Отрывок из книги
Иисус сказал: пустите детей и не
Широки и прекрасны вольные просторы Орловщины! Бескрайние луга, изрезанные оврагами и слепыми долинами-балками, да леса, уходящие в болота, привычно тянутся к месту, где после долгого дня засыпает утомлённое солнце. Именно здесь сближаются верховья рек Навли и Цона. Словно юные влюбленные, сливаясь воедино и помогая друг другу, несут они вместе свои пресные и чистые воды до самого «Пояса Богородицы» – реки Оки, на правом берегу которой привольно раскинулся тёмный лес, укрывающий старинные поселения от вешних ветров и разливов.
.....
Этот счастливый день и образ её сероглазого бравого улана с тонкими, красивыми чертами лица запомнились Дарье Власьевне на всю жизнь. Не обошлось на их свадебной церемонии в храме и без казуса. Чтобы держать венец над головой высокого жениха, снявшего, как подобает, при входе в храм свой форменный головной убор с султаном, сослуживец и приятель Бобровского, стоявший позади него, был вынужден провести всю службу на цыпочках, да ещё и стараться почти не шевелиться… Это обстоятельство веселило священника, который пытался делать строгое и серьёзное лицо, глядя на влюблённых. Но блестевшие глаза всё равно выдавали особое расположение доброго настоятеля храма к этой необычной паре.
Все годы счастливого супружества муж казался Дарьюшке самым умным и самым благородным человеком на свете. Она, действительно, гордилась им! В счастливые дни, когда Василию Тимофеевичу удавалось приехать в Бобровку к жене в краткосрочный служебный отпуск, молодая барыня по традиции выходила встречать его на крыльцо. «Ну, как же он хорош, как высок и смотрит соколом! – думала она с восторгом, глядя на своего ненаглядного Василия Тимофеевича, и благодарила за всё свою судьбу. Супруг относился к своей голубушке Дарьюшке с особым благоговением. Он был строг и громогласен, выработав командный голос за долгие годы службы. Дарьюшка являлась полной противоположностью мужу. Хрупкая, утончённая, изысканно изящная, она к тому же ещё и говорила едва слышно, что невольно заставляло окружающих её людей почти затаить дыхание, чтобы лучше расслышать и понять, о чём она говорит. Это обстоятельство всегда делало графиню Бобровскую центром всеобщего внимания. Среднего роста, но величественная она удивительным образом на праздничных балах приковывала к себе гораздо больше взоров и мужчин, и женщин, чем её красавец супруг. Василий Тимофеевич и сам замирал при общении с женой. Со стороны многим казалось, что бравый генерал находится в полном подчинении у своей тихой жёнушки, которую за глаза в светском обществе называли Дарьей ВласТьевной. Каким бы привлекательным ни был супруг для светского женского общества, никто из красавиц-аристократок даже и не помышлял о соперничестве с его властной супругой. В качестве приданого граф Шувалов, проводивший по поручению Государя основное время собственной жизни в большинстве своём за границей, так как слыл опытным дипломатом, подарил молодой семье Бобровских доходные дома в Москве и Санкт-Петербурге. А также – родовое поместье в Симбирской губернии и доходное имение на сто пятьдесят душ неподалеку от родового имения зятя – села Бобровки в Орловской губернии. Это обстоятельство делало удобным для Дарьи Власьевны самостоятельно вести семейные дела. Она с большой тщательностью подбирала управляющих имуществом. Самолично вела все амбарные книги, строго контролировала расходы и финансовые поступления, с удовольствием отмечая экономический рост важных показателей и отдельно – прибыли по каждой из проведенных с имуществом операций … Хозяйка из графини вышла отменная. К тому же специально полученное образование давало о себе знать, лишь дополняя природную «экономическую жилку». А когда отец её отдал Богу душу, то и его немалое имущество отошло в пользу семьи единственной дочери. Так, в трудах и заботах, вечных молитвах и ожиданиях возвращения мужа, а потом и сына из дальних военных походов пролетала жизнь графини Бобровской.
.....
