Читать книгу По следам резервиста - - Страница 1

Содержание

Пролог

Часть 1.

Глава № 1. Первые испытания

Глава № 2. Трёхизбенка.

Глава № 3. Чабановка.

Глава № 4. Новая Астрахань.

Глава № 5. Кудряшовка.

Глава № 6. Лесополоса.

Глава № 7. Дачный поселок г. Рубежного.

Часть 2 .В лесу.

Часть 3. На складах.

Часть 4. Возле Северского Донца.

Часть 5. Мой друг.

Эпилог.

ПРОЛОГ

Для написания этой книги у меня ушло 6 месяцев. Изначально, когда я начал вести записи и кратко записывать события, увиденные мной на войне в свой походный дневник, я и не предполагал, что когда-нибудь на основе этих записей напишу книгу. Хотя многие ребята, с кем мне пришлось повоевать, возлагали на меня надежду, и верили, что это произойдёт. Некоторые бойцы, понимая ценность моего дневника, советовали мне всегда держать его при себе и класть дневник не в рюкзак, который можно потерять в бою, а за пазуху, ближе к телу. Таким образом, говорили они, будет надёжнее.

Сказать честно, но я мало уделял должного внимания мелким деталям, которые происходили вокруг меня, я их просто игнорировал, не записывал, о чём при написании книги очень пожалел. Однако, несколько интересных сюжетов благодаря моему другу Игорю П., с которым я воевал и созванивался после его ухода с войны, работая над этим произведением, помогли мне восстановить в моей памяти довольно интересные события, которые напрочь вылетели из моей головы.

Часто информация, которая к нам поступала, могла быть неправдивой или запоздалой, поэтому некоторые даты, написанные в книге, с реальными датами могут не совпадать. Имена героев в моём рассказе не вымышленные, события и люди, про которых ведётся речь, реальны. Единственное что я не захотел писать, так это их фамилии, естественно в целях безопасности для их семей и самих бойцов. А первая заглавная буква, поставленная после имени, служила для меня ориентиром, за кого я, собственно говоря, и пишу, чтобы впоследствии, не запутаться и знать, за кого идёт речь.

Конечно, прежде всего – эта книга посвящена моим боевым друзьям, тем, кто погиб, кто был ранен или контужен, кто побывал в плену, кто ушёл с войны по состоянию здоровья или по возрасту и тем, кто до сих пор находиться на передовой. И мне бы очень хотелось, в первую очередь, чтобы родные и близкие моих боевых товарищей знали правду о том, через что пришлось пройти их сыновьям, отцам, друзьям. И что их поступки и дела, с каждым днём приближали нас к Победе.

В своей книге мне хотелось раскрыть и показать все тяготы военной службы, рассказать о том, что такое находиться в реальных условиях на передовой. Раскрыть характеры людей, их настроения и взгляды на происходящее вокруг. На сколько, мне удалось это сделать, судить сложно, но хотелось бы сказать одно: – «У каждого автора есть своё виденье истории, и он её пишет так, как подсказывают ему его внутренние ощущения и реалии, в которых находился автор, а критики найдутся всегда, и если захотеть, то можно придраться к каждому слову». Да, я не писатель и моей книге никогда не стать бестселлером, и не находиться в списках самой популярной продаваемой книги. Я писал по-простому, на понятном всем языке, писал о том, что знают многие и украдкой об этом говорят. Но, как мне кажется, о таком нужно говорить чаще, тогда и проблемы будут видны и их можно будет исправить. Цель написания этой книги ещё и в том, чтобы люди, которых до сих пор никак не коснулась война, узнали, что это такое, и глазами резервиста могли окунуться в мир, где каждый день гибнут люди. И чтобы у каждого после прочтения этой книги появилось желание помочь ребятам, которые находятся на передовой, сражаясь за нас с Вами.

Была ещё одна причина, по которой я сел за написание книги. Причина трагическая – это смерть моего лучшего друга С.С. Горенко, Генерального прокурора ЛНР, который прочитав мой дневник (в сыром виде) сказал: – «Пишешь ты очень хорошо, молодец», и крепко пожал мне руку. Впоследствии, он даже хотел опубликовать мой дневник, но не успел…. В связи с этим я посчитал, что должен, во что бы то ни стало, написать книгу и завершить то, чего хотел мой друг. В конце своей книги я посвящу целую главу С.С. Горенко.

Часть 1.

Глава № 1. Первые испытания

Краткое описание событий произошедших со дня призыва на военную службу в армию ЛНР с 20 февраля по 12 марта 2022 г. Так как я ещё не вёл записей, буду восстанавливать хронологию событий по памяти и по маршруту передвижения, которые я записывал практически с первого дня призыва.

Повестку принесли в 14.00, но меня дома не оказалось, перезвонил позже по номеру, оставленному служащим военкомата и узнал, что я призван в армию ЛНР, примерно, как нам сказали на 5 дней. Собрался, взял, как мне казалось самое необходимое, но в итоге взял далеко не всё, так как собирался в спешке. Прибыл в Краснодонский военкомат, где встретил несколько знакомых, в том числе и с работы. Здесь мы просидели несколько часов, потом нас посадили в автобусы и отправили в Луганск на одну из воинских частей, где мы получили обмундирование. Потом простояв под навесом с 20.00 до 4.00 утра на открытой местности, нас голодных и промёрзших от холода погрузили на УРАЛЫ и отправили на военный полигон. Жили на так называемом «свинарнике», это не самое лучшее место для пребывания людей, тем более после домашнего уюта, но выбирать не приходилось. Спали на нарах в сырости и холоде, кормили более-менее нормально. Спустя некоторое время, мы немного повоевавшие и вкусившие все тяготы военной службы пришли к выводу, что «свинарник», это далеко не самое плохое место, где мы находились и многие из нас украдкой мечтали вернуться сюда. На второй день большинство из нас получили автоматы АК-74, а кому не досталось, тот получил снайперские винтовки, «Мосинки», времён ВОВ. Сергей Иванович Мосин (1849-1902) – русский конструктор и организатор производства стрелкового оружия, генерал-майор русской армии. Родился 2 (14) апреля 1849 года в селе Рамонь Воронежской губернии в семье отставного подпоручика, выходца из самых низов русского крестьянства. Магазинная винтовка, принятая на вооружение Русской императорской армии в 1891 году. Император Александр 3-ий поставил задачу создать для русской армии винтовку, соединявшую в себе сразу несколько качеств: точность и кучность стрельбы, многозарядность, удобство в использовании, относительную дешевизну в производстве. На суд специальной комиссии были предоставлены несколько образцов винтовок нового типа разных оружейников, но все они потерпели неудачу, кроме винтовки Мосина. Она уверенно победила в конкурсе, поскольку предложенная русским оружейником система затвора и магазина отличались простотой в использовании и высокой надёжностью. Впоследствии она была принята на вооружение и советской армией. За свою историю она неоднократно модернизировалась, и последнее её преобразование в соответствии с требованиями времени произошло в 1944 году. Эта винтовка, верно, служила русскому солдату в годы русско-японской (1904-1905 г.), Первой мировой войн (1914-1918 г.), прошла Гражданскую войну (1917-1922 г.). Вызывала уважительный интерес у финских снайперов в период «зимней войны», (с 30 ноября 1939 г. по 12 марта 1940 г.) и, наконец, прошла через всю Великую Отечественную (1941-1945 г.). Теперь же эта снайперская винтовка (карабин с 1944 г.), пролежавшая ни один десяток лет в оружейном ящике, должна послужить и нам, в современной войне. Карабин 1944 года выпускался вплоть до начала производства автомата Калашникова. Всего было выпущено 37 миллионов штук. Вплоть до наших дней она пользуется популярностью и используется во многих военных конфликтах.

Автомат Калашникова состоит по настоящее время на вооружении армий и спецподразделений 106 стран мира, а у некоторых стран АК даже изображён на гербе и флаге. Этот автомат является самым распространённым стрелковым оружием в мире. По приблизительным подсчётам в мире существует от 70 до 105 миллионов экземпляров различных модификаций АК. АК-47 было принято на вооружение в СССР в 1949 году. Конструктор этого легендарного оружия Михаил Тимофеевич Калашников. АК имеет высокие тактико-технические характеристики, простота устройства и надёжность действия в разнообразных условиях, позволили этому оружию завоевать большую популярность среди военных.

Ещё получили штык-нож и 4 магазина под патроны к АК. На 3-й и 4-й день ходили на полигон осваивать оружие, так сказать сродниться с ним, чтоб не бояться его, ведь многие из нас держали оружие в руках впервые в жизни, и даже не знали, как правильно с ним обращаться, (стрелять, разбирать, чистить). В первый раз мы отстреляли по 3 патрона, во второй уже по 4 рожка, а это по 30 патронов в каждом. Стреляли в одиночном и автоматическом режиме, кто как хотел. У меня, как отметил инструктор, были попадания в мишень примерно на 85%, что же неплохо для начала. Стреляли с разных позиций: стоя, лёжа, из укрытия.

Недавно мне повстречались 2 парня, совсем молодые, 18-е юноши, не понимаю, что они здесь делают и чего тут забыли. Наверное, произошла какая-то ошибка, и они отсюда скоро уедут, подумал я. Ребята выглядели совсем домашними, без какого либо жизненного опыта и навыков выживания в экстремальных условиях. Они выглядели перепуганными, не знающими ровным счётом ничего, кроме конечно домашнего компьютера и вкуса мамкиных пирожков. Но ребята, тем не менее, оказались здесь. Я посчитал своим долгом подойти к ним и по-отечески поговорить, ведь у меня тоже сын, за которого я постоянно думаю и переживаю. Какие наставнические и утешительные слова можно было сказать таким ребятам, как успокоить и вдохнуть в их сознание частичку веры в собственные силы? При разговоре с ними я сделал акцент на то, что вероятней всего скоро всё закончится, и они окажутся дома, ну а пока не стесняйтесь, подходите к старшим и спрашивайте всё, о чём Вы не знаете. Взрослые обязательно Вам помогут, в беде не оставят. Старайтесь никуда не лезть и не геройствовать, и всё будет хорошо. На этой позитивной ноте я с ними расстался, надеюсь, мои советы помогут им в дальнейшей службе.

После формирования батальона, рот, взводов, отделений (меня назначили командиром 2-го отделения, 3-го взвода, 2-ой роты) нас отправили на УРАЛАХ, как мы думали, на передовую. Но приехали к террикону, где выгрузили БК и инвентарь, (топоры, пилы двуручные, лопаты) прямо в грязь, на дорогу, вокруг была одна порода и пара деревьев, укрыться негде было вообще. Командиры быстро одумались и через 15 минут, загрузившись, нас повезли в лесополосу, вблизи шахты «Мащинская», хотя изначально, по некоторым данным, нас везли в здание предприятия, но в последний момент передумали, почему непонятно. В посадке мы провели 3 дня и 3 ночи. Здесь нам выдали первые сухие пайки российского производства. Пища оказалась очень даже питательной и вкусной, много килокалорий, белков, жиров и витаминов присутствовали в нём, а ещё были спички, сухое горючее, салфетки, чай, кофе, шоколад, тушеное мясо с фасолью, гречка с мясом, рис с говядиной, тефтели в томатном соусе. Спать приходилось под открытым небом, пришлось соорудить подобие палатки, с плащ палаток, на случай если пойдёт дождь или снег, чтобы было хоть какое-то укрытие. Насобирали веток для костра и подстелили мелкий хворост под себя, что бы ни сидеть на голой земле. Ночи долгие и холодные в феврале месяце, потому посадку подчистили хорошо, в ход шло всё: и сушняк, и старые, и молодые деревья. Пилили и рубили день и ночь. Чтобы согреться и обсохнуть, жгли, всё что горело и попадалось под руки. На 3-й день, чего мы больше всего боялись, пошёл дождь, почти ливень, вымокли до нитки, наши укрытия мало чем смогли нам помочь. Увидели много военной техники, которая в первый день нашего пребывания в лесополосе оправилась на передовую. С такой армией и военной техникой как у нас, нам действительно казалось, что мы победим в считанные дни, тем более что в различных телевизионных программах нам говорили что всё закончиться даже не начавшись. Однако оказалось всё далеко не так, и победа нам достанется не так уж быстро и легко…

Вечером 26 февраля нашу роту всё же вывезли из лесополосы и отправили по дороге на Лисичанск, высадили в поле и сказали, палите костры, делайте шалаши и так далее, но где и с чего непонятно. На дворе ночь, идёт снег, мы голодные и холодные, сил нет вообще, не спали 3 дня и 3 ночи, а тут ещё это. В общем, уговорили командира отвести нас в Родаково, переночевать в клубе (ДК), восстановить силы, обсохнуть и хоть немного поспать под крышей. Этот клуб мне показался раем на Земле, в кране была вода, свет и тёплые батареи, туалет. Мы попили горячий чай, поели сухие пайки и через 5 минут все уже спали просто на полу, всех вырубило на 6 часов до утрешнего подъёма, но и этого времени было вполне достаточно, что бы хоть немного прийти в норму. Всех бойцов с местной пропиской отпустили на ночь домой. Они, конечно же, оставили оружие и боеприпасы у нашего командира под охраной. Утром все прибыли без опозданий. Огромное спасибо мужчине, который нас принял в клубе и отнёсся к нам по-человечески. Когда все были в сборе, мы на УРАЛАХ отправились на трассу «Бахмутка», где мы ненадолго задержались. За те 5 часов, что мы там находились, наш взвод успел оборудовать место для отдыха, одни натягивали палатки, другие заготавливали дрова, без дела не сидели ни минуты. И вот после тяжелого труда, когда подумаешь что можно расслабиться, тебе отдаётся приказ о выдвижении на новую позицию. Жалко было потраченных сил, но приказ есть приказ. Примерно в 12.00, наш батальон выдвинулся в поход, но, насколько он окажется тяжёлым и трагическим для некоторых бойцов ещё не знал никто. Сначала нам сказали, что переход будет недолгим, всего 5 км, и что свои вещи в дорогу брать не нужно, их привезут на машине попозже туда, где мы будем базироваться, так что некоторые бойцы, приняв все слова на веру даже воду с собой не взяли, о чём в скором времени пожалели. Куда идём, толком никто не знал, узнали немного позже, а пока мы двигались в село Долгое, где впервые увидели, погибших солдат за освобождение Донбасса. Пройдя улицу, мы спустились к Донцу, там уже была налажена переправа по понтону, где переправлялась военная техника, танки, БТРы, УРАЛЫ. Наш батальон перешёл по второму понтону, где движение было налажено для людей. Бездорожье, грязь, колеи по колено, а то и выше, вот с чем мы столкнулись на другой стороне Донца. Разбитая украинская техника, остовы от когда-то грозной боевой техники, стояли в грязи, поражённые огневой мощью нашей артиллерии. Пройдя несколько километров, мы вошли в село Лопаскино, где находились бойцы с другого воинского подразделения, но наш маршрут, как, оказалось, ещё не был окончен, он только-только начинался.

После села, мы поднялись на небольшой пригорок, где начинался хвойный лес, под ногами песок, плюс прошлогодняя трава, хвоя. Грязь практически отсутствовала, идти стало чуть легче. На вопрос командирам, сколько нам ещё идти, был ответ, что осталось ещё 5 км., потом прошли ещё 5 км., но к своей цели почему-то не добрались. Идёт зима и темнеет рано, поэтому новое испытание было ещё впереди. Все думали, что вот-вот и мы на месте, но, увы, это было далеко не так, нам предстояло пройти ещё немалое расстояние, прежде чем доберёмся до места назначения. Темнота наступила очень быстро, люди начали спотыкаться, падать, терять друг друга, потом как-то находились и снова шли вперёд, ведь направление было одно. Старались идти не теряя из виду того кто шёл впереди и главное не отставать, ведь непонятно куда идём, и где находится враг, ведь территорию только что отбили и где какие ловушки для нас припасены неизвестно. В суматохе многое терялось, в том числе и командиры с рациями, они шли вперёд, никто никого не ждал и не останавливался. Темно, люди дороги не знают, местность до конца не очищена от неприятеля, поэтому передвигались строго в тишине и без света.

Некоторым из этого похода так и не суждено было вернуться домой живыми. Один из наших бойцов, похоже, тронулся головой и открыл огонь из автомата, выпустив при этом целый магазин патронов. Ему якобы привиделись «укропы» и он начал палить во все стороны, итог печален: двое бойцов убито сразу, ещё трое недожили до утра, несколько ранило, точной цифры не знаю, говорили, около 10 человек пострадало. Бойца скрутили, забрали оружие, но ребят уже не вернуть. Выстрелы слышали многие, в том числе и я, но так как мы прошли большее расстояние чем некоторые, то и выстрелы для нас показались приглушёнными и не очень нам понятными. Сказали ещё, что этот солдат, проходя через с. Лопаскино, напился воды, которая была чем-то отравлена, и якобы из-за этого у него и помутился разум. Об этом происшествии, я узнал только часа через два.

Усталость, после 8 часов непрерывной ходьбы, практически по бездорожью и в темноте, уже начинала ощущаться. Организм истощался, без еды и воды ноги еле тащились. Усталость валила с ног не только больных людей, которых, к сожалению, было в избытке, но и вполне здоровых ребят. Я видел как здоровый молодой парень, просто упал возле дороги в кусты и заснул крепким сном, разбудить которого так и не смогли. Кто-то даже пытался вызвать скорую помощь, звал медиков, которых и близко не было рядом, естественно всё напрасно, на помощь никто не приходил. Люди падали, теряли вещи, иногда даже что-то выкидывали не в силах больше нести, ведь теперь, каждый лишний килограмм превращался в пудовую гирю. Налипание грязи на обувь плюс ещё и образовавшиеся мозоли на ногах, иногда кровоточащие или даже стёртые до мяса предавали невыносимую боль некоторым бойцам. Кстати, эти раны потом начинали гнить и в течение нескольких месяцев их просто нереально было ничем заживить, так как обувь практически не снималась и была всё время влажной внутри, сушить в полевой обстановке что либо это проблематично. В таких условиях, возможно, впервые в жизни, у некоторых из нас начали проявляться чувства, связанные с состраданием к ближнему, поддержкой и взаимовыручкой к товарищу идущему рядом с тобой. Но было и наоборот, прошёл мимо, не подав даже руки помощи. Скажу честно, что помогал не всем нуждающимся, помочь всем было просто невозможно. Помог нести рюкзак одному товарищу, килограмм 10-15 весом. Пронёс примерно 20 км., пока не выбился из сил, и понял, что хозяин рюкзака не собирается забирать его назад. Он даже не предложил нести его поочерёдно, просто отдал, взвалил свою ношу на чужие плечи и забыл. Причём когда я возвращал ему рюкзак, то вместо ожидаемой благодарности, что было-бы естественно в данной ситуации, мне пришлось вынести на себе не очень хороший взгляд. Жаль, что не раскусил его раньше, как говориться, Бог ему судья, кстати, в рюкзаке была еда, которую он потом, когда все голодали, так как с собой никто и ничего практически не взял, благополучно употребил в одно лицо, такая вот история.

Позже мы узнали, что идём в Трёхизбенку, а это ещё не близко. Когда мы вышли из леса на асфальтированную дорогу, то сразу подумали, будет легче идти, но мы ошиблись, это было просто бесконечное направление, движение в темноте и грязи между деревьями, высаженные когда-то людьми вдоль дороги, в целях задержания снега на полях. Мы шли в неизвестность, с каждой минутой теряя всё больше и больше сил. По дороге двигалось много боевых машин, на которых можно было бы подъехать, но так как, нас заранее предупредили, что тормозить никого не надо, а то могут и выстрелить, мы естественно в целях собственной безопасности никого не останавливали. Приходилось пропускать автоколонны, что ещё больше затрудняло и тормозило наш путь, ведь двигаться можно было только по колее, оставленной после колёс, по другому пути двигаться было просто невозможно.

Самую большую стойкость, силу духа и характера, проявил мой друг по оружию Игорь П., которому на тот момент было 48 лет и более 100 кг. веса. Он прошёл весь путь в тяжелейших условиях и ни разу не присел, боясь, что больше не встанет, так как боль в спине давала о себе знать и не отпускала его ни на секунду. Не отстать и не отбиться от меня была его главная задача, с которой он в силу невероятных усилий, несомненно, справился. Конечно, я пытался за ним следить, оборачивался, окликал, ждал, помогал нести автомат, но иногда мы всё же теряли друг друга, темнота была нашим врагом и в тоже время союзником, так как враг нас не видел. Мозоли на пальцах ног, Игорь растёр до крови. Только 3 месяца спустя раны от мозолей начали понемногу затягиваться. Пригрело весеннее солнышко, и можно было просушивать обувь и залечивать гнойные раны, но это всё потом, а пока его терзала боль, которую я не мог себе даже представить. Он держался, не жалуясь и не показывая свою боль, казалось бы, как это просто, идти вперёд, как и многие другие, но в таких условиях, это настоящее испытание. Испытать себя на прочность в этом походе смог каждый. В какой степени силён и вынослив организм, проверить свои физические возможности, всё это было нам предоставлено по воле случая. Выходя из всего выше сказанного, этот экзамен не смотря ни на что, был сдан с достоинством. Видя, как Игорь сражается с болью, пересиливая себя, у меня, как это ни странно, появлялись дополнительные силы, я не имел права сдаться, бросить друга и лечь отдыхать, нужно было идти, хотя сил оставалось немного. Половина воды во фляге и 2 шоколадные конфеты, вот и всё, что было у меня в походе примерно на 50 км., или 12 часов пути, правда одну из конфет я отдал, поделился с Сашей П., с которым мы сдружились и делились всем, чем могли на протяжении всего боевого времени. Помню, как он сказал, что нужна глюкоза, для поддержания сил, иначе не дойдём, и я вспомнил про свои конфеты, кто угостил, не помню, но в любом случае, большое спасибо за такой подарок. Наконец-то вдали, появились какие-то огоньки, есть ориентир, признак того, что мы на верном пути, исчезли деревья, на асфальте стало меньше грязи. Только вот чувство тревоги закралось в мой разум, а вдруг мы идём прямо к врагу в логово, может мы сбились с пути, ведь шли очень долго, а спросить что это за местность не у кого, и нет ни кого впереди и позади нас. Деваться было некуда, с опаской и снятым с автомата предохранителя, мы вошли в село. Очень трудный путь был преодолён, в моей памяти он останется навсегда. Конечно, это было не последнее испытание на прочность и выносливость, но этот марш-бросок нас закалил и показал, кто есть кто. С кем можно идти в бой, а от кого нужно держаться подальше, ведь когда находишься в таких условиях, то нужно всё анализировать, ко всем присматриваться и своевременно делать правильные выводы, иначе пропадёшь.

Глава № 2. Трёхизбенка.

Придя в село Трёхизбенку, измученные и ослабевшие, мы первым делом нашли своих, они оказались в крайнем домике на первой улице села. Я не мог себе даже представить, что так буду рад увидеть своих. Первого, кого я увидел, был Андрей Я., хороший боевой товарищ, такой в бою не подведёт. Мы обнялись, по-дружески приветствуя друг друга, как старые друзья, хотя и познакомились всего неделю назад, но уже успевшие сдружиться. Просто удивительно, как же быстро сближаются люди в такой обстановке, ища поддержки, друг в друге, жаль, что в обычной жизни всё происходит совсем иначе, да оно и понятно, ценности совсем другие. Всего я увидел человек 10. В первую очередь нам с Игорем дали напиться, пили вишнёвый компот из банки, который уже успели достать из подвала разбитого дома ребята, пришедшие раньше нас. Божественный напиток был очень холодным, но для нас это не имело ни какого значения, пили, наслаждаясь каждой каплей, восстанавливая водный запас в организме. Потом из подвала достали ящик яблок, которые мне показались «райскими», да это и неудивительно, ведь за весь переход во рту практически не было ни пищи, ни воды, а калорий и жидкости было потрачено много. После того как мы немного пришли в себя и огляделись, то обнаружили возле забора труп, закутанный в тряпки и накрытый одеялом – это был украинский солдат. В доме находились ещё 3 трупа, 1 военный и 2 граждански. Как рассказали ребята, они просто оттащили мертвецов в сторону и легли рядом спать. Усталость была настолько велика, что им было всё равно, где, как и с кем, вот такие реалии войны. Понятно, что враг отступил совсем недавно и возможно он ещё где-то поблизости, поэтому нужно быть начеку. Обстановка нервозная и непонятная, идти дальше, туда где был обозначен наш пункт сбора, в школу, которая находилась неизвестно где, мы не решились. Остановились на том, что заночевать надо в этом доме, а когда разъясниться, будем двигаться дальше. Как по мне, решение правильное, да и сил идти дальше просто не было. Немного погодя, обнаружили странного бойца, который вёл себя очень подозрительно. Ответы на вопросы, которые мы ему задавали, он давал не уверенно, явно чего то, недоговаривая, скрывая. Солдат не помнил, откуда он и куда шёл, с какого он батальона, и самое главное, он не выглядел таким уставшим и обессиленным как мы. В дальнейшем разговоре с ним выяснилось, что его призвали не 20 февраля как нас, а 16, а это уже была серьёзная не стыковка, которая и побудила нас принять меры предосторожности. Пришлось изъять у него автомат и штык-нож, взять его под охрану. Странно, но ни какого сопротивления, при сдаче оружия, он не оказал, отдал можно сказать добровольно.

В доме от разрывов снарядов была разрушена часть стены, все стёкла разбились, сквозняк гулял по всему дому, но это ничего, главное была крыша над головой, а в данной ситуации этого было вполне достаточно для отдыха. Переночевал в прихожей на пару с Саней П., который пришёл примерно через час после нас с Игорем. Дождался утра, с большим трудом скинул с себя ковер, которым укрывался ночью, поднялся на ноги, и вышел во двор. Здесь сидели ребята и палили костёр, что бы согреться, я присоединился к ним. Они, как оказалось, так и просидели всю ночь на улице, даже не заходив в дом. Немного поразмяв ноги, чуть согревшись возле костра, мы, дождавшись всех, кто был с нами, двинулись через село, к пункту сбора. Пленного забрали с собой, которого отвели в школу и сдали в военную полицию. Дальше его судьба мне неизвестна, на этом наша миссия была закончена.

По дороге в школу мы встретили взводного Андрея К. и зам. командира роты, Михаила, с которыми и направились к назначенному месту. На точке сбора уже были несколько ребят с нашей роты, в общем люди подтягивались, кто как мог. Были и такие бойцы, которые пришли ночью прямо к школе, выполнив приказ до конца. Но у таких солдат, к сожалению, военные отбирали оружие и сажали в подвал, до выяснения личности. Так произошло и с Димой К., солдатом нашего взвода. Ему по дороге, какой-то командир из нашего батальона передал пленного нацика, которого приказал привести в школу и сдать военным. Дима выполнил приказ, но вместо заслуженного поощрения получил сутки заточения с конфискацией оружия. Кстати, автомат ему так и не отдали, неоднократно он писал рапорта, но всё было без толку. Только спустя два месяца он где-то раздобыл оружие и стал в строй, как настоящий солдат. Оказывается и без оружия, как-то можно было воевать. Позже выяснилось, почему применяли такие меры. Оказывается ночью, в школе, были застрелены 7 солдат, кем не уточнялось, но в целях безопасности, у всех вновь прибывших, военные изымали оружие. Потом сажали их под стражу в подвал, на всякий случай, что бы ничего ни натворили, в числе таких не везунчиков и оказался Дима К.

Основали село в 1715 году «служительные люди» на месте первого пограничного городка, оставив старое название Трёхизбенка. В селе с 1895 года вместо старой деревянной церкви началось строительство Свято-Покровского храма, который был построен за 12 лет. Освещение храма состоялось 15 октября 1907 года при священнике отце Никифоре Оршевском. Старый, очень красивый храм с более чем вековой историей не раз подвергался испытаниям на прочность. Но, тем не менее, он выстоял, не разрушился даже после обстрела реактивными снарядами по селу террористами ВСУ в 2014 г. Повредились только стены и окна храма. Ещё в центре села на площади в 1998 г. был установлен памятник, посвящённый героическому атаману донских казаков, предводителю народного восстания Булавину Кондратию Афанасьевичу (1671-1708). Именно с Трёхизбенки по некоторым данным и началось восстание казаков под предводительством Булавина в (1707-1708) при правлении на царском троне Петра Великого. Причины восстания: 1. Наложение центральной властью ограничений казацких вольностей и свобод. 2. Принудительная повинность при строительстве кораблей, крепостей, дорог. 3. Приобщение казацких частей на розыск и поимку беглых крестьян. Вот такая она непростая Трёхизбенка.

Солдаты ВСУ могли находиться среди нас и устраивать различные диверсии, мы получили чёткие указания, выслеживать и присматриваться к каждому, кто ведёт себя подозрительно. С жителями села вести себя вежливо, но с опаской, и ничего от них не принимать, ни пищи, ни воды, так как были случаи отравления и как последствие, неадекватное поведение бойцов. Некоторые местные жители, сильно любившие украинскую власть, хотя таких было не много, не хотели, по всей видимости, мириться с тем, что мы пришли и освободили их от нацистов, поэтому они подмешивали в воду и еду какую-то наркоту, что бы мы вели себя как умалишённые и стреляли сами себя.

Возле школы, немного перекусив, у кого, что было и, уладив все формальности, нам был отдан приказ, о размещении батальона на 2-3 дня в этом селе. Домик для отдыха нашли благодаря одной жительнице, которая и дала нам ключи от дома. Здесь жил её сын, но так как он уехал на заработки и дом пустовал, она, пока его нет, пустила нас пожить. Живите, сказала она, но только что б был порядок. В общем, местное население к нам относилось лояльно, предлагали еду, воду, домики для размещения личного состава. Было видно, что мы здесь желанные гости. Говорили они о том, что нацисты грабили и издевались над жителями. Поселились в доме 15 человек, места мало, но зато была печка и крыша над головой. Сразу занялись делами, кто рубил дрова, кто пошёл по воду, кто-то убирался в доме и пытался приготовить обед, правда непонятно с чего, ведь вся провизия осталась в рюкзаках, а их ещё не подвезли. Составили ночной график дежурств, по 2 часа и по 2 человека, мне и Саше-снайперу выпало дежурить с 2 до 4 ночи. Скажу вам честно, было страшновато, впервые на посту, ночью, с оружием в руках. В случае чего надо подать сигнал своим, (если успеешь), и обороняться пока не придёт подкрепление. Дежурство прошло нормально без происшествий. В селе провели 4 дня и ночи, 3-е суток практически голодали, никто нас не кормил и не давал сух. пайки. Только на 4-ый день мы нормально поели, привезли гуманитарную помощь. Как оказалось, жители наших городов узнали о нашей непростой ситуации и начали собирать и привозить за свой счёт продукты питания, чтобы хоть как-то нам помочь. Спасибо всем кто принимал в этом участие, кто откликнулся на наш зов о помощи, знайте, эти продукты нас очень поддержали. Но мы уже собирались в другое место, поэтому только что и успели перекусить. Консервы, печенье, чай взяли с собой, такое в дороге не пропадёт, да и запас в провизии хоть какой-то теперь будет. Эта ситуация с голоданием не прошла для нас даром, каждый начал понимать, что запас еды, пусть даже и маленький, но он должен быть у каждого, так на всякий случай, а таких случаев, как оказалось, будет ещё предостаточно. На 4-ый день, все кто был на марш-броске, подтянулись, для некоторых этот путь оказался слишком длинным и трагичным. Люди ночевали в лесу, на свой страх и риск, останавливали военные машины не в силах идти самостоятельно, просили воды или подвести.

Первые выводы были сделаны и они оказались таковыми. Первое: держи свои вещи при себе, иначе можешь никогда их больше не увидеть.

Второе: всегда держи про запас еду и питьевую воду, хотя бы на 2-3 дня.

Третье: правда, она очень размыта и искажена, правду знают единицы и с нами делится ей, никто не собирается.

Четвёртое: тяжёлые испытания, это хорошие условия для зарождения настоящей дружбы в будущем.

Глава № 3. Чабановка.

В дорогу собрали всё что смогли и на УРАЛАХ отправились в Чабановку. Здесь мы поселились в детском саду, который внутри был практически разбит и разграблен. Здесь до нас явно жили «укропы», так как портреты с нацистскими героями Бандеры и Шухевича были везде. Плакаты с пропагандой «вступай в ряды ВСУ, бей русских не жалей себя», «вступай в ряды СС Галичина», «Батька наш Бандера, маты Украина» и так далее, к сожалению, говорят о многом.

Степан Андреевич Бандера, родился 1 января 1909 года в семье грекокатолического священника. Член Украинской войсковой организации (с 1928 года) и Организации украинских националистов (ОУН) с (1929 года), организатор ряда террористических актов. В 1934 году был арестован польскими властями и приговорён судом к смертной казни, которую позднее заменили на пожизненное заключение. В 1936-1939 годах отбывал наказание в польских тюрьмах, свободу получил в сентябре 1939 года благодаря нападению Германии на Польшу. Некоторое время находился в подполье на советской территории, после чего перешёл на территорию, оккупированную немецкими войсками. В феврале 1940 года инициировал раскол ОУН (б) (бандеровского движения), опиравшийся на украинских националистов, действовавших в подполье на территории западных областей Украинской ССР. В 1940 – первой половине 1941 года организовал подготовку вооружённого националистического подполья к восстанию и войне против СССР совместно с нацисткой Германией. После нападения Германии на СССР вместе с другими деятелями украинского национального движения был арестован германскими властями за несанкционированную попытку провозглашения самостоятельного украинского государства и помещён под домашний арест, а позднее (в начале 1942 года) отправлен в концлагерь Заксенхаузен, откуда был выпущен руководством нацистской Германии только в 1944 г.

Украинские националисты участвовали в массовых убийствах евреев в Киеве, в Бабьем Яру. В период с сентября 1941 по ноябрь 1943 г., в Бабьем Яру было расстреляно примерно от 70000 до 200000 тысяч человек, но точной цифры до сих пор никто не знает. Они также устроили геноцид польского населения на Волыни. В период с 1943 по 1944 г., на Волыни, которая после 1-й мировой войны находилась в составе Польши и которую националисты считали своей, было уничтожено около 300 тысяч человек, включая грудных детей и беременных женщин. После себя националисты оставляли только пепел и кучу трупов. Прекратились массовые убийства только тогда, когда на эту территория пришла Красная армия. Поляки до сих пор помнят об этой трагедии. Печально известная Хатынь на территории Белоруссии – это тоже в основном дело рук украинских националистов, которые состояли на службе у Германии. Здесь 22 марта 1943 года было убито или сожжено заживо 149 жителей деревни. За помощь партизанам люди поплатились своими жизнями, деревню сожгли дотла. Зверствами украинских националистов был возмущён даже Гитлер. И это лишь малая доля совершённых ОУН преступлений против евреев, цыган, поляков, русских, белорусов и других национальностей. Украинские каратели в основном занимались грабежами и убийствами мирных жителей, состояли на службе у немцев в качестве полицаев. Воевать на полях сражений против Красной Армии боялись, им по душе были те, кто не мог дать отпор (женщины, старики, дети). За время ВОВ 1941-1945 годов Бандеровцами зверски было замучено несколько сотен тысяч мирных граждан, проживающих в западной Украине. И ещё 5 миллионов людей в результате их деятельности были отправлены в Германию на работы или концлагеря, из которых 2,5 миллиона не дожили до Победы. Этими историческими фактами я просто хотел показать лицо врага, против кого нам приходиться сегодня воевать и чего нам от него ждать.

После войны, Бандеру и многих националистов взяли под своё крыло союзники по антигитлеровской коалиции, в надежде, что они ещё пригодятся. В 1959 году в возрасте 50 лет, в Мюнхене, Бавария, ФРГ, С. Бандера, был убит агентом КГБ СССР капитаном Богдановым. Суд над ним всё же состоялся, пусть даже и через столько лет.

Украинских нацистов после ВОВ большей частью поселили в Канаде, США, Англии и Западной Европе, предоставив им кров и уют на долгие годы. Бандеровские последыши жили и растили своих детей в ненависти ко всему русскому много лет, взращивая новое поколение нацистов, надеявшихся вернуться и продолжить дело своих дедов и прадедов, и это произошло. Для украинских националистов на Украине создались благоприятные условия для реализации своих националистических планов. А послужило всему этому развал СССР, коррумпированное руководство страны, МВФ со своими кредитами, продажные СМИ и так далее. Личная нажива и алчность правителей Украины привела страну к государственному перевороту 2013-2014 года спонсируемый странами запада и США. Националисты взяли власть в свои руки – давняя мечта сбылась. Как следствие, война на Донбассе и гибель не в чём неповинных мирных жителей. Великая Отечественная Война через десятки лет эхом отдаётся в нашей современности, принося боль и страдания многим людям.

Пробыли на этой точке 3-е суток, ничего серьёзного не произошло, только один раз нас обстреляли из дальнобойного орудия, но никто не пострадал. Питание было нормальным, кухня приезжала 2 раза в день, утром в 10.00 и вечером в 18.00. Здесь были кровати, правда без матрацев, но ничего, нашли картон, доски, постелили на сетку и всё, можно отдыхать. Мне, к сожалению, кровать не досталась, достался оружейный ящик, на котором я и проводил свой досуг. Ночью следил за свечой, чтобы ни погасла (фитилёк, из ваты протянутый сквозь тонко нарезанный слой картошки, находящийся в каком либо сосуде и залитый подсолнечным маслом). Ночью, на охрану БК и всех прилегающих к нам зданий выходили парами по 2 часа. На второй день, ближе к обеду нам сообщили, что прибыли наши вещи, а с ними и четверо ребят с нашей роты, которые их охраняли и загружали. Сказать честно, уже мало кто надеялся вообще увидеть рюкзаки, но всё хорошо, что хорошо заканчивается. Всё было на месте: деньги, сухой паёк, небольшой запас таблеток, да и сам рюкзак, как вместилище для различных вещей представлял для меня большую ценность. На войне вообще каждая мелочь имеет большую ценность, без которой обойтись бывает просто невозможно. Вспоминая о своих домашних сборах, я, конечно, жалею, что много чего не взял, а именно: раскладной нож, зажигалку, фонарик и запас батареек. Но самое главное, не поверите, это туалетная бумага, которая применялась не только по прямому назначению. Бумага была просто незаменима в чистке посуды, особенно когда она жирная, а вода часто в дефиците. Бумага отлично справлялась с поставленной задачей, при этом впитывая всю влагу, она, оставляла посуду чистой и сухой.

Если бы нам сказали, что идём на неопределённый срок, а не на 5-ти дневные сборы, и что вернёмся мы неизвестно когда, то и приготовления были бы совершенно другими. Люди готовили бы себя морально и физически к трудностям, не задавая лишних вопросов, зная о том, что будет тяжело, и домой вернёмся только после окончания боевых действий. Нет, это был не обман нам просто не стали говорить правду, мера предосторожности, если хотите, боязнь что ни кто не явится в военкоматы, вот и вся истина. Но на самом деле, мы понимали, что рано или поздно полномасштабная война начнётся, и на защиту родного края встанут все кто может держать оружие в руках. Ведь как потом смотреть в глаза сыну, что он подумает и скажет обо мне. Отсиделся дома, спрятался в подвале, когда другие сражались, а как потом жить с совестью? Все 8 лет Украина, США, Европа готовились к этому противостоянию с нами, накапливая силы и было бы глупо ожидать, что всё закончится за считанные дни. Ненависть к русскому человеку нарастала, накапливалась, подогревание вражды деньгами и оружием из-за океана росла. Только путём войны, можно было уничтожить всё ненавистное, неугодных убить, заставить склонить колени силой оружия, отнять землю и ресурсы. Получать огромные прибыли за счёт страданий и угнетения других, вот главные задачи завоевателей во все времена. К сожалению, мой народ оказался на пути у нацистов, они избрали Донбасс для реализации своих амбициозных планов. Но они просчитались. Дестабилизировать Россию в экономическом, военном и политическом плане, через войну на Донбассе им не удастся. Донбасс и Россия – это одно целое, и история у нас одна, поэтому и защищаться мы будем вместе. Свою землю и свою свободу мы отстоим с честью и достоинством и выйдем из неё победителями.

Глава № 4. Новая Астрахань.

Шестого марта начались сборы, передвижение к новому месту пребывания. В целях безопасности уезжали группами, не все сразу. В спешке на машины грузили БК, инвентарь, личные вещи, всё как обычно. Мне и ещё 10 бойцам на УРАЛАХ места не хватило, поэтому пришлось ехать на БТРе. Погрузив оставшиеся ящики с БК на БТР предварительно хорошенько их, увязав, мы отправились в путь. Водителем был сам командир батальона с позывным «Юрист». Держались за ящики и друг за друга, по дороге ехать было хорошо, ровно, со стороны в сторону не кидает, но когда съехали в поле на бездорожье, ситуация поменялась. Удержаться было сложно (бугры, грязь, заносы) один боец не удержался и упал с БТРа, прямо в грязь, особо не пострадав при падении. Боевая машина, побывавшая не раз в боях, по дороге выходила из строя. Три вынужденные остановки пришлось сделать нам для текущего ремонта. До места назначения, к сожалению, комбат нас так и не довёз, БТР сломался окончательно. В итоге пришлось стать на ремонт, а самим пересесть на ЗИЛ, который нас и довёз к школе в Новой Астрахани, где мы и поселились. После такой поездки, с ветерком на свежем воздухе в течение 5 часов я немного приболел. Хорошо, что мы здесь пробыли 3-е суток, было тепло и сухо, была вода и свет. Время на восстановление хватило. Таблетки, которые были у меня в запасе, расходовались экономно, купить или пополнить личную аптечку нужными мне медикаментами было негде. Наша медицина на тот период работала плохо и лекарства из-за их нехватки или отсутствия, нам просто не выдавались. В общем, кое-как, но понемножку организм восстановился.

Хотелось бы заострить особое внимание на том, что болезни, которые сопровождали нас на протяжении всей войны (гриппы, бронхиты, ОРЗ, ОРВИ) проходили практически сами по себе. Интересно, не правда ли, ведь лечиться особо было нечем. Ну, выпьешь таблетку, помажешь горло спиртом, съешь калины, (если найдёшь прошлогодний нетронутый куст) и это всё лечение. Непонятно, как восстанавливался организм, наверное, какое-то самовнушение или внутренние резервы спасали нас от осложнений и различных заболеваний. Конечно, выдержали не все, не каждый организм наделён хорошей иммунной системой, и кто не справился, попал на больничную койку, а то и на операционный стол. Но если посмотреть на статистику, то каждый из нас заболевший бронхитом с сильнейшим кашлем (это очень мешало дежурить по ночам) выздоровел. Пускай на это требовалось больше времени, чем на гражданке, но всё же факт есть факт. Очень холодная весна, погода зимняя, ноги мёрзли постоянно, особенно ночью на дежурстве в окопе или на улице. Поэтому и вылечиться было сложнее.

В Новой Астрахани наш батальон расположился на 3-е суток. Больше чем на 3-4 дня мы не задерживались нигде, постоянно находились в движении. Мобильная связь, наша «Лугаком», здесь уже не ловила, но как-то по мобильному интернету с домом всё же связывались. 8-е марта, международный женский день, именно в этот день мне удалось дозвониться жене домой. Спасибо Володе А. что дал телефон. Какое это счастье услышать родной голос, от волнения у меня переполняло дыхание, слёзы сами наворачивались на глаза (тот, кто был на войне, или в долгой разлуке с семьёй меня поймёт). Говорить было тяжело, хотелось увидеть, обнять. Преодолеть свои эмоции и сказать что всё хорошо, только немного простудился, но уже иду на поправку, (так как по голосу меня быстро вычислили), было не просто. Всего 2 минуты разговора, а какой заряд положительных эмоций и воспоминаний. Ни что так не сближает людей как долгая разлука или общая беда. Забытые чувства любви, утонувшие в рутине повседневных хлопот, вновь вспыхивают в сердце с новой силой. На войне в постоянной опасности, ежедневно играя со смертью, мы думаем о тех, ради кого мы должны остаться в живых, вернуться домой. Это придаёт силы и мужество.

Глава № 5. Кудряшовка.

После п. Новая Астрахань мы отправились в посёлок Кудряшовка, пункт назначения местная школа. По прибытию на место сбора, мы как обычно занялись разгрузкой БК и осмотром местности. Вместе с нами прибыла и полевая кухня, очередь выстроилась большая. Недолго думая я стал за обедом, кто знает, когда снова придётся поесть. Поговорив с местными жителями, выяснили, что продукты питания к ним не завозили уже давно, запасы продовольствия были на исходе. Естественно, мы предложили им разделить с нами скромный армейский обед. Люди с благодарностью приняли от кухни сваренную гречневую кашу и хлеб. Через час поступила команда выдвигаться на передовую, каждый боец максимум старался пополнить личные запасы боеприпасами. Грохот и разрывы снарядов слышались, как нам казалось совсем рядом, линия фронта была совсем недалеко. Наш батальон приближался к городу Рубежное, где держали оборону националисты. В этот день мы прошли по лесу около 2-3 км., под ногами был песок и ровно в ряд высаженные сосны. Наше внимание было повышенным, неприятель мог находиться где угодно. После 30 минут движения наш батальон обнаружил движение слева, все как один приняли боевую позицию. Противник приближался, не прячась, сердце билось сильнее обычного, впервые вступить в бой, нажать на курок и выстрелить в человека, задача не каждому под силу. Мы ждали, держа мишень в прицеле видимости. Выпускать пули и тратить боеприпасы не пришлось, это оказались наши разведчики, которые остановили наше продвижение, по сути, спасая наши жизни. Ребята рассказали, что враг скрывается всего в нескольких км. от нас. Мы стали ждать дальнейших распоряжений. Спустя 10 минут со стороны г. Рубежного начался обстрел, для нас это была полная неожиданность. Видно наше движение, в таком количестве людей, всё же не осталось не замеченным для противника. Все, не дожидаясь команды, бросились в укрытия, кто за дерево, кто подальше от дороги в лес за корягу или в ложбинку. Некоторые от страха побросали оружие и вещи, которые потом долго искали. Можно ли назвать этот обстрел боевым крещением, наверное, можно, ведь в такой близи от нас вражеские снаряды ещё не разрывались. Противник явно целился по нам, но промахнулся, не нанеся никакого урона. Обстрел прекратился, но двигаться вперёд мы больше не стали. В течение 6 часов пробыл в лесу наш батальон, выжидая дальнейших приказов от командиров. Ожидание было долгим и томительным, без движения и ничего неделания, ноги и руки начали мёрзнуть. Я, что бы согреться, начал ногами ковырять почву, она оказалась очень податливой. Через час такой работы в целях согревания у меня под ногами образовалась небольшая ямка, очищенная от снега, хвои и веток в диаметре 1 метра и глубиной в 15 сантиметров. Теперь стоя на песке, мне уже не было так холодно как раньше. Ещё за час такой работы, я увеличил свою ямку в окружности почти в 2 раза. Наносив хвойных веток с поваленных деревьев, я устлал ими голую почву. Теперь можно было не только посидеть, но даже и прилечь. По моему примеру несколько бойцов тоже соорудили себе импровизированное место для отдыха. Но как это часто бывает, плодами своей работы не успеваешь насладиться в полной мере. Приказ выдвигаться в посёлок на прежнюю позицию был отдан комбатом тогда, когда вся работа была сделана.

Хоть в этот день мы, так и не успев выкопать окопы и закрепиться на позициях, (пробыв в лесу, много времени), многие из нас поняли, что вот здесь с этого самого места, для нас по- настоящему начинается война. С этого леса, рота за ротой наши командиры будут отдавать нам приказы, и отправлять нас на позиции находящиеся ближе к противнику. Где мы должны будем находиться днём и ночью, давая понять врагу, что здесь присутствует армия ЛНР, и мы от своего не откажемся и не отступим.

В Кудряшовку мы вернулись под вечер, повезло найти брошенный домик, по наводке местного населения, которое к нам отнеслось с пониманием. В доме оказался газ, быстро включив газовую форсунку, которая находилась в печке, мы начали обогреваться и сушить свои вещи. Воду из колодца принесли от соседа напротив, взамен он попросил сигарет, которых не курил уже целую неделю из-за их отсутствия. Контакт был налажен. Позже местные рассказали, что «укропы» вламывались в дома и у всех забирали телефоны, они боялись, что жители будут сообщать нам об их местоположении. Немного отдохнув и подкрепившись, мы как всегда, с Сашей П. пошли на ночное дежурство, охранять от не прошеных гостей наш домик. Погода стояла морозная, многие начали болеть и сильно кашлять. В целях не усугубить ситуацию, наш взвод с больными товарищами пробыл здесь 2-е суток, за что потом горько пришлось заплатить. А было это так.

На второй день наш батальон из посёлка направился в лес на позиции. Наш взвод узнал об этом ближе к вечеру, так как из домика мы почти не выходили. С нами были командир взвода, старшина и зам. командира роты, они и приняли решение остаться на ночь в доме, а утром идти к своим. В 8 часов утра к нам заявился провожатый от заместителя начальника штаба, что бы нас доставить к новой точке дислокации. Понятно, что ничего хорошего нас не ждало, явно получим выговор. Собрались за 15 минут, раскидали консервы по рюкзакам, а всё что осталось, отдали местным, не пропадать же добру.

Глава № 6. Лесополоса.

Придя в лес, наш взвод построили, отсчитали и пристыдили по полной программе перед всем батальоном. Не буду вдаваться в подробности, но было жёстко. С точки зрения дисциплины Монах, конечно прав, но у нас был смягчающий фактор, много больных, что немного и снизило накал страстей. В общем, шанс искупить свою вину нам представился сразу же и в полной мере. Монах показал место для постройки 2-х блиндажей, которые нужно было выкопать, накрыть брёвнами, замаскировать ветками и обустроить внутри, и всё это до вечера. Работали весь день, практически не отдыхая и не покладая рук. Мороз -15,-20 градусов ниже ноля, конечности пальцев рук и ног совсем не чувствовал, чуть согреться можно было только работая. Обед мы пропустили, хотя кушать очень хотелось, нам просто никто не сказал, что его привозили, а увидеть за 300 метров от нас кухню в лесу ни кто не смог. Целый день без сна и отдыха в лесу на морозе, испытание не из лёгких, усталость от проделанной работы валила с ног. К вечеру все работы были завершены. Довольные тем, что не придётся ночевать на улице, мы начали заносить свои вещи в блиндаж и готовиться к отдыху. Но не прошло и 10 минут, как наши мечты и желания, отдохнуть и согреться возле костра рассеялись. Наши командиры в лице командира батальона и зам. начштаба, просто выгнали нас на снег, под чистое небо, со всеми вещами, а сами заняли ещё не освоенное жилище. Впервые я столкнулся с жестокостью и бесчеловечностью людской натуры в таком виде. В действительности, с самого начала всё так и было задумано нашими командирами, только мы об этом не знали, узнали слишком поздно. Вот такой изощрённый способ мести они для нас избрали, за проведённую в тепле ночь, в поселковом домике, нам пришлось заплатить сполна. Все наши старания и усердия рассыпались в пух и прах. Несколько минут проведённых в новых блиндажах для меня показались лишь утопией, несбыточной мечтой об отдыхе.

Ночь, тьма непроглядная, что делать? Недалеко, в метрах 100 от этого места нашли до конца не вырытые и необорудованные блиндажи, возле которых мы и решили остановиться. Приготовить для себя достойное место для ночлега уже не представлялось никакой возможности. Сил не было вообще, зато была впереди ночь, самая длинная и холодная в моей жизни, которую ещё нужно было как-то пережить. Переночевали, как смогли, костёр почти не горел, сухих дров и веток не было. Сосна богатая смолами, это плохое топливо для костра в морозную ночь, согреться, никак не получалось. Холод стоял жуткий, ноги замёрзли, начиная от пальцев ног и до колен включительно. Я не чувствовал их совсем. Попытки хоть как-то согреться (прыжки на месте, хождение по периметру) не приносили желаемой теплоты. Костры больше дымили, чем горели, не давая практически никакого тепла. В такой обстановке мы мечтали лишь о том, чтобы поскорее наступило утро и выглянуло солнце.

Ночь прошла, наступило утро нового дня, 13 марта. Работы предстояло сделать ничуть не меньше чем за предыдущий день. Только теперь все разбились по группам, по 5-6-7-10 человек и делали блиндажи только для себя, не помогая друг другу. Провозились весь день, без дела не сидел ни кто, к вечеру кое-как обустроились. Ежеминутно выглядывали на дорогу в надежде увидеть полевую кухню и не пропустить хотя бы сегодняшний обед. Кухня приехала в 12.00, ребята раздали еду, но всем, почему то не хватило. Мне досталось 2 ложки каши, 2 печенья, кусочек хлеба и пол кружки чая со дна термоса. Вот такой обед за целый утомительный день. Набрать и попить воды, было негде, помыть котелок, об этом вообще не было и речи. Снег, вот главное наше везение, его в лесу было не много, но всё же из него можно было натопить воды. Чтобы хоть как-то утолить жажду, снег растапливали, кипятили и пили без процеживания. Снегом мыли и кипятили посуду, знаю не гигиенично, но выбора не было, приходилось подстраиваться под условия данные нам судьбой. За вспышку дизентерии я не слышал.

Переночевать в новом обустроенном блиндаже мне так и не посчастливилось. Оказалось, что нашим командирам в ночное время суток нужны дежурные по поддержанию костра в блиндаже и посыльные по всяким неотложным делам. Один боец от каждой роты, столько требовалось предоставить бойцов. Добровольцев у нас не оказалось. Из-за недавних событий, связанных накануне с отцами-командирами, никто не хотел идти. Жребий пал на меня, но об этом я не пожалел не на минуту. Дежурство прошло спокойно, сухие дрова, заготовленные ещё днём, горели хорошо. Огонь поддерживали всю ночь, ноги держал возле костра, не давая им замёрзнуть, правда, спину, немного продуло на сквозняке, ну а в целом всё прошло спокойно. С ребятами, которые со мной были, мы договорились о том, что каждый из нас будет следить за костром по одному часу, сменяя друг друга. Было нас 6 человек, поэтому удалось даже подремать несколько часов. По сути, мы находились в одном из блиндажей, днём ранее построенный нашим взводом, а командиры в другом. Таким образом, можно сказать, что никто никому не мешал выполнять свою работу.

В 8 часов утра 14 марта закончилось наше дежурство и уже другие бойцы заступили в распоряжение командирам. Но работу по заготовке дров и прочего переустройства для собственных нужд никто не отменял, работа продолжилась. В полукилометре от нашей стоянки нашлись старые сухие деревья, поваленные сильным ветром на землю. Когда-то ещё молодые и сильные деревья, вероятно являвшиеся родоначальниками этой искусственно посаженной лесополосы, простоявшие здесь десятки лет, теперь послужат топливом для костра, бойцам армии за освобождения Донбасса от нацистов в современной истории. Деревья пилили на месте, брали по 2 чурбака и носили к блиндажам. Потом их кололи топором на более мелкие, превращая поленья в дрова, готовые для костра.

История возникновения этих лесов очень интересна. Дело в том, что Донбасс – это в основном широкие поля и степные ландшафты, на которых большей частью растут травы, деревьев очень мало. А степи, как известно подвластны всем ветрам и открытому солнечному свету. Веками наш край страдал от пылевых бурь, и знойного солнца. А в эпоху индустриализации нашего края – это проблема стала ещё актуальнее. Добыча угля, развитие тяжёлой и химической промышленности сулили нашему региону экологической катастрофой. Нехватка кислорода, пылевые бури, терриконы, выделяющие радиоактивные элементы и т.д. всё это негативные факторы, влияющие на здоровье человека, грозящие ему разного рода болезням. В связи с этим стала задача, как улучшить экологический климат нашего края. И решение пришло, нужно сажать деревья, превращая их в леса, а леса, как известно, играют очень важную роль в жизни индустриального Донбасса. Вместе с водой они формируют микроклимат, очищая воздух от пыли и вредных газов. Так же леса защищают почву от водной и ветровой эрозии. Сосна обыкновенная как нельзя, кстати, подошла к песчаной почве близ лежащих городов Рубежного, Северодонецка и Лисичанска. Поэтому именно её активно начали высаживать в начале 60-х годов прошлого столетия экологи, активисты и коммунисты, стараясь улучшить жизнь граждан проживающих на этой территории. Сегодня эти леса занимают достойное место в оздоровление региона. Для нас же они стали временным пристанищем и укрытием.

Три дня проведённые в лесу дали нам возможность немного привыкнуть к разрывам снарядов. Хорошо, что ВСУ били не прямой наводкой по нам, иначе жертв было бы не избежать, ведь скопление людей было большим, особенно когда выстраивались за едой. «Вражеские дроны» летали высоко, следя за нашими передвижениями. Увидеть или услышать их из-за высоких деревьев было почти невозможно. Один раз, правда, попытались сбить «птичку», стреляли с автоматов АК и крупнокалиберного пулемёта, который стоит на вооружении БТРа, но наши усилия не увенчались успехом, возможно, было слишком высоко.

Два, три раза в день в сторону промышленной зоны выезжали бойцы на БТРе или на танке штурмовать украинские позиции. Эти боевые выезды, сопровождались выстрелами из наших орудий по противнику находящиеся где-то в лесу. Огневая поддержка давала слабое преимущество в атаке, так как враг находился за крепкими бетонными укреплениями, построенными ещё в СССР, пробить которые было ох как нелегко. После того как все боеприпасы были израсходованы они возвращались назад, иногда с потерями. Однажды я подошёл к одному из таких ребят, просто познакомиться и пообщаться. Этот человек был настоящим воином, его обмундирование кардинально отличалось от нашего. На нём был бронежилет, налокотники, наколенники, рация, кевларовая каска на которой был фонарик, разгрузка для боеприпасов. Его глаза были настолько уставшими и безжизненными, что по ним можно было прочитать не только его физическое состояние, но и душевную боль. Только в первый день разведки с боем на украинские позиции, с его слов, погибло 26 боевых товарищей, с которыми он ходил в бой и знал их лично. Сразу было понятно, сказал он, что «укропы» уже не те, с которыми мы начинали воевать в 2014 году. Теперь это хорошо обученные иностранными инструкторами солдаты, с хорошим вооружением и военной подготовкой. Все 8 лет они укрепляли и готовили объекты инфраструктуры для военных целей. Много заводов, фабрик, зданий шахт, были приспособлены или переоборудованы под склады для боеприпасов, продовольствия и длительной обороны. Просто так сдавать свои позиции они не собираются, и выбить их из укреплённых позиций будет сложно. Вот такая беседа произошла у меня с солдатом из полковой разведки, который родом оказался из Луганска, к сожалению имени, у него я так и не спросил. Этот человек, явно знал, за что и за кого он воюет, а главное против кого. В конце нашей беседы, видя во мне не совсем сформировавшегося воина, он дал мне пару советов: первый, во что бы то ни стало раздобыть бронежилет, и второй, всегда при себе иметь пару гранат. Поблагодарив его за советы и откровенно содержательный разговор, мы с ним расстались, уже как хорошие знакомые. Больше я его не встречал.

Шесть часов вечера, на улице практически ночь, по блиндажам потянуло дымком, все готовились к отдыху. Я снова собирался идти на ночное дежурство к командирам, сам изъявив желание, но громогласный крик командира батальона, 2-я рота всем на построение, не дала осуществиться задуманным планам. Это было неожиданно, но прогнозируемо, чтобы противник ни смог нас засечь, все передвижения осуществлялись только в тёмное время суток. Так было и в этот раз, на сборы нам дали 15 минут, потом построили, поставили перед ротным и командирами взводов боевые задачи и отправили на передовую.

Глава № 7. Дачный посёлок г. Рубежного.

Выдвигались на новые позиции в полной тишине, стараясь не отставать друг от друга, ведь куда идём и в какую… мы попадём ни кто не ведал. Выйдя из леса на дачный посёлок, мы увидели встречающих нас контрактников, их было всего двое. Они должны были провести нас по безопасному маршруту и показать нам, где нужно оборудовать свои позиции. Для каждого взвода и отделения были обозначены конкретные точки дислокации, которые нужно было построить, укрепить и замаскировать. Для обороны и отражения атаки противника нужны были не только блиндажи, но и огневые точки, в общем, работы предстояло немало. Идя по одной из улиц дачного посёлка, мы увидели дом, полыхающий в огне после попадания в него украинского снаряда. Для нас это было не просто завораживающе красивое зрелище в ночное время, высотой в 5-6 метров, но и лишнее напоминание о том, что мы находимся на реальной войне. Снаряд, попавший в нежилой дом всего несколько минут назад, мог ведь избрать своей мишенью любого из нас, проходя мы здесь чуть раньше.

С того момента, как мы ступили на дачи, мне пришлось по настоящему, опробовать себя в роли командира. Теперь весь взвод чётко по спискам разбился по отделениям. Каждому отделению выделили по одному бойцу с огневой поддержки, для усиления боеспособности. К нам направили Дениса, молодого толкового 26-ти летнего парня. Снайпер Саня П., так как он не был прикреплён ни к одному из отделений, изъявил желание примкнуть к нам, за что я ему очень благодарен. Александр один из не многих, кто служил в армии, да ещё и был пограничником на украино-польской границе в 90-ых годах, так что его опыт для нас был просто бесценен. Он знал, что и как нужно делать. Не захотел отбиваться от нас ещё один боец, позывной «Петушок», который был с другого отделения. Правилами такие переходы, конечно, воспрещались, но возражать ни кто не стал. Таким образом, под моим командованием оказалось отделение, состоящее из 10 бойцов, готовых дать отпор врагу.

Позиция нам досталась на самом низу, на окраине дачного посёлка. В метрах 50-ти от нашего места была посадка, откуда противнику можно было, скрытно наблюдать за нашими действиями, или даже атаковать. Такая перспектива быть захваченными врасплох никого из нас не устраивала. Было принято решение рассредоточиться, 2-е солдат следили за дорогой, 2-е за посадкой, остальные копали. Лопата нашлась только одна на всех, но это была не проблема. Так как стоял жуткий холод, то соответственно и потеть было нельзя, копали все по очереди, кто, сколько мог, лишь бы согреться. Лопатой орудовали быстро, земля оказалась рыхлой, обстрелы продолжались всю ночь, в наших же интересах было поскорее сделать себе укрытие. Противник как оказалось позже, был всего на всего в 300-500 метрах от нас. По всей видимости, он засёк наше приближение раньше, чем мы здесь оказались. Это были первые целенаправленные обстрелы по нашим позициям. Страшно было не всем, наверное, до конца не осознавали всей опасности происходящего. Траншея получилась около 8 метров длиной, с не большим поворотом, глубиной около 2 метров учитывая отвалы с землёй. Сделали 3 бойницы для пулемёта и 2-х автоматов. В окопе все поместились с трудом, места оказалось маловато. Всё было на грани, напряжённо всматриваясь в темноту в сторону неприятеля, от усталости сам того не осознавая, иногда прикрывал глаза, от чего становилось не по себе. Страх от того, что могу подвести товарищей не давал мне покоя, поэтому решили перекликаться и толкать друг друга, не давая спать тем, кто находился на глазах. Иногда люди не в силах больше стоять, засыпали, падая друг на друга. Если свистела мина или снаряд мгновенно оповещали всех об угрозе, не забывая пригибаться к самому дну окопа. Каску не снимали, ведь это была единственная защита от осколков снарядов, бронежилеты у нас отсутствовали.

Наконец-то начало светлеть, наступало долгожданное утро. Мы, сразу же не теряя времени, начали обустраивать окоп, где то в дачных домиках раздобыли маскировочную сеть, которую натянули над окопом, потом закрепили и закидали прошлогодней травой. Рядом стоял не большой домик, в нём мы решили на время укрыться от холода. В окоп ходили дежурить по 3 человека, а остальные отдыхали, пока была возможность. Обстрелы продолжались всё утро, с каждым часом выпущенных по нам снарядов становилось всё больше и больше. Домик сотрясался от взрывов рядом разрывавшихся мин, стёкла начали трескаться. Нашу позицию явно хорошо было видно оператору дрона, постоянно барражирующего над нами, укропы знали здесь каждый метр земли, и глупо было бы полагать, что они не заметят изменений в ландшафте. Маскируй или не маскируй всё равно, даже глядя в бинокль на 300-500 метров, можно увидеть всё, что тебе надо в мельчайших подробностях, а с дрона тем более. Спустя время к нам пожаловали контрактники, и со словами сейчас здесь будет жарко достали гранатомёт и начали куда-то стрелять. Ответ долго ждать не пришлось, снаряды посыпались на нас с ещё большей силой, чем прежде. Казалось, домик вот-вот рассыплется на части, находиться в нём становилось опасно. Контрактники попрыгали в окоп и установили в нём пулемёт, мы готовились к бою. Спустя какое-то время нами было принято решение отойти в более безопасное место. Сергей К., с самым большим жизненным опытом среди нас был инициатором этого отступления. Чувствую одним местом, говорил он, добром этот обстрел не закончиться, надо уходить, иначе все погибнем. Под обстрелами, собрав своё оружие и свои вещи, мы выдвинулись. Помогли выбраться из этого ада контрактники, которые вышли вместе с нами. Они были опытными бойцами и знали как вести бой и как обращаться со многими видами оружия, не то, что мы. С нами выходили и местные жители, 3 подростка (2 парня и 1 девушка). Поднялись метров на 500 выше по улице, где было немного безопаснее и где можно было переждать обстрел. Часа 2 спустя, обстрел немного приутих, и мы собирались возвращаться на свои позиции, но взводный нас остановил. Андрей К. отдал нам приказ усилить другую позицию, а прежнюю оставить. Вместо нашего отделения на окраине дач как на самой опасной позиции теперь будет находиться огневая поддержка, сказал он. Сопротивляться мы не стали, Спасибо Богу, что все остались целы и выбрались без потерь.

С новой позицией определились быстро, она была на возвышении дачного посёлка. Здесь уже находилось отделение из 8 бойцов, нами просто усилили это боевое подразделение. Рядом с окопами заняли небольшой домик, который служил нам как убежище на протяжении 15 дней. Снайпер сразу перешёл в другой домик, а Денис, который был приписан к нам с огневой поддержки, возвратился к своим. Таким образом, нас осталось 8 человек, домик был маленький, но как говориться, в тесноте, но не в обиде, место нашлось всем.

С 15 по 23 марта наше отделение привыкало к местной обстановке. По графику в ночное и дневное время, чередуясь с другим отделением, ходили в окопы на дежурства. Разногласий между нами не возникало, график дежурств, составленный мной и командиром 2-го взвода Петровичем, был максимально для всех приемлем. Времени на отдых и приведения в порядок нового жилища хватало. Две ночи, проведённые в холоде, заставили нас задуматься о постройке печки, вернее сказать раздобыть, где то плиты на печку, которые отсутствовали, а сама печка была цела. Труба на крыше дома для вытяжки была на своём месте, но где взять недостающий материал. Облазили всё кругом, но так ничего и не нашли. Только на 4-й день, по счастливой случайности и невероятному везению Сергей К. нашёл буржуйку, которую мы и пристроили вместо печки. Пришлось, конечно, разобрать печку, кое-что переделать, вынести много лишнего кирпича и мусора, подышать пылью, но это того стоило. Теперь у нас был свой очаг. Можно было согреться, закипятить воду. Конечно, топили буржуйку только ночью и то в снежную погоду при плохой видимости, ведь ВСУ могли определить наше местоположение по дыму и искрам из печной трубы и нанести по нам огонь, а это уже не хорошо. Дрова заготавливали только на 2 ночи вперёд, на большее не было смысла, ведь неизвестно, сколько мы здесь пробудем, а тратить силы впустую незачем.

Каждое утро в 8.00 мы в количестве 10-12-ти бойцов шли ближе к лесу за провизией, именно столько требовалось человек для этой миссии. Нужно было нести еду и воду на 90 бойцов. Воды на дачах не было, поэтому приходилось носить её в 80-ти литровом баке за целый километр от позиций. Этой живительной влаги на всех постоянно не хватало, а один раз вообще, привезли воду с масляными пятнами и запахом солярки. Понятно, что кому-то нужна была дополнительная ёмкость для «соляры», а под рукой ничего кроме канистры с водой не оказалось, вот её и использовали на благо Родины. Только ни кто потом почему-то этот бак не удосужился продезинфицировать, налил воды и отправил на передовую, такую воду мы естественно не брали, ещё не хватало отравлений. Обычно привозили два термоса, с чаем или какой-то горячей жидкостью для питья, два термоса с кашей (рисовой или гречневой, если очень повезёт), но чаще всего попадались запаренные макаронные изделия с тушёнкой, которые с хлебом есть, вообще было невозможно. Больше всего эта субстанция напоминала комок клейкой массы. Она с трудом отделялась от половника, которым накладывали еду, или ложки, которой ели. Такую еду можно было пропихнуть в себя лишь одним способом, только чем-нибудь запивая. Такой был у нас завтрак. Вечером, примерно в 18.00 шли тем же составом за ужином. Относили пустые термоса, в обмен на содержащие в себе суп или борщ, а также традиционный, «ароматный, очень вкусный чай». Иногда привозили соки или молоко в пакетах, 1 литр на 4 человека в сутки, печенье или вафли, обычно по 2-3 штуки на бойца. Редко были сосательные конфеты, зельц, сливочные сырки. Сказать честно, но даже этого скудного пайка иногда на всех не хватало. Вот так и питались какое-то время. Пищу раздавали на улице, во дворе домика, в котором жили бойцы 2-го взвода. Мероприятие очень опасное, за пищей одновременно приходило несколько десятков человек. Скапливаясь в одном месте, мы становились лёгкой мишенью для ВСУ, с этим надо было что-то делать. Поэтому вопросу велись частые споры, но придумать так ничего и не смогли. Слава Богу, всё обходилось, но до какого момента…. Первые 2-3 дня для нашего отделения на дачах, в плане еды, прошли относительно нормально. 12 различных банок с кашей или тушёнкой и 1 почти не тронутый сухой паёк, дали нам возможность какое-то время не голодать. Но вскоре, как мы не старались растянуть продукты, они всё же закончились, и наступило время для затягивания поясов.

18.03.22 г. Этот день запомнился событием из ряда вон выходящих. В 10.30 утра, мы услышали шум и рёв двигателя, явно какой-то приближающейся техники, было не понятно, что происходит. Наши машины сюда заезжать опасались, провизию привозили за километр от дач, а тут такое. Оказалось, что по соседней улице ехал «укроповский» танк, что для нас было полной неожиданностью. На его борту был нарисован украинский флаг. Остановить его стрельбой из автоматов, было немыслимо, и если бы кто то из нас и решился на такое, то ещё не известно, чем бы всё для нас закончилось. Кроме стрелкового оружия в арсенале у нас ни чего не было, даже гранат. В общем танк спокойно проехал из точки А в точку Б по удобному для себя маршруту. Что заставило бойцов ВСУ пойти на такой отчаянный шаг, не понятно. Но надо отдать им должное, ребята оказались смелые, а ведь могли бы за своё безрассудство поплатиться жизнью. Конечно, осадок остался, что мы не смогли наказать экипаж танка за их дерзкое проникновение на нашу территорию. Но главное в итоге, что удалось избежать жертв. По сути, мы находились практически в окружении. Единственный отход для нас был, это отход в лес. Рубежное и все промышленные зоны на тот момент времени были под бойцами ВСУ, только дачи были под нашим контролем. Мы находились в центре подковы, по сторонам которой со всех сторон расположился противник. Такое вот невыгодное местоположение для нас.

19.03.22 г. Утро, снова обстрелы, никак не можем выдвинуться за провизией, над нами кружат дроны. Многие, под страхом риска для жизни отказались идти за продуктами. Лучше быть голодными, чем побитыми, так говорили некоторые бойцы. Но 5 человек, в том числе и я, не взирая ни на что, всё же сходили и принесли еду, так необходимую всем. По прибытию нам сообщили, что был сбит один дрон, несущий на себе взрывчатку, явно готовящийся сбросить её на наши позиции. Солдат, во время открывший огонь с автомата по мишени, предотвратил трагедию, связанную с возможной потерей одного или нескольких бойцов с нашей роты. Честь и хвала ему от всех ребят.

20.03.22 г. Ночное дежурство, оно всегда связано с большой опасностью и риском для жизни, так как ночь, это союзник для врага, который может незаметно прокрасться к нашим позициям и нанести удар. Ночью нужно быть предельно сконцентрированным и внимательным, нужно прислушиваться к каждому шуму и шороху, всматриваясь в темноту в поисках мелькнувшего силуэта или тени. Хорошо оборудованная и замаскированная позиция, это большое преимущество перед врагом, которое мы используем на ночных дежурствах, а днём постоянно их улучшаем.

Сегодняшняя ночь, как и многие другие для нас не прошла спокойно, за нами охотился вражеский снайпер, намереваясь меня или моего напарника выбить из строя. Уже не раз они пытались, кого то подстрелить, но видно большое расстояние или ночное время не давали им осуществить свою задумку. Попыток было множество, и многие ребята об этом говорили и предупреждали. Этой ночью я и Олег ощутили на себе, что значит находиться в прицеле снайперской винтовки, до этой ночи ничего подобного со мной не было. Первая пуля попала в дом, был слышен щелчок, шум от отколовшегося кирпича. Сложно было понять, что это такое, пока через минуту не дошло, как до утки на третьи сутки – это снайпер. Мы спрятались, стараясь не высовываться и лишний раз не поднимать головы, но снайпер не сдавался, он сделал ещё одну попытку в надежде кого-то из нас подстрелить. Вторая пуля, выпущенная из оружия, попала в близстоящее дерево, находящееся за нашей спиной, утром я увидел на нём свежую царапину. Вот так прошло это ночное дежурство.

21.03.22 г. В этот день произошёл довольно интересный случай, я бы сказал с долей сарказма и иронии. Сегодня, не знаю каким образом, но один парень с нашей роты дозвонился домой жене, понятно радость и всё такое. Но не прошло и 2-х минут разговора, как он совершенно изменился в лице, теряя над собой контроль. Нам не надо было слышать, о чём говорила его любимая, потому что он сам всё сказал ей в телефон, и мы были этому свидетели. Весь смысл разговора заключался в том, что жена бранила мужа за его недальновидность, за его прижимистость в плане денег. Оказалось, что она хотела купить стиральную машинку ещё до начало боевых действий, а муж ей не позволил, мол, подождём, посмотрим, что будет дальше, купить успеем всегда. Мужа забрали на войну, цены начали расти как на дрожжах, доллар взлетел до небес. Теперь же, говорила она, цена на эту самую машинку выросла в 3 раза, а ей без неё никак не обойтись. Всё понятно, каждой хозяйке нужна «стиралка», но не таким же способом и не в такой момент нужно за неё говорить. Одновременно и смешно и грустно, значит здесь муж под минами и пулями, и может погибнуть в любую минуту, это с одной стороны, а с другой жена в уютной квартире, которая думает только о благоустройстве. Кстати во время их разговора по нам вёлся миномётный огонь. Парень явно не хотел ссориться, и звонил он точно не за этим, но обстоятельства сложились так, что ему пришлось сказать пару ласковых слов. Этот случай был показателен тем, что не всех домашних интересует как мы здесь и что с нами, «главное чтобы у меня всё было, ведь я себя люблю больше всех на свете, а на остальных мне наплевать». Хочется, конечно, верить, что такой случай единичный, но….

И снова ночное дежурство, в этот раз моим глазам представился случай увидеть страшно завораживающее зрелище. Такое не часто увидишь воочию, тем более в тёмное время суток. Фосфорная бомба – это была она, та самая, которая запрещена во всём мире, но, к сожалению часто применяемая во всех современных воинах. Фосфор горит при взаимодействии с кислородом, температура горения около 1000 градусов, он выжигает в округе весь воздух, практически не давая шанса на спасения. Фосфор будет гореть, пока к нему будет доступ кислорода или он сам не сгорит. Впервые фосфор был применён в Британии, в годы первой мировой войны в 1916 году, после этого он применялся во многих воинах. Химия, содержащаяся в фосфоре, отравляет почву и атмосферу, принося природе тем самым непоправимый ущерб. Газ, выделяющийся при горении этого вещества, приводит к ожогам дыхательной системы, что неизбежно приводит к смерти человека. Фосфорные бомбы предназначены только для одного, уничтожения живой силы противника. Этот фейерверк со светящимися огоньками в небе, от которого невозможно отвести взор, напоминает щупальца гигантского спрута, которые опускаясь на землю, приносят одну лишь смерть. К сожалению, Украина, не стесняясь, применяет смертоносное оружие на Донбассе, уничтожающее не только людей, но и окружающую среду.

22.03.22 г. С каждым днём увеличивается количество людей, заболевших бронхитом. Сильный кашель, на ночных дежурствах мешает соблюдать режим тишины. Пытаемся вылечиться ягодами калины, найденными неподалёку от нашего домика, вроде как помогает, по крайней мере, мы в это верим. Нашего старшину сегодня вечером увезли в санчасть, болезнь окончательно его одолела, держался он около месяца, как настоящий боец, но больше не смог. Запустил своё здоровье конкретно, теперь нужно будет долго восстанавливаться, надеюсь, обойдётся без последствий. И таких случаев, к сожалению, хватало, ребята понемногу убывали.

Сегодня при миномётном обстреле пострадали 3-е бойцов с 1-го взвода, 1 был ранен, а 2-е получили лёгкую контузию. Раненого увезли с передовой на лечение, а контуженных оставили, дали им отлежаться пару дней, не пуская их в наряды, надеясь, что они восстановятся.

23.03.2022 г. Именно в этот день я сделал свою первую запись и окончательно решил, что буду вести дневник и записывать все события, которые увижу своими глазами. Мне давно хотелось это сделать, но всё как-то не мог собраться. Многие моменты из нашей жизни стираются. Исчезают из памяти не только мелкие, казалось бы, не нужные события, но и люди, лица, имена, а вот это уже не хорошо. Что бы такого не произошло, и мне не в чем было бы себя упрекнуть, я и решил запечатлеть всё на бумаге. Самые ценные моменты связанны, конечно же, с людьми, с которыми я делил кров, пищу и переносил все тяготы военной жизни. Поэтому, прежде всего, именно в память о них вёлся мой дневник. Многие с кем я воевал, были ранены или убиты, многие получили инвалидность и теперь не могут сражаться. Это история про нас, история простых людей сражавшихся в армии ЛНР, которую мы писали вместе.

Сильнейший артиллеристский обстрел с 7.30-9.00, домик ходил ходуном, словно при землетрясении. Разлетелись в дребезги стёкла на окнах, посыпалась штукатурка с потолка и стен, по дому пошли трещины. На крыше свернуло печную трубу. У наших соседей с крыши сорвало половину шифера и тоже повредило трубу и поразбивало стёкла. В 50-ти метрах от нашего жилища горел домик, прямое попадание украинского снаряда не дало ему шансов быть полезным своему хозяину после войны. Домик сгорел дотла, повезло, что людей в нём не было. Время завтрака, нужно идти за едой. С риском для жизни 10 человек отправились за провизией. Пройти нужно было около 1 км., через две улицы, мусорную свалку и пару бугорков, там, в ложбинке возле дороги и приезжала кухня. Но в этот раз из-за сильных обстрелов ни кто не приехал и еду не привёз. В этот день нам пришлось перекусить полузамёрзшей картошкой и маленьким куском хлеба намазанный маргарином. Картошку привезла кухня пару дней назад всего 2 мешка на целую роту, из которых 4 кг. досталось моему отделению. Решили экономить, не всё есть сразу, каждому бойцу по 3 картофелины, а остальное на другой раз, ведь кто знает, что ждёт нас впереди. Обстрелы продолжались весь день. Это был 32-ой день с начала нашего призыва.

24.03.22г. Сегодня для меня знаменательный день, наконец-то после месяца напряжённых скитаний по родному краю, в грязи, под дождём, холоде и голоде, я обрёл и почувствовал на своём лице чистоту и свежесть. Я побрился, скинул с себя наполовину поседевшую небольшую бородку и усы. Сантиметровую щетину в течение 10 минут состригал ножницами, а потом добривался станком, который мне дал Петрович, 62-х летний мужчина, командир взвода. В мирной жизни мне не приходилось пользоваться станком, только электробритвой, поэтому от недостатка опыта получил несколько порезов на лице. Немного приличного вида, ощущение лёгкости и гладкости на лице, вот что иногда нужно, чтобы почувствовать себя лучше.

Без дела сегодня тоже не обошлось. Подготовили новые огневые точки для отражения возможного прорыва противника. Окопы выкопали на высоту человеческого роста в количестве 6-ти штук. Каждый размещался на расстоянии 7-10 метрах друг от друга. Окоп был рассчитан на 1-ого человека. Чтобы свежая выкопанная земля, не бросалась в глаза, пришлось её закидать старыми досками, ветками и травой. Сверху на окопы положили по несколько веток.

25.03.22 г. Небольшие изменения в повседневной жизни для моего отделения. Сегодня 2-ое отделение 2-го взвода переместилось на другую позицию, ближе к линии сопротивления, именно они отвечали за приём и раздачу пищи. Соответственно они физически больше не смогли заниматься этим важным делом. Нужно было заново организовать и взвалить на кого-то всё, что связано с продовольствием. Решение нашлось быстро, так как моё отделение базировалось рядом и нас ни куда не перемещали, то и кухней пришлось заведовать теперь нам. Естественно, отказаться от такой работы, мы не имели никакого морального права. Во первых, здесь было самое удобное место для раздачи пищи, и все бойцы знали к нему безопасные подходы. Во вторых, если поменять место приёма и раздачи пищи, то начнётся хаос и неразбериха, (кто, куда, зачем, почему) вопросов будет миллион, а это никому не надо. И в третьих, мы разработали план, как можно было безопасно раздавать пищу.

Для начала, небольшая группа в количестве 5 человек, Андрей К., Игорь, Александр З., Олег Г., и я, командир отделения переехали в более просторный домик, на место выехавшего 2-го отделения, 2-го взвода. В доме была печка, потолки высокие, пространство больше. По сравнению со старым жилищем, это был просто дворец, в нём даже дышалось легче. А вот Сергей П., Сергей К., и Петушок не захотели покидать насиженного места и остались в старом домике в 30-ти метрах от нас. В новом доме, каждому из нас теперь досталось отдельное место для ночлега, наконец-то можно было вытянуть ноги и лечь прямо. Я уже и забыл, когда в последний раз вот так просто мог отдохнуть. В окопах на позициях всё время находишься в стоячем положении, наблюдая за противником, а в домике, из-за перенаселения в сидячем. От такого положения часто отекали ноги, и болела спина, теперь это было позади.

После освоения нового жилища, мы взялись за реализацию плана, разработанного лучшими умами нашей роты. В целях недопущения скопления бойцов в одном месте, при раздаче пищи, а также избегания бессмысленно массовых жертв, в случае обстрела, было принято решении максимально обезопасить себя и личный состав. Неподалёку по улице нашлись 2 маленьких, но пригодных к реализации нашей задумки домика. Для начала мы забили все окна фанерой, что бы ни проникал свет наружу, затем очистили подходы к домикам, вырубили поросли, обрезали деревья, подлатали крыльцо. В самих домиках всё прибрали и привели в порядок, всё лишнее выкинули, оставили только столы и стулья. Сделали несколько свечей из картошки и подсолнечного масла, принесли ножи, разделочные доски, половники. Всё, «безопасный ресторан» по быстрому обслуживанию бойцов в полевых условиях, был готов принять первых посетителей.

Обстрелы продолжались весь день, к сожалению сегодня, в 1-ой роте был раненый. Вечером его забрала с собой в медсанчасть кухня, а днём ранее отвезли бойца с больными почками. Каждый день нас становиться всё меньше и меньше.

26.03.22 г. Доставка провизии и её раздача налажены. В одном домике на разливе чая, выдаче печенья, сока, конфет, решили поставить Олега Г. и Александра З. В другом, на раздачи каши или супа, а также хлеба и прочего, были Петушок и я. Теперь на улице, значительно меньше ошивалось людей. Большая часть, находилась под крышей дома, скрытые от глаз ВСУ. Сократилось и время выдачи провизии, пока один боец из какого-либо отделения наполнял свои котелки в одном месте, другой из того же отделения в ином. Таким образом, мы убили сразу двух зайцев, убрали толпу с улицы, и сократили время на выдачу. В боевых условиях такие нововведения играли весьма существенную роль в нашей безопасности. Но, как это часто бывает, смена обстановки привела и к недовольству некоторых отдельных личностей, но это их проблемы, а нам главное сохранить людей. Еды по-прежнему на всех не хватало, хлеба привозили обычно недостаточно, 1 буханка на 4 человека в сутки. Хлеб был далеко не самого лучшего качества, иногда на нём была плесень или грязь, видно, что хранили его не в самых лучших условиях. Как узнали позже, этому хлебу было, как минимум 3-4 дня с даты его производства. Лежал он не в хлебных лотках как на заводе, а в грузовых машинах на дне кузова. Неудивительно, что иногда на хлебе попадались отпечатки грязной обуви. Всё это мы терпели, особо на этом не зацикливаясь и ни кому не жалуясь. Все понимали, что мы не на курорте, и не на отдыхе, а неудобства связанные с бытом и продовольствием, это ничего, всё это временно и скоро всё наладиться. Ради победы мы были готовы выдержать многое. А пока мы просто брали ножик, и спокойно очищали хлеб, доводя его до чистого состояния.

Всё это я описываю не для того, чтобы в чём-то кого-то обвинить, хочу это подчеркнуть, у меня цель совсем иного характера. Мне хочется донести до простого читателя почти всё, с чем сталкивается на войне простой солдат. Как он живёт, чем дышит, что кушает, о чём мечтает. Чтобы Вы, глядя по телевизору очередные новости с фронта, сидя в уютном кресле или на диване, в тепле попивая чай или кофе, задумались о том, что солдат, защищающий свою Родину и свой народ, находится не в простых условиях. Какие тяготы и лишения приходиться переносить солдату на войне. Ведь ему на алтарь победы приходиться положить зачастую очень многое, в том числе и свою жизнь.

26 апреля произошла ротация рот, и на место 1-ой побитой и измождённой пришла 4-ая рота. В 1-ой роте изначально было 97 бойцов, а в день вывода их уже осталось 61. Раненых 25 человек, 1 скончался от полученных в бою ран, остальные выбыли по различным заболеваниям. Некоторые подробности пребывания на боевом посту 1-ой роты я узнал от Александра, моего товарища, соседу по дому, где мы проживали на гражданке. Один из таких случаев я бы хотел описать. ВСУ находились в 200-250 метрах от наших позиций, сказал он. Между нами была небольшая балка с редкими деревьями, окопы практически находились в голом поле, мы были видны как на ладони. Однажды мы решили сбить украинский квадрокоптер, летающий над нами, о чём потом горько пожалели. Мы постреляли по коптеру, причём, не попав по нему, а, только немного напугав. После этого он спокойно улетел восвояси, срисовав наши позиции. Через 2-3 минуты, не больше, словно взбесившиеся бестии, по нам начали стрелять ВСУ. Стреляли, как сказал Александр с АГС (автоматический гранатомёт на станке) мощное оружие, дальность полёта 30-ти миллиметрового снаряда ВОГ-17м или ВОГ-30м до 1700 метров, разлёт осколков до 7 метров. АГС-17 был создан в 1971 году, для поражения живой силы противника и не бронированных объектов. Количество выстрелов в магазине (улитке) 29 штук. Есть разные модификации АГС, соответственно и параметры у них отличаются. Я взял АГС-17, как наглядное пособие, что б Вы знали, какую опасность может представлять это оружие. На самом деле мне неизвестно, с какого АГС по ним стреляли. Один из таких снарядов попал в окоп, где находились семеро бойцов, все они были выведены из строя, получив различные осколочные ранения. После этого случая, по приказу «Юриста» по дронам стрелять было запрещено. К сведению, зашли мы в дачный посёлок с 1-й ротой практически вместе, с разницей всего в несколько часов 14 марта, но нас менять пока ни кто не собирался.

27.03.22 г. Обстрелы были небольшие. Вечером украинский снаряд попал в домик находящийся от нашего всего в 100 метрах (сгорел до основания). Нагрузка на наше отделение возросла, спим по 2-3 часа в сутки. Теперь на меня, как командира отделения была возложена задача, всё организовать и проконтролировать. Утром и вечером идти с бойцами за провизией, всё посчитать и за всеми проследить, чтобы никто и ни чего по дороге не стащил, а такие случаи уже были. Потом, при раздаче пищи удостовериться, что никого не обделили и всем всё выдали. На дежурство в окопы, как ночью, так и днём ходил по графику со всеми, поблажек себе не позволял. Спасибо большое всем ребятам с кем я служил, они меня не только слушали, выполняли приказы, но и во всём поддерживали и помогали. Если возникала, какая ни будь проблема, то я её всегда сначала выносил её на обсуждение, выслушивая мнение каждого участника дискуссии. Такой вариант был хорош тем, что никто не чувствовал себя ущемлённым, все были равны друг перед другом. Высказаться и быть услышанным, это стоит, поверьте, многого. Конечно, окончательное решение всегда оставалось за мной, ведь по-другому и быть не могло, дисциплина и порядок должны соблюдаться во всём, иначе… Хорошо, что все ребята, с кем я служил, оказались вполне адекватными и зрелыми людьми, они понимали, где мы находимся, и разногласий у нас практически не возникало. Ещё раз, ребята, огромное Вам Спасибо за всё, служить и защищать с вами родной край от нацистов, для меня было огромной честью.

Сегодня пришло пополнение, в виде 3-й роты, она разместилась выше нас на 200 метров, параллельно нашей улице. Бойцы, пришедшие без опыта в боевых условиях, сразу попали под миномётный обстрел, итог печален, 2-е раненых, 1 убитый. Вот такое печальное боевое крещение.

Вечером этого же дня, при приёме и сдачи ТВН, нас ждал сюрприз. Пришли долгожданные посылки с дома для бойцов 2-ой роты. На каждой посылке были написаны Ф.И.О. рота, взвод, отделение бойца. Все посылки решили принести к нам в домик, а потом уже раздать хозяевам. Их было несколько десятков, и унести всё, 10 человек не смогли просто физически. Пришлось возвратиться нагруженным до предела, с одним термосом на спине и двумя посылками в руках, и позвать на помощь всех кто был свободен. Сам того не ведая, я по счастливой случайности взял две первые попавшиеся мне на глаза коробки и потащил их к домику, которые, как оказалось позже предназначались для Андрея К. и Александра З., ребятам с моего отделения, вот где было удивление и радость. Ещё посылки получили Игорь и Сергей П. Для нас – это оказался настоящий праздник несравнимый, пожалуй, по своей специфике, учитывая то, где мы находились, ни с одним другим. Консервы, конфеты, сгущёнка, печенье, кофе, шоколад всё это и ещё всякого по не многу было в посылках. И хотя в этот раз мне ничего не пришло, я всё же не был обделён дарами с дома от родных моих товарищей по оружию. Ребята угостили всем, что у них было. Приятно было видеть, как читают сослуживцы письма с дома, вложенные в посылки. Позже, Игорь П. мой друг, дал мне прочитать своё письмо, доверие и дружба между нами росла с каждым днём. Писала его жена, писала о том, что дома всё хорошо, только трудно справляться одной с домашними делами. Написала про сына Влада, которого тоже призвали служить в армию, только 22 февраля, на 2 дня позже, чем нас. И хотя он был по профессии врачом, острых неотложных состояний, его всё равно не взяли в медроту, а определили простым рядовым. Забегая далеко вперёд скажу, что только по истечению 3-х месяцев проведённых в окопах на передовой, Влад стал по настоящему заниматься своим делом, спасать жизни людей. Впервые, Влад применил свой опыт врача в боевых условиях, тогда, когда его товарищу по оружию оторвало ногу. В полевых условиях он смог остановить кровотечение, профессионально перетянув жгутом ногу выше раны, тем самым спасая жизнь этого солдата. Кровопотеря – это главная причина, по которой на поле боя, погибают бойцы, и только вовремя оказанная помощь может дать шанс на выживание. После этого случая, Влада определили в медроту. Но сколько он мог бы спасти жизней за 3 месяца, с начала призыва, занимаясь врачебным делом? Ведь правильно оказанная первая медицинская помощь после ранения, даёт возможность солдату не только выжить и подлечиться, но и снова вернуться. Армия постоянно нуждается в пополнении не только оружия и техники, но и людей, вот почему на передовой так важно находиться людям, которые умеют спасать жизни солдатам. Доктора возвращают в строй тех, кто может сражаться с врагом на поле боя, тем самым внося свой вклад в общую победу. Почему у нас в медроте, мало настоящих врачей, и медперсонала понимающих во всех тонкостях медицины? Ответ я думаю, понятен всем, просто на призыве в военкоматах медиков практически не оказалось, ведь не для кого, не секрет, что и на гражданке в больницах существует нехватка медперсонала. Откуда же в таком случае им взяться на передовой, этот вопрос конечно риторический, явно требующий к себе особого внимания. Да, конечно, есть медики, которые слушаясь, своё сердце, чувствуя долг перед Родиной и людьми, идут на войну, рискуя собственной жизнью, тем самым спасая других от неминуемой смерти. Такие люди, безусловно, существуют, и они, по-моему, мнению, достойны самых высоких наград и почестей. Случай с Владом по своей сути, наверное, был уникальным, и я надеюсь единственным в своём роде.