Читать книгу Мой дикий зверь - Группа авторов - Страница 1

ПРОЛОГ

Катя

Всё рухнуло в одночасье.

У меня был жених с которым мы начали встречаться, ещё когда я училась в старших классах. Долгих семь лет мы были в отношениях, а он обещал, что когда я окончу универ, то мы сразу поженимся. Он в красках расписывал наше общее будущее и то, как мы будем жить душа в душу.

Мне нравилось его представление о семье и жизни в целом. Я мечтала о том дне, когда он наконец-то сделает мне предложение и мы станем с ним одним целым, одной семьёй.

Я верила ему безоговорочно. Моя настоящая семья отказалась от меня ещё когда я была маленькой. Но не стоит думать что я бедная и несчастная сиротка, обделенная любовью. Нет, я всегда умела мыслить рационально и логически. Да, до восемнадцати лет я жила в приюте и официально считаюсь сиротой, но все мои родители живы-здоровы, и даже, как оказалось есть братья и сёстры, только не родные, а уже сводные. Отец и мать не могли жить вместе и я была им обоим помехой. Они объявили себя банкротами, подали какие-то документы на то, что не могут содержать своего ребёнка, то есть меня, и отдали меня в детский дом. Сами же быстро развелись и начали новую жизнь в любви и достатке, обо мне, естественно, не вспоминая.

Новую семью я так и не обрела, поэтому, когда в семнадцать лет я познакомилась с Олегом, то первой моей мыслью стало то, что я хочу быть его женой и стать с ним одной семьёй. А он и не возражал. Сразу после нашего знакомства, Олег был очень добрым, отзывчивым, милым и трепетно относился ко мне. Не смотря на то, что на момент нашего знакомства ему уже исполнилось двадцать, меня он не принуждал к сексу, наоборот, говорил мне, что я должна сохранить себя до брака.

Мне сначала было грустно что он меня отвергает, но Олег настоял на том, чтобы я вышла замуж чистой и невинной. А потом, когда мне исполнилось восемнадцать и я покинула приют, он сделал мне предложение, но поставил одно условие – свадьба состоится только после того, как я получу образование.

Мы стали жить вместе сразу, как только мне выдали квартиру от государства. Небольшую однушку в новостройке на окраине города. Да, не хоромы, но мы и этому были рады. Это были самые лучшие и счастливые пять лет, прожитые вместе с любимым человеком… в неведении…

Не знаю когда всё пошло не так, когда Олег задумался о том, что квартира ему важнее нашей любви (хотя, я уже сомневаюсь что это была любовь), что спать с другими для него нормально, а пренебрегать мной в порядке вещей. Правда не знаю.

Однако, в один из дней, сразу после того как я, счастливая и окрыленная, закрыла последнюю сессию перед основной защитой диплома, Олег завёл разговор о том, чтобы переписать квартиру на него. Честно? Я совершенно ничего не понимаю в юридических вопросах. Из того, что он тогда мне объяснял, долго и методично в красках описывая причины и следствия этого шага, я совсем не поняла ничегошеньки. Но одна лишь фраза, брошенная им в конце, вселила в меня уверенность, что переписать квартиру на своего жениха – это естественно.

«Мы же разделим с тобой всю жизнь, так какая разница на ком записана квартира?» – вот так звучала фраза, после которой всё полетело к чертовой праматери.

В этом же месяце я узнала, что у Олега есть любовница. Точнее – любовницы. Да-да, во множественном числе. Студентка, замужняя дама с ребёнком, бывшая одноклассница и ещё штук пять совершенно рандомных баб, которых он цеплял везде где только появлялся.

Это стало шоком для меня. Я ведь ему верила, безоговорочно доверяла, а он… А он только пожал плечами, когда я ткнула его носом в очередную интимную переписку с какой-то блондинкой.

– Ну ты же мне не даёшь. – Столько безразличия на его лице я не видела ни разу. – Я – мужчина, а у мужчин есть потребности. Я же не монах чтобы хранить целибат!

– Но ты же сам сказал, что никакого секса до свадьбы! – В тот момент я уже билась в истерике и голос срывался на визг.

– Так это только для тебя! – Он закатил глаза и скрестил руки на груди. – Нахрена мне жениться на бабе не первой свежести?!

– А на хрен мне выходить замуж за потасканного кобеля?! – Гнев сменялся отчаянием и слезы не унимались.

До сих пор думаю о том, откуда же взялось во мне столько смелости, чтобы высказать Олегу всё в лицо. Но подонки, как известно, всегда выходят победителями из таких ситуаций, и эта не стала исключением. Этим же вечером он выставил меня из квартиры, отобрав ключи.

Не помню кто собирал мои вещи по всей квартире, но на площадке перед лифтом, я стояла с чемоданом, в который могла поместится кавказкая овчарка, и походным рюкзаком, в котором хранила и свой инвентарь для кемпинга.

– Козёл твой Олег! – Гневно выпалила Карина, когда я, захлебываясь слезами и соплями, рассказала что произошло.

Карина – моя лучшая подруга с универа. Мы с ней сразу сдружились, на почве того, что обе были из приюта. Только Карина была не местная, из области, поэтому жила в съёмной квартире. Где она брала деньги чтобы снимать двухкомнатные апартаменты почти в центре города, я никогда у неё не интересовалась, ну да и сама Карина об этом не заикалась. Она же стала первой, кому я позвонила, когда проревелась и поняла, что хожу кругами около парка.

– Ыыыы – мотала я головой на заявление подруги, пока та поносила моего, уже бывшего, жениха.

– Что? – Изогнула она идеально прорисованную бровь, в которой сверкал очередной пирсинг с белым камушком. – Скажешь что этот свин, поступил как благородный рыцарь, обдурив тебя на целую квартиру?

– У-у-у-у… – Слезы снова хлынули из глаз. От спазма в горле я даже уже сказать ничего не могла, только ныла, судорожно всхлипывала и периодически икала.

– Так, подруга, ты сопли свои подбери. Это чудо кунсткамеры, не заслужило даже твоих козявок, так что не трать ценную жидкость зазря. – Карина вышла из кухни, в зале что-то брякнуло, и подруга вернулась с бутылкой коньяка и двумя пузатыми бокалами на короткой ножке. – Сейчас полегчает.

Полегчало не сразу, где-то после пятого бокала, но слезы все-таки перестали вытекать из меня. Вечер переставал быть томным, на столе появилась ещё одна бутылка, но уже другого алкоголя. Не коньяк, но что-то похожее, и более крепкое. Карина заказала роллы, после чего чуть не изнасиловала бедного доставщика прямо на пороге (нет, правда еле её оттащила). Бедный парень убегал от нас так резко, что дважды споткнулся и чуть не застрял в дверях закрывающегося лифта.

– А знаешь что!? – Пьяная Карина облизывала палочку, на которой осталось немного вассаби. – Тебе нужно уехать в путешествие!

– Карин, я из города только в однодневные походы ходила, и те не дальше чем на сто километров от города. – Я печально смотрела на дно пустого бокала. – Какое там путешествие…

– Так вот! – Подруга достала из кармана миниатюрных шорт, свой смартфон и быстро что-то набрала. – Вот! Как увидела тут на днях, сразу о тебе подумала!

– Что? – Карина сунула мне в нос свой смартфон, на котором был открыт сайт с турами.

Сначала я не поняла, но когда зрение сфокусировалось на буквах, я ахнула.

– Пешие туры по Алтаю! – Я прям взвизгнула. – Тут и в Башкирию есть! Тайга! Байкал! Карина? Я согласна.

– Так и знала что ты будешь в восторге! – Победно улыбнулась эта хитрая лисица и отобрала у меня смартфон обратно. – Так, давай закажу тебе место прямо сейчас. Куда ты там хотела?

– Мечтаю побывать на Байкале… – Я тяжко вздохнула и вдруг поняла, что напилась уже до такого состояния, что вот-вот отрублюсь. – Пойду на диване прилягу…

– Угу. – Карина продолжала ковыряться в смартфоне. – Где постельное бельё взять – ты в курсе…

Группа распределилась на пары, чтобы удобнее было передвигаться по лесу. Гид до этого проводил инструктаж, который по ощущениям занял целую вечность, и мне пришлось слушать его очень внимательно. Особенно ту часть, где говорилось о правилах выживания в таёжном лесу.

Да-да, всё верно – Карина по-пьяни записала меня на тур в тайгу, вместо чистого озера Байкал. Как уж она так умудрилась, хоть и переносит алкоголь лучше меня, мне до сих пор не понятно. Однако, раз уж Карина оплатила этот тур, да и узнали об ошибке мы слишком поздно, я не стала привередничать и поехала сюда. Я ведь и тут никогда не была, а на Байкал ещё успею съездить. У меня вся жизнь впереди! Так я думала, выдвигаясь на маршрут, сквозь промозглый весенний лес.

Маршрут начинался с небольшого поселка, который находился в непосредственной близости от таёжного леса. Там нас сгрузили в два джипа и вот, пятнадцать человек, включая водителя и гида, отправились на базу, откуда и начнётся наше путешествие.

На туристическую базу мы прибыли ближе к вечеру. Дорога вымотала вообще всех. Потому как дороги и не было. Сначала мы ехали по просёлочной, размытой растаявший снегом, дороге, затем по грязевой колее, которую дорогой называли только водитель и гид, а под конец добирались звериными тропами, через которые лежало болото. В общем, когда нас всех высадили из машин, я даже не удивилась деревянным домикам, с двухъярусными кроватями из советского времени, в которых нас и расселили. Я была рада и этому. Всё лучше, чем трястись по бездорожью несколько часов и спать на голой земле.

Ужин нас ждал в общей столовой, которая представляла из себя точно такой же деревянный дом, с длинными столами и лавками, на которых лежали ковровые дорожки. Еда без изысков, тушеная картошка с мясом, салат из белокочанной капусты и чёрный чай с сахаром. Всё с хлебом.

Но после долгого и утомительного дня, этот ужин показался мне самым вкусным, за последние годы. Может быть так сказалось переутомление, может стресс, а может я просто была настолько голодна, но съела я всё до последней крошки и ела с аппетитом. Впрочем, я была такая не одна, вся команда, которая собралась в этот поход, вела себя примерно так же.

Вечером мы собрались в центре тур базы у костра и провели ещё один инструктаж. Уже непосредственно по нашему маршруту. Гид объяснял про тропы, наши остановки и ночёвки. В общем прошёлся по расписанию и распорядку дня. А после его речи, до отбоя, мы всей командой решили познакомиться.

Первой представилась пара в возрасте. Муж и жена, они оказались экологами по профессии и, оказывается, они каждый год ездят в такие походы. Милые люди. Следующими представилась группа студентов, видимо друзья. Как оказалось, они тоже ходят в походы ещё со школьного возраста, и много уже где побывали, хотя были младше меня. Не на много, всего на пару лет, но укол непонятной ревности я всё же почувствовала. Конечно, они росли в нормальной семье, которая могла подписать разрешение на дальние походы с классом, мне же в детдоме постоянно отказывали. Представление нескольких человек я пропустила, задумавшись о прошлом, и вот настала моя очередь.

– Здравствуйте, меня зовут Катя. – Ощущение было такое, словно я в каком-то кружке анонимных алкоголиков. От напряжения даже руки вспотели. – Это мой первый большой поход. До этого я только по области в походы ходила. Я студентка, заканчиваю в этом году. Учусь, кстати, на «инязе».

– Ого! – Воскликнул молодой человек, который представлялся прямо передо мной, и которого я прослушала. – А сколько ты языков знаешь?

– Эммм… пока только три, не считая русского языка. – Я неловко поежилась под всеобщими взглядами. – Английский, французский и итальянский, но мой итальянский пока далёк от совершенства.

– Ух-ты! – Снова восхитился рядом сидящий парень. – Так ты, Катюша, полиглот?

Собственное имя из его уст, прозвучало словно гвоздём по стеклу. Меня передёрнуло, что не осталось не замеченным.

– Да, холодает, давайте быстрее закончим и пойдём спать, а то нам завтра рано вставать. – На помощь мне пришёл дяденька эколог и всё внимание переключилось на следующих участников нашего похода.

Вставать пришлось и вправду очень рано. Когда я посмотрела на часы, ещё не было и половины шестого, однако уже многие проснулись и собирали вещи, проверяя ничего ли не забыли, всё ли необходимое взяли. Ровно в шесть утра, нас пришёл забрать гид. С ним, нас пришли встречать ещё двое мужчин, оба в камуфляже и с охотничьими ружьями. У гида тоже было ружьё. Нам, как туристам, ружья не положены, но ещё в посёлке всех заставили закупиться отпугивающими баллончиками. Чтобы при нападении диких животных, мы смогли их хотя бы отпугнуть, или подать сигнал остальной группе.

Выдвигались с базы мы в парах по двое человек, словно детсадовцы на прогулке. Но тропа, просто не уместила бы больше – слишком уж узкая она была. Я попала в пару со вчерашним парнем, имени которого я не запомнила.

Сначала мы шли бодро, где-то в середине цепочки, но чем дольше мы шли, тем тяжелее мне становилось передвигаться. До первого привала оставалось идти минут десять, когда нас обогнал замыкающий – мужчина с ружьём.

– Всё в порядке? – Басовито поинтересовался он, притормаживая около нас.

– Да. – Задыхаясь пробормотала я. – Мы же уже почти дошли?

– Ага, совсем немного до кардона осталось. – Кивнул мужик. – Тут безопасно, так что я чуть вперёд уйду, но буду держать вас в поле зрения. Не отставайте сильно.

– Хорошо. – Ответил за меня парень, и мужик ушёл на несколько шагов вперёд.

– Ты как, Катюша? – Снова обратился он ко мне, а меня вновь прошибло от его обращения.

– Н-нормально… э-э-э

– А. – Догадался он. – Я Дима.

– Дима. – С отдышкой повторила я.

– Давай, ещё немного осталось, лучше сильно не отставать, в то и заблудиться можно. – Дима щебетал, словно ему было совсем не тяжело идти, а я тем временем уже не чувствовала ног.

– Сколько мы идём вообще? – Я посмотрела на ручные часы и с ужасом обнаружила, что идём мы всего-навсего какой-то час.

Удивилась я не просто так. Всё дело в том, что я достаточно вынослива, и идти по лесу с рюкзаком, я могу и два и три часа, до первой отдышки, в тут… всего час? Всего час и я уже ощущаю себя старой развалиной!

«Ну же, Катя, соберись!» – дала себе мысленный пинок и уверенно пошагала вперёд.

– Вот это сила воли! – Не унимался Дима, скача вокруг меня, словно горный козлик. – Ты молодец! Давай ещё немного!

Его подбадривания не помогали, я только ещё больше уставала от Диминой болтовни и энергичности. Словно это он из меня все силы выкачал.

– Ой, мы потеряли из виду, нашу группу. – Наконец он успокоился и стал чуточку серьёзней. – Катя, не останавливайся, я сейчас догоню того мужика и попрошу его подождать нас. Далеко они всё равно не ушли.

Я бессильно махнула рукой. Пускай делает что хочет, только подальше от меня. И стоило Диме скрыться за поворотом, как силы ко мне начали возвращаться. Шаг стал легче, а дыхание свободнее. Ну точно! Дима этот – энергетический вампир!

На возросшем энтузиазме, я выпрямилась, сделала несколько уверенных шагов… и запнулась.

Перед падением, я успела только прикрыть лицо руками и попыталась завалиться на бок, чтобы меня не придавило походным рюкзаком.

ГЛАВА 1. А ГДЕ ЖЕ ТАБЛИЧКА: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ»?

Катя

Приземление прошло довольно удачно. Я не пробороздила землю лицом, не сломала ни одну из рук, да и ноги были целы, хоть левое колено и болело. Приземлилась аккуратно на левое бедро и колено, а левая рука удачно амортизировала моё падение. Листья на тропинке, кажется, тоже смягчили моё падение. В общем – мне повезло.

Не вставая, аккуратно сняла рюкзак, который (на минуточку) весил под десять кило, и медленно села прямо тут же, где и упала. Сняла куртку и тихонько ощупала руку и ногу, проверяя их на наличие каких-либо серьёзных травм. Но всё обошлось. Максимум я заработала сильные ушибы и гематомы, но не более. Однако, идти дальше самостоятельно, с тяжёлым походным ранцем, я не стала. Мне будет лучше, если дождусь подмоги, ведь Дима обещал вернуться за мной с лесником или гидом.

– Сейчас придёт Дима и мы спокойно доберемся до лагеря, а там и аптечкой можно воспользоваться, и отдохнуть.

Я начала говорить вслух, как это часто бывало когда сильно нервничала, сама не понимая, от чего вдруг ощущаю нарастающую панику. Прошло по меньшей мере минут пятнадцать, прежде чем я поняла очевидное – Дима не возвращался. Ещё через пару минут я заметила наконец, что нет и тропы, по которой мы шли, да и вообще – я больше не находилась в тайге. Осознать мне это помогло не только огромное количество тропических растений, небывалого изумрудного цвета, но и гигантская птица, которая пролетела, почти на уровне моих глаз.

Птица была похожа на попугая, павлина и петуха одновременно. Её яркое оперение переливалось всеми цветами радуги, а клюв сверкал на солнце, словно был сделан из золота. Это зрелище меня настолько поразило, что я даже открыла рот в изумлении, совсем забыв, на мгновение, о своей тревоге.

Но стоило только птице скрыться в густых зарослях неизвестных растений, как тревога вернулась, перерастая в настоящую панику.

Мгновенно стало тяжело дышать. Грудную клетку сдавило сильным спазмом и я начала глотать воздух ртом, пытаясь вспомнить, а как это «дышать».

«Вот, сейчас я задохнусь!» – вопила я в своих мыслях. – «Глупо так – умру от того что забыла как надо дышать! Умру не понятно где, совсем одна, и та самая птица сожрет мой труп! А как я Карине буду объяснять, что моё путешествие провалилось?! Да как она вообще узнаёт что я пропала?! Олег наверняка порадуется!»

Стоило вспомнить своего бывшего и слезы сами собой полились из глаз, я машинально всхлипнула и – о, чудо! – задышала!

Жадно глотая влажный воздух ртом и носом, я закашлялась, параллельно вытирая рукавом слезы и сопли. Вот это я перепугалась! Нет, пусть я хоть под землю провалюсь, но умирать от панической атаки, я точно не собираюсь. Слишком нелепая смерть получится, а я и так свою жизнь не могу назвать образцово-показательной. Уж лучше пусть меня сожрет какой-нибудь хищник, чем умирать от испуга.

Проревев ещё какое-то время, я растерла глаза, высморкалась в салфетку и стала усиленно думать. А подумать было над чем.

Во-первых: не каждый день попадаешь в другой мир, поэтому нужно сохранить рассудок в здравии. Сложно будет принять тот факт, что оказывается есть другие миры, особенно мне, той кто вообще не верит во всякую там мистику. Однако, факт налицо – вот она я, в совершенно незнакомой экосистеме. Может быть, кто-то бы со мной поспорил, мол – «ты же не настолько умная чтобы знать все виды растений и животных на планете», но я достаточно насмотрелась научных документалок про флору и фауну Земли, чтобы понять, что сейчас я нахожусь не на ней. Один только гигантский попугай, размером с легковушку, чего стоит!

Во-вторых: я определено находилась в таёжном лесу, в середине апреля, когда температура воздуха скачет от минус десять, до плюс двадцать пять на солнце. А теперь, вот, сижу на влажной листве какой-то пальмы, вокруг тропики, а температура воздуха стабильно за плюс тридцать. Ещё и влажность повышенная. Мне, сейчас, в моей походной экипировке, всё одно, что цыплёнку в духовке – «жарко» не то слово!

Ну и в-третьих, не самых успокаивающих, – местность тут совершенно дикая. Ни тебе тропинок, ни знаков каких-либо, что рядом есть что-то подобия цивилизации – нет. А означать, в моём случае, это может только то, что выживание в ближайшем будущем, станет для меня основной задачей.

Про возвращение обратно, в свой мир, я уже не мечтаю. Почему? Да просто я даже не знаю как и почему я попала в этот мир, и кто знает какие условия нужно соблюсти, чтобы это произошло, а уж найти обратную комбинацию случайностей, так это вообще не реально… впрочем, как и попасть в другой мир.

– Но я-то, здесь! – От досады к горлу вновь подступили слезы, но я их стоически проглотила. – Не время плакать, лучше ещё подумаю над тем, что мне теперь делать.

Первое что пришло в голову – это правила поведения, когда ты потерялся в лесу: «оставайся на месте и жди помощи». Вот только тут помощи явно не дождёшься. Да и кто меня будет искать тут? Меня если и ищут, то на другом конце вселенной, но никак не здесь. Потом я вспомнила про второе по важности – найти источник пресной воды. Вот тут уже более конкретная задача. Правда идти куда-то бездумно будет большой ошибкой. Местности я не знаю. Вдруг попаду в ещё большую неприятность? К тому же, всегда есть вероятность, что рядом бродят хищники… А ещё тут наверняка куча ядовитых растений, насекомых и змей. Брррр!

Меня передёрнуло от нахлынувшей волны противных мурашек. Нет, чем дольше я думаю про всё это, тем сильнее мне становится страшно. И так ситуация безвыходная – я в любом случае остаюсь в неизвестном мне чужом мире, не хватало ещё и шугаться всего и вся. Уж лучше погибнуть смертью храбрых, но в попытках выжить, чем стать закуской какого-нибудь зверя, просто потому что попался ему на пути.

– «Выхода нет только из гроба» – процитировала я, всплывшую вдруг фразу. – Интересно, откуда она? Может кто известный сказал…

Таким образом отвлекая себя от мрачных мыслей, я стянула с себя тёплую одежду, оставшись только в термобелье и ботинках. Переложила фляжку с водой из рюкзака в боковой карман, а одежду утрамбовала в освободившееся пространство. От такого, конечно, рюкзак не сказал мне «спасибо», чуть не треснув по швам. Но выбора у него особо и не было, в конце концов, со временем тёплая одежда может и понадобится. Кто знает какая тут погода в ночное время суток.

Ещё раз проверив свои ушибы, я разочарованно вздохнула – на бедре и колене уже начали проступать синеватые пятна. Все-таки без гематом никак не обошлось. Пройдясь туда-сюда вокруг рюкзака и поняв, что боли я не чувствую и ходьбе ничего не мешает, я решилась на то, чтобы обследовать территорию и поискать воду.

Я, не без труда, закинула на себя рюкзак, закрепила его под грудью и на животе, и направилась в единственном направлении, куда, я точно была уверена, направилась та гигантская птица. Если уж она тут обитает, то наверняка для неё это безопасно, а значит, что: либо она самое страшное животное тут, либо хищники здесь достаточно мелкие, чтобы не связываться с ней. Оба варианта мне подходили. Оставалось только надеяться на удачу и то, что мои предположения окажутся верными.

Осторожно ступая на неровную почву, которая утопала в зарослях кустарника и еще каких-то растений похожих на лианы только росших по земле, я продвигалась вперёд. Шаг за шагом, я медленно двигалась по направлению к двум большим деревьям, за которыми скрылась птица. Шла медленно, внимательно изучая то, что находилось под ногами. Все-таки змеи – это не шутка. Старалась не наступать на то что могло оказаться потенциально опасным, и из-за этого находилась в напряжении. Рюкзак теперь казался жутко тяжёлым, но выложить что-то из него я не могла. Сейчас любая мелочь из него, могла спасти мне жизнь. В прямом смысле.

Медленно, но верно, я всё же дошла до тех деревьев. Они были высоченные, с мощными стволами и раскидистой кроной, которая давала обширную тень. С веток этих деревьев, свисали вниз толстые лианы, на которых распустились бело-красные цветы, чем-то напоминающие лилии. Бутонов было не много, но они так же имели просто огромные размеры. Вокруг этих цветков, кружили стаи насекомых, видимо привлечённые их ароматом.

Я тоже попыталась почувствовать запах этих необычных цветков, но сколько бы не принюхивалась, никак не получалось различить их. Для меня, всё вокруг пахло сыростью и затхлостью. Хотелось хоть немного проветрить этот лес. Дышать становилось всё тяжелее, а рюкзак начинал отдавливать плечи. Пройдя ещё несколько метров вглубь леса, я остановилась, чтобы передохнуть.

Выбрала самую чистую полянку и аккуратно сняла рюкзак, поставив его на землю. Оглянулась назад, чтобы посмотреть сколько я прошла и разочарованно вздохнула – я не прошла и пятьсот метров. Даже от тех двух деревьев отошла метров на сотню, не больше. Я всё ещё могла разглядеть то место, куда меня выкинуло в этот мир.

По ощущениям я провела тут уже примерно около двух часов, однако, за это время, кроме птицы и кучки мелких насекомых, я никого живого не видела.

– А что если тут совсем нет людей? – Липкий страх застрял в горле комом. – Блииин! А что если на этой планете только лес, да животные?!

Снова слезы выступили на глазах. Всхлипнула, но быстро вытерла их рукавом, и медленно сделала «вдох-выдох». Помогло – успокоилась.

– Ну и что? – Хмыкнула я сама себе. – Был вот «Робинзон Крузо», а я буду «Робинзон Катя»! Выживу и напишу потом книгу о своих приключениях! И… возможно её никто никогда не прочитает… но главное же не это… правда?

«Стоп!» – приказала самой себе. – «Не хватало ещё одной панической атаки! Вдох – выдох и вперёд, за «птицей счастья»!

Я сделала глоток из фляжки, убрала её на место, надела рюкзак и направилась дальше по прямой от больших деревьев.

ГЛАВА 2. ВОЛЧЬЯ ЯМА И ПЕРВЫЕ ЛЮДИ(?)

Бог знает сколько времени я шла вперёд, изредка останавливаясь и делая передышки. Часов у меня больше не было. Это я поняла когда решила проверить их. Наручные часы остановились и теперь висели на запястье словно бесполезный, но красивый браслет. Стрелки на циферблате подрагивали на отметке в пятнадцать минут восьмого и дальше не шли. А телефон, который я ещё в самом начале засунула (зачем-то) на дно рюкзака, я доставать не стала. Итак было понятно что шла я долго. Вон и солнце уже поменяло своё положение в небе, окрашивая всё чего коснутся его лучи, в золотистые оттенки. Скоро будет закат. А там и ночь не за горами.

Слышала что на юге, закат начитается очень рано, а солнце заходит очень быстро. Это значит, что до темноты у меня не так уж много времени и сейчас было бы разумнее поискать для себя укрытие, чтобы пережить эту ночь.

Я снова тщательно осмотрелась вокруг, пытаясь найти местечко достаточно ровное и высокое, чтобы обустроить себе ночлег. Пещер тут не было, да мне и не нужно, ведь у меня в рюкзаке есть неплохая одноместная палатка, ещё и водонепроницаемая. От ветра и дождя я могу спрятаться и в ней, а вот от тех же насекомых и змей, лучше было бы забраться повыше. Небольшое каменное плато стало бы идеальным местом, но и его тут не нашлось. Однако, я наткнулась на ровную, почти лысую полянку между тремя небольшими пальмами.

На всякий случай, проверила её палкой, чтобы меня никто не цапнул, а то вдруг ещё притаились бы какие-нибудь скорпионы в низкой траве, изображая безобидный камешек. И, удостоверившись что полянка безопасна, я начала установку лагеря.

Сперва нарвала пальмовых листьев и разложила их на месте будущей палатки. Это своего рода фундамент для неё. Была бы я сейчас в тайге, то вместо пальмовых листьев использовала бы еловые ветки. Они тоже бы хорошо подошли, даже лучше, потому что были бы мягче. Потом достала саму палатку и с горем пополам установила её на листьях, не забыв вбить в землю колышки, чтобы палатка моя не сбежала при малейшем дуновении ветра.

– Ветер. Хах! Его-то тут и не хватает! – Раздражённо ворчала я, пока закрепляла последний колышек при этом обливаясь потом. – Что ж тут такая духота? Ей-богу – хоть голышом ходи!

Я бы и ходила, наверное, если бы была уверена что какое-нибудь, особо хитрое насекомое не захочет отложить мне под кожу свои яйца или личинки. Брррр! Помню я, как видела по телевизору одного путешественника, которому в лесах Амазонки, ночью, какая-то тварюшка, отложила в руку личинку. Так ему чуть руку не отпилили из-за этого. А всё потому, что спал на открытом пространстве, репеллентами не пользовался, ещё и до кучи ходил всё время с голым торсом. Жуть – одним словом. Мне же, такого счастья не надо. Что я хорошо усвоила про дикую природу, так это то, что она умеет отлично убивать не приспособленных. При этом, она делает это даже без какого-либо злого умысла, просто – выживает сильнейший.

Установив палатку, я быстро юркнула внутрь, спешно закрыв за собой вход. Почему-то, звук застегивающейся молнии придал мне необходимое чувство безопасности. Словно я была не внутри брезентового купола, а находилась в каменной крепости. Совершенно иррациональное чувство, но такое успокаивающе.

Спрятавшись от гнетущей реальности, я успокоилась и полезла в рюкзак. Достала абсолютно все вещи из него, и разложила их по кучкам в соответствии с тем, какие из этих вещей мне могут понадобиться в быстром доступе в ближайшее время. Первым же делом, конечно, схватилась за смартфон. Думаю так бы сделал любой представитель цивилизованного общества. Ну и сразу разочаровалась в умных технологиях – без интернета и связи эти штуки не многим лучше калькулятора. Кстати, который работал. А ещё я с удивлением обнаружила что в телефоне есть компас. Вот так – навигатор не работает, но сориентироваться на местности всё равно получится. Кроме программного обеспечения смартфона, больше никакие приложения не открывались. Да и был у этого гаджета ещё один огромный недостаток – запас батареи. Сейчас отметка показывала восемьдесят семь процентов, однако, заряжать мне батарею здесь негде. Это значит, что когда отметка достигнет нуля, я сразу лишусь и того не многого что у меня осталось от моего родного мира и цивилизации. Смартфон превратится в бесполезную железяку. Исходя из всего вышесказанного, я выключила смартфон, чтобы не садить батарею, и приступила к разбору остальных вещей.

Одежда и тёплые вещи переместились на самое дно рюкзака. Сейчас они мне были не особо нужны, так как погодные условия были абсолютно не подходящими для того чтобы кутаться в одежду. Следом в рюкзак отправились съедобные припасы: сушёные фрукты, сухари и вяленое мясо, а также соль, сахар и пакетики чая, моего любимого, с мятой и мелиссой. Из еды ещё у меня были булочки с изюмом, чёрный хлеб и сыр «Гауда». Их я переложила поближе, поесть сейчас и в целом из-за того что они могут быстро испортиться, особенно в такой жаре. Сюда же, в их группу отправила наполовину опустевшую фляжку с водой, нож, спички и телефон. Компасом я все-таки планировала воспользоваться.

Перебрав таким образом вещи в рюкзаке, я расстелила спальник, перекусила бутербродами с сыром и легла спать. Наружу не выглядывала, но даже так, через ткань палатки я видела, что уже стемнело.

– Утро вечера мудренее… – вспомнила я народную мудрость и закрыла глаза.

Не знаю что повлияло на меня, возможно пережитый стресс и паника, но уснула я моментально. Спала без снов и открыла глаза, только когда над самой моей головой раздалось оглушительное: «Куа-ак!».

Я мгновенно подскочила, совсем не понимая где я нахожусь. В глазах всё плыло, а тело ныло от лежания на твёрдой земле. Огляделась и постепенно начала вспоминать все события прошедшего дня.

– Куа-аяк! – снова раздалось сверху и меня окутало липкое чувство страха.

Звук походил на карканье вороны и кваканье лягушки одновременно. Но на слух голос всё же больше походил на птичий. Я тут же встрепенулась. Неужели это так кричит та самая птица, которую я видела вчера? Я что, устроила себе ночлег рядом с её гнездом?

Быстро вылезла из спальника, напялила кое-как ботинки и аккуратно, стараясь не издавать лишний звуков, открыла молнию на палатке. Медленно, сначала приоткрыла уголок входа, чтобы посмотреть что творится снаружи, а потом высунула, в открытое «окошко», голову. Огляделась по сторонам, посмотрела под ноги, и только потом взглянула вверх, чтобы застыть в благоговейном ужасе.

Это была не вчерашняя птица.

Это было нечто на подобии птеродактиля, но с мордой жабы и в ярко-синем оперении. Сюр чистой воды! Этот недо-дактиль, сидел на верхушке одного из деревьев, и истошно орал, вцепившись в ветку, на которой сидел, мощными когтистыми лапами.

– Ка-аяк! Куа-ак! – снова заорала «птичка» и рванула с ветки.

Рванула с такой силой, что бедное дерево закряхтело так, словно оно вот-вот сломается. Однако, сама птаха оказалась бесшумной в полёте.

Как только неведомая птица скрылась в гуще леса, я «отмерла». Сковавший меня страх и благоговейный ужас отступили, и я на одном дыхании рванула обратно в палатку. Быстро, насколько это было возможно, свернула спальник, сунула его в рюкзак, туда же отправила и оставшуюся еду и фляжку с водой. Торопясь разобрала палатку и кое-как впихала её следом за остальными вещами – в рюкзак.

Торопилась я по одной простой причине – мне показалось, что жаба-птица звала своих сородичей, так как нашла меня. И улетела, возможно, чтобы привести своих. Эта мысли меня и гнала прочь с насиженного места. Быть съеденной непонятной тварью в неизвестном мире, мне совсем не хотелось. Хотелось прожить хотя бы один лишний день. И по-этому, закинув увесистый рюкзак себе на плечи, я побежала (опять же, в меру своих возможностей) в направлении, которое выбрала для себя ещё вчера вечером.

Я всё ещё старалась внимательно смотреть себе под ноги, но уже не так часто, потому как дальше дорога стала менее проходимой. И пусть под ногами больше не было такой густой травы как до этого, но началась та часть леса, в которой очень много низких и густо растущих кустарников. Они раскинули свои ветки всюду, словно специально цепляясь за мою одежду и тормозя меня. Несколько раз мне по лицу прилетело тонкими ветками. А я лишь подумала: – «хорошо что не в глаз».

Через некоторое время, я начала уставать от такой беготни и, запыхавшись, всё же сбавила темп. Ноги начали заплетаться и я побоялась что снова могу упасть, в очередной раз запнувшись на ровном месте. Поэтому остановилась, перевела дыхание, и уже спокойно продолжила двигаться вперёд, отводя надоедливые ветки руками и тщательно рассматривать то, куда ступаю.

Вспоминая об этом потом, думаю что именно моя своевременная неторопливость и спасла мне жизнь, так как, пройдя в таком темпе ещё несколько метров, и выйдя на довольно открытую поляну, я практически сразу угодила в ловушку.

Я сделала очередной осторожный шаг и земля ушла из под моих ног. Я даже взвизгнуть не успела, как уже скатывалась по, практически вертикальной стене ямы. Сердце ухнуло в пятки, а я успела только на автомате прикрыть лицо руками.

– Ай! – Я достигла дна ямы в самый короткий срок, жёстко приземлившись на попу и отбив себе копчик. – Блиииин…

Боль прокатилась вдоль всего позвоночника и ударила в затылок. Отчего-то свело челюсть и я застонала, не сдерживая себя. На глазах выступили слезы. Боль от приземления была такой оглушающей, что я не сразу заметила, что пострадал не только мой копчик.

Когда звёздочки в глазах пропали и я подняла голову, я поняла что нахожусь в яме. Волчьей яме. Вырытая в земле яма, глубиной от двух до трёх метров, на дне которой всё утыкано острыми деревянными кольями, высотой в человеческий рост. Я нервно сглотнула, потому как одно из этих кольев находилось аккурат между моих ног, на уровне колен. Опустив глаза вниз, я беспомощно всхлипнула, не сумев сдержать слезы, которые тут же хлынули из глаз. На моей левой ноге, от щиколотки, до самого колена, зияла свежая, распоротая рана. И кровь из неё хлестала чуть-ли не фонтаном.

Глотая слезы, я нащупала сбоку на рюкзаке нож, который заранее туда положила и расколола им штанину термобелья. Оторвала приличный кусок и перевязала ногу выше колена. Что-то мне подсказывало, что таким образом можно остановить кровотечение. Но я не сильно на это надеялась, так как «фонтанчик» продолжал течь. Как и мои слезы.

Нет, я так не рыдала, даже когда Олег выгнал меня из дома. Теперь я понимаю что расставание с парнем, так же как и потеря собственной квартиры, ни в какое сравнение не идёт со страхом лишиться жизни здесь и сейчас. Что там любовные переживания и страдания от чужой измены, когда твоя жизнь висит на волоске, когда ты не видишь совершенно никакого будущего, даже самого ближайшего. Голова начала кружиться и я вдруг поняла что умру от потери крови, если она не остановится. И меня никто не спасёт, потому что тут, в диком тропическом лесу, никого нет. Никого, кроме меня и хищных, странных птиц, которые квакают.

На несколько секунд я отключилась. А придя в себя, увидела над собой тёмные силуэты, которые отдалённо напоминали человеческие. Сквозь шум в ушах я различала голоса и даже что-то наподобие осознанной речи.

– Каа-аяк! – послышалось сверху, когда я вновь потеряла сознание.

ГЛАВА 3. ПОДЗЕМЕЛЬЕ И КОТИК

В сознание я приходила ещё несколько раз. Обрывками запоминая только какие-то отдельные фрагменты: синие перья, солнечный свет, пробивающийся сквозь густую листву, тёмные силуэты в ярких одеждах, звон колокольчика и мерное покачивание.

Меня несли. Не на руках. На чём-то более жёстком, возможно на самодельных носилках – кто знает. Но укачало меня знатно. Особенно, когда мои спасители, буквально вытряхнули меня с носилок прямо на землю. Именно тогда я пришла в сознание окончательно.

Голова всё ещё кружилась, да и общая слабость никуда не делась. Однако, у меня хватило сил чтобы поднять голову и осмотреться.

Оказалось, что меня принесли в какое-то первобытное поселение. Такие ещё часто по телеку показывают, когда делают репортажи об африканских племенах, у которых и в двадцать первом веке сохранился первобытный строй. Здесь всё мало чем отличалось от тех репортажей – дома, которые походили на большие шалаши, с плетеными стенами, измазанными в рыжей глине и листьями пальм, вместо крыши. Загон с непонятной живностью, тоже из хлипких веток, и несколько сооружений непонятного назначения, украшенные яркими тряпками и цветами.

Но больше всего моё внимание привлёк «трон» – сооружение на земляном постаменте, усыпанном живыми цветами, завершалось большим деревянным стулом с высоченной спинкой, на которой было вырезаны какие-то символы или быть может сцены из их местной мифологии. А на самой вершине этой, несуразно-высокой, спинки восседала та самая безобразная жаба-дактиль.

Люди, которые вытащили меня из волчьей ямы, сейчас суетились вокруг, разгоняя любопытствующих зевак и загоняя их к жилым постройкам. Они расчистили площадку, в середине которой оказалась я, и разошлись по сторонам, образуя собой, что-то вроде живого коридора, который вёл от дома с яркими тряпками к самому трону.

Аборигены стояли молча и я смогла их разглядеть чуть лучше, хотя голова всё ещё шла кругом и картинка в глазах периодических «плыла». Тёмная кожа, чёрные волосы собранные в сложную причёску из кос, лица были похожи на морду той птицы с синими перьями, особенно в обрамлении этих самых перьев, которые они пихали повсюду – волосы, одежда, украшения. Но особенно меня удивили их ноги, (тут у меня закрались подозрения в том, что передо мной действительно люди) они были не человеческими. А точнее, это были лапы, совсем как у той жаба-птицы, которая сейчас сидела на спинке трона. И что ещё мне показалось странным – это отсутствие в этом странном племени мужчин.

Да, все вокруг были женщинами. В этом небыло сомнений, так как их обнажённая грудь была выставлена напоказ. Более того, они специально одевались так, чтобы выделить эту часть своего тела, дабы привлечь внимание к ней. На нижней части тела, они носили очень маленькие трусики, которые были похожи на мини-бикини, или такие же миниатюрные юбочки. И всё это ярко-синего цвета, с редкими вкраплениями красного или зелёного цвета.

Пока я лежала и рассматривала окружающих меня аборигенов, они начали топать (у кого в руках не было ничего) и стучать палками (у кого они были) о землю.

– Ка! Ка! Ка! – скандировала толпа, под создаваемый шум.

И вдруг, из ярко украшенного дома вышел мужчина. Первый мужчина, которого я заметила среди всей этой толпы женщин. Такой же не привлекательный, похожий на жабу, с птичьими лапами вместо ног, но больше всего его портила его полнота. Мужчина был круглым от самой шеи и до ног, а вот ноги были тонкими, даже костлявыми, что ещё больше подчёркивало его полноту. На мужчине так же была короткая юбочка, только исключительно синего цвета, а ещё бусы в три ряда украшенные перьями и какими-то блестящими камнями. А голову его венчала корона из тех же самых, ярко-синих перьев. Сам мужчина был лыс, словно шар для боулинга.

Он торжественно откинул тряпки со входа в своё жилище, гордо задрал нос и начал вышагивать по живому коридору, в направлении своего (уже очевидно) трона. Всё это время, женщины продолжали скандировать своё «Ка!» и шуметь кто как мог.

Мужчина прошёл мимо меня, даже не удостоив меня и взглядом. Мне показалось, что если бы я лежала прямо на его пути, а не чуть в стороне, то он бы без зазрения совести прошёлся бы прямо по мне. Что не повысило в моих глазах его привлекательность, даже наоборот, он стал казаться ещё более мерзким. Женщины вокруг, вдруг тоже показались мне отталкивающими, гораздо сильнее, чем на первый взгляд. То-ли потому что обращались со мной по-свински, хотя я ранена и нуждаюсь в медицинской помощи, то-ли потому что я сначала не смогла их разглядеть так детально.

– Ка! – Воскликнула толпа в последний раз и замолчала. Шум тоже прекратился.

Мужчина взошёл на пьедестал и опустился на свой трон. При этом, всё его мужское достоинство вывалилось наружу. Стало вдвойне мерзко смотреть на него и я отвела взгляд.

– Ар-куа, кранки аракун! – Квакающим, почти булькающим голосом, воскликнул он, и все женщины опустились на колени. Кроме одной, которая была одета богаче всех.

Она вышла вперёд и встала рядом со мной, при этом ткнув в меня палкой, которую держала.

– Каа-аяк! – Сказала она громко, утвердительным тоном.

– Каа-яку? – Вожак (как я полагаю) нахмурился и его зоб надулся. Ну точно как у жабы!

– Уа, каа-аяк. – Снова кивнула женщина, произнося слово, которое я слышала уже несколько раз. – Ки-каик, Ка!

– Аука! – Вожак поднял руку и меня подхватили за руки с двух сторон, и потащили к подножью пьедестала.

Ногу тут же пронзила боль и кровь снова начала сочиться из раны. Но всем, кроме меня, было плевать на это. И я поняла, что ничего хорошего меня в этом непонятном племени не ждёт.

Когда я оказалась у ног вожака, он об смотрел меня внимательно с головы до ног. Заметил рану и поморщился, от чего стал ещё более уродливым. Подозвал к себе главную женщину и они некоторое время что-то обсуждали, перешептываясь. Затем, вожак расплылся в улыбке, шлепнул женщину по ягодицам и гордо проквакал:

– Ка! Каа-аяк, кук арнак якар!

Черт знает что он сказал, но толпа одобрительно приветствовала его речь, улюлюкая и скандируя «Ка! Ка! Ка!». Меня тут же снова схватили подмышки и потащили куда-то в другую сторону, через центр их деревни, через толпу куда-то за жилища. Они дотащили меня до ямы, прикрытой деревянной решёткой и листьями пальмы, и не заботясь о моём состоянии, просто скинули меня вниз.

Меня протащило по земле. Покатый вход был ухабистым и я отбила себе всё, что ещё оставалось в целости после двух падений за последние два дня. Пока летела вниз, я ударилась затылком, спиной, плечом и, многострадальным левым коленом. От боли я практически не чувствовала своего тела. Ещё это головокружение и слабость от большой потери крови.

Вспомнив про рану на ноге, я попыталась встать, чтобы перевернуться на спину, и тут же задела раненую ногу.

– Ай… – всхлипнула, вновь глотая слезы. Слезы боли, разочарования и вселенской несправедливости. Ну за что мне всё это? Ещё и рюкзак отобрали, ироды!

Я с отчаянием смотрела на рваную рану из которой сочилась кровь. В неё уже попало столько грязи, что если не умру от потери крови, то заражение и гангрена мне обеспечены. Вон, по краям раны уже пошло воспаление. Кожа покраснела и приобрела синюшный оттенок. Если до падения в волчью яму у меня ещё были шансы выжить, то сейчас они стремительно неслись к отметке «нуль».

Я плакала. Сидела на холодной, голой земле, прислонившись к такому же холодному своду ямы, которая больше напоминала подземелье, и плакала, пока хватало сил. Было очень себя жалко. Вот что значит: «везёт как утопленнику». Нет. Это только в фильмах и романах попадая в другой мир, ты обретаешь сверхспособности и твоя главная цель в спасении мира. В реальности же, главной задачей оказалось просто выжить в новом мире. Но я и этого не смогла.

– Рано ещё себя хоронить! – я попыталась воспрять духом, по боль в ноге упрямо твердила о том, что мне осталось не долго. – Хны-ы…

Я готова была снова разреветься, но тут в глубине подземелья что-то звякнуло и показалось, будто у противоположной стены кто-то зашевелился.

Из-за того, что в яму практически не попадал свет, я не могла разглядеть что было там. Но вот неясная тень снова шевельнулась, поднялась и вновь послышалось звяканье. Тень обернулась и на меня уставились два горящих в темноте глаза. Два бирюзовых глаза.

Тень приглушенно зарычала и двинулась в мою сторону, сопровождая каждый свой шаг звяканьем.

«Цепь!» – догадалась я и только сильнее вжалась в стену, надеясь на то, что цепь короткая и прочная, и что животное не достанет до меня. Но, как говорится – надежда умирает последней…

На тусклый свет от входа, вышел настоящий монстр – белоснежный тигр в чёрную полоску и огромного размера. Я однажды видела в зоопарке тигра, так тот был очень большим и в холке доходил мне до талии. Этот же исполин, я почти уверена, был бы мне ростом по грудь, или даже плечо. Его тихое рычание, вкупе с горящими глазами и звоном цепи, дали мне понять, что умру я сегодня. И не от инфекции в ране, не от потери крови, а от сердечного приступа. Умру и буду съедена вот этим вот, большим представителем семейства кошачьих.

– Х-хорош-ший к-котик… – проблеяла я, теряя сознание.

ГЛАВА 4. ДВА ПЛЕННИКА

Раун

«Попался в лапы врага! Как слепой котёнок!» – Раун с досадой ударил хвостом по земле. Магические цепи, плотно сидящие на передних лапах, гулко звякнули в пустоте подземелья.

Ему всего год назад стало дозволено покидать племя и вести охоту на нейтральной территории, а он… Всему виной пернатое племя! Это они не соблюдают договор, это они ставят свои ловушки не только на зверьё, но и на себе подобных – оборотней. Конечно! Они-то себя лишили этого дара! Сами виноваты, а другие племена теперь ходят по нейтральным территориям и опасаются, как бы не угодить в очередную хитрую ловушку, которую на них поставили самки племени Куака.

А всё из-за этого, алчного до власти, вожака Ка. Это его вина, что некогда сильное и процветающее племя Куака, стало жалким подобием себя. Надо же было додуматься, истребить всех самцов своего же племени, и всё ради чего? Трона? Не удивительно что Великие Духи отобрали у них дар оборачиваться в птиц. А ещё Духи забрали у Ка, способность иметь потомство мужского пола. Теперь у него всегда рождаются самки. Именно по этой причине и воинами и охотниками в пернатом племени являются самки.

Они бы давно отобрали у Ка трон, но у вожака из племени осталось то, чего все самки, если не боятся, то опасаются. И это громадный самец кайаки – питомец вожака Ка и по совместительству его родной старший брат, который навечно остался в теле птицы.

Ходили слухи по всем племенам, что Ка не однократно пытался спарить своего брата в теле птицы с самками своего племени. Однако, ни одна из них, ни разу не понесла. Тогда он и решил отлавливать молодых самцов из других племён, чтобы возродить в своём племени способность к обороту.

Глупый, глупый Ка! Проклятия, наложенные Великими Духами, могут снять только Великие Духи! О, нет и не будет мудрости у этого вожака! Сгинет из-за него всё пернатое племя Куака!

Зашуршала трава и в подземелье спустилась очередная самка, отвлекая Рауна от мрачных мыслей.

«Ещё одна» – мысленно вздохнул Раун, поднимаясь на лапы. – «Уже третья за этот месяц. И не жалко ему своих же детей?»

Вожак в очередной раз отправил к нему самку, в надежде что та сможет заставить молодого оборотня спариться с ней. Или умрёт в попытке. Только Раун знал наверняка, что и эта самка станет для него не более чем кормом, чтобы прожить в подземелье до тех пор, пока не выдастся шанс сбежать. Ох, если бы не эти цепи! Он бы с лёгкостью вышел наружу. Но стоило ему только подумать о том, чтобы выйти из этой холодной ямы, цепи тут же начинали сдавливать его передние лапы, так и норовя отсечь их. А ещё они мешали обернуться в человеческую форму. Приходилось оставаться в виде зверя – большого белого тигра.

Раун гордился тем, что даже среди всех его соплеменников, он был самым крупным из них. Самым крупным и… самым белым. А точнее, он единственный, кто имел такой окрас и считался не то позором племени, не то благословением. Всё племя Таугари имело яркую, рыжую и красную окраску, с яркими чёрными полосками и золотым цветом глаз. И только Раун имел белоснежную шерсть и бирюзовые радужки.

Шаман Таугари сказал, что Раун – подарок Великого Духа, но не смотря на слова шамана и вожака, в племени были и те, кто думал иначе. В частности и из-за того, что Раун был третьим сыном вожака, и многие считали, что таким образом отец пытается оградить своего сына. И только Раун знал, что отец его терпеть не мог и считал проклятым Духами, даже больше чем все ненавистники Рауна.

Самка осторожно приблизилась к нему, вставая на четвереньки, пытаясь таким образом походить на самку Таугари. Раун от этого только больше взбесился. Он одним махом мощной лапы повалил глупую самку на землю и перегрыз ей глотку. Та не успела даже испугаться. Быстрая и лёгкая смерть – единственное, что Раун мог сделать для неё. Он знал что с ней сделает вожак Ка, если она не справится с заданием и выйдет из подземелья пустой, без семени самца. Ка устроил бы ей нечто похуже смерти. Как он сделал с первой самкой, которую послали к Рауну. Её крики боли и мольбы о смерти ещё долго будут мучить его, не давая заснуть ночами.

Утром вожак Ка самолично вытаскивал труп самки из ямы.

– Тебе не по нраву даже самая красивая из Куака? – Брезгливо поморщился этот выродок, хватая мёртвую самку за ногу. – Ничего, скоро ты сам будешь просить дать тебе самку, любую, даже самую старую и уродливую!

И Ка противно расхохотался. Его смех ещё какое-то время эхом отражался от стен ямы, заставляя шерсть вставать дыбом.

Раун понял про что сказал Ка, намекая своему пленнику на сок плодов оппиши – растения, от которого дурманит разум и желание становится таким невыносимым, что даже животный гон и течка самки, не идут с ним ни в какое сравнение вместе взятые. И Ка прав – Раун будет умолять спарить его не только со старой и страшной самкой, ему будет плевать даже на то, самка ли это вообще и живое ли существо. Что ж, если это его судьба – быть опозоренным и лишиться разума, дабы его отец, смог отомстить племени Куака, истребив его на корню, то так тому и быть. Так Раун решил для себя, засыпая на холодной земле. Ещё не подозревая что ему за испытание подготовили Великие Духи.

– Ай…

Раун дёрнулся от незнакомого голоса. Он был уверен, что запомнил голоса каждого в пернатом племени. Но этот голос он слышал впервые. Раун прислушался, принюхался и снова вздрогнул, от чего цепи гулко звякнули.

«Запах крови?» – в племени Куака не было никаких криков, да и кровь у пернатых имеет другой запах. Не такой сладкий, не такой терпкий.

Животным это нечто тоже быть не могло, оно явно умело разговаривать. Возможно, кто-то из другого племени попал в ловушку пернатых и теперь он будет не единственным пленником в этом подземелье. Это обрадовало Рауна, но только до того момента, пока его собрат по несчастью не заплакал.

Раун испугался. Он никогда не видел и не слышал, чтобы кто-то плакал с такой силой. Даже дети в племени Таугари так никогда не плакали. От этого плача сердце начинало болеть. Захотелось утешить незнакомое создание и Раун, поддавшись порыву, поднялся с места и пошёл к нему. Было любопытно узнать из какого племени незнакомец. Но подойдя ближе, всё любопытство утонуло в испуганных глазах молодой самки из неизвестного племени.

Запах страха заполнил ноздри Рауна, прежде чем самка пробормотала что-то на неизвестном языке и потеряла сознание. А Раун остался стоять в недоумении, чувствуя себя растерянным и немного обиженным. Ещё и эта рваная рана на ноге самки, вызывала у него беспокойство.

Катя

Ещё не до конца придя в себя, я ощутила на своей щеке что-то мокрое и холодное. А потом мой нос безжалостно защекотали чём-то мягко-колючим. Я поморщилась и отвернулась, приоткрыв один глаз, чтобы разглядеть нахала, который щекочет девушку находящуюся без сознания. Глаз тут же пришлось закрыть, потому как от увиденного, сердце ушло в пятки.

Я мгновенно вспомнила где я, кто я и что произошло со мной. И спереть всё на то что это сон не получится при всём желании, так как перед глазами оказалась тигриная морда. И я бы всё отдала, чтобы это дикое животное отошло от меня, но большой кот только сильнее щекотал меня своей шерстью, обнюхивая лицо.

– Пчхи! – в итоге я не выдержала и чихнула.

Тигр испуганно отскочил назад, а я, так же испуганно открыла глаза, затыкая нос.

– Ур-ру? – Тигр склонил голову набок и вопросительно (как мне показалось) взглянул на меня своими сказочными бирюзовыми глазами.

– Что «ур-ру»? – Совершенно неоправданная храбрость вылезла из меня наружу. И где только пряталась всё это время? – Щекотно.

Сама себе не верила. Ведь ещё несколько секунд назад, я готова была рыдать, умирать и вообще быть разодранной на куски и съеденной. А сейчас что? Куда подевался страх, где моя паническая атака? Или что, ешь меня, котик, не стесняйся? Что за глупости?

Однако, прислушавшись к себе, глядя на тигра, я действительно не чувствовала страха. Он, отсутствие у меня страха, видимо тоже чуял, поэтому стоял рядом, принюхиваясь своим большим и влажным носом к моей ране. Та, в свою очередь, выглядела не очень. Кровь остановилась и запеклась на краях раны. Я ощущала как проходит воспаление. Чувствовала общее недомогание и жар, который уже начинал подниматься. Что-ж, это было ожидаемо.

И пока я вновь оценивала свои шансы на выживание, тигр просто наклонился и начал облизывать мою раненую ногу. Его мокрый, слегка шероховатый язык, прошёлся от щиколотки до самого колена несколько раз, слизывая налипшую грязь и увлажняя саму рану. Я очень хорошо чувствовала и то, как его слюна проникает в рану, охлаждая её и каким-то чудесным образом снимая боль.

Сначала я удивилась такому поведению зверя и подумала, что он может понимать, что мне больно и таким образом жалеть меня. Но потом я вспомнила, что предо мной хищник, а рана открытая и наверняка сильно пахнет кровью. Я снова мысленно попрощалась со своей ногой. Очевидно же, что тигр приметил её себе на ужин. Но что я могла сделать, кроме как бессильно наблюдать за тем, как хищник пожирает мою плоть. В ожидании этого момента, я прикрыла глаза и устроилась поудобнее.

Однако, пожирания моей ноги не состоялось. Ещё какое-то время тигр вылизывал мою ногу, а потом просто перестал, подняв на меня свой взгляд.

Голодный взгляд.

По спине пробежали мурашки от такого, и можно было спокойно объяснить голодный взгляд хищника, который только что пробовал на вкус кровь. Он же наверняка сидел тут голодный, да ещё и на цепи. Но вопреки всему есть он меня не спешил, а взгляд становился всё голоднее и голоднее.

От напряжения в воздухе заискрило. Я нервно сглотнула, отводя взгляд и стараясь не смотреть в глаза голодному хищнику. И тут мой взгляд зацепился за ногу. Раненую ногу. Точнее, уже не совсем раненую, потому как раны на ней уже и не было. О том что нога пострадала, говорила лишь красная полоска свежего шрама, которая тянулась от щиколотки до колена.

– Это… как… это… что… ? – Я в недоумении переводила взгляд с ноги на тигра и обратно. А зверюга только шумно вздохнула и облизала свою морду.

Не веря собственным глазам, я встала на ноги, и пошатываясь, прошлась вдоль неровной стены. Тигр внимательно наблюдал за моими шагами и, казалось, даже удовлетворённо кивнул сам себе, мол: «Хорошая работа. Я, определённо, молодец!»

Пройдя пару шагов туда и обратно, я снова опустилась на голую землю. Голова всё ещё кружилась да и слабость никуда не делась. Сказывалась большая потеря крови. Восстанавливаться буду долго. Чудесная слюна тигра вылечила рану, но вот вернуть мне прежний объём крови она явно не сможет.

– Спасибо, котик. – Я устало вздохнула и протянула руку к морде зверя. Желание погладить этого пушистого гиганта и благодарность за вылеченную ногу, пересилили здравый смысл и страх быть съеденной.

Тигр осторожно понюхал протянутую мной руку и только потом ткнулся в ладонь носом, оставляя на ней влажный отпечаток.

ГЛАВА 5. СЮРПРИЗЫ

Раун

Молодая самка потеряла сознание, чем привела Рауна в замешательство. От неё чётко исходил запах страха, и он прекрасно понимал, что она испугалась именно его. Это было обидно.

В племени Таугари, самец считался образцом силы и благородства, способный защищать и оберегать своё племя и свою самку. И если самка испытывала в присутствии самца страх, это могло означать только то, что самец доверия не внушает, а значит он, по мнению самки, не способен защищать. Простыми словами – слаб.

Раун не был слабым. А в ловушку он попал не из-за того что слабый, а потому что Куака хитрые и не честные. Когда Раун охотился на зверьё, то ему и в голову не пришло быть осторожным и проверять ловушки. Тем более на нейтральной территории. Там их попросту не должно было быть. Так что, это не показатель того, что Раун слаб. А вот плачущая от страха самка в его присутствии – другое дело. Это не просто показатель, это указатель. Грозный перст, указующий на слабака. Рауну срочно, нестерпимо, захотелось доказать этой самке, что он, Раун, заслуживает доверия, что его не нужно бояться, что он не слабак и может защищать. Но сначала нужно, чтобы самка пришла в сознание.

Он осторожно обнюхал её рану, одежду, которая почему-то закрывала практически всё тело, и когда коснулся носом её лица, то самочка дёрнулась, наморщив чуть вздернутый носик. Раун попытался по запаху определить её настроение, но тут она чихнула и ему пришлось отступить, давая ей свободного пространства. А когда самка открыла глаза, то он принялся доказывать ей свою полезность, как защитника, зализывая рваную рану на её ноге.

Запах страха снова появился на мгновение, но тут же пропал, давая Рауну понять, что со своей задачей он справляется. Самка заметно расслабилась и доверилась ему, что не могло не обрадовать Рауна и его задетую гордость.

Рана оказалась глубокой. Из-за этого потребовалось больше времени на заживление, но с каждым новым касанием, болезненный вид исчезал, а регенерация тканей начинала свою работу, соединяя мышцы и восстанавливая кожу. Но вот только другого эффекта, Раун никак не ожидал.

Вкус крови незнакомой самки, оказался таким же сладким и терпким, как и запах. А ещё, с каждым новым касанием, этот вкус разжигал внутри Рауна, прежде не испытываемое им желание. На мгновение, только на мгновение, Рауну пришло в голову, что вождь Ка добавил в кровь этой самки сок оппиши, но украдкой вдохнув её запах, он не почувствовал от неё возбуждения. Наоборот, самочка была спокойна и совершенно холодна к нему. В сердце больно кольнуло, а в паху налилось тяжестью.

Теперь даже самому Рауну было сложно представить, что ещё прошлым вечером он самовольно отказался от другой самки, которая, в отличие от этой, была не прочь спариться. Более того, он уже с трудом мог вспомнить, как и почему до этого момента у него не возникало никакого желания спариваться с самками, даже внутри своего племени. То, что у него всегда была тяга к охоте, это Раун прекрасно помнил. Но вот ЭТО…

Он ещё раз посмотрел на незнакомую самочку, теперь уже оценивая её. И тут-то он заметил странное – она была совершенно другой! Кожа светлая – ни в одном известном Рауну племени не было такой светлой кожи, ни у кого. Глаза тёмные, но не чёрные, как у племени Дорокнил, а тёмно-серые. И волосы, они тоже не были ни чёрными, ни яркими, ни зелёными. Они напоминали кору деревьев, а на свету превращались в мёд. Опять-таки, вздернутый носик он видит впервые. Таких нет ни у пернатых, ни у чешуйчатых, даже в родном племени никогда не было вздернутых носов. А ещё её речь, она тоже была не известна Рауну, хотя он, как сын вожака, знал речь всех известных племён.

Раун снова вдохнул её запах и взгляд заволокло пеленой. Ах! Будь у него возможность обратиться, он бы… а что бы он сделал? Самка-то его не желает…

Досада немного остудила его. А протянутая рука самочки нежно коснулась носа.

«Нет» – решительно подумал Раун, словно одурманенный, вдыхая её аромат. – «Без неё я никуда не уйду. И не отпущу её от себя, ни за что!»

Катя

Я задремала.

Просто отрубилась от усталости и пережитого ужаса. А ещё организм требовал от меня восстановиться. И сон тут оказался самым простым и верным способом.

Меня уже не беспокоил тигр, не думала я и об аборигенах, которые по-любому от меня что-то хотели. Вспоминая их перешептывания и грубое отношение, не удивлюсь если и в яму они меня кинули, чтобы просто накормить зверя припрятанного тут. Шах и мат! С тигрулей я задружилась и им назло, он меня есть не стал. Видимо ему тоже не нравится сидеть на цепи и жрать полудохлых девиц, вот и взбунтовался котик.

«Нашим легче!» – радостно подумала я, улыбаясь сквозь сон. – «Вот бы сбежать вместе с тигрулей! Всегда мечтала завести кота…».

Снилось мне, как я в своей квартире, скармливаю тигруле, Олега, приговаривая при этом: «Жуй хорошо, не то подавишься. Олег та ещё тварь, даже в мёртвом виде поперёк горла встанет!»

Проснулась резко. От мощной вибрации и жары в ногах.

Я подобралась и выпрямилась. В подземелье не было видно ни зги. Видимо снаружи уже наступила ночь. Это было непривычно, особенно для цивилизованного человека вроде меня, когда ни света фонарей с улицы, ни шума машин – ничего нет. В этой тишине и темноте, вибрация, которую издавал тигр, звучала просто оглушительно. Тем более что она расходилась и по всему моему телу, так как зверь лежал на моих ногах «укрыв» своим телом и обернув свой хвост вокруг моей талии.

Тигр мурчал. Это больше походило на работу трактора, но он определённо мурчал. Более милого зрелища я в свои двадцать четыре года ещё не наблюдала. У меня случился внутренний диссонанс от такого сочетания чего-то настолько грозного и смертоносного как тигр, и при этом белого и пушистого (в прямом смысле), да ещё и мурлычущего.

От этой ударной дозы милоты, я на автомате потянула руки к тигруле и запустила пальцы в мягкий мех. От этого он затарахтел ещё сильнее и выгнулся, подставляя под мои руки свой живот.

Слышала, что животные так делают только когда доверяют человеку на все двести процентов, или когда готовы подчиняться, считая вас более сильным.

«Интересно, я уже могу назвать себя его хозяйкой?» – и тут же отругала себя за такое легкомыслие. – «Катя, это дикое животное! Он должен жить на свободе, не связанный ни цепью, ни привязанностями». Кстати о цепях…

В темноте было видно плохо, и сколько бы я не пыталась, не смогла нащупать эту треклятую цепь. Мои попытки усложнились и тем, что тигр всячески пытался увернуться от них и рук, что хотели нащупать звякающий раздражитель. После нескольких попыток я сдалась. Меня снова начало клонить в сон и я не нашла решения лучше, чем устроиться поудобнее и уснуть под боком у тигра.

Засыпая на мягкой шёрстке, я снова услышала мурчание.

Утро встретило меня мокрым носом в лоб.

Приоткрыв один глаз, я поняла, что до рассвета осталось совсем немного. По крайней мере в подземелье уже начинал проникать свет, сквозь небольшие щели между листьями га входной решётке. Вообще странно что аборигены не запирали вход, и со мной то ещё понятно – я всё же была ранена и из-за ноги просто не могла бы сбежать. Но вот про тигрулю было не совсем ясно.

В тусклом свете я наконец-то смогла кое-как разглядеть цепь на его лапах. И очень сильно удивилась, когда поняла, что цепь соединяет только две передние лапы, и больше ни к чему не крепится. Да и она достаточно длинная, чтобы зверь смог свободно передвигаться. Правда звяканье её раздражало. Но в любом случае, при желании, тигр вполне мог с лёгкостью выйти из ямы, или мне так казалось.

Я привстала и снова попыталась коснуться его передних лап, но как и ночью, тигр только дёрнулся от протянутой мной руки.

«Ему не нравится когда трогают его лапы?» – попыталась я сделать выводы. Но было странным, что дикое животное, которое с лёгкостью подставляет свой живот, не даёт трогать лапы. – «Или ему больно?» – вот это больше походило на правду. А приглядевшись в сумерках, я нашла подтверждение своей второй догадке – кровавые подтëки на белоснежном меху. Как раз в месте, где цепь сковывала его лапы.

– Я не сделаю тебе больно, – попыталась я успокоить тигра, и в третий раз потянулась к цепи. – Я просто посмотрю…

– Грррр… – было мне ответом.

Зверь снова отшатнулся от меня, но всё же до цепи дотронуться позволил. «Неужели понял что я ему сказала? Да не, глупости какие!» – мелькнуло в голове, когда холодный металл всё же попал в мои руки.

А дальше началось что-то ещё более странное. Цепь, стоило только ей оказаться в моей руке, сверкнула голубым светом и рассыпалась пеплом, прямо в моих руках. У меня от такого глаза на лоб полезли. У тигра, как оказалось тоже.

Вообще, смешная у него была мордашка в этот момент. Как буд-то того, что произошло с цепью, вообще не должно было произойти никогда. И, если я могла допустить у себя в голове, что цепь была просто ржавой и рассыпалась от старости, (хоть мне в это и не верилось, но убедить себя я вполне могу) то тигр точно знал что нет – не могла цепь быть ни ржавой и тем более рассыпаться в чьих-то руках. Это я поняла по его глазам, которые удивлённо смотрели то на меня, то на пыль в моих ладонях.

– Это не я… – только и смогла выдавить из себя, с опаской косясь на уже ни чем не сдерживаемое животное. Что он предпримет сейчас, когда оказался наконец-то свободным? Рывком вырвется наружу и сбежит? Пойдёт жрать своих пленителей? Или может быть все-таки сожрет меня? Мысли скакали в голове, словно кузнечики. Опять зачем-то вспомнила Олега, и как мне снилось что скармливаю его тигру. Снова в голову забрался страх, и я невольно поежилась.

Однако, тигр отошёл от первого изумления, облизал свои лапы в том месте где до этого были цепи и, потянувшись, словно большой домашний кот… встал на задние лапы.

Моя челюсть встретилась с полом.

И пока мой мозг отчаянно пытался дать всему происходящему рациональное и логичное объяснение, не логичные и не рациональные вещи продолжали происходить прямо на моих глазах. Тигр, стоя на задних лапах, сбрасывал с себя шерсть, словно собака отряхивающая воду после купания. Его размеры менялись, лапы становились всё больше похожими на руки, хвост юркнул за спину и пропал, огромная морда зевнула, разинув пасть почти на сто восемьдесят градусов и вот, передо мной уже стоит человек. Тигр пропал.

ГЛАВА 6. ПОБЕГ И ТРУДНОСТИ ОБЩЕНИЯ

Раун

Ночь Раун провёл в беспокойстве.

Самка проснулась в самое тёмное время, при этом совершенно нагло начала шарить своими руками по его телу. Раун итак сейчас был чувствителен к прикосновениям, а она как будто специально дразнила его ещё сильнее. Но надо сказать, что прикосновения были приятными. Он даже выгнулся поудобнее, подставляя живот и благодаря ночь за её темноту. Ведь его достоинство сейчас бесстыдно показалось наружу.

Сдерживаться было совершено невозможно, как бы Раун не пытался скрыть своё возбуждение. Ему было так приятно, что даже мурчание само собой вырывалось из него, вибрируя по всему телу. Ох уж эти руки… самка наверняка даже не подозревала какую реакцию подняла из глубин его души.

Затем она начала трогать его передние лапы, всё ближе и ближе подбираясь к магической цепи. Нега тут же ушла на второй план. А вдруг цепь решит, что он пытается сбежать? Тогда она затянется ещё сильнее и ранит, и без того раненные лапы. Боль – это то, что не нравилось Рауну больше чем быть ненавистным собственному отцу и брату. Хорошо что самка быстро сдалась и доверительно свернулась калачиком под его боком. От этого Раун снова испытал чувство удовлетворения. Самка ему доверяет – это всё равно что признание его, Рауна, своим защитником. А вот если бы она ещё увидела какой он мощный в своей другой форме… наверняка бы захотела от него котят.

С этими мыслями Раун заснул, находясь в приподнятом настроении.

На рассвете, в племени Куака началась возня. Ещё до того как взошёл сайдаас над деревьями, пернатые начали шептаться совсем рядом с подземельем. Вождь Ка задумал что-то, что Рауну явно не понравится. И в его грязном плане фигурировала самка неизвестного племени.

Раун не стал дожидаться пока самке причинят вред, а потому решил разбудить её и дать понять что сейчас ещё можно сбежать. В форме зверя это будет сложно, но попытка стоила того.

На самом деле, он предпочёл бы остаться вместе с ней, либо сбежать, но вдвоём. Жаль что из-за этих проклятых цепей он не может отсюда выйти. Вот бы цепь испарилась!

«Быть может стоит молить Великих Духов о чуде?» – устало подумал Раун, касаясь носом её лба.

Самка тут же проснулась. Огляделась по сторонам и вновь полезла к Рауну, руками утопая в его шерсти. Он уже приготовился к очередной невыносимой ласке, но самка резко потянулась к передним лапам, снова пытаясь дотронуться до цепи. Ему пришлось зарычать на неё, чтобы та оставила попытки, а самочка в свою очередь взглянула в его глаза и, ласково так, что-то сказала.

Раун сдался. В конце концов, болью меньше, болью больше… ему может вообще скоро шкуру спустят и повесят её как трофей в жилище Ка.

Каково же было его удивление, когда магическая цепь распалась в пыль, в руках такой-же удивлённой самки.

Свобода…

«Свобода!» – разнеслось в голове Рауна и он с особенным удовольствием потянулся во весь свой немалый рост. И наконец-то стряхнул с себя утомительную ипостась зверя. Теперь он мог выйти отсюда, мог размять затекшие ноги и руки, а ещё теперь он мог говорить. Но первая мысль, которая появилась в его голове это: «Вот теперь-то самочка оценит его!»

Раун специально медленно потягивался, разминая мышцы, показывая свои тату на теле, которые, как говорил Шаман, были уникальными даже по меркам племени Таугари. У всех были чёрные тату, и только у Рауна они были белыми. На его смуглой коже это смотрелось ещё более эффектно. Узор проявлялся у молодых самцов в возрасте десяти циклов сайдааса и считался благословением Великих Духов, и чем больше узоров было на теле, тем более достойным считался самец. У Рауна тату вились от затылка, по всей спине, переходя на ягодицы и заднюю часть ног. По рукам, до самых запястий и немного заходили на грудные мышцы, а также на боковые мышцы живота. Таких обширных тату не было даже у самого вожака Таугари, а у старшего брата Рауна, Рьяра, и того было меньше. Так что Раун всеми силами пытался показать этой самке, что он единственно достойный в своём племени.

Однако, самка его демонстрации не оценила.

Катя

Мужчина. Молодой мужчина, очень экзотической внешности теперь стоял напротив меня, там, где ещё пару секунд назад был белый тигр.

Он стоял вполоборота, медленно потягиваясь. От этого его упругие мышцы перекатывались под смуглой кожей, которая была практически вся усыпана белыми татуировками в виде витиеватых узоров. Волосы у него были чёрными и короткими на затылке, а сверху белыми и слегка длинными, так что лезли в глаза и прикрывали уши. Ростом мужчина был поистине огромным, таким, что потягиваясь, задевал руками потолок подземелья. А высота тут была на вид метра два с половиной.

Я разглядывала его, стараясь не опускать глаза вниз. Увы, но мужчина явно был практически голым. По крайней мере, мне так показалось, ведь штанов я на нём не заметила, а тряпочку, что прикрывала все непотребства, язык не поворачивался назвать даже нижним бельём, не то что одеждой.

Сомневалась ли я в своём рассудке – да, в том что передо мной сейчас стоит именно тигруля, которого я чесала и гладила по животу – нет. И его бирюзовые глаза были тому доказательством.

На его смуглом лице они особенно эффектно смотрелись. В обрамлении чёрных густых ресниц, раскосые глаза сверкали даже в полумраке ямы. А широкий нос в сочетании с чувственными губами на чётко очерченном лице, создавали ощущение что это не реальный человек, а персонаж какого-нибудь трёхмерного мультика.

И это лицо сейчас пристально смотрело на меня, вызывая по всему телу толпу мурашек, которые бежали вдоль позвоночника.

Его взгляд пригвоздил меня к месту. Я боялась не то что шевельнуться, даже дышать. «Вот что значит – как удав на кролика» – так некстати выскочила мысль. И тут же, мужчина отвлёкся, резко отвернувшись в другую сторону.

«Сейчас!» – завопили все мои инстинкты. – «Нужно бежать из этого дурдома!» – и я побежала. Однако, я не учла того, что не зря этот мужчина до недавнего времени был тигром. Не успела я опомниться, как у самого выхода из ямы, сильные руки перехватили меня за талию, вжимая в то самое тело, с татуировками.

Я хотела было вскрикнуть (больше от неожиданности), но как только я открыла рот, его тут же закрыли большой и тёплой ладонью.

– Ха-ати… – шёпотом протянул он прямо над самым моим ухом, снова вызвав толпу мурашек. – Ка ата руулу…

Без понятия что он хотел этим сказать. Я совершенно не понимала его языка. Но по интонации можно было догадаться, что мне лучше сейчас помалкивать, для моей же пользы. Только вот, мне совсем не нравилось, что мне, так по-хамски, зажимают рот. Разозлившись на наглого кота (буду пока называть его так), я цапнула его за палец.

Наглец зашипел и отдернул руку, при этом машинально ещё крепче прижал меня к себе. Да так сильно, что я спиной прочувствовала каждую его выпуклость, включая и ту, что самым бесстыдным образом упиралась в мою поясницу.

От возмущения у меня перехватило дыхание, а в животе всё скрутило узлом. Совершенно против моей воли, тело отреагировало на чужое возбуждение, таким же образом и ноги моментально подкосились.

Такое в моей жизни происходило впервые. Даже по уши влюблённая в Олега, целуясь с ним и надеясь что он передумает насчёт моей девственности, и у нас будет секс до свадьбы, даже тогда, в те моменты, я не теряла контроль над своим телом до такой степени. Тут же, происходило что-то странное.

Из мыслей меня выдернули, в прямом смысле этого слова, подхватив на руки и перекинув через плечо. Я даже пискнуть не успела, а уже наблюдала, как за спиной наглого котика, остаётся и яма, и хлипкая решётка.

Держа меня на плече, он прошмыгнул мимо больших листьев, совершенно бесшумно пробрался к домам аборигенов и притаился у одного из них, наблюдая за тем, что происходило в центре этого поселения. Мне тоже хотелось узнать что там происходит, но из моего положения, я могла только беспомощно кряхтеть, пытаясь повернуться. С третьей попытки я сдалась, повиснув, словно мешок с картошкой.

«Ну и ладно…» – мысленно выдохнула я. – «Главное, что меня спасли, я жива и даже здорова, а что будет дальше, дальше и узнаю. Лишь бы сбежать от этих неадекватных, и их уродливого вождя.»

И тут, я случайно наткнулась взглядом за знакомый предмет, который стоял возле одной из построек. Мой рюкзак!

– Рюкзак! – Громким шёпотом я попыталась позвать своего спасителя, и чтобы тот обратил на меня внимание для большей уверенности, шлепнула его по спине. Тот дёрнулся, но всё же обернулся. – Рюкзак! – Повторила я, настойчиво тыкая пальцем в сторону желанного предмета. – Возьми рюкзак! Он мне очень нужен!

– Ха-ати! – Так же шёпотом прикрикнул он, шлепнув меня по попе. Я чуть от такого язык не прикусила. – Руэку ата!

– «Хати! Хати!» – передразнила его я, с досады тоже шлепнув по его ягодицам обеими руками. От чего за спиной услышала грозное и глухое «гррррр». – Рюк-зак, говорю. Мне нужен рюк-зак!

Что-то ворча под нос, он шумно выдохнул через нос, но всё же осторожно двинулся в сторону моего замечательного рюкзака. И… повернул не в ту сторону. За что снова получил шлепок по спине, чуть ниже поясницы, а я услышала шипение.

– Таэ? – Он наконец-то отпустил меня, поставив на землю. – Ата, кэ – ата!

– Не понимаю я тебя. – Я покачала головой и снова ткнула пальцем в рюкзак. – Мне нужен мой рюкзак, там мои вещи. Без него никуда не уйду! – И я нахмурила брови, чтобы хоть так показать намерения, раз по-русски он не понимает.

– А-а… – он закатил глаза и снова закинул меня себе на плечо. Второй раз это оказалось даже забавным. – Ата руулу, марур ми кихэ…

Наглый котик ворчал, но за рюкзаком всё же вернулся. И вскоре мой рюкзак оказался на втором его плече, а я осознала, что являюсь сейчас не более чем багажом. Стало обидно, но вспоминая свои неприятности, связанные с пешим походом по местным лесам, я даже была немного благодарна ему, за то, что нес меня. Быть багажом и при этом быть в безопасности, думаю, я готова с этим смириться.

Мы пробрались через всё поселение, и так и не были замечены. Однако, стоило только отойти от него на приличное расстояние в джунгли, как позади раздался холодящий душу вопль. А ещё через пару минут, над нами мелькнула огромная тень.

Кажется за нами отправили погоню.

ГЛАВА 7. КЛЮВ И КОГТИ

Катя

Я дёрнулась. Котик резко ушёл в кусты, спрятавшись за широкими листьями. С минуту или две мы сидели тихо, пока я не почувствовала, что мне за шиворот что-то заползло. А дальше происходило полное безумие. В основном моё, но и Котик не особо отстал от меня в этом плане.

– А-а-а-а-а! – Я визжала как в последний раз, чувствуя как по спине перебирают маленькими цепкими лапками. Что это? Сороконожка? Жук? Паук? Скорпион?

И видимо я так сильно дёргалась, что мой спаситель выпустил меня из рук. От чего я грохнулась на траву, и руками попыталась достать насекомое, которое залезло под одежду.

Всё усложнялось тем, что ворот у термобелья был высоким и узким, как у водолазки, а неизвестное насекомое застряло в районе лопаток, противно елозя по мне своими лапками.

– Ыыыыыы… – я в отчаянии сдёрнула с себя верхнюю часть одежды, и отбросила её в соседние кусты.

Теперь больше ничего не цеплялось за меня, но неприятные ощущения так и остались на коже. От них появились противные мурашки и кожа стала «гусиной». Я терпеть не могу насекомых, особенно если они садятся на меня. После такого гнусного нападения, мне ещё долго будут мерещиться эти мерзкие прикосновения цепких лапок. А ещё я мысленно попрощалась с кофтой, которая обрела свою печальную судьбу в соседних кустах.

– Куа-аяк! – Громко раздалось прямо над моей головой, а после этого я снова грохнулась в траву, едва не угодив в лапы жуткой птицы с синим оперением.

Раун

Самка оказалась весьма строптивой. Раун совсем не ожидал, что после его брачной демонстрации себя самке, она попытается сбежать, ускользнув из подземелья, стоит ему только отвлечься на разговоры снаружи. Неужели он ей не понравился?

Именно в такой неподходящий момент, вождь Ка приказал всему племени собраться. Это было отличное время чтобы ускользнуть из плена. Но нужно было дождаться пока все из племени Куака не уйдут подальше от ямы.

Раун легко перехватил, так некстати, решившую бежать самку, и прижал к себе. Та попыталась закричать, но и тут ему удалось избежать её ошибки – не хватало ещё привлечь внимание громкими криками.

– Ти-ише… – Раун наклонился ближе к её уху и шёпотом попросил самку быть тихой. И даже зная что она может его не понять, он надеялся, что она хотя бы догадается о том, что нужно делать. – Ка нас услышит…

Она на мгновение затихла и Раун уже было расслабился, но тут самка цапнула его за палец. Было больно. Но и до странного приятно. Ещё никогда Рауну не было приятно от боли. Он зашипел, чувствуя как инстинкты берут над ним верх. И во всём этом виновата неизвестная самка, которая не выглядела как его соплеменница, но повадки имела такие же, как и самки Таугари.

Укус – это метка. Так самец и самка помечают своего избранника, с которым они решили разделить жизнь и завести котят. И теперь, тело Рауна соответствующе отреагировало на такой сакральный символ, как укус самки. Он вновь возбудился, правда уже не совсем по своей воле. Однако думать об этом было уже поздновато. В паху всё напряглось и потяжелело, член так и норовил выскользнуть из шиэ*, особенно теперь, когда он упирался в мягкие бёдра самочки. Ещё и этот запах, который она начала источать, распространяя вокруг, проникая в его ноздри. Ещё немного и Раун точно сорвётся, плюнет на все правила брачных игр и просто набросится на самку.

Только не здесь и не сейчас. Пока он не обеспечит ей полную безопасность, он ничего не сможет сделать. Этого не позволят ни его совесть, ни гордость.

Рассудив таким образом, Раун бесшумно покинул яму, перед этим закинув себе на плечо, притихшую самку. Но и это затишье оказалось обманчивым. Как только они добрались до жилищ Куака, самка начала что-то громко говорить, повторяя слово, которое Раун слышал впервые.

– Ти-ише! – Чуть более настойчиво потребовал он и хлопнул самку но ягодицам. Ощущения ему понравились. – Нас поймают!

– «Тише! Тише!» – вдруг выдала самка и с силой тоже шлепнула Рауна по ягодицам.

Потом что-то ещё добавила, но он уже не особо слышал. Ягодицы приятно жгло. Да что с ним такое? Ему же не нравится испытывать боль, но тогда почему от неё он получает укусы и удары, и при этом испытывает такие приятные ощущения, которые грозят ему порванным шиэ…

И тут ему снова прилетело. Правда до ягодиц не достало, удар оказался слабее и пришёлся на копчик. Больно не было, но это обратило внимание Рауна на настойчивое поведение самки.

– Что? – Раун опустил самку, чтобы лучше понять что она хочет. – Нам, бежать – вместе!

Самка снова начала что-то говорить, пальцем указывая на странного вида предмет. С виду мягкий, но почему-то оказавшийся увесистым и жёстким. Хотя, удобным, чтобы носить на плече.

– Нас услышат, догонят и накажут…

Раун закинул неизвестный предмет себе на свободное плечо и как можно скорее покинул территорию племени Куака. Самка больше не сопротивлялась и молчала. Видимо эта вещь ей была очень нужна, раз из-за неё она устроила перепалку с Рауном. Но ни её молчание, ни спокойное поведение не радовали. Отчего-то он хотел, чтобы самка больше показывала свой характер, может быть даже снова укусила его.

И он был бы рад сам спровоцировать её, но тут над головой пролетел кайака. Их нашли.

Раун резко свернул с тропы, прячась в широких листьях растений. Сверху их так сложнее будет разглядеть, а значит будет и время чтобы переждать погоню. Ведь пока кайака молчит, самки Куака не выйдут на охоту – это всем известно.

Всем, кроме неизвестной самочки, которая вдруг пронзительно завизжала и начала дёргаться с такой силой, что Раун испугался, что если продолжит её держать, то может навредить ей.

Самка упала на землю, но тут же быстро вскочила на ноги и с воплями начала совать руки под свою одежду. Если бы не было погони и Раун не беспокоился за самку, то возможно, ему бы показалось это забавным, но сейчас он только больше тревожился, не понимая что происходит. И тут самка сорвала с себя одежду, и одним рывком выбросила её в заросли напротив. Раун замер. Самка тоже стояла неподвижно, обнажённой спиной к нему и нервно вздрагивала.

«Пугливая. Очень пугливая самка.» – подумал Раун. – «Пугливая, но дерзкая…»

Но он не успел насладиться видом голой спины в полной мере, потому как сзади услышал шум приближающихся крыльев.

– Куа-аяк!

Раун вовремя одернул самку, повалив её на землю под спасительную листву. А сам, уже находясь в прыжке, обернулся зверем и когтями вцепился в спину кайаки, который подлетел слишком близко к земле.

Эти птицы были не приспособлены к полётам в густых джунглях, их размеры хорошо подходили для выслеживания добычи сверху, но не нападения на неё у земли. Однако, почему-то, сейчас самец кайаки забыл об этом. Забыл, или получил приказ напасть на сбежавших пленников. Раун склонялся ко второму. Слишком уж он хорошо знал вождя пернатого племени, чтобы думать о нём хорошо.

Звериные когти разодрали спину пернатой твари, но в последний момент, прямо перед тем как Раун собирался перегрызть ему глотку, самец кайаки вырвался и улетел прочь. Оставив Рауна не удовлетворённым неудачной охотой. Он не смог до конца защитить свою самку.

Гордость снова вонзила свой шип в сердце Рауна. Он почувствовал себя недостойным этой самки. И все его желания насчёт неё, вдруг показались ему неуместными. Как он может теперь мечтать о совместном потомстве с ней, когда сам не смог разобраться даже с одним кайака.

«Теперь она не захочет меня» – печально подумал он, меняя облик зверя на человеческий и медленно заглядывая под широкий лист, за которым пряталась самка.

Раун ожидал увидеть в её глазах осуждение и неприязнь, но стоило только их взглядам пересечься, как тонкие и нежные руки самочки обвились вокруг его шеи. Она крепко прижала его к своей упругой груди и тихонько всхлипнула.

«Брачные игры, так брачные игры… куда нам спешить?» – устало вздохнул Раун, расплываясь в довольной улыбке.

Катя

Увидеть нечто подобное было жутко страшно и волнительно. Начиная эффектным перевоплощением мужчины в тигра, прямо в полёте, и заканчивая его схваткой с летающим жаба-дактилем. Последний улетел ни с чем, израненный и побитый.

Я сидела под кустом, затаив дыхание и с ужасом (пополам с восторгом), наблюдая за происходящим. Особенно испугалась тогда, когда на белом меху тигра увидела пятна крови. Но стоило только ему вновь стать человеком, как испуг прошёл – кровь была чужой. И от осознания этого стало так легко, что я, не отдавая себе отчёта, кинулась, на своего дважды спасителя, с объятьями. В носу сразу защипало, а глаза наполнились слезами.

«Нет, мой тигруля должен жить!» – решила я для себя, мельком осознав, что уже считаю его своим. – «А ну и пусть. Лишь бы с ним ничего не случилось.»

И тут я вспомнила, что из одежды на мне остался только тонкий, полупрозрачный лифчик. Ой…

ГЛАВА 8. БРАЧНЫЕ ИГРЫ ПЛЕМЕНИ ТАУГАРИ

Раун

Они дошли до границы между территориями племени Куака и нейтральными землями. На тропе, Раун обнаружил несколько ловушек на мелкое зверьё, и одну крупную, явно поставленную на кого-то из племён. В этих лесах просто не водилось зверей, крупнее оборотней. Ну разве что можно было бы встретить гигантского Азара, птицу что считалась вестником Великих Духов. Но её могли видеть только шаманы, да и тем такой шанс выпадал не чаще чем раз в сотню циклов сайдааса.

Пока они передвигались по территории Куака, Раун нёс самку на плече – так было безопаснее. А ещё ему казалось, что стоит только её отпустить, как она непременно сбежит, потеряется или угодит в смертельную опасность. Но всё время, пока Раун нёс самку, та вела себя смирно. Она не брыкалась, больше не била его и молчала. Поэтому он решил, что на нейтральной территории, там где не так много ловушек и всё зверьё не такое уж и опасное, он может отпустить самку и чтобы она сама шла следом.

Но не тут-то было. Стоило только самке коснуться земли, как она тут же попыталась отобрать у Рауна сумку, которую он, по её требованию забрал из племени Куака. Отбирала она её неловко, одной рукой, а второй зачем-то прикрывала грудь, которая была итак прикрыта чёрной тканью.

Действия самки казались бессмысленными, поэтому Раун настойчиво отбивался от её цепких рук, и как можно быстрее пошёл вперёд. Самка от него не отставала и шла следом, неразборчиво шипя себе что-то под нос. У Рауна не было времени бороться с ней и выяснять что она хочет, ведь к закату они должны пройти довольно большое расстояние, чтобы добраться до воды.

Уже сейчас Рауна мучила жажда, а в чаще леса источников воды не так уж много. Всё то время, что он провёл в плену, воду ему давали от силы раз в два дня. И сейчас шёл третий день, как Раун не сделал ни одного глотка живительной влаги. Терпеть становилось всё более невыносимо, по-этому он и торопился.

Забота о самке тоже играла не последнюю роль. Он понимал, что если даже он, Раун – воин и охотник племени Таугари, не может вытерпеть столько времени без воды, то неизвестная самка уж точно в ней будет нуждаться. К тому-же он вспомнил ещё об одной вещи, которая поначалу его не беспокоила – Раун не мылся уже почти целый месяц.

«Неудивительно что самка так холодно отнеслась ко мне», – подумал Раун, принюхиваясь к своей коже. – «В облике зверя я хотя бы мог вылизаться, а так…» – он покосился на самку, которая всё так же прижимала руки к груди и хмурилась. – «Так, нужно вспомнить последовательность действий в брачных играх. Как там нас учил Шаман?»

Не то чтобы Раун ни разу не участвовал в ежегодных брачных обрядах племени, просто дальше демонстрации он обычно не проходил. Ещё в возрасте десяти циклов, всем молодым самцам нужно было обучиться тонкости брачного обряда или «игр», как их называли обычно.

Вся суть была в том, что самка, достигшая возраста гона, могла выбрать понравившегося зрелого самца себе в пару, чтобы завести потомство и получить определённый статус в племени, пока котята не окрепнут и не научатся самостоятельной жизни. После этого самка могла остаться с выбранным ею самцом и на следующий период гона или же снова пройти брачный обряд, выбрав нового, более сильного и молодого самца. Правда редко когда самки участвовали в брачных играх больше одного или двух раз. Но бывали и такие, которые умудрялись участвовать каждый год, пока у них не иссякала способность приносить потомство.

Самцы в обряде по сути и не выбирали. Считалось что если самца выбрали – это уже большая удача и благословение Духов. Роль самца была в том, чтобы расположить к себе самку, дать ей чувство защищённости, чтобы она не испытывала страх ни за себя, ни за будущее потомство.

Первым делом, самец Таугари должен был показать свои тату. Она давала понять, насколько самец благословлён Великими Духами и чем больше места на теле она занимала, тем больше было шансов привлечь внимание самки. Однако, Рауна никогда не выбирали не смотря на самую большую тату. И когда все продолжали свои игры, он возвращался в своё жилище один, как и все, кто остался без пары.

И вот, Раун снова решился начать брачные игры. Первая попытка в яме не увенчалась успехом – самочка чуть не сбежала от него. Но он воспринял это так, что она просто не знает обрядов Таугари и могла просто не понять его действий. Поэтому, Раунд намеревался пройти весь брачный обряд от начала и до конца, снова начав с демонстрации. Ведь неизвестная самка уже его выбрала, после боя с кайака. Дальше осталось только сделать для неё жилище (нужно было бы привести в своё, по правилам, но до племени идти ещё очень долго, а тяжесть в паху только нарастала и никак не хотела исчезать), затем напоить и накормить её, и наконец «умыть», вылизав мех…

«Стоп» – Раун даже остановился на месте, от чего самка, идущая позади, врезалась в него. Он обернулся и осмотрел её, пытаясь понять, будет ли у неё шерсть поле оборота. – «Она же обернётся в моём присутствии? А вдруг у неё не мех, а перья или чешуя? Меж племенные браки не были запрещены, но просто не было ещё такого, чтобы самка и самец из разных племён попытались иметь общее потомство.»

Но сколько бы Раун не смотрел на неё, он никак не мог понять из какого все-таки она племени. Обернётся она перед ним, и если не обернётся, то как ему вылизывать её?

Тут самка ударила его по плечу и начала очень громко ругаться. Тыкать пальцем в сумку и на него, потом показывать непонятные жесты и хвататься за горло, так, будто бы она сейчас задохнётся.

Раун испугался, что возможно в сумке есть то, что жизненно необходимо ей, а он не отдаёт ей этого. И он скинул сумку с плеч, ставя её на землю и наблюдая, как самочка открыла сумку, каким-то чудесным образом, после звука «вжжжить». А пока он стоял и удивлённо на неё смотрел, самка достала какой-то сосуд и жадно припала к нему, делая большие глотки.

«Не может быть…» – но додумать мысль Раун не успел, так как самка протянула ему тот самый сосуд и настойчиво продолжала предлагать взять у его у неё из рук.

Раун осторожно взял сосуд и приложил узкое горлышко к своим губам. Наклонил голову назад и почувствовал как живительная влага наполняет его пересохший рот.

«Вода!» – возликовал он и жадно выпил всё, что было в сосуде. И только потом заметил недовольство на лице самки. Он снова сделал что-то не так?

Раун виновато улыбнулся и протянул пустой сосуд самке. Та, только устало вздохнула и спрятала его в сумку, закрыв таким же странным образом, что и открывала. Затем молча указала Рауну на сумку и вновь закрыла руками грудь. Только сейчас Раун заметил, что ткань, которая прикрывала округлости самки, не плотная и слегка просвечивает, особенно под лучами сайдааса, из-за чего можно было разглядеть под ней тёмные ореолы сосков. В паху снова заныло, а в горле пересохло, так, словно вода туда никогда и не попадала. Дорога домой будет долгой и утомительной – это Раун понял окончательно.

До реки они добрались засветло. Раун был вне себя от радости. Вот теперь точно он станет более привлекательным в глазах этой неизвестной самочки. Вот теперь у него есть шанс на её взаимность. Он наполнит её сосуд водой, взамен той что выпил, помоется и перестанет неприятно пахнуть, а ещё здесь много широких листьев и прекрасная ровная поляна – всё чтобы построить хорошее временное жилище.

Размышляя таким образом, Раун оставил сумку на берегу, попутно пытаясь жестами объяснить самке, что он собирается сделать.

– Я. Мыться. Ты. Сидеть. Тут. – Он как мог, говорил медленно и вкрадчиво, указывая руками, изображая свои и её действия. – Я. Вернусь. И построю жилище. Хорошо?

Немного подумав самка наконец-то кивнула, и Раун смог выдохнуть. Эта самочка очень умная, раз уж поняла его с первого раза, и Рауну не пришлось повторять всё заново.

Со спокойной душой, Раун опустился в воду, перед этим сняв шиэ, чтобы постирать и его тоже. И начал смывать с себя грязь месячной давности. В форме зверя он точно так же потеет, хотя пыли на теле и не остаётся, но запах приобретается соответствующий. Раун тëр себя клочком травы, которую сорвал у берега, полоскал рот с песчаной пылью, что так кстати попалась ему на одном из больших валунов. И отмокал в теплом течении.

Под конец, пока шиэ сох на камне, Раун устроил охоту, ловя рыбу голыми руками. Он уже когда-то так делал, но рыбачить в реке ему нравилось меньше, чем охотиться в лесу. Однако сейчас выбор у него был не большой. Нужно было накормить и напоить самку, да и сам он не отказался бы от хорошей еды. Только представив себе это, его желудок громко и возмущённо заурчал.

Катя

Как же было сложно что-то объяснить этому большому коту. И пусть пока он таскал меня, перебросив через плечо, я отдыхала и даже успела немного вздремнуть, но стоило только ему поставить меня на землю, намекая мол – теперь иди своим ходом – так сразу вспомнилось и то что я хочу пить, и то что без еды уже почти два дня, так и в туалет «по-маленькому» приспичило. Молчу уже о том, что хотелось бы накинуть на себя что-то плотнее лифчика, да и умыться и почистить зубы не помешало бы. Но стоило только мне попросить у этого мужчины свой рюкзак, как тот отказался мне его отдавать, будто бы боясь, что я сбегу от него вместе с рюкзаком. Хоть мне и некуда было убегать, да и рюкзак весом в десять кило – не самая лёгкая ноша, с таким особо не побегаешь. Однако, для этого экземпляра, мой тяжёлый рюкзак был словно пушинка. Он тягал его одной рукой, свободно перебрасывая с плеча на плечо.

В итоге, я просто шла следом, попутно приглядывая для себя очередные манящие кустики. Через какое-то время, мужчина остановился и обернулся. Я, подумав что это хороший шанс, решила убедить его отдать-таки мне мои вещи.

– Отдай! Это мой рюкзак! Мне нужно взять оттуда пару вещей! Ну не могу же я так идти весь день? Ну пожалуйста, отдай! – То что я кричу, поняла не сразу, только когда увидела искренний испуг этого великана.

Он сразу отдал мне рюкзак, и я на радостях забыла обо всём на свете. А открыв карман и увидев флягу с водой, то не задумываясь припала к ней. Пить оказывается мне хотелось больше чем посетить кустики. Сделав несколько больших глотков, я вдруг подумала, что мой спаситель возможно тоже хочет пить. Я протянула ему фляжку, предлагая сделать глоток, но он не торопится брать её из моих рук. Тогда я потрясла фляжкой настойчивей и он наконец-то забрал её. Недоверчиво осмотрел, понюхал, и осторожно приложил к губам. А потом залпом осушил её до дна. Воды у нас больше не было. И видимо на моём лице что-то такое отпечаталось, от чего вид у мужчины вдруг стал извиняющимся.

Забрав фляжку обратно и закрыв рюкзак, только когда рюкзак снова оказался на его плече, я поняла что забыла то, ради чего просила вернуть мне мои вещи – одежда. Второй раз выпрашивать рюкзак было уже стыдно, да и муторно снова ему что-то объяснять, поэтому я опять прикрыла грудь руками и молча пошла за своим двухметровым котиком. Хорошо что в тропических лесах днём жарко, и замёрзнуть мне не грозило.

Вообще, если так приглядеться, то мужчина был не только красив и высок, но и достаточно молод. Сначала я подумала что он чуть старше, потом показалось, что он вполне мог бы быть моим ровесником, но что-то в его поведении и том, как он реагирует на некоторые мои выходки, заставляло усомниться и в последнем.

А ещё смущало то, как он на меня смотрел. Его голодный взгляд вызывал мурашки, которые бегали вдоль спины. Я понимала что означал этот взгляд. Это сначала я подумала что он на самом деле хочет сожрать меня, но тогда он ещё был тигром, а сейчас… сейчас бугор между его ног говорил красноречивее глаз, о его намерениях. Однако, мужчина ничего не предпринимал. А я сама не понимала, жду я его дальнейших действий со страхом, или же предвкушением.

До реки мы добрались как раз к тому моменту, когда я готова была сходить в туалет даже на глазах своего спасителя. Мочевой пузырь готов был лопнуть в любой момент и ноги уже не шли. В этот же момент мужчина обернулся, поставил рюкзак на землю и очень медленно, вкрадчиво заговорил:

– Аки. Танак. Ту. Пар. Ату. – Свои слова он сопровождал жестами, но всё равно было не очень понятно. Сначала ткнул себя в грудь, потер живот, ткнул пальцев в меня, указал на землю. – Аки. Атар. Хэ намур сикхэ. Лаум?

Он изобразил пальцами человечка, который идёт, и крышу над головой. Я вспомнила про палатку в рюкзаке и подумала что он попросил меня устроить лагерь, типа сделать шалаш и приготовить еду. Я кивнула. Уж эта задача мне по плечу. Палатку установлю, булочки и сухари ещё остались, да и очистить речную воду вполне можно, тем более где-то должны были быть специальные таблетки, припрятанные в боковом кармане.

Мужчина ушёл в сторону реки, а я взялась за дело. Палатку установила быстро, во второй раз это оказалось проще. На пол кинула спальный мешок и куртку, худи я надела на себя, наконец-то прикрыв наготу. А перед всём этим я шустро сбегала в кустики. Жить сразу стала легче, но жарче. Снаружи сложила костёр из хвороста, который насобирала в кустах и подвесила над ним котелок с очищенной водой.

Когда вода в котелке закипела, вернулся и мой спаситель, весь мокрый. В руках он держал две большие рыбешки, которые тут же и выронил, увидев палатку и костёр.

ГЛАВА 9. ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ

Катя

~шлëп~шлëп~

Две крупные рыбёшки упали на, едва примятую, траву.

Я подняла глаза, встретившись взглядом с Котиком. Вид у него был ошарашенный, если не сказать шокированный. Он не только выронил из рук свежий улов, но и схватился за мокрые волосы. А я залипла на его обнажённый торс, на котором мелкой россыпью сверкали капельки воды, придавая его смуглой, по цвету похожей на кофе с молоком, коже, поистине завораживающий вид. С волос, по шее и крупным грудным мышцам, ещё стекали тонкие ручейки прокладывая себе дорожки через пресс, по животу, к паху. У меня пересохло в горле. Я попыталась сглотнуть, но у меня это не очень получилось. Машинально опустила взгляд ниже, зацепившись за идеальные косые мышцы, которые словно указывали направление, скрываясь под набедренной повязкой. Опомнившись, что веду себя не очень прилично, вот так разглядывая человека, я устыдилась и резко посмотрела вниз, вернув своё внимание к рыбе.

Две серебристые тушки мирно лежали у ног мужчины, всё ещё изредка двигая жабрами. Это хорошо, значит рыба свежая. И чтобы вновь не начать разглядывать своего спасителя, я быстренько схватила рыбу и начала её готовить. На мужчину я старалась по возможности не смотреть, но краем глаза, всё же видела что он делает. А точнее, что он ничего не делает.

Тигруля просто стоял на месте и наблюдал за моими действиями, что немного раздражало. Он наблюдал как я потрошу рыбьи тушки, чищу их от чешуи и натерев солью, протыкаю найденными неподалёку ровными палочками, а затем втыкаю в землю возле костра. Смотрел не отрываясь, словно никогда не видел как готовят рыбу на костре. Я подняла голову, чтобы понять почему он так внимательно наблюдает и тут же наткнулась на его пристальный взгляд.

Бирюзовые глаза смотрели прямо на меня, не отрываясь и не обращая внимания ни на что больше. Мужчина разглядывал моё лицо. Это бы меня могло испугать, если бы не печальный вид его самого. Отчего-то, мне показалось, что он очень расстроен чем-то. Попыталась вспомнить что я могла сделать не так, но не нашла в своих действиях ничего, что могло бы его так расстроить. Поэтому просто сидела у костра, дожидаясь, когда приготовится рыба, при этом старалась не обращать внимания на сидящего напротив меня Котика.

Рыба вышла на славу! Ух, так вкусно, я ещё ни разу не готовила!

То-ли из-за того что тут другая рыба, то-ли потому что еда на природе всегда вкуснее, а может быть и вовсе из-за того, что я нормально не ела больше суток. Неважно по какой причине, но свою рыбу я съела с огромным удовольствием. Даже в голове у неё успела поковыряться, хотя раньше не любила обгладывать рыбьи головы. Хммм… наверное это все-таки с голоду. Однако, кажется, даже Котику рыбка пришлась по душе. Он умял её за считанные минуты, и кажется вкусная еда даже подняла ему настроение. По крайней мере, он перестал смотреть на меня таким взглядом, словно я его чем-то обидела.

После еды, я отпила немного из фляжки, отдала её в руки Котику, а сама пошла доставать из рюкзака мыльно-рыльные принадлежности. Столько дней не мылась! Нужно исправлять это упущение, ведь голова уже начала зудеть, да и вспотела я просто ужасно. Все-таки расхаживать в тропиках в худи – не самая лучшая идея. Жаль что нельзя полностью раздеться. И не только потому что я сейчас с представителем противоположного пола, а ещё и потому, что меня пугала перспектива, что какое-нибудь насекомое будет ползать по моей голой коже.

Сразу вспомнились цепкие лапки под термобельём и я вздрогнула, передернув плечами.

– Покойся с миром, кофточка… – Я сложила руки в молитвенном жесте, на секунду взгрустнув. Затем вышла из палатки и направилась к реке, предварительно объяснив на пальцах Котику, что я пошла мыться. – Мне нужно к реке. Буду мыться. Не подглядывай! Иначе я тебя кастрирую.

Он никак не отреагировал, но за мной не пошёл. Думаю, это уже небольшая победа.

У реки, я на всякий случай ещё раз огляделась, и только потом разделась, бельё нужно было постирать. Хорошо что оно практически прозрачное – высохнет быстрее, особенно если положить его вон на тот большой камень.

В поход я брала только самое необходимое, так что шампуня и бальзама для волос у меня не было, как впрочем и геля для душа. Однако, зубной щётки, зубной пасты и антибактериального мыла, вполне было достаточно. Я наконец-то смогла почистить зубы, помыла голову и смыла с себя грязь и пот, постирала нижнее бельё и присела на большой камень. Пока бельё сохнет, обсохнуть должна и я, на такой-то жаре.

Под палящими лучами местного светила, я расслабилась, пригрелась. И тут, в воде заметила какое-то движение.

Раун

Такого Раун не ожидал. Вернувшись с реки, и гордо неся в руке свой улов, он совершенно не был готов увидеть то, что увидел. От удивления у него даже рыба выпала из рук. А всё потому, что самка за время его отсутствия успела не только, каким-то чудесным образом, построить жилище, но и нашла себе одежду, с виду ещё более плотную, чем была до этого. Ко всему прочему, она где-то раздобыла питьевую воду и разожгла огонь. И вновь удивила Рауна, когда не задумываясь взялась за рыбу.

Откуда не возьмись, у неё появился нож. Странный – плоский и блестящий, с одной стороны гладкий, с другой зазубренный. На рукоятке не было ни гравировки, ни лоскутка кожи или ткани, она просто была чёрной. В племени Таугари таких не было, самцы вообще не использовали ножи. Для охоты у Таугари были клыки и когти, а разделывали добычу обычно самки с помощью небольших каменных ножей. И они полностью отличались от того, чем пользовалась эта самка.

Она в считанные минуты разделала и выпотрошила рыбу, затем взяла какой-то белый порошок и натёрла тушки внутри и снаружи, а потом и вовсе проткнула их палкой вдоль хребта. Было удивительно наблюдать за действиями самочки. Но задетая гордость самца так и ныла в районе груди.

Это ведь он, Раун, должен быть защитником и кормильцем. Это он должен был сделать жилище, добыть огонь и приготовить и накормить самку. А что в итоге получается? Самочка сама справилась и с жилищем, хотя оно даже на вид было весьма не надёжным, и добыла огонь, и даже рыбу, добытую Рауном, она прекрасно выпотрошила и приготовила. Такую вкусную рыбу, кстати, Раун пробовал впервые.

И сколько бы он не думал над всем этим, выходило так, что самка в нём не нуждалась и защитник из Рауна для неё вышел – никакой. А ещё, он заметил, что все те необычные вещи, самка достаёт из сумки.

«Наверное сумка магическая», – подумал Раун, когда самка достала из неё что-то ещё, что-то в прозрачном футляре. – «Теперь понятно почему она так отчаянно хотела забрать с собой эту сумку. Быть может ей дали эту чудесную вещь в её племени? Кто? Отец? Вождь? Возлюбленный?» – от последнего предположения, у Рауна волосы на загривке встали дыбом. Он не хотел себе даже представлять, что у этой самки мог быть другой самец. – «Нет-нет, от неё не пахнет другими самцами, да и брачных меток или украшений нигде небыло видно.» – Успокаивал себя Раун, пристально наблюдая за самкой.

Та что-то говорила делая странные жесты руками, потом указала в сторону реки и провела большим пальцем поперёк горла. Раун не знал что этот жест мог бы означать, но его спина быстро покрылась холодным потом и стало не по себе. Он рассудил так: самка что-то взяла и направилась к реке, значит вероятнее всего она тоже решила помыться. И хоть Раун не ощущал от неё неприятных запахов, и не видел в её мытье необходимости, он всё же решил оставить её на некоторое время и для этого у него были свои причины.