Читать книгу Хроники бункера 7. Часть I Пробуждение - - Страница 1

Александр Д.

Хроники бункера 7. Часть I .

«В мире, где время остановилось, он стал часовым механизмом нового рассвета».

Пролог

Мир умер не в один миг. Он угасал постепенно – как свеча на ветру, теряя пламя капля за каплей.

Сначала исчезли города. Их огни растворились во тьме, оставив после себя лишь призрачные очертания руин. Потом пропали дороги – словно нити, связывавшие людей, оборвались одна за другой, и никто уже не помнил, куда они вели. Затем смолкли голоса – последние отголоски человеческой суеты, угасшие, как далёкое эхо.

Теперь осталась только тишина. Тяжёлая, всепоглощающая, заполняющая собой каждый уголок пространства. Тишина, в которой даже собственное дыхание кажется неуместным звуком.

И он.

Одинокий свидетель конца. Последний хранитель памяти о том, что когда‑то было. Человек, для которого каждый рассвет – не дар, а вызов. Каждый вдох – не просто физиологический процесс, а сознательное решение продолжать.

Он не знает, сколько прошло времени. Дни сливаются в недели, недели – в месяцы, а календарь давно превратился в груду истлевших листов. Но он помнит. Помнит имена, лица, смех, тепло рук. Помнит, потому что забыть – значит сдаться.

В мире, где время остановилось, он стал часовым механизмом нового рассвета. Не героем, не спасителем – просто человеком, который не позволил тьме поглотить последний огонёк жизни.

Это его история. История о том, как в самом сердце пустоты рождается надежда.

Глава 1. Дом на краю леса.

Рассвет пробивается сквозь щели в обшарпанных досках, рисуя на полу призрачные полосы света – будто робкие штрихи художника, пытающегося оживить мёртвое пространство. Александр Воронов, бывший инженер‑атомщик, просыпается от скрипа половиц и далёкого вороньего крика. Звук резкий, пронзительный, словно напоминание: мир всё ещё здесь, даже если кажется, что он давно исчез.

Его убежище – полуразрушенный дом на окраине мёртвого леса. Стены покрыты паутиной трещин, крыша местами провалилась, но здесь ещё можно укрыться от ветра и диких зверей. Каждое утро он проверяет окна, укрепляет ставни, пересчитывает скудные запасы – словно совершает древний ритуал, удерживающий его на грани безумия. Эти действия – не просто привычка. Это молитва, обращённая к самому себе: «Я ещё здесь. Я ещё живой».

Во дворе, словно памятник ушедшей эпохе, стоит старая «Нива». Ржавая, потрёпанная, но всё ещё на ходу. Для Александра она больше, чем машина – последний осколок цивилизации, символ свободы, которой больше нет. Он проводит рукой по облупившейся краске, будто гладит живое существо. Металл холодный, но в этом прикосновении – тепло воспоминаний.

– Ты ещё держись, – шепчет он. – Мы оба держимся.

Глава 2. Тени прошлого.

Каждое действие пробуждает воспоминания. Они приходят без приглашения, как тени, скользящие по стенам в лучах закатного солнца.

Ведро у колодца – как день, когда он нашёл этот дом. Тогда ещё теплилась надежда, что где‑то есть люди, что всё наладится. Он помнил, как солнце играло на каплях воды, а в воздухе пахло свежей землёй. Теперь колодец – лишь источник жизни, лишённый всякой поэзии. Вода холодная, безвкусная, но она даёт силы.

Сломанная канистра – как ночь, когда он потерял жену и дочь. Они отправились за медикаментами, а вернулись лишь слухи о бандах мародёров. Александр до сих пор слышит их голоса в ветре, видит их тени в углах дома. Иногда ему кажется, что дверь скрипнет, и они войдут, смеясь, с пакетами лекарств и консервов. Но тишина остаётся глухой.

Засохшие цветы на подоконнике – как последний разговор с отцом, который умирал от лихорадки. «Держись, Саша. Даже если ты один – ты всё ещё человек», – прошептал старик, закрывая глаза навсегда. Эти слова звучат в его голове каждый день, как мантра, как приказ – не сдаваться.

Он разговаривает сам с собой. Иногда – с воображаемыми собеседниками.

– Ты думаешь, я схожу с ума? – спрашивает он у тени на стене.