Читать книгу В отражении - - Страница 1

Я просыпаюсь от почти оглушительного стука колес об рельсы в тускло освещенном вагоне старого поезда. Стягиваю с головы огромный капюшон, чтобы оглянуться по сторонам. Вагон поезда совершенно пуст. Вокруг ни души. За окном виднеется густой туман, сквозь который невозможно что-либо разглядеть. Неизвестно, куда движется этот поезд и где он находится сейчас.

Как и всегда, поезд останавливается на одной из туманных станций. Двери медленно отворяются, впуская другого пассажира. Из всех пустых мест он выбирает то, что рядом со мной, и тяжелыми шагами направляется ко мне. Он невысокий, примерно моего роста. На нем темная мешковатая одежда, а лицо накрыто тканью капюшона.

Незнакомец не произносит ни слова, но я четко ощущаю его взгляд из-под тени капюшона. От этого мне становится не по себе, и я отворачиваюсь к окну, делая вид, словно там есть что-то интересное. Хотя, кроме тумана, смотреть нечего. Со скрипом двери поезда закрываются, и он снова приходит в движение, направляясь все дальше в неизвестность.

Этот сон всегда идет по одному и тому же сценарию. Я вижу его практически каждую ночь и не в силах что-либо в нем изменить. При мне и на поезде нигде не было часов, так что я не мог узнать, сколько времени длится наша поездка в никуда. Сон обрывался сам спустя какое-то время. И что-то мне подсказывает, что каждая наша поездка становится все дольше предыдущей.

А нынешняя подходит к концу, когда свет в вагоне вдруг гаснет, погружая его во мрак.

Я открываю глаза, первым делом созерцая белый потолок своей спальни. Яркий свет пробивается сквозь щель неплотно закрытых штор, попадая мне в глаза, и заставляет зажмуриться.

Я понимаю, что проспал колледж, когда осознаю, что это утро слишком светлое для утра декабря. Часы указывают на то, что уже ровно десять утра, и можно уже никуда не спешить. Есть возможность спокойно прийти в себя и еще полдня проваляться на кровати.

Медленно провожу рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него усталость и всю разбитость, несмотря на столь долгий сон. Неохотно переворачиваюсь на бок, уставившись на голые стены квартиры, которую я снимаю по дешевке. Думаю, я мог бы целыми днями лежать вот так и пялиться на ободранные куски обоев, при этом ничего не делая.

Собрав все те немногие силы, что во мне были, упираюсь руками о сбившиеся простыни и заставляю себя подняться с кровати. Босыми ногами бреду до ванной, дабы смыть остатки сна прохладной водой. И в итоге натыкаюсь на свое опухшее после сна лицо и гнездо на голове.

Проворачиваю кран холодной воды и снова отвлекаюсь на волосы. Провожу по ним ладонью, в попытках уложить непослушную торчащую вверх челку. Как только я убираю руку, приглаженные пряди тут же упрямо возвращаются в прежнее положение. С таким же упорством я продолжаю попытки укротить собственные волосы, чего мне по итогу никак не удается. Не знаю, сколько времени я потратил на это бесполезное занятие.

Складываю ладони лодочкой, набирая воду и позволяя ей течь между пальцев. Как только прохладная вода касается моего лица, на какую-то долю секунды я ощущаю бодрость, прежде чем она пропадает так же быстро, как и появляется. Капли медленно стекают вниз по осунувшемуся лицу, собираются под подбородком и либо стекают по шее, либо падают в раковину. Усталые карие глаза с темными кругами под ними смотрят на собственное отражение, и я вновь задаюсь вопросом, кто я и что я здесь делаю. Сколько бы у себя самого ни спрашивал, ответа мне пока что не найти.

После ванных процедур мой маршрут ведет на кухню, к полупустому холодильнику, откуда я хватаю первое, что попадается под руку. Впрочем, полным он никогда не был, и наверняка это единственное, что я съем за весь день.

Очередной день прошел муторно и тоскливо. За сегодня я не сделал ничего полезного, разве что дописал свои долги по учебе, чтобы в один день сдать их и снова исчезнуть примерно на недельку, чтобы отдохнуть от социума, от которого я устану за этот самый день.

Переключая очередную скучную передачу по телевизору, краем глаза замечаю, как на экране телефона, который вечно на беззвучном режиме, светится экран. На нем высвечивается уведомление. Здесь есть только два варианта: либо ожил чат моей группы в колледже, либо моя мама решила узнать, как прошел мой день. Ставлю на второй вариант, поскольку – поднимаюсь взглядом выше, к часам – сейчас самое время. Мама пишет каждый день в одно и то же время. Один и тот же вопрос. И мой ответ тоже всегда один и тот же: «Отлично». А на вопрос о том, как поживают мои «друзья» – те, что я якобы завел за время учебы, – я всегда отвечаю так: «Отлично». И обязательно добавлю ради правдоподобности что-то вроде: «Сегодня после пар задержались, чтобы погулять компанией». В качестве своих так называемых «друзей» я использую реальные имена своих одногруппников. Так что да, эти ребята даже не в курсе, что «дружат» со мной. Но маме знать об этом не обязательно. Я ведь знаю, что она заклюет меня с этим вопросом. Мне было проще соврать и ни о чем не париться. Пусть думает, что я изменился, перестал быть тем интровертом-затворником, которым она знала меня всю мою жизнь.

Тянусь к пульту, нажимая на кнопку выключения. Комната погружается в темноту, и в ней воцаряется тишина. Единственный источник света – телефон, где открыт чат с мамой. Выключаю его, пока она печатает свой ответ. Она обязательно расскажет, как гордится мной и насколько рада, что я встал на хороший путь и не гнию в одиночестве в своей комнате. А затем в красках подробно распишет, как прошел ее день, как прошел папин день, как прошел день моей младшей сестры.

И мне становится стыдно за самого себя. Нет, врать мне не нравится, но приходится. Потому что также мне не нравятся лишние вопросы и нравоучения по поводу того, как я живу. Меня, вроде как в своей жизни все устраивает. Разве что скучно. Так что да, остается гнить здесь, в одиночестве. В этой комнате. Практически каждый день. По крайней мере, не приходится терпеть общество людей, строить из себя душу компании и корчить улыбки. Такое явно не по мне.

В прошлом году мама грозилась приехать ко мне, в другой город, где я проживаю на время учебы. Тогда я усвоил урок и начал ей врать, отчего каждый раз на душе становится грузно.

***

Следующим утром я проснулся раньше будильника и даже успел на автобус, забитый кучкой людей. Обожаю такие утренние дни, когда в заполненном транспорте, прижимаешься к кучке незнакомцев и потом пытаешься из этой же толпы вытеснить единственного себя и остаться в целости и сохранности.

Мое привычное место на самом заднем ряду, как обычно, пустует, и я направляюсь к нему. И пока я иду к своему месту, на меня снова смотрит пара глаз из-под соломенных волос. Странный тип, подмечаю я уже который раз. Как ни странно, помню этого парня еще с первого курса. Он так же, как и я, не сдружился ни с кем из нас, хоть и может перекинуться парой слов с остальными и участвовать в командных работах без проблем. Зато он дружит с какими-то ребятами из других групп, что я видел не раз. Я не очень наблюдательный, но этого парня странным образом запомнил.

Посреди пары лимит моей бодрости заканчивается, и я начинаю клевать носом, сложив руки на парте. Тихий и монотонный голос преподавателя усиливает эффект, почти убаюкивает. В тот момент, когда я окончательно теряю связь с реальностью и почти впадаю в сон, мой лоб со стуком приземляется на парту, привлекая внимание всех остальных. В том числе и того самого преподавателя. Он замолкает, и по аудитории пробегает волна тихих смешков. Взор всех направлен на меня. Особенно недовольный преподавателя.

– Если вы собрались спать на моей лекции, то могли бы и вовсе не приходить.

Сон как рукой сняло. Я прикладываю ладонь ко лбу, который приземлился на ручку. Я мог бы сказать, что меня это ни капли не задевает и что мне все равно на толпу студентов, бросающих в меня смешки из-за забавности ситуации. Но не совсем. Ощущаю, как горят кончики ушей, когда нахожу в себе силы поднять глаза и коротко ответить:

– Извините.

Остается лишь сделать вид, что ничего не произошло, и продолжить слушать лекцию. И при этом не дать себе заснуть.

Большой перерыв длиною в полчаса становится идеальным временем для того, чтобы поспать в пустой аудитории. И к моей удаче этой самой аудиторией становится та, что для лекций. Впрочем, как и всегда.

Со звонком коридоры наполняются толпой студентов, сквозь которую мне снова приходится протискиваться. Во всей этой кучке людей я чувствую себя максимально дискомфортно. Появляется острое желание растолкать всех в стороны руками, сбежать. Однако я подавляю его, стараясь спокойно литься по нескончаемому течению студентов, идущему по коридорам на обед.

Наконец мне удается вырваться и вдохнуть хоть немного воздуха, вместо душного дыхания студентов. Выбранная мной аудитория, как всегда, оказывается открытой. Внутри никого, и я могу проскользнуть незаметно. Мой выбор падает к самому последнему ряду, где меня не будет видно.

Я подкладываю сумку под голову в качестве подушки и устраиваюсь поудобнее на скамейке. Сонливость еще с первой лекции так и не покинула меня. Особенно сейчас трудно сдерживаться порыву не заснуть. Даже на такой жесткой и не совсем удобной поверхности мне без усилий удается провалиться в сон.

При пробуждении перед моими глазами оказывается не знакомая аудитория, а знакомый поезд. В ушах звучит не звонок на пару, а стук колес. Так и начинается мой очередной путь в никуда.

Поднимаю голову от окна, разминаю затекшие руки, которые были сложены на груди. Оглядываю вагон поезда, все еще надеясь встретить здесь хоть кого-нибудь. Только вот он снова пуст. И теперь я делаю то, чего не делал никогда – встаю со своего места.

Я двигаюсь к концу вагона и дергаю за ручку двери. Та поддается, и мне удается попасть в следующий вагон. В нем тоже никого. Я направляюсь к следующей, и в это же время поезд останавливается, чтобы впустить другого пассажира – неизвестного парня в капюшоне.

Через стекло я вижу, как парень смотрит на пустующее место, где обычно сижу я и ожидаю неизвестно чего. Не увидев меня на месте, парень поворачивает голову в мою сторону. Уверен, прямо сейчас наши взгляды пересеклись. Я ощущаю это по тому, как по всему телу поползли мурашки, невольно заставляя всего меня вздрогнуть.

Парень делает шаг вперед, отчего я инстинктивно делаю свой назад. Не церемонясь, незнакомец с силой отодвигает дверь и тяжелыми шагами направляется ко мне. Он снова собирается поймать меня и посадить обратно. Но что, если я убегу? Поэтому это то, что я делаю – начинаю бежать со всех сил.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы знать, что этот парень бежит за мной. Наш топот отдается звуком по всему пустому вагону, в такт стукам колес. С легкостью распахнув дверь, я бегу по следующему вагону. Напряжение во всем моем теле нарастает, когда я слышу его все ближе и ближе. Моей выносливости едва хватает, поэтому уже достаточно скоро мое дыхание сбивается, а ноги путаются друг с другом, отчего я едва не спотыкаюсь и не падаю.

Я буквально могу ощутить его дыхание на своем затылке, отчего волосы на нем встают, а все тело покрывается очередной волной мурашек и неприятным холодком.

Дрожащей рукой дергаю дверную ручку, но та не поддается. Я в панике, а рука незнакомца касается моего плеча, и он разворачивает меня к себе. Это ощущается, как реальное физическое прикосновение, которое заставляет меня пробудиться, и я распахиваю глаза.

– Это еще что такое, а?

Противный писклявый голос режет слух, а яркий свет слепит сонные глаза. Я переворачиваюсь и с глухим стуком приземляюсь на пол, прямо на плечо. Слегка морщусь от боли, пока надо мной нависает какая-то женщина и отчитывает.

– Ты что здесь делаешь?! Быстро вставай давай!

Судя по всему, эта женщина – преподаватель. И, судя по ее лицу, прямо сейчас она очень зла и, по всей видимости, из-за меня.

Прямо сейчас чувствую себя максимально убитым. И не только потому, что упал и неудачно приземлился. Однако нахожу в себе силы подняться.

Мое лицо вытягивается, когда, посмотрев в окно, вместо пейзажа за ним, я вижу в нем отражение аудитории вместе со мной и разъяренным преподавателем за моей спиной. Сколько сейчас времени и сколько я проспал? Вопрос тревожно крутится в сознании.

– Какая группа? Кто твой куратор? – продолжает сердитая тетка.

Абсолютно проигнорировав ее, я выбегаю из аудитории.

– Куда пошел? Я с тобой говорю!

Затем она говорит что-то еще, но это меня не останавливает. А в коридорах уже пусто, и вокруг ни души. Пары давно закончились.

Вечерний мороз колко ударяет в лицо, а клубы пара вырываются изо рта, когда я выбегаю на крыльцо. Куртка, надетая наспех, распахнута. Нахожу в кармане свою шапку и медленно спускаюсь по лестнице, переводя дыхание.

Раньше со мной такого никогда не случалось, чтобы, уснув на полчаса, я просыпался лишь спустя несколько часов. И то, потому что меня разбудили. Поэтому я перестал ставить будильники. Оказалось, зря.

Недавно выпавший снег приятно скрипит под ногами. На какое-то время расслабляюсь, ощущая его под своими шагами и слушая этот звук. Из этой безмятежности меня выдергивает рука, что с хлопком падает мне на плечо. В эту же секунду я изрядно напрягаюсь. Немного поворачиваю голову и краем глаза замечаю человека в капюшоне, стоящего за моей спиной. Напрягаюсь сильнее. Быть того не может. Это он?

Вздрогнув, я поднимаю руку и резко разворачиваюсь. Мой локоть прилетает прямиком в лицо незнакомца.

– Ох ты ж, блин! – Незнакомец в капюшоне хватается рукой за лицо, сгибаясь пополам.

А я делаю шаг назад, не веря своим глазам. Не мог же я этого типа из сна встретить в реальной жизни. Незнакомец поднимает голову, а я готовлюсь с секунды на секунду начать убегать.