Отрывок из книги
Гилберт проснулся ещё до рассвета и места себе не находил. Сегодня настал долгожданный день! Наконец-то он полетит на остров сирен, к этим прекрасным сладкоголосым созданиям женского пола, с другими взрослыми. Он вырос, его Песнь непрерывна и сильна, а крылья крепки и выносливы. Он прошёл испытания и теперь готов открыть для себя неизведанные грани удовольствия. Волнение будоражило молодого си́рина, и он нервно ходил вдоль берега, чтобы хоть немного сбросить напряжение. Воспоминания калейдоскопом мелькали перед его глазами: заботливые лица собратьев, которые воспитывали его, неуклюжие игры с другими птенцами, первый полёт, ветер в лицо, крики восторга и, наконец, Песнь, которой его обучали едва он научился говорить. «Песнь должна звучать непрерывно и слажено. Чем больше нас, тем она громче и сильнее. Нельзя ни на минуту, чтобы она стихала. От этого зависят наши жизни», – без конца повторяли взрослые. Гилберт и другие птенцы принимали это за данность. К тому же соревноваться, у кого получается лучше, весело. На острове, где они жили, маленьким си́ринам и заняться-то больше нечем: кушать фрукты, плескаться в море, играть, спать – вот и все занятия. Конечно, можно исследовать остров, но каким бы большим он ни был, всё же оставался ограниченным пространством, и за те годы, что Гилберт рос там, он успел изучить каждый камень и пальму. Иногда море выбрасывало на берег странные предметы. Взрослые сказали, что это вещи людей, оставшиеся после кораблекрушений. Удивительные штуковины! Большую часть времени молодой си́рин посвящал попыткам понять, что это, откуда и для чего. К тому же он обладал невероятным преимуществом. Или дефектом? Он и сам не знал наверняка. Но факт есть факт: Гилберт не похож на своих сородичей. У него были руки, которыми можно много чего интересного и полезного делать. Он мог кушать фрукты, держа их в ладонях, а не на коленях, как другие; в полёте спикировать в море и доплыть до берега, тогда как крылья его собратьев намокали и грести им в воде становилось чрезвычайно тяжело. И, конечно же, Гилберту гораздо легче удавалось изучать все эти маленькие предметы, прибившиеся к берегу, с множеством изгибов, выемок, закрывающихся отверстий. По большей части си́рин не находил им какое-либо применение. Но вскоре, к сожалению, он узнает назначение каждого из них.
И всё же, несмотря на множество преимуществ обладания руками, он нет-нет да и чувствовал некую тень отчуждения от сородичей. Как будто он был уродцем в их семье. Любимым и принимаемым, но всё же изъяном среди остальных си́ринов, мужчин с их красивыми человеческими лицами, густыми волосами, мощными крыльями, растущими из плеч вместо рук, телами, полностью покрытыми чёрными перьями от ключицы до колена, и птичьими лапами с острыми когтями вместо ног. Гилберт выглядел совсем иначе. Вместо человеческой головы у него был пластичный голый череп ворона со светящимися голубыми огнями в пустых глазницах. Вместо волос торчали густые чёрные перья. Они спускались ниже затылка, полностью покрывая всю его шею спереди и сзади. Ниже было обычное тело мужчины из плоти и крови. Его голая кожа от ярёмной ямочки до кончиков пальцев на человеческих ногах заставляла Гилберта чувствовать себя недоразвитым птенцом. Только на предплечьях виднелись одинокие чёрные пёрышки. В детстве он верил, что они разрастутся, покроют всё тело полностью, как у других взрослых си́ринов. Но с годами надежда покинула его. Перья выросли только на кистях рук, от пястных костяшек пальцев до запястья. Они располагались на внутренней и внешней стороне ладони, словно перчатки без пальцев. утешение для птенца, покрытого одной лишь голой кожей, тогда как все его сверстники уже щеголяли угольно-чёрным оперением, отливавшим синевой на солнце. Благо, несмотря на странный вид Гилберта, никто на острове не дразнил и не обижал его. Хотя тело, ноги, ступни без перьев и беспокоили молодого сирина, всё же у него была другая отличительная часть внешности, которая не просто тревожила, а вызывала страх одним только своим видом. Три фаланги всех его пальцев рук представляли собой голые кости, непонятно как крепящиеся между собой. Не очень чувствительные, едва тёплые, они всё же прекрасно служили своему хозяину. «Главное, что я могу делать всё ими, что угодно», – успокаивал себя Гилберт и старался не зацикливаться на жутком виде своих пальцев. Иногда молодой си́рин и сам не понимал, как он, такой непохожий на своих братьев, вопреки природе и здравому смыслу, оказался в своём родном племени. Хорошо, что при всём этом ему невероятно повезло родиться с крыльями за спиной. Достаточно большими и сильными, чтобы он мог летать наравне со всеми. Гилберт благодарил небо за дарованное ему счастье. Кем он был, если бы не смог разрезать воздушные потоки с другими си́ринами, испытывая восторг полёта? Так что всё не так уж и плохо. Хотя самое главное – это Песнь. Один из старших си́ринов как-то рассказал, что когда его обнаружили, то очень перепугались и засомневались, брать ли его вместе с остальными, и, поколебавшись, решили всё же взять. На острове сирен некогда было долго совещаться: пара пожиманий плечами и кивков. Песнь должна звучать постоянно, прерывание на разговоры может стоить жизни. Поэтому обсуждать странного птенца стали уже на острове, в безопасности. Среди удивлённых возгласов и перешёптываний раздались голоса: – Он вообще си́рин? Слишком уж не похож!
.....
– Но с тех пор ты позврослел и возмужал, – заметил Томас.
– Да, я стал старше, но причин, чтобы меня уважал Голок, не прибавилось. Все мои подопечные по-прежнему живут долго и редко дают повод для новой охоты. А Голок похож на хищника, который томится без новой жертвы. На самом деле он редкий человек… Я много спрашивал разных людей по всему материку, и никто никогда не бывал в диких лесах. Понимаешь? Даже если кто-то осмеливался туда пойти, то обратно уже не возвращался. В редчайших случаях приползали обратно калеки с повреждённым разумом, которые уже ничего не могли уже рассказать. В диких лесах хранятся воистину чудовищные существа, и то, что Голок много раз возвращался оттуда живым и с добычей, воистину поразительно. Иногда мне кажется, что он и сам самая страшная хищная тварь из всех, что мы когда-либо видели.
.....
