Читать книгу Мир уже не такой - - Страница 1

Свет моргающей лампы раздражает глаза даже сквозь плотно сомкнутые веки. Каждая вспышка вызывает волну стресса, и всё тело напрягается, а ноги сводит судорогой. Мышцы ноют и, кажется, трясутся, как после долгой тренировки.

– Этот образец более живой, профессор, – скрипучий голос режет барабанные перепонки, которые словно заржавели и пропускают звук с трудом, – он реагирует на свет и звук.

– Интересно, интересно, мой друг, – отзывается более глубокий голос, но тоже с толикой скрипа. – Возможно, мы нашли, что искали.

С трудом приоткрываю глаза и вижу, что у стола стоят двое. Из-за общей темноты невозможно понять, кто это. Неопрятная одежда висит лоскутами. Ткань покрыта засохшими бурыми пятнами. А чëртова моргающая лампочка вспышками вырывает из мрака куски силуэтов и слегка освещает лица.

Вспышка.

Грузные мужчины, одетые в подобие халатов. У обоих длинные волосы, висящие вдоль лиц слипшимися сосульками, не мытые уже долгое время.

Вспышка.

Лица с серой кожей, как у старых кукол, которых мы находили в брошенных домах.

Вспышка.

Глаза, в них не отражается даже этот убогий свет этой убогой лампочки. Словно и нет у них глаз.

Вспышка.

Руки с длинными ногтями. Длинными, грязными ногтями. Как у зомби из фильмов.

Вспышка.

Заходит еще один. Одна? Движения как у куклы, которую дергают за веревку. Дед про таких рассказывал. Марионетка и кукловод. Силюсь поднять взгляд выше, увидеть нитки и улыбающегося кукольника. Нет, выше покореженный потолок с зияющими дырами вместо ламп.

Вспышка.

Её глаза живые. Они отражают свет. Вздернутый нос, бледная кожа.

Вспышка.

Она подходит ближе. Она одета в халат. Возможно, когда-то он был розовым. На голове шапочка в тон. Становится смешно.

Вспышка.

Она наклоняется над моим лицом, а я с силой закрываю глаза, боясь увидеть. Чёртова лампочка, она бесит даже сквозь сомкнутые веки, заставляя вздрагивать. За стенами ангара, куда я залез в поисках провизии, непроглядная тьма и разрушенный мир. Там нет уже ничего, кроме останков зданий, машин, людей и растений. Больше ничего не растет, не цветет, не плодоносит. Солнце едва пробивается, и ядерная зима не дает легко выживать. Хотя, если так пойдет и дальше, выживать станет некому и незачем.

Мир холодный, жуткий и злой.

Нет, пять лет назад, когда я еще был пацаном, и это случилось, страны нашего шарика окончательно поругались и запустили ракеты, погибли более шести миллиардов человек. Но это не точно. Да и не понятно, чего этим добились правители, ведь мир стал никому не нужен. Кроме тех, кто сейчас стоит надо мной и дышит мне в лицо смрадом.

Мне не повезло.

Я выжил благодаря деду, который всю жизнь отдал науке, построил бункер и постоянно следил за ситуацией в мире. И он запихал меня в этот чертову подземную тюрьму. Меня, пару соседских семей на пять лет. Мы выросли за 1825 дней на десяток лет. И это я о себе и Реми, соседской дочке, старше меня на год.

Пять лет назад она была милой девчушкой с тонкими косичками и мечтающей о звездном пони. А выйдя на поверхность искалеченного мира, она превратилась в универсального бойца.

Как и я.

Как и мы все, кому не повезло уцелеть.

На поверхности был хаос. Возле наших домов были гигантские дыры с оплавленными краями и норы, словно выгрызенные огромными кротами. Сгнившие и изуродованные машины были не на ходу, естественно, и мы пошли пешком. Пошли в институт, где преподавал мой дед. Где были подземные лаборатории, где были запасы еды и лекарств. Где было оружие. А то, что мы увидели в самом городе, добравшись туда с окраины, повергло нас в шок.

Город был в снегу. Но не белом, как на картинках из детства, а серо-чёрном и пахнущем жжёным мясом и резиной.

И оказалось, это был пепел. Уже дойдя до института, дед молился, чтобы его ключи работали. Магнитные замки, как и следовало ожидать, вышли из строя и заблокировали входы. Окна были выбиты и в страшных пятнах. Но обычные ключи без проблем отперли замок черного хода, и мы зашли внутрь, снова заперев дверь по настоянию деда.

Внутри было пусто и холодно. Но само здание, несмотря на разбитые окна, было в относительном порядке. Только пыль и сквозняк. Здесь даже ничем не пахло. Вообще ничем. Мы прошли по пустым коридорам и лестницам в кабинет дедушки. Он был заперт, а внутри всё было таким же пыльным. Покидав в спортивную сумку блокноты, тетради и рабочий ноутбук, дед подошел к картине, что висела над его столом, и нажал на нее, обнажив полированную дверцу сейфа. Внутри были деньги, бумаги и виски. Всё это тоже полетело в сумку. Реми и её родители молчали всю дорогу. Рионы тихонько шептались, а я вообще не хотел даже думать. Дед повел нас вниз через личный ход, который прятался за камином в его кабинете.

Я тогда подумал, что очень многое не знал о своем единственном родном человеке. Всегда крепкий, высокий, с волосами до плеч, забранными в хвост, дед прожигал мир взглядом почти черных глаз. И сейчас я понял, что он и не старый, как я думал. Что пятьдесят три года – это не возраст. А пять лет в бункере, штанги и спортивные снаряды сделали его мощным. И еще более замкнутым.

Я родился, когда деду было всего сорок, родился в его день рождения. Родился, забрав жизнь своей семнадцатилетней матери, следом за которой ушла и моя бабушка. Отца я не знал, а дед не рассказывал о нем. Как и не любил рассказывать о матери. От соседей я узнал, что она связалась с дурной компанией и забеременела. Молодая, но она скрывала от родителей этот факт, сбежала из дома и вернулась лишь в состоянии агонии, упав на пороге отчего дома. А её мать хватил сердечный приступ, и к моменту приезда скорой мы уже были с дедом одни.

Так родился я.

В лаборатории было тихо, темно и чисто. Мы нашли генератор, точнее, дед привел нас к нему по памяти в полной темноте. И когда мы его включили, сверху донеслись звуки.

Шаги, бормотание, лязг. Кто-то спускался к нам, привлеченный светом, вырывающимся из открытой двери подземной лаборатории. Кто-то огромный и непонятный. С серой кожей, длинными ногтями и смрадным дыханием.

Он успел схватить Рионов, стоявших у дверей, и моментом перегрыз им глотки. Дед успел закрыть дверь, а я успел увидеть, как Уилл с почти оторванной головой зашевелился и начал вставать, пока существо отрывало голову его жене. Лязгнул металлический замок, а сверху упал массивный засов.

С тех пор мы стали выживать. Напрасно, видимо, ведь я сейчас тут, на столе под светом истерично моргающей лампочки, в компании живых мертвецов.

Вспышка.

Меня зовут Альберт, мне пятнадцать лет, и я тот, кому не повезло выжить.

Глава первая. Знакомство

Профессор

Иэн Ротимер был почти звездой вирусологии в Америке. Его научные работы признавали светила медицины во всём мире. Его исследования поражали умы не только коллег, но и учёных других сфер медицины.

Но у Иэна была тайна. Мрачная, полная затаëнного страха и ужаса.

Еще мальчишкой, лет в десять, он увлекался просмотром разных фильмов. Его детский мозг приходил в восторг от того, как много можно рассказать за час с лишним, окунув зрителя в придуманный мир. Иэн пересмотрел все фильмы из проката недалеко от дома, ездил в соседний город и брал кассеты там.

Однажды он наткнулся на русский фильм с жутковатым сюжетом, где мальчишка-токсикоман погиб в каком-то подвале, а друзья, испугавшись, закидали его камнями и сбежали. А потом он стал приходить к ним.

И название, и остальная часть сюжета выветрились из памяти с возрастом, а идея, появившаяся тогда, тихонечко засела в мозгу парня и затаилась.

Жизнь шла своим чередом. Иэн вырос, окончил школу и поступил в престижный ВУЗ на факультет микробиологии с уклоном в вирусологию. Он получил диплом, профессорское звание и ушел работать в лабораторию при своем же университете. И однажды, изучая влияние бактерий на мозг, он заметил одну странную закономерность. И тут та мысль, что дремала в темных уголках его сознания, вдруг проснулась и заявила о себе в полный голос. И Иэн пропал во всех смыслах. И в жизни, и на работе. *** Пять лет назад *** – Профессор Ротимер, – Иви, молоденькая студентка и лаборантка, заглянула в лабораторию, – там привезли образец из Индии.

– Да, да, – Иэн даже не оглянулся на девушку. – Прими и принеси сюда.

Девушка обиженно косится на своего профессора, одергивает розовую форму, горестно вздыхает и плетется на проходную за контейнером со значком опасности. И тут мир сотрясает взрыв, а свет меркнет.

Дед

Тэд Васкес был работягой всю свою жизнь. Нет, на самом деле он был научным сотрудником, микробиологом, преподавателем. И отцом. Когда Мэредит родила ему дочь, Тэд пришел в дикий восторг. Он стал одержим маленьким кареглазым чудом, которое нарёк Изабеллой. Иззи взяла от отца всё. И смуглую кожу, и разрез карих, почти черных глаз, и волнистые волосы цвета чёрного бриллианта.

Она перенимала от Тэда манеру разговора, движения и тягу к науке. Уже в восемь лет она рвалась к отцу на работу, могла самостоятельно доехать до университета и, притаившись на самых дальних рядах аудитории, с упоением слушать лекции.

Мэредит пророчила дочке карьеру биолога и поощряла её интерес. Но судьба распорядилась иначе. А может, сама Иззи выбрала этот путь. Наркотики, алкоголь и плохая компания.

Всего шестнадцать, возраст бунтарства и отречения от ценностей в ожидании беззаботной жизни и уверенности в успешности своих начинаний.

Тэд видел, как меняется дочь, пытался с ней говорить, но она, сверкнув недобро черными очами, сбегала с сыном русских эмигрантов, Алексом, не появляясь дома неделями. А потом и вовсе ушла, захватив документы и пару футболок.

Прошло восемь месяцев, и в один день в дверь постучали.

Услышав этот стук, нервный и глухой, сердце Тэда сжалось в ожидании боли. Мэредит, открыв дверь, вскрикнула и осела на пол. Когда Тэд выскочил из кухни, жена не дышала, а на крыльце он увидел дочь в луже крови и младенца.

Скорая забрала тела и мужчину с малышом. Тот не кричал, но осознанно смотрел на деда такими же глазами, как и у матери, а на макушке колыхались светлые вихры, видимо, доставшиеся тому от отца.

Парнишка оказался абсолютно здоровым и спокойным. Тэд срочно взял отпуск и занялся похоронами и переоборудованием дома для жизни с младенцем.

Назвав внука Альбертом, Тэд мучительно вспоминал то, что забыл за семнадцать лет. Бессонные ночи, крики, колики, зубы. Наконец, сдавшись, он нашел няню и снова вышел на работу.

Тот факт, что воспитанием Альберта занималась Анна, взрослая и даже немного чопорная дама, никак не влиял на характер мальчика. Он рос таким же, как его мать, любознательным и шкодливым. И Тэд вечерами любил играть с внуком и рассказывать ему забавные истории из науки и казусы, связанные со студентами.

Когда Альберту исполнилось четыре года, случилось нечто страшное.

В тот день, который шел как обычно, прямо в аудиторию к Тэду ввалились военные с оружием. Студентов вывели, а самого мужчину в наручниках погрузили в фургон и под конвоем куда-то повезли.

Ехали долго. Как прикинул Тэд, с пару часов. Когда фургон остановился, на голову ему надели мешок и, подхватив под руки, долго вели по коридорам с бетонным полом. В полной темноте Тэду казалось, что эхо его шагов заглушает даже бьющиеся в голове мысли.

Наконец он услышал скрип металлической двери, и его усадили в кресло, а мешок сняли.

Тэд сидел в довольно удобном кресле перед широким письменным столом в уютном и не очень большом кабинете. А перед ним, за этим самым столом, сидел президент и молча смотрел на ученого.

– Господин президент, – Тэд вежливо кивнул головой. – Чему обязан такой честью?

– Теодор, у меня плохие новости, – глава страны устало откинулся на спинку кресла. – Грядет ядерная война.

– А как я могу помочь? Я лишь рядовой ученый. – Мужчина пожал плечами.

– Вот как раз на простых людей сейчас вся надежда.

Следующие часы они обсуждали то, что обычным людям и не снилось. Стратегии, бюджеты, исследования. Президент выдал Тэду чек на внушительную сумму, обязуя того создать бункер, оснащенный всем необходимым на пять лет, надеясь, что за это время ядерная зима почти сойдет на нет. Также Тэд подписал документы о неразглашении и обязательство взять с собой минимум пять человек, как только случится удар.

Естественно, у Тэда не возник вопрос о том, кого брать. Внук – единственный родной человек. К соседям он уже давно присматривался и видел потенциал. Примерно просчитывал соседскую девочку, на год старше внука.

В его обязанность входило подготовить этих людей в бункере так, чтобы они смогли противостоять тому, что может породить взрыв. А этого никто не мог прогнозировать. Единственное, как ему озвучили, по всему миру будут выбраны такие люди, как он, ученые, военные, учителя, повара и те, кто обладает полезными навыками, чтобы отстроить бункеры и дать людям шанс на возрождение мира после его краха.

После беседы Тэда снова упаковали в мешок и отвезли к университету.

Долго не думая, мужчина обратился к знакомому за составлением плана бункера, нанял рабочих, а сам взял внука, и они поехали в путешествие по стране. К их возвращению бункер был готов, и соседи крутили пальцами у висков, думая, что вот и очередной ученый сошел с ума, готовясь к концу света.

Время шло, Альберт рос и радовал деда успехами. Мальчишка сам научился читать в пять лет и таскал из библиотеки деда фантастику, которую мужчина нежно любил.

Тэд следил за новостями, но мир вел себя как обычно, и никаких катастроф не предвиделось. Порой, правда, в почтовом ящике оказывались письма без обратного адреса со статистикой и краткими отчетами, и мужчина понимал, откуда они.

В один день, когда Альберту исполнилось семь лет, в письме появилось указание об исследовании нового средства на основе живых клеток индийских макак. По первоначальным данным, эти клетки, извлекаемые из гипофиза этих человекообразных, позволяли подопытным животным сохранять высокую жизнеспособность при облучении и даже при получении смертельных доз радиации или ран. Единственное, что настораживало ученых, подопытные образцы становились агрессивными и были замечены за уничтожением более слабых видов.

Конец мира

В домашнем кабинете Тэда стоял телефон. Обычный, но без кнопок или дисков. Альбер, ведомый любопытством и строгим запретом в кабинет не заходить, пару раз снимал трубку, но не слышал ничего на том конце провода.

И вот, когда внуку исполнилось десять лет, этот самый телефон зазвонил. Тэд бежал в кабинет так быстро, словно за ним гнались адские псы. Он даже снес вазу со столика у дверей и, резво войдя в поворот, схватил трубку. Альберт видел, как лицо деда стало мертвенно-белым, и тот осел прямо на пол, закрыв лицо руками и беззвучно плача.

Когда мальчик приблизился к Тэду, тот посмотрел на него и произнес лишь одно слово: «Извини».

Далее дед зазвал в гости соседей.

С одной стороны, все было тихо и спокойно, взрослые готовили барбекю, а дети играли у бассейна. А потом мир тряхнуло, и началась паника. Все видели ядерный гриб и, как завороженные, смотрели на крах мира. А потом воздух наполнился воплями ужаса.

Тэд завел своих гостей в бункер и заблокировал двери. Заблокировал их на 1825 дней.

Первую неделю Реми рыдала на руках матери Ани́. Уилл Рион подрался с Тэдом, а Перси просто молча слонялся по бункеру и молился.

Ани́ и супруга Уилла Джейн сидели у небольшого телевизора и слушали новости из мира. А новости были неутешительными и минимальными. Почему работало ТВ, никто не знал. Радио тоже работало и вещало круглосуточно.

Первым прервалось ТВ-вещание, спустя две недели после взрыва. Еще через месяц замолчало радио, и бункер погрузился в тишину. Люди, запертые внутри, молчали.

Реми не отходила от Альберта, видя в нем защитника, а ночами мучила родителей вопросами.

Тэд Васкес отлично продумал планировку бункера под своим домом. Тут были комнаты для каждой семьи. Кухня, спортзал, тир, библиотека, отдельное помещение для отопления и водоснабжения. Позже Тэд рассказал всем, что случилось. Рассказал, что мир упорно шел к этому шагу. Рассказал о планах правительства всех стран. О исследованиях в отношении воскрешения мертвых с целью создать универсальных солдат, не поддающихся уничтожению. И открыл тот факт, что эти исследования увенчались успехом в нескольких странах. И поэтому, чтобы не начался зомби-апокалипсис и во избежание захвата мира этими странами, был совершен ядерный удар, и это решение приняли девять стран, где были возможности запуска ядерного оружия.

Постепенно шок стал проходить, и узники бункера стали успокаиваться.

Семья Реми оказалась очень интересной. Перси был механиком, закончившим университет по специальности робототехники. Ани́ была хирургом, но оставила карьеру ради того, чтобы создавать уют дома.

Рионы тоже оказались не так просты. Уилл был строителем и архитектором, а Джейн была педагогом.

Женщины учили детей школьной программе, готовке, шитью и бытовым мелочам. Мужчины прививали любовь к спорту, оружию и рукопашному бою.

Тэд Васкес позаботился о том, чтобы они не сошли с ума, и снабдил их временное убежище книгами, фильмами, музыкой, прачечной. Бассейн, сауна и прочие прелести жизни, благо денег, выделенных правительством, хватало с лихвой. История, география, химия, физика. Личные знания и умения каждого взрослого были отданы детям. Так и шло время.

Начало пути после краха мира

– Привет, – Реми подсела к Альберту на край бассейна, где мальчишка примостился с книгой Азимова «Я, робот» в руках.

– Привет, решила поплавать на ночь глядя? – он слегка подвинулся, предлагая девушке присесть рядом.

– Соскучилась по тебе, – Реми смешно фыркнула и плюхнулась на бортик, попутно чмокнув Альберта в щеку.

Улыбнувшись, мальчишка отложил книгу и потянулся, демонстрируя свое подтянутое тело, и нырнул в воду. Всплыв, отплевываясь от воды, он посмотрел на подругу. Высокая, красивая. Еще год назад она была угловатой и прыщавой и не вызывала даже желания думать о ней.

А сейчас она стояла в свете неярких ламп и нарочито тянулась вверх руками, демонстрируя все изгибы девичьего тела.

Заметив, как смотрит на нее друг, она еще раз изогнулась и тоже нырнула в бассейн.

– Как думаешь, что там сейчас, – она подняла руку вверх, – в мире?

– Не знаю, но думаю, что ничего хорошего. А что?

– На днях будет пять лет, и я слышала, как твой дед сказал, что мы наконец выйдем на поверхность.

Альбер подплыл к Реми и обнял её, а та не отстранилась а наоборот прильнула к нему.

– Ал, мне страшно. – Она серьезно заглянула в его глаза.

– Мне тоже. Мы ждали столько лет, а сейчас, чем ближе выход, тем страшнее.

– Как думаешь, там осталась хоть какая-то жизнь? – Реми подплыла к бортику и забралась на него, накинув на плечи полотенце.

Альберт промолчал и, нырнув, активно поплыл на другой конец, а доплыв, перевернулся в воде, оттолкнувшись ногами о стену, поплыл назад.

Что он мог сказать? Хоть никто не скрывал от них, что произошло с самого начала, никому не хотелось верить в худшее. Но никаких известий сверху не было за последние четыре с половиной года, а это значило, что они застанут мёртвый мир, который точно не будет приветлив к ним.

После просмотра множества фильмов на тему постапокалипсиса люди в бункере могли немного представить, что их ждет. Но не факт, что все будет именно так. Может быть, там наверху всё вымерло, а может, завелось что-то, что будет опасным для жизни. Или же, наоборот, там уже всё наладилось. В последнее вообще не верилось, так как что-то внутри подсказывало, что мир уже не такой…

До выхода наружу оставалось три дня.