Оглавление
Группа авторов. Я пришла домой, а там никого не было. Восстание в Варшавском гетто. Истории в диалогах
По кругу. Разговоры с солдатами Еврейской боевой организации
Предисловие
Что в гетто было наиболее значимым? Ничего! Ничего! Не говори ерунды! Разговор с Марком Эдельманом, записанный совместно с Влодзимежем Филипеком для познанского подпольного ежеквартальника «Час» в 1985 году
В те годы ходило множество легенд… Рассказ Шмуэля Рона
Кто-то должен был этот шкаф придвинуть снаружи… Разговор с Машей Гляйтман-Путермильх
Рассказываю так поверхностно, потому что не помню… Разговор с Пниной Гриншпан-Фример
Мы были всего лишь обычные солдаты. Разговор с Ароном Карми
Но ведь я есть! Разговор с Любой Гависар
…в 1942 году я вышла из дома и больше туда не вернулась Разговор с Адиной Блады-Швайгер
Вот и вся моя биография… Разговор с Халиной (Хайкой) Белхатовской и Бронеком Шпигелем
Знаю, что знаю и помню, что помню. Разговор с Казиком Ратайзером
Все это не имеет никакого значения. Разговор с Мареком Эдельманом
Чтение имен. Рассказы о солдатах Еврейской боевой организации
Запись свидетельств о Холокосте
Солдаты Еврейской боевой организации
Названия, понятия, термины
Партии и организации
Краткий словарь Варшавского гетто
Список погибших при защите Варшавского гетто
Новые списки
Штаб Еврейской боевой организации во время апрельского восстания
Мила, 29, Мила, 18
Центральное гетто: улицы Налевки, Генсяя, Заменгофа, Мила Налевки/Генсяя[449]
Мила, Заменхофа/Генсяя
Мила, Заменгофа/Генсяя
Заменгофа/Генсяя
Заменгофа, 29, Мила, 29, Мила, 18
Заменхофа, 29
Налевки/Генсяя
Налевки/Генсяя
Фабрики Тёббенса – Шульца: Лешно, Новолипье, Смоча
Лешно, 76, третий этаж
Лешно, 74
Новолипье, 31
Новолипье, 67
Смоча 8-10, Новолипье, 56
Лешно, 36
Новолипки, 40
Территория щеточников: Францишканска, Валова, Швентоерска, Бонифратерска
Швентоерска, 30
Швентоерска, 30/Валова, 6
Швентоерска, 34
Повстанцы, чью принадлежность к группам не удалось восстановить
Еврейские связные Еврейской боевой организации на арийской территории и в гетто
Польские связные Еврейской боевой организации, действовавшие на арийской территории
Члены Еврейской боевой организации, убитые в январе 1943 года
Члены Еврейской боевой организации, убитые накануне апрельского восстания 1943 года
Члены Еврейской боевой организации, убитые или арестованные до январского восстания 1943 года
Другие имена из Лондонского списка[453]
Члены «Дрора», убитые в Вербковицах и лесах вокруг Грубешова летом 1942 года
Члены Еврейской боевой организации в Кракове
В «Списках» также упоминаются
Марек Эдельман. Оборона гетто[454]
Библиография
Разговоры во время личных встреч, по телефону, а также в переписке
Воспоминания, свидетельства
Неопубликованные свидетельские документы из архива Еврейского исторического института
Отрывок из книги
К восстанию в Варшавском гетто я возвращаюсь без малого сорок лет. Первый разговор с Мареком Эдельманом – она открывает эту книгу – я записала в 1985 году для читательниц и читателей выходившего в Познани подпольного журнала «Час». Вскоре его перевели на несколько языков, и оказалось, что этот текст важен: в те годы мир тоже был жестко разделен, и в Америке или во Франции слова Марека Эдельмана звучали как весть с того света. В 1988 и 1989 годах я беседовала с повстанцами Варшавского гетто, жившими в Израиле. В 1990-м – с Инкой, Адиной Блады-Швайгер в Варшаве. Книга «По кругу. Разговоры с бойцами Варшавского гетто» появилась в 1990 году благодаря Ханне Кралль. «Это надо издать», – сказала она и позвонила к издателю. «Ты должна поговорить со Стасей», – велел Марек Эдельман в 1999 году. Я опоздала на несколько недель. С Хайкой Белхатовской я тоже встретилась слишком поздно – она была уже очень больна. Не сразу, но все же мне удалось убедить Казика Ратайзера, что его история должна дополнить второе издание книги. Наконец, в 2000 году круг размышлений о восстании в гетто замкнулся вторым разговором с Мареком Эдельманом. Все они рассказывали много лет спустя, некоторые – впервые за долгие годы, многие – впервые по-польски. Маша, Люба, Арон, Пнина, Казик и Шмуэль так или иначе смогли «освоить» тему Катастрофы на иврите. Впрочем, там ожидали от них совсем других историй. В разговорах со мной они, скорее, развертывали собственную память, чем перечисляли события. Польские слова прижимались к прошлому теснее, чем ивритские, они были ближе, их смыслы – больнее. С Инкой и Мареком мы говорили через польские «фильтры», и в наших разговорах, равно как и в нашем пространстве, все эти годы неотступно присутствовала Польша. Язык не окликал, он служил невидимым орудием мысли.
Помнили разное. Каждый говорил о том опыте, который запечатлелся в его памяти. (Их рассказы – не главы из учебника истории; такие темы учебник истории обычно обезличивает.) Они употребляли много слов для одних и тех же понятий, имена передавали по-разному, потому что в памяти они записались на разных языках – на идише, на польском и на иврите. Например, Марек Эдельман всегда говорил «Юрек Вильнер», потому что так говорили в Варшаве, откуда Юрек был родом, Шмулик Рон называет Вильнера его еврейским именем Арье потому, что оба были сионистами. Розовского называли кто Велвлом, а кто на польский манер Вельвелем. Фамилии тоже записывали по-разному: одни – по правилам немецкого правописания, другие – в транслитерации с иврита или в польской орфографии. В книге много собственных имен, разными именами описывали одно и то же событие. Например, Большой акцией, выселением, Gross Aktion, акцией или акцией выселения называли массовые депортации из Варшавского гетто в июле, августе и сентябре 1942 года. Но этими же словами описывается уничтожение гетто и в других местах. Маша и Пнина называли восстание в гетто «акцией» (буквальный перевод с немецкого Aktion), Мордехай Анелевич говорил о самообороне. Слово «восстание» пришло из другого, более позднего мира.
.....
Но все же это имеет какое-то отношение к религии…
К религии? Чушь! К безопасности! Поймите это, люди! Вы наивные. Помните, когда чаще всего ходили в костел? С 1945 по 1948 год, чтобы показать красным: мол, начали ходить во время войны. А когда там появилась культура? В 1968-м и сейчас, когда бьют. Церковь – это единственное место, где народ может укрыться. Не будьте детьми, это политика.
.....
