Основы истории философии. Том третий – Новое время

Отрывок из книги

Порывая со Средними веками и противопоставляя себя им, современная эпоха не утрачивает своего христианского характера. Только это перестает быть порядком христианства в духовном (т. е. враждебном миру) сознании; напротив, современное христианство требует, чтобы человек жил полностью в духе и в себе, живя также и в мире. Преображение мира через христианство, т. е. через новый дух (примирения, см. §118), решает эту задачу. Поскольку в таком одухотворении мира одновременно задается и положительное, и отрицательное отношение к нему, современная эпоха оказывается наследницей задач, поставленных перед античностью и средневековьем. Не языческое погружение в мир, как в переходный период, должно соседствовать со средневековой немирностью, а человек должен предстать в своей трансцендентности, он должен быть уже не просто мирским, а больше, нежели он сам, а значит, и в мире. Удовлетвориться миром, рожденным от духа, значит выполнить эту задачу, которая выходит за рамки двух предыдущих, поскольку объединяет их в себе.

Jok. Gottl. Buhle Geschichte der neueren Philosophie seit der Epoche der Wiederherstellung der Wissenschaften. Göttingen 1800 – 5. 6 vols. Ludic. Фейербах. История современной философии. Том 1 (от Бэкона до Спинозы). Ансб. 1833. 2 тома (Лейбниц) 1837 г. Моя попытка научного изложения истории современной философии. 1834—1853. три части в 6 томах. Лейпциг. Фогель. Kuno Ficher Geschichte der neueren Philosophie. 1854—60 (от Декарта до Канта) четыре тома. Мангейм Бассерман. (Первый том в полностью переработанном втором издании 1865 года).

.....

5. Более высокий ранг, который Мальбранш отводит духам перед телами, имеет следствием то, что его учение о духах не становится, как у Декарта, вполне соответствующим коррелятом физики. Бог, говорит он, и, возможно, мы сами после этой жизни сможем постичь духов в Боге или через идеи, то есть как ограничения бесконечной мысли, и тогда будем иметь очень ясное и отчетливое знание о них.

Но сейчас это не так; мы знаем о своем собственном бытии только через внутреннее, и притом очень смутное, чувство, так что как раз наоборот, как говорят картезианцы, духи нам более знакомы, чем тела. Это даже не наш собственный разум, не говоря уже о разуме других людей, о существовании и природе которого мы можем догадаться только через восприятие. Возможно, именно ценностное сознание искупленного христианина впоследствии так сурово осудило Спинозу, в пантеизме которого духи становятся модификациями бесконечной мысли так же, как у Мальбранша тела стали ограничениями протяженности. И все же он сам очень близок к тому, что так возмущало его в этих «жалких» сочинениях. Особенно в четвертой книге, в тринадцати главах которой рассматривается практическая сторона чистого духа, или его естественные движения, склонности. Как наше знание состоит в том, что мы участвуем в идеях и вечных истинах, так и наше воление – это всего лишь существо, влекомое любовью, которой любит Бог. Поскольку эта любовь имеет своим объектом только Самого Бога, а Бог любит вещи только в той мере, в какой любит Себя, то все наши желания на самом деле являются любовью к Богу. Нет такой воли, которая не содержала бы в себе любви к bien eit general, к счастью. Но поскольку Бог, как бытие в целом, есть также благо в целом и поскольку блаженство заключено только в Нем, то даже самое запутанное воление всегда есть любовь к Богу, даже если оно неправильно понято. О том, откуда берутся эти заблуждения, как они могут привязываться к любви к благу вообще, к собственному благу, наконец, к благу других, очень подробно говорится в этой книге, и нет нужды касаться этого в особенности, поскольку и здесь наставление всегда возвращается к тому, чтобы соглашаться только с тем, что ясно осознается.

.....