурентных преимуществ человеком в сравнении с другими организмами. Оказалось, что для этого сознание не нужно. Тогда как же объяснить его возникновение в рамках материалистического мировоззрения?

Никуда не исчезла и сформулированная еще в ХVII в. проблема первичных и вторичных качеств. Давно осознано, что не все воспринимаемые качества внешних для человека объектов могут существовать сами по себе, вне их восприятия. Легко установить, прикоснувшись к колоколу, что звук – это только колебания воздуха. Ощущения вкуса, запахи, цвета исчезают при повреждении соответствующих рецепторов. С появлением теории Максвелла стало ясно, что цвет – это разной частоты колебания электромагнитного поля. Поэтому Локк все ощущения, не совпадающие со свойствами внешних объектов, отнес ко вторичным качествам. Первичные качества, по его мнению, – протяженность, твердость или упругость, форма материальных тел. Впрочем, различение качеств по степени их объективности было уже у Демокрита. Успехи физиологии органов чувств в объяснении процессов восприятия внешнего мира заставили ученых, и, в частности, такого выдающегося исследователя зрения, как Г.Гельмгольц, выдвинуть т.н. теорию символов.

Г.Гельмгольц (1821-1894)

Он писал: "Что касается, прежде всего, качеств внешних предметов, то достаточно небольшого размышления, чтобы видеть, что все качества, которые мы можем приписать им, обозначают исключительно действие внешних предметов либо на наши чувства, либо на другие предметы природы". Поэтому: "…Я обозначил ощущения как символы внешних явлений и отверг за ними всякую аналогию с вещами, которые они представляют". Более подробно: "Наши ощущения суть именно действия, которые вызываются в наших органах внешними причинами, и то обстоятельство, как обнаруживается такое действие, зависит, разумеется, весьма существенно от характера аппарата, на который оказывается воздействие. Поскольку качество нашего ощущения дает нам весть о свойствах внешнего воздействия, которым вызвано это ощущение, постольку ощущение может считаться знаком его, но не изображением. Ибо от изображения требуется известное сходство с изображаемым предметом … от знака же не требуется никакого сходства с тем, знаком чего он является".

Позиция Гельмгольца – подлинный, честный, настоящий материализм. Раз материя, существующая вне сознания, вызывает посредством органов чувств ощущения твердого, зеленого, кислого и т.д., то собрание таких ощущений (collections of ideas по Беркли) признается за отдельную вещь – например яблоко. Разница с субъективным идеализмом только в том, что вызывает ощущения – материя или некий дух. Г.Плеханов, будучи последовательным материалистом, также признал, что нет никакого основания считать ощущения изображением внешних предметов. Только он обозначил ощущения термином "иероглифы", понимая их как условные знаки, а не элементы древнеегипетской письменности. Логика заставляет признать, что если вне сознания существующая материя дает о себе знать только посредством органов чувств, и что внешние воздействия, как об этом свидетельствует физика, сами по себе не таковы, какими они нам кажутся, то мы живем не в мире предметов, а в субъективном мире символических трехмерных симулякров, которые только функционально связаны между собой так, как и соответствующие им внешние предметы. Вот так возникает проблема трансцензуса, перехода из мира сознания в мир материи, необходимого для установления истины.

Что касается первичных качеств, то с развитием физики стало понятно, что таковых нет вообще. Все качества вторичны. Например протяженность. Это качество – всего лишь иллюзия, вызванная рассмотрением тел с большого расстояния. В действительности, атомы, из которых состоит любое тело, являются в основном пустотой: если увеличить размер ядра атома до размеров Солнца, то электроны окажутся удаленными от ядра больше, чем Земля от Солнца. Если принять во внимание, что вся информация о внешних телах поступает только от органов чувств, то не удивительно, что многие мыслители, такие как Галилей, Декарт и др. считали первичные качества только умопостижимыми, или по латыни – интеллигибельными. Получается, что нет никаких доказательств того, что гипотетическая материя выглядит так, как она воспринимается в сознании.

Суммируя вышеизложенное, можно утверждать, что материализм – это вера, а не серьезно обоснованная философская концепция. Именно этим можно объяснить его необычайную "живучесть" среди образованных слоев общества. Верующего невозможно переубедить никакой аргументацией. Примером может служить глубокое убеждение Ленина в том, что материализм и наивный реализм – это одно и тоже, только материализм "научнее". Вот несколько цитат из [4]:

"Какие две линии философских направлений противопоставляет здесь Энгельс? Одна линия, – что чувства дают нам верные изображения вещей, что мы знаем сами эти вещи, что внешний мир воздействует на наши органы чувств. Это материализм, с которым не согласен агностик". Нет, тов. Ленин, это не материализм. Это самый настоящий наивный реализм.

"(Авенариус, авт.) впоследствии "примирял" "наивный реализм" – т.е. ту стихийно, бессознательно материалистическую точку зрения, на которой стоит человечество, принимая существование внешнего мира независимо от нашего сознания". И далее: "Наивное" убеждение человечества сознательно кладется материализмом в основу его теории познания".

"Софизм идеалистической философии состоит в том, что ощущение принимается не за связь с внешним миром, а за перегородку, стену, отделяющую сознание от внешнего мира, – не за образ соответствующего ощущению внешнего явления, а за "единственно сущее". Если это и софизм, то как раз материалистической доктрины, воздвигнувшей стену между явлением и "вещью в себе" благодаря той идее, что все сведения о внешнем мире поступают от органов чувств. Стены нет только с точки зрения наивного реализма.

Явная ошибка Ленина (и Энгельса, которому он следует) – отождествление "вещи в себе" и явления ее в виде "вещи для нас": "Решительно никакой принципиальной разницы между явлением и вещью в себе нет и быть не может. Различие есть между тем, что познано, и тем, что еще не познано, а философские измышления насчет особых границ между тем и другим, насчет того, что вещь в себе находится "по ту сторону" явлений (Кант), или что можно и должно отгородиться какой-то философской перегородкой от вопроса о непознанном еще в той или иной части, но существующем вне нас мире (Юм), – все это пустой вздор, Schrulle, выдумка" [4]. Т.е. "вещь в себе" – это то, что еще не познано. Как только это познано, оно превращается в "вещь для нас". И это при том, что на предыдущей странице [4] будущий вождь мирового пролетариата показал, что хорошо понимает разницу между непознанным и непознаваемым: "Во-вторых, если теорема Канта гласит, что вещь в себе непознаваема, то "обратная" теорема будет: непознаваемое есть вещь в себе, и г. Чернов подменил непознаваемое непознанным".

Заблуждения Ленина были замечены сразу, как только его работа [4] была напечатана. В 1911 году некто Н.Рожков писал [5]: "Критикой представителей современнаго научнаго міросозерцаниія занимался также въ последнее время Владиміръ Ильинъ в своей книге "Матеріализмъ и эмпиріокритицизмъ"… Ильинъ допускает совершенно безнадежную путаницу, смешивая объективный мір, доступный познанию въ опыте, съ вещью въ себе или субстанціей, опытомъ непознаваемой. И, наконецъ, въ книге Вл. Ильина смешиваются две точки зрения – наивный реализмъ и научный матеріализмъ: онъ никакъ не хочетъ уступить ненавистнымъ ему эмпиріокритикамъ и эмпиріо-монистамъ кажущійся ему, по-видимому, заманчивымъ наивный реализмъ и безсильно пытается соединить несоединимое – наивный реализмъ с научным матеріализмомъ. Нечего и говорить, что терминология его безнадежно устарела: термины "матерія", "диалектический методъ" и прочее имеют для него значение священного завета, который надо сохранить во что бы то ни стало".

Почти все приведенные выше аргументы против материализма были известны Ленину. Почему же он не смог признать явную несовместимость материализма и наивного реализма? Ведь только отождествление этих концепций позволяет принимать наивный реализм за материализм и не замечать явной несостоятельности такого отождествления. Объяснение может быть только психологическим:

1. Это признание потребовало бы отойти от атеизма, следовательно от основного инструмента переделки мира – революционного насилия. Если Бог есть, то революционный террор недопустим. Без этого инструмента пришлось бы уповать только на нравственное совершенствование общества, что Ленин называл "пошлыми мечтаниями".

2. Сказались особенности психологии Ленина как догматика, неспособного понимать аргументацию оппонентов. Но это было и сильной стороной его личности, т.к. только догматик может фанатично идти к намеченной цели через трупы с ним несогласных.

3. Главное потому, что такое признание для него было бы полным жизненным крахом. Он, как профессиональный революционер – нечто, а в перспективе – вождь мировой революции. Вне этой деятельности – полное ничто, неудачливый адвокатишка. Срабатывал механизм психологической защиты.

Автор надеется, что читатель не отягощен теми психологическими проблемами, какие были у В.Ульянова и поэтому приведенная в этой части аргументация для него будет убедительной, а понимание сути этих двух мировоззренческих позиций – материализма и наивного реализма – достигнуто.

Остается выяснить, что же ближе к истине – материализм или наивный реализм. То, что материализм не в состоянии объяснить происхождение жизни, решить психофизическую проблему и даже адекватно сформулировать понятие категории "материя", строго говоря, его не опровергает. Не добавляет убедительности материализму и существование такой не зависящей от сознания, но явно не материальной субстанции, как информация, которая не вписывается в материалистическую доктрину. Но это тоже не опровержение. Это просто свидетельство его неполноценности как всеобъемлющей философской концепции. Материализм – метафизическая, следовательно, недоступная проверке естественными средствами познания концепция. В нее можно верить или нет – это зависит от особенностей духовного склада каждого. Но вот психологическая основа веры в материализм – отождествление его с наивным реализмом – это заблуждение. Это доказывается самым простым анализом этих доктрин, если его провести не предвзято.

По философии материализма, каким он есть в действительности, мы живем не в том мире, который нами воспринимается. В действительности мир иной, а то что нами воспринимается как вещи – только совокупности субъективных ощущений, которым мы придаем статус отдельных предметов. Довольно экстравагантная концепция и вряд ли она может найти больше приверженцев, чем субъективный идеализм (ментализм по английской традиции) епископа Беркли. Тот тоже утверждал, что вещи – это комбинации ощущений, а не реальные тела. Разница только в том, что по материализму ощущения обусловлены вне сознания существующей материей, а в соответствии с ментализмом – Богом. Вера в материализм обусловлена отождествлением его с наивным реализмом.

Наивный реализм – мы живем в том мире, который нами воспринимается и который является таким и на самом деле, даже если бы никакого сознания не было. Это точка зрения соответствует привычному всем восприятию мира, но не выдерживает элементарного анализа. Однако в начале ХХ в. на Западе были предприняты систематические попытки преодоления проблемы наивного реализма, создания чего-то наподобие научного реализма. Это был ответ на необходимость разработки идеологии, удовлетворяющей запросам "здравого смысла", но идеологии не материалистической, поскольку последняя была монополизирована социалистическими движениями и, в то же время, переживала кризисное состояние в связи с научными открытиями того времени. В результате этого возникло новое философское течение – неореализм.

Начало неореалистического движения в Великобритании относится к 1903г., когда Д.Мур опубликовал свою статью "Опровержение идеализма".

Суть идеи Мура состояла в попытках доказать за сознанием способность"обладать" вещами в "подлиннике", минуя органы чувств. В общем его аргументация мало чем отличается от модного в то время махизма, развернутую критику которого дал Ленин в [4]. В конечном итоге его попытки обосновать веру в существовании вещей вне наших восприятий привели его к такому доводу: "Чем больше я смотрю на окружающие меня объекты, тем более неспособен я сопротивляться убеждению, что то, что я вижу, столь же реально и истинно существует, как и мое восприятие его" (цит. по [11]). Это, конечно, ни на иоту не приближает нас к обоснованию реалистического взгляда на мир.

Аналогичное движение в 1910г. возникло в США в виде платформы "шести реалистов". Шесть молодых американских философов выступили с программой преодоления субъективизма, в основном идеализма Беркли и, в то же время, отвергая принципы абсолютного идеализма. Задача ставилась следующим образом: "Допуская ту тавтологию, что каждая познанная сущность находится в отношении к познанию, или опыту, или сознанию, реализм утверждает, что это познание и т.д. может быть элиминировано, так, что сущность познается такою, какою она была бы, если бы познание не происходило. Короче, сущность в своем бытии, поведении и свойствах не зависит от познания. Это положение согласуется со здравым смыслом и с наукой" (цит. по [12]). Попросту говоря, объекты познания не зависят от сознания, но тем не менее в сознание входят. Эта достаточно амбициозная программа, естественно, выполнена не была, т.к. в ней было желание, но не было ничего, что соответствовало бы действительности.

Итак, в результате мы пришли к тому, что реалистическое мировоззрение согласуется с привычным образом внешнего мира, но не выдерживает логического анализа. В этическом отношении, поскольку "даже животные руководствуются подобным мнением и сохраняют эту веру во внешние объекты", он не дает никаких нравственных ориентиров и обрекает на такую же жизнь и на такую же смерть, как и у животных. Материализм не в состоянии объяснить все явления мира, требует недоказуемой веры в существование вне сознания мертвой материи и никак не приближает к разгадке тайны бытия. Ответ на вопрос о смысле жизни, логически следующий из материалистической доктрины, прост – никакого смысла в жизни нет. Поэтому и никакой нравственности, если не лукавить, на самом деле быть не может. Нравственное развитие ничего не дает, занятие пустое и бесперспективное. Однако это находится в полном противоречии с духовным опытом подвижников всех времен и всех народов. Следовательно что-то здесь не так. Нужно идти дальше, искать более глубокие ответы на вопросы бытия.