Сага о Фениксе. Часть 1: Из пепла

Оглавление

Группа авторов. Сага о Фениксе. Часть 1: Из пепла

Пролог

Часть 1. Из пепла

Глава 1. Потерянный

1

2

Глава 2. Накануне

1

2

3

4

5

Глава 3. Айседаль Обетованный

Аврора

Дорога из горизонтов

Звёздная ночь

Глава 4. Флейта дружбы

Эмели

Ваня

Кесседи

Пенелопа

Тед

Джеймс

Глава 5. Пробуждение от сна

1

2

3

4

Иное мироздание

Глава 6. Противоречие

1

2

3

4

5

Глава 7. Дитя Ночи

1

2

3

Глава 8. Гнев и Гордыня

1

2

3

4

5

Глава 9. Терновые узы

1

2

3

4

5

Глава 10. Долина Люриэйнов

1

2

3

Перерождение

Глава 11. Эллеандровая нить

1

2

3

Глава 12. Лабиринты Теней

1

2

3

Глава 13. Рассвет полуночного неба

Бездна

Зеркало глубин

Точка инверсии

Сущность эллери

Свободное падение

Глава 14. Тёмное начало

1

2

3

Падение завесы

Приложение №1. Краткая история от нашей эры до новой (последней) эры

Закат Второй цивилизации (2046—3333)

Тёмные тысячелетия: «В начале не было ничего…» (3333—8956)

Реабилитация (8956—11121)

Отрывок из книги

Утренние облака проносились прохладным туманным течением. Спячка низкорослой травянистой равнины безмятежно колыхалась. Колыбельная из моря белоснежных цветов звучала ласковыми голосами прошлого – они дремали, и пробуждались, чувствуя живые шаги, продолжавшие идти, испытывавшие убаюкивающий бесформенный зимний аромат. Люриэйны жили в естественном одиночестве, не ожидая иных гостей.

Ветер сопровождал безымянного человека. Он держал посох из родного ясеня, заключавший в сердцевине колесо рассветных закатов. «Никто» выглядел свежо и молодо, во внутренней тени холщового чёрного капюшона просвечивались седые серебрившиеся словно иней волосы; лицо скрывалось, отвергая волнения ясности посреди исхоженной многовековой полу мглистой завесы. Роса вытягивала чистые невидимые слёзы. Он оставался никем – тысячу раз терял и обретал, и даже отнимал и дарил жизнь, глядел идущему подле невидимому, давнему и упокоенному другу – смерти. Её бесчисленные воспоминания, как и его не терялись в ночном забвении, которое отступало за горизонт.

.....

Как декларировали рефлексивные наклонности, Дэниел встал на тропу, в которой тихим ходом переставал сравнивать себя с другими – анализировать или критиковать – иначе обращать взгляд в собственное отражение – настоящее и подлинное. Странно, но в его четырнадцатилетнем возрасте, когда каждый молодой человек находил себя, Дэниел сохранял «покачиваемость», состоявшая из двух взаимозаменяемых и противоборствующих элементов крайностей – капризности и покорности, инфантильности и ответственности, независимости и неуверенности – все они так или иначе не умаляли принципа избегать неконтролируемого потока недостатков, и словно всегда твердили одно и тоже: «Спустись на землю и оглянись – с земли всё иначе выглядит, нежели на небесах. Где твоя разумность, где рациональность? Куда ты все бежишь, оставаясь на месте… Очнись и взгляни: всё устроено по-другому…» Где-то он опережал сознание взрослого, а где-то оставался брошенным на произвол «ребёнком», которому хотелось вернуть утраченное с годами чувство естественного хода не похищенного времени – в этом и заключалась его подпольная эксцентричность. Он надеялся, что в Ильверейн он сможет наконец-то повзрослеть и обогнать тех, от кого привык отставать… Но кого? Пока он не догадывался, что только себя единственного – неукротимого, непокорного…

На глаза попалась железная дорога в тенистой гуще. Тишина станции расслабляла – до поры до времени. Дэниелу в таких случаях всегда было тяжело сохранять терпение, он не находил себе места, когда каждые три-четыре минуты поглядывал на часы на слабом запястье. Льёван же, присев на ветхую скамью, отвлёкся, чтобы поглядеть на гнездо в котором слышались разрывные крики птенцов при виде матери-добытчицы.

.....