Оглавление
Группа авторов. Пустошь. Первая мировая и рождение хоррора
Предисловие
Трупы на руинах
1. Симфония ужаса
Птица смерти
Тень вампира над Веймарской республикой
Цепкие корни: хоррор и Первая мировая война
Мир ужасов
Ярость голема
Лабиринт Кафки
Череп и труп: авангардный хоррор
Война и жанр выморочных историй
Монстр в окопах
2. Восковые фигуры
Марш мертвецов
Ты Калигари или Чезаре?
Черная ярмарка
Мумии и куклы
Царство теней
Сломанные лица
Апокалипсис Лавкрафта
Призраки с ничейной земли
Танец со Смертью
Зарывшийся в Пустоши
3. Кошмарные тела
Травма и жуткое
«Потрясенные взрывом»
Массовые убийства гражданского населения
Смерть и сентиментальность
«Дада» ничего не значит
Ужас моралиста
«Бессмыслица, кровавая бойня, юмор и меланхолия»
Метрополис
«Полые люди»
Поднимается Ктулху
Замок
4. Фашизм и хоррор
Убийцы среди нас
Свирепая радость
Монстры
Приглашение
Искусство ужаса
Коллаборационисты
Террор
Расовые страшилки
«Пустошь растет»
5. Монстры Universal
«За тебя, Чудовище!»
Искалеченные тела
Дома с нечистью
«Оно живое!»
Старый темный дом
«Здесь даже воздух полон чудовищ»
Невеста
Хребты безумия
Бегство
Безумная наука
Послесловие. Век Ужаса
Благодарности
Об авторе
Отрывок из книги
Написанием истории, судя по всему, занимаются преимущественно обитатели руин. Такие руины, в прямом и переносном смысле, оставила после себя XX веку Великая война (1914–1918) [1], отравив зародившееся в XIX веке ощущение радости бытия разочарованием и горечью. Многовековая традиция сентиментального благоговения перед смертью на большей части Европы рухнула уже через несколько месяцев – настолько огромным было количество погибших. Война перекроила карту мира, создала новые могущественные державы и породила в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке и в России ряд проблем, которые до сих пор кажутся неразрешимыми, едва ли не апокалиптическими, и каждый день напоминают о себе в выпусках новостей.
В словах вольнодумца, интеллектуала и эссеиста Вальтера Беньямина, который в первой половине XX века скитался по разрушенной Европе, пока не нашел свою смерть, таится еще одна истина. За фасадом того, чем мы восхищаемся в нашей культуре – как высокой, так и «популярной», и даже той, которую Марк Дери называет «непопулярной культурой», – скрывается мир страданий. Все созданное цивилизацией вносило в культуру вирусный код варварства. В каждом фильме ужасов, в каждом рассказе в жанре хоррор, в каждой компьютерной игре этого жанра резвятся и щекочут нам нервы призраки Первой мировой войны, обитающие у самого порога нашего сознания. Картины несметного множества трупов и раненых на наших экранах – это свидетельства варварства, предоставленные современниками той войны и всеми, кто обращался к этой теме в дальнейшем.
.....
Беньямин писал об опыте, пережитом этими людьми:
Эти уязвимые тела, миллионам которых предстояло превращение в трупы посредством первой в истории полностью механизированной машины убийства, называемой Великой войной, стали подлинным наваждением последующих десятилетий XX века. Эти глаза, наполненные сначала потрясением, а затем пустотой, стали навязчивой идеей пессимистического творчества целого поколения кинематографистов, писателей и художников, которые сами часто приступали к работе с искалеченными телами и надломленной психикой. Растерянность и страх, ассоциировавшиеся в фольклоре и беллетристике с автоматическими человекоподобными устройствами, с пугающими свойствами зеркал, с тенями и марионетками – внезапно стали исторической реальностью в виде миллионов трупов, еще большего числа навсегда искалеченных и обезображенных тел, а также людей, возвращавшихся домой в виде пустых оболочек себя прежних; человек, которого родные и близкие знали до 1914 года, исчезал бесследно.
.....
