Отрывок из книги
Мемуары королевы Вюртембергской Ольги, дочери русского императора Николая I, относятся к редким документам своего времени – в тот период члены дома Романовых, как правило, не предавали бумаге и перу тайны своей личной жизни, чтобы сделать их публичным достоянием. Личные письма, дневники и то, что никогда ни при каких обстоятельствах не должно было попасть на глаза чужим людям, писали многие, а вот мемуары с рассказами о семье и собственных чувствах – нет. Только после революции, в эмиграции, уцелевшие Романовы взялись за воспоминания, оставив ряд интересных свидетельств ушедшей эпохи. Впрочем, и мемуары Ольги Николаевны, родившейся в 1822 году и оставившей этот мир в 1892-м, увидели свет только в XX веке – королева Вюртембергская поставила условие: напечатать ее книгу можно только через полвека после ее смерти.
Над миром пронеслись войны, революции, рушились империи, набирали силу государства, прежде не игравшие никакой роли на политической арене, технический прогресс и новые социальные веяния радикально изменили жизнь человечества. Ставшие достоянием общества мемуары Ольги Николаевны, рассказывающие о событиях при русском дворе в первой половине и середине XIX века, казались старинной сказкой – балы, придворные дамы, путешествия в экипажах по маленьким европейским королевствам, дворцы, замки и принцы, добивавшиеся руки красавиц-дочерей батюшки-царя.
.....
В октябре захворала Бабушка. Заботы об обоих сыновьях в действующей армии подорвали ее здоровье. Взятие крепости Варна затянулось, когда же наконец произошло ее падение – это было ее последней радостью. Она, не знавшая в течение 69 лет ни устали, ни нервов, стала жаловаться на усталость. Ее старый врач, доктор Рюль, только качал головой. Папа́, извещенный об этой необычайной слабости, точно предчувствуя грозящую катастрофу, поспешил из Одессы, чтобы присутствовать при дне ее рождения 14 октября.
Мы были у обедни в маленькой часовне Зимнего дворца, когда раздался его голос в передней. Мы бросились ему навстречу. Мама́ за нами, через несколько минут мы все вместе опустились на колени вокруг кресла больной. «Николай, Николай, неужели это ты?» – воскликнула государыня, схватила его руки и притянула его к себе на колени. Никто не знает, почему и когда картины сплоченной семейной жизни запечатлеваются в детском сердце и когда они снова встают и захватывают его. Подробности эти кажутся незначительными, но как они сильны и негасимы! Такой осталась в моем сердце эта картина: Папа́ на коленях своей матери, старающийся сделать себя маленьким и невесомым.
.....
