Магический мир. Введение в историю магического мышления

Оглавление

Группа авторов. Магический мир. Введение в историю магического мышления

Беспокойная мысль

Пролог

1. Реконструкция текста

1.1. Основные элементы этнологии Де Мартино

1.2. «Магический мир появляется на свет в человеческой истории»

1.3. Спасительная сила магии

1.4. Сопоставление с Гегелем

2. «Магический мир» под прицелом критики

2.1. Рецензии Бенедетто Кроче

2.2. Рецензия Энцо Пачи

2.3. Рецензии Раффаэле Петтаццони и Мирчи Элиаде

3. Гуманитарные науки и философия

3.1. Спасение посредством магии

3.2. Исключение и правило

3.3. По ту сторону забвения

4. Культура и гражданский долг

4.1. Между рефлексией и интроспекцией

4.2. Точки пересечения

4.3. Место в строю

Эрнесто Де Мартино и издательский дом Эйнауди

Магический мир

Предисловия

Предисловие к первому изданию

Предисловие ко второму изданию

Глава 1. Проблема магических способностей

Глава 2. Историческая драма магического мира

Глава 3. Проблема магических сил в истории этнологии

Приложения

Эрнесто Де Мартино. Территориальная тревога и культурное искупление в мифе о происхождении «акильпа». Вклад в изучение мифологии аранда[459]

Бенедетто Кроче. Рецензия на «Магический мир»

Бенедетто Кроче. О магизме как историческом времени

Энцо Пачи. Небытие и проблема человека

Раффаэле Петтаццони. Рецензия на «Магический мир»

Мирча Элиаде. Наука, идеализм и паранормальные явления

Заключительные соображения автора

Джино Сатта. Этнографические источники «Магического мира»[575]

1. «Магический мир» и проблема этнографических источников

2. Между «историей магизма» и «этнометапсихикой»

3. Этнографические источники и «этнологические документы»

4. От «Очерков» к «Магическому миру»

5. «Реальность» магических сил

6. «Магический мир» и перелом 1946 г

Библиография

Отрывок из книги

Цель этого нового издания «Магического мира» – позволить читателю по достоинству оценить наследие автора, одного из классиков современной мысли, рассмотрев его как на фоне недавнего прошлого (культурного климата и дискуссий того времени), так и в свете дня сегодняшнего. В последнем случае творчество Э. Де Мартино можно рассматривать как точку опоры для любых попыток проникнуть в смысл той фазы исторического процесса, которую проходит сегодня наша цивилизация. Мы зададимся вопросом, к примеру, о том, может ли, – и если да, то в какой мере, – «Магический мир», в фокусе внимания которого находится проблема человеческого присутствия в мире, помочь нам лучше понять тот кризис, который сегодня переживает наше собственное «вот-бытие». За первым вопросом последует и второй: по-прежнему ли это исследование магизма как этнографического феномена, столь богатое историко-философскими отсылками, сохраняет свою притягательную силу, проистекающую из сопоставления Запада с чуждыми его историческому пути человеческими обществами?

Новаторство своей книги автор в полной мере демонстрирует уже в первых строках своего предисловия к первому изданию (1948): пусть и следуя, очевидным образом, в фарватере философии Кроче, он ставит себе целью расширить ее горизонт, включив в нее новые формы исторического опыта. Двигаясь в этом направлении, Де Мартино противопоставляет «ленивому историзму» последователей Кроче, пропитанному формализмом и эпигонством, революционную силу собственного историзма, воодушевленного не знающим устали героизмом разума. В этой перспективе становится понятна функция этнологии: она дает историзму беспрецедентную и драгоценную возможность – испытать свои силы и в борьбе добиться более глубокого понимания собственных возможностей и достоинств.

.....

Образ колдуна/диктатора в конце концов закончил бы свою историю в списке бесчисленных творений человеческой фантазии, не вызывая большого шума, если бы он не превратился в «боевое оружие» для личной атаки на Де Мартино. Философ говорит о своей обеспокоенности тем восторженным отношением, переходящим в «боготворение», к столь зловещей фигуре со стороны историка религий. Здесь – да простят мне это выражение – философ окунает свое перо в яд, стремясь внушить читателю, что за идолопоклоннической установкой Де Мартино скрывается его тайная симпатия к современным диктаторам и, если возвратиться вспять по временно2й оси, к магической эпохе и ее мрачному протагонисту, который помещается им – ни больше, ни меньше! – у истоков истории и цивилизации. Это почти открытое обвинение Кроче в адрес Де Мартино недопустимо снижает тон полемики. Автор «Магического мира» не нуждается в защите – чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть без предвзятости его труды, в особенности «Натурализм и историзм в этнологии». Что же касается рождения цивилизации и истории, то Де Мартино не считает это событие результатом деятельности конкретного индивида, сколь бы одаренным он ни был, а связывает его с магической эпохой во всем многообразии ее проявлений, исходя из того, что именно в этот период «вот-бытие» впервые сделалось проблемой культуры, центром истории и условием свободы[30].

Какие выводы мы можем сделать, рассмотрев две рецензии Кроче? Нам кажется бессмысленным пытаться выяснить, какая из них отражает «настоящее» мнение философа, какая из них более показательна. Нам представляется, что обе они «искренни» и в разных отношениях показательны. Достаточно было бы указать на то, какие движущие причины лежат в основании каждого из этих текстов. В рецензии 1948 г. преобладает ученое любопытство и страсть к познанию; в тексте 1949 г. тон задает оборонительная позиция автора, его упорное стремление отстоять первенство и, можно сказать, «неприкосновенность» философии духа – отсюда неколебимая приверженность философа собственной позиции и полемический задор, доходящий порой до крайности. Подобная реакция не имела бы смысла, если бы «Магический мир» не воспринимался так, как он и должен восприниматься: как «опасная» и прорывная книга, которая, несмотря на внутренние напряжения, сохраняет свою революционную энергию в деле продвижения экзотической формы знания, каковое продвижение – и это самое главное – неотделимо от переопределения культурных иерархий.

.....