Читать книгу Форма ужаса человеческого - - Страница 1
Оглавление«ФОРМА
УЖАСА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО»
Фантастическая повесть о человеке и о остальных.
Посвящается дорогой и любимой семье , Лёне Авраменко,
Кате Белогрудовой , Кате Батраковой и Ване Крючкову.
«ФОРМА УЖАСА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО»
Повесть
1.
Эмиль и Шарль с самого детства были неразлучными друзьями.
Что уж и скрывать , что юные годы их прошли во Франции, что довольно ясно уже по их именам!
Сейчас ровесникам стукнуло 20 лет. Их довольно светлая юность и романтическая целеустремлённость к чему-то эдакому, возвышенному выпала на печальное для Пятой Республики время – время правления Эмманюэля Макрона, оставившего в памяти современников, наверное , самые ужасающие воспоминания о попытке сохранить европейскими маленькими государствами своего некогда значимого положения , но теперь уже мнимого , на мировой политической арене… Пожар воспетого Виктором Мари Гюго Собора, большой упадок промышленности, а также культурное обнищание страны под знаком «отдать дань новым ценностям», впрочем… уже упомянута, упомянута в романе политика! А так хотелось обойти её, следуя принципам Анри Стендаля… Пусть читатель примет моё всецелое раскаяние и последует со мною дальше по страницам сей книги!
Итак , Эмиль и Шарль. На самом деле, если касаться национальной принадлежности имён, то можно сказать, что первое из них, то есть Эмиль , далеко не французское, восходящее к древнеримским истокам , а впоследствии тесно переплетающееся с германскими. Шарль… это , можно сказать, национальное имя для Франции, хотя также несколько туманное связанное Германией.
Итак , в третий раз: Эмиль и Шарль. Что они такое из себя, собственно , представляли? Не что иное, как двух любящих , верных и преданных друг другу молодых человека. Один , Эмиль , высокий , стройный юноша , следивший за собой тщательно, наверное, почти каждый день фотографировавшийся. Результаты его заботы о собственной персоне были налицо и довольно приятны всякому глазу: чистенькие туфли , серый плащ а-ля денди, а сверху – тёмная пышная шевелюра , волнами спускающаяся по обе стороны ото лба , весьма чистому и гладкому как и всё лицо его, которое обладатель его непременно с рвением мазал лосьоном. Что уж и говорить о том ,что девушки , попадавшиеся Эмилю по жизни , начинали краснеть при виде такого , одним словом , красавчика и от своих задних мыслей и мечтаний касательно этого молодого человека чаще всего переставали с ним общаться , от стеснения ли , или же от боязни начать сношения с ним… короче говоря , просто ходили вокруг да около , и не одна из них не решалась подступить к нему близко , так как , наверное , ещё и понимала ,что станет окружена завистницами и лишится посредственных подруг.
А что же Шарль? И этот был не хуже своего товарища! Правда , ростом был ,всё таки, чуть пониже, да и волосы были посветлее и покороче, но это не мешало ему носить образ ничуть не менее привлекательный , чем у Эмиля.
Гораздо больше различий было в их характере и в планах на жизнь. Эмиль , будучи человеком мечтательным , часто уходящим мыслями своими далеко-далеко от правды жизни , хотел посвятить себя чему-нибудь высокому , праведному. Это у него получилось. Эмиль поступил в Парижскую высшую национальную консерваторию музыки и танца, ступив по коридорам, где ходили прежде её знаменитые студенты , такие как Оффенбах , Делиб , или же Сен-Санс и Альбенис… В этих стенах , где музыка и искусство в отдельных кабинетах ещё сохранили свою неприкосновенность к мрачной жизни, наш молодой герой знакомился с теорией музыки, пел, писал сложные диктанты , в конце концов – даже сочинял музыку!
Шарль придерживался других , как будто специально , противоположных взглядов. Он слыл совершенным материалистом , учился на военного лётчика , не любил фантазировать и мечтал купить немецкий автомобиль , чтобы путешествовать на нём куда захочется.
2.
Перенесёмся вдаль от Франции. В Америку. В Калифорнию.
В одном месте в том славном штате высился дворец. Величественный дворец. Казалось , он был построен теми же , кто строил Версаль: золотые украшения на тёмно-синих крышах , венчавших н-образный двухэтажный дом, такая же шахматная чёрно-белая плитка на площадке перед домом… А внутри? Внутри также богато, как и снаружи.
– Господин А***, изволите ли принять к себе мистера Б***?
Этот звучный вопрос лакея чуть ли не эхом дошёл через анфиладу дворца, где жил один из самых влиятельных людей на планете , господин А***. Ему потакал Дж. Байден , его боится Д. Трамп…
–Да , пусть войдёт , – небрежно , спросонья крикнул одному из своих многочисленных слуг олигарх, сидевший уже минут двадцать за письменным столом из красного дерева.
– Дражайший господин А***, я от господина В***, вашего друга.
– Говорите , я вас слушаю.
– В*** согласился профинансировать ваш некоторым образом многообещающий проект, который станет выгоден и для него , и для вас!
3.
В Париже наступала весна. Слякоть , грязь , сырость –вот первые впечатления от этого времени года у Шарля; неведомое городской массе пробужденье природы , щебетанье птичек, тёплое солнышко – вот первые мысли Эмиля касательно того же предмета.
В такое совершенно разное для обоих друзей время года вышли Эмиль и Шарль как-то погулять в выходной мартовский день по Парижу.
Маршрут их лежал по Елисейским полям. Неспешно идя по ним , юноши с увлечением обсуждали следующую проблему:
– Ты знаешь , – протянул Эмиль , – а не пора ли нам… Обзавестись жёнами?
– В двадцать лет?
– Ну да , что тут такого!
– Ну не знаю , это как-то ,всё-таки , очень… рано.
– Как? Просто… понимаешь ли…
– У тебя появилась возлюбленная?
– Ну…
– «Ну» то есть «да»?
– Ну пусть будет «да»!
– «Пусть будет»! – усмехнулся друг, – Раз уж есть так и говори , от кого ты это скрываешь , от меня ли?…
Шарль очаровательно улыбнулся Эмилю , и тот также не выдержал и улыбнулся.
– Ну так женись, если хочешь , тебе решать, – произнёс Шарль.
– А как же ты? Ты понимаешь… ах , не знаю , как это и объяснить… понимаешь, мы будем тогда в неравном положении: я женат, ты холост… я буду ,так сказать, закрепощён, что ли… я стану меньше времени уделять тебе… а мне так хочется всецело отдаться дружбе с тобой… ты ведь для меня подобен нити Ариадны, ты помогаешь пройти мне этот трудный лабиринт жизни! У меня сердце кровью обливается! Нет, даже раскалывается!
– Ну тогда не женись.
– А с другой стороны, знаешь ли… непреодолимое желание… эдакий , скажем, зов сердца… времена тяжелые, неизвестно , представится ли ещё возможность иметь семью, вдруг что… эх, политика, политика… а так , если представить… у меня будет ребёнок, я буду счастливым отцом… буду гладить ребёнка своего , сына , или дочь, по головке, а дитя моё будет сидеть у меня на коленочке, и я буду его горячо целовать , как самое драгоценное создание в мире…
– Ну тогда женись.
– Но вдруг станется так, что я окажусь несчастным отцом? Вдруг дитя моё не будет меня любить сильно , крепко, вдруг оно окажется низким , циничным, подлым существом по натуре своей? О, я всё равно его буду любить безответной отцовской любовью , несмотря ни на что, но он… будет всего лишь использовать меня, как источник денег , скажем… Что тогда? Моя жизнь будет разбита , и моя любовь будет взаимна только по отношению к Софи, ну… то есть, моей возлюбленной , и к тебе , мой дорогой Шарль!
–Ну тогда не женись, – обрубил Шарль, уставший от душевных излияний своего товарища, и друзья продолжили свой путь по сердцу Парижа.
Светило яркое солнце, играющее на преимущественно тёмно-синих крышах ,как французские мундиры Восточной , или же Франко-Прусской войны, блиставшее также и на мокром от капель дождя асфальте, где лужи маленьким зеркалом популяризировали ослепительные лучики и источник их.
Так как был выходной, народу было очень много. Улицы наполнялись не только жителями столицы, но и гостями её , весьма многочисленными , как, впрочем, и всегда.
Друзья устали от большого количества людей и захотели свернуть на менее посещаемые улицы. Следуя прямо по траектории ,намеченной дорогой ,пройденной по Елисейским полям, друзья очутились в Булонском лесу. Там Эмиль и Шарль замедлили движение. Шарль обнаружил вдруг, что ему пришло оповещение, причём довольно странное:
«1 апреля , в 7.00, вы должны явиться в аэропорт Шарль-де-Голль, стоять у входа в военном обмундировании, которое пришло уже на квартиру Вам».
– Очень странно.
Через пять или шесть минут и Эмилю, и Шарлю пришли извещения о том, что «1 апреля в 20.30 метеорит «Левиафан» упадёт на Землю. Место его падения определено: Исландия и её окрестности. Габариты метеорита: 1км на 1,5 км на 1,7 км. Спастись можно только в бункерах Западной Сахары, выстроенных очень глубоко в толщах песков. Просим поспешить туда граждан Франции».
– Что?
Такой только вопрос смог выдавить из себя потрясенный Эмиль.
Они шли молча, сознавая , что это, возможно ,одна из последних их прогулок по Парижу, который ещё не затопила волна километрового цунами, которое придёт ночью первого апреля с северо-запада и снесёт эту соломинку- Эйфелеву башню; эту лёгкую подковку – Триумфальную арку; этот милый пряник Сакре-Кёр; унесёт в бушующий океан уже новый шпиль Нотр-Дама де Пари, пробьёт его многострадальные витражи , уничтожив их основательно и бесповоротно. Да что, Париж! Не он один , по-видимому, испытает такие лишения и несчастия… В конце концов – люди! Вот кто по-настоящему станет рыдать! Стены домов не будут реагировать на бурю, но люди… Будут.
–Постой, – всё-таки нашёл к чему прицепиться Шарль, – всех просят покинуть столицу, но я… должен стоять у порога Шарля-де-Голля в семь утра… это что-то, да должно значить…
– Несчастный, – вздохнул Эмиль, – тебя хотят как-то использовать… о, сколько я не успел сделать за свою жизнь… Женитьба? Что теперь будет с Софи… Всё поменяется… Теперь уж и фортепиано будет ни к чему , с такими-то бедствиями… Куда же докатится мир? О , нет! Это судьба! Вернее ,как говорил один священнослужитель в «Красном и чёрном», следует говорить «провидение», а не «судьба»! О , Провидение! За что ты так жестоко с нами! За что! Я не спасусь, не говори мне ничего более, Шарль, я не хочу лететь в Западную Сахару, нет, не хочу! Я умру тут.
Как ни старался уговорить Шарль своего друга, решение Эмиля оказалось бесповоротным.
Шарль давал выговориться другу и молча обдумывал своё необычное положение.
Было, скрепя сердце , решено следующее: Софи должна спастись от апокалипсиса – по крайней мере, во имя любви к Эмилю. Софи рыдала, когда пришло время расставаться с любимым.
4.
Город пустел, как и все другие .
Эмиль ничего не мог путного придумать, чтобы как-то приободрить себя. Он не спал ночами, переживая из-за расставания со всеми теми, кто ему так дорог и так важен…
Очаровательное существо был этот Эмиль! Обычно, когда люди одеты с иголочки, следят за собой, то не находят времени для других. Но пока руки Эмиля прихорашивали его, все мысли студента были о Софи и о Шарле. «Ах , Софи, – думал Эмиль, – ты такая прекрасная, слова бессильны выразить твоё бесподобие, отразить глубину чувств , которые вспыхивают так ярко, как огонь , как… как развёрнутое уменьшенное трезвучие в увертюре к опере «Тристан и Изольда» Рихарда Вагнера!..
Почему-то это неординарное сравнение пришло в голову Эмилю.
– «О, мой дорогой, горячо любимый Шарль, – также часто вспоминал о друге Эмиль,– сколько мы ещё не обошли с тобою, сколько ещё не посмотрели за жизнь… Спасибо , спасибо тебе огромное за эти годы! Ты для меня был всем, как Пушкин для России…»
Начитанный студент опять осёкся, опять неудачное сравнение!
Таким образом наш Пьер Гренгуар проводил остаток марта. Он никуда не собирался уезжать , не видя смысла в своём дальнейшем существовании, так как погибнут все его близкие люди , погибнет и искусство , бессильное перед природой , неукротимой природой.
В его доме, выходившем на бульвар де Курсель, был подвал ,который можно было бы замуровать, перед этим натащив туда еды и питья.
Сентиментальный Эмиль предполагал выйти после цунами на улицу, взглянуть на пост апокалиптический Париж и умереть.
–Левиафан, Левиафан… Ты мне испортил жизнь,– по-детски с грустью заключил Эмиль.
5.
Аэропорты наводнились беглецами, спасающими свои жизни. Все выезжали в Западную Сахару. Небо в Западной Сахаре всё было усеяно самолётами, доставлявшими граждан различных государств. Состав беженцев оказался пёстрым. Это были американцы, бразильцы, китайцы, индусы, французы, англичане, немцы, индонезийцы, африканцы. Русских на удивление прибыло в Западную Сахару лишь двадцать миллионов – число, несопоставимое ,например, с китайцами , прилетевшими почти полным составом. Миллиард. Столько же, между прочим , было и индусов. Американцы были немало удивлены ,почему так мало русских прибыло на базы в Западную Сахару. Стали выяснять. Оказалось , что на русское воображение повлияла дата – первое апреля. В России первое апреля – день дурака. В эту дату принято разводить людей, обманывать , подшучивать над ними. Поэтому нежданно-негаданно русские не восприняли всерьёз информацию о скором столкновении «Левиафана» с Землёй.
Бункеры, которых было сто тысяч (до сих пор не представляется ясным, как они были возведены так тихо и незаметно , и, главное, за какие сроки), наполнялись жителями Земли. Было шумно. Шум и гам творились, вероятно, от всеобщего возбуждения , напряжения. В одном месте – нервический смешок, а в другом – рыдания и всхлипывания. В общей своей массе народ обезумел , и это вполне естественно.
К концу марта, то есть , за день за столкновения, в бункеры Западной Сахары было доставлено около девяноста пяти процентов всех людей.
Остальные пять процентов , то есть большая часть русских и отдельные индивидуумы по всей планете либо не верили в сам факт скорого падения метеорита , либо уже распрощались с
жизнью, либо готовились самостоятельно выживать в новом мире в своих укрытиях, эдаких домашних бункерах.
6.
А где-то в Калифорнии в этот момент был уже упомянутый Господин А***.
– Господин А***, ваш самолёт готов. Заправлен и готов к полёту.
– А пилот? Уже на месте?
– Да, он в самолёте.
– Я полетел. На время моего отсутствия я назначаю тебя главным.
– Хорошо, господин.
– Поддерживай хозяйство, следи за чистотой дворца. Будь как дома, но не забывай что ты на службе.
Господин А*** улыбнулся, поправил очки в золотой оправе и пошёл к самолёту.
Дул сильный ветер. На голове у А*** остались лишь небольшие количества седых мелких волос, и поэтому ничто не колыхалось на его голове от порывов ветра. Только пальто, чёрное как смоль , развевалось , пока олигарх шёл по гранитной дороге от своей виллы ко взлётной полосе . Со спокойствием и расстановкой сел он на борт. Там уже лежали его вещи – пять чемоданов – погруженные слугами. Господин А*** раскинулся в кресле, поздоровавшись с семьей своей, состоявшей из супруги и трёх детей – двух мальчиков и одной девочки.
