Читать книгу Депривация - Группа авторов - Страница 1

Иглы.

Они впились в кончики пальцев Грейс ровно в ту секунду, когда она задула двадцать пять жалких свечек на магазинном торте. «С днем рождения, Грейс», и холодное покалывание пронеслось под нежной кожей. Трое суток спустя иглы никуда не делись, также пульсировали в такт сердцебиению Они жили там, между костяшками и под ногтями, крошечные невидимые ежи, свернувшиеся в нервных окончаниях.

На четвертый день Грейс добралась до кабинета врача. Здесь пахло лекарственной тоской и старой штукатуркой. Доктор, человек с лицом, будто вылепленным из подсохшего теста, щупал ее ладони. Его пальцы – шершавые, пропитанные спиртом и чужими страхами – скользили по линиям жизни, сердца, ума. Грейс еле сдерживала гримасу омерзения. Не тронь.

– Иголки, – пробормотал он, словно столкнулся с редкой тропической заразой. – Никаких повреждений.

За окном дождь отбивал монотонный ритм по асфальту. Грейс машинально настраивала его в голове. Вырезать паузу между каплями. Сжать. Добавить гулкий эхо-эффект под тревожный виолончельный фон… Работа въелась в мозг, как ржавчина.

– Нервы, – выдохнул доктор, откидываясь в скрипучем кресле. Экран компьютера тускло светился строчкой: F48.0 Неврастения. – Банально, как осенняя слякоть. Но коварно.

– Мне болеть нельзя, – отчеканила Грейс автоматически, как нажимала кнопку «эфир». – У меня бешеный график, – даже к врачу её отпустили на час, – прайм-тайм, рекламные блоки, съёмки…

– И неврастения, – перебил он, и в его усталом голосе вдруг прорвалось что-то похожее на ярость. – Ваше тело не железное, девушка! Оно кричит! Слышите? Кричит этими… иголками!

Он незамедлительно швырнул на стол листок. Больничный. Печать легла криво, расплывчатым синим пятном – точь-в-точь как по пьяни набитая тату на руке матери Грейс.

«Рекомендуется отдых: 7 дней», – указано в назначении жирными буквами.

Отдых. Слово казалось таким же нелепым и чужим, как любое, сказанное ребенком. В мире Грейс отдых невозможен. Этот мир умещался в четырех стенах аппаратной – тесной, душной коробке, с потолка до пола набитой мигающими лампочками, жужжащими экранами и флешками с записями эфиров. Там был мини-диван, впитавший запахи пота и бессонницы. Мини-холодильник с полупустой коробкой молока и вчерашними бутербродами. Мини-чайник, чтобы в конце концов залить компьютеры кипятком. «Все для комфортного проживания», – обещали при приеме на работу три года назад. Всё для комфортного проживания каторжника.

– Пять? – доктор фыркнул после ответа на вопрос о длительности сна. – Это не сон, девушка. Это предсмертная кома между сменами.

Грейс вспомнила, как прошлой ночью рухнула лицом на клавиатуру пульта. На главном мониторе безжалостно тикал таймер эфира, а ей снилось, будто пальцы почернели, заострились, превратились в вороньи когти – острые, холодные, годные лишь к тому, чтобы цепляться за край пропасти.

– Куда ехать? – спросила она глухо, сжимая в кулаке злосчастный больничный. Бумага хрустела, как сухие листья.

– Туда, где нет ваших… мониторов, – махнул он рукой. – Где тишина. Где воздух не пахнет озоном от перегретых проводов. Наше местное телевидение не стоит таких ваших усилий. К слову, любое не стоит.

Когда дверь кабинета захлопнулась за спиной Грейс с окончательным щелчком, иглы в пальцах ударили с новой силой. Волна острого, жгучего онемения снова вернулась. Нервы, – горько усмехнулась она про себя. Вот и весь диагноз. Великая тайна разгадана.

Если бы это были такие же заколдованные иглы, как веретено из сказки про Спящую Красавицу – той самой, что мама когда-то читала ей хриплым, пропахшим дешевым вином голосом – Грейс воткнула бы их себе в сердце без колебаний. Чтобы уснуть. На сто лет. Навсегда. Без долга, висящего на шее холодной гирей. Без матери, чье имя резало стеклом. Без этой вечной, высасывающей душу усталости, которая стала второй кожей: неотделимой и ядовитой.

Но жизнь – не сказка. Никаких фей, проклятий и волшебных поцелуев. Только кривая печать на больничном да серые капли дождя, бьющие по рукам в ответ назойливому покалыванию. И этот ритм капель так похож на тиканье часов…