Футбол 1860 года. Объяли меня воды до души моей…

Оглавление

Группа авторов. Футбол 1860 года. Объяли меня воды до души моей…

Футбол 1860 года

Глава 1. Ведомые мертвецом

Глава 2. Семья встречается снова

Глава 3. Мощь леса

Глава 4. Все сущее, явное и кажущееся, – всего лишь сон сна

Глава 5. Король супермаркета

Глава 6. Футбол через сто лет

Глава 7. Снова танцы во славу Будды

Глава 8. Сказать правду?

Глава 9. Свобода изгнанного

Глава 10. Призрачный бунт

Глава 11. Могущество мух: они выигрывают сражения, отвлекают наши умы, грызут наши тела

Глава 12. Умереть в отчаянии. Вы и теперь уже можете постичь смысл, заключенный в этих словах? Это не просто умереть. Это умереть в позоре, ненависти и страхе, раскаиваясь в своем появлении на свет, – разве не так?

Глава 13. Новое рассмотрение дела

Объяли меня воды до души моей…

Глава 1. Атомное убежище

Глава 2. Покидает раковину

Глава 3. Слежка и угрозы

Глава 4. Бросает вызов – получает вызов

Глава 5. Китовое дерево

Глава 6. Снова о китовом дереве

Глава 7. Бой противится

Глава 8. Короткий

Глава 9. Исповедь Ооки Исана

Глава 10. Взаимное обучение

Глава 11. Преступление как способ самообучения

Глава 12. Генеральная репетиция военных действий

Глава 13. Суд над коротким

Глава 14. Под китовым деревом

Глава 15. Беглец, преследователи, отставшие

Глава 16. Вспышка чувственности (1)

Глава 17. Вспышка чувственности (2)

Глава 18. Вспышка чувственности (3)

Глава 19. Из чрева кита (1)

Глава 20. Из чрева кита (2)

Глава 21. Из чрева кита (3)

Глава 22. Объяли меня воды до души моей

Отрывок из книги

Пробуждаясь в предрассветной мгле, я пытаюсь отыскать в себе жгучее чувство надежды, но обнаруживаю лишь горький осадок сна. Мои лихорадочные поиски, движимые мыслью, что чувство надежды, такое же жгучее, как и опалившее внутренности виски, снова вернется ко мне, всякий раз оказываются тщетными. Я сжимаю обессилевшие пальцы. Каждый мускул, каждая косточка кажутся непомерно тяжелыми, но с приближением рассвета это ощущение неохотно покидает меня, уступая место острой боли. И я с покорностью снова обретаю свое отяжелевшее тело, испытывающее острую боль в каждой частице в отдельности, не ощущающее, что эти частицы как-то связаны между собой. И, настойчиво избегая воспоминаний о том, что это за поза и отчего я принял ее, скрючившись, засыпаю.

Каждый раз, просыпаясь, я снова и снова стараюсь обрести жгучее чувство надежды. Не ощущение утраты, а жгучее чувство надежды, позитивное, существующее само по себе. Убежденный, что мне не удастся его обнаружить, я пытаюсь вновь толкнуть себя в пропасть сна: спи, спи, мир не существует.

.....

С тех пор как он посетил район, где тесно переплелись между собой негритянские кварталы и кварталы белых, прошло уже пять недель, но симптомы сифилиса пока не появились, а антибиотиками, которые он получал понемногу у руководительницы их театрального коллектива, сославшись на боль в горле, удалось умерить резь, и Такаси стал постепенно освобождаться от угнетенного состояния. Благодаря длительному пребыванию в Нью-Йорке (труппа сделала его своей опорной базой, совершая лишь короткие поездки в другие города) Такаси познакомился с медсестрой из отеля и получил у нее бланки рецептов. Девушка-негритянка, исполненная стремления услужить, не только вписала в рецепт название лекарства и дозировку, необходимую для лечения гонореи, но и указала аптеку на бойком месте, что почти исключало вероятность раскрытия подлога.

Вслед за Такаси рассмеялся и товарищ. Окружающие, прислушивавшиеся к отдельным знакомым им словам, которые употреблял Такаси, все подозрительнее смотрели на смеющихся. Из-за шкафа с лекарствами появился фармацевт с печальным потным лицом. Улыбка сразу же сползла с раскрасневшегося птичьего лица Такаси, на нем отразились одновременно надежда и тошнотворный страх, и товарищ, увидев это, тоже заволновался. Однако лысый фармацевт, похожий на ирландца, сказал с сердечностью:

.....