Логика Аристотеля. Том 2

Автор книги: id книги: 3230642 Оценка: 0.0 Голосов: 0 Отзывы, комментарии: 0 480 руб. (5,89$) Купить и читать книгу Электронная книга Жанр: Правообладатель и/или издательство: Издательские решения Дата добавления в каталог КнигаЛит: 28 февраля 2025, 11:15 ISBN: 9785006528529 Возрастное ограничение: 12+ Оглавление

Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.

Описание книги

Книга служит своеобразным руководством по историческому и философскому контексту, в котором развивались идеи Аристотеля и их восприятие в разных традициях.

ρ. 16a 3. Действительно, в речевых выражениях страстей в душе есть символы, так же как и в письменных. Как не все буквы воспринимаются одинаково всеми людьми, так и голосовые выражения: однако среди них есть общие для всех начальные знаки, касающиеся страстей души, и они представляют собой сходство, присущее самим вещам. Дальнейшее развитие этих тем можно найти в отдельном трактате под названием «О душе»

ρ. 16 a 9. Как в душе существует умопостигаемое понятие, не будучи обязательно истинным или ложным во времена, когда оно должно существовать, так и в голосе: ведь именно в составе и разделении пребывает и истинное, и ложное. Сами имена и глаголы несут в себе значения без состава и разделения, как, например, «человек» или «белый», когда к ним ничего не добавляется, ибо это не ложь и не истина. В самом деле, знак – это знак; tragelaphus обозначает нечто, но не утверждает истину, если к нему не прилагается существование или небытие, либо просто, либо в связи со временем

ρ. 16a19. Таким образом, имя – это значимый звук по условию, без времени, где ни одна часть не значима сама по себе

ρ. 16a21. В термине «Каллиппос» слово «конь» само по себе ничего не обозначает, как и в выражении «прекрасный конь». Точно так же в простых именах нет значимой части, но в более сложных терминах она необходима, хотя и не отличается от всего остального. Например, в слове «epaktrókeles» «keles» обозначает лошадь. Согласно конвенции, в природе имен нет ничего неотъемлемого, но когда они становятся символами, они что-то выражают, как и звуки неграмотных существ, схожие со звуками диких зверей, у которых нет имен

p. 16a.30. Но это не человек, у которого есть имя. Более того, он даже не служит именем для того, что должно быть названо, ибо не существует ни речи, ни утверждения. Однако пусть существует неопределенное имя, ибо оно одинаково относится как к бытию, так и к небытию

p. 16a33. Термин «Филон» или «Филонис» и все подобные термины – это не имена, а грамматические случаи имени. В его рассуждениях говорится, что фразы с «есть», «было» или «будет» не передают ни истины, ни обмана; однако имя всегда есть, как, например, «Филон» существует или не существует, ибо оно не передает ни истины, ни лжи

p.16b6. Термин обозначает время, и его часть не обозначает ничего сама по себе; он всегда является знаком того, кто говорит о другом. Я говорю, что он обозначает время; например, «здоровье» – это имя, тогда как «быть здоровым» – это термин: он обозначает настоящее существование. Оно всегда является признаком тех, кто говорит по отношению к другому, например, в субъекте или в предикате. Однако я утверждаю, что ни «не быть здоровым», ни «не быть усталым» не являются терминами: ведь они указывают на время и всегда существуют по отношению к чему-то; однако в этом различии имя не существует. Пусть будет неопределенный термин, поскольку он одинаково существует относительно всего, как относительно бытия, так и относительно небытия. Точно так же ни «быть здоровым», ни «он здоров» не являются терминами; скорее, грамматический падеж термина отличается от термина тем, что один обозначает настоящее время, а другой – окружающее

p.16b19. Представив нам более общее и конкретное определение термина через то, о чем говорилось ранее, он ставит перед собой задачу объяснить, как слова соотносятся с обозначением чего-то истинного или ложного

p. 16b26. Разум – это действительно значимый речевой аппарат, часть которого выделяется как значимая; но не в смысле утверждения. Я имею в виду, что, например, «человек» обозначает нечто, но не то, чем он является и чем он не является; вместо этого он будет служить либо утверждением, либо отрицанием, если к нему что-то добавить. Однако это не просто один слог «„человек“»; ведь даже в контексте мысли «кто» не имеет значения, а является просто голосом в данный момент. В случае с составными фразами он что-то обозначает, но не сам по себе, как уже говорилось ранее

p. 17a1. Действительно, существует дискурс, который полностью значим, но не как инструмент, а просто как утверждение, в соответствии с конвенцией. Однако не всякий дискурс является декларативным, а только тот, в котором есть истина или ложь. Оно существует не во всех формах; например, молитва – это рассуждение, но оно не является ни истинным, ни ложным. Поэтому пусть другие воздержатся, ибо риторический дискурс более сродни поэзии, чем демонстративный: но декларативный относится к настоящей теории

p.17a8. Кроме того, существует первый тип высказываний, утверждающий, за которым следует другой, отрицающий; все остальные высказывания связаны единой связью

p. 17a9. Необходимость утверждает, что каждое предикативное высказывание должно быть либо предложением, либо следствием предложения; ведь высказывание человека, если оно не включает в себя существование, будь то прошлое или будущее, или нечто подобное, еще не является предикативным высказыванием. Это происходит потому, что оно относится к чему-то конкретному, а живое существо не относится ко многим категориям. Этот вопрос требует дальнейшего обсуждения

p. 17a15. Есть одно утвердительное предложение, которое указывает на единственное число или существует в соединении, и много тех, которые являются множественными и не являются единственными, или тех, которые не связаны между собой

p. 17a17. Итак, пусть термин или выражение «высказывание» рассматривается исключительно как таковое, поскольку нельзя сказать, что оно настолько ясно обозначает нечто посредством речи, что в конечном счете может быть определено – задано ли оно кем-то или нет, но скорее выбрано само по себе

p. 17a20. Что касается этих вопросов, то простое выражение – это то, которое относится к чему-то по отношению к чему-то другому или каким-то образом вытекает из чего-то; составное же выражение, состоящее из них, – это некое рассуждение, которое уже является сложным. Действительно, простое выражение означает, существует ли нечто или не существует, поскольку эти понятия разделяются, причем утверждение – это выражение чего-то относительно другого, а отрицание – это выражение чего-то относительно чего-то другого

p. 17a26

p.17a38. Поскольку существуют некоторые вещи, которые являются общими, и другие, которые являются частными (под «общим» я подразумеваю то, что часто классифицируется, а под «частным» – то, что относится к конкретным вещам, например, «человек» в целом и «Каллиас» в частности), необходимо утверждать, существует что-то или нет, иногда в отношении общего, а иногда в отношении частного. Если сделать вывод о существовании чего-то в целом, то возникнут противоречивые утверждения (например, «каждый человек белый – ни один человек не белый»). Однако когда речь идет об общем, а не о частном, эти утверждения не противоречат друг другу, но при этом они все равно могут противоречить друг другу. Не утверждение общего о всеобщем может выглядеть так: «Есть белый человек – нет белого человека», поскольку в высказывании не используется общее; ведь термин «каждый» не подразумевает только всеобщность, а скорее включает в себя более широкое понимание

p. 17b12. Однако нельзя выдвинуть общее суждение по поводу обвиняемого, поскольку невозможно найти истинное утвердительное предложение, когда выдвигается такое обвинение, как, например, утверждение, что каждый человек – животное. Аристотель задается вопросом, не может ли, подобно тому как утвердительное высказывание, добавляемое к подлежащему, образует отдельный тип предложения, аналогичное явление происходить с обвиняемым, когда высказывается утверждение. Более того, он утверждает, что такое утверждение изначально не может существовать, поскольку человек, делающий это утверждение, утверждает, что каждый отдельный человек, по сути, является животным, включая и лошадей, и волов, и все остальное. Следовательно, невозможно, чтобы тот, кто делает такое утверждение, был правдив. Следовательно, справедливо утверждает он, такое утверждение даже не может быть установлено, поскольку оно не обладает истинностью: ведь не будет истинным утверждение, в котором общее обвиняется общим, то есть можно сформулировать для обвиняемого общее определение и утверждать, что человек – о котором все сказано – обвиняется в том, что он животное. Это не означает, что он является животным, а скорее, что он является каждым животным. Следовательно, заключает он, такое утверждение не существует в силу своей вечной ложности, поскольку оно по своей природе обманчиво и потому непригодно для логических методов рассуждения, так как постоянно противоречит природе и препятствует стремлению к истине, которая является конечной целью логики

p. 17b16. Как сказано на странице 17b16, утверждение «быть противоположным» эквивалентно утверждению всеобщего утверждения при одновременном отрицании его противоположности. Это утверждение указывает на то, что не все явления являются всеобщими по своей природе. Чтобы проиллюстрировать этот тезис, рассмотрим следующие примеры: «каждый человек белый», «не каждый человек белый» и «существует по крайней мере один человек, который является белым». И наоборот, универсальное утверждение и универсальное отрицание, как, например, «каждый человек справедлив» – «ни один человек не справедлив», не могут быть истинными одновременно, тогда как их противоположности иногда могут быть истинными, например, «не каждый человек белый» и «существует по крайней мере один человек, который белый»

p. 17b26. Следовательно, учитывая существование всеобщих оппозиций, можно сделать вывод, что в каждой паре один элемент должен быть истинным, а другой – ложным. В контексте конкретных случаев, например, утверждение «Сократ – белый» не может быть одновременно истинным. Для утверждений, которые являются универсальными, но не конкретными, не всегда ли они равнозначны тому, что либо истинны, либо ложны? Существование белого человека доказуемо, как и его несуществование, точно так же, как существование красивого человека неоспоримо, как и его несуществование. Справедливость этих утверждений основывается на предпосылке, что если человек считается некрасивым, то по умолчанию он не может считаться красивым; а если что-то существует, то это нельзя одновременно отрицать. Утверждение, что белого человека не существует, и одновременно утверждение, что ни один человек не является белым, может показаться бессвязным. Эта несогласованность утверждений не означает одного и того же, и они не обязательно должны быть вместе

ρ. 17b38. Очевидно, что одно утверждение противоречит одному утверждению; ведь относительно утверждения должно быть высказано то же самое, что высказывается в утверждении. Это может происходить либо из одного и того же источника, либо из частностей чего-то конкретного, либо из общего каким-то образом, как в целом, так и не в целом. В качестве примера можно привести утверждение «Сократ – белый», которое не является истинным, поскольку Сократ не белый. Если дополнительное утверждение вытекает из другого, оно не является противоположным утверждением; скорее, это отдельное утверждение. В итоге каждый человек может быть белым или небелым, и одни утверждают, что человек белый или не белый, а другие – что существует белый или небелый человек. Очевидно, что эти утверждения противоречат друг другу, и люди, о которых идет речь, были разграничены. Различие между этими противоположностями и критерии определения истинности или ложности утверждения, а также обстоятельства, при которых оно считается истинным или ложным, были выяснены

p.18a13. Наблюдается присутствие как утверждения, так и отрицания, что указывает на существование одного в каждом случае. Это очевидно в отношении целого как целого или не как целого. Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим пропозицию «каждый человек белый». Это утверждение не является всеобщим истинным, поскольку существует по крайней мере один человек, который не является белым. Точно так же утверждение «ни один человек не является белым» не совсем верно, так как есть хотя бы один человек, который является белым. Таким образом, если слово «белый» означает конкретный атрибут, то можно сделать вывод, что существует по крайней мере один человек, который является белым. Однако если две вещи подпадают под одно имя, из которого ни одна не является единой, то разве не существует одного утверждения и одного отрицания? Например, если человек обозначит «одеяние» и лошади, и человека, то есть белое одеяние, это не будет ни утверждением, ни отрицанием. Использование терминов «белая лошадь» и «белый человек» не следует рассматривать как утверждение и отрицание, соответственно. Следовательно, если они обозначают множество, а множество существует, то очевидно, что первоначало обозначает либо множество, либо вообще ничего. Утверждение, что человек – это лошадь, логически бессвязно. Следовательно, ни одно из них не должно быть истинным, а другое – ложным

p. 18a28. Следовательно, в отношении сущностей и порожденных вещей утверждение или отрицание должно быть истинным или ложным. В случае всеобщего, как уже говорилось, одно всегда истинно, а другое ложно. Что касается частных случаев, то, как уже говорилось, они не обязательно обозначаются как универсально применимые. Это утверждение уже обсуждалось ранее. Однако для частных случаев и будущих вещей ситуация иная

ρ. 18a39. Можно утверждать, что если высказывание «белое – это белое» считается истинным, то должно быть истинным и то, что «то, что белое, – это белое». Более того, если утверждение «белый» истинно, то оно истинно, а если «белый» не утверждается, то оно ложно. Следовательно, утверждение или отрицание должно быть истинным, а не ложным. Следовательно, можно сделать вывод, что ничто никогда не появляется на свет, ни случайно, ни когда бы то ни было, ни будет или не будет, но необходимой истиной является то, что все вещи существуют, а не когда бы они ни происходили. Истинность утверждения зависит от его правдивости, а несуществование чего-либо эквивалентно его несуществованию. Положение вещей либо есть, либо его нет, и это не больше и не меньше, чем утверждение или отрицание

p. 18b9. Если определенное состояние бытия характеризуется своей белизной в данный конкретный момент времени, то необходимо также рассмотреть истинность утверждения о том, что оно будет белым в другой момент времени. Следовательно, всегда было правомерно утверждать о наступлении любого явления – что оно есть или будет. Следовательно, если истинность утверждения постоянна, то его появление неизбежно. Поэтому небытие сущности или ее неспособность появиться на свет не является возможностью. Следовательно, то, что не может не появиться, должно обязательно появиться. Следовательно, можно сделать вывод, что все события, которые должны произойти, произойдут на самом деле. Следовательно, возникновение событий не может быть объяснено простой случайностью или считаться неизбежным. Если бы случайность была определяющим фактором, то в ней не было бы необходимости

p. 18b16. Однако ошибочно утверждать, что ни то, ни другое не истинно, например, что ни то, ни другое не будет. Во-первых, если утверждение считается ложным, то и отрицание должно считаться ложным. Поэтому, если утверждение считается ложным, можно сделать вывод, что оно не истинно. Более того, если утверждение «нечто является одновременно белым и большим» действительно истинно, то можно сделать вывод, что оба этих атрибута должны существовать. Если что-то будет существовать завтра, значит, оно будет существовать завтра. И наоборот, если завтра ничего не будет и ничего не будет, то ничего не произойдет, например морское сражение, потому что оно не должно ни произойти завтра, ни не произойти

p.18b26. Эти явления действительно странны, как и другие подобные вещи. Если допустить, что все утверждения должны быть либо полностью истинными, либо полностью ложными, как в целом, так и в конкретных случаях, когда одно из них истинно, а другое ложно, то, независимо от возникновения этого феномена, все вещи обязательно существуют и происходят. Следовательно, утверждается, что следует отказаться от обдумывания и решительных действий. Акт обдумывания и последующие действия, если они будут предприняты, неизбежно приведут к проявлению ожидаемого результата; и наоборот, отсутствие таких действий исключит наступление неблагоприятного результата. Утверждение о любом событии, будь оно истинным или ложным, может быть сделано в любой момент времени, и, таким образом, правильность утверждения, сделанного в прошлом, является необходимым условием истинности утверждения. Однако это различие в конечном счете не имеет значения – вопрос о том, было ли сделано утверждение о противоречии или от него воздержались, несущественен. Вывод, который следует из этого анализа, заключается в том, что утверждение или отрицание пропозиции одной из сторон не меняет положения дел. Утверждение или отрицание наступления события, будь то в настоящем или будущем, в конечном итоге не имеет значения. Следовательно, если преобладающее состояние всегда было таким, а альтернатива истинной, то это неизбежно произойдет, и каждое событие всегда было таким, следовательно, оно должно произойти обязательно. Действительно, как кто-то точно заметил, так оно и будет; такому явлению нельзя помешать произойти, и утверждать, что оно произойдет, было действительно точно

p. 19a7. Можно ли обосновать истинность утверждения, что эти явления действительно невозможны? Очевидно, что существует начало того, что должно произойти, как в результате размышления, так и в результате какого-либо действия. Более того, очевидно, что в тех вещах, которые не всегда активны, существует потенциал быть и не быть; в них возможно как бытие и небытие, так и становление и не становление. Очевидно, что многие явления обладают такими характеристиками, в том числе возможность того, что эта одежда будет разрезана, и последующее изнашивание и разрыв, которые произойдут в месте разреза. И наоборот, существует также возможность отсутствия разрезов. В случае, если это невозможно, возникает вопрос: где начинается износ одежды? Это рассуждение можно применить и к другим случаям, если они, как утверждается, возможны таким образом. Таким образом, очевидно, что не все обязательно существует или возникает, но некоторые вещи происходят по воле случая, и ни утверждение, ни отрицание не являются более истинными, а скорее одно или другое, где действительно возможно, чтобы одно возникло, а другое нет, и не одно, а другое

p. 19a23. Значит ли это, что то, что существует, когда оно существует, должно быть, а то, что не существует, не должно быть, когда оно не существует? Не получается ли так, что ни вся полнота «бытия», ни вся полнота «небытия» вовсе не обязательно должны быть? В том случае, если и то и другое тождественно, необходимо, чтобы совокупность «бытия» обязательно существовала, когда она есть, и чтобы она существовала просто. Эту линию рассуждений можно аналогично применить к понятию «небытие». Возникает вопрос, можно ли применить это рассуждение к противоречиям. Возникает вопрос, можно ли применить эти рассуждения к противоречиям. Поэтому, проводя различие, необходимо признать, что одно из них является необходимым. Для примера: необходимо, чтобы завтра произошло морское сражение, или чтобы оно не произошло; однако не необходимо, чтобы морское сражение произошло завтра, или чтобы оно не произошло; скорее, необходимо, чтобы оно либо произошло, либо не произошло. Таким образом, рассуждения верны, а факты таковы, что, если они верны, противоположности также должны быть возможны; необходимо, чтобы противоречие было таким же. Этот принцип применим к сущностям, которые не обязательно существуют или не существуют; в таких случаях необходимо, чтобы один аспект противоречия был истинным, а другой – ложным, в результате чего произойдет либо то, либо другое, причем одно будет более вероятным, чем другое, тем самым устанавливая, что одно уже истинно или ложно. Очевидно, что не обязательно, чтобы каждое утверждение и отрицание противоположностей было одно истинным, а другое ложным; ведь как это бывает с сущими, так бывает и с не-сущими, поскольку они могут быть, но как уже было сказано. В этих вопросах он утверждает, что предполагаемая случайность слаба и не способна свести воедино все необходимое. Он переходит к суждению о том, что должно произойти, на основании того, что уже произошло. Ведь если он утверждает, что в настоящее время существует нечто белое, то необходимо, чтобы он правдиво утверждал, что оно белое, а то, что истинно сейчас, как и во все прошлые времена, можно предсказать, что оно будет белым (поскольку это не отличается от того). Он утверждает, что все, что было истинным во все прошлые времена, обязательно должно быть белым. Поэтому он делает вывод, что все происходит по необходимости

p.19b5. См. стр. 19b5 Учитывая существование означающего, которое обозначает либо утверждение, либо отрицание, можно сделать вывод, что это либо имя, либо то, что остается неназванным. Важно отметить, что в утверждении присутствует сингулярность, заключающаяся в наличии имени, которое уже упоминалось ранее, и неназванной сущности, которая также упоминается. Важно понимать, что то, что не является человеком, – это имя, а неопределенное имя – это не человек. Можно пояснить, что неопределенное имя каким-то образом обозначает единицу, и это аналогично термину «нездоровый», который также является неопределенным. Очевидно, что всякое утверждение будет основываться либо на имени и глаголе, либо на неопределенном имени и глаголе. Отсутствие глагола исключает существование утверждения или отрицания, поскольку состояние быть, состояние быть, состояние стать и другие подобные глаголы образуются от тех, которые существуют. Это связано с тем, что глаголы обозначают время. Итак, исходные утверждения и отрицания: «есть человек» – «нет человека», затем «нет человека» – «есть каждый человек» – «нет каждого человека», «есть каждый нечеловек» – «нет каждого нечеловека». Аналогичную линию рассуждений можно применить и к тем, кто находится вне времени

p. 19b19. Когда сущность утверждается в третьей инстанции, противоположности уже выражены двумя способами; поэтому необходимо поставить вопрос: что такое справедливый человек? Сущность в этой третьей инстанции называется именем или утверждением в утверждении. Таким образом, предполагается, что таких случаев будет четыре, из которых два будут относиться к утверждению и отрицанию в соответствии со структурой отрицания, а два других – нет. Утверждается, что сущность относится либо к справедливым, либо к несправедливым; таким образом, мы имеем отрицание; следовательно, их будет четыре. Из подчеркнутого можно понять следующие утверждения: есть справедливый человек – это отрицание – нет справедливого человека, нет несправедливого человека – это отрицание – нет несправедливого человека? Сущность здесь и не-сущность относятся к справедливому и несправедливому. Эти понятия, изложенные в «Аналитике», располагаются таким образом

p. 19b31. Аналогичным образом утверждение о том, что каждый человек справедлив, будет справедливым, даже если его применить ко всему имени. Например, отрицание этого утверждения, что каждый человек не справедлив, также справедливо по отношению к каждому человеку. Следовательно, каждый человек справедлив по отношению к тому, кто справедлив, – по отношению к тому, кто справедлив. Однако не может быть одинаково возможным, чтобы эти диаметры были истинными вместе, хотя иногда это может быть и так

p. 19b36. Как показано на странице 19b36, эти две позиции диаметрально противоположны, в то время как другие относятся к понятию не-человека как дополнительного элемента к субъекту. Позиционируется как бытие справедливого не-человека, так и небытие справедливого не-человека. И наоборот, утверждается, что справедливого не-человека не существует. Более того, совокупность этих противоположностей считается конечной. Однако они будут существовать отдельно от них, как они будут существовать сами по себе, используя термин не-человек

p. 20a3. Что касается явлений, которые не соответствуют действительности, как, например, случай со здоровьем и ходьбой, то это делается таким образом, что если бы к ним присоединялось действительное, то как всякий человек здоров – не всякий человек здоров, всякий нечеловек здоров – не всякий нечеловек здоров? Утверждение, что каждый человек здоров, но не каждый нечеловек здоров, основано на предпосылке, что к слову «человек» должно быть добавлено отрицание. Важно отметить, что означаемое не является целым каждого нечеловеческого существа, но скорее означает целое. В чем же тогда сходство между этими двумя понятиями? Возникает вопрос: здоров ли человек или здоровы нечеловеческие существа? Эти характеристики отличаются от тех, которые не являются целым. Следовательно, совокупность каждого человеческого существа ничего не значит. Можно предположить, что другая сущность означает целое имя или утверждение, которое является отрицанием. Отсюда следует, что и другие факторы должны быть включены подобным образом

p.20a16. Учитывая противоположное утверждение о том, что справедливого животного вообще не существует, очевидно, что эти утверждения не могут быть истинными одновременно и никогда не смогут сосуществовать как истинные. Тем не менее, признается, что эти противоречивые утверждения в конечном итоге будут сосуществовать, например, в обстоятельствах, когда справедливое животное присутствует рядом с сущностью, которая также является справедливым животным

p.20a30. В следующем аргументе утверждается, что, с одной стороны, каждый человек справедлив; с другой стороны, утверждается, что существует человек, который справедлив; противоположность заключается в том, что не каждый человек несправедлив; следовательно, необходимо, чтобы существовал хотя бы один

p. 20a23. Очевидно также, что в отдельных случаях, если вы спросите, правда ли это, вы ответите «да»; а если вы скажете, что это правда, например: мудр ли Сократ? Следовательно, Сократ не мудр. Но что касается всеобщего, то оно не является истинным или аналогичным, и все же утверждение истинно, как, например, «Всякий ли человек мудр? Поэтому не всякий человек мудр, ибо это ложь, но утверждение, что не всякий человек мудр, истинно. Это противоположное, а то – противоположное

p. 20a31. Однако что касается неопределенных имен субъектов и глаголов, например, когда говорят «не человек» и «не просто», как будто решения без имени и глагола могут считаться существующими, не так ли? Очевидно, что для того, чтобы утверждать подобное, человек вынужден либо передать правдивость, либо сфабриковать повествование. Утверждение «не человек» не увеличит статус субъекта, а скорее уменьшит его, если не будет сопровождаться дополнительным элементом

p.20a37. Из этого следует, что каждый несправедливый человек отличается от обеих этих категорий, и, наоборот, не каждый несправедливый человек попадает в одну из них. Однако фраза «каждый несправедливый человек» не означает, что никто не является несправедливым человеком

p.20b1. Перенос имен и глаголов свидетельствует о наличии общего значения, что иллюстрирует пара «есть белый человек» и «есть ли человек, который белый?». В противном случае это приведет к многочисленным выводам аналогичного характера. Однако было доказано, что на самом деле они являются синонимами. Первое утверждение, «белый человек существует», можно рассматривать как вывод, а второе, «белого человека не существует», – как альтернативный вывод. И наоборот, утверждение «есть человек, который белый», если оно не является либо «нет человека, который белый», либо «нет белого человека», приведет к противоречивым выводам. Последнее означает «нет ни одного белого человека», а первое – «есть белый человек». Очевидно, что при перестановке имени и глагола утверждение становится одновременно и утверждением, и отрицанием

p. 20b13. Понятие одного во многих или многих в одном, если оно не является одним в том, что состоит из многих, не дает ни одного утверждения, ни одного отрицания. Термин «один» не используется ни в контексте присвоения одного имени, ни в случаях, когда он является одним в чем-то, производном от этих имен. Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим, как человек может считаться и животным, и двуногим, и одомашненным существом. Однако не становится ли понятие «один» единым и в этих категориях? Концептуализация белого, человека и ходьбы не дает единого утверждения или отрицания. Следовательно, даже если человек утверждает что-то одно в рамках этих категорий, это не является единым утверждением, а скорее множественностью утверждений; и если рассматривать это с одной точки зрения, это не дает ничего другого, кроме столь же множественных утверждений

p. 20b22. Если акт вопрошания является диалектическим ответом на запрос, будь то пропозиция или другая часть противоречия, а пропозиция противоречия является одной из частей, то можно сделать вывод, что на эти вопросы не будет ни единого ответа (так как и вопрошание не является единичным), ни истины. Это утверждение подробно обсуждалось в «Темах». Кроме того, очевидно, что вопрос не является обязательным условием диалектического ответа; человек, задающий вопрос, сохраняет за собой право выбора, стремится ли он сформулировать тот или иной компонент противоречия. Однако задающий вопрос обязан уточнить, действительно ли речь идет именно о нем

p. 20b31. Основной вопрос касается различия между обвинением целого, состоящего из составных элементов обвиняемого, и обвинением отдельного субъекта. Действительно, о человеке можно утверждать, что он и животное, и двуногий, и это одно, и человек, и белый, и это одно. Однако если собака обладает хорошими качествами, разве это не делает ее собакой? Если каждая составляющая непонятна сама по себе, то она должна быть и той и другой вместе, иначе возникнет множество странных выводов. В случае с человеком и «человек», и «белый» истинны, а значит, истинно и целое. Более того, если белое эквивалентно целому, то можно вывести существование белого человека, который является белым, и это может продолжаться бесконечно. Более того, с этими понятиями часто переплетается концепция музыкальной прогулки белого человека. Кроме того, если Сократ – это Сократ и человек, а Сократ – это человек, то вывод неизбежен. Более того, если человек определяется как двуногое, то человек – это двуногое. Следовательно, простое утверждение о комбинациях приводит к множеству аномальных результатов. Понятно ли это утверждение? Однако последующая артикуляция этого феномена теперь неизбежна. В контексте обвинений, выдвигаемых против отдельных людей, крайне важно понять, что сочетание характеристик, будь то случайное или иное, не приводит к образованию единого целого. Например, атрибуты белизны и музыкальности, хотя и присутствуют в белом человеке, не составляют единого целого. Напротив, обе характеристики просто совпадают. Более того, даже если верно утверждать, что белый музыкален, из этого не следует, что музыкальный – это белый как единое целое, поскольку музыкальный белый – это случайность; следовательно, белый музыкальный – это не единое целое. Следовательно, понятие «хорошая собака» относится не просто к собаке, а скорее к животному, которое является двуногим; это происходит потому, что оно не соответствует понятию случайности. Поэтому возникает вопрос, не существует ли еще что-то, что существует в другом. Следовательно, ни белое часто, ни человек не являются животными или двуногими, поскольку животное и двуногий существуют внутри человека

p. 21α18. Действительно, можно говорить о ком-то прямолинейно, как, например, утверждать, что определенный человек – это человек или что определенный белый человек – это белый человек; это не всегда точно, но когда нечто существует в контексте противоположностей, которые следуют за ним, это не точно, а ложно, как, например, когда утверждают, что самый хитрый человек – это человек. И наоборот, при отсутствии существования утверждение становится ложным. И наоборот, когда оно не существует, его истинность не всегда отсутствует, а когда оно не существует, его истинность не всегда отсутствует. Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим случай Гомера, поэта. Разве существование Гомера как поэта делает вопрос спорным? Утверждение о том, что Гомер существует как поэт, сделано, однако он классифицируется на основании его отношения к Гомеру. В отсутствие оппозиции, когда вместо имен используются слова и когда категоризация основана на личности, а не на явлениях, можно провести различие между тем, что есть, и тем, что просто истинно. Однако утверждение, что несуществование чего-либо воспринимается как его существование, не подтверждается этими рассуждениями, поскольку такое восприятие свидетельствует не о его существовании, а скорее о его несуществовании

p. 21a34. После установления этих понятий необходимо рассмотреть взаимодействие пропозиций и аффирмаций в связи с определением того, что осуществимо, а что нет, что является условным и не условным, а также различия между невозможным и необходимым. Примечательно, что этот процесс сопровождается определенными тонкостями, которые требуют тщательного изучения

p.21a38. Если считать, что они противостоят друг другу среди тех, что запутаны, то противоречия располагаются по бытию и небытию, например, утверждение бытия человека и отрицание бытия человека, а не бытия небытия человека, бытие белого человека и отрицание бытия белого человека, а не бытия небытия белого человека (ибо если в каждом случае есть либо утверждение, либо отрицание, то верно было бы сказать, что это не бытие белого человека), если это действительно так, и сколько не прибавляй бытия, то же самое будет относиться и к тому, что говорится вместо бытия, например, идущий человек – это не отрицание идущего человека, а не идущий человек (ибо нет разницы сказать, что человек идет или что человек – это тот, кто идет); Если это так везде, то утверждение возможного бытия будет присутствовать там, где находится не возможное бытие, но при этом возможное бытие не будет бытием. В связи с этим возникает вопрос, возможно ли одновременное существование обоих этих состояний. Предполагается, что это связано с тем, что каждое возможное состояние может быть либо разрезанным, либо ходить, и не ходить, и не быть разрезанным. Обосновывается это тем, что все возможное не проявляется неизменно, приводя к утверждению или отрицанию; ведь ходящее может и не ходить, а видимое может и не быть видимым. Однако уместно задаться вопросом, не является ли логически невозможным, чтобы эти противоположные фазы были действительны одновременно. Следовательно, означает ли утверждение возможного, что возможное не существует? Из этих рассуждений можно сделать вывод, что утверждение и отрицание одной и той же вещи могут быть одновременно истинными, или, наоборот, что добавление элементов не приводит к возникновению фаз бытия и небытия. Следовательно, если это признается невозможным, то выбирается именно этот вариант. Это означало бы утверждение возможного бытия о невозможном бытии. Это рассуждение применимо не только к понятию возможности, но и к другим понятиям, таким как необходимость и невозможность. Ибо как в тех случаях бытие и небытие рассматриваются как основополагающие субъекты: один – белый, другой – человек, так и здесь бытие и небытие становятся субъектами, а возможность и невозможность обеспечивают различия, как и в тех случаях бытия и небытия, истинного и ложного. Точно так же они относятся к возможности бытия и бытию там, где оно возможно. Однако возможность небытия – это отрицание не невозможности бытия, а невозможности небытия, а возможность бытия – это не возможность небытия, а возможность небытия. Поэтому, казалось бы, возможности бытия и небытия могут быть взаимоисключающими, ибо могут ли сосуществовать одни и те же условия бытия и небытия? Они не противоречат друг другу. Но возможность бытия и возможность небытия никогда не могут быть истинными одновременно (ибо они противоположны), равно как и возможность небытия и невозможность небытия никогда не могут быть истинными одновременно. Точно так же должно быть определено, что необходимо, где не необходимо, и что то, что не необходимо, должно быть, а то, что необходимо, не должно быть тем, что не необходимо. Кроме того, невозможное находится там, где невозможное не должно быть, а невозможное должно быть, и невозможное не должно быть тем, что не является невозможным. В целом, как уже говорилось, необходимо позиционировать нечто как субъекты бытия и небытия, и это нечто должно быть артикулировано через утверждения и отрицания, располагая их в отношении бытия и небытия. Следует ли считать их противоположными фазами? Возможное – не возможное, контингентное – не контингентное, невозможное – не невозможное, необходимое – не необходимое, истинное – не истинное

22а14

p. 22a32. Следовательно, невозможное и возможное следуют противоречивым образом относительно случайного и возможного, а также несостоявшегося и невозможного. Ибо быть возможным – это либо утверждение невозможного, либо его отрицание, и отрицанию соответствует утверждение. Чтобы невозможное существовало, необходимо утверждать, что невозможное существует; невозможное – это утверждение, в то время как возможное – это отрицание. Но как нам следует рассматривать необходимое? Ясно, что это не так; скорее, противоположности следуют. Противоречия стоят отдельно? Ибо где есть отрицание необходимости, разве не так, что также отсутствует необходимость? Действительно, возможно, чтобы оба утверждения были истинными относительно одной и той же вещи; необходимость не бытия не обязательно бытие

p.22b3. Обоснование неприсоединения к необходимому конгруэнтно с остальными основывается на представлении о том, что невозможное противостоит необходимому. Это связано с тем, что невозможность бытия не обусловлена необходимостью необходимого, в то время как необходимость небытия неизбежна. Следовательно, если эти явления зеркально отражают возможное и невозможное, то они находятся в оппозиции, поскольку необходимое и невозможное не обозначают одно и то же, а, как уже говорилось, находятся в обратной зависимости

p. 22b10. В связи с этим возникает вопрос: невозможно ли, чтобы противоречия необходимости существовали таким образом? Ведь если рассматривать необходимость как возможную, то утверждение необходимости должно быть принято как неизбежное; необходимость должна либо утверждаться, либо отрицаться. Следовательно, если это не так, то это должно быть невозможно; следовательно, невозможно существование необходимости, что является абсурдом. И наоборот, если возможно существование того, что не является невозможным, то можно сделать вывод, что оно не является необходимым. Следовательно, можно сделать вывод, что необходимость не является необходимой, что также абсурдно. Кроме того, необходимость существования и несуществования не может быть выведена из возможности существования, поскольку обе возможности существуют одновременно. Возможность одновременного существования обеих возможностей заложена в понятии необходимости. Следовательно, если необходимо, чтобы что-то существовало или не существовало, то невозможно, чтобы обе возможности были истинными одновременно. Следовательно, из возможности существования не вытекает ненужное; это верно и в соответствии с необходимостью существования. Последующее утверждение, что это невозможно, становится противоречием, так как из этого следует невозможность существования и необходимость небытия, из которых следует утверждение, что не необходимо не существовать. Следовательно, эти противоречия также следуют вышеупомянутым образом, и при таких условиях не происходит ничего невозможного

p. 22b29. Разумно предположить, что возможное должно обязательно следовать из необходимого; ведь если этого не происходит, возникает противоречие, а именно, что невозможное возможно. Если это не утверждается как противоречие, то утверждение, что возможное не существует, становится необходимым. Оба эти утверждения уклоняются от необходимости бытия. Однако представляется возможным, чтобы и то, и другое было разрезано и не было разрезано, существовало и не существовало, тем самым предполагая, что необходимое бытие могло бы не существовать, что логически непоследовательно. Таким образом, очевидно, что не все возможные сущности являются либо бытием, либо хождением, и противоположные вещи могут существовать, но это относится к вещам, которые не являются истинными, в частности к тем, которые невозможны в соответствии с разумом, например, огонь должен быть горячим и обладать нерациональной силой. Следовательно, рациональные силы устойчивы во множестве противоположных случаев, хотя это не распространяется на все нерациональные силы. Как уже говорилось, огонь не может одновременно обладать качествами тепла и не-тепла, как и любая другая сущность, которая действует неизменно. Однако некоторые сущности действительно могут вмещать в себя противоположные элементы в соответствии с нерациональными способностями. Однако следует отметить, что это явление происходит по определенным причинам, а не универсально для всех сил противоположностей или тех, которые классифицируются в рамках одной категории. Некоторые силы омонимичны; возможное не просто утверждается, но то, что истинно как находящееся в действии, как, например, возможность ходить, акт ходьбы и вообще возможность существования в действии, то, что считается возможным, и то, что будет действовать, например, возможность быть в состоянии ходить, что оно будет ходить, это относится только к подвижным вещам, но также и к неподвижным; верно сказать, что возможное – это быть в состоянии ходить, быть, и то, что уже ходит, а также действующее и способность ходить. Таким образом, возможное не истинно по отношению к необходимому, если говорить просто, тогда как другое истинно. Поэтому, так как особенное следует за целым, то из того, что обязательно является бытием, следует возможность бытия, частью которого действительно является все

p. 23a18. Действительно, можно утверждать, что начало представляет собой необходимое и не необходимое всех вещей, либо быть, либо не быть, и что другие вещи должны рассматриваться в связи с ними. Как уже было сказано, очевидно, что то, что необходимо, актуализируется, поэтому если вечные вещи предшествуют, то актуализация потенциала также предшествует. Сущности, лишенные потенциала, считаются актуальными, как, например, первоначальные субстанции, в то время как те, что наделены потенциалом, по своей природе предшествуют и материализуются впоследствии. Примечательно, что некоторые сущности пребывают в состоянии простой потенциальности, лишенной актуализации

p.23a27. Ставится вопрос о том, противоречит ли утверждение отрицанию или другому утверждению. Аргумент утверждает, что утверждение «каждый человек справедлив» противоречит утверждению «ни один человек не справедлив», или что «каждый человек справедлив» противоречит «каждый человек несправедлив». Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим противоречивые утверждения «Каллиас справедлив» и «Каллиас не справедлив», а также «Каллиас несправедлив». Какая из этих пар действительно противоречива? Если словесное выражение отражает ментальную концепцию, то противоречивая перспектива – это перспектива ее антитезы, как, например, утверждение, что каждый человек справедлив, противопоставляется утверждению, что каждый человек несправедлив. Этот принцип должен лежать и в основе словесных утверждений. Однако если мнение противоположного не является противоположным, то утверждение будет противоречить не утверждению, а, скорее, ранее упомянутому отрицанию. Следовательно, возникает вопрос, какое истинное мнение противоречит ложному: отрицающее или утверждающее противоположное? Выдвигается следующая пропозиция: есть истинное мнение, что благо хорошо, другое, что оно не хорошо (ложное), и еще одно, что оно плохо; какое из них противоречит истинному мнению? В случае если существует только одно мнение, какое из них противоположно?

p.23b3. Вопрос о том, является ли принятие противоположной точки зрения заблуждением, остается предметом серьезных споров. Утверждение о том, что хорошее действительно хорошее, а плохое действительно плохое, является неоспоримым. Однако уместно рассмотреть вопрос о том, верно ли это и в том случае, если каждого из них всего один, а не множество. Однако важно отметить, что это противоположности. Однако не противоположность является противоположной стороной, а скорее противоположный путь

p.23b7. В контексте данного обсуждения утверждение о том, что хорошее мнение является хорошим, основывается на предпосылке, что оно само по себе не является плохим. Однако важно отметить, что существует дополнительный элемент, который нельзя ни утверждать, ни отрицать. В связи с вышеупомянутыми перспективами очевидно, что небытие любой сущности, будь то небытие того, чего нет, или небытие того, что есть, не является позиционируемой концепцией. Это объясняется бесконечной природой как несуществующего, так и существующего, а также бесконечной природой несуществующего и существующего. Вместо этого в таких случаях имеет место либо обман. Они возникают из источников порождения. Поэтому именно из этих противоположностей возникают порождения, а значит, и обман

p.23b15. Поэтому благо одновременно и благое, и не благое, причем первое является внутренне присущим, а второе – контингентным (ведь случилось так, что оно не является плохим). Однако можно утверждать, что для каждой сущности присущая ей истина одновременно и истинна, и ложна, если она действительно истинна, или, скорее, что она не хороша, благо, существующее само по себе, ложно, а то, что плохо, – контингентно. Следовательно, было бы более ошибочным утверждать, что благо не является благом, чем утверждать решение или противоположное мнение. Не опровергается ли это в особенности в отношении каждого человека, придерживающегося противоположного мнения? Противоположности наиболее ярко проявляются при обсуждении одного и того же предмета. Если они противоположны или различны, но противоположное мнение более противоречит решению, то очевидно, что оно действительно будет противоположным

p.23b25 «И представление о том, что хорошее чередуется с плохим», и в самом деле, раз оно не является хорошим, то, возможно, следует предположить то же самое

p. 23b27. Более того, если необходимо придерживаться аналогичного подхода и в других случаях, то, видимо, уместно будет указать и этот; ведь везде ли существует противоречие или нигде? Для тех, кто не воспринимает противоположности, противоречивое считается ложным, подобно опровержению утверждения, что человек – не человек. Следовательно, если эти противоположности являются противоположностями, то и другие противоположности должны быть противоположностями

p. 23b32. Аналогичным образом установлено, что то, что считается «хорошим», действительно является «хорошим», а то, что считается «плохим», не является «хорошим»; и наоборот, то, что считается «хорошим», не обязательно является «хорошим», а то, что считается «плохим», не обязательно является «плохим». Следовательно, что касается не-хорошего, которое не является хорошим, то что должно быть антитезой в истинном мнении? Когда утверждается, что что-то плохо, важно понимать, что в определенный момент времени это может быть действительно так, но никогда не может быть так, чтобы истина была противоположной. Это происходит потому, что существует нечто, что не является хорошим, но является плохим, и возможно, чтобы оба эти утверждения были истинными одновременно. И наоборот, предположение о том, что это не плохо (поскольку это истинно одновременно), несостоятельно. Следовательно, можно сделать вывод, что не-хорошее, которое не является хорошим, является противоположным, или не-хорошим, которое является хорошим. Это ошибочный аргумент. Следовательно, утверждение о том, что добро не является добром, зависит от добра, которое является добром

p. 24a3. Очевидно, что даже в том случае, если утверждение представлено в общей форме, дифференциация не будет достигнута. Это объясняется тем, что общее отрицание противоречиво, как это видно на примере убеждения, что всякое добро есть добро или что ничто из добра не есть добро. Отсюда следует вывод: добро либо действительно добро, если рассматривать его в универсальном смысле, либо это убеждение, что все, что хорошо, – хорошо. Это утверждение аналогично вышеупомянутому положению о том, что все, что хорошо, – хорошо

p. 24b1. Таким образом, можно утверждать, что если это так в отношении мнения, то утверждения и отрицания в языке можно рассматривать как символы того, что находится в душе. Очевидно, что существует утверждение, которое противостоит отрицанию в отношении одного и того же целого, например, что «все хорошее хорошо» или «каждый человек хорош», или «ничто» или «никто», при этом противореча утверждению «не все» или «не каждый»

p. 24b6. Очевидно, что истинность несовместима с противоречием, поскольку противоречия относятся к объектам, а не к сущностям. Следовательно, высказывание может быть как истинным, так и ложным, в то время как противоположности по своей природе несовместимы с одним и тем же объектом

Дополнение

Биографические данные

Аристотель: Его работы

Адольфо Фагги (1868 – 1953)

Исторический генезис аристотелевской логики

Добавить отзыв

Отзывы и комментарии читателей

Нет рецензий. Будьте первым, кто напишет рецензию на книгу Логика Аристотеля. Том 2

Подняться наверх

Логика Аристотеля. Том 2

Описание книги

Оглавление

Группа авторов. Логика Аристотеля. Том 2

Добавление нового отзыва

Отзывы и комментарии читателей