Чтение мыслей. Как книги меняют сознание

Оглавление

Группа авторов. Чтение мыслей. Как книги меняют сознание

Во власти языка

Сны о капусте

Стадии сомнения

Во всем должен быть простор

Переносная истина

Нормы и названия

Виртуальное тело

Каменная мозаика

Фигуральное мышление

Техники I

Гегель не молчит

Одно прочтение хорошо, а два лучше

Интеллекту-альный тонус Деррида

Поединок в додзё с Дональдом Дэвидсоном

Александр Кожев договаривает недосказанное

Кант и свободно текущие феномены

Регистры тела

Вид с высоты птичьего полета

Мимо самого себя

Внутри системы

Любовь к истине

Спасение

Великое счастье

Не чувствуя почвы под ногами

Альтернативное знание

Компас, одновременно указывающий в двух направлениях

Фабьенн читает мысли окружающих

Техники II

Когда Кант соглашается с Кантом

Точная ярость Делёза

Ханна Арендт и благоразумие Западной Германии

Пепельно-серое одиночество в творчестве В. Г. Зебальда

В долгу у Деррида

Лабиринт Спинозы

Китч

Приятная дистанция

Вселенные

Станов-ление другим

В ожидании щелчка

Всматриваясь в бездну

Идеальные вместилища

Мягкая сила

Какая жалость!

И полет шмеля ощущается быстрее

Об интервью

Благодарности

Отрывок из книги

Сэнди – человек творческой профессии, а значит, придает форме большое значение. Любой элемент ее работы обладает формой. Она присуща материалу, инструментам и рабочему пространству. Она определяет, сколько длится каждый из этапов ее работы, как Сэнди хранит карандаши и что добавляет за завтраком в мюсли. Она постоянно воздействует на ее намерения. Форма определяет все. В идеале все выбранные формы согласуются друг с другом и придают искусству Сэнди характер завершенности.

Относиться серьезно к форме – то же, что относиться серьезно к жизни. Речь идет не о результате, а о процессе. И это, безусловно, так, хоть Сэнди и приходит в состояние детского восторга каждый раз, когда видит одну из недавно завершенных работ.

.....

В течение следующих недель Роджер приложил немало усилий, чтобы понять текст фон Баадера. Возможная близость чего-то чрезвычайно важного притягивала как магнит. Однако ему не удалось существенно продвинуться по тексту, а то, что получилось извлечь на поверхность, оказалось не таким захватывающим, как он ожидал. Роджеру пришло в голову, что ощущение наличия в тексте скрытого, обладающего едва уловимым свечением знания было ложным. Поначалу он отгонял от себя такие мысли. Однако подозрение, что он стал жертвой какого-то искусного приема, не покидало его. В итоге Роджер отложил работу фон Баадера в сторону, так и не разобравшись, насколько в действительности содержателен этот текст.

Теперь Роджер решил проводить четкую грань между переполняющим душу глубоким предчувствием и устроенным иначе (но также возвышающим) чувством понимания. Это оказалось сложнее, чем он полагал: он знал, что раньше его чтение было связано с постоянными предчувствиями и забеганиями вперед, вечными предположениями и предвосхищениями. По-другому он действовать не умел. К тому же Роджер всегда был и оставался, несмотря на использование техники подъемного конькового хода, романтиком, которого легко сбивали с толку духовная глубина, удивительные парадоксы и одному Богу известно что еще. Однако он старался не уделять предчувствиям много внимания как раз по той причине, что они так приятно волновали его ум и приводили в экстаз. Теперь Роджер еще более осознанно оттачивал умение сохранять холодный рассудок и беспристрастность: только при полной уверенности в том, что таким холодным взглядом охвачен весь текст, он мог позволить себе им восхититься.

.....