Читать книгу Ценою в жизнь, или история Титаника. Часть 2 - Группа авторов - Страница 1
ОглавлениеI
Пароход стремился на всех парах, отдавая душу романтичному морю. Его форштевень рассекал водяную гладь, определяя воду шустрыми потоками по оба борта. Щекочущие волны, будто крошечные насекомые, веселили лайнер. Он, и без того радостный, желал как можно скорее представиться корабельному обществу и обществу людей как таковому. Хотелось продемонстрировать господам новизну, небывалую роскошь и весомые габариты.
Бег по ночному морю казался путешествием по внеземному измерению. Черные воды почти невозможно отличить от небес. Легкий туман, опустившийся на водную поверхность, значительно снизил видимость. И ни единого, даже тусклого огонька… Лишь пустошь, способная по-настоящему испугать.
Но, как ни странно, никакого страха со стороны корабля не наблюдалось. А чего, собственно, бояться? Грозных морских чудовищ или гигантского Кракена не бывало в этих местах. Да и если так посудить, не существует их и в помине. Всего-то байки от старых моряков. И Титаник прекрасно это знал. Бояться, честно сказать, стоило только коварного одиночества. А уж чтобы говорить о возможных угрозах, у парохода не хватало на это представления.
Судно дышало, работа кипела. Его горячие топки съедали тонны твердого топлива. Кочегары, обливаясь потом и надрывая спины, усердно трудились, вбрасывая уголь в пасти печей. Из котлов пар поступал в паровые машины, где и преобразовывался в энергию. Последняя шла в работу стремительно вращающейся турбины и системы поршневых двигателей. Ненужный дым поднимался вверх по трем первым трубам и выходил прочь с лайнера. Четвертая, а именно вентиляционная труба, не бездействовала: выпускала наружу все дурные запахи.
Титаник шел всю оставшуюся ночь. Несмотря на длительные похождения, сил у него не убавилось. И этот факт можно было объяснить логически. На самом деле он устал стоять на месте, привязанный к кнехтам, как пес на цепи.
В скором времени пароход завидел приближение рассвета. Сперва небо чуточку посветлело со стороны востока, а затем приобрело прелестную голубизну. Явление это походило на сумерки, происходящие в обратном направлении. Его легко можно было назвать закатом «наоборот». Но все же… Нет! Называть рассвет закатом было бы неправильно. Это совсем иное событие; милый, ласковый феномен, невольно заставляющий призадуматься, погадать.
Он напомнил лайнеру Карпатию. Хоть она и была темным пятнышком на фоне светлой воды, ее характер, поведение и темперамент сияли ярким солнечным светом. В конце концов она дама, что ассоциируется с нежным розовым оттенком. В точности такой же цвет просматривался на горизонте близ рассеянного светила.
Туман обволакивал солнце, превращая его в расплывчатое пятно, на которое человек посмотрел бы без лишнего дискомфорта. Однако, по воцарению света в окрестностях осевшее облако развеялось. Титаник шел уже при ясной погоде, наблюдая впечатляющие виды.
Его экипаж пробудился и приступил к распределению своих обязанностей.
На кухнях идет усердная работа. Повара, вскипая от жара, исходящего от разогретых кастрюль, готовят завтрак для офицеров и прочего рабочего люда. Образовавшийся пар и кислый запах пота выходят по вентиляционным шахтам прочь с корабля.
Тем временем матросы прогуливались по служебным палубам и тщательно осматривали судно, на котором им предстоит трудиться. Офицеры, оставившие юнг в руках у самих себя, бродили по прогулочным палубам и коридорам.
В роскошные рестораны первых классов, стены которых обложены натуральным деревом, никто пока не заглядывал. Не заглядывали и в столовые для вторых и третьих классов, обустроенные, конечно, не так деликатно, но со вкусом. Что уж говорить о белых помещениях для бедных… Лучше поглядеть на развлекательные центры и другие достопримечательности судна. Курительный салон с многочисленными картинами и витражами, гимнастический зал, богатый спортивным инвентарем, и турецкая баня с глянцевой плиткой на стенах также оставались без должного внимания. Сейчас помещения пустуют, но выглядят оживленно.
Богато обделанные каюты для пассажиров первого класса выглядят бесподобно. Большее их количество обустроено в различных временных стилях, украшено тонкой резьбой по экзотическому дереву и обставлено дорогими предметами обихода. Каюты для второго класса были обустроены гораздо проще. Можно сказать пару слов и про спальные места третьего класса. Они имели отопление, по одному туалету на несколько кают и обеденный зал. Каюты с нетерпением ожидали появления господ, сияя чистотой и источая запах свежей краски.
Белые коридоры нижних палуб вели к верхним, роскошным. Они соединялись с ресторанами, прогулочными палубами и парадной лестницей – самой известной достопримечательностью «Титаника». Она являлась достойной точкой между дорогими заведениями и той же самой турецкой баней. Лестница поделена на шесть пролетов, начиная от шлюпочной палубы и заканчивая палубой Е. Каждый из уровней был построен из массива английского дуба, имел балюстрады с коваными решетками и содержал при себе несколько особенных элементов. К примеру, самый заметный из них – отделка палубы А. На центральной площадке красовались часы с резными фигурами, известные как «Честь и Слава, венчающие время». Освещал все это великолепие купол, состоящий из железных прутьев и стекла. Посередине стеклянного полукруга располагалась кристальная люстра, имеющее свое значение поздними вечерами.
И сейчас, проходя мимо, Томас Эндрюс обратил внимание на этот искусственный источник света. Конечно, тот более не бросал лучей на парадную лестницу по наступлению утра, зато открывал невероятные небесные просторы. Господин Эндрюс впечатлился видом и стал спускаться к нижним палубам.
Но перед своим уходом он провел ладонью по балюстраде, изучая свое судно каждым нервным кончиком своих пальцев.
Томас неторопливо отпустил кисть и двинулся далее, расхаживая, как элегантный принц по собственным владениям.
Прошло немало времени. Часовой механизм издавал едва уловимое тиканье, стрелки двигались по всем известному направлению. Часы стремительно летят.
Пароход шел на максимально доступной скорости – 23 узла. Осознавая, что довольно-таки преувеличил с мощностью, он побаивался возможных неполадок. А ведь учитывая то, что механизм совсем новый, этого можно было случайно допустить.
В процессе пути лайнер научился определять время по часовым отбивкам. Количество звонов говорило о том или ином расположении стрелок. И по недавнему звону становилось ясно, что в округе царит двухчасовое затишье.
Часы отбивают все больше и больше. Три часа, четыре, пять… Мимо пробежало столько времени, а Титаник все бежал и не видел поставленной цели. Лишь пустошь да водная гладь. А берег где-то далеко за горизонтом. Слишком далеко…
И вот стрелки остановились на семи часах после полудня. Дело близилось к ночи; на море опустились сумерки. Облака цвета индиго заполонили небесный свод. Измученный пароход, глядя на угасание прежних красот, не знал как себя развлечь. Ему более не доставляло удовольствия нестись второпях, предвкушая скорое прибытие. Потому он быстро сменил приоритеты и постарался подумать о чем-либо другом.
Мысль об Олимпике пришла неожиданно. Суда давненько не общались, что объяснялось временной занятостью. Собственно, ничего не мешало начать переговоры в данный момент. Тем более имелся достойный повод.
Параллельно помышляя о странном грешке в виде одергивания брата от деятельности, лайнер отправил приветственную телеграмму:
«Здравствуй, Олимпик! Путь в Саутгемптон показался мне безотрадным, потому я и решил написать тебе.»
Естественно, ответ пришел не в сей момент, для этого понадобилось выждать некоторое время. Но томительное ожидание завершилось приятными до краешек души словами.
«Здравствуй, Титаник. Не осуждаю за скуку. Признаюсь, сам испытывал нечто подобное, будучи затянутым давящими жгутами коварной рутины. Позволь поинтересоваться, как обстоят твои дела? Сдается мне, произошло много событий за промежуток длительного молчания.»
RMS OLYMPIC
«Оно действительно так! Совсем недавно я столкнулся с таким интригующим понятием, как ходовые испытания, о которых ты доложил мне немного ранее. Так вот, с радостью сообщаю, что я прошел проверку и показал свою пригодность к дальнейшей перевозке пассажиров. Знаешь, по правде сказать, я волновался в процессе движения… Благо никаких ошибок не было допущено. Зато какие были эмоции по выходу в море! О, это море! Оно прекрасно!…»
RMS TITANIC
Темень укрыла с головой. Облака неспеша плыли по бескрайнему небу в направлении севера. Они растекались, прятали за собой истину. Истину, заключенную в верхних просторах. Небеса – нечто захватывающее, они – путь к совершенству, новая эра человечества. Станет ли человек использовать Райские поля по назначению иль осквернит, пустит на самотек? Вопрос этот являлся отличным началом для размышлений в моментах одиночества. Быть может, когда-нибудь найдется тот, с кем можно будет поспорить об этом. А может, тот уже нашелся?…
Олимпик, бегущий навстречу своей обыденной среде обитания, вслушивался в радиосообщения уважаемого родственника. Он с легкостью сдавался пленящим эмоциям, потому как брат в конце концов добился многих вещей. Это не могло не радовать.
Пароход подавил накатившее чувство эйфории, будучи примером для подражания. Он умеренно похвалил лайнер:
«Рад! Несомненно, это прекрасно! Видно, ходовые испытания прошли более чем хорошо. В тебе явно произошли положительные изменения.»
«Да, я выполнил все на отлично. Кажется, комиссия и сам господин Эндрюс довольны моими показателями. Именно от него мне удостоилось получить долгожданную похвалу.»
RMS TITANIC
Олимпик ожидал подобного заявления, но не был полностью готов. Прежняя радость охватила сознание, получив власть над всем составляющем судна. Не сдержавшись, он невольно улыбнулся, довольствуясь тем, что не сделал это при родственнике.
В этот раз, обдумав все «за» и «против», пароход заявил:
«Насчет проверки – ты молодец! Я не могу не гордиться! Однако запомни единственное: теперь ты входишь в состав флота, а это большая ответственность. Не подведи!»
Новый лайнер продолжал свой путь в бесподобном настроении. Ему нравилась хвала от родственника, но все же в малой ее степени. Все понимая и быстро успокаиваясь, он выдал:
«Благодарю за добрые слова. Мне приятно слышать понимание и поддержку. Только вот есть одно но! Не стоит хвалить меня слишком настойчиво. Помнишь ли наш завет? Боюсь, что ненароком попорчу себя и свою честь грязными пятнами гордыни.»
«Знаешь, поощрение за хорошую работу полагается всегда, но для этого тоже существуют определенные меры. Признаться? Признаюсь! Я не стал бы хвалить тебя, если б результаты оказались не лучшими. А ты наперекор трудностям справился, да еще как! Так что это считается хорошим поводом для поощрений. Запомни, ведь тебе и самому выпадет честь похвалить кого-то родного. Тем не менее не стоит глубоко задумываться над моими словами; говорить об этом еще слишком рано. Не задавай лишних вопросов, на них я отвечать не стану!»
RMS OLYMPIC
Титаник невольно заинтересовался данной тематикой. Его мысли сразу же пустились во все тяжкие, заслышь он о ком-то, кого Олимпик назвал родным. По замкнутому кругу завертелось множество догадок и предположений. Но так как брат сказал, что задумываться об этом весьма рано, продолжать пролистывать огромный мысленный поток было бессмысленно. Очень жаль.
В таком случае пароход поинтересовался:
«Хорошо. Тогда позволь спросить, есть ли какие-либо новости у тебя?»
«Как таковые новости есть всегда, вопрос только в том, помним ли мы, что желаем обсудить. Да, я пережил достаточно событий за этот день. Сегодняшним утром взял курс из Саутгемптона в Нью-Йорк. Через несколько часов уже был в Шербуре, а уже после принятия пассажиров на борт отправился в Куинстаун, куда и следую до сих пор. Таковы дела!»
RMS OLYMPIC
Легкая улыбка вновь сошла с клюзов лайнера. Что не так? Все просто. Он надеялся на банальное: застать брата в пункте назначения, но заметно огорчился, поняв, что не сможет повидать его вновь. Горестно, но жизнь оттого не надломится, как кусок ржавого металла. Все же когда-то им доведется свидеться, будь пунктом встречи хоть Нью-Йорк, хоть океаническая трасса.
Кстати об этом…
«Мне интересно узнать, соответствуют ли наши пути следования? Да, этот вопрос может показаться глупым, но, прошу прощения, я и сам не настолько умен, чтобы хвастаться имеющимися знаниями.»
RMS TITANIC
«Подтверждаю истину. Пути следования схожи, но непредсказуемы. Капитан способен изменить маршрут из-за непредвиденных обстоятельств. Айсберги, плавучие льды… как угодно! В целом, да, путь следования совпадает. – Он повременил. – О, едва не забыл сообщить… Конечно, сей факт звучит невразумительно, но он остается фактом как таковым. В европейских городах, речь о которых шла немногим ранее, не предусмотрели порта под стать нашим габаритам. Поэтому и приходится вставать на якорь. Как бы не было некультурно, признаюсь, я и сам посмеялся сперва.»
RMS OLYMPIC
«Это не есть хорошо! Жаль. Я бы посмотрел на необычные пейзажи новых материков.»
RMS TITANIC
Титаник задумался, а затем отправил:
«Какова погода в твоей местности? Это тоже немаловажный вопрос. Почему же? Должно быть, наблюдение за погодными явлениями доставляет мне удовольствие. Могу похвастаться: совсем недавно я узрел чистое небо и солнце. О, оно великолепно! Я мог бы описать его в малейших подробностях, как настоящий художник, но, увы, тебе не интересно.»
«Поверь, мне интересно все, что ты способен мне донести. А вот на счет погоды отвечу холодно. У меня темно, небо разорвано на клочки, черные облака постепенно поедают его. А вот море спокойно, как никогда. Что ж, каковы погодные явления пред твоим взором?»
RMS OLYMPIC
Пароход в очередной раз осмотрелся, выискивая те или иные различия между сказанным и действительным. Но все соответствовало, как ни крути. Становилось ясно, что описывать местные явления не придется. Достаточно сказать лишь то, что погода и состояние водной поверхности полностью однообразны.
Но минуточку! Его внимание привлекло что-то интересное. По правому борту, где-то вдалеке виднелись огни. Они походили на звезды, только вот были слишком яркими. Ко всему прочему две эти точки сияли близ воды, что смахивало на что-то земное, механическое.
Мачтовые огни! Именно это понятие подходило под данное явление. Об этом обязательно стоило доложить Олимпику, ведь увидеть инородное судно и тем более крупное, судя по расположению огней друг от друга, было удивительным событием.
«Во-первых, на счет погоды… – начал Титаник. – Она соответствует твоему описанию. Совсем не отличаются и густые облака, как ты сказал, поглощающие небесные просторы, и спокойное, ласковое море, поблескивающее в свете моих огней… Ох, я могу растянуть высказывание на длительное время, если только ты не остановишь мой мысленный поток. Тем не менее сейчас это не главное. Меня заинтересовало странное… По правому борту вижу неизвестное мне судно на большом расстоянии. Судно велико, идет в противоположную сторону. Интересно было бы узнать, куда оно следует.»
Родственный лайнер не спешил отвечать, видимо, осмысляя данную информацию. Он молчал довольно долго. Настолько, что Титаник уже подумал написать снова. Но вовремя остановился, потому как услышал облегчающие щелчки радиоаппаратуры. Только вот содержание этих самых щелчков ошарашило пароход так, как не смогли ошарашить даже самые усложненные предложения.
«Знаешь, мало ли, что может померещиться… Однако скажу, что тоже вижу судно и точно также по правому борту. Габариты большие, идет медленно; путь следования, судя по всему, в близлежащую Британию.»
RMS OLYMPIC
Пароход, конечно, немало ошалел. Даже сам себе признался, что смог испугаться в такой волнительный миг. Действительно ли…?! Боже!
Олимпик продолжал:
«В такие моменты просто хочется передать простое и человеческое «здравствуй»! Правда ведь?»
На том и притихли.
Новый лайнер не мог поверить собственному зрению. Неужели он видит вовсе не обычное крупное судно, а именно то самое?! Это невероятно умилительно!
Естественно, Олимпик не рассмотреть вдали – лишь огни мерцали на погасшем горизонте. Но даже глядя на них приходило нескончаемое чувство умиротворения.
Титаник вдруг допустил любопытную мысль, касаемую контакта с родственной душой, потому он и поинтересовался:
«Позволь спросить, возможно ли издать настолько громкий гудок, чтобы он донесся до твоих клюзов? Хотелось бы связаться таким образом.»
«Прости, но я не уверен, что стоит совершать настолько бесполезные действия. Как ты можешь видеть, мы находимся на огромном расстоянии друг от друга. Если ты спровоцируешь гудок, я вряд ли смогу его расслышать. Такова физика и тысячи миль, разделяющие нас с тобой.»
RMS OLYMPIC
«Боже, – снова расстроился пароход, – как же сложна жизнь во всех ее аспектах! Признаю, брат… признаю, что изо всех своих сил старался надеяться на скорую встречу. Буду честен, я очень заскучал. Мне действительно было бы достаточно просто увидеться и свободно поговорить.»
«Я все понимаю, но попрошу не демонстрировать свое духовное дитя! Пройдет время и жизнь сведет нас в одном из пунктов назначения. Не стоит волноваться на этот счет. Понимаешь? Наш путь долог, жизнь невелика… Мы обязаны бежать по ее течению пока можем. И оттого я прошу тебя как брата: не будь унылым, стань бодрее! Почувствуй вкус жизни! И тебе не придется тосковать по родственнику, являющимся таким же одиноким морским волком. Советовал бы тебе не отвлекаться от деятельности и продолжать вести руль прямо!»
RMS OLYMPIC
Лайнер принял сообщение и опечаленно выдохнул. Как бы жаль ему не было, придется пожертвовать своим вниманием ради дальнейшего пути. Он еще немного понаблюдал за огоньками, а затем перевел взгляд в нужное положение.
Стало грустно, тошно.
Для отвлечения самого себя от искаженного чувства, пароход спросил у брата:
«Позволь… как скоро ты покинешь малые воды и выйдешь в открытый океан?»
«Произойдет это сразу после остановки в Куинстауне. Конечно, я зря лгу. Не сразу. В начале необходимо отойти от Ирландского острова на большое расстояние…»
RMS OLYMPIC
«В таком случае, – начал лайнер, припоминая Карпатию, – ответь, что ты думаешь о такой безмерно великолепной локации, как океан? Каково было первое впечатление, завидь ты его необъятные просторы?»
Кажется, Олимпик призадумался. Он молчал какое-то время, а затем ответил:
«Океан для меня – всего-навсего широкие да глубокие воды, порой минное поле, полное опасностей. Это длинная и долгая дорога к цели; порой дорога испытаний, преподносящая нам крупные препятствия на голубом подносе. Вода… кругом лишь вода, пустошь, нет ни песчинки суши. А песчинка эта ох как манит меня! Манит так, что, тоскуя по ней, я бегу через всю океаническую трассу только ради этой прекрасной встречи. И каждый раз, как бегу, мечтаю соприкоснуться с жизнью, горящей на материке, как яркий костерок.»
Титаник немало удивился своеобразному написанию чу́дной картины. Ведь взаправду, каждый видит одно и то же по своему, каждый чувствует иное, испытывая ласку синих вод. Разным судам нравится что-то свое в едином явлении, и это абсолютно нормально.
Карпатия описала океан как что-то превосходное, что-то изумительное и яркое. Для нее это широкие просторы и полная свобода, а вот для Олимпика… Как он напечатал, океан – глубокая пустота без единой формы жизни. Хотя это слишком громко сказано – жизнь здесь имеется, пусть и не самая мозговитая. Как бы то ни было, человек не мог существовать в данной среде сам по себе. Оттого было здесь и одиноко, и пусто.
Лайнер отчетливо заметил схожесть слов с пугающей реальностью, и посчитал мнение брата достойным уважения.
«Для меня очень необычно слышать подобное. Я считаю, что у каждого свое восприятие действительности, которое обязательно нужно выслушать и принять, каким бы оно не было. Любой вправе судить о том или ином, при том иметь совершенно разные точки зрения. Потому я соглашусь с твоим взглядом и спрошу о другом. Ты говорил про некую песчинку и людях, обитающих на ней. Скажи, что именно тебя привлекает в суше? Почему ты так привязан к ней?»
RMS TITANIC
«На самом деле все просто. Как я и говорил ранее, на суше существует такое понятие как жизнь. Она то идет тихими шажочками, то бушует, словно шторм в море, и, что интересно, разнится в уникальных точках и континентах. Каждый раз, пробегая через океан, я погружаюсь в представления о том, как доберусь до суши, как меня встретят господа, такие живые и счастливые! И это самое главное для старины Олимпика!»
RMS OLYMPIC
«Позволь заметить, но и в нас самих есть жизнь, как таковая.»
RMS TITANIC
«Это лишь малая ее часть. Ничто, в сравнении с крупными городами! В городах все по-другому: миллионы людей, ураган жизней, стремительное движение… Ох, эта прекрасная жизнь! Но стоит заметить, что моя душа неравнодушна и к океану. Все же в нем есть что-то такое, чего я пока не разглядел. Я вижу в нем, как и в суше, контраст между жизнью и нежизнью. Прошу прощения за разнообразие слов.»
RMS OLYMPIC
«Да… Весьма познавательно слышать твое мнение, брат. Жаль только я сглупил, не проверил округу вовремя. Нужно бы и мне понаблюдать за этой самой жизнью. Да и к тому же благодарю за отдельную точку твоих наблюдений. Для меня она очень полезна.»
RMS TITANIC
«Уверен, тебе приглянется это занятие. Наблюдать за людьми, тем более за важными их представителями – дело поучительное. Из их занятий, их действий и других мелочей можно высечь красивые вещи на собственном бруске. Так что учти, Титаник! Поглядишь на господ – узреешь, как это интересно.»
RMS OLYMPIC
Последовала значительно длинная пауза, в течение которой пароход судорожно пытался придумать следующую тему разговора. И конечно же он припомнил свое не самое приятное расположение. Свое здоровье обсуждать не хотелось, соответственно, не стоило упоминать о пожаре в правом крыле. Нет, ни в коем случае! Каков позор!
Додумавшись до возможных последствий, лайнер дрогнул и поспешил прекратить напавшее на него безобразие.
Раздавшееся вскоре пищание отвлекло его от неистовых мыслей.
«Есть ли еще новости, уважаемый друг?»
RMS OLYMPIC
«Ох, – Титаник опешил. – Честно признаться, ничего нового в моей жизни и не случалось более. Все, что я описал выше, да и только.»
«Знаешь, мы заговорились. В таком случае нам необходимо попрощаться. Мне следует продолжить нести свой крест чрез леденящие воды.»
RMS OLYMPIC
«Никаких проблем, старик! Пожелаю тебе терпения и сил на прохождение длительного рейса. Надеюсь, дойдешь без происшествий. До свидания, Олимпик!»
RMS TITANIC
«До свидания!»
RMS OLYMPIC
Пароход подытожил разговор мыслью о том, что когда-нибудь он обязательно увидит родственника вплотную. Но скоро ли? И стоит гадать? Следует обязательно придаться надеждам, ведь одна из них может сбыться с высокой долей вероятности.
На воду осела густая ночь, укрыв ближнее окружение плотным мраком. Вдали, по западной стороне виднелась бледная полоса уходящего света. И на сей ноте продолжилось длительное похождение лайнера по широкому Ирландскому морю.
Пустота и одиночество преследовали его всю дорогу, даже при том, что в нем самом кипел человеческий раздор. Люди перемещались по борту, суетились, наводили порядки… Но все одно – пусто! Пусто на душе, пусто и в море.
Титаник не хотел думать плохого о точке нахождения, тем более внимать словам Олимпика. Все же тот был прав, но не однозначен. Многое можно было надумать, многое представить… Мысли у народа разные и мнения в том числе. Так что не стоило брать на себя чужую ответственность, а стоило приступить к выполнению своих обязанностей.
Пароход прекратил раздувать шар проблемы и пошел далее, наблюдая за колыханием местных вод.
II
Часы отбили одиннадцать после полудня. Динь-дон… динь-дон… стрелки остановились на последнем часу этого дня. Последний час, переполненный тоской и тяжестью нелегкого бремени…
Титаник узрел вдали невиданные доселе земли. Крупные, темные, обедненные природными элементами земли. По приближению они колоссально увеличивались в размерах, обогащались деталями, становясь похожими на настоящий материк. Речь идет об острове, но оценивая его размеры, можно привести и не такое сравнение.
Пароход посчитал себя никчемно малым в сопоставлении с огромной землей. Хотя для людских глаз он и мог выглядеть могуче и величественней, тем не менее с островами, более того с материками ему не следовало тягаться. Сам он понимал, что ничтожен для этой вселенной, ничтожен для моря, для континентов… И это, пусть и несколько печально, звучит познавательно.
Одним словом, лайнер подошел к берегу на достаточное расстояние. Только тогда он окончательно убедился в том, что это и есть намеченная им цель. А убедился он в этом, заслышав очевидную на сей случай команду: «Средний вперед!».
Наконец-то Титаник мог расслабиться и продолжить путь спокойно, не торопясь. Он сбавил ход и медленно вошел в залив.
Эдвард Джон Смит вернулся на капитанский мостик позже положенного. Он достаточно сильно увлекся осмотром нового судна, да так, что упустил момент пересечения Английской границы. Додумавшись до этого, капитан Смит вернулся, поставив перед собой цель проконтролировать передвижение корабля.
Уильям Мёрдок, стоявший на мостике, резко, с чувством неожиданности, обернулся на Эдварда Смита. Однако, заприметив главное лицо, старпом быстро успокоил разыгравшиеся нервы.
Он оповестил:
– Добрый вечер, сэр! Сегодня преуспели! Мы успешно вошли в британские воды, движемся по заливу «Солент» в сторону реки.
Капитан одарил помощника удовлетворенной улыбкой и похвалил:
– Отлично, мистер Мёрдок! Что ж, полагаю, Вы довольны проделанной работой?
– Невозможно не радоваться, сэр! – подтвердил Уильям, сменив серьезность своего тона на обыкновенность. – Как я сказал ранее, сегодня мы перевыполнили все данные нам нормы – пришли на пару часов раньше, чем то следовало. Сказать проще, уложились в сроки. Остается только причалить да спокойно, без лишних переживаний, подготовить судно к рейсу.
– То верно! – согласился капитан. – Теперь не стоит беспокоиться по поводу нашего долгого отсутствия. Дела с министерством уладим по утру.
Он немного повременил, перекатывая мысль, как тесто, а затем совершенно простым языком поинтересовался:
– Как сами считаете, мистер Мёрдок, схожи ли наши «Олимпийские» суда? Окрещены «систершипами», следовательно, они совершенно одинаковы? Или же у Вас сложилось несколько иное впечатление?
– Не могу не быть честным, – ответил старпом. – Мое мнение таково, что между «Олимпиком» и «Титаником» нет определенных различий. Конечно, я имею ввиду различия в способах управления. Оба судна отлично слушаются руля, их мореходные качества соответствуют всем стандартам. Вывод приходит сам по себе: суда абсолютно идентичны.
Эдвард Смит снова непринужденно улыбнулся, как бы по-доброму усмехаясь над таким заявлением.
– Все же, уважаемый друг, Ваши слова, сказать по правде, имеют поверхностный смысл, – проговорил капитан. – Вы не смогли разглядеть многое. Не смогли, а уже судите так, будто читаете речь по блокноту. Давайте припомним отношение господина Исмея к собственному кораблю. Припомним и восхищение мистера Эндрюса, глянь он даже на мельчайшую деталь своего творения. Что испытывали они, когда говорили о «Титанике»? Они видели его как нечто особенное, индивидуальное, как современное судно, новую эру человечества! И это действительно так. Сам я разделяю их мнение, так как вижу в пароходе грядущее будущее! Да, «Олимпик» и его преемник внешне могут показаться абсолютными близнецами, но при этом в них существует и масса различий. Конкретно это судно ощущается совсем по-другому. В нем особая среда, особый климат. Бассейн роскоши и великолепия. Согласитесь же, разве Вы не почувствовали милую, спокойную атмосферу, взойдя на борт?
– Не стану спорить с Вами, сэр! – легко согласовался с ним Мёрдок.
Разговор на этом прекратился, потому как у Уильяма не хватило смелости отступить от работы. К тому же не стоило делать это намеренно, как бы ему не хотелось обсудить насущное. Он продолжал следить за путем следования, изображая из себя остроглазого сокола.
Долго ждать не пришлось. Старпом обратил внимание на контрольную точку и оживленно объявил:
– Мы приближаемся к фарватеру реки, сэр! Ваши указания?
– Что ж… – ответил Эдвард Смит. – Прикажите «Малый вперед!» и «Лево руль!». Мы готовы встретить Старые земли!
Впервые за два мучительных дня лайнеру выпала возможность осмотреться. Округа представляла собой что-то интересное: пусть и совершенно опустошенные берега с голой растительностью, но при всем новые, неизведанные.
Остров Уайт… Неоживленная, но живая местность. Природа его разоделась в черное платье, и блистала невысохшими лужами в слабом лунном свете. Этот небольшой, в сравнении с морем, но такой великий для Титаника остров располагался перпендикулярно реке. И это все, что смог разглядеть едва видящий глаз парохода.
Подойдя к фарватеру той самой реки, лайнер послушно сбавил обороты и с превеликой осторожностью стал разворачивать массивный корпус.
В скором времени прозвучала команда «Отводить!». Услышав и поняв, Титаник напрягся, ожидая, когда штурвал вернется в исходное положение. Под его действием пароход встал на верный курс. «Прямо руль!» – рулевое перо корабля сравнялось с килем. Скорость значительно снизилась, пусть и постепенно, с каждым пройденным метром. Лайнер неспеша вошел в фарватер реки и продолжил путь на малом ходу.
Шагая по направлению к порту, Титаник, думал о желании познакомиться с новым местом обитания. Он хотел этого только по той причине, что брат представил Саутгемптон как новый дом, откуда оба обязаны поочередно совершать рейсы. О чередовании пароход догадался сам – это было нетрудно.
Негодяйка темнота встретила его и по прибытии на точку. Городские огни померкли, местность утонула в ночном водоеме. Лайнер словно бы шел по дну морскому, наблюдая невероятно мрачную картину. Увы, город не походит на Атлантиду даже самую малость. В нем царит не прекрасное полуночное затишье, а чудовищное безмолвие. Люди здесь боятся столкнуться с мраком и тем, что в нем обитает. Тем, что обитает на дне… Оттого они и прячутся под хрупкими крышами и тонкими шторами. По наступлению утра их дух снова выползает из укрытий и спокойно продолжает жить бурную жизнь.
О, а ведь в действительности что-то обитает в глубинах моря или бездне океана! Должно быть, подводные млекопитающие в образе дельфинов, о которых Титаник знал, но ни разу не встречал. Или, к примеру, всем известное создание, такое как рыба. О Кракене не хотелось даже помышлять, так как пароход уже давно опровергнул его существование. Тем более кого-то крупнее него не могло оказаться в известных ему водоемах; в противном случае то был бы нонсенс.
Из глубоких раздумий его выдернул приказ: «Стоп машина!». Первым делом лайнер осознал, что прибыл и поспешил послушаться. Он круто сбавил обороты и в течении нескольких минут полностью остановился. После быстрого торможения, его громкий глас разразил пространство.
Заслышавшие крик буксиры в скором времени показались впереди.
Титаник обратил на них внимание, но не в сей момент. В начале он оглядел окутанный темным одеянием порт. Пароход увидел в нем немногое: несколько причалов, неопределенное количество строений и два крупных судна, стоящих друг напротив друга. Интересно… Не помешал ли он им в рассмотрении сказочных снов?
А тем временем буксиры приблизились достаточно близко, чтобы их можно было сосчитать. Их оказалось пятеро. Пятеро ярких прожекторов маленьких корабликов. Однозначно мило и практично.
Подойдя, один из них обратился к лайнеру:
– Доброй ночи, Ваше величество! Добро пожаловать в Саутгемптон! Должно быть, Вы устали по дороге к нам. Не бойтесь… ох, простите! не беспокойтесь! В скором времени Ваши измученные механизмы смогут расслабиться. Для Вас осуществлены все возможные комфортные условия. А с нас же будет оказана поддержка в процессе буксировки.
– Благодарю! – выдал Титаник. – Ваша помощь здесь однозначно необходима. Мне также очень приятно, что существуют те, кто всегда окажется рядом в нужный момент.
Буксиры немногословно согласились и незамедлительно поспешили занять свои позиции. Когда они окружили пароход, встав по назначенным местам, матросы спустили тросы с борта буксируемого. Кнехты корабликов сжали канаты, скрепившись с крупным кораблем. И только тогда они приступили к работе.
С усилием они начали разворачивать лайнер по левую сторону.
Тот, конечно, понимал, что это их работа, но не мог додуматься, почему действие происходит в противоположную от порта сторону. Думая, что это какая-то странная ошибка, Титаник поинтересовался у самого ближнего рабочего:
– Прошу прощения, мне не ясно, почему мы движемся в совершенно другом направлении. Что происходит?
– Да, мы, верно, забыли предупредить… – замялся тот, явно перепугавшись. – Ох, глупые! Глупые! Дело в том, что было принято решение поставить Вас… как бы сказать корректнее… поставить Вас форштевнем в направлении выхода с дока. Таким образом Вам будет легче покинуть порт. Это приказ капитана. Просим прощения, ваше величество! – Он умоляюще посмотрел куда-то мимо клюзов парохода, видимо, опасаясь встретиться взглядами.
– Премного благодарен за Ваше разъяснение, сэр! – ответил лайнер. Желая скоротать время, он попытался завязать диалог: – Скажите мне еще одно. Каким образом вам удается перемещать такие огромные суда? Вы же, как я могу наблюдать, совсем крошечные в сравнении с современными лайнерами. Прошу извинить за дерзость!
– На это всегда хватает сил, – ответил второй буксир, – хотя и может показаться, что для нас это в тягость. Но то совершенно неверно! Все же мы не люди – мы сотканы из металла. Наши корпуса предназначены перемещать неимоверные тяжести. Дело кроется в особой конструкции, понимаете ли? Вам не стоит беспокоиться, если Вы, конечно, обеспокоены. Мы очень осторожны.
– Нет, нет! – сказал Титаник, старясь говорить мягко, ради обеспечения комфорта в общении. – Я вовсе не переживаю по данному поводу. Меня волнует исключительно ваше состояние.
– Вам действительно это интересно? – удивился первый рабочий.
Пароход ошалел, недоумевая, отчего буксиры так скромны в разговоре. Они словно скованы прочными цепями, привязаны, как новорожденные щенки к единому столбу. Им не в силу вымолвить слово самостоятельно, а если и в силу, то оно будет опасливым, неуверенным.
Лайнер прямо спросил:
– Что за странный вопрос выскочил из ваших уст?
Он ожидал, что в воздухе повиснет молчание, и в самом деле так и произошло! Буксиры на самом деле обеспокоены неизведанным, чего Титаник не смог прознать.
– Что ж, понимаю, – промолвил он. – Вам тяжело говорить с королевской особой, так?
– Будет Вам, ваше величество! – испугался один из рабочих. – Мы стараемся изо всех сил! Но откуда нам знать, что пожелает его величество? Что если Вы прикажете нам скрыться с клюзов Ваших?
– Прошу успокоиться! – произнес пароход. – Я не гордец, что заставит вас страшиться! Ведите себя проще в общении со мной. Только тогда у нас получится найти компромисс.
– Благодарим, ваше величество, за Вашу нескончаемую доброту! – воскликнули несколько буксиров и тут же умолкли.
На том и завершили. Лайнер, подумав, что разговор никак более не склеить, порешил молча войти в док.
Время за буксировкой пролетело быстро. Прошло около часа, когда Титаник наконец остановился у причала номер 43/44. А происходил этот процесс следующим образом: развернув пароход под нужным углом, буксиры потянули его за корму назад, к доку. Таким образом, пристыковав его к причалу, они наконец получили команду на снятие тросов.
– Преогромнейше благодарю, уважаемые! – вежливо сказал лайнер на прощание.
– Всегда рады служить! – ответили все пятеро хором и едва не умудрились поклониться, как Карпатия когда-то.
– Оставьте меня, – пожелали Его величество, стараясь преломить действия рабочих. – Не утруждайтесь!
Буксиры согласованно и быстро разбежались кто куда.
Естественно, Титаник предположил, чего они могли опасаться. Возможно, их страх заключался в узрении пред собой нового короля. Это все объясняло. Но с чего бы им бояться? Что он может сделать такого, что оставит грязный отпечаток на их памяти? Ему это было непонятно.
Он остался один… Ах, нет, не один! По правому борту четко просматривались силуэты двух судов, коих пароход заметил с самого начала. По правде сказать, он побеспокоился на счет того, что мог прервать их сон, но, судя по всему, они даже не услышали его гудка. Ну, слава Всевышнему!
Лайнер уже был в предвкушении пообщаться с неизвестными ему личностями, тем более с кораблями, совсем чуточку уступающими ему в габаритах. В любом случае оставалось дождаться утра для совершения желаемого. Всего лишь несколько часов… до утра…
Титаник, решив спокойно провести оставшееся время, подытожил свое путешествие через Ирландское море. Он видел многое: рассвет и закат, свет и мрак… Ему приходилось помечтать о торжественном прибытии в город, о своем поступлении в порт и так далее по списку. Но, несмотря на это, не вышло ни торжества, ни хотя бы теплой встречи. Город оказался окутан темнотой плотной ночи, а буксиры, напуганные неизвестной ситуацией, были холодны, как плавучие льды.
Однако пароход не стал унывать. Он подумал, что, возможно, рассмотрит город поподробнее по воцарению солнечного света в округе. Что насчет местных обитателей, так лайнер безоговорочно познакомится с ними; в частности произведет хорошее впечатление на встревоженных рабочих. В конце концов, здесь теперь его место жительства – в Саутгемптоне, городе ночи, страха и непостоянства.
Подуставший Титаник прервал мысленный поток желанием хорошо выспаться. Конечно же хотелось отдохнуть перед долгим путешествием через Атлантику.
Да уж, коли пробежка по небольшому морю показалась ему утомительно долгой, что же будет, когда он попадет в океан? Вопрос – загадка! Только поэтому и стоило погрузиться в мир сновидений, спокойства и великолепия.
Не став медлить, пароход опустился в черноту пропавшего зрения и быстро провалился в мир сказок и грез.
III
Довольно удивительно, что ночь пробежала без красочных сновидений, коих у Титаника обычно было предостаточно. Днями ему снилось что-то по-своему удивительное, порой примитивное, но все-таки интересное. Сейчас же пароходу не удалось разглядеть даже малую часть всех пройденных событий, которые он ожидал увидеть во сне. И то несколько расстроило его, если не огорчило.
Он проснулся по утру. Утру унылому, по-обыкновенному пасмурному. Плотные скопления белых облаков перекрыли собой солнце, затуманив его, отведя на задний план. Лучи бедолаги не могли пробраться чрез толщу светлых туч. Вместо этого они растеклись по всему периметру огромного облака, бросающего бледный свет на воду.
Воды реки переливались синим оттенком вблизи и, уходя вдаль, превращались в единую белую гущу. Именно по этой реке вчера и пришел лайнер. Она показалась ему более нежной и женственной при свете дня, нежели во тьме недалекой ночи.
Вода забегала в док, переодеваясь в бирюзовые цвета. Док и сам порт, в коем тот находился, представляли из себя что-то непонятное для взора Титаника. По левому борту, к примеру, выступали удлиненные постройки прямоугольной формы; за ними, поодаль находился еще один док. Причалы его были некрупными, скажем, средними. Да и о причалах дока, где стоял корабль, не следовало бы говорить возвышенно. На соседнем едва ли умещались двое неизвестных.
Кстати о них… Пароход же хотел официально представиться им! Но кто же они?…
Оба судна о чем-то тихо беседовали, не желая быть услышанными чужими иллюминаторами. Глянь на них, сразу скажешь, что это две красавицы-дамы. То понятно по мягким женским голосам. Видно и внешне: удлиненный носик, суженная корма да четыре средних трубы. И это еще не говоря о том, что они почти полностью копируют внешность друг друга. Тем не менее трубы одной имели совершенно другой окрас. Сказать прямо, были они мрачно-серыми для такой совершенной прелести.
Трубы второй, что часто хихикала в процессе диалога, окрашены в красный – больше подходящий к лицу цвет.
Если присмотреться получше, то в ней можно разглядеть пару индивидуальных деталей, в отличие от сестринского судна. Но это только с учетом того, что нужно всматриваться бесконечно долго.
Суда тихонько хихикали, обсуждая что-то неизвестное для лайнера.
Из красных труб той единственной поднимался черный дым. Кажется, на ней велись работы. Сестра, в отличие от нее, стояла на приколе и в самое ближайшее время никуда не собиралась. Так решил Титаник.
Пароход хотел хотя бы поздороваться с чудесными дамами, если не познакомиться. Потому он выждал время ради вставки собственного словца. На какой-то минуте они прекратили диалог, и тогда он решился.
Лайнер вежливо поприветствовал обоих:
– Доброе утро, леди! Заранее попрошу прощения, если вдруг помешал вашей милой беседе. Скажите, могу ли я поговорить с вами?
По лицам обоих было ясно, что они не ожидали вмешательства в их непринужденный разговор. В любом случае он был испорчен появлением Титаника на стороне дам. Оттого они и замолчали на какое-то время, не понимая, как правильнее всего среагировать.
Но внезапно длительную паузу прервал слегка визгливый, тонкий голосок мисс с серыми составляющими:
– Ну что за пакость! Мы и не ожидали услышать от Вас что-либо. – Дама проговорила следующее так, будто испытывала к пароходу что-то наподобие презрения. – Надеюсь, Вы хорошо выспались днем ранее?! В особенности ночью, по прибытии в порт. Так?
Лайнер сперва удивился сказанному. Неужели он мог спать целые сутки, не заметив течения времени? Конечно, это не только возможно, но и очевидно, ведь он сильно утомился в пути.
Но несмотря на такую серьезную догадку, Титаник понял слова корабля, потому сразу поинтересовался:
– Я, очевидно, побеспокоил вас тогда, верно?
– И как Вы не сумели понять это сразу? – съязвила собеседница. – Да, мы слышали гудок. Лично я не ожидала лишнего шума, потому и пробудилась. Как Вы сами можете предположить, это не есть хорошо, особенно перед отправлением. Сестре предстоит долгая дорога в Куинстаун, а ей попросту не дали выспаться! Безобразие!
Вдруг и элегантная мисс с красными трубами подала голос, сказав родственнице:
– Тише, дорогая, тише! Возмущения здесь ни к чему! Усмири свой пыл и вникни в мои слова, прежде чем говорить глупости. – Она переменилась в лице и добрым, мягким голосом, похожим на ангельское пение, обратилась к пароходу: – Не пугайтесь слов сестры. На самом деле мы с Лузитанией все понимаем и поэтому на сей раз прощаем Вас. – Дама перевела разговор не в то русло: – Но кроме того, что Вы решили вернуться, я обескуражена парой других странных вещей. Скажите, что Вы, сэр Олимпик, забыли в этой грязной дыре? Почему порешили возвратиться, и с такой нарядностью, как на праздник? Конечно, я понимаю, что в скором времени в городе разгорится Пасха, но знайте – сейчас не время!
Лайнер поначалу не понял, что значит нарядность, потому и недоуменно оглядел говорящую.
