Отрывок из книги
Его ученик написал, что минут на десять опаздывает. Хотулев решил не терять времени зря и начать разминаться. Он покрутил шеей, повращал руками и тазом, сделал пару приседаний и выпадов, а затем вытянул руки вверх, чтобы потянуть спину. И в глаза ему бросились дивоты1. Это было любопытно, на первом занятии все всегда изумлялись, как можно было так сделать удар, чтобы от него остался след на траве. Ибо порой самым сложным для новичков было попасть по мячу, кто-то из них просто рассекал клюшкой по воздуху. Но затем все так или иначе начинали бить с диводом, оставляя все больше проплешин в зоне рейнджа.
«А ведь так же и в жизни!» – промелькнуло у Хотулева. «Человек рождается с душой чистой как белый лист, но со временем годы оставляют на ней отпечатки опыта, и вот тебе уже кажется, что за свою одну ты прожил миллион разных жизней, и каждая из них была уникальна».
.....
Но все это были отвлеченные мысли, а тем временем пора была действовать. Савва уже давно просек, что с этим всегда лучше помедлить до середины второй девятки. Где-то между тринадцатой и пятнадцатой; в «Форесте» он всегда отдавал предпочтение тринадцатой, ибо она была довольно протяженной и там легко было отстать. Середина второй девятки – тот самый момент, когда последнее, что могло волновать игроков флайта – это чей-то там кедди. К этому времени все уже привыкли к нему. Финишные же лунки были рискованны: на них внимание игроков, как правило, возвращалось к сосредоточенной собранности начала игры.
Савва действовал как обычно, ничего нового. Подождав, пока игроки сделают первый удар, – у одного мяч улетел в правую воду, у другого в левый лес, а это был просто подарок судьбы – он по обыкновению немного отстал. Он нагнулся над бэгом, чтобы убрать тишку, а потом аккуратно открыл маленький боковой карман.
.....
