Читать книгу Дорога К Доверию - - Страница 1

***

– Я хочу, чтобы Вы кое-кого нашли, – сказала посетительница, даже ещё не успев сесть на стул, поставленный специально с другой стороны её стола. Она подобрала своё длинное, почти до пят, платье и, наконец, уселась, затем сняла широкую, закрывающую своими полями пол-лица, шляпу, положила её на колени, стащила с плеча сумочку и каким-то скомканным, неуверенным движением чуть было не поставила её прямо на свой головной убор. Потом вдруг одумалась, и торопливо повесила её за ремешок, на спинку стула – Я… Вы, наверное, думаете, что в этом нет ничего сложного… Вы ведь уже брались за подобные дела, верно?

Кейт Сноджнот молча придвинула к ней ей стоящую именую табличку, на которой было указанно её имя и фамилия, и ещё было написано "Детективное агентство «Полная Луна Над Городом». Пропажи. Неофициальная слежка. Помощь в спорных судебных делах. Защита от криминала." Попутно она попыталась разглядеть пришедшую к ней женщину как следует. У неё было гладкое темно-коричневое каре, похожее на перевернутый керамический горшок, темно-алые маленькие губы, немного крупный – для женщины – нос, и так же тёмные, какие-то не разборчивые глаза, настолько смутные, что Кейт даже не могла толком разобрать, какого они цвета. Однако направление взгляда этой женщины ей было более, чем понятно, да и настроение её по нему определить было довольно легко – легко, потому как с другим настроением люди сюда и не ходили, да и в сторону, а не на неё, обычно не смотрели. Особенно женщины. Особенно дамы вроде неё.

– Нет, – произнесла она – То, что Ваша контора как раз-таки и занимается подобными делами… Ну, в числе прочих… Я понимаю – но дело в том, что вы открылись совсем недавно, и…

– У меня есть опыт в подобных делах, – прервала Кейт свою гостью хмуро – Раньше я работала в другом агентстве, работала вместе с напарником… Но потом наши пути разошлись, если можно так выразиться, наше агентство развалилось, и я организовала другое, своё собственное… Впрочем, если Вы мне не доверяете, то вы можете ознакомиться с моими личными дипломами и благодарностями, даже с моим послужным списком. Ещё раньше я работала в полиции, впрочем, мы сотрудничали с ней и позже, и немало им помогали, так же, как и они нам. Впрочем, такая взаимопомощь осуществляется и сейчас, – сознав, что отвлеклась от поставленного вопроса, Кейт немного замялась, но потом продолжила – Да, контора открылась совсем недавно, даже скажу больше – Вы мой первый клиент, из тех, кого вообще можно назвать серьезным клиентом, но…

– С чего Вы взяли, что меня можно отнести именно к серьезным клиентам? – слабо улыбнувшись, спросила женщина.

– Вы не похожи на дамочку, которая желает найти своего пропавшего пуделька или последить за мужем, который, как ей кажется, изменяет ей – ответила ей Кейт торопливо, а потом попыталась перевести разговор в русло конкретики – Так что же? Быть может, мы с вами всё-таки перейдём непосредственно к делу?

Женщина улыбнулась ещё шире – улыбкой человека, который наконец-таки наткнулся на кого-то, кто может хотя бы попытаться ей помочь – но потом улыбка исчезла, и она тяжело вздохнула.

– Даже если Вы достаточно опытны, – сказала она – Вы можете с этим и не справится. Я постараюсь объяснить Вам всё как можно подробнее, чтобы Вы смогли оценить масштабы и, разумеется, сказать точно, в какую цену Вы оцените свою работу. Дело в том, что… Э-э… Пропавший тоже был частным детективом…

Кейт подняла на неё взгляд, чувствуя какую-то неясную тревогу.

– Нет, нет, Вы едва ли его знаете, – женщина с тусклыми глазами опять слегка улыбнулась – Впрочем, может быть и знаете, но едва ли знакомы с ним лично. Шин… Э-э, – на мгновение у женщины на лице появилось такое выражение, словно бы она на ходу что-то придумывала, но только на мгновение, или даже ещё меньше, а потом оно пропало – Шинард Тейк. Вы что-нибудь о нём слышали?

– Нет, – произнесла Кейт, немного подумав – Не слышала ни о ком, кто имел хотя бы сколько-то похожие на эти имя и фамилию…

Легкая ухмылка на лице гостьи куда-то пропала – она почему-то явно была смущена этим заявлением – однако не прошло и секунды, как она постаралась вернуть на своё лицо прежнее, одновременно и невозмутимое, и озабоченное выражение, с коим и пришла сюда, в офис её детективного агентства.

– Итак, этот человек – он мой муж. Гражданский, – тут же поспешила уточнить она – Мы жили с ним вот уже три года и уже почти что были готовы обручиться, но буквально накануне того, как он готов был уже сделать мне официальное предложение, он пропал… Нет, вернее, не просто пропал, а пропал после того, как ему поручили одно задание…

– Тоже связанное с пропажей? – не удержалась Кейт от догадки.

– Да, – дама изобразила на своём лице некое подобие удивления, хотя было ясно, что она этим совсем не удивленна, более того, была готова к тому, что Кейт сумеет сообразить насчёт этого – А Вы догадливы…

– Никакой догадливости тут не нужно, – отмахнулась Кейт – Это, фактически, бытовая статистика. Отчего же ещё пропасть частному детективу при, так сказать, «исполнении», как ни на деле, связанной с пропажей, или с криминалом? Кстати, у Вашего гражданского мужа были какие-то дела со вторым из этих двух пунктов?

– Нет, не… То есть, конечно же, он с ним пересекался, но… Да Вы дослушайте, Вы сами всё поймете…

Кейт, пожав плечами, кивнула. Действительно, пусть расскажет всё до конца.

Гражданская жена мистера Тейка, кажется, тихонько сглотнула ком, скопившийся в горле, и сказала:

– Ему, в общем, поручили найти одного мальчика. Лет двенадцати. Он мне не рассказывал никаких особенных подробностей, но я знаю, что криминал тут не причём. И вообще, никаких особенных причин для его пропажи в этом деле не было.

– То есть, – начала развивать Кейт на ходу логическую цепочку – чтобы найти Вашего мужа, мне нужно сначала разобраться с пропажей этого мальчишки?

– Вы, быть может, удивитесь, но – нет. Этот мальчик нашелся сам по себе. Просто однажды пришел домой, растрепанный и грязный, в ссадинах и синяках, но живой и вменяемый. О том, что его искала полиция, он знал, а по поводу моего мужа – ничего.

– И где же он был?

– Ничего сверхъестественного – просто однажды ему взбрело в голову прицепиться к товарному поезду, и уехать из Джонстауна в Феннисти, вместе с приятелями, устроив, тем самым, себе небольшое приключение.

– И Вы не пробовали искать своего мужа, мистера Тейка там? Если след пропавшего мальчишки вел именно туда, то…

– Пробовала, правда, не я, а полиция, но ни к каким результатам это не привело. В ближайшие пару месяцев никто по имени Шин Тейк не брал не железнодорожных, ни каких либо ещё билетов…

– До Феннисти ходит «коричневый пёс», а кроме того, он, наверное, мог взять билет на поезд не под своим именем. Я, например, очень часто пользуюсь таким трюком, если в таком возникает нужда.

– Я не думаю, что в этом деле у Шинарда появлялась таковая, – покачала головой женщина – И кроме того, его имя засветилось совершенно на другом рейсе – его настоящее, а никакое не вымышленное имя, Вы понимаете? Он брал билет в Хасзет.

– В Хасзет? Но это же в совершенно другой стороне! И вообще…

– Нет, с точки зрения человека, принявшегося за поиски малолетнего пройдохи, решившего поискать проблем на свою пятую точку, Хасзет подходит как нельзя более лучше. Другое дело, что Шин почти наверняка производил предварительное расследование здесь, в Джонстауне, и должен был понять, что этот парень решил выбрать в качестве средства передвижения именно поезд. А поезда, в свою очередь, в Хасзет не ходят…

– Да, только автобус, и то – не регулярно… Быть может, пока он искал этого мальчишку, он наткнулся на что-то ещё?

– Ну, не знаю, не знаю… Вообще говоря, мой муж не был из тех, кто бросает одно дело на половине дороги и тут же принимается за другое. Уж если ему и поручили задание найти этого мальчишку, то он сначала разыскал бы его, а уж только потом стал бы заниматься всем остальным, что могло бы попасть к нему, как Вы говорите, по дороге.

– Ну, хорошо, – вздохнула Кейт – Скажите, пожалуйста, Вы к кому-нибудь обращались с этой проблемой ещё, до меня?

– Да, и даже не обращалась, а некоторые наши знакомые из полиции, узнав о пропаже Шина, сами вызвались мне помочь…

– И что же, они побывали в Хасзете?

– Ну, разумеется. Вот только никого там не нашли… Даже каких-то следов его присутствия…

– Неужели? Его, что, даже не видели на тамошнем автовокзале?

– Нет, – женщина передернула плечами, и на её лице появилось какое-то растерянно-печальное выражение – Его там никто не видел, ни охрана, ни кассиры из зала, ни кто-либо ещё. Перерыли даже все мусорные урны, но не нашли ничего, что могло бы указывать на его туда прибытие. И в городе тоже…

– Они пробовали использовать собак?

– Да, – по голосу дамы было понятно, что она вот-вот готова заплакать – Никакого результата. Вообще никакого. Он как будто бы испарился в воздухе, пока ехал в Хасзет в автобусе…

– Ладно, ладно, успокойтесь, не надо, – попросила Кейт её, и пододвинула к гостье чашку и стеклянный графин с водой на подносе – Вот, выпейте – станет полегче…

Женщина кивнула, но к графину не притронулась, вместо этого лишь вытерла капельку туши, потекшей от уголка глаза, а потом, дотянувшись до сумочки, вытащила оттуда платок, утерла им свой крупный (для женщины) нос, и положила обратно.

– Быть может, он вышел на какой-нибудь остановке между Джонстауном и…

– Нет… Нет… Нашли водителя этого автобуса, и расспросили его – он никого похожего не выпускал по дороге… Так что нет, это исключено.

Кейт, опять вздохнув, побарабанила пальцами по крышке стола, потом пододвинула графин к себе, налила воды, выпила.

– М-да, – пробормотала она – История тут действительно непростая… Но у Вас, надеюсь, есть с собой его фото?

– Да, конечно, – сказала женщина и, шмыгнув носом ещё раз, опять полезла в сумочку, в боковое её отделение. Открыв его, она достала оттуда фотокарточку, маленькую, двадцать на сорок, какие обычно вклеивают в паспорт, водительские права и прочие удостоверения личности, и протянула её Кейт. Она взяла её у неё, и присмотрелась к человеку, изображенному на этом фото. Ему тут было около сорока, или почти сорок, так как лицо его было довольно молодым, но в волосах уже была седина. Она внимательно вгляделась в его лицо, чтобы лучше его запомнить и понять, не видела ли она когда-нибудь и где-нибудь его раньше, и тут её пронзило странное ощущение – а ведь видела, где-то на самом деле видела, но где – непонятно, и явно не вскользь, на какой-то из улиц Джонстауна, или другого города, из тех, что лежали окрест, а словно бы…

Словно бы была знакома с ним в детстве… Даже дружила с ним… Но стоп, одернула она себя, этому человеку, как минимум, на пять лет больше, чем ей самой – и это только на самой фотографии, на самом же деле…

– А сколько ему тут, если не секрет? – обратилась она к своей гостье – Ведь сейчас, в реальности, ему больше, или… Или столько же?

Женщина открыла свой рот в каком-то странном смущении, а её и без того мутноватые глаза остекленели ещё больше.

– Ну, если старше, то не намного, – она вдруг нахмурилась – А какая, в сущности, разница? Если бы он и был старше, чем на этом фото, лет, скажем, на пять, то Вы что, не сумели бы его узнать?

– Нет, могла бы, конечно, – пробормотала Кейт, всё ещё продолжая держать фото в руке. На ощупь бумага, на которой оно было сделано, была какой-то странной, одновременно гладкой и шершавой, и отчего-то тёплой, как будто бы кусок чьей-то живой кожи – Не в этом дело… Я заберу у Вас фотографию, если не возражаете – она может мне пригодится…

Женщина кивнула – ну, разумеется – а Кейт, достав из стола своё портмоне, вложила фотографию в одно из её отделений.

– В общем, я попытаюсь разыскать Вашего мужа, – сказала она женщине – Не гарантирую результат, но и денег за это требовать не буду… Только аванс – для моей конторы это стандартно…

– Ну, разумеется, Вы же, вне зависимости от результата, всё равно потратите свои силы и время… Сколько?

– Триста. Много для вас это или нет? Извините, если что, но меньше я взять не могу…

– Хорошо, хорошо, – согласилась женщина торопливо, и опять полезла в сумку, вытащила оттуда кошелек, оттуда, в свою очередь – деньги, и протянула их Кейт.

Она взяла их (про себя отметив, что на ощупь они – какой, кстати, была и фотография её гражданского мужа – какие-то странные, теплые и какие-то гладко-шершавые), и так же убрала их в портмоне, вслед за фотографией.

– Ну, хорошо, – кивнула она удовлетворенно – Теперь скажите мне Ваше имя и фамилию, и какой-нибудь Ваш номер телефона, чтобы я могла Вас запомнить и каким-то образом связаться с Вами.

Женщина опять закопалась в своей сумочке, а вскоре вытащила из неё прямоугольную картонную карточку и протянула её Кейт. Это была визитка, такая же странно – если не сказать неприятно – теплая и гладкая, как и её деньги. На ней было указанно: "Дайана Саафия Стивенсон. Адвокатская контора «Мост». Чуть ниже был указан номер телефона и факса, и адрес, и время, в которое до миссис (или мисс) Стивенсон можно было дозвониться или увидеть её на рабочем месте.

– А как же домашний? – спросила Кейт у неё – Домашний телефон Вы мне не дадите?

– А у меня его нет, – мило улыбнулась миз Стивенсон в ответ – Новая квартира, видите ли…

– И у неё есть адрес? Я могу узнать хотя бы Ваш адрес – ведь я же не знаю, куда мне обращаться в том случае, если я найду Вашего мужа или, по крайней мере, узнаю что-то о его действительном местонахождении?

– О, Вы можете найти меня на моем рабочем месте почти что круглосуточно. Если и не меня, то мою секретаршу, которая мне всё передаст… Сейчас я практически живу там – в моей новой квартире всё равно не сделано никакого толкового ремонта, а на работе – сплошной завал. В общем одно вытекает из другого – назвавшаяся Дайаной Стивенсон нервно усмехнулась – А на написанное в визитке время можете не обращать внимания – на ближайшие две-три недели это всё не более, чем фикция.

– Да?

– Безусловно! Поверьте мне на слово – во время своих поисков Вам будет гораздо проще найти меня в офисе, нежели дома. Я даже начала подумывать, не завести ли мне там кошку, – улыбка на бледном от грима лице миз Стивенсон стала ещё шире, а Кейт вдруг пробрал непонятный озноб от этого зрелища; дело в том, что когда рот её собеседницы приоткрылся, ей показалось, что она не увидела в нём ни единого отблеска зубов, вообще – одну только сплошную черноту за ней, никакого намека ни на десна, язык или даже просто ротовую полость – просто черную дырку, которая изменялась лишь потому, что изменялись губы вокруг неё. Она попыталась приглядеться к этой жутковатой улыбке как следует, но Дайана Стивенсон, словно почувствовав на себе пристальное внимание, тут же прикрыла рот и теперь уже улыбалась одними губами.

– Что же, – пробормотала Кейт, совсем смутившись, и засунула визитку – тоже в портмоне. Она всё больше и больше ловила себя на мысли о том, что эта незнакомка не слишком-то ей и нравится, и чувствовала, что от этой самой Дайаны по отношению к ней самой исходит какая-то опасность. Не как от по-настоящему опасного человека, какого-нибудь лихого гангстера или норовистого законоведа, или чиновника, который имеет кучу связей и вообразил о себе Бог знает что, и даже не как просто от плохо связанного психа, а какая-то другая опасность, как от темных городских улиц на окраине города, по которым лучше не ходить среди ночи и в одиночку – Если Вы так говорите, то, стало быть, я буду звонить Вам в офис, и приду, в случае чего, тоже именно туда.

– Вот и хорошо, – София опять расплылась в широкой ухмылке, на сей раз, не размыкая губ – Я очень на Вас надеюсь.

***

Кейт, собравшись домой, прихватила с собой и деньги, и визитку миз Стивенсон, а так же фото её мужа. По пути она хотела зайти в полицейский участок седьмого района, и, пользуясь своими давними связями, выяснить кое-что касательно частного детектива Шина Тейка. Вообще говоря, насчёт половины того, что она желала там разузнать, она могла просветиться у самой миз Стивенсон, но после недавней получасовой беседы с ней она решила, что с неё хватит, потому как а) эта дама, явившись к ней в офис, явно ей врала – отчасти или полностью, и б) что-то было в ней такое, поблизости с чем ей хотелось провести как можно меньше времени из возможного. Такое впечатление, что она вообще явилась из ниоткуда, думала она, садясь за руль своего автомобиля, она и этот её Шин Тейк, частный детектив из Джонстауна. Она довольно хорошо знала ту сферу, в которой работала и, если не знала всех частных детективов своего города, то их подавляющее большинство – это точно. И не о каком таком Шине Тейке она ничего и никогда не слышала. Может быть, он начал работать здесь совсем недавно, переехав в Джонстаун из какого-то соседнего города? Надо было всё-таки заставить её сказать свой адрес, укорила она себя, ведь теперь будет даже трудновато узнать, в какое именно отделение полиции обратилась миз Стивенсон в момент пропажи своего мужа… Можно было, конечно, потревожить ещё людей из центрального городского управления полиции, но она боялась, что они не согласятся искать этакую мелочь в своих архивах и подымать бумаги всей полиции города. С этим вопросом – и то, не более, чем ввиду давнего знакомства – ей мог помочь только кое-кто в седьмом отделении, путем обзванивания своих коллег, работающих в других районах города. На это ушло бы время, но она надеялась получить какие-нибудь результаты хотя бы к завтрашнему утру. Когда она остановила машину рядом с центральным входом седьмого отделения, на часах было почти пять, и это значило, что она могла застать этого кое-кого на месте. Нужно было признать, что этот кое-кто был лучше, чем тот, кто его сменял, потому как последний был её бывшим напарником по ныне уже не существующему детективному агентству «Быстрая Ящерица».

Она выскочила из машины, захлопнула дверь, и торопливо взбежала вверх, по бетонным ступеням крыльца, направляясь прямо к установленному рядом с главными дверьми в красно-оранжевой пластмассовой раковине служебному телефону. Сняв трубку, она быстро набрала нужный ей номер.

– Здравствуйте, – сказал ей тонкий и глухой ввиду искажения телефонной связью женский голос. Наверное, это была секретарь необходимого ей человека, какая-то новая девушка, потому что голос ей был не знаком.

– Здравствуйте, – согласилась Кейт с ней – Скажите, пожалуйста, детектив Коннерс сейчас на месте?

– А кто его спрашивает?

– Передайте ему, что его хочет видеть Кейт Сноджнот. Он меня знает

– Хорошо, подождите секундочку, – попросили в телефоне, а затем она услышала легкий стук – телефонная трубка легла на стол в сторону – а потом тишину, которая, в свою очередь, означала, что Дон Коннерс таки на месте, и его сейчас позовут к телефону.

– Ну, – послышался где-то через минуту, или больше, его голос в телефонной трубке – Я тебя слушаю.

Судя по всему, в этот самый момент Коннерс был занят чем-то спешным и неотложным, однако, тем не менее, не был в плохом настроении – несмотря на торопливость, раздражения в его голосе не было.

– Скажи, пожалуйста, ты что-нибудь знаешь о человеке по имени Шин Тейк?

Ответом ей было молчание, которое длилось, пожалуй, секунд двенадцать, а потом Дон сказал:

– Нет, ничего не знаю. Кто это вообще?

– Частный детектив.

– Частный детектив? Никогда не слышал о подобном. Он что, начал работать недавно?

– Не имею никакого понятия. Я могла бы показать тебе его фотографию…

– Да что толку? Он работал в нашем районе?

– Я вообще не знаю, где он работал. Женщина, которая явилась ко мне с просьбой, настолько запудрила мне голову, что я даже не смогла толком спросить у неё, где жил и работал этот человек, более того, даже не смогла узнать её адрес. Я просто хотела бы, чтобы ты каким-нибудь образом связался с центральным городским управлением и узнал там что-нибудь о человеке с таким именем…

Дон опять задумался.

– И как скоро тебе нужна эта информация? – поинтересовался он, наконец.

– Ну, желательно, чтобы хотя бы к полудню завтрашнего дня.

– Господи, ну ты, конечно, нашла время, для того чтобы говорить мне о таких сроках! Ты что, не знаешь, что я вот-вот сменюсь?

– Но ты бы мог позвонить туда и будучи дома, – проворковала Кейт вкрадчиво, прекрасно понимая, что Дон вернется с работы весьма усталый, и ему, быть может, будет совсем не до того, чтобы выполнять её просьбы.

– Кейт, – заныл Коннерс ожидаемо – Ну неужели это для тебя так важно, что ты не можешь подождать хотя бы сутки? Ты же сама знаешь, как выматывается коп после своей рабочей смены… Или, если хочешь, я могу передать твою просьбу Дэвиду…

– Дон, – возмутилась она, чувствуя, как что-то неприятно екнуло в её груди – Этот анекдот бородатый, и совсем не смешной. Неужели ты думаешь, что я стану подымать трубку, если пойму, что он звонит мне?

– Ага, ага, – проворчал Дон – Тебе куда проще замучать до полусмерти твоего старого приятеля, – он снова замолчал, потом произнес устало – Ладно… Я попробую тебе помочь… Правда, ничего не обещаю, но попытаюсь. Ты знаешь, у этих парней в ЦГП у самих дел обычно бывает невпроворот, так что успех этого предприятия зависит не только лишь от меня. Посмотрим, посмотрим, у меня там были кое-какие знакомые, в тамошнем архиве…

– Спасибо заранее, – прощебетала Кейт в ответ – Спасибо, что взялся! Я очень на тебя рассчитываю.

***

Приехав домой, она заварила себе чай и, выложив перед собой визитку миз Стивенсон, фотографию её гражданского мужа, а заодно блокнот и шариковую ручку, принялась составлять план на завтрашний день.

Конечно, она завтра же возьмет билет на автобус до Хасзета, но Хасзет – городишка ещё тот, одной, и без оружия ей там делать нечего, и, постольку-поскольку право на его ношение у неё отобрали ещё десять месяцев назад, ввиду того самого знаменательного происшествия, которое навсегда покончило с существованием детективного агентства «Быстрая Ящерица», ей придется ограничится баллончиком с перцовым газом и электрошокером – неважное оружие для одинокой молодой женщины, волею судеб оказавшейся в местечке наподобие Хасзета – но она ещё рассчитывала на свои навыки рукопашного боя, которые получила ещё будучи на службе в полиции, ну, и ещё, в конце-концов, на удачу – разумеется, неприятности с местными у неё могли быть с очень большой вероятностью, но это вовсе не значило, они должны были появиться в любом случае. Хорошо бы даже в том случае, если они действительно не появятся, думала она, выводя в своём блокноте «Взять билет до Хасзета», заручиться помощью ещё кого-то, желательно, мужчины, и имеющего, кроме всего прочего при себе настоящий, а не электрический или пневматический пистолет – но никого похожего у неё на примете в этом плане на данный момент не было. Дон, размышляла она, наверное, навряд ли согласится помогать мне – заработок тут будет для него сомнительный, а его могут в любой момент вызвать на работу, да и вообще – Кейт уже было немного стыдно просить его о чём-либо, так как Дон уже и без того не мало сделал для неё, в последнее время помогая ей едва ли не в каждой трудной ситуации в жизни. Однажды, подумалось ей, ему просто надоест всё это, и он попросту пошлет меня ко всем чертям – в конце-концов я ему не родственница, а у него есть семья, жена и ребенок, и они уже почти наверняка смотрят на все эти его занятия искоса… Вздохнув, она полезла в стол, и достала из его верхнего ящика целый газовый баллончик и электрошокер, чем-то похожий на старинную мужскую электробритву. В последнем нужно было поменять батарейки, и она, сняв с него крышку, положила на стол, после чего пошарила рукой во всё том же верхнем ящике стола и достала оттуда парочку «Энерджайзеров». Пока меняла старые батарейки на новые, её взгляд вновь упал на фотографию Шина Тейка, и её вдруг пробрал внезапный озноб – ни с того, ни с сего ей показалось, что с фото на неё смотрит совсем не объект её будущих поисков, а Дэвид Гроссман, её бывший напарник по «Быстрой Ящерице». Часто заморгав, Кейт оттолкнула батарейки и электрошокер в сторону и притянула маленький квадратик фотографии к себе. Нет, всё правильно, подумала она с неуверенным облегчением, фото то же самое, мне просто показалось. На фото был тот же человек, о котором ей говорила миз Стивенсон, тот же пятидесяти-сорокалетний мужчина с темными глазами и с волосами с проседью, не похожий на всегда моложавого и тонкокостного Дэвида с его светлым, почти что прозрачным взглядом фактически никак, разве что тем, что оба они были мужчинами. И всё равно, у меня такое впечатление, что я где-то уже видела этого парня, подумала Кейт уже в который раз, и не просто видела, а была очень долго хорошо была с ним была знакома. Ощущение это было до такой степени сильным, что Кейт уже начинало казаться, что она даже в курсе основных свойств мимики этого человека, и она прекрасно помнит, каким образом он должен хмуриться, или радоваться, или ухмыляться, произнося какую-то шутку… Неожиданно Кейт показалось, что эта маленькая фотографическая карточка не то скукожилась, не то завибрировала, и резко похолодела, отчего показалась ей кусочком кожи человека, который вдруг внезапно испугался чего-то, до озноба по спине. От неожиданности Кейт вскрикнула, и отбросила карточку в сторону, и, в ужасе вытаращившись на неё, увидела, что фотокарточка, всё ещё лежащая на её столе, выгнулась дугой, прямо на её глазах, и словно бы сама по себе, с еле слышным скрежетом, отъехала от того места, на которое она её откинула.

Кейт, ошарашенно отпрыгнув от стола, даже немного присев при этом, просто не верила своим глазам, и продолжала наблюдать за странным фото. Фотография не двигалась с места, но скручивалась всё больше и больше – как кусок полистирола от слабого, но постоянного нагрева. Господи, а стоило ли мне вообще за это браться, подумала она невольно, утирая холодный пот со своего лба, а затем, стараясь привести себя в спокойное состояние, осторожно потянулась к стоящей на столе вазочке с ручками и карандашами, желая достать оттуда один. Однако смогла только дотянуться до неё одним пальцем и ткнуть им в какой-то из находящихся там предметов; в результате вазочка сначала покачнулась, а потом и вовсе полетела набок, с сухим шуршащим грохотом вываливая наружу своё содержимое.

– Ну, что же за чёрт подери! – взвилась Кейт одновременно и в ярости и в ещё большем приступе страха, и в эту же самую минуту практически полностью свернувшаяся в миниатюрный рулончик фотография в один миг подпрыгнула на месте и сжалась в него окончательно, а потом, словно бы перевернувшись в воздухе, упала обратно на стол и быстро-быстро, не дать не взять, заводная игрушечная машинка, состоящая из всего одного колеса, понеслась вперед, к краю стола…

На неё.

… Но, когда она достигла края, она, разумеется, упала вниз, на пол, и уж там вся эта чертовщина наконец-таки прекратилась, потому что Кейт кошкой, напавшей на свою добычу, подпрыгнула к ней и, не желая уже ни с чем более экспериментировать, попросту раздавила её подошвой собственной тапки, надетой на её правую ногу. Послышался тихий, едва заметный хруст, а вот ощущение было таким, словно бы она раздавила не свернутый в кольцо квадратик довольно плотной бумаги, а что-то другое, вроде человеческого пальца или отрезанного уха, в общем, кусок чего-то продолговатого, хрящеватого, пульсирующего, и что было самым мерзким – в результате этой нехитрой процедуры фото, кажется, не просто сплющилось, как ему было бы положено, а превратилось под её ногой в нечто вроде полужидкой кашицы. Она, скривившись, подняла ногу – и действительно, там на полу, расплылось жирное белесое пятно, словно бы она только что раздавила большого жука. Не веря своим глазам, она склонилась над ним, вглядываясь – и к своему ещё большему, чем прежде, удивлению, увидела, что в этой противной белесой кляксе нет вообще ничего похожего на фотографию, даже на странную фотографию, зато есть чьи-то лапки, остатки крылышек и сегментированного брюшка.

– Что за ерунда, не понимаю? – пробормотала Кейт и потянулась к пятну ногтем своего мизинца. Коснулась им одной из лапок, отодвинула её в сторону. Лапка была самой что есть настоящей, принадлежащей насекомому, крупному, вроде жука-рогача или какого-нибудь экзотического таракана – Это же…

Она подняла голову и окинула взглядом поверхность своего стола, засыпанную ручками и карандашами, и…

– Господи ты боже мой, да вот же она! – воскликнула она в совершеннейшем смущении, а потом выпрямившись, подошла к столу и разгребла свои писчие принадлежности. Фотография – обычная, не скрученная, даже не выгнутая дугой – лежала на том же месте, на котором она лежала ещё до того, как ей показалось, что на ней изображен Дэвид. Она дотронулась до неё, потом оглянулась на пол, на пятно от раздавленного ей нечто – оно всё ещё было там и никуда не исчезло – оглянулась обратно и пододвинула её к себе поближе. На ощупь она была холодной, гладкой – такой, какой, по сути, и должна быть фотографическая карточка. Ничего необычного – эта вещь была именно такой, какой она и должна была быть.

Может быть, мне померещилось, нахмурившись, подумала Кейт, а потом, отложив фото в сторону, стала собирать карандаши и ручки обратно, но, с другой стороны, уж больно реалистичной была галлюцинация, чтобы взяться в моей голове самой по себе. Ведь я же была уверенна, что это была именно фотография, с которой происходило чёрт знает что, ведь я даже держала её в своих руках… Быть может, я переутомилась за последнее время? Но с чего бы это? Никакой особенной загруженности в последние месяцы я за собой вроде бы не наблюдала…

Разобравшись со всем тем, что просыпала из вазы, Кейт, вздохнув, села обратно, за стол, опять положила перед собой блокнот и попыталась сосредоточиться на деле. Но у неё ничего не получилось – только что произошедшее непонятное событие сбило её с толку, а само дело, и без того казавшееся несколько странноватым, стало выглядеть в её воображении странным до сверхъестественности, настолько странным, что с ним попросту расхотелось связываться. Наверное, я поторопилась, подумала она, взявшись за это дело – эта женщина, её клиентка, она же сказала, что это дело может оказаться мне не по зубам, а я… Хотя стоп, причем тут сложность этого дела, если я даже толком не приступила к его разработке? Она сжала виски пальцами, помассировала их пальцами, потом оглянулась через плечо, посмотрела на висящие на стене часы. Было почти что семь вечера. Быть может, ей стоило бы немного поспать?

В прихожей раздался звон телефона. Она, вздрогнув, встала из-за стола и поплелась из своего кабинета на его звуки. И откуда в наших краях могут быть такие огромные жуки, думала она почему-то по дороге.

– Да, – она успела поднять трубку прежде, чем включился автоответчик, и звонок начал записываться на магнитную ленту – Кто это?

– Кейт, это я, Дон. Хочу тебя одновременно и обрадовать и огорчить, хотя, если посмотреть с точки зрения заработка, то…

– Не тяни, – попросила она его.

– Никакого частного детектива по имени Шин Тейк в базе данных ЦГП нет, более того, там вообще нет людей с такой фамилией. Либо он работает нелегально, что навряд ли, либо это его псевдоним, в чём я уверен больше, нежели в первом варианте, потому что, кажется, существует такой литературный персонаж, по имени Шин Тейк.

– Персонаж? – встрепенулась Кейт – Ты что, хочешь мне сказать, что меня наняли разыскивать какого-то парня из книжки, вроде Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро?

– Нет, человека с таким псевдонимом.

– Но почему она мне дала только псевдоним, а не его настоящее имя? Как мне теперь искать его?

– Ну, она, что, не дала тебе никакой другой информации о нём? Может быть, какую-то фотографию или ещё что-нибудь, хотя бы внешнее описание…

– Да, фотографию, – пробормотала Кейт мрачно – Хорошо, что хотя бы её, если бы она просто описала бы мне его, то я бы уже сейчас решила, что меня обманывают…

– Ясно, – пробормотал Дон – Нет, у тебя я думаю, нет повода беспокоиться, что тебе подсунули липу. Да и не знаю, к чему бы это было нужно кому-то? У тебя разве есть сейчас какие-то враги, чтобы пытаться тебя подставить?

– Не знаю, – произнесла Кейт, задумавшись – Если и есть, то они давно уже никак себя не проявляли. Каких-то очевидных, чтобы они, к тому же, желали мне смерти…

– Нет, ну почему же сразу же – смерти, – усмехнулся Дон в телефоне, и смешок этот вышел каким-то нервным – Таким образом тебя могут подставить самыми разными способами. Сначала заставят тебя вляпаться в какую-нибудь неприятную ситуацию, а потом окажется, что ты по-крупному нарушила какой-нибудь закон…

– Эта женщина, мой наниматель, – сказала Кейт, не вполне уверенная в том, что Дону необходимо слышать то, что она хочет ему сейчас рассказать – В общем, эта дама – она сказала, что этого самого Тейка следует искать в Хасзете… Что он пропал именно там.

– В Хасзете? – переспросил Дон с удивленной опаской в голосе – И ты что, собираешься ехать искать этого парня там в одиночку?

– Ну, у меня сейчас нет иных вариантов, – вздохнула Кейт уныло.

– Ты могла бы отказаться от этого дела, если честно, – заявил Дон вкрадчиво – С таким подозрительным набором, да ещё и лазать одной, по Хасзету… А что если эта женщина работает на Фингерлина?

– Я же говорю тебе, Фингерлин уже давно не давал о себе знать. Я думала, что он доволен тем, что поссорил нас с Дэвидом и заставил «Быструю Ящерицу» закрыться. Зачем ему ещё и устраивать мне неприятности в Хасзете?

– Ну, я не знаю… Вы тогда крепко ему насолили. Ты же помнишь что тогда творилось с этим ублюдком, когда он проиграл судебный процесс, и его принудили дать подписку о невыезде на целый год и выплачивать материальную компенсацию пострадавшим в деле о похищениях из Восьмого района? Бог со всем этим, но ведь вы поставили такое смачное пятно на его репутации! Ведь он же тогда рвал и метал, выдумывая способы вас извести!

– Но Дон, Боже мой, ведь с тех пор прошло десять месяцев – почти целый год…

– Да, и ты вновь открыла детективное агентство. Он вполне мог узнать об этом, и решить, что тебя надо вновь задавить, как только ты вылезла. Кейт, я тебе говорю – брось ты заниматься этой ерундой, переходи обратно, к нам на службу! Будешь анонимным консультантом в отделе по пропажам, работа у тебя будет интересной, и при этом – совершенно безопасной, ведь твоего имени никто не узнает! И с деньгами у тебя тоже проблем никогда не будет, не то что сейчас, когда ты вынужденна хвататься за первое попавшееся дело, пусть даже на поверку и оказывающееся чертовски опасным…

– Дон, ну, пожалуйста, не надо заводить старую шарманку! – скривилась Кейт – Сколько уже раз можно говорить о том, что я не стану работать в нашем отделении, пока там не перестанет работать Дэвид? И вообще, – помедлив, она добавила – Я уже успела взять у этой женщины аванс…

– Ну, так верни его обратно, – предложил ей Дон тут же – Нет, я серьезно. Позвони ей и скажи, что отказываешься работать над её поручением ввиду каких-нибудь внезапных проблем, и скажи, чтобы она завтра же появилась в твоём офисе и взяла свои деньги обратно. Бог с ним, я не говорю, конечно, что сразу же после этого ты должна будешь немедленно ломиться к нам, чтобы побыстрее устроиться на работу в наше отделение, но уж это-то – если ты, конечно, не совсем спятила и не потеряла чувство интуиции и самозащиты – ты должна сделать, на мой взгляд, в любом случае…

– Подумать, так я собралась съездить не в какую-то занюханную и забытую Богом дыру на пару дней, а намерена посетить тайный панамериканский слет маньяков, каннибалов и сатанистов, – усмехнулась Кейт натянуто – Ну, да, городок этот тот ещё, но…

– Нет, Кейт, послушай меня, – голос Дона понизился на полоктавы и зазвучал почему-то немного взволнованно, так, как обычно в подобных ситуациях за ним не наблюдалось – После того, как ты упомянула Хасзет, мне сразу же стало как-то не по себе… В общем, у меня теперь появилось дурное предчувствие насчет этого твоего дела…

– И оно, что, вот так просто, взяло и только что появилось у тебя? – спросила у него Кейт, продолжая недоверчиво улыбаться, полагая, что он, быть может, просто решил сейчас ни с того, ни с сего пошутить.

– А оно, к твоему сведению, как-то по другому и не появляется, – сообщил ей Дон доверительно – Это как укол. Я как услышал, куда ты направляешься, так и…

– Ладно, ладно, – остановила его Кейт, пытаясь, между тем, припомнить, когда в последний раз Дон полагался на свою интуицию – а он, между прочем, будучи отличным детективом, всегда старался опираться только лишь на собственные логику и знания, в быту же был неимоверно неуклюжим, способным сбить хрустальную пепельницу со стола, чей край находится буквально в полутора дюймах от него – Успокойся. Я подумаю над твоим советом, ладно?

– Подумай, подумай, – согласился Дон даже уж как-то чересчур горячо, чем то надо было – Если мне придется говорить Дэвиду о своей смерти от ножа какого-нибудь ублюдочного наркомана, случайной, или специально кем-то подстроенной, я не прощу себе этого никогда.

– Подумать, так Дэвид ещё обо мне вспоминает, – заметила Кейт грустно.

– Конечно же, да!

– Ладно, – вот эту тему ей развивать было совершенно неохота – Я обещаю тебе быть осторожной, Дон.

– Я взял с тебя это обещание, – сказал он в ответ – Будь осторожней, сестренка.

– Буду.

После этого они, словно бы и не сговариваясь, повесили свои телефонные трубки.

***

После этого разговора она решила, что слишком устала, чтобы провести хотя бы ближайший час без сна, а потому ушла в спальню и, не раздеваясь, легла на не разложенный диван, предварительно заведя стоящий на прикроватной тумбочке будильник. Однако некоторое время она не могла закрыть глаз, думая, правильно ли делает, и не стоит ли ей сначала позвонить госпоже Стивенсон и сообщить ей, что она отказывается от её странного дела. Хотя, возразила она сама себе тут же, если я не буду работать над розыском его пропавшего мужа (если, кстати, он вообще существовал на самом деле), то какая разница, когда я скажу ей об этом. Главное – не тратить никуда те деньги, которые я получила от неё в качестве предварительной платы, и сообщить ей о своём отказе в ближайшие три дня. Трезвонить этой Стивенсон по данному ей телефону прямо сейчас было совсем не обязательно, тем более, что сейчас до неё можно и вовсе не дозвониться, и тем более ещё, что Кейт вообще не особенно верила в то, что телефон на этой визитке был вообще на что-то годен. Немного успокоившись этими мыслями, она наконец-то заснула…

Проснулась она не в восемь, а в половину девятого, когда за окнами спальни стемнело уже почти полностью, и между почти черными силуэтами города и темно-синим полотнищем неба виднелась лишь только тонкая переливчатая полоса оранжево-красных оттенков. Она говорила мне, что она днюет и ночует у себя на работе, неожиданно подумалось Кейт, интересно, правда это или нет? Мысль эта почему-то вдруг настолько обеспокоила её, что побудила немедленно вскочить с кровати, а затем пройти в свой кабинет, и начать копаться в собственной сумочке, всё ещё висящей на вешалке рядом с дверью. Она, наконец, нашла в ней нужный ей прямоугольник из плотной бумаги, и, вместе с ним направилась в коридор, там, где у неё находился телефон. Добравшись до него, стоящего на журнальном столике, она села на низенький стул рядом, сняла телефонную трубку и стала вращать диск, набирая номер.

Сначала она услышала длинные гудки, стандартные в этой ситуации, и невольно подумала: ну, хорошо, значит, по крайней мере, этот номер существует, но гудки вдруг исчезли, и сменились какой-то странной, наполненной не то какими-то шорохами, не то шепотами, тишиной, показавшейся ей настолько неожиданной, что Кейт, вздрогнув, откинула трубку в сторону, в результате чего она, ударившись о поверхность столика, отскочила от неё и перелетела дальше, свалившись за его край. Лампа-бра на стене между дверями в гостиную и кабинет мигнула, свет её потускнел, почти что погас, заставив кожу Кейт покрыться мурашками, а потом снова зажегся, горя уверенно, как будто бы ни в чём ни бывало. Кейт заморгала, оглядываясь назад и чувствуя себя героиней какого-то фильма ужасов, которая оказалась атакована не то демонами, не то призраками. Потом она снова опустилась на стул рядом с телефоном и, прислушиваясь к тем звукам, которые она издавала, потянула телефонную трубку за провод вверх. Та, стукнувшись о край стола, таки перевалила с вертикальной плоскости на горизонтальную и поехала к ней; Кейт перехватила её на пол-дороги, взяла в руку и с изумленно-изучающим видом уставилась на неё. Теперь из её верхнего динамика были слышны тихие короткие гудки, такие же стандартные, как и те длинные, что она услышала в самом начале. Сознавая, что ситуация с фотокаточкой, превратившейся вдруг в раздавленного ею жука, кажется, не намерена оставаться единственной её беспричинной галлюцинацией в этот вечер, Кейт настороженно повесила трубку на место, потом сняла её вновь, и повторно набрала номер с визитки. Опять услышала длинные гудки, подождала немного, а потом вдруг в динамике послышался чей-то сонный, усталый женский голос.

– Да, – только голос, никаких посторонних шумов, и вполне нормальный, только что ей незнакомый – Адвокатская контора «Мост», я слушаю.

– Э-э, – замялась Кейт, для которой этот голос почему-то показался едва ли не более неожиданным, чем предварившая его шепчущая тишина – Миз Стивенсон? Мне нужна Дайана Стивенсон… Она на месте?

– Нет, – сказала женщина на том конце провода, с каким-то усталым недовольством в интонации – К сожалению, Вы опоздали, буквально на несколько минут. Миз Стивенсон совсем недавно ушла домой… Кто Вы, и что я могу передать ей от Вас?

– Я беспокою Вас из частного детективного агентства «Полная луна над городом». Госпожа Стивенсон поручила мне одно дело, и дала мне триста долларов в качестве аванса… Я хотела бы уведомить её, что отказываюсь от её дела, и хочу, чтобы…

Тут связь оборвалась, резко и внезапно, словно бы на только что говорившую с ней женщину свалился невесть откуда появившийся над её головой концертный рояль, и вместо её голоса, или даже хотя бы просто какой-то тишины в трубке раздались короткие гудки – связь была разорвана.

– Да что же за чёрт возьми?! – рявкнула Кейт не просто удивленно, а теперь ещё и возмущенно – Они там, что, совсем с ума посходили? Что за нахальство – бросать трубку, когда тебе звонят по делу?!

Она ткнула пальцем свободной руки по рычажкам сброса вызова, подождала немного, и стала набирать номер снова. Руки её дрожали от волнения, несильно, но ей самой эта дрожь была вполне заметна; ей начало казаться, что ей попросту навязывают эту чертову ерунду с поисками пропавшего в Хасзете частного детектива Шина Тейка. Сначала поймали на крючок, а теперь не желают отпускать. Она опять прижала трубку к уху и стала ожидать чем же кончится этот вызов, слушая заунывный стон коротких гудков… А там, в свою очередь, минуты через полторы, что-то щелкнуло, и длинные гудки вновь сменились короткими – номер или был занят, или не отвечал. Насупившись с упрямым видом, Кейт сбросила связь повторно – ей просто уже не верилось в то, что всё, что с ней сейчас происходило, могло иметь под собой какие-то иные причины, кроме как чья-то недоброжелательность – а затем набрала этот номер вот уже в третий раз. Теперь ответом ей было лишь тихое, равномерное гудение на линии – этот аппарат, на который она пыталась дозвониться, был либо отключен, либо закоммутирован на другую линию. Тут уж Кейт взяла самая настоящая злость, и она швырнула телефонную трубку на рычаги с такой силой, что тот аж жалобно звякнул и подскочил на своём месте, на журнальном столике.

– Они что там, решили поиздеваться надо мной?! – рыкнула она зло и, повернувшись на стуле лицом к коридору, уставилась вперёд и книзу, подперев подбородок и кулаком – Нет, если там кто-то думает, что таким образом он сумеет повесить на меня эту ерунду, как ярмо, то он глубоко заблуждается! Не хотят отвечать – так и не надо. Я всё равно теперь и палец о палец не ударю ради этих поисков. Тем более, после всего этого, – она с возмущением хлопнула себя ладонью по колену, и встала – Они – или она – ведь это уже услышали, верно? А деньги можно положить в сейф, до того момента, как эта идиотка Стивенсон догадается сама, что ей стоило бы вернуть их, и придет ко мне в контору своим ходом…

С этими словами она кивнула, словно бы обращаясь сама к себе, и направилась в гостиную, чтобы посмотреть телевизор и немного успокоиться.

***

Где-то в семь часов утра она обнаружила себя лежащей на диване напротив включенного телевизора, по которому транслировались утренние новости. Не понимая даже, о чём там шла речь, она пошарила рядом с собой, нашла валяющийся у колен дистанционный пульт управления, нажала на кнопку выключения телевизора, и тем самым оборвала звучавшее в нём бормотание телерепортёров. Перекатилась с бока на спину, опять закрыв глаза – но теперь сон не шёл, не то потому что сквозь окна гостиной прямо на её глаза падал яркий свет встающего солнца, не то ввиду того, что её организм решил, что отдыха с него достаточно. Внутри неё ворочалось какое-то странное беспокойство, спросонья казавшееся ей совершенно необоснованным. Словно бы к ней в гости должен был вот-вот заглянуть кто-то весьма неприятный, и сообщить ей какую-то ещё более нехорошую, чем его появление, новость. Она, поднявшись, села на кровати, зевнула, протерла глаза, потянулась, а потом спустила ноги вниз, тут же найдя ими свои домашние тапочки. Встав, она направилась в ванную комнату, по пути вспоминая, что же такого произошло вчера, или позавчера, что могло её так обеспокоить, и что в результате омрачило её настроение ещё с утра. В голову её тут же, один за другим, полезли ответы: и воспоминание о вчерашнем визите в контору её детективного агентства госпожи Стивенсон, и последующие – уже домашние – происшествия с фотокарточкой, раздавленным жуком и телефоном (последнее запомнилось лучше всего остального, и благодаря этому она почти поняла, в чём состоит основная причина её утренней обеспокоенности), и оба вчерашних телефонных разговора с Доном Коннерсом. Пока она чистила зубы, принимала душ, избавляла организм от накопившихся за ночь шлаков, все эти мысли и образы словно бы сплелись воедино, и вся эта масса породила из себя единый конкретный образ нависшей над ней проблемы, которая – теперь ей было уже понятно – состояла в том, что, во-первых, что она сама же отказалась от очередного дела, по-настоящему серьезного дела, которое могло бы дать толчок к возобновлению её частной детективной деятельности, и теперь ей придется ждать очередного такого посетителя, который был бы готов доверить ей решение своих проблем (при этом – настоящих проблем, а не слежку за своей второй половиной, которая подозревается в измене, и не прочей чепухи вроде этого), а пока же – жить на госдотации молодому частному предпринимательству, и думать – не бросить ли ей всё это окончательно и не поступить ли ей вслед за советом Дона, и не стать ли серой, копающейся в бумагах и вещественных доказательствах полицейского отделения седьмого района мышью; а, во-вторых, то, что она так до конца и не сумела разобраться со своим отказом миз Стивенсон, и даже не сказала, в какое время она могла бы забрать свой аванс обратно, и распрощаться с ней окончательно. Второе выглядело, конечно же, не столь неприятно, как первое, в конце-концов, эти несчастные триста долларов Кейт могла бы отдать своей клиентке в любой момент, когда последняя только осознает, что никто её вопросами заниматься не будет, более того, готова была бы выплатить любую неустойку или моральную компенсацию, если бы эта странная дама сочла бы за должное оные с неё вытребовать; но тем не менее, мысль о том, что они так до конца с ней и не рассчитались, вызывала в ней какое-то странное подсознательное беспокойство, ощущение не то ловушки, не то подставы, как будто бы в любой момент к ней в квартиру могли заявиться большие и суровые мужчины в гражданском, и методом угроз, а возможно, и физических действий объяснить ей, что миз Стивенсон очень не любит, когда кто-то не оправдывает её надежд, и уж лучше бы этому кому-то взяться за то, что ей было заплачено. Она вышла из ванной, одно полотенце повязав поверх головы, другое – обмотав вокруг высыхающего тела, и направилась сразу же на кухню, чтобы поставить там чайник на электрическую плиту и выложить из холодильника джем и масло. Может быть, спрашивала она себя по дороге, мне стоило бы всё-таки навестить её лично, не дома, так в офисе этого её «Моста», и вручить её дурацкие деньги лично? А если большие суровые мужчины уже ждут её там, а она, эта Стивенсон – какая-нибудь чокнутая, которая и впрямь привыкла всегда «добиваться» своих целей? Что если, как и сказал ей Дон, за этим мутным дельцем стоит этот чертов придурок Фингерлин, который решил во что бы то ни стало посадить её в какую-то грязную лужу, а потому уже заранее выставил своих БСМ по адресу этой самой юрконторы, дабы убедить Кейт идти к этой луже, в случае чего? Да, а самой миз Стивенсон там и нет и, возможно, никогда и не было на свете – точно так же, как и её гражданского муженька – а её роль сыграла какая-нибудь смышленая проститутка из третьего района. Мысли закипели в её голове столь сильно, что ей стало от них дурно, вызвав внутри неё нечто вроде смеси голода и тошноты, и она, скривившись, была вынуждена прислониться к краю стола, а потом, когда немного пришла в себя, села рядом, на стул, оперевшись головой о руку. Думая так, ты только лишь загоняешь себя в угол, попыталась успокоить она себя неуклюже, если бы всё, что ты тут нафантазировала, было бы правдой, то тебя бы должны были прикончить прямо сейчас, в ближайшие минуты… А почему бы этому и не быть бы правдой, спросила она у себя самой тут же, кто и что может тебе гарантировать, что так не может быть? И что же мне теперь делать, спросила она у самой себя, уезжать на другой край страны? Может быть, вообще, повеситься?

– Чёрт, – пробормотал она, раздраженно мотнув головой – Эта ерунда может довести меня до паранойи. Или я заканчиваю со всем этим, или у меня так на самом деле окончательно съедет крыша. Пусть идут к чёрту со всеми своими уловками, а если попытаются угрожать мне, то я просто попрошу помощи в полиции…

Но ты хотя бы сходила бы и узнала, существует ли этот самый «Мост» на самом деле, или узнала бы об этом в телефонной справочной службе, продолжал настаивать на своём неясный, но упрямый шепоток в её голове, ведь если случится, что он есть на самом деле, а в ней действительно работает некая Дайана Стивенсон, то может случиться так, что ты не просто огорчишь и спутаешь планы своим отказом ни в чём ни повинному человеку, но ещё и сломаешь судьбу самой себе – а она у тебя, между прочем, и без того имела не очень-то целый вид. За её спиной, уже закипающий, засвистел чайник, отвлекая Кейт от своих её собственных мрачных, и неприятно живо возникающих внутри её сознания мыслей. Она повернулась на стуле назад, выключила газ, а затем, встав с места, достала с полки кружку, из буфета – керамический горшок с кубиками рафинада и коробку с чаем, который уже почти что заканчивался, из холодильника – лимон на блюдце, уже не целый и лишившийся одной пятой своей массы с левого конца. Насыпала чай в чашку, туда, в неё, бросила три (хотя сначала планировала четыре – уж больно мелкой была эта разновидность кускового сахара) куска рафинада, а потом залила всё это кипятком. А кроме того, продолжил голос, не унимаясь тем временем, ты сможешь хотя бы как-то занять себя на сегодня, отвлечешься от своих страхов, и, вообще – подумай сама, так ли уж это трудно для тебя…

– Да замолчишь же ты или нет?! – рявкнула Кейт испуганно и зло, а потом ещё и с силой ударила ладонью куда-то вниз, думая, что попадёт таким образом по поверхности кухонной тумбочки между плитой и холодильником, но вместо этого врезала по лимону, так, что он даже немного треснул и дал струёй резко пахнущего цитрусом сока из своей срезанной части, а потом ещё и выскочил из под её руки куда-то в бок, ударился о стенку холодильника, и улетел, наконец, под стол.

Чертыхаясь, она полезла туда, вылавливая его.

Ей почему-то показалось, что голос, только что убеждавший её в крайней необходимости маленькой городской разведки, принадлежал не совсем ей, а словно бы вещал внутри её головы – как будто бы радио, говорившее только и исключительно с ней самой.

***

Где-то после десяти, когда она покончила и со всеми утренними гигиеническими процедурами и с завтраком, переоделась, кое-как подавила все всплески и отблески внезапно обуявшей её паранойи, Кейт решила, что ей стоит убраться в своём кабинете – хотя бы оттереть от паласа то жирное пятно, которое осталось после вчерашнего раздавленного ею жука. Взяла на кухне, внизу под мойкой, тряпку, немного воды в ведре, и отправилась выполнять выданное самой себе поручение. Явившись в кабинет, поняла, что воду взяла не зря, и что, кроме того, было бы совсем неплохо прихватить с собой пылесос, потому что за ночь пятно присохло к ворсу ковра, и покрыло его сверху толстой и плотной пленкой – теперь это всё каким-то образом нужно было отдирать, а потом убирать это так, чтобы остатки не прилипли к ковру обратно. Она поставила ведро рядом, а тряпку бросила в него, а потом её взгляд совершенно случайно упал на само пятно, и она невольно склонилась над ним, рассматривая. Только сейчас она заметила, что оно вышло каким-то уж очень большим, таким, что на ум приходило, скорее, даже не насекомое, а какое-то мелкое млекопитающее, вроде мыши, вот только следов крови или шерсти видно тут не было, зато были видны куски хитиновой оболочки, лапки, треснувшие коричневато-серые надкрылья, и голова с мощными челюстями – и всё это было очень большим, таким, какое Кейт в этих краях, (в которых она, между прочем, прожила практически всю свою жизнь, с восьми лет, когда в Джонстаун вместе с ней переехали её родители) не видела ни у одного насекомого. Она, конечно, не слишком уж хорошо разбиралась в энтомологии, но была уверена, что столь крупные жуки могут водиться разве что только за городом, да и то – навряд ли, и уж тем более, ни один из них не мог вот так просто забраться в жилище к человеку…

В коридоре зазвенел телефон, неожиданно, так что она не просто поднялась, а даже подскочила от неожиданности на месте.

– Чёрт, кому это там вздумалось звонить мне? – буркнула она раздражённо и испуганно. Взглянув на темное, засохшее пятно на ковре напоследок, она чертыхнулась ещё раз, и направилась в коридор.

Она поспела как раз к тому моменту, когда дребезжание телефона почти что смолкло, а потом с новой силой возобновилось опять. Она сняла с вибрирующего аппарата трубку, поднесла её к уху.

– Да, я слушаю, – сообщила она звонившему.

– Это Катарина Элайза Сноджнот, – спросили у неё сухим, низким голосом женщины за пятьдесят, такой, какая большую часть своего времени проводит на одном месте и выполняет какую-то бумажную, бюрократическую работу – Я правильно попала?

– Правильно, – согласилась она, чувствуя, как от этих бесцветных, волокитческих ноток её душой обуревает странная смесь из удивления, тоски и испуга – Кто Вы? Чего Вы хотели?

– Мэм, я работаю в центральной кассе Восточного Автобусного Вокзала. На Ваше имя был заказан билет в сторону Джентвилледжа, с остановкой в Хасзете…

– Что-о?! – произнесла Кейт растерянно и возмущённо одновременно, даже и не зная, что было бы сейчас правильнее: бросить трубку обратно на рогатку телефона, после чего отключить оный от сети или же разразиться руганью и обвинениями в сторону звонившей – Какой-такой ещё билет, черт подери?…

– … На тринадцать часов семнадцать минут, – завершила женщина то, что хотела сказать – Меня просили позвонить Вам, и передать это. Билет стоит три доллара сорок центов…

– Я отказываюсь от него! – выпалила Кейт в ответ немедленно и почти что не раздумывая, но звонившая ей женщина тут же торопливо заговорила снова, даже не дав ей, по сути, всё-таки повесить трубку на место.

– Мэм, успокойтесь, и не спешите с выводами и действиями – за билет уже заплачено, и как Вы уж там будете разбираться с этим мужчиной, который его вам заказал – исключительно только его, и Ваше дело… Меня лишь просили сообщить Вам об этом…

– Мужчиной? – переспросила она, притихнув от изумления – Билет заказывал мужчина?

– Да, мужчина…

– А… На себя он билета не заказывал?

– Не имею никакого понятия, мэм. Может быть, и заказывал, но покупал их через обычные кассы. Ко мне заходят лишь те, кому надо взять билет на имя кого-то другого, кто должен придти позже сам, со своими документами, по которым можно удостоверить его личность…

Вот дерьмо, ахнуло в её голове, это точно, однозначно дело рук проклятого Фингерлина. Почему он не даст мне покоя? Неужели ему действительно мало того, что он поссорил нас с Дэвидом? Почему он так упорно хочет вляпать меня в грязь, от которой мне никогда не отмыться? И столь нагло! Он даже не стал присылать для покупки этих билетов женщину, чтобы это могло выглядеть, как дело рук этой Стивенсон, которая, между прочем, не знала ни её полного имени, ни домашнего телефона, только лишь телефон офиса… А уж этот непонятный парень не должен был знать всё этого и подавно, если кто-то предварительно не дал ему всю эту информацию из рук в руки… Господи, да он же как будто бы схватил меня за шкирку, и насильно, никого не стесняясь, поволок меня к выгребной яме! Может, мне стоит позвонить ему, и устроить скандал? Вот только я сама не помню его номера, да и предъявлять ему придется такое, на что в ответ он может только лишь посмеяться мне в лицо…

– Мэм, – осторожно напомнила ей о своём существовании кассирша из Восточного Автовокзала – Вы всё ещё на связи?

– Да, на связи, – пробормотала она устало.

– Так Вы будете отказываться от билета или нет? Мне совсем не сложно вычеркнуть Вас из списка отъезжающих…

– Да, вычеркивайте, – сказала она, немного поколебавшись – Хотя… Постойте, а как выглядел этот мужчина?

– Вы что, не знаете, с кем Вы договаривались о Вашей поездке?

– Нет, это вообще для меня неожиданность…

– Странно, но он сказал, что Вы с ним знакомы и знаете, для чего он вам его заказал…

– А-а… Погодите, а своего имени он Вам не называл?

– Да, только я с трудом его запомнила… Что-то вроде Конрада, или Корнера…

– Быть может, его фамилия – Коннерс? – спросила Кейт у неё настороженно.

– Да, Боже, Дональд Коннерс, именно так! Высокий человек в плаще и шляпе. Так Вы его всё-таки знаете?

– Знаю, – пробормотала она смущенно – А зачем он это заказал этот самый билет, он, случаем, не говорил?

– Нет, не говорил – произнесла женщина, кажется, и сама не мало удивленная теперь сложившейся ситуацией – Он сказал, что Вы должны быть в курсе, зачем он Вам…

– В курсе, – задумчиво повторила она вслед за ней – Так… Сделаем… Я сделаю вот что… На какое время, Вы сказали, взят этот билет?

– На тринадцать семнадцать…

Она автоматически повела взглядом по сторонам, хотя прекрасно знала – здесь, в коридоре, часов не было, как не было и на её руке. В принципе, она и так знала, что сейчас где-то половина одиннадцатого, но ей хотелось бы знать время точнее, чтобы сознавать, сколько часов и минут у неё оставалось в запасе.

– Значит, мне надо прибыть на ваш вокзал где-то за пол-часа до прибытия автобуса… – пробормотала она, фактически, сейчас размышляя вслух.

– Вот уж этого я не знаю, мэм, – сказала женщина, явно торопя её с принятием решения.

– Я думаю просто, что если я не прибуду на автовокзал за полчаса до отъезда автобуса, то Вам там у себя будет несложно аннулировать этот билет?

– Нет, не будет, – сказала женщина, судя по её тону, воспринявшая это её решение с облегчением – Хорошо, в таком случае, если это будет для Вас удобнее всего, я так и сделаю… Но всё-таки я рекомендовала бы Вам поторопиться с принятием окончательного решения. Автобус может выехать и раньше, да и…

– Я понимаю, – прервала её Кейт – Но это зависит не только от меня. Спасибо, до свидания.

– До свидания, – согласилась женщина, а потом повесила трубку.

Кейт, со своей стороны, повесила её тоже.

Спустя, быть может, четверть минуты, впрочем, она подняла её вновь, предварительно набрав домашний номер Дона.

Трубку подняли быстро, и это, к счастью, был сам Дон, а не его жена, и не один из его детей, которому, пожалуй, почти наверняка пришлось бы объяснять, кто она и зачем им позвонила.

– Да, – поинтересовался Дон тут же, едва оказался на другой линии провода, и голос его был немного нервным и напряженным.

– Дон, это я, Кейт, – сказала, нет, наверное, даже воскликнула она, сама находившаяся в не менее – а то и в более – взвинченном состоянии, чем он – Объясни, что такое происходит? Мне звонили из восточного автовокзала, и сказали…

– Ты, надеюсь, не стала отменять билета, – тут же поинтересовался Дон у неё с опаской.

– Н-нет, – неуклюже не то соврала, не сказала правду Кейт – Нет, ты объясни мне, зачем ты это сделал?…

– Дэвид, – произнес Дон, словно бы выдохнув это имя – Дэвид пропал, и его нет ни в участке, ни дома со вчерашнего вечера… Я вчера звонил тебе из дома и ничего не знал, а сегодня, ранним утром мне позвонила его консьержка, и…

– Постой, постой, – заторопилась Кейт, на несколько секунд перед этим замерев от лёгкого шока – А при чём тут этот чертов… Хасзет?! Дэвид, он что…

– Есть несколько свидетелей, которые пару дней назад видели его заказывающим билет на автобус туда по телефону…

– Каких ещё свидетелей, Господи?…

– Он разговаривал в предыдущую свою смену по телефону у входа в участок, и кое-кто слышал, как он это делал…

– И это что, всё?

– Нет, сегодня с утра, на пятьдесят второй трассе, за обочиной, как раз между Хасзетом и Джонстауном, нашли его машину. Пустую, двери настежь, а следы его вели к краю трассы… Он, очевидно, голосовал или шёл пешком. От этого места до Хасзета всего полтора часа ходьбы…

– Машина… – повторила она вслед за ним голосом зачарованной принцессы – А к-кто её нашёл?

– Парни из дорожной полиции штата…

– А… Они уже провели её осмотр?

– Не знаю, может быть, сейчас уже и провели, но ни они нам, не мы им пока по этому поводу не звонили…

– Но ведь должно же быть проведено хотя бы что-то в первичном виде! Не мог же он вот так просто взять и остановить машину посреди этой чертовой глуши и начать идти пешком, или ловить попутку! Почему он сделал это?

– Кейт, я не имею никакого понятия, почему он так сделал, – сказал ей Дон, кажется, находясь на пределе своих нервных возможностей, что было неудивительно – ведь он знал Дэвида ещё со средней школы – Я даже не говорил с этими копами, что нашли машину, лично. Мне только лишь передали их слова – что-то вроде насчет сгоревшего мотора или испортившегося карбюратора, но парень, который рассказал мне об этом, и сам, кажется, был не вполне уверен, что расслышал и запомнил всё правильно. В любом случае, я чувствую – нам с тобой надо ехать в этот дерьмовый Хасзет, хотим ли мы этого или нет, чувствую это так же ясно, как то, что Дэвид попал в какую-то опасную заварушку… И что это каким-то образом связано с делом, которое получили тебе…

Боже мой, невольно промелькнуло в её голове, как же ты надоел со своими предчувствиями. Откуда они у тебя, что за основания под собой они имеют? Хотя, тут надо было бы признаться, что и она сама почувствовала немалую тревогу, услышав эти новости, просто она не понимала, каким образом нечто вроде этого мог испытывать и Дон. Нет, конечно же, про него нельзя было сказать, что он был каким-то чрезмерно хладнокровным или толстокожим, но этот его шокированный, чуть ли не панический тон… Кейт никогда бы в жизни не поверила, что может услышать нечто подобное в устах своего старинного знакомого, всегда одновременно и уверенного в себе, но в то же самое время постоянно следующего вслед за логикой, весьма осторожного в своих делах и высказываниях и доверяющего исключительно лишь результатам работы своих собственных органов чувств и головного мозга. Здесь же невольно создавалось впечатление, что Господь Бог ни с того, ни сего решил вдруг наделить его даром Кассандры, и эта самая внезапно пробудившаяся внутри него Кассандра почуяла такой сильный запах гари, что это заставило её бегать из угла в угол и рвать на себе волосы. С Доном такого не было никогда, он пытался рассуждать здраво даже в том случае, если опасность и её источники были очевидны, не то что в случаях вроде этого, когда было не понятно, кто, куда и чего ради.

Хотя, с другой стороны, быть может, именно эта неопределенность и вызывала в нём опасения?

– Постой, – вдруг встрепенулась она – Ты говоришь, что он договаривался по телефону насчет билета на автобус, а теперь заявляешь, что он поехал туда на собственной машине. Что за неувязки?

– Так это же и есть самое странное, – воскликнул Дон как будто бы уже в отчаянье – Люди, которые видели его разговаривающим по телефону, не расслышали, на какое время он заказывал этот билет, но этой датой, об этом можно рассудить даже логически, был явно не сегодняшний день. Он либо опоздал на этот рейс, либо этот автобус не смог выехать, но он должен был попасть туда, по крайней мере, ночью, чтобы уже с утра начать делать в Хасзете… Ну, что-то очень важное…

– То есть, заказанный им рейс должен был отправиться где-то в конце вчерашнего дня?

– Наверное. От Джонстауна до Хасзета около четырёх с половиной часов езды на автобусе, так что…

– Это по семьдесят первому шоссе…

– Разумеется, ведь по пятьдесят второму автобусы не ходят…

– Выходит, что и на машине он выехал где-то ближе к полуночи…

– Да, представляешь себе! Торопился до такой степени, что не сумел дождаться следующего дня, и решил оседлать свою «Импалу», а, когда вдруг сломалась машина, он решил добраться до Хасзета пешком! Ты понимаешь?!

– Но ты уверен в том, что у него там не было каких-то своих дел? – произнесла Кейт неуверенно.

– Свои дела?! – воскликнул Дон таким тоном, будто бы большей глупости не слышал ни разу в жизни – Что это за дела такие, которые могут заставить человека среди ночи идти пешком через совершенно безлюдную местность?

– Или ловить попутку…

– Учитывая то, в какое время и на какой трассе он её ловил, разница тут не очень большая… Тем более, он пытался добраться до Хасзета, ты понимаешь это? У него там нет ни родственников, ни друзей, к которым он мог бы вдруг заторопиться, при этом – так внезапно.

– Но вы хотя бы пробовали дозвониться в местное отделение полиции, вдруг они там…

– Кейт, да ты что, с ума сошла? Какое отделение полиции? Что они там могут знать, если они каждый божий день гоняются за сразу же тремя преступниками среднего пошиба? Тем более что он должен был появиться там совсем недавно, и почти наверняка ещё никак и ни в чём там не засветился. Может быть, разве что тем, что снял номер в тамошней гостинице… Так ты скажешь мне всё-таки, – его голос стал неприятно мрачным и подозрительным, почти раздраженным и злым – Ты едешь со мной или нет? Если нет, то знай, я всё равно поеду туда, во чтобы то не стало, а ты…

Её так и подмывало ввернуть в этот разговор вопрос (возможно, что даже чересчур язвительный, а возможно, и нет), с каких это пор Дон стал до такой степени мнительным и готовым ввиду этого на что угодно, лишь бы его опасения никак не оправдались, но удержалась этого, сглотнула ком в горле (её эта ситуация беспокоила не менее, чем самого Дона, и даже пугала, но, как ей казалось, она вела себя сейчас гораздо более сдержанней, чем он, несмотря на то, что была женщиной, и – между тем – когда-то очень и очень близкой подругой для самого Дэвида), и произнесла:

– Нет, я поеду, конечно. Просто… Э-э… Не пойми меня неправильно, но не прошло и суток с тех пор, как ты сам же пытался отговорить меня от этой поездки, а теперь…

– Но ты должна же понимать, что теперь ситуация изменилась, – она между тем действительно понимала это, но, если разобрать всё происходящее по кусочкам, то оно выглядело настолько странно, что… Она не понимала в этой ситуации вообще ничего. Как будто бы попала в самое начало какого-то фильма, действие в котором будет развиваться по законам нормы лишь первые пол-часа, после чего случится нечто, что разрушит и главную мысль, и сюжет, и сценарий этого фильма до основания – Во-первых, при странных обстоятельствах в этом треклятом Хасзете пропал наш общий друг, а, во-вторых, теперь ты поедешь туда не одна, а со мной. Я даже готов дать тебе пистолет, если ты готова держать себя в руках, и не махать им перед носом у каждого встречного-поперечного.

– Я никогда не махала им перед носом каждого встречного-поперечного, – нервно усмехнулась она.

– Хорошо, хорошо, я тебе верю… И, если нам с тобой там станет действительно туго, я, как официальный представитель органов правопорядка, смогу попросить содействия у местных копов, у полиции штата или даже ФБР, если сумею внушить этим парням, что это дело – достаточно серьезное. И, наконец, я постараюсь всегда быть на связи с ребятами из нашего участка. Это тебе совсем не то, что ты планировала для себя вчера вечером, не так ли?

Волей-неволей, но ей пришлось согласиться с этим, хотя от правдивости этого утверждения более рациональной эта ситуация выглядеть не стала.

– В общем, я жду тебя на автовокзале, к без четверти час. Мне надо собираться… Так же, как и тебе.

– Хорошо, – вздохнула она, а Дон на том конце линии повесил трубку.

***

Когда разговор закончился, она отправилась в свой кабинет и посмотрела, наконец, сколько времени. Было ровно одиннадцать. Времени пока хватало, даже на то, чтобы собраться и дойти до вокзала пешком, но для этого ей уже следовало поторопиться. Впрочем, подумав, она решила не переводить свои силы, и без того потраченные на тот недавний нервный телефонный разговор, и решила всё-таки вызвать такси, тем более, что за последние несколько месяцев она здорово отвыкла от пеших прогулок, в основном, перемещаясь между нужными ей точками при помощи собственной машины. Интересно, почему мы вообще не можем поехать туда на моей, или на машине Дона, подумала она запоздало, уже на ходу переодеваясь, и собирая свои вещи, мы бы и приехали туда быстрее, и по самому Хасзету перемещаться внутри автомобиля было бы гораздо безопаснее. Интересно, почему о том же самом, кстати говоря, не подумал Дэвид, вернее сказать, не подумал сразу, и вспомнил о существовании своего личного транспорта и шоссе номер пятьдесят два только лишь тогда, когда не смог попасть на свой автобусный рейс? Впрочем, ладно, махнула она рукой мысленно, теперь уже рассуждать об этом поздно… Дон, очевидно, схватил этот дурацкий билет по запарке, в виду собственного волнения, не думая о том, что он делает, возможно ещё, у него сломалась своя машина, а о том, что у Кейт есть машина тоже, попросту выпало из его головы… Бог с ним, Бог с ним со всем, не отменять же всё в последний момент… Она была вынуждена вновь пройти в коридор и вот уже в третий раз за день взяться за трубку телефона, на сей раз для того, чтобы позвонить в службу вызова такси и заказать автомобиль – на это, к счастью, ушло не очень много времени, на вызов откликнулись сразу, и выходить из дома, чтобы встретить автомобиль, посоветовали прямо сейчас. Она, всё ещё терзаемая каким-то смутным беспокойством, но, тем не менее, успокоенная уже тем, что ей не приходиться терять время попусту хотя бы сейчас, в последний раз проверила, ко всему ли она подготовилась в этой поездке, проверила, на месте ли бумажник, удостоверения личности, некоторые вещи из тех, без которых она не могла посетить Хасзет, как таковой (да, газовый баллончик и травматический пистолет она всё-таки решила взять, несмотря на обещанную Доном поддержку – мало ли что за история там могла иметь место быть и развиваться), а потом, подумав, решила взять с собой ещё и те вещички, которыми её наделила миз Стивенсон. Она не была уверена вообще в том, что будет заниматься этим её «делом» (может быть, и по-настоящему – делом, но на данный момент ей просто хотелось держаться от него подальше), но одному Богу было ведомо, куда и к кому могли вывести следы пропавшего Дэвида, и всё это ещё, вполне вероятно, могло ей пригодиться. По крайней мере, фотография «Шина Тейка» и визитка на имя Дайаны Стивенсон. Она направилась к своему столу и, не найдя на его поверхности ни фото, ни визитки, было потянулась к его верхнему ящику, дабы посмотреть, нет ли их там… Но тут же услышала требовательный гудок клаксона за окном. Она обернулась и из окна увидела такси, стоящее на подъездной дорожке её дома.

– Чёрт, ну, как всегда вовремя, – буркнула она, а затем, продолжая чертыхаться и изрыгать проклятья всему, о чём могла только сейчас подумать, запустила обе руки в ящик и стала судорожно в нём копаться.

В этом ящике ни фото, ни визитки Стивенсон не было.

Не было их и в других ящиках стола.

Да и чтобы им там делать, спросила она себя, чувствуя, как её сердце прыгает внутри грудной клетки, как резиновый мячик по полу, а если и есть, то как ты найдёшь их там, посреди всей этой завали, если так торопишься.

Она уже хотела плюнуть на всю эту ерунду, и, закрыв все ящики в столе, напялила лёгкие спортивные туфли, и рванула в сторону выхода, но вдруг случайно обернулась назад и тут же замерла.

– А, да чёрт с вами всеми! – резко бросила она, чувствуя себя уже совершенно запыхавшейся (хотя и не сделала до сих пор ни шагу из своей квартиры), а затем, в три шага подскочив к столу обратно, схватила валявшиеся на нём и фотокарточку, и визитку – их там не было, однозначно не было всего какие-то мгновения тому назад – запихнула их в кошелёк, а затем пулей вылетела через коридор, и на выход.

– Сколько я Вам должна? – тут же спросила она, практически впрыгнув в автомобиль такси – Давайте я расплачусь сразу же…

– Тридцать, – сухо произнес таксист, не поворачиваясь. Она, мельком взглянув на его спину, стала копаться в своём бумажнике, извлекла из него тридцать баксов и протянула их водителю. Тот ловко, так же не поворачиваясь к ней спиной, согнул левую руку в локте и, дождавшись, когда она отдаст ему деньги, засунул их под закрепленную на приборной доске металлическую защелку, после чего вернул руку на баранку рулевого колеса.

Машина тронулась с места, развернулась на дороге и понесла её в сторону автовокзала.

Она добралась до него в течение десяти-пятнадцати минут, то есть, когда она вылезла из машины, стрелки на привокзальных часах показывали без пятнадцати двенадцать. Выйдя на привокзальную площадь и дождавшись, пока такси отъедет в сторону, оглянулась по сторонам в поисках Дона. Судя по тому, как он торопился во время их телефонного разговора, он должен был прибыть сюда ещё раньше, чем она; однако никого, похожего на него, на улице рядом с вокзалом не было. Быть может, он уже внутри, предположила она, а затем перешла привокзальную площадь, и вошла внутрь здания.

Дон был именно тут, он нашелся на скамье между газетным ларьком и рядом касс, расположенных перпендикулярно к этой самой скамье – они у одной стены, а скамейка и ларек – у другой – где, надев на нос очки, читал какую-то газету, вероятнее всего, «Утреннюю Почту», потому как именно там обычно быстро и более-менее точно публиковалась информация, которая не всегда (ну, или не всегда сразу же), доходила до полицейских участков. Он ещё не видел её, лишь периодически бросал поверх газеты настороженные взгляды то в один, то в другой конец зала ожидания, очевидно, ища именно её; и в тот самый момент, когда она вошла в зал и увидела его, он посмотрел как раз-таки в какую-то совершенно другую сторону, оглядывая, если она всё правильно понимала, ряды скамей, установленных в самом центре зала ожидания.

– Дон! – окликнула она его, подняв руку вверх. Он, вздрогнув, повернулся на её голос (а, кроме него, ещё несколько человек, сидящих в зале) и, увидев её, приветственно кивнул ей, отложил газету в сторону, а затем махнул рукой, чтобы она подошла к нему. Кейт, опустив руку, направилась к его скамье, прямо через ряды скамей в центре зала – к счастью, сейчас людей здесь было не так уж и много, чтобы она могла тем самым помешать кому-либо.

– Ну, – произнесла она – Вот она я. Немного рановато собрались, не находишь?

Дон с нервным видом отвел свой взгляд в сторону.

– Лучше рано, чем поздно, – заметил он, и натянул шляпу поглубже, и вперёд, на глаза, словно бы боялся того, что Кейт может случайно что-то увидеть на его лице – Собрались, так собрались, в конце-концов, всегда может произойти некая непредвиденная ситуация, так что это хорошо, что мы уже здесь, и уже готовы к поездке.

Она вздохнула, села на скамью рядом.

– Мы могли бы поехать на машине, – заметила она – На твоей… Или на моей, если твоя сломана.

Он только пару раз моргнул глазами, потом уставился куда-то вперед, будто бы о чём-то размышляя.

– Ты… Уже взяла билет? – спросил он как-то медленно и удивлённо, точно спросонья.

– Нет, ты же сам видел, что я только что вошла в зал, – произнесла она, с трудом скрывая своё недоумение – странность в настроениях своего знакомого она подметила ещё во время давешнего телефонного разговора, но теперь эти странности стали для неё очевидными, и она могла сказать точно – прежде она никогда не видела его в таком состоянии. Даже если принять во внимание легкий шок от известия от пропажи Дэвида, состояние это казалось ей более чем странным, тем более, что повод тут был разве что для некоторого волнения, но никак ни для такой вот сомнамбулической реакции, как будто бы Дэвид не просто пропал, а погиб страшной смертью на его глазах. Когда она работала в полиции, она частенько наблюдала такое поведение у свидетелей, или виновников убийств, или у участников массовых катастроф, вроде больших дорожных ДТП. Они обычно, конечно же, вели себя так не сразу же, а через день – два после случившегося, во время допроса, но даже учитывая это, она не могла понять, по какой причине точно так же ведет себя и Дон. Как будто бы его пыльным мешком по голове стукнули, подумала она, разглядывая его исподтишка.

– Так сходи, возьми его, – сказал он бесцветным голосом, и, повернувшись, посмотрел на неё, тоже не прямо, а как она, искоса. От этого взгляда, пусть даже и не прямого, её невольно пробрала дрожь – дело в том, что он был точно таким же, тусклым и оловянным, как у той странной женщины, миз Стивенсон.

Она сглотнула невольно образовавшийся в её горле ком, и пролепетала:

– П-послушай… Ты… Э-э… С тобой всё в порядке?

– Да, – произнес он – Так ты собираешься идти за билетом, или планируешь дождаться того времени, когда наш автобус уже подъедет к самому вокзалу?

– О, Господи, да схожу я за твоим идиотским билетом! – вспыхнула Кейт – У нас ещё куча времени, так много, что если бы мы прямо сейчас встали с мест и направились в путь до Хасзета, то, к тому времени, как отсюда выехал бы автобус, мы бы уже преодолели бы уже, как минимум, четверть этого пути…

– Извини, но я уже заказал билеты, так что…

– … А если бы взяли бы такси, то, наверное, были уже на подъезде к этому мерзопакостному городишке! Лучше объясни мне, что с тобой такое происходит! Все эти твои дурацкие предчувствия, и да ещё и вид такой, как будто бы ты кол проглотил! Ты что-то таишь от меня? Дэвид, что, не просто пропал, и ты знаешь об этом что-то ещё?

– Нет, – по тяжести и холоду это произнесенное им слово могло бы запросто конкурировать с булыжником, свалившимся с обледенелого пирса в студеную морскую воду у берега – Ничего особенного я не знаю. Просто это всё так… Ну, неожиданно… Сначала Хасзет появился в твоих словах, потом туда умчал Дэвид, при этом – при таких совершенно непонятных обстоятельствах, – он с рассеянным видом почесал свой подбородок, а затем его мутное выражение лица развеялось будто бы в какой-то догадке, и он даже выдавил из себя какое-то неровное, бледное подобие улыбки – впрочем, особого доверия Кейт она не внушила – Знаешь… Я просто размышляю сейчас над всем этим, и…

– Никогда не видела, чтобы ты вот так размышлял, – заявила Кейт раздраженно, борясь одновременно и с ощущением того, что от неё сейчас что-то утаивают, и с чем-то ещё, чем-то вроде неясного испуга – Ладно… Времени, как я говорила, у нас ещё много, так что я всё равно всё из тебя всё выпытаю! А пока, если ты уж так настаиваешь на том, чтобы я взяла этот идиотский билет, то чёрт с тобой – пойду и возьму его.

С этими словами она встала со скамьи и направилась к кассам.

– Постой, – воскликнул Дон, едва она отошла от него на пару метров. Она, теперь уже испытывая плюс ко всему ещё и раздражение, встала на месте и повернулась.

– Третья касса, – сказал ей Дон с лицом, безэмоциональным, как у гипсового манекена – Возьми билет в третьей кассе, я уже обо всём договорился.

Не выдержав, Кейт чертыхнулась, развернулась обратно в сторону касс и зашагала вперед.

***

Почему мне кажется, что это какой-то заговор, думала она, добравшись до третьей кассы, и встав в небольшую, в три человека, очередь, почему вокруг этого Хасзета так вдруг всё бешено завертелось, и почему все, кто хоть каким-то образом с ним связан, и заявляет, что мне необходимо туда попасть, ведут себя так странно… Так, как будто бы из них вытряхнули душу. У этих двоих – что у этой дамочки по фамилии Стивенсон, что у Дона даже взгляд какой-то… Одинаковый… Особенно странно это выглядело по отношению к Дону. Если это какой-то заговор, со стороны Фингерлина или кого-то ещё, можно ли было допустить то, что Дон принимает в нём какое-то участие? Нет, как бы она не крутила в своей голове вероятность такого, и с какой бы стороны она не пыталась её рассмотреть, лучше от этого эта вероятность там не помещалась. Дон был ей другом, очень старым, и очень хорошим, выручал её столь же много раз, сколь и она его. Они трое – Дэвид, Кейт, Дон – были неразлучны с друг-другом со времен полицейской академии, в молодости представляя из себя неразрывный любовно-дружеский треугольник, когда оба приятеля конкурируют за сердце девушки, но из-за собственной большой дружбы не желают ссориться из-за неё, и просто ждут, когда же она выберет из них двух сама. Теперь это, конечно же, давно было в прошлом, у Дона своя семья, и он едва ли испытывает к ней что-то большее, чем сильная дружеская симпатия, но… Разве даже этого мало? Одному Богу может быть известно, на какие рычаги нужно надавить, чтобы заставить Дона помогать устраивать ей подставу. А если это подстава, то, следовательно, в этом всём как-то и замешан и Дэвид. Он, наверное, до сих пор немного зол на неё, или не зол, скорее, чувствует по отношению к ней какое-то напряжение, возможно, даже старается забыть… Но заманивать её в ловушку… Нет, чтобы он и она сейчас о друг-друге не думали, этого просто не может быть… Это будет так низко… По-звериному. Нелепо. Такого просто не может быть.

Стоящая впереди неё троица людей наконец-таки по очереди покончила со своими делами у кассы, и она подошла к ней сама. Кассирша была чем-то занята, и она выложила перед ней свой документы.

– Куда? – вдруг спросила кассирша, резко и неожиданно подняв на неё взгляд, так, что Кейт чуть было не убрала свои документы прочь с небольшого подоконника, разделенного пополам плексигласовой прозрачной стенкой, с полукруглым окошечком у основания, но женщина, на её удачу, оказалась проворнее и всё же успела схватить документы первей, чем она – В какую сторону… Стоп, это Вам был заказан билет до Хасзета?

– Мне, – несколько оробев, подтвердила Кейт – у женщины за окошком была мина вечно недовольной тучной ведьмы, которую кто-то шутки ради сделал прическу, засунул в форменную одежду служащей автовокзала, и заставил продавать людям билеты, чем вверг её в ещё более злобное состояние – Мне… На…

– На семнадцать минут второго, не продолжайте, – сказала кассирша одновременно и буднично и устало, так, как мог бы сказать лишь человек, который наблюдает за людьми и их поступками уже столь много времени, что ни одна, пусть даже и самая нелепая, глупость, уже не может показаться ей ни забавной, ни чудовищной. Потом она полезла в уже открытый кассовый аппарат и, из одного из отделении достала белый прямоугольник из тонкой бумаги, с одной стороны которого были напечатаны какие-то строчки, заключенные в рамку, а на другую был нанесен принт в виде волнистых линий, чередующихся с логотипом «Государственных гражданских автоперевозок»

– Вот, это Ваше, билет уже оплачен, в личности Вашей я уже удостоверилась, – сказала кассир, а потом улыбнулась – улыбка преобразила её лицо до такой степени, что из жабы в парике она тотчас же превратилась в довольно-таки симпатичную полупенсионерку, вполне обыденную, которая продолжает работать и после выхода на пенсию, дабы подзаработать на подарки своим внукам и детям, но уже вступила в какой-нибудь клуб для тех, кому за пятьдесят, чтобы вместе с собственными соседями по улице играть в лото или заниматься вязанием на спицах – Счастливой поездки, мисс Сноджнот, и спасибо за то, что пользуетесь услугами нашей транспортной компании…

– Ага, – пробормотала Кейт, тоже улыбнувшись – но чуть заметно – а затем, продолжая чувствовать всё то же неясное беспокойство, вернулась в зал ожидания, к Дону.

– Что, всё, получила? – поинтересовался он у неё, когда она вновь уселась рядом с ним на один из неудобных стульев с пластиковым сиденьем.

Она кивнула ему, и помахала перед собой билетом и документами, сложенными вместе. Хотела уже положить их в свою сумочку, но Дон не дал ей сделать это и перехватил их, чуть ли не выдернув их у Кейт из руки.

– Эй, эй, в чём дело? – испуганно воскликнула Кейт и потянулась к нему, чтобы вернуть себе и билет, и документы. Тот ничего не сказал, только успокаивающе взмахнул одной рукой, как бы говоря, что всё нормально, а затем, отдав документы Кейт, зачем очень внимательно, чуть ли не поднеся его к самому своему носу, осмотрел билет.

– Ничего особенного, Кейт, не беспокойся, – пробормотал он, с удовлетворённым видом поджав нижнюю губу, а затем вернул Кейт обратно и билет – Они всё сделали так, как я их и просил. Экспресс-рейс, мы доедем до Хасзета с ветерком… Я просто боялся, как бы они там не напутали…

– Не напутали, – повторила Кейт вслед за ним, точно загипнотизированная, а потом засунула его между корочек своего паспорта. На секунду всё это – и билет, и её документы – показались ей на ощупь такими же странными, как будто бы сделанными из чего-то живого, как и та фотография, и визитка миз Стивенсон… Но потом это ощущение исчезло – Ты просто боялся, что они могут напутать…

– Да, – согласился с ней Дон, теперь обычный, нормальный Дон, к которому она привыкла за годы знакомства с ним, а не какой-то неживой чужак, который пробрался в его костюм и тело, манипулируя им, и робко улыбнулся – Ты… Я что, как-то не так себя вёл?

Она промолчала, отведя глаза в сторону. Да, Дон стал нормальным, но ощущение нереальности происходящего с ней никуда не исчезло. Как будто бы я, сама того не зная, участвую в каком-то спектакле, думала она, сценарий которого меняется прямо на ходу, чтобы он выглядел как можно более естественнее.

– У нас каждая минута на счету, – произнес Дон, немного смутившись от её молчания – Никто не знает, что сейчас с Дэвидом, где он находится, и что с ним происходит, и я предпочёл бы найти его прежде, чем с ним произойдет что-то… Необратимое… Я волновался… Я обычно всегда волнуюсь в таких ситуациях за каждую мелочь, ты же знаешь…

Нет, я не знаю, подумала Кейт про себя, вернее, может быть, ты и волнуешься, но так ли, как сейчас, это обычно происходит?…

– Ладно, – пробормотал Дон – Раз всё нормально, значит, всё нормально. Будем надеяться, что мы успеем в Хасзет вовремя.

Она некоторое время молчала, а потом, подняв взгляд, оглянулась по сторонам. Люди стояли у касс в очередях, у одной она была большая, у другой – поменьше, но с виду в них не было ничего необычного, люди не вырастали друг за другом прямо из пола, как шампиньоны сквозь асфальт, а вполне себе обыденно подходили к очереди и устраивались за стоящим в конце, а те, кто заканчивал со своими делами, не таяли в воздухе, а просто отходили прочь, в зал, где искали свободные места на скамьях, и садились на них. Она явно находилась посреди реальности, а не в собственном бредовом сне с чрезмерно преувеличенной реалистичностью, чего бы ей сейчас не казалось.

Именно так, наверное, и начинают сходить с ума, подумала Кейт, вновь обескураженно опустив взгляд вниз, сначала им начинает казаться разнообразная случайная ерунда, потом, зацепившись за неё, они начинают искать её повсюду, даже там, где её нет… Пока не находят…

Она, пытаясь отогнать от себя эти мысли, невольно тряхнула головой и, поднеся пальцы к вискам, немного помассировала их.

– Что с тобой? – обратился к ней Дон – Ты плохо спала этой ночью?

– Нет, нормально, – проворчала она, устало злясь невесть за что не то на себя, не то на Дона – Слушай, почему ты не свяжешься с полицией Хасзета прямо сейчас? Что мы будем делать, когда приедем туда, где мы будем искать его, кого расспрашивать… И о чём?

Дон сначала промолчал, кажется, удивленный этим вопросом, слегка вытянув губы в трубочку, со вновь странно остекленевшим взглядом, а потом, посмотрев на неё, медленно, чуть ли не по слогам, сказал:

– Откуда я буду сейчас туда звонить? С таксофона?

– Предположим, что да…

Дон пошевелил всё ещё сложенными в трубочку губами (откуда у него вообще эта идиотская мимика, чёрт его разбери, вновь забарахтались темные мысли в голове Кейт, в жизни никогда не видела, чтобы он корчил этакие дурацкие гримасы), потом, сняв со своей головы шляпу, положил её рядом с собой на газету, и произнес:

– Вообще… Вообще я не особо уверен в том, что они там у себя в Хасзете знают о пропаже Дэвида больше, чем я или ты. Возможно, что о его существовании-то узнали только совсем недавно, и то лишь потому, что я попросил наших ребят позвонить им туда и заставить их как-то пошевелиться насчет этого… Собрать информацию… А заставить их это сделать – ты сама должна знать об этом – дело тяжелое и неблагодарное. Это ненадежные парни, лично я бы не доверил хасзетскому копу даже снимать котенка с дерева, пока не удостоверился бы в том, что он не намерен сбежать с ним, и не продать его на стороне… Или не запросить за это у меня денег…

– Подумать, так попытка будет смертельной… У нас на данный момент всё равно нет ни единой карты в руках, кроме этой. Я ещё раз тебя спрашиваю – что мы будем делать, когда там появимся? Будем спрашивать о Дэвиде всех, кого увидим? Заходить в каждый дом, в каждую квартиру?

Вместо ответа Дон опять погрузился в свои молчаливые раздумья.

– Послушай, – вдруг встрепенулся он – А что если нам попробовать пойти по следам этого твоего Шина Тейка? У меня такое ощущение, что…

– Эй, знаешь чего, давай уже завязывай со своими идиотскими ощущениями, предчувствиями, или как ты их там называешь! – оборвала его Кейт со злобой – Какой-такой, к чертовой матери, Шин Тейк? Зачем он нам сейчас? Я знаю о его судьбе едва ли больше, чем о судьбе Дэвида, а то и меньше, потому что Дэвид, по крайней мере, реальный, а этот идиотский частный детектив… Одному Богу только известно, существует ли он на самом деле, или это только лишь порождение буйной фантазии той дамочки, которая заявилась ко мне вчера в офис… Да ты же сам мне вчера говорил, что это – имя какого-то персонажа из детективных книжек в мягкой обложке…

– Не совсем, – пробормотал Дон, и ухмыльнулся какой-то непонятной, не то виноватой, не то удивляющейся какому-то дурацкому недоумению улыбкой – Я вчера перепутал. Этого парня из книжек зовут не Шин Тейк, а Тин Шейк.

– Что? Шейк Консервных Банок? Что за бредовое имечко?

Ухмылка Дона стала ещё шире, и он поднял взгляд на неё. Выражение лица у него было как у ребенка, устроившего какой-то невинный фокус с своим родителям.

– Это потому что он – персонаж из детской книжки, – объяснил он – Моей дочери пару месяцев тому назад исполнилось восемь лет, и мы купили ей книжку про этого Тин Шейка. Он – ворона, живущая в Мусорном Мегаполисе, и звать его – Потрясатель Консервных Банок…

– И он – частный детектив?

– Да.

– И что же он там расследует на этой своей… Помойке?

– Если верить Лиссе, то воюет с крысиной мафией и их жутким главарём, который жаждет устроить из его родной мусорки нечто вроде древней восточной деспотии…

– Какой кошмар… И ты даешь читать своей дочери читать этакую дрянь, про криминальные войны крыс с воронами за власть на помойке?

– Боже, да она сама у меня его выпросила! Эта хренотень сейчас очень популярна, найти томик, наверное, можно в любом ларьке с периодикой, да и все её друзья уже читают, говорят, что очень весело…

– Ну, мальчишке, быть может, это и весело, но девочке… Ладно. Так ты этим самым хочешь сказать мне, что этот самый Шин Тейк – а не Тин Шейк – может быть не таким уж и вымышленным?

– Я не знаю, вчера, по крайней мере, его существование казалось мне весьма фиктивным, но сегодня…

– Что – сегодня? – удивилась она – Неужели факт осознания того, что вчера ты просто перепутал имя этого типа с именем персонажа детской книжки, для тебя поменял так много? Ты сказал, что такого парня нет даже в картотеке того отделения, которое находилось в районе, в котором он работал!

– А почему оно должно было обязательно там быть? Далеко не все жители города имеют личную карточку в полицейских архивах…

– Так, – она резко и раздраженно взмахнула руками – Давай забудем об этом парне, сейчас нас должен волновать совсем не он, а Дэвид. У тебя есть полупенни, чтобы забросить его в таксофон, и сделать из его будки звонок в отделение полиции Хасзета?

– Не знаю, – пробурчал Дон, явно недовольный тем, что его заставляют отклониться от заинтересовавшего его плана – Наверное, есть…

– Вот, поищи, и сделай полезное дело. Хватит заниматься хрен знает чем, так мы не найдем Дэвида никогда, и нам очень крупно повезет, если к тому времени, как мы развернём в Хасзете какие-то толковые поиски, тот просто вернется в Джонстаун, и выяснится, что он просто ездил туда по своим делам…

Вздохнув, Дон с кислой миной встал с места и стал охлопывать себя по карманам. Наконец-таки, после двадцати-тридцати секунд поисков он выудил из своего кармана нечто, похожее на полупенни, и, слегка подбросив его в воздух и поймав, вместе с ним направился куда-то в правую часть зала ожидания, там, где находился ряд будок из металла и прочной пластмассы, очевидно – таксофонов.

Она же, оставшись одна, устало откинулась на спинку скамьи и стала ждать, когда он вернется обратно, с хоть какими-нибудь новостями.

После того, как Дон рассказал ей о том, что перепутал этого дурацкого Шина Тейка с вороной-сыщиком из детской книжки, её сердце стало биться гораздо более ровнее, а в голове немного прояснилось… Хотя никаких очевидных причин для этого у неё, если подумать, не было. Да, кое-чего ей эти слова Дона всё-таки разъяснили, хотя бы дали возможность сделать кое-какие догадки, например, насчет его странного поведения – можно было предположить, что вчера, совершив настолько идиотскую ошибку, он сначала сделал её (а ещё тот факт, что никаких людей по имени Шин Тейк не содержится в полицейских картотеках) основополагающей в теории о том, что кто-то желает не то разыграть, не то подставить Кейт за счет поисков вымышленного человека, а потом, осознав всё это, опять же, мог страшно устыдиться этого, даже подумать, что благодаря своим глупым, не продуманным домыслам он разрушает частную следовательскую карьеру Кейт, а теперь, когда где-то в окрестностях Хасзета пропал их общий старинный друг Дэвид Гроссман, и Дону понадобилась помощь Кейт, хотя бы просто для того, чтобы она знала об этом, он волей-неволей был вынужден поставить себя в дурацкое положение, при котором он, ещё вчера отговаривая её от поездки в Хасзет, сегодня был должен уговаривать её съездить в Хасзет… Сознавая, что ведёт себя по-дурацки, и тем не менее, вынужденный вести себя по-дурацки, мало кто сможет продолжать вести себя естественно, как ни в чём не бывало, тем паче это было сложно для Дона, который вообще плохо умел что врать, что притворяться, что держать нужную мину при ненужной игре, и возможно, всё это было прекрасным объяснением его сегодняшним странным манерам, но… Почему же он, ко всему прочему, теперь ещё и пытался переубедить её насчет необходимости поисков этого треклятого Тейка? Конечно, тут этот вопрос должен был стоять, пожалуй, не так, скорее, почему он пытался намекнуть ей на это, но ведь суть от этого особенно не менялась… Может быть, если мы пойдем по его следам… Следам? Да что за идиотская чушь? Какие следы могут быть в Хасзете у этого несчастного Тейка? Что у них есть на него вообще? Да, допустим, можно предположить, что об этой пропаже в полиции Хасзета знают гораздо больше, чем о Дэвиде, который вдруг ни с того, ни с сего исчез в их городе буквально вчера, и об этом-то ей так старательно и пытался сообщить Дон, просто она не дала ему толком договорить… Но с какого-такого переполоху Дон взял, что следы Тейка (если таковые вообще имеют место быть в природе) могут пересекаться со следами Дэвида настолько часто, что один, несомненно, должен будет вывести их на другого? Хасзет – небольшой городишко, почти в два раза меньше Джонстауна, но дел для частного детектива или у представителя любого другого связанного с борьбой с криминалом ремесла там может найтись более, чем предостаточно, и предполагать, что Дэвид пропал там по тем же причинам, что и Тейк – это было почти тоже самое, что и пытаться найти наугад звезду на полуденном небе. Да и не хотелось ей искать этого Тейка, совершенно не хотелось, особенно сейчас, после всех вчерашних событий и видений. У неё, в отличие от Дона, предчувствия бывали, и самые настоящие, о которых не будешь поминать всякий раз, когда тебе потребуется лишний довод для доказательства собственной правоты. И интуицией она, как и всякая женщина, так же мало-мальски, но владела. Сейчас она, например, подсказывала Кейт, что впутываться в делишки этого самого Тейка им совершенно ни к чему, так как ни толку, ни добра им от этого не будет…

– Вот, смотри сама, – вдруг раздался над самой её головой голос Дона, и она, вздрогнув, от испуга чуть было не соскочила со скамьи. Рядом с ней шлепнулось что-то одновременно легкое и твердое и плоское – она дернула головой в эту сторону, и увидела, что это – яркая и блестящая книжка с цветным рисунком на покрытой пластиковой пленкой обложке. Надпись крупными буквами на ней гласила: «Тин Шейк, Вороний Детектив», а чуть пониже, меньшим шрифтом было подписано: «Против Собачьего Барона» – Не пожалел денег, чтобы ты удостоверилась.

– Ты, – она взяла книжку в руки, и стала всматриваться в рисунок на ней – Ты занимался делом, или бегал по магазинам детских товаров? Что там с Хасзетской полицией? Ты им звонил?

– Да, – на физиономии Дона было успокаивающе-гордое выражение – Звонил, и не безрезультатно. Они сказали, что Дэвида действительно видели в их городе, что он искал подходящий отель в их Восточном районе…

Она продолжала рассматривать обложку книги, тонкой, едва ли большей, чем на полторы сотни страниц. Картинка на ней была вполне ожидаемой, даже можно сказать, стереотипной – сытая, круглоглазая ворона с искажённым в довольной ухмылке большим, чуть загнутым вниз клювом, с коричневой, широкополой до карикатурности «федоре» на голове, и с чем-то вроде водяного пистолета в одном каком-то уж чересчур оперенном крыле обеими лапами попирала какого-то облезлого зверя, напоминающего стареющего волка с расслабленным галстуком на шее – ничего особенного, однако ей почему-то немедленно показалось, что с этой картинкой что-то не так…

– Отель? – переспросила она у Дона – А какие там у них есть отели вообще?

– Там нет отелей, там только несколько дешевых гостиниц, – сообщил ей Дон – Семь, или восемь, что-то около этого. Какая из них находится именно в Восточном районе, я не в курсе, но полиция Хасзета, знаешь ли, оказалась на диво проворной, и они уже навели справки о Дэвиде во всех гостиницах города.

– И? – обложка книги была темно-синей, почти черной, стилизованной под бульварный нуарный роман конца прошлого десятилетия, над вороной в шляпе расцветал малиновый рассвет, а под полуволком-полукойотом расплывалась, будто лужа, фиолетово-сиреневая дымка; и, если взглянуть на эту картинку вскользь, то могло показаться, что поверженный хищник будто бы плавает в ней, как в придорожной канаве, полной дождевой воды – Они его нашли?

– Нет, к сожалению. Но ты правильно настояла на том, чтобы я всё-таки позвонил им. В одной из гостиниц он всё-таки появлялся, зарегистрировал своё имя, а потом куда-то исчез… Среди ночи, не дав им там ни возможности взглянуть на свои удостоверения личности, ни возможности вручить ему ключ от номера. Всё, что у них там о нём есть – так это его имя и фамилия в книге приема, и ничего более. Он, судя по всему, лишь планировал остановиться там, но в последний момент передумал, и исчез, пока портье копался в своих бумагах.

– Они сказали тебе, что это за гостиница? – спросила она у него, продолжая рассматривать книжку о приключениях бравой вороны по кличке Трясун Жестянками – Где она там находится и как её название?

– Ну, конечно же! Гостиница называется «У Старого Парка»… Она правда, оказалась не в Восточном, а в Северо-Западном районе, но…

Она, наконец, отложила книжку в сторону, и взглянула на Дона прямо. Спросила:

– А ты хорошо ориентируешься в Хасзете? Хоть раз там бывал?

– Да, бывал пару раз, – ответил он – Думаю, что без чужой помощи мы сможем там сориентироваться.

– Нет, я не об этом, – покачала головой Кейт – Что ближе к выезду из Хасзета – Северо-Западный или Восточный район?

Дон с рассеянным видом потер свой подбородок.

– Ну, подумай сама, – сказал он – По отношению к Джонстауну Хасзет располагается на юге; по семьдесят первому шоссе мы въезжаем туда строго с севера на юг, а по пятьдесят второму – с севера-запада на юго-восток… К чему ты это спрашиваешь?

– К тому, что район, в котором его видели, мог оказаться лишь на его пути, а настоящая цель могла быть в глубине самого города и, стало быть – где угодно, – вздохнула Кейт устало, про себя недоумевая, как Дон, полицейский и детектив с общим четвертьвековым стажем, не мог подумать об этом сам – И, скорее всего, так оно и есть. Выходит, он просто каким-то образом сначала добрался до Хасзета, потом попытался в спешке снять номер в первой попавшейся гостинице, потом вдруг вспомнил, что он тут ему был совершенно ни к чему, и удрал оттуда. Сейчас же он может быть там где угодно, и ориентироваться по этой самой гостинице – практически полностью бесполезное дело.

– Ну, не совсем, – смутился Дон – Может статься, что у него были дела именно в этом районе…

– Тогда бы он остановился именно в этом твоём «Старом Парке», или как он там называется, не стал бы сбегать оттуда в последний момент… Ладно, Бог с ним. Если ты говоришь, что гостиниц там не так уж и много, то мы сначала доедем до Хасзета, а уж там попытаемся обзвонить все гостиницы этого городишки. Не может быть такого, чтобы к этому времени он не остановился хотя бы где-то.

Дон задумчиво покачал головой, а потом сел рядом. Взглянул на часы, снял шляпу и положил её на скамью слева от себя.

– Ещё полчаса, – сказал он – Ждать осталось немного.

***

Наконец-таки приехал автобус, и они, подхватив с собой все свои вещи, устремились из вокзала на посадку.

– Нужно было взять с собой сумку, – пробормотал Дон усталым тоном, уже забравшись на автобус, и устраиваясь на правом переднем сиденье. В руках его был пакет с его документами, купленные им на вокзале в течении последнего получаса шоколадка и бутылка пива, а карманы его плаща оттопырились от всего прочего – пистолета, бумажника, ещё какой-то ерунды, и ещё той книжки про вороньего сыщика, которую он так же приобрел на вокзале – Чертовски неудобно… Тебе как, нормально со всей этой ерундой?

– Нет, не особо, – пожала она плечами – Но что поделать. Кстати, зачем ты взял с собой эту идиотскую книжку?

– Что? – он как будто бы даже и не ожидал этого вопроса, как и не ожидал того, что книга до сих пор с ним, а затем, дотянувшись до своего кармана (он был у него обширным, книга уместилась с ним целиком, так, что понять о её наличии можно было лишь по практически незаметному уголку корки обложки, который торчал наружу) похлопал себя по нему, и пожал плечами – Ах, это… Ну, Бог его знает… А зачем мне оставлять её там? Я заплатил за неё деньги…

– Но ты же говорил, что у твоей дочери уже есть такая? Привезешь ей домой копию?

– Нет, – Дон опять странно, кривовато ухмыльнулся, как будто просил извинить его за какую-то недавнюю случайную ошибку – У неё другая книжка, не эта. Я же говорил, что их целая серия. Этакий детективный сериал про Грязного Гарри, только для детей.

– А что… Такое может быть?

– Ну, если судить по тому, что о ней рассказывала моя дочь, то может. Мало того – они – то есть детишки её возраста – считают, что это… Ну, круто.

– Круто? Ты смотрел «Грязного Гарри» хоть разочек? Будь у меня дочь, она бы всякий раз пряталась за диваном, когда там кого-нибудь убивают… А значит, пряталась бы за ним на всё время просмотра одной серии.

Дон смотрел на неё, шутливо приподняв одну бровь, а, когда она закончила, вдруг нахмурился и уставился куда-то вдаль, сквозь лобовое стекло водительской кабины. Автобус к тому времени уже успел тронуться с места, и они, сидя на своих местах, выезжали вместе с ним с привокзальной площади на общую дорогу.

– Я не знаю, – сказал он хмуро – Я стараюсь не навязывать своей дочери ни своего мнения, не своих мыслей. Если они считают, что эта хренотень – нечто невероятно здоровское – пусть так оно и будет. Вырастет – сама поймет, главное, научить её жизни, а не литературным предпочтениям, – пожав, нет, скорее даже, передернув плечами, он добавил – Наверное, она считает это чем-то невероятно забавным, когда обитатели свалок поливают друг-друга прокисшим черничным соком из водяных пистолетиков. Пусть так, в конце-концов, её знания о воронах и крысах могли начаться с того, что обычно первые, если им не понравится кто-то из вторых, предпочитают выклёвывать им глаза, и раздалбливать им черепа клювами…

На этом он замолчал, и некоторое время они ехали молча, наблюдая за тем, как автобус, доехав до одного из поворотов на центральном проспекте Джонстауна, свернул по нему на семьдесят первое шоссе.

Сначала они попали в пригород, проехали пару миль между частными двух-трёх-и одноэтажными домами, с садами, личными почтовыми ящиками, гаражами и дорожками, выложенными камнями, низкими белёными заборчиками, аккуратно подстриженными газонами, и она вдруг вот уже в который раз подумала о том, что уже сама давно хотела купить нечто подобное, но у неё всё никак не доходят до этого руки – то слишком много дел, то слишком мало денег. Наверное, я сумею сделать это только к пенсии, подумала она с невеселой усмешкой, когда сил у меня будет всего на пять лет вперед, и если я не успею, то… Впрочем, о чём мне жалеть, ну нет и нет, это же всего лишь прихоть, без которой я вполне могла бы обойтись, в то время как, наверное, более трети жителей того же Хасзета слабо понимают, что такое хорошая, благоустроенная (хотя бы как у меня) квартира. А я… Нет, у меня всё будет, рано или поздно, вот только бы разобраться с пропажей Дэвида… И всеми прочими проблемами, которые за последнее время пришли ко мне из этого чертова Хасзета.

Автобус тем временем выехал из пригорода – частные дома на обочине дороги закончились, и началась влажная прерия, поросшая низковатым кустарником, и кое-где невысокими деревьями. Небо над всем этим было низким и серым, и каким-то равномерным, без всяких облачных переходов и разводов, как будто дымный смог над большими городами. Окно, рядом с которым она сидела, слегка запотело по краям и покрылось мелкими каплями испарины. Вдали мелькнули какие-то фермерские строения, и тут же канули назад, за пределы видимости – автобус постепенно набирал всё большую и большую скорость.

Её начало клонить в сон – семьдесят первая трасса была относительно ровной, хорошей дорогой, но при езде её всё равно укачивало, а Дон молчал – быть может, ему тоже хотелось спать. Она зевнула, и оперлась головой о стекло бокового окна.

Веки её стали тяжелыми – дорога была долгой, а пейзаж за окном был скучен и однообразен, смотреть во все глаза тут было не на что – и она прикрыла их, на секунду или на две, потом открыла… Потом закрыла… Потом открыла, и вновь закрыла. Ей был слышен гул мотора автобуса, бормотание людей, какая-то легкая музыка, доносящаяся из кабины водителя… Она открыла глаза, и закрыла их вновь…

Прошло пять минут – по крайней мере, ей так казалось – и она, почти что уже заснувшая, раскрыла их вновь. Опять же, по крайней мере, ей так казалось. По прежнему играла музыка, но она была какой-то странной, неразборчивой, смутной, в песне, которую исполняло радио, то и дело пропадали слова, но не из-за пробелов между куплетами и припевами, а просто пропадали, сминались в неразборчивую кашу, смешивались с какими-то невесть откуда взявшимися, никак не вязавшимися с радиопередачей, звуками. Может быть, это спросонья, подумала она и, раскрыв глаза пошире, с зевком оглянулась по сторонам…

И тут она увидела, что рядом с ней, на соседнем сиденье, нет Дона… Мало того, в автобусе вообще нет никого. И что водителя в кабине, кажется, нет тоже. И что вообще, в автобусе, кроме неё, никого нет, и он едет сам по себе, наполненный невнятными звуками и обрывками мелодии, как дом с привидениями на колесах.

Это сон, поняла она, я заснула, и теперь мне снится Бог знает что. Она встала с места, и плавно, как бесплотный дух, соскользнула с сиденья. Пейзаж за окнами сменился, и теперь там не было никакой прерии, и никаких кустов, а стены серых высотных зданий, непонятных размеров, с неясным числом окон, как будто бы целиком и полностью состоящих из стен и углов. Хасзет, промелькнуло у неё в голове, я в Хасзете, приехала в Хасзет… Сейчас… Где-то тут должна быть остановка, и я должна буду выйти, и заняться поисками Дэвида… Дон куда-то исчез… Может, он уже вышел? Или пропал, как и Дэвид, тоже? Выходит, что его тоже нужно будет найти…

Автобус стал замедляться, очевидно, начал останавливаться. Ноги её саму по себе понесли к выходу, вернее, не саму по себе – если быть точнее, она словно бы знала, что это необходимо, и это было так же естественно, как вдыхать и выдыхать воздух… Автобус остановился, а двери раскрылись. Она вышла.

Она вышла. То, что она видела из окна автобуса, изменилось, и теперь она видела какие-то витрины, смутные очертания деревьев и кустов, камни мостовой, фонари. Дома по прежнему были высокими, пожалуй, стали даже ещё выше, чем прежде, но теперь не казались тем сложным, изрезанным углами и впадинами монолитом, что виделся ей из окна автобуса, а стали раздельными – она видела улицы, пересекающие ту, на которой она высадилась, перекрестки, какие-то машины, почти беззвучно едущие по этим дорогам и перекресткам и пропадающие за углами зданий. Были видны и окна, она видела их на тех домах, что были вдали, через дорогу. Увидь она это наяву, она бы никогда бы не поверила в то, что это и есть Хасзет, но сейчас у неё в этом не было никакого сомнения. Она знала – она ехала в Хасзет, она приехала в Хасзет, и теперь она была в Хасзете. Но её мучило беспокойство – она не чувствовала других людей рядом с собой; да, машины, конечно же, ездили, но они почему-то казались ей не то пустыми, не то ведомыми не людьми, а кем-то (чем-то?) вроде живых теней, или оживших кукол для автомобильных краш-тестов. И она не чувствовала Дона. И всё ещё не понимала, где находится Дэвид. И не знала, куда ей идти – только то, что она находится в чужом городе, причём в одном из тех, где с человеком может случится много чего, в том числе, и много чего неприятного.

Ноги её, как это обычно бывает во снах, понесли наугад, без всякой логики, и надежды на удачу – сначала она прошла до угла по той улице, на которой сошла с автобуса (он, кстати говоря, уже успел куда-то пропасть к этому времени), потом зачем-то завернула влево, пересекла дорогу (фактически, наобум, вокруг всё равно не было ни светофоров, ни указателей движения, только какое-то смутное подобие пешеходной дорожки; и всё равно, ни единая из полупустых машин не пересекла её пути, словно бы все они разом решили спрятаться за углом, и подождать, пока она перейдет дорогу), затем спустилась в какой-то подземный тоннель, Бог весть как оказавшийся на той стороне дороги, прошла по нему мимо каких-то смутных, искривленных фигур, прижавшимся к его стенам (бежевый, позеленевший от времени кафель; интересно, по какому принципу её подсознание было до такой степени избирательным?), казавшихся ей угрожающими – но никто из них не коснулся её даже пальцем; вышла из него, оказалась посреди скопления каких-то непонятных то ли домов, то ли сараев, запутанного и перемешанного, как разбитый, а затем ссыпанный в один мешок макет лабиринта, потом наугад пошла дальше, сначала по асфальту, потом по бетону, затем по земле и траве, а вслед за этим стала двигаться какими-то коридорами, в зарослях, и проходах, по подъездным дорожкам, и каким-то невообразимым собачьим тропам, лестницам и анфиладам, иногда даже заглядывала в квартиры и дома, буквально через их окна попадая на чердаки и подвалы, а из них – на заваленные всяческим хламом пустыри и задние дворы, опустевшие рыночные площадки и даже на нечто вроде опустевших парков аттракционов… При всём этом – чем дальше она углублялась в этот безумный архитектурный хаос (который, в прочем, во сне ей не казался ни безумием, ни хаосом, ведь это же Хасзет, думала она, тут всегда чёрте что, тут всё так и должно быть), тем крепче казалось ей её убеждение, что она идёт по верному пути, и вот-вот достигнет того места, где… Нет, ни Дона, ни тем более Дэвида в том месте не будет, но будет кто-то или что-то… Она пришла в какое-то огромное заводское помещение, полностью, судя по всему, покинутое, в котором не было ничего, кроме стен, пола и потолка, и двери в самом его конце, торопливо прошла его от угла до угла, потом оказалась на каком-то огромном, забитом коробками и ящиками складе, еле выбралась из него… И вдруг оказалась в некоем маленьком книжном магазинчике, при этом – вошла на него вовсе не с черного входа, как должно было быть, исходя из законов логики, а с парадного, предназначенного для покупателей. Был прилавок, были полки за ним и вдоль одной из боковых стенок, а между полками и прилавком скучала какая-то серая пыльная тень, в которой было различимо только одно – неправдоподобно широкополая, как у карикатурных гангстеров, шляпа, надетая на голову. И книги на полках – она видела это, даже не подходя к ним близко – были одними и теми же. Детские книжки про эту чертову ворону. Хотя, если подумать – не одними и теми же, а всё-таки разными книгами из одной серии, каждая – другая, отличная от стоящей рядом, и даже той, которая была через книгу от неё. Тут – она это чувствовала – вообще не было двух книг, похожих на друг-друга, хотя их тут было порядка двух или трёх сотен – но всё они, так или иначе, были об этом самом треклятом Потрясателе Жестянок. Чтобы написать всё это, писателю, автору этих книг, пришлось бы работать денно и нощно в течение нескольких лет, без перерыва на обед и сон, но это было бы невозможно, потому что несчастный должен бы был либо сойти с ума от писанины, либо проклясть несчастную ворону, и все её подвиги на корню, и забросить повесть о ней в самый дальний и самый пыльный угол. Она неуверенно подошла к полкам – ей почему-то стало по настоящему страшно от всего этого, и сон её, кажется, начал постепенно превращаться в кошмар – и стала рассматривать обложки книжек, беря в руки то одну, то другую. На одной из них ворона-детектив водила какой-то идиотский хоровод с некоими не вполне разборчивыми тварями вроде полевых мышей, на другой – отстреливалась от гигантской летучей мыши, на третьей с видом Шерлока Холмса склонилась с лупой над дохлой канарейкой с торчащими вверх лапками, на четвертой с энтузиазмом топтала какую-то мелкую ерунду, похожую на помойных червей в деловых костюмах, ещё на одной – держала в руке-крыле веревку, в петле на которой запуталась серая облезлая крыса… Множество, великое множество сюжетов, и, учитывая то, что число предметов во сне никогда нельзя сказать наточно, можно было предположить, что, фактически, их количество было близко к бесконечности, и оставалось только удивляться тому, что везде, на всех этих книжках, была нарисована именно эта долбаная ворона, а сюжеты эти, более или менее, не выходили за рамки детского детектива. Она взяла одну из них в руки, ту, на которой пресловутый Тин Шейк, взяв за шею раззявившую пасть гадюку, наставил на неё свой стреляющий испорченным черничным соком супер-бластер, наугад раскрыла её. Буквы и слова заплясали перед её глазами, меняясь местами и изменяясь целиком по своему смыслу, отчего понять, что тут было написано, было совершенно невозможно. Она перелистнула страницу, снова наугад, и увидела странную иллюстрацию, выполненную в виде старинной черно-белой гравюры, на которой были изображены кроны безлистных деревьев, как бы увиденных снизу, с какой-то дороги, или с просеки, и реющие наверху силуэты ширококрылых птиц над всем этим. Это был удивительно мрачный, если не сказать, что гнетущий рисунок, весьма странный для детской книги, но она не обратила на это никакого внимания, а закрыла книгу и поставила её на место, на полку, ко всем остальным. Ей показалось, что птица, изображенная на её обложке, пялится на неё, и вдруг поняла, что во всех этих книгах было не так – а именно глаза этого рисованного персонажа, какие-то непонятно голубые и большие, не свойственные этим птицам (хотя это можно было отнести на счет того, что книга всё же было детской), а кроме этого – блеклые и бессмысленные, как будто катаракты…

Или как глаза миз Стивенсон, когда она впервые увидела её, или как взгляд Дона, когда она увидела его на автовокзале. Хотя речь тут, по сути, должна была идти не о самих глазах, а о их взгляде, но, с другой стороны, о каком взгляде могла бы быть речь, если это был всего лишь картинка, набор цветных пятен на обложке книги…

Вы что-то хотели, прозвучал не то снаружи, не то внутри её головы голос, и ей сразу же стало ясно, что к ней обращается продавец этой странной лавки. Она повернулась к нему, и обнаружила, что он вышел из-за своего прилавка, и стоит чуть ли не рядом с ней, невысокий, коренастый, и неожиданно бледный в своих угольно-черных одеждах, с маленькими темными глазками-бусинками на матово-серой, продолговато-овальной физиономии. Он мог быть кем угодно, но только не человеком – происходи это на самом деле, она бы до ужаса испугалась бы его, но дело происходило во сне, а сны, родом из глубин её разума, обычно всегда были полны таких смутных тварей, и он вызывал у неё разве что чувство смутного беспокойства.

Я ищу своих друзей, сказала она, и, опять же нельзя было понять, произносит ли она эти слова вслух, или прокручивает их внутри своего сознания. Друзей, переспросил человек-пятно, поправляя свою шляпу, и она только сейчас заметила, что шляпа эта – точно такая же, как у той вороны из книги, но здесь никого нет, только я, и Шин Тейк. Тин Шейк, тут же поправила она это существо, почему-то тут же испугавшись его оговорки, ведь Вы же имеете в виду свои книги. Нет, не книги, покачало оно головой, а Шина Тейка. Смотрите, он кивнул ей куда-то в сторону, он уже давно тут, ждет Вас. Меня, переспросила она, и невольно повернулась в указанную «продавцом» сторону, и увидела разодранное человеческое тело, целым в котором были разве что его ноги, и голова, а прочее было раздёргано, и вывернуто наизнанку, как будто несчастный прибыл сюда прямиком со стола какого-то сумасшедшего патологоанатома. Жутче всего было то, что его истрёпанное, истерзанное лицо принадлежало никакому не Шину Тейку, а именно Дэвиду… И как будто бы одновременно Дону.

Труп на полу открыл глаза, и посмотрел на неё, и глаза его были не просто пустыми и бессмысленными, а, кажется, вели куда-то прямиком в бесконечность.

Так это ты меня ищешь, спросило у неё вспоротое, с вывалившимися наружу кишками, и торчащими, как будто чьи-то невероятно тонкие и длинные белые пальцы ребрами, тело, и тут она закричала…

А её кто-то схватил за плечо и потряс, точно проверяя, настоящая ли она. Она подавилась своим криком, и открыла глаза.

По-настоящему открыла.

Дон внимательно смотрел на неё, а его рука, чуть сжавшись, лежала у неё на плече.

– Всё, мы приехали, – сказал он, и присмотрелся к ней внимательней – С тобой всё в порядке?

Кейт оглянулась по сторонам, потирая заспанные глаза. Автобус был полон людей (некоторые из них уже собирались на выход), и был ведом водителем. Это был сон, промелькнуло в её голове, действительно, а чем, собственно, это могло быть ещё, кроме сна?… Никогда бы не подумала, что этакая чертовщина может присниться, пока едешь в автобусе… Она выглянула в окно, и обнаружила, что автобус едет по улице между низких, пяти – а то и трёх – или двух – этажных домов, по большей части, обшарпанных, и в очень неважном состоянии, каких-то магазинчиков и забегаловок, бетонных заборов, исписанных безвкусным граффити, вялых пыльных деревьев, грязных луж на тротуарах – в общем, пейзаж был очень нудный и невеселый – типичное гетто для прозябающих в нищете слоев городского населения – но вполне обыденный, ожидаемый для Хасзета. Совсем не такой, как тот одновременно хитроумно и беспорядочно переплетенный сам с собой архитектурный сюрреализм, что видела она во сне. Просто бедствующий, депрессивный городишко, и ничего более.

– Просто мне приснился дурной сон, – пробормотала она, отвечая Дону, и, видя, что он поднялся с места, стала подыматься с места тоже.

– Дурной сон? – оглянулся на неё Дон с удивленной ухмылкой – Разве кошмар может присниться, пока ты едешь в автобусе?

– Мне, очевидно, да, – ответила Кейт ему рассеяно, и вышла вслед за ним, в проход между сиденьями.

Автобус постепенно замедлял ход и, наконец, остановился окончательно. Кажется, это был центр города, потому что здания здесь были в более-менее нормальном состоянии и, более того: она увидела нечто вроде мэрии, с большим, отделанным камнем крыльцом и рядом дорических колонн перед входом, большое новое здание наподобие супермаркета, семиэтажное полицейское управление цвета серого мрамора, несколько высоток этажей по двадцать, какая-то хреновина вроде автовокзала, довольно потрепанная, и стоящая от центра немного в стороне. Автобус остановился именно возле него, и, раскрыв двери, выпустил публику, которая и собиралась здесь выходить – таковых, кстати, было немного, десять, максимум, двенадцать человек вместе с Кейт и Доном, остальные же остались в салоне, очевидно, направляясь дальше, на юго-восток, в Парлоу и Сонгвуд.

– Ну, так что же? – спросила Кейт, когда они оказались снаружи, на тротуаре перед местным автовокзалом, теперь, вблизи, казавшимся ещё более жалким на вид, похожим на большой сарай из оцинкованной жести – Может быть, сразу же заглянем в полицейское управление?

– А какой в этом смысл? – спросил в ответ Дон – он, в отличие от Кейт, кажется, не смог сомкнуть глаз за всю поездку, и оттого выглядел вяло и измотано – Я же звонил им совсем недавно, разузнал всё, что только мог узнать… Теперь нам, скорее уж нужно заглянуть в ту самую гостиницу, где его видели…

– Но это же ещё бессмысленней, чем моё предложение, – возразила Кейт немедленно – Он же удрал оттуда так быстро, что местный портье наверняка даже не заметил, куда он направился… Впрочем, если ты хочешь снять там номера сам…

– Слишком близко от центра, – пожал плечами Дон, кажется, сам не слишком уверенный в этом утверждении – Наверное, если он так резко убежал оттуда, значит, он торопился, а если торопился, то, значит, место назначения, в которое он устремился, находилось довольно далеко от этой гостиницы. В центре города, или на другой его стороне… Чёрт, знать бы вообще, что он здесь забыл, в этой дыре…

– Ну, а сам-то ты ничего предположить не можешь? – спросила у него Кейт – В конце-концов, вы должны были с ним как-то общаться, чего-нибудь обсуждать, и он мог вскользь или напрямую упомянуть какие-то важные дела…

– Нет, – покачал Дон головой решительно – Ничего такого он не говорил… Не то чтобы он стал каким-то молчаливым, скрытным или просто странным в последнее время, всё как и прежде, но про Хасзет, про какие-то дела здесь он мне не говорил. И никому не говорил. Ты вообще должна была понять сразу же, что он сорвался сюда настолько внезапно, что ни о каких долговременных планах не могло быть и речи. Потребность уехать сюда возникла у него столь неожиданно, что он даже не успел сообщить об этом никому из нас.

– Нет, если захотел бы – успел. У него были в запасе целые сутки, а может быть, и больше.

– Стало быть, ему было не до этого, а может быть, ему и не хотелось…

– Ему могло не хотеться и пару недель назад, просто он прикидывался, что ничего не происходит. Он умеет это… Чёрт, – покачала она вдруг головой удрученно – Мы с тобой – такие идиоты… Сорвались сюда, в этот дурацкий Хасзет, как будто нам задницы скипидаром намазали, ничего не имея, ничего не зная, а ведь у Дэвида, кроме нас были и другие люди, которым он мог рассказать побольше, чем нам…

– Кому же это, например? Экономке?

– Своему отцу, например.

– С чего это Дэвиду рассказывать своему отцу больше, чем мне?

– А если он попросту должен знать больше, чем мы? Вдруг он и поехал сюда из-за своего отца? Он-то, кажется, приехал в Джонстаун именно из этих краев…

– Мимо, – вздохнул Дон – Вернее, не совсем правильно. Из этих – но его город много южнее, и это Сонгвуд…

– А если…

– Нет! Говорят же тебе – у него не было здесь ни друзей, ни родственников. Он удрал сюда так неожиданно, словно бы о необходимости этого ему возвестил глас с неба, – Дон помялся на одном месте, опять вздохнул и сказал устало – Давай для начала просто возьмем такси, и съездим в эту гостиницу. Есть шанс, что он убежал оттуда именно потому, что стал задавать портье какие-то вопросы, и, услышав какие-то неудовлетворительные для него ответы, решил, что ему тут делать нечего… И, давай зайдем куда-нибудь, и купим там пакет или сумку, потому что мне уже до смерти надоело таскать всё это чертово барахло в руках и в карманах.

Она обдумала это его предложение ещё раз, и, наконец, созналась перед самой собой, что лучше вариантов у них пока просто нет.

– Что же, – сказала она – Раз у нас нет пока никаких зацепок покрепче, то давай сделаем именно так. Куда сначала – в супермаркет?

– Тут наверняка есть что-то гораздо более скромнее и удобнее, – заметил Дон немного ворчливо, словно бы недовольный тем, что до Кейт выгодность именно этого варианта с гостиницей дошла только лишь сейчас – Купим сумку прямо здесь, на автовокзале.

***

В самом вокзале, разумеется, не было ничего, кроме пыли, грязи, касс, несколько рядов лавок, трёх-четырёх забитых мусором урн рядом с выходом и нескольких десятков посетителей, но за самим вокзалом находилось нечто вроде гибрида кафе и магазина всякой всячины, где можно было купить еды, какого-нибудь лёгкого чтива в дорогу (да, книжки о пресловутом Тине Шейке были и тут, но, конечно же, не в таком безумном количестве, в каком они привиделись ей во сне, а всего четыре или пять разных экземпляров), какие-то канцтовары, газеты, батарейки для радио, сами радио, дешевые детские игрушки, сигареты, пиво, и всё такое прочее. Там же они нашли и небольшую пластиковую сумку-пакет, куда сложили все свои документы и вещи, что были при себе, кроме, разумеется, тех, что сами по себе должны были постоянно находиться у них в карманах. После этого они нашли таксофон, и вызвали по нему такси, чтобы добраться до той самой упомянутой Хасзетским отделением полиции гостиницы с названием «У старого парка». Вызванное такси пришлось подождать, и довольно долго – почти сорок минут они слонялись по территории вокруг местного автовокзала, ожидая его, в этот период Дону даже удалось вновь посетить тот самый магазин, и купить себе и Кейт кое-что из еды. Когда оно наконец-таки появилось, Кейт тут же подумалось, что такими машинами постоянно могли пользоваться исключительно лишь те, кто жили в Хасзете уже давно – старенький, видавший виды «Шевроле» был настолько же пыльным и грязным, и пропахшим бензином, насколько таковыми были улицы, по которым он ездил. Единственным плюсом этой поездки было то, что за рулем был их англоязычный соотечественник, а не иммигрант из южных стран, с трудом разговаривающий по английски, как это часто бывало в крупных городах вроде того же Джонстауна; но этот плюс, тем не менее, был практически минусом, так как водитель был толст, крайне неопрятен, мрачен, и вообще, выглядел, как человек, который может устроить тебе неприятность уже просто потому, что у него такой поганый характер. Впрочем, единственными реальными неприятностями, которые он им доставил, была слегка завышенная такса за поездку (про себя Кейт даже подумала, что таксист полагал, что облапошил их на крупную сумму, но, учитывая, что тарифы здесь, в провинции, были значительно меньше, чем в Джонстауне, таковое предположение можно было считать разве что его личной сладкой иллюзией), да его мрачная, небритая физиономия, постоянно маячившая впереди, в зеркале переднего обзора.

Гостиница «У старого парка», как выяснилось по окончанию этой поездки, мало оправдывала своё название, так как от пресловутого парка, находившегося на той стороне дороги, осталось только несколько деревьев с вялой и пыльной, пожухлой листвой, сразу же за которыми находился бетонный забор, огораживающий территорию какого-то завода, силуэты зданий которого наводили на эту местность ещё большее уныние, вялость и пропылённость. Сама гостиница была под стать всему этому – неправильный серый параллелепипед, похожий на коробку вина с двумя снесёнными верхними углами, с тремя вертикальными рядами узеньких окон, тоже давно требующими помывки (в особенности те, что были снизу), отштукатуренной ровно и хорошо, но уже облезший до такой степени, что ни ровность, ни красивость уже могли не браться во внимание. Перед входом, рядом с дорогой, стояла на закрепленных в бетонном основании металлических столбах вывеска с коряво выполненной при помощи зеленых, синих и красных неоновых трубок (сейчас, на дневной период, естественно, отключенных) надписью с названием гостиницы, чуть ниже которой находилась таблица с описанием стоимости номеров (кстати, тут были даже номера люкс – но одному Богу было известно, что под этим понятием имели ввиду сами хозяева), и времени проживания в них.

– Миленький домик, – произнес Дон, созерцая всё это со слегка наморщенным носом – Если бы он находился вне пределов города, то я бы всенепременно заподозрил, что за стойкой портье нас должен встретить какой-нибудь местячковый Норман Бейтс.

– Я думаю, что здесь все гостиницы такие, – пробормотала Кейт в ответ – Вот только самыми страшными чудовищами там будут разве что крысы да тараканы.

– Мы всё равно не будем брать там номера, – произнес Дон, едва заметно отмахнувшись – Что, пойдем, расспросим их насчет Дэвида?

Они нашли вход в здание (он был сбоку, и с дороги его заметить можно было не сразу, и у него не было никакого крыльца, даже его подобия, просто дверь в стене, слегка приподнятая над землей) и вошли внутрь. Их сразу же встретил небольшой холл, больше напоминающий расширенную прихожую в квартире или жилом коттедже, стойка портье, с застеклённым шкафчиком, в котором висели ключи от разных номеров, и сам портье, который, заслышав их шаги, поднял голову от какой-то вершимой им в свободное время писанины и кисло заулыбался.

– Здравствуйте, – сказал он им. Судя по обилию ключей за его спиной, большой популярностью эта гостиница не пользовалось; впрочем, Кейт сомневалась, что какой-то популярностью у приезжих пользовался весь этот город – Вы хотели бы снять у нас номер?…

– Не совсем, – прервал его Дон тоном, кислым настолько же, насколько была кислой желтоватая, с залысинами на макушке, физиономия встретившего их человека – Дело в том, что я… Мы разыскиваем одного нашего друга, который, быть может, посещал Вас с утра…

– Вы что, из полиции? – выражение лица портье тут же изменилось с выжидательно-мутного на слегка встревоженное.

– Да, мы… Я из полиции, но не из местных, а из Джонстауна… Это частные поиски.

– Мы не разглашаем информацию о наших постояльцах, – тут же торопливо пробормотал портье и, накрыв свои бумаги рукой, оттащил их к себе.

– Э-э… Он не совсем Ваш постоялец, – сообщил ему Дон несколько напряженно – И действительно, наш друг, мы не желаем ему вреда… Он забегал к вам очень рано, возможно даже, по истечению ночи, и Вы, если верить данной нам информации, только лишь успели записать его фамилию, а потом он в спешке удалился прочь....

– Ах, этот… – пробормотал человек за стойкой, и его лицо немного разгладилось – Мистер… М-мм… – бумаги портье опять показались снаружи, и он стал водить по ним пальцем – Мистер Тейк?

– Нет, мистер Гроссман, – пробормотал Дон немного смущенно, а Кейт тут же почувствовала странный озноб, который, будто бы какие-то мелкие насекомые, побежал по её спине сверху вниз, от поясницы, до лопаток.

– Нет, мистер, никаких Гроссманов нас сегодня не посещало. Так же, как не посещало, кажется, ни вчера, ни позавчера… Но, судя по Вашим словам, это всё-таки именно мистер Тейк. Он, правда, не показывал мне никаких удостоверений личности, так что я мог записать его под вымышленным именем…

– Скажите, – слова рвались из Кейт словно бы сами по себе – А имя у этого самого мистера Тейка было не… Шин?

– Шин, всё верно, именно так он мне и представился, – заулыбался портье улыбкой человека, который осознал, что его собеседник начал понимать, что к чему – Шин Тейк, именно так, миз…

Дон зыркнул на неё как то непонятно, не то желая подчеркнуть какое-то своё осознание, не то намекая Кейт на то, что она должна помолчать, а потом сказал, обращаясь к портье:

– Нас интересует, не могли бы Вы предположить, что именно заставило нашего Гроссмана-Тейка так быстро покинуть вашу гостиницу? Быть может, Вы ответили ему на какой-то его вопрос, или ему сказал что-нибудь кто-то посторонний…

Портье, потерев пальцами лысеющий лоб, вдруг ухмыльнулся и прищелкнул пальцами.

– Да, всё верно, сказал он – Как раз перед тем, как я отвлекся, а он вышел… Хм… Так стремительно… Он спросил у меня, не коксовый ли завод находится через дорогу от нас…

– А это – не коксовый завод? – понимающе-вопросительно вскинул брови Дон.

– Нет… Вернее, да, это он, – портье хмыкнул, и опять потер лоб – Но это новый корпус, его построили всего пять лет тому назад. У него и владельцы-то, кажется, другие. Не знаю, что именно ваш приятель хотел узнать насчет его, но то, что я ему сказал, его не устроило, и он исчез так быстро, что я даже удивиться не успел…

– Так, ладно, – пробормотал Дон, жестом остановив его – Я, кажется, понял. Стало быть, есть старый корпус, и он заброшен, верно? – портье кивнул, и вновь разинул рот, чтобы сказать что-то, но Дон перебил его – А Вы, случаем, не знаете, где он находится?

– Знаю, разумеется, – был ему ответ – Это на другом конце города, на юге. Отвратительное местечко, даже по меркам нашего и без того не самого приятного городишки… Если вы считаете, что ваш приятель может вляпаться в историю, то я бы посоветовал вам поспешить туда, а лучше – вызвать наряд полиции, если вы, конечно, можете заставить их шевелиться… Ведь Вы тоже из полиции, сэр?

– Да… Но как же нам туда доехать?

– О, просто вызовите такси, и скажите, что вы хотите добраться до Пустых Садов. Правда, вы должны быть готовы выложить кругленькую сумму за такую поездку, потому что у нас в городе нет настолько бесшабашных таксистов, которые готовы рисковать своей жизнью, здоровьем и имуществом за просто так. Впрочем, вы можете просто договориться с шофером о том, чтобы он доставил вас до въезда в район, а дальше идти пешком – старый коксовый завод всё равно виден издалека, и, если вы уж хотите добраться до него, то вы доберетесь, и не потеряетесь по дороге. Правда, так будет рискованней для вас самих…

– Ладно, – пробормотал Дон и, покопавшись в недавно купленном им пакете, достал оттуда свой бумажник, а из него – двадцатидолларовую купюру – Вот, это Вам за информацию, и за Ваши советы. Спокойных Вам постояльцев…

– Спасибо, – заулыбался портье, и в полусумраке холла внутри его рта сверкнуло золото. Рука его легла на деньги и убрала их куда-то под стойку – Вам тоже… Удачи…

– Благодарю, – Дон картинно приподнял шляпу, убрал бумажник обратно в пакет и кивнул молчавшей всё это время Кейт – Пойдем. Нам действительно нужно торопиться.

Они направились к выходу.

***

– А ты, судя по всему, умеешь обращаться с подобного рода… «Клиентурой», – пробормотала Кейт, когда они оказались на улице и уже стали прикидывать, каким образом им вызвать такси – У тебя есть какой-то опыт в этом деле?

Он посмотрел на неё почти что изумленно.

– Кем ты была всё то время после того, как окончила колледж? – спросил он у неё – Домохозяйкой? Как будто бы не понимаешь, что и зачем я сейчас сделал…

– Я никогда ни кому не давала денег после, – пожала она плечами – Обычно такие типы намекают об оплате сразу же, и тогда приходится выкладывать деньги…

– Ты никогда не бывала в нашем, четвертом районе? – поинтересовался у неё Дон, и зашагал по пыльному, засыпанному жухлыми листьями, окурками и фантиками тротуару вправо от гостиницы – Если подумать, то там – почти что Хасзет в миниатюре. Там очень часто не бываешь в курсе, не будет ли твой случайный информатор ещё чьим-то, и лучше заручиться тем, чтобы он не брякнул о твоём здесь присутствии ещё кому-нибудь. Особенно важно это, когда работаешь инкогнито… Странно, что ты, так много работая частным детективом, ничего не знала об этом.

Кейт только и смогла, что пожать плечами. Она знала, что четвертый район считается неблагополучным в Джонстауне, и, безусловно, бывала там, и не раз, и не два, но никогда бы не подумала, что там могут действовать те же правила, что и в Хасзете. И никогда не слышала, чтобы его кто-либо называл Хасзетом в миниатюре.

Они добрались до перекрестка, и Дон остановился рядом со светофором, оглядываясь, точно желая перейти дорогу на неположенный свет, а потому оценивающий ситуацию на дороге. На самом деле, он, конечно, хотел узнать, не едет ли сейчас по дороге такси, которое можно было бы поймать на ходу, и сесть в него. Однако ничего похожего на дороге не проезжало, и вообще – машин было маловато, как таковых, и все ехали с довольно большой скоростью, отчего невольно возникало чувство, что все они здесь – вообще проездом.

– Чёрт, – пробормотал Дон раздосадованно – У меня начинает возникать такое ощущение, что до этой дурацкой заброшенной фабрики гораздо проще добраться пешком…

– Может быть, нам вернуться в гостиницу и попросить у них возможности позвонить оттуда? – предложила Кейт ему. Дон растерянно покосился на неё в ответ – было видно, что у него нет сейчас никакого желания возвращаться обратно – потом посмотрел вперед и, буркнув нечто вроде «погоди», быстро устремился вперед, через дорогу, так внезапно, что Кейт пришлось догонять его. Когда они перешли дорогу, она поняла, куда он так устремился – на том конце квартала виднелось нечто вроде телефонной будки, правда, какой-то подозрительно грязной, и покосившейся.

Когда они до неё добрались, Дон, не глядя, нырнул в неё… А буквально через несколько секунд из неё наружу посыпались проклятья и ругательства, в адрес, очевидно, находившегося внутри неё аппарата.

– Что за идиотская дыра! – прорычал Дон, вылезая наружу – Такое впечатление, что треть всех местных жителей – гангстеры, треть коррумпированные чиновники, и ещё треть – умственно отсталые вандалы!…

– Сломан? – спросила у него Кейт.

– Трубки нет, – хмуро ответил он ей – Какой-то кретин оторвал её вместе с проводом. Всё, как назло… Эй, эй, постойте, эй! – он выскочил вперед с такой стремительностью, что даже оттолкнул Кейт в сторону – Такси, такси, эй!

На дороге раздался визг тормозов, и Кейт, наконец, сориентировавшись, увидела желтое авто, остановившееся рядом с самым тротуаром, у слегка покосившегося столба на самом углу квартала.

– Пойдем, – Дон оглянулся на неё, а затем быстро, чуть ли не бегом, направился в сторону остановившегося автомобиля. Кейт понеслась вслед за ним, про себя благодаря провидение за то, что когда-то подкинуло ей идею отказаться от повседневной носки классической женской обуви на высоком каблуке, и сменить её на спортивные кроссовки – в противном случае с таким попутчиком она давно бы уже от него отстала.

– Извините, – из опустившегося ветрового стекла полувысунулась удлинённая небритая физиономия водителя – Нам нужно… Э-э… В Пустые Сады, так это, кажется называется…

– Куда конкретно? – напряженно нахмурилось лицо.

– Э-э… Там есть здание заброшенного завода… Здание, или корпус…

– Ох, дьявол, – произнес шофёр – Самое сердце этого гадюшника… Нет, нет, меньше, чем за полторы сотни я вас туда не повезу. И ждать не буду. Там даже днём можно схолопотать, и ещё как…

– Бог с ним, – замахал Дон руками – Полторы сотни, так полторы сотни… Кейт, давай, садимся.

Кейт, ворча – она терпеть не могла, когда её подгоняли, тем более, столь продолжительный период – обошла машину со стороны дороги, открыла дверь и села внутрь. Одновременно с ней внутрь машины залез и Дон.

– Надеюсь, у вас двоих есть какие-то средства самозащиты, – произнес водитель, и тут же протянул руку назад, в сторону Дона – Деньги вперед, прошу Вас.

***

Их путешествие к зданию старого коксового завода заняло чуть больше времени, чем в первый раз, к гостинице – но могло бы ещё больше, потому что по крайней мере до самих Пустых Садов шофёр двигался крайне медленно, собирая по пути все светофоры, пропуская всех пешеходов и автомобили, двигавшиеся ему наперерез, и лишь после того, как въехал в сам этот район, начал двигаться так, словно за ним шла погоня. Кейт, в принципе, поняла его сразу же, после того, как они там оказались – ехать в такое место мало хотелось бы кому угодно, а вот проехать бы его побыстрее казалось просто жизненно необходимым – так обычно пробегаешь в детстве темный коридор от гостиной до туалета, в тот момент, когда дома нет родителей, и до выключателя не дотянуться рукой. В уме Кейт прикидывала: если Дон называл четвертый район Джонстауна Хасзетом в миниатюре, то как же можно было назвать это? Адом в миниатюре? Постапокалипсисом в миниатюре? Трущобами Бомбея в миниатюре? Пустые Сады представляли из себя несколько кварталов жилых домов, действительно, окруженными большим количеством зелени, теперь разросшимся до такой степени, что всё вместе это напоминало гигантский одичавший парк, пересеченный тремя аллеями (их могло быть и больше, но она видела только три – одну ту, по которой они ехали, и ещё две, которые её пересекали), и кое-где перемежающийся мрачного, облезлого вида домами. Окна в такси были плотно закрыты, но ей всё равно казалось, что она чувствует зловоние отбросов и мусора, которые валялись здесь повсюду, иногда (например, рядом с опрокинувшимися прямо на тротуар мусорными бачками) наваленные целыми кучами. Дома казались жилыми только через один, в большинстве из них были выбиты окна, стены осыпались буквально по кирпичам, кое-где вместо крыш торчали одни несуразные чёрные палки, виднелись следы пожаров. Там, где наблюдались какие-то следы жизни, на заплеванных и выбитых ступенях крылец, на потрескавшемся асфальте подъездных дорожек наблюдались какие-то мутные личности в дешевой, застиранной и штопаной одежде, возились чумазые дети, из окон выглядывали грязные, отекшие бабы, небритые рожи пьяниц, бледные, нездоровые лица молодых людей с пустыми, одурманенными взглядами, хмурые физиономии старух и стариков, кто-то из них плевался, кто-то что-то орал, кто-то потягивал дешевое пиво, или даже водку «Распутин» прямо из горлышка, кто-то лил прямо под окна грязную мыльную воду и вываливал мусор, кто-то курил, кто-то ел какую-то весьма неприятную на вид пищу. Тут и там пробегали бродячие кошки с тощими хвостами и линялыми боками, которые охотились на жирных чаек, голубей и ворон, иногда, прямо на асфальте или тысячу лет как нестриженых газонах, лежали чьи-то тела, не то мертвые, не то в дупель пьяные, вдоль дороги заплетающейся походкой бродили мужчины и женщины неопределенного возраста, очень похожие на зомби из фильмов ужасов, если бы не горлышки разномастных бутылок, торчащие из карманов их курток, пальто и пиджаков, иногда их, впрочем, не было, но было и так понятно, что с ними. Завидев машину, некоторые из них останавливались, и вопили что-то вслед, парочка из них даже пыталась запустить в неё чем-то, но оба раза атакующие промахнулись, в виду, очевидно, их совершенной несостоятельности. Лицо шофера, видневшееся в зеркале заднего обзора, закаменело, как у статуи, но по взгляду было видно, что, будь у него такая возможность, то он просто залил весь этот район напалмом от края до края, так чтобы на его территории не осталось ничего, кроме жирного пепла и шлака, которые в последствие можно было бы убрать бульдозером. «Цветных» тут, тем не менее, видно не было, только те, кого обычно принято называть «белым отребьем» – то есть нищие, алкоголики, наркоманы, мелкая преступность – но и они, судя по всему, доставляли жителям Хасзета целую кучу проблем.

Заброшенный корпус коксовой фабрики Кейт увидела сразу же – он возвышался над всем этим урбанистическим кошмаром тяжело и капитально, как будто бы замок какого-нибудь дворянина – тирана, изверга и садиста – над окружающими его дворянскими угодьями, населенными бедствующими и боящимися одного лишь упоминания имени своего хозяина крестьянами. При первом же её взгляде на него в голову Кейт как-то сам по себе пришел ответ, почему эти самые Пустые Сады – такие, какие они есть, и он был очевиден: по всей вероятности, ещё какое-то время назад этот район был вполне себе благополучен, по меркам Хасзета, по крайней мере, но только до тех пор, пока коксовый завод функционировал здесь, а не на другом конце города, когда же он оказался рядом с гостиницей «Старый Парк», эти места были брошены, а после этого перемещения, возможно, коксовое производство и вовсе снизилось в разы, и люди стали убираться не просто из этого района, а и из самого города вовсе. Бывшая фабрика выглядела, как большой прямоугольный параллелепипед грязно-коричневого цвета, в котором, как будто бы гигантские распахнутые настежь врата в зеленовато-черное никуда, виднелись большие окна, идущие, очевидно, от самой земли, и заканчивающиеся в нескольких метрах от крыши. Частично они были разбиты, но, судя по всему, вандалам (или, быть может, времени и непогоде) пришлось сильно над этим потрудиться, и с невеликим успехом, ибо разбиты они были только фрагментарно, чаще всего, по углам или ближе кверху; стекла, вероятнее всего, были армированными. Когда они подъехали поближе, Кейт ожидала увидеть нечто вроде высокого, украшенного сверху колючей проволокой забора, или хотя бы какие-то его остатки – но его тут не было совсем, окрестности просто заросли неопрятной зеленью, вялыми кустами ивы и шиповника, жухлой травой, почерневшими, но всё ещё колючими стеблями чертополоха, ещё борщевика и белого дурмана, среди которых, как гротескные новогодние украшения, блестели и темнели пивные и консервный банки, стеклянные бутылки, рваная одежда и испорченная обувь, фантики, пышки, ошметки вчерашних газет и упаковок от «Хеппи Милла», использованные зажигалки, одноразовая посуда, презервативы. В глубине всего этого виднелись целые мусорные кучи, и, судя по их количеству, а так же по количеству ворон и чаек, носящихся над всем этим с тревожными криками, там, у стен заброшенной фабрики, была организована целая помойка, куда местные свозили всё своё барахло, ставшее ненужным до такой степени, что воспользоваться им уже не было никакой возможности.

– Вот она, эта ваша драгоценная фабрика, – буркнул таксист, проезжая мимо этого угрюмого здания по центральной аллее – Проедем до угла, и я вас высажу. Желание ещё не пропало?

– Желание чего? – вздрогнув, словно после полузабытья, осведомился Дон.

– Желание побывать здесь с долгим визитом, – в голосе шофёра зазвучали деловые интонации – Если хотите ехать обратно, то я вас отвезу, и за вдвое меньшую сумму.

– Нет, спасибо, не надо, – произнес Дон немного растерянно, но в достаточной мере решительно.

– Что же, не хотите – как хотите, – пробормотал таксист, и на лице его написалось даже не разочарование, а испуганное удивление, а глаза как бы говорили: что же это за люди такие, чтобы осмелиться сунуться в эту дыру всего вдвоём, да ещё и женщина и мужчина, и далеко не самые боевые на вид – Но только учтите, – скоро будет вечер, а последний фонарь разбили здесь ещё пять лет тому назад…

– Мило, – пробормотала Кейт, тихим движением проверяя, не выпал ли газовый баллончик у неё из кармана во время всех этих переездов. На Дона это замечание, кажется, не оказало никакого влияния, он со всё той же рассеянной миной опять залез в пакет, достал оттуда бумажник, а из него – две бумажки по пятьдесят долларов, и протянул одну из них таксисту.

– Так, – сказал он – это Вам на чай… А ещё пятьдесят долларов получите если окажете нам с моей спутницей небольшую услугу…

– Какую? – спросил таксист. Весь его вид говорил о его готовности дать резкий отказ в ответ на любую просьбу, выполнение которой покажется ему чересчур опасным.

– Будьте добры, если будет не сложно, после девяти часов вечера позвоните в полицейский участок Вашего города, и узнайте, появились ли мистер Коннерс и мисс Сноджнот из Джонстауна. Если нет, то сообщите, что им требуется помощь. Здесь.

– Нет, – лицо шофёра немного смягчилось – Нет, я, конечно, могу выполнить эту просьбу, я имею ввиду… Но Вы должны знать, мистер, что наши копы скорее разопьют полторы пинты раствора цианида на всё отделение, чем сунутся сюда, да ещё и после девяти.

– Это уже не Ваши проблемы, – заявил Дон успокаивающе – Так Вы возьметесь?

– Ладно, давайте, – рука, уже взявшая чаевые, вновь потянулась обратно, за спину водителя – В любом случае, я Вас предупредил.

– Да, да, безусловно, – кивнул Дон, а затем, открыв дверь машины, коротко оглянулся на Кейт – Выходишь, или нет?

Кейт, набрав воздуха в грудь – как будто перед прыжком с вышки в бассейн – тоже открыла дверь… А потом вышла наружу.

Такси, взвизгнув шинами по выщербленному асфальту, торопливо развернулось, и поехало прочь из этого отвратительного района, оставляя их в нём одних… Ну, или почти одних – ведь эти места были полны своеобразной «живности».

***

Снаружи, ко всему, что Кейт уже видела из окон такси, прибавился ещё и отвратительный запах, едкий, вездесущий, и какой-то как будто бы неизбывный – так не пахнут ни залежавшийся сыр, ни давно не выносимое ведро с помоями, ни корзина с нестираным бельём, хотя, по сути, очень и очень похоже, и на то, и на другое, и на третье – суть была в том, что все эти вещи можно было бы каким-то образом ликвидировать, а это – нет, потому что этот запах, кажется, уже давно впитался в окружающий ландшафт, и чтобы избавиться от него, нужно было избавиться заодно и от ландшафта. Кейт, сморщившись, закрыла лицо рукой, но это не помогло, и настырная вонь лезла в её ноздри даже через пальцы.

– Что мы будем делать теперь? – спросила она, мрачно гнусавя через руку – Куда пойдем? Неужели сразу же сюда… В эту твердыню повелителя помоек?

Дон рассеяно озирался по сторонам. Они стояли рядом с самыми кустами, которые росли плотно, и, судя по всему, пройти через них можно было лишь в том случае, если бы ты не берёг ни одежды, ни кожи, ни глаз. Никакой тропинки через весь этот хаос видно не было, и была ли таковая вообще поблизости, оставалось только лишь догадываться.

– Что будем делать, если Дэвида там не окажется? – спросила Кейт у Дона, чувствуя, что его молчание чересчур затянулось – И где его там вообще искать? Она, эта штуковина, выглядит довольно большой снаружи…

– Тебе никогда не доводилось предпринимать таких поисков? – оглянулся на неё Дон нервозно.

– Доводилось, почему же, но… – она хотела было сказать ему, что обычно такие поиски должны проводиться лишь после того, как появляется хоть какая-то уверенность в том, что предмет поисков может находиться внутри, как вдруг за рукав её куртки кто-то требовательно, хоть и не сильно подергал. Вздрогнув, она обернулась, и увидела чумазого мальчика-негритёнка, в поношенной, на размер больше, куртке и мешковатых джинсах, усеянных следами штопки и пятнами грязи. Лицо негритёнка было странно припухшим, как будто бы его одолел двухсторонний флюс, а один из глаз был затянут бельмом, и вообще, страшно изуродован, как будто бы кто-то когда-то тыкал ему в лицо чем-то очень горячим и слепящим. На вид ему было лет пять, быть может, на год или полтора больше.

– Мэм, нет ли пары центов? – спросил негритёнок, давя из себя жалобную улыбку. Голос у него был немного хриплым и невнятным, как будто бы у него действительно были серьезные проблемы с зубами – Всего пару центов, мне просто очень хочется есть.

Кейт автоматически потянулась к карману, рассчитывая найти там какую-нибудь мелочь – вид ребенка одновременно вызывал у неё жалость и отвращение, и, кроме того, она желала побыстрее от него отделаться – но Дон жестом остановил её и, взглянув на мальчишку, стал торопливо копаться в своём пакете. Наконец, найдя это (мальчик всё так же стоял и ждал, пока Дон закончит, хотя последний ни словом не обмолвился о том, чтобы он его ждал), он вытащил это наружу, а затем продемонстрировал маленькому попрошайке, сунув ему это прямо в его протянутую руку.

– Видел этого джентльмена, парнишка? – коротко спросил он его – Он должен был быть здесь сегодня, или с утра…

– Не знаю, мистер, – пожал мальчишка плечами – Я спал сегодня до десяти утра, и я…

– Сынок, – нахмурился Дон – Я заплачу тебе куда больше, чем пара центов, если ты что-то знаешь, и можешь нам рассказать…

– Мистер, я и вправду не видел этого парня, – покачал мальчик головой, не сводя просительного взгляда своего единственного здорового глаза с Дона – Я на самом деле спал, потому что я болел, простудился… Хотя, – этот же самый глаз вдруг прищурился, и его зрачок быстро метнулся вправо-влево, и в нём зажегся огонек внезапной идеи… И который между тем тут же чем-то не понравился Кейт – на секунду ей даже показалось, что это никакой не ребенок, а какой-то злобный, весьма пакостный карлик, загримированный под ребенка с какой-то гнусной целью – Хотя, вам, наверное, может помочь Китти-Дилл. Уж он-то должен знать, кто появлялся здесь с утра, это точно… Хотите, чтобы я провел вас к нему, мистер?…

– Дон, мне это не нравится, – пробормотала Кейт, едва размыкая губы – Давай-ка спросим у кого-нибудь на улице, у кого-нибудь взрослого…

– Мэм, пожалуйста, – пропищал негритёнок сипло – Тут совсем не далеко, и никто ничего вам не сделает. Китти-Дилл – мой старший брат, его тут знают, и меня тоже. Никто вас тут не тронет, пока я с вами.

– Мутноватая гарантия, – произнесла Кейт недоверчиво – Бродить тут… Под защитой маленького мальчика…

– Мэм, не надо никуда бродить, вон тот дом на левой стороне улицы, второй отсюда…

– У вас тут люди пропадают…

– Ваше дело, – пожал мальчишка, и нахмурился – Пропадают люди вон там, – он кивнул козырьком грязной, засаленной и покрытой пылью старой клетчатой кепочки в сторону заброшенной фабрики – Если идут туда без проводника. Там живёт Воронья банда… А Китти-Дилл – хороший проводник, с ним никто ещё никуда не пропадал, все копы с ним дружат, между прочим!

– Какая-какая банда? – переспросила Кейт, вдруг осознав, что эти слова юного попрошайки вызвали в её голове какие-то странные, неясные ассоциации, вылезшие прямиком из её подсознания.

– Воронья банда, – повторил мальчик со значением – Страшные люди, мэм. Тем, кто ходит тут один, без проводника, который их знает – им надо сразу же уходить из Пустых Садов, а о том, чтобы идти на фабрику, и думать не стоит. Здесь пропадают и те, кто живёт в Хасзете давно, а копы боятся воронью банду, как огня, даже если они с пистолетами, – негритёнок помолчал, а затем добавил – А я знаю, что вам, сэр и мэм, нужно на фабрику. Я слышал это хорошо.

– А ты жулик, – пробормотала Кейт, покачав головой – Маленький, а уже жулик.

Мальчик пожал плечами – кажется, его нисколько не волновало, за кого тут его принимают.

– Так вы пойдете? – спросил он спокойно, кажется, уже осознав, что поймал этих двоих на крючок, и что, конечно же, они пойдут, как тут не крути – Тут совсем недалёко.

Кейт и Дон переглянулись, а Дон чуть заметно кивнул ей: придется. Кейт же только лишь вздохнула в ответ: она, в принципе, и без того сама утверждала, что им нужен кто-то местный, чтобы помочь им в их поисках, правда, не думала, что на такой помощи здесь ещё кто-то умудряется зарабатывать, а это, в свою очередь, выглядело немного подозрительно.

– Хорошо, – хмыкнула она, обращаясь к негритёнку, про себя изумляясь тому, насколько же надо тяжело жить, чтобы столь рано повзрослеть – Валяй, веди нас к этому своему Китти… Диллу. Что за идиотское прозвище у него, кстати говоря?

– Он однажды съел живого котёнка, – ответил мальчик равнодушно – На спор.

Кейт и Дон переглянулись, и она тут же заметила, как у него слегка позеленело лицо.

– Ладно, – пробормотал Дон, растягивая узел галстука на шее – Если вы с братцем окажетесь нам достаточно полезны, будет вам на ужин индейка вместо котят, ясно? Давай, показывай, где он там ошивается.

Мальчишка только лишь насмешливо фыркнул в ответ и, махнув рукой вперед, направился к жилым домам, находящимся через дорогу отсюда.

***

Человек, которого повстречавшийся им мальчик называл Китти-Диллом, оказался на деле огромным, высоким негром, чья чисто выбритая макушка едва ли не касалась потолка прихожей квартиры, в которой он, очевидно, обитал. У него были огромные плечи, огромные руки, огромные ноги, и более всего он напоминал не обитателя омерзительного райончика вроде этого, а завсегдатая, или даже тренера из, как минимум, фитнес-центра, а уж если быть честным самим с собой, то какого-нибудь бодибилдера небольшой весовой категории. Только вот физиономия его была слишком злой и умной для качка вроде тех, кто то и дело попадают на обложки спортивных журналов для мужчин, и то и дело, с ног до головы вымазанные маслом, занимают громкие титулы наподобие «Мистер Вселенная» или «Мистер Американская Сталь», и это было лицо не спортсмена, а бандита, сутенёра, возможно даже, убийцы, разве что пару лет тому назад от всего этого открестившегося. Он впустил внутрь квартиры всех троих, и сначала отругал с мрачным видом своего младшего брата за то, что он такой грязный, а затем отослал его умываться, и лишь только потом обратил внимание на тех, кого он с собой привел.

– Ну, чего надо? – осведомился он грубо, осматривая их с ног до головы.

– Мистер… Э-э… – забормотал Дон неуклюже, явно ожидавший увидеть вместо этой махины кого-то другого, возможно, какого-нибудь юркого молодого наркомана с небольшим стажем, или просто неважно выглядящего алкоголика среднего возраста в линялой футболке и дырявых спортивных штанах. Он и сам был, между прочем, довольно крупным мужчиной, но по сравнению с этим парнем выглядел как постельный клоп рядом с тарантулом.

– Каммингз, – сообщил ему негр всё так же сурово, как и прежде – Гордон Каммингз, но, если очень надо, то называйте меня Диллом, как и все. Так что же вам всё-таки от меня надо?

– Мы ищем человека, – Дон, поскольку и не убирал её далеко, тут же протянул Диллу фотографию Дэвида – Вот этого. Ваш маленький брат сказал нам, что Вы могли видеть его…

– С какого этого перепугу я мог видеть его? – спросил у него Дилл и оглядел их обоих неприятным, цепким взглядом своих слегка выпученных черных глаз. Кейт, которой этот здоровяк не понравился сразу же, вдруг почувствовала, как резко выросла её к нему антипатия – В жизни такого никогда не видел, и беседы с ним не имел… Парень, наверное, что-то напутал.

– Нет, вы не понимаете, мистер Каммингз, – сказал Дон нервно – Ваш брат сказал, что Вы можете быть проводником в этих местах и, кроме того, очень хорошо всё здесь видите… А этот человек, наш друг, должен был появиться в ваших местах сегодня с утра, так что…

– Ничего не знаю, – негр пожал своими плечищами – Тут много кто ходил с утра… Могу сказать, что утром, откуда-то из города, приезжало такси, и высаживало какого-то белого хмыря в кожаной куртке, джинсах и со стрижкой. Волосы у него были черные. Вылез он прямо рядом с фабрикой, а потом я видел, как он нырнул в эти самые заросли, даже ни у кого ничего не спросив, и исчез там. Вот, всё жду и думаю, выберется он оттуда до десяти вечера или нет, даже кое-кому позвонил, и мы с ним сделали на это ставки в споре… Ваш это парень или нет, я не знаю…

– Скорее всего, это и есть он, – пробормотал Дон, и его глаза обеспокоенно забегали по сторонам – Скажите… А ему может угрожать там какая-нибудь опасность? Ваш брат…

– Что? Рассказал вам о Вороньей банде? – на грубой, небритой физиономии негра появилась кривая ухмылка – Слушайте его больше, и он расскажет вам, что там поселилась мафия, торгующая человеческими органами. Местечко, конечно, это неприятное, можно сказать даже, что если Пустые Сады – концентрация всего дерьма в Хасзете, то фабрика – концентрация всего дерьма в Пустых садах… Там, разумеется, полным-полно бродяг, беспризорников, диких тварей вроде ничейных псов, тусуются наркоши и малолетки, но если у этого парня есть оружие, и он не имеет привычки писаться в штаны от каждого громкого звука, то ничего там с ним не случится. Другое дело, как он будет выбираться из всего этого чертова дерьма обратно. Там, нахрен, сам чёрт ногу сломит, вы наверное, сами это поняли, и там надо знать, какой дорогой идти, иначе обязательно свалишься в какую-нибудь яму, или запутаешься и изорвёшься в зарослях ежевики. Бог его знает, что он там искал, этот ваш парень, и каким образом собирался это найти – в любом случае, если он знает об этом дерьмовом месте не больше, чем вы двое, то, по правде сказать, я ему особенно не завидую. Он может запросто во что-нибудь там вляпаться, и не выбраться оттуда и до вечера… А если запаникует, то и вовсе – не выберется оттуда никогда.

– Что же там за лабиринт такой? – пробормотала Кейт, невольно вспомнив свой сон о поисках в Хасзете, который приснился ей в автобусе – Там, что, такая большая территория, чтобы там можно было потеряться? Это же всего лишь фабричный корпус…

– Не знаю, мэм, – лицо негра приняло немного задумчивый вид – Люди часто там теряются, особенно дети. Я-то когда-то работал там немного, – с этими словами он не то в сожалении, не то в застарелом раздражении цыкнул зубом – Я примерно запомнил расположение помещений фабрики, так мне там бродить проще, главное, не сбиться с пути, пока лезешь по этим хреновым зарослям… Но там есть тропы, так что обычно сложностей с этим у меня не возникает… Если вам надо, то я проведу вас там куда угодно, не за бесплатно, конечно… Но у меня к вам встречный вопрос – какого хрена этот ваш знакомый вообще там забыл? Вы знаете, для чего он туда приперся или нет – потому что вот так просто, прочесывать вместе с вами каждый квадратный метр этой хреновой фабрики я не буду ни за какие деньги.

Дон и Кейт переглянулись. Взгляд Дона явно говорил ей: надо сказать или хотя бы намекнуть ему о том, что где-то в этих краях, кроме Дэвида, пропал ещё один человек, и первый, вероятнее всего ищет второго, и это значит, что правильнее всего было бы искать Дэвида по его следам. В голове же Кейт как будто бы что-то замкнуло, и она ни в коем случае не желала касаться этой темы, и – она, конечно же, не видела лично, но была в этом убеждена – весь её вид говорил о том, что она не желает затрагивать эту тему ни в коем случае. Почему – она и сама затруднялась объяснить это, быть может, ей надоело то, что словно бы сама судьба вынуждает её к тому, чтобы она занималась тем, от чего она сама же недавно и отказалась, возможно, эта связь казалась ей слишком нелепой, но её вдруг ни с того, ни с сего вдруг одолело такое страшное упорство в этом вопросе, что она чуть было не повернулась спиной и к Дону, и к этому здоровяку-негру, и не вышла отсюда прочь, чтобы попросту никогда больше с этим не связываться.

– Кейт, – наконец, произнес Дон мягко – Ты же должна понять, наконец, очевидное. Я понимаю, что тебе неприятно связываться с тем, что ты уже отбросила в сторону, – он помолчал, очевидно, ожидая от неё, что она наконец-таки смирится, и согласится с тем, что он имел ввиду, но Кейт молчала, с упорным видом поджав губы – Как он ещё мог пропасть здесь, как только не искать этого чертова Шина Тейка, а где мог пропасть последний, как только не здесь?

– Это такой дикий бред, что у меня от него просто уши вянут, – рыкнула она в ответ, яростно сверкнув глазами – Шин Тейк то, Шин Тейк сё… Как будто бы Дэвид не мог искать здесь кого-то другого! Откуда нам знать, может быть, это местечко засасывает людей по трое в месяц, как какая-нибудь уродская черная дыра! Нам же только что сказали, что люди пропадают здесь часто…

– Ну, это не совсем так, не по трое в месяц, но да, частенько, – подтвердил вдруг Дилл, влезая в их разговор – Вообще, они у нас тут пропадают по всему городу, Хасзет – местечко гиблое, люди просто могут умереть где-нибудь не на виду у всех, а их хватаются через месяц-два… Но я не понял, о чём вы ведете речь? Я могу помочь чем-то?

– Видите ли, к моей знакомой не так давно пришла женщина, – начал было Дон, а Кейт, вспыхнув, как огонь, тут же дернула его за рукав плаща, пытаясь заставить его замолчать, но Дон только лишь проигнорировал эту её попытку, и невозмутимо продолжил дальше – И попросила её найти здесь, в этом городе, кое-какого человека. Не того, которого мы ищем сейчас, а другого. Она решила посоветоваться со мной, и вместе мы решили, что это дело уж слишком подозрительно и опасно, чтобы вот так, наобум, хвататься за него. А на следующий день при очень подозрительных обстоятельствах пропал наш общий друг, и тоже здесь, в Хасзете, хотя никаких принципиальных причин для того, чтобы он вот так быстро, сломя голову, рвался сюда, у него не было, потому что у него тут никогда не было ни друзей, ни родственников… В общем, Вы, наверное, меня понимаете. И вот мы приехали сюда… И теперь нам кажется, что он следовал сюда именно по пути того, первого пропавшего здесь человека…

– Никаких прямых доказательств этому, между прочем, не имеется, – процедила Кейт, скривив лицо в скабрезное выражение извинения – Какого чёрта Дэвиду взбрело искать его здесь, да и откуда он узнал об этой пропаже, не понятно. Не иначе, как та женщина решила отправить на поиски своего идиотского муженька сразу же две экспедиции, и даже не потрудилась сообщить об этом их руководителям. Этакая игра – кто найдет быстрее.

– Между прочем это – довольно частая практика, и только не говори, что ты об этом никогда ничего не знала, – заявил Дон с раздражением в голосе, поворачиваясь к ней – Сто раз было, когда и копы, и частные сыщики работали параллельно, потому что заказчик не знал, кому в его случае довериться больше.

– Но – Боже мой – ведь Дэвид – уже давно не частный следователь, и не работает в районе, в котором якобы жил этот хренов засранец! – взорвалась Кейт – С какого перепугу ему в одиночку рвать когти именно сюда, в эту дыру, чтобы найти чертова Шина Тейка? Ты хотя бы сам понимаешь, какую околесицу ты сейчас несешь? Мы в жизни никогда не найдем здесь Дэвида, если попытаемся найти его по следам Тейка, вероятность нашей удачи в таком предприятии будет равняться…

– Мэм, – прервал её вдруг Дилл, при этом – неожиданно мягко и спокойно, чего никак нельзя было ожидать от человека с его внешностью и комплекцией – Мэм, давайте спокойно… Лучше скажите мне – этот парень, этот Тейк, или Шейк, или как его там бишь – Вы примерно знаете, как он выглядит?

Она промолчала, некоторое время надувая губы, как рыба за стенкой аквариума, а потом сказала:

– Ладно. У меня есть фотография этого идиота. Не знаю, чем она Вам поможет, но я могу её Вам показать…

– Да, давайте, конечно же, – согласился Дилл – Он, если здесь шарился, мог даже заходить ко мне, если ему требовалось попасть на фабрику.

Кейт посмотрела на Дона, а тот, молча покопавшись в пакете, вытащил из него её кошелек.

– Тут? – спросил он её, подавая его ей. Кейт молча кивнула и, взяв его, раскрыла. Через несколько секунд поисков она подцепила её двумя пальцами, и извлекла наружу. Маленький квадратик фото на ощупь почему-то снова стал каким-то непонятно телесным на ощупь; она даже было отдернула руку, взявшись за неё; но, чувствуя на себе пристальный взгляд Дилла, решила не подавать никакого вида – они сами, в конце-концов, настаивают на этом, так Бога ради, стало быть, удивляться теперь их черёд, а не её… Она, сделав вид, что ничего такого особенного не происходит, протянула фото здоровяку-негру, и тот, взяв его у Кейт, молча на него воззрился. Слегка фыркнув, он мотнул головой, а потом приблизил её к глазам.

– Нет, чёрт, показалось, – пробурчал он, щурясь, будто бы страдающий дальнозоркостью человек, пытающийся разобрать мелкий текст в газете – Да… Послушайте, приходил тут как-то раз ко мне один… Похож на него, только в шляпе, как вот у Вас, мистер, – он кивнул Дону – Но рожа его похожа, да, верно, наверное, это он и был… Искал какого-то мальца, который якобы пропал на этой треклятой фабрике…

– И что же? – встрепенулся Дон с нескрываемым интересом.

– Чёрт, – покосившись на него, процедила Кейт зло – У меня возникает невольное впечатление, что мы с тобой ищем этого совершенно ненужного нам… Мудака, а не Дэвида…

– Кстати, – хмыкнул Дилл, взмахнув большим узловатым пальцем – Этот парень тоже назвался мне Дэвидом, а не так, как вы его назвали… Не Шин Тейк, а Дэвид Гроссман, вот как…

Дон и Кейт опять переглянулись, при этом Кейт посмотрела на него в чуть ли не паническом ужасе, чувствуя себя так, будто бы утопает по горло в какой-то вязкой, холодной черной материи.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она осипшим от волнения голосом – В гостинице Дэвид называет себя этим Тейком… А тут оказывается, что этот Тейк, явившись сюда, называется именем Дэвида.

– Может быть, они с ним знакомы, – пробормотал Дон – Тогда это всё объясняет, и то, что они назвались перед незнакомыми именами друг-друга, и то, что он рванул сюда, как будто с ума сошел…

Кейт, зажмурившись, помотала головой, словно бы на неё только что свалился большой мешок, до отказа набитый пенопластом.

– Я ни разу не слышала о таком его знакомом – Шине Тейке – пробормотала она неуверенно.

– Эй, мэм, сэр, – воскликнул Дилл, взмахнув своими огромными руками, чтобы, очевидно, как-то привлечь к себе внимание. Дон, впрочем, расценил это как-то по другому, поэтому от неожиданности даже немного ошатнулся назад. Дилл покосился на него со смесью удивления и лёгкого презрения, и продолжил – Давайте отвлечемся от всего этого. Вы хотите, чтобы я провел вас на фабрику?

– Вы поняли, куда нас туда вести? – осведомился Дон, одергивая одежду и делая вид, что все его предыдущие движения не имеют никакого отношения к здоровяку-негру – Вы же сказали…

– Нет, ну то, что вы сейчас мне рассказали, дало мне некоторые наводки, – Дилл завел взгляд куда-то вверх, и на секунду задумался – Исходя из того, что этот парень, которого искал ваш приятель, в свою очередь, искал мальчишку… А у нас тут довольно часто пропадают дети… Они, конечно, твари любопытные, особенно если живут хорошо, лучше, по крайней мере, чем мой Ирвин, и чёрт может занести любого из них куда угодно… Но на фабрике их, как магнитом, почему-то манит именно инструментальный отдел… Не знаю, почему, не спрашивайте, но большинство мертвых детей копы и разнообразные ротозеи находили именно на том единственном пути, которым можно туда добраться… Эта хреновина чертовски запутана, там можно запросто сломать и ноги, и головы… В общем, если один потянулся за первым, то третьего можно попытаться поискать там же… Конечно, это обойдется вам в круглую сумму, и вы дадите мне её в независимости от результата…

– Сколько? – кратко поинтересовался Дон.

– Триста, – заявил Дилл кратко, а затем поскреб свой подбородок. Что-то в его голосе, которым он произнес цифру, означающую его гонорар, напомнило Кейт те события, с которых, по сути, и началось её с Доном тут приключение. Её встречу с миз Стивенсон, её пустой, какой-то словно бы стеклянный взгляд, то, как она рассказывала ей о своей пропаже… Её деньги, фотографию её гражданского мужа, на ощупь тёплые, словно куски человеческой кожи, которые, несмотря на то, что их уже отделили от тела, продолжают жить вне зависимости от последнего, дышать, впитывать влагу из окружающего воздуха… Возможно, даже расти – Можете заплатить больше, но за меньшее я и пальцем не шевельну. Эта Богом проклятая фабрика…

– Ладно, ладно, я понял, – пробормотал Дон сумрачно, и опять полез в пакет, на сей раз уже за своим кошельком – Хасзет, оказывается, довольно затратное место… Для туризма.

– О, да, сэр, – хохотнул Дилл многозначительно – Особенно если ты решил путешествовать по нему без гида и охраны… Итак, – получив от Дона деньги, он оглядел их обоих – Подождите немного, пока я приготовлюсь в дорогу, и мы можем выступать. Присядьте пока где-нибудь, дорога может оказаться отнюдь не самой простой и весьма долгой…

***

В итоге они выбрались из квартиры Дилла где-то к трем часам дня, а может быть, и позже. В это время года на улице уже появились кое-какие намеки на вечернее время суток, а поскольку весь день было облачно, и солнце почти что ни разу не выглянуло из-за скрывающего небо облачного покрова, вокруг всё стало уж совсем хмурым, постепенно скрывающимся в серо-пепельных тенях. Дилл шел впереди них, не слишком, впрочем, отдаляясь, и то и дело оглядывался на них, окидывая обоих неприятным, изучающим взглядом. Возможно, думала Кейт, он не вполне доволен нашей экипировкой. Сам он, несмотря на то, что на улице было ещё довольно тепло, оделся, как альпинист, собравшийся покорять какую-то гималайскую вершину – армейскую куртку и штаны со множеством карманов и на теплой подкладке, в темную вязаную шапочку, ботинки на толстой подошве и с высоким голенищем, перчатки с обрезанными пальцами; а еще у него был небольшой, с виду полупустой рюкзак, нацепленный на одно плечо. Её так и подмывало спросить у него – неужели поход на старую фабрику будет столь сложен, что существует необходимость вешать на себя всё это; но Дилл несся вперед уж слишком быстро, и у неё просто не было времени на то, чтобы спросить у него об этом.

Они добрались до границы зарослей, окружавших фабрику, где-то в течение десяти минут, после чего Дилл повел их вокруг неё, вправо, по расхлябанному тротуару, лишенному бордюра и, наверное, на треть состоящему из луж, трещин, плевков и мусора. Пройдя около пары сотен ярдов, он, наконец, остановился рядом с какой-то мрачного вида тропой, уходящей вглубь зарослей.

– Вот, – сказал он им обоим – Единственная торная тропа к фабрике, которая может нам подойти. Остальные пригодны только для собак и детей, а мы там пол-шкуры оставим. Но даже по этой относительно просто будет идти только до середины зарослей, а после этого начнется помойка, к которой по этой дорожке свозят всякую хрень, наверное, со всего города, там будет гораздо сложнее. Хорошо, что Вы, мэм, догадались надеть обычную обувь, а не какую-нибудь дрянь на высоком каблуке, иначе бы переломали бы себе все ноги. А Вам, сэр, я бы рекомендовал снять свой плащ и убрать куда-нибудь, иначе вы порвете его к такой-то матери, и ещё, не дай Бог, запутаетесь…

– И… Э-э-э… Это обязательно? – спросил Дон, к которому, естественно, и была обращена эта фраза, с несколько недовольной миной на физиономии – очевидно, что в карманах плаща у него хранилось что-то, что могло пригодиться ему в любой момент, и что не хотелось бы не перекладывать, ни демонстрировать на всеобщее обозрение.

– Если Вы, сэр, заинтересованны в собственной безопасности и удобстве перемещения – то да, обязательно. Если не хотите, то готовьтесь расстаться с ним по дороге, на каких-нибудь хреновых колючках или кустах, или после того, как мы с вами вернемся обратно, потому что в таком виде он уже Вам нигде не пригодится.

Дон, тяжко вздохнув, принялся выкладывать из карманов своего плаща то, что ранее положил туда, и перекладывать это, что-то в карманы брюк, что-то в пакет с теми вещами, которые оказались там ранее. К удивлению Кейт, пистолета среди всех этих вещей не оказалось, так, одна чепуха, половины из которой она даже и не разглядела. Впрочем, вскоре она увидела, что пистолет находился в нательной кобуре, которая явственно проглядывалась под его жилетом и рубашкой, так что оставалось только удивляться, чем это он был так недоволен, когда ему предложили слегка разоблачиться. Возможно, он думал, что так будет холоднее, или что ему будет неудобно тащить с собой пакет со всем этим хламом, в который он, кстати, уже начал загружать, перед этим аккуратно свернув его, ещё и свой плащ…

– Теперь уже, надеюсь, всё? – поинтересовался он у их гигантского сопровождающего.

– Вам виднее, – пожал огромный негр плечами с кривой ухмылкой на грубой физиономии – На Вашем месте я бы ещё и погрузил этот Ваш дурацкий тюк ко мне в рюкзак, но там у Вас, наверное, что-то очень важное, Вы не будете доверять мне это…

– Не буду, – мрачно подтвердил его догадку Дон – Так мы, наконец, уже пойдем, или нам перед этим следует свершить ещё какие-то приготовления?

Со всё той же ухмылочкой злого волка из сказки, Дилл вздохнул, и широким жестом повел в сторону уходящей вглубь кустарника тропы.

– Следуйте за мной, господа, – произнес он нарочито торжественным тоном, и потому его слова звучали словами привратника дебрей дантова ада – Надеюсь, что вы не будете разочарованы этой… Экскурсией…

Тропинку эту, как выяснилось впоследствии, было бы уместнее всего назвать дорогой – она была достаточно широка для того, чтобы по ней прошла целая тяжелая машина, вроде мусоровоза, но почему по ней не стал ехать тот таксист, который привез их в Пустые Сады, было понятно – для обычной городской легковушки такая поездка была бы чревата испорченными рессорами и поврежденным днищем – так много было на ней колдобин и заполненных грязной, серо-коричневой водой ухабов; даже будучи пешими, всем троим приходилось скакать с одного сухого места на другое, дабы не увязнуть в грязи, возможно, по самую голень. Ветви кустов, колючих и норовивших то и дело уцепиться за их волосы и одежду, торчали далеко от края дороги, и, обходя лужи и провалы, необходимо было так же учитывать и их тоже. Птицы, до этого просто бестолково носившиеся у них над головами, теперь стали делать это с гораздо большими воодушевлением и активностью – Кейт тут же предположила, что где-то поблизости от этих мест находится целый птичий базар, но только состоящий, в основном, из чаек, ворон и прочих помойных птиц, и они очень обеспокоены их сюда приближением. Все они орали, как оглашенные, отчего у неё даже немного зазвенело в ушах, и, разумеется, уже и без того весьма неважное настроение испортилось ещё больше – тут же припомнились все те старые хаммеровские ужастики, которые ей когда-то довелось посмотреть, все те, в которых так или иначе, были задействованы призраки, вампиры, колдуны или же безумные ученые. Она сама не ведала, почему, но в голову ей, кроме этого, влезло ещё одно: мысль о тех дурацких книжках про ворону-сыщика по имени Потрясатель Жестянок; она тут же подумала, что будь тут созданы условия для жизни автора этих книжек, он бы, возможно, набросал тут целый «Ветер в Ивах», только на свой, заброшенный, помойный лад.

– И это, по Вашему, простая дорога? – пыхтел Дон, скача вслед за их проводником с одной кочки на другую, размахивая пакетом с вещами, будто каким-то тяжеловесным орудием убийства, которым он в любой момент был готов кого-нибудь огреть – Да ведь тут же все ноги себе переломаешь…

– Дальше будет ещё хлеще, мистер, – пробурчал ему в ответ Дилл. В отличие что от Дона, что от Кейт, он двигался по дороге ловко и спокойно, явно зная, куда тут лучше ступить, и на что перескакивать – Берегите силы впрок, дальше вы запыхаетесь по-настоящему…

Казалось, этот совет не подействовал на Дона, вернее, подействовало в обратно пропорциональном смысле – он стал скакать по кочкам через лужи ещё более торопливо, и при этом – ещё более неуклюже, чем прежде, постоянно цепляясь своим дурацким пакетом за ветви близрастущих колючих кустов, иногда чуть ли не прыгая прямо в лужи, вместо того, чтобы обегать или перепрыгивать их. Идущий впереди него Дилл только лишь хмыкнул с неясными интонациями в голосе, но вслух своего мнения полностью по этому поводу не выразил. Сам же он, наоборот, стал двигаться всё более медленнее, осторожнее, что не было удивительным, потому как дальше дорога становилась всё хуже и тяжелее, одновременно и зарастая нечистой травой, и кустами со стороны обочины, и становясь непроходимой за счет обилия грязи, луж и разбросанного повсюду мусора, порой достаточно крупного и твердого и плотно вросшего в землю, чтобы, не заметив и наступив на него, пропороть себе им ногу. Пару раз споткнувшись обо что-то, замедлил свой темп и Дон, но, скорее, не из-за того, что осознал необходимость этого, а потому что попросту запыхался. Кейт, которая и без того плелась в самом конце этой маленькой группки, измоталась вовсе, и теперь еле переставляла ноги, радуясь хотя бы тому, что ей удается пока обходить все существующие здесь препятствия, пока ещё ни разу не споткнувшись, не замочив ног и не оборвав одежды об что-нибудь.

Но вдруг дорога стала расширяться, резко, без всякого предварения, как будто бы вспухла впереди гигантской грунтово-грязевой плоской вакуолью. Сама поверхность дороги как будто бы тоже стала ровнее, но ненамного, а просто уплощеннее, и очищенной от мусора, по крайней мере, в центре – очевидно, кто-то из постоянно ездящих сюда водителей позаботился о том, чтобы ничто не могло повредить колесам и днищу их автомобилей. Вскоре дорога закончилась, вернее сказать, раздвоилась, и неаккуратным, удлиненным кольцом побежала вокруг большого, но невеликой глубины оврага, до краев набитого разнообразным, дурно пахнущим мусором, над пeстрыми до сероты холмами которого, вспугнутые внезапно пришедшими сюда людьми, реяли целые тучи орущих на разные лады птиц.

– Пойдем вправо, – коротко махнул им рукой Дилл – Там будет какое-то подобие собачьей тропы. Не знаю, сильно ли это нам поможет, но это сейчас это будет лучше, чем ничего. И – если есть с собой оружие, приготовьте его – тут водятся бродячие собаки, и их, бывает, не отпугнуть даже палкой.

– Они большие? – вырвался у Кейт вопрос как-то сам по себе; ей вдруг вспомнились псы – овчарки, волкодавы, лабрадоры и сенбернары – из кинологического отдела того полицейского участка, с которого она вообще начала карьеру розыскника, как такового; и тренировки с ними – те псины, которых там держали, всегда казались ей жутко здоровыми и, как на подбор, весьма агрессивными (за исключением, разве что, лабрадоров, которых использовали больше для поисков наркотиков, а так же пропавших людей и вещей), хоть и вышколенными и послушными своим условным «хозяевам». Она помнила те тренировки с ними, что довелось ей увидеть раз-другой, и то, как такой зверь с легкостью опрокидывал подставного «врага», с каким азартом впивался зубами ему в обмотанные толстым слоем стеганой ваты или поролона руку, ногу, а то и в шею; и ей думалось сейчас – что здесь, на этой бесхозной, никем не охраняемой и ничем не огороженной помойке могут откармливатьсься животные так же довольно внушительных размеров, но явно более дикие, самостоятельные и злые, и их тут, в отличие от того пресловутого кинологического отдела, никто и никогда не контролировал.

– Не столько большие, сколько злобные и наглые, – пробормотал Дилл в ответ, тем временем, не то подтвердив, не то опровергнув тем самым её внутренние, не высказанные вслух опасения – Но выстрел в воздух, а лучше в землю перед ними отпугнет их почти наверняка – он вдруг остановился, оглянулся по сторонам, затем снял с плеч рюкзак и, раскрыв его, вытащил оттуда короткий дробовик, сделанный из обрезанной охотничьей двухстволки – Вот эта штуковина подарит им страх и уважение перед родом человеческим ещё на месяц вперёд, жаль только, что стай этих тварей здесь довольно много, и совсем не обязательно, что напугав одну группу, в следующий раз мы не нарвeмся уже на совершенно других чертовых псов… Мистер, я вижу, у Вас есть пистолет?

Он уставился на Дона, а вместе с ним на Дона уставилась и Кейт. Тот действительно держал пистолет в твоей руке, причем явно не табельный, а, кажется, тот, что держал дома вроде бы как ради самозащиты, довольно большой и мощный «Пустынный Орел», пулей из которого псине примерных средних размеров можно было расколоть череп. Вид при этом у Дона был довольно смущенный, чуть ли не до комичной степени – рядом со здоровяком-негром и его обрезом он явно чувствовал себя так же, как чувствует себя приезжий из большого американского города в какой-нибудь дикой мексиканской глубинке, где разве что только дети не ходят с автоматами Калашникова.

– У Вас хороший вкус к оружию, мистер, – внезапно одобрил (хотя и со слабой, чуть заметной и почти ничего не значащей усмешкой на губах) Дилл его пистолет, продолжая – Но на Вашем месте я всё равно бы старался палить из него прямо по животным, а не попусту тратить патроны, которых у Вас наверняка и без того маловато. Вы ведь меткий стрелок, мистер?

Дон фыркнул, едва ли не возмущенно, и с деловитым видом засунул пистолет обратно, в нательную кобуру.

– Не бойтесь, – произнес он недовольно, чувствуя на себе несколько напряженный взгляд негра, который, между прочем, только что посоветовал им не спрятать, а достать оружие – Когда надо, пистолет мигом будет у меня в руках. Мне приходилось уже не раз стрелять из него, и при этом – по целям, гораздо более сложным, чем бродячие собаки.

Кейт знала, что Дону не имеет смысла преувеличивать собственных способностей – он несколько лет подряд завоевывал серебряные награды в соревнованиях полицейских отделов округа по стендовой стрельбе, и даже трижды получал на них золото – разумеется, что тогда, на них, он пользовался вовсе не этой громадиной, но, в принципе, дела это не меняло, так как его опыт был не только лишь теоретическим, и он успел за всю свою службу побегать за преступниками, и пострелять по ним – естественно, довольно успешно.

– Хорошо, – пробормотал Дилл невнятно, хотя, судя по выражению его лица, ему верил, а затем перевел свой взгляд на Кейт – А у Вас, мэм, есть с собой какое-нибудь оружие?

Кейт покачала головой.

– Только газовый баллончик для самозащиты… Вообще говоря, у меня есть оружие, и я умею им пользоваться… Но, когда я собиралась сюда…

– Всё ясно, – прервал её Дилл, а потом опять полез в свой рюкзак – Дам Вам пистолет… В аренду. Приплатите мне ещё пятьдесят монет сверху, когда всё закончится.

Он сунул ей в руку вороненый «Кольт Двойной Орел» сорокового калибра, а затем, уже не глядя, застегнул молнию на своем рюкзаке и повесил его обратно.

– Всё, а теперь – пойдем, – сказал он – Смотрите по сторонам.

С этими словами он направился вперед и вправо, по утрамбованной множеством автомобильных колес тропинке.

Следуя совету их проводника, Кейт, идущая позади всех, крепко сжимала в своих руках пистолет и бросала осторожные взгляды вправо и влево, вглядываясь попеременно то в густые заросли колючих кустов по её правую руку, то в груды мусора, высившиеся слева. Дорога опять начала портится, из более менее ровной и сухой превращаясь в почти тоже самое, по чему они шли с самого начала, в те же кочки и ухабы, заполненные жидкой грязью и набитые мусором, при этом последнее обстоятельство раз от раза становилось всё более навязчивым и раздражающим, ибо, в отличие от дороги, по которой они пробирались к этой помойке, источник мусора здесь находился в непосредственной близости, фактически, груды мусора чуть ли не выползали на дорогу перед ними, разваливаясь у самого его края, мешаясь с её распутице, врастая в неё, становясь её частью, и торча над её поверхностью, как верхушки коралловых рифов в местах, непригодных, а, вернее сказать, опасных для прохождения над ними любого судна. Мусор здесь был самый разный – от одноразовых, уже использованных вещей вроде пластиковой посуды, бумажных салфеток, чего-то медицинского типа шприцов, масок, перчаток, чехлов для обуви, продолжая пищевыми отходами, пустыми банками, коробками, пищевыми контейнерами, бумажными и пластиковыми пакетами, и заканчивая вещами, которые могли бы заинтересовать любого доморощенного утилизатора отходов, такими, как испорченная бытовая техника, электромоторы, мебель, тряпье, пачки бумаги и картона – а то даже и антиквара или жулика, который знает способ продать заведомое барахло как какую-нибудь диковину или предмет старины не слишком внимательному, но интересующемуся человеку. Собак пока видно не было нигде, хотя периодически она слышала приглушенные лай, вой, поскуливание, но где они раздавались, она разобрать пока не могла – уж слишком далеко они были слышны, а, кроме того, они почти полностью перекрывались гвалтом птиц, водившихся здесь в безмерных количествах. От этого у неё даже возникало впечатление, что им следовало бы гораздо больше опасаться всех этих пернатых, нежели каких бы там ни было собак, которые даже не успели пока попасть им на глаза. Ей вдруг вспомнился тот жуткий, внезапно оживший труп, который привиделся ей, когда она заснула в автобусе до Хасзета – и она тут же вздрогнула, и от страха, и от внезапности этого воспоминания – и тут же подумала, что так, как был растерзан он, его могли растерзать только птицы… Птицы-падальщицы, привлеченные запахом свежей мертвечины, птицы вроде стервятников… Или ворон… Словно вагон, влекомый вслед за собой другим вагоном, за этим воспоминанием пришло другое, опять про этого чертова вороньего детектива Тина Шейка, и то, в каком количестве ей привиделись книги о нём в том самом дурацком сне… Цепочка взаимосвязанных с друг-другом благодаря какой-то диковато-мистической логике событий вошла в её подсознание столь резко, и неожиданно, что у неё даже потемнело в глазах на секунду-другую… И она увидела перед собой нечто совсем уж странное – себя, вернее, собственное тело, накрытое чем-то вроде легкого одеяла, и лежащее как будто бы на больничной койке, даже сумела увидеть такие подробности, как какие-то приборы на тумбочке у изголовья этой кровати, и даже стойку капельницы, и тонкую прозрачную трубочку, идущую от этой капельницы под её одеяло… Но появившееся всего-то на какие-то доли секунды видение тут же пропало, она даже не смогла толком осознать его… А в следующее мгновение, когда пелена видений и мрака опали с её глаз, она вновь увидела себя на дороге рядом со свалкой, и с ужасом осознала, что что-то крепко вцепилось в её ногу, и не желает пускать её дальше, так, как будто был это поставленный на дикого зверя капкан, или петля силка.

– Эй, мэм, что там с Вами? – воскликнул Дилл встревоженно, заметив её задержку и оглянувшись назад – Почему Вы… Ах ты Господи ты Боже мой, говорил же я вам обоим – будьте внимательны… – гигантский негр покачал головой, и кивнул куда-то вниз, ей под ноги – Мэм, успокойтесь и поглядите вниз. Это всего лишь старый матрас…

Кейт, моргнув, с шумом выдохнула воздух и подчинилась. Какую бы антипатию у неё не вызывал их проводник, она понимала, что здесь она почти целиком и полностью должна довериться именно ему – и она увидела, что, действительно, не заметив, ступила между ржавых, но пока ещё довольно крепких пружин изорванного, наполовину истлевшего матраса, вывалившегося из куч общей свалки, и её правая нога застряла там, а потому-то она не могла идти дальше.

– Давайте, мэм, быстрее, – подбодрил её Дилл, рассматривая её каким-то странным (остекленевшим?) взглядом – Здесь нас никто дожидаться не будет…

Она дернула застрявшей между пружин ступней один раз, другой, и, наконец освободилась. Потом осторожно сошла со злосчастного матраса на более-менее чистое место. Дилл удовлетворенно кивнул ей, а потом, не сказав ни единого слова, опять направился вперед, ведя за собой Дона, и, как следствие, её саму тоже.

Дорога, фут за футом, становилась всё хуже и хуже, мусора и грязи на ней прибывало всё больше и больше, пока, наконец, они полностью не слились с друг-другом, и от дороги, слившейся с помойкой, не осталось ничего, кроме тоненькой, вихляющей из стороны в сторону тропки, едва различимой между гигантских плоских куч мусора, которые теперь наползали уже на окружавший помойку кустарник, внедряясь в его массу, словно бы какой-то чудовищный микроб, решивший заразить собой все окружающие его болезнетворный очаг земли. Теперь они были вынуждены передвигаться строго вслед друг за другом, при этом Дилл был инициатором того, чтобы они держались поплотнее к друг-другу, и не отставали от друг-друга ни на шаг. Продолжая оглядываться по сторонам, Кейт просто диву давалась – откуда здесь, в этом месте, могло быть столько мусора, откуда его сюда вывозили – ведь казалось, что даже на самой крупной в районе свалке на специально огороженном для неё поле Стэдж-Слайворн, находящемся где-то далеко на юго-восток от Джорджтауна, не было таких ужасающих своими размерами мусорных масс, хотя она, по сути, занимала площадь, раз в восемь превышающую площадь всей этой местности, вместе со зданием заброшенной фабрики, находившейся в её центре. Кстати, о ней – с этой чертовой фабрикой тоже было что-то неладное, и Кейт была практически полностью уверена в том, что с тех самых пор, как они оказались на земле, окружающей это мрачное здание, оно не приблизилось к ним ни на ярд, и маячило перед ними примерно на том же самом расстоянии, на котором находилось и в самом начале. Может быть, это всего лишь какой-то обман зрения, размышляла она, пытаясь себя успокоить, но упрямые сомнения, идущие в её разум прямиком из её подсознания, никак не оставляли её в покое, безустанно твердя о том, что этих самых обманов зрения – вообще странностей – вокруг стало уж как-то чересчур много. Как будто бы я нахожусь посреди картины, художник которой имеет искаженное или, по крайней мере, неполное представление о окружающей его действительности. И ещё проблемы с логикой… Она вновь чуть было не зацепилась за какую-то кривую железяку, торчащую из земли у «обочины» тропинки по которой они плелись, как чей-то кривой и тонкий палец, испуганно чертыхнулась, отскочила в сторону, и тут же едва было не подскользнулась на краю кучи гниющих банановых шкурок… Удержалась, не упала. Пошла дальше, стараясь уговорить себя перестать думать о всякой ерунде, но это было практически невозможно – то тут, то там, со всех концов этой неправдоподобной по своим размерам нелегальной помойки раздавались неясные звуки, которые вроде бы и не всегда напоминали ей собачий лай, однако заставляли её крепче сжимать пистолет в своей руке и оглядываться по сторонам. И тогда она видела, видела вещи, которые заставляли её думать её ни сколько о разладе автора картины с окружающим миром, а, скорее, о его явной склонности к сюрреализму. Она видела большие, проржавелые бочки из-под каких-то жидкостей, в которых, будто какие-то странные, абсурдные букеты, торчали в разные стороны целые веера мягких, разной степени гниения и заплесневелости матрасов, автомобильные кузова с вываливающимися из них манекенами, не то обычными, из магазинов одежды, не то специальными, для краш-тестов, на шарнирах и пружинах, линялые чучела животных, иногда даже крупных хищников, вроде пум, пантер и леопардов, которые валялись в каких-то опрокинутых ящиках, разделанные туши скота, гниющие и вонючие, просто невыносимые, стопки чего-то, напоминающего пластиковые щиты полицейского заграждения, уложенные на друг-друга… Один раз – она была готова поклясться в этом – она даже видела что-то вроде ракетной установки ПВО, правда, немыслимо искорёженной и изломанной, но она как будто бы видела такие по телевизору, в фильмах и выпусках теленовостей, и помнила приблизительные очертания этой штуки… Но откуда же здесь могло быть всё это, крутился у неё в голове немой вопрос, на какой-то зачуханой неофициальной помойке, на которую мусор могли свозить разве что потому, что кому-то не захотелось возиться с его официальной вывозкой, платить чересчур много денег, бегать с бумагами?… Да и как и откуда всё это могло здесь появиться – ей казалось, что весь Хасзет и его окрестности не могли бы дать такого прямо-таки чудовищного количества бытовых, технических и производственных отходов, да даже крупные города вроде её собственного Джонстауна не были бы способны на это – такое впечатление, что на эту странную местность работал целый административный округ. Её то и дело подмывало спросить что-нибудь на этот счет у Дилла, но для этого ей предстояло бы его ещё догнать, а это на данный момент не представлялось ей возможным – уж слишком шустро он передвигался по местности, по узкой, извивающейся между холмов с мусором тропке, и уж слишком неуклюже, постоянно путаясь у неё под ногами, двигался Дон, следующий сразу же вслед за ним. Кейт подозревала – Дилл, возможно, специально снизил скорость, чтобы остальные, кто следовал вслед за ним, не отставали, но даже с учетом этого Дон с великим трудом продвигался вслед за ним, успевая при этом не сокращать между ними двоими расстояние, и пыхтел при этом так, что было ясно – про себя он уже успел проклясть всё это путешествие от начала до конца.

Они-таки, тем временем, всеми правдами и неправдами, но, кажется, сумели всё-таки добраться до внешней границы этой чудовищных размеров помойки, и теперь впереди, ярдах, быть может, в трёхстах с половиной, замаячила коричнево-желтая полоса не то какого-то кустарника, не то перелеска. Одичавших собак, о которых их предупредил их проводник, им пока так и не встретилось, хотя, чем ближе они подходили к виднеющейся впереди растительно-кустарниковой полосе, тем громче и чаще раздавались их лай и вой вокруг – вероятнее всего, животные сознавали, что люди, объявившиеся в их краях, появились здесь надолго, подавали голос, угрожая или предупреждая, однако чуяли оружие в их руках и приближаться вплотную пока не решались.

– Сейчас будет ещё сложнее, – сказал им Дилл на ходу – Пистолеты можете пока убрать в карманы, потому что там, в кустах, вам с ними всё равно будет неудобно, да и отстреливаться там будет почти что не от кого, но на всякий случай будьте готовы в любой момент вытащить их. Берегите руки и лица, и смотрите под ноги, потому что дальше, несмотря на всю эту хренотень с шипами, помойка будет продолжаться и там, и, если, споткнувшись, кто-нибудь из вас упадет, то вытащить вас и вылезти вам самим будет не легче, чем совладать с собакой, запутавшейся в куче колючей проволоки.

– Э-э… Может быть, нам сделать небольшой привал перед тем, как мы войдем туда, внутрь, – промямлил, глубоко вдыхая-выдыхая, Дон, опять сбиваясь при этом с шага, и тут же отстав от него на пару футов – Мы… Я не знаю, как Кейт, но я выдохся…

– Привал? – негр, немного замедлив ход и, полуобернувшись, покосился на него одним глазом – Что, на самом деле, так устал?

Дон промолчал – ему, очевидно, не очень-то хотелось признавать, что он действительно сдал свои позиции – как мужчины, так и полисмена – на этом пути, но полоса кустарника становилась всё ближе и ближе, и он, крякнув, тоже замедлил ход, а потом и вовсе остановился.

Вместе с ним, разумеется, остановились и Дилл, и Кейт.

– Нет, но если путь дальше будет ещё тяжелее, то я предпочел бы передохнуть, – сказал Дон, склонившись чуть ли не под прямым углом и уперев руки в колени – От усталости можно что-нибудь сделать не так, и если…

Брови негра вдруг сошлись над переносицей, и он, выставив свой дробовик перед собой, с более или менее спокойным видом наставил его на Дона.

Тот побледнел и выпрямился, попятясь, а Кейт, охнув, попыталась вскинуть своё оружие на их проводника, столь внезапно оказавшегося их врагом…

– Отойдите в сторону, мистер, – пробурчал негр торопливо и мотнул дулом дробовика в сторону – Сейчас придется немного пострелять.

Бледный, как полотно, Дон, растерянно оглянулся по сторонам. Откуда-то из-за его спины слышался тихий, сдавленный рык…

– Быстрее, быстрее, мистер, – заговорил Дилл раздраженно, и дуло его дробовика заходило из стороны в сторону ещё быстрее – Хотите, чтобы Вас зацепило зарядом свинца?

Тут на Дона, наконец-таки снизошло озарение, и он, подпрыгнув на месте, отскочил вправо, сразу же на несколько футов, и тут же чуть было не упал на землю, споткнувшись о деревянный ящик, до отказа набитый гнилым картофелем.

Вот тогда-то Дилл и выстрелил, и грохот его разрядившегося ружья поднял в воздух такое количество питающихся здесь птиц, что в воздухе тут же значительно потемнело. Воздух задрожал от шума и гама, созданного ими, и Кейт была вынуждена прикрыть уши, потому что на секунду ей показалось, что она попросту оглохнет от всего этого карканья и встревоженных выкриков в воздухе над её головой; и только лишь потом, самым краем глаза, она увидела ярко-алую вспышку меж огромных торосов мусора, и темное тело, кубарем отлетевшее куда-то назад, за эту вспышку.

Птичий гвалт вокруг и не думал стихать, но теперь, кроме него, она стала слышать и яростные лай и рычание множества псов, которые, кажется, приближались к ним.

– Нет, чего-чего, а останавливаться нам, кажется, совсем не стоило, – воскликнул Дилл удрученно, а потом, переломив своё ружье о колено, вытряхнул из него стреляные гильзы, и сменил патроны – Не стойте так просто, стреляйте по ним тоже! Или вы их не видите?

Кейт, вращая головой по сторонам, вдруг увидела одного – грязно-белого, со свалявшейся шерстью и вислыми ушами, средних размеров пса, выскочившего из-за чего-то вроде проржавевшего офисного сейфа, и с рыком понесшегося к ним. Кое-как прицелилась, нажала на курок, но пуля попала, правда, не совсем так, как она хотела, в голову, а пошла ниже, и вошла собаке в ногу, отчего та взвизгнув, кувырком покатилась вперед и вправо, пока не врезалась в остов разбитого джипа, с крыши которого на неё тут же поехала и упала облезлая эмалированная ванна, которая, в свою очередь, сначала ударила её по хребту и по голове, а потом целиком погребла её под собой.

– Не дерьмово, мэм, – похвалил её Дилл, и тоже грохнул из своего дробовика по кому-то – А сейчас приготовимся бегом бежать в кусты – там им нас достать будет значительно тяжелее!

Кое-как сумел справиться с собой и со своей растерянностью Дон – он тоже прицелился, и тоже начал стрелять по несущейся на них стае бездомных собак, и ему тоже удалось кое-кого подбить, хотя руки его тряслись, а лицо было бледно и исполнено того предела ужаса, на который он был способен – а он был довольно выдержанным человеком, даже в ситуациях, подобных этой. И этот его ужас был понятен – Кейт и сама ещё ни разу в жизни не видала до сего дня такой огромной стаи бродячих псин, в которой, пожалуй, насчитывалось голов пятьдесят, как минимум, и которые живо напомнили ей красных собак из книги о Маугли. Такая стая не должна бояться ничего – ни черта, ни Бога, ни огнестрельного оружия, думала она, и пытаться перестрелять их всех сейчас попросту бессмысленно, не хватит ни патронов, ни меткости, ни душевного равновесия.

– Так, на счет три, все бежим вслед за мной! – завопил Дилл, а затем выпустил ещё один заряд дроби в сторону опасно ожившей помойки. Раздался визг и скулеж, и ещё одно изодранное свинцом собачье тело отлетело в сторону, после чего его кровавые ошметки с чуть слышным, но от того не менее отвратительным хрустом насадились на торчащую из груд мусора длинную арматуру, где и повисли, словно грязное тряпье – Нам не отбиться от них ни в коем случае – эти хреновы мрази лезут, словно саранча! Давайте, я начинаю считать: раз…

Старый, наполовину развалившийся шкаф, венчавший мусорную кучу шагах в десяти от тропы, на которой они остановились, грациозно, будто бы скаковая лошадь препятствие на беговой дорожке, перескочила большая длинноногая псина с ощереной слюнявой пастью, облезлой пегой шерстью, и одним торчащим вверх ухом; а Кейт, подняв пистолет дулом вверх, нажала курок и зажмурила глаза… Всего на секунду, а потом, когда открыла, увидела, что голова собаки резко дернулась вверх и назад, её окутало облачко кровяных брызг, а затем собака кувырнулась назад и, суча лапами, грохнулась на спину.

– Два, – выкрикнул Дилл, на ходу разряжая-заряжая свой дробовик и вновь стреляя в одну из тварей, лезущих изо всех щелей и укрытий на помойке, словно муравьи из разворошённого муравейника; половина её тут же превратилась в фонтан из крови, плоти, шерсти и костей, а оставшаяся часть, судорожно дернув задними лапами и хвостом, упала наземь, как разорванный мешок, набитый кишками.

– Три, – рявкнул Дилл и, сбросив на землю отстрелянные гильзы, рванул в сторону кустов. Вслед за ним, пальнув по собакам в последний раз, понесся и Дон, а потом, уже не помня себя от страха – враг оставался сзади, и она должна была сейчас бежать, не оглядываясь и, возможно, не глядя себе под ноги – за ними полетела и Кейт.

Собаки продолжали лаять и рычать, и всё ещё бежали за ними, даже и не думая отставать, даже прекращать преследование. Нет, возможно, конечно же, некоторые из них и перестали бежать по тем или иным причинам, но… Кейт где-то когда-то слышала, что повернувшись однажды к подобной этой хищной стае спиной, а затем ещё и попытавшись сделать от них ноги, ты только лишь раззадоришь их, и они будут преследовать тебя до тех пор, пока у них будет такая возможность.

Спасут ли нас эти кусты, подумала она мельком, перепрыгивая разваленные прямо на тропинке полуистлевшие рулоны с бумажными обоями, ведь это же всего лишь кусты, а не стена, которую им ни за чтобы не преодолеть…

Впрочем, их проводнику должно было быть виднее, ведь он был здесь наверняка уже не в первый раз…

– Пригнитесь! – выкрикнул Дилл, и тут же, добежав до кустов, пригнулся сам, и в таком положении – чуть ли не в три погибели – влетел внутрь, точно куница, спасающаяся от своих преследователей, прячась в своей норе. Вслед за ним, кое-как согнувшись тоже (хотя ему это далось значительно легче, ввиду того что он был несколько ниже здоровяка-негра), в стену кустов вбежал и Дон. Настала очередь Кейт, и ей почему-то подумалось, что ей из всех это удастся проще всего; но, очевидно, ещё и от того, что она мало старалась, хлесткие колючие ветви тут же хлестнули её по лбу, причинив ей резкую и жгучую боль, от чего она тут же взвыла; но, закусив губу, согнулась ещё больше, и продолжила свой бег вперед, в неудобной, тяжелой позе крадущихся в джунглях коммандос.

Вокруг неё тут же сгустилась полумгла. Если там, снаружи, сквозь облачное небо пробивалось хотя бы немного света, то здесь, под сводом плотно спутанных над её головой ветвей, его практически не было, хотя, между тем, уже давно была осень, и листвы на них не должно было быть вовсе. Ветви же продолжали хлестать её по ушам, шее и затылку, подгоняя её, словно кнутами, и это несмотря на то, что она уже скрючилась так, что чуть ли не шла по тропинке гусиным шагом. Скорость её снизилась, и это не могло не пугать её – во-первых, она не могла рискнуть и поднять лицо, чтобы посмотреть, насколько она отстала от остальных – она боялась, таким образом, получить веткой по глазам и лишиться зрения, временно, а то и, чего доброго, на всю оставшуюся жизнь, а, во-вторых, она всё ещё слышала лай и рычание, что продолжали следовать за ней по пятам – судя по тому, как близко они раздавались, некоторые из собак сумели прорваться и в заросли кустов, и неотступно гнались за ними. Как Диллу вообще только в голову взбрело, что этот чёртов кустарник может как-то защитить нас от этих треклятых псин, пронеслось в её голове испуганной мышью, они же раза в три ниже, чем каждый из нас, они будут бежать за нами, пока либо не догонят нас, либо пока не откажут ноги у нас самих, и они не смогут с легкостью прыгнуть нам на спину, и вцепиться зубами в шею. Она вдруг услышала, как чья-то зубастая пасть щелкает буквально в паре футов от её икр, и в панике оглянулась назад. Она увидела двух псин, с рыком несущихся вслед за ним; одна была низкой, коренастой и лохматой, с огромной, словно бы занимающей всю её голову пастью, и шла впереди, другая была больше и массивнее, и с более короткой, свалявшейся шерстью. Охнув от ужаса, Кейт достала из кармана пистолет (к счастью, она догадалась убрать его не слишком-то далеко) и, зажмурившись, наугад пальнула назад. Она услышала оглушительный, жалкий визг; словно бы эта собака, по которой она стреляла, не изловила свинец в своё жаждущее свежего мяса тело, а попала под тяжелый автомобиль; а затем он сразу же оборвался. Лай второй собаки прекратился тоже, она словно бы споткнулась о тело второй, уже подстреленной, а потом тоже взвизгнула и задергалась, запутавшись в чём-то, продолжая повизгивать и скулить на одном месте. Кейт решила не оглядываться, и продолжила свой бег дальше, а собачий лай, тот, что принадлежал остальной стае, стал как будто бы отставать и становиться тише.

Ещё через несколько футов тропинка вдруг круто свернула налево, а Кейт, не рассчитав, чуть было не врезалась во вдруг выросшую прямо перед её носом стену кустарника. Кое-как избежав этого, она повернулась по направлению тропинки и внезапно увидела Дилла и Дона, которые, остановившись на какой-то ровно утоптанной земляной площадке посреди кустарника, с отсутствующим видом пытались отдышаться после этой безумной пробежки. В этот же самый – ну, или секундой-другой позже – Дилл заприметил Кейт и махнул ей несколько раз рукой, чтобы она поторапливалась к ним. Неожиданно для себя, она вдруг выяснила, что здорово от них отстала, футов этак на пятнадцать-двадцать, и это ещё не учитывая того, сколько они тут её ждали. Возможно, что какие-то секунды, а, возможно, и почти целую минуту… Хотя, в принципе, имело ли это сейчас значение?

Осознав, что теперь бежать не обязательно, она перешла на шаг и слегка выпрямилась. К её некоторому удивлению, теперь ветви кустов не пытались исцарапать ей макушку и вцепиться своими острыми колючками ей в волосы – очевидно, что теперь их свод приподнялся, и они не нависали прямо над головой. Она попыталась выпрямиться в полный рост – и у неё получилось, и она даже не почувствовала того, что над её головой что-то было. Тогда она подняла голову – и с чувством, весьма близким к изумлению, увидела, что здесь окружавший их со всех сторон терновник вымахал до размеров самых настоящих деревьев, хотя был по-прежнему таким же запутанным и непроходимым, как и раньше.

– Что, кажется, мы всё-таки сумели оторваться? – произнес Дилл, когда она к ним приблизилась к ним. Вид у него был неожиданно усталый и, что самое удивительное, какой-то напуганный, как у человека, который едва унес ноги от чего-то, что грозило ему практически неотвратимой гибелью – Да… Дьявол, никогда не видел, чтобы эти чертовы псы сбивались в такие огромные стаи. Они словно с ума посходили, мать их…

– Быть может, у них просто-напросто начался какой-нибудь голод? – произнес Дон тяжело и неуверенно, склонившись и оперевшись руками о собственные колени – Вот они и сбиваются в такие кучи…

– Голод? – насмешливо переспросил у него Дилл – Мистер, Вы видели только что, по чему мы только что прошли? Как Вы сами-то думаете – можно ли тут голодать бродячему псу? Тут каждую неделю, по четвергам или по пятницам, появляется целая фура, до отказа набирая отходами с Сент-Говерской бойни, и я ни разу не видел, чтобы эти парни пропустили свой выезд хотя бы раз за последние пять лет – а это, к Вашему сведению, только лишь капля в море, так как сюда возят всякое дерьмо со всех больших и самых мало-мальских шарашек, что находятся на несколько миль вокруг. Нет, – он покачал головой – Дело тут ни в каком не в голоде, жратвы тут хватит ещё на целых пять таких орав. Это, я думаю, бешенство…

Это не бешенство, а самое настоящее безумие, промелькнуло у Кейт в голове, и она оглянулась по сторонам. Она, следовало бы ей признаться самой себе, в жизни не видывала никогда таких деревьев (или всё-таки кустов? что это за за растения были вообще?), даже чего-то похожего на них; высотой примерно со среднего возраста тополь или ольху, но с ветвями, растущими в буквальном смысле от самых корней, колючими и перепутанными, как веревки в испорченной рыбацкой сети, да так плотно, что и детская рука не пролезет. Теперь она поняла, почему их проводнику взбрело в голову, что собаки – по крайней мере, большинство из них – не полезут за ними дальше. Если бы псины погнались бы за ними всей стаей внутрь этого безумного кустарника, они бы тут же запутались в нём, и застряли бы, как пробка, как ком в горле. Какими бы тупыми, дикими или бешеными не были эти животные, большинство из них всё-таки сознавало бесполезность этой продолжения этой гонки, и теперь их яростный лай и рычание раздавались лишь вне пределов этих зарослей, и не двигались вслед за ними – да и там, впрочем, они уже начинали стихать.

– Что здесь вообще происходит? – не удержавшись, наконец спросила она, обращаясь к Диллу – Что это за… – она помедлила, не зная, какой именно терминологией тут пользоваться – Что за деревья? Почему всё это… Вся эта мерзость такая огромная? И, в конце же концов, объясните мне, наконец, почему, сколько бы мы не шли к этой идиотской фабрике, мы никак не можем к ней приблизиться? Ни на долбанный дюйм с тех самых пор, как я оказалась у внешней границы зарослей, которые её окружают!

– Леди… Мэм, – скривившись, пробормотал Дилл – Я прошу Вас, не надо нервничать. Мы уже на подходе к стенам фабрики, если всё будет нормально, то мы доберемся и войдем в неё минут через двадцать с небольшим…

– Двадцать с небольшим?! – замирающим от гневного удивления голосом переспросила его Кейт – Да что же Вы такое мелете? Господь Всемогущий, когда я впервые увидела стены этой проклятой хреновины, я думала, что за двадцать с небольшим минут мы сумеем одолеть расстояние до неё от тротуара, а теперь, оказывается…

– Кейт, – Дон, не то переведя дух, не то решив, что без его вмешательства тут не обойдется, поднял на неё лицо; оно у него было взволнованным, выражающим желание разрешить ситуацию без назревающего скандала, но вот взгляд вдруг неожиданно стал пустым, остекленел, как тогда, на автовокзале в Джонстауне – Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? Я…

– Ничуточки, – Кейт не имела никакого понятия, на что рассчитывал сейчас Дон, но он нисколько не успокоил её, только взбесил её ещё больше – И не надо пытаться отрицать очевидное! Ты сам всё прекрасно видел, когда мы ещё только высадились в этих чёртовых Пустых Садах из такси. Невозможно, просто невозможно втиснуть в то пространство, которое мы с тобой видели снаружи, всё это! Здесь, в этом месте, явно что-то не так – все эти деревья, собаки, горы хлама, для того чтобы создать которые, нужно было бы участие всего штата… Нет, я не говорю – я требую, чтобы мне, наконец, объяснили, что здесь происходит, потому что я, в конце-концов, имею право знать, где мы оказались… На самом деле!

– Мэм, Вы не правы, – произнес Дилл в ответ на эту тираду ровным, менторским тоном – Да, может быть, местечко это странноватое, но не до такой степени, в какой Вы сейчас всё это оцениваете… Вам просто так кажется, потому что Вы, наверное, никогда ещё не бывали в местах, подобных этому…

– С… Чего бы это мне казалось? – произнесла она неуверенно, чувствуя, что от тона их проводника ей стало как-то не по себе. Словно бы он, как гипнотизер из какого-нибудь древнего черно-белого «ужастика» тридцатых-сороковых годов, пытался ввести её в транс своими уверениями, и превратить её, тем самым, в собственную, ничего не понимающую, слабовольную жертву, после чего свободно вести её туда, куда ему вздумается – Я всё прекрасно вижу; вот, например, эти… Деревья?

– Деревья? – переспросил её Дилл и медленно посмотрел по сторонам. Кейт вдруг почувствовала, как у неё трясутся колени – у огромного негра был точно такой же стеклянно-пустой взгляд, как и у всё ещё пялящегося на неё Дона, как и у той женщины, миз Стивенсон, которая явилась вчера к ней в её бедствующее детективное агентство, и предложила ей дело, с которого, по сути, всё и началось – Какие деревья, мэм?

– Эти деревья, – она подняла руку в сторону колючих растений, со всех сторон окружавших поляну – Или это не деревья?

Пустой взгляд Дилла посмотрел сначала в направлении, указанном Кейт, а потом медленно, оглянулся по кругу, по всему периметру поляны.

– Я не знаю, что это, – произнес он размеренно и спокойно, словно бы произнося какую-то мантру, или бормоча во сне – Тут никто не знает, что это. Одно могу сказать точно – пока фабрика работала, и не было этой гребаной помойки, здесь не было и этой колючей дряни. Все здесь говорят, что её семена могли завести сюда вместе со всем этим хламом…

Он замолчал, а Кейт, внимательно всматриваясь в его лицо и фигуру, вдруг почувствовала, что на смену её раздражению вдруг начало приходить нечто другое, сначала походившее на недоверие, а потом постепенно превратившееся и в страх. Ей вдруг показалось, что её заманили не просто в ловушку, как ей думалось в самом начале, а в нечто гораздо более зловещее и, если подумать, совершенно неописуемое. В нечто, похожее на воплощенный дурной сон, чьи земли внезапно, как будто бы благодаря чьей-то мрачной, инфернальной воле вдруг оказались посреди плоти реальности, раздвинув её, точно очаг злокачественной опухоли. Её опять замутило, как тогда, на тропинке между гор хлама на помойке, как раз перед тем, как на них напали собаки, и все эти кусты-деревья, и лужайка, и фигуры Дона и Дилла, с их остекленевшими, пустыми взглядами, померкли, как бы подернулись какой-то черной мутью, а потом исчезли вовсе… На секунду… И Кейт вновь увидела себя лежащей на кровати в маленькой комнате с белеными стенами, и небольшим окном, через которое внутрь лился блеклый дневной свет… Потом это опять исчезло, сменилось на темноту, после чего она опять увидела лужайку посреди зарослей неведомых древесных растений, и этих двоих на ней, как будто бы ещё недавно бывших более-менее нормальными людьми, а теперь ставшими живыми манекенами с глазами мороженной трески.

– Мэм, – обратился к ней Дилл всё тем же равнодушно-размеренным тоном – Вы в порядке? Мы должны идти дальше…

– Куда… Куда Вы нас… Меня ведете? – пролепетала Кейт – Что здесь происходит… Вообще?

– Мэм, мне казалось, что Вы должны знать об этом куда лучше меня…

– Почему вы оба на меня так смотрите?…

– Мистер, может быть, Вы объясните, что происходит с Вашей знакомой?

– Не имею никакого понятия… Может быть, это какой-то приступ паранойи… Вы знаете, эти несколько месяцев не были самыми лучшими в её жизни, сплошные неприятности, а тут ещё пропал наш знакомый, и мы должны были пуститься на его поиски, и нам пришлось пробираться по этим местам… А они действительно, если честно, малость странные…

– В Америке полным-полно странных мест, при этом – далеко не все такие опасные, как это… Нашу спутницу надо привести в норму, иначе она не сможет продолжать идти с нами… Мэм? Вы меня слышите?

Она прекрасно слышала и его, и Дона, или то, что было вместо Дона, и то, что было вместо их проводника. Ей не нравился их разговор, потому что он напоминал ей разговор двух ворон над телом подыхающей собаки, которую сбила машина, и ударом выбросило на обочину.

– Кейт, скажи нам – ты в порядке? – спросило у неё одно из существ, сделав аккуратные полтора шага в её сторону. Пустой, как взгляд пары пуговиц, нашитых на морду плюшевого медведя, взор бродил по ней – черный, тупой, полный животной заинтересованности, взгляд падальщика, который раздумывает, куда бы сейчас можно было вонзить свой клюв, чтобы вырвать из пока ещё живого тела кус посочнее – Кейт, нам надо идти… Хотя бы куда-то. Проводник говорит, что стоять тут – дело небезопасное… Кейт?

Существо приблизилось к ней вплотную, и вдруг протянуло к ней руку. Каков же был её ужас, когда она увидела, что вместо пальцев на этой руке растут самые настоящие птичьи черные когти, только гораздо более мощные, и длинные – такими можно было бы враз вскрыть человеческий живот, и выдернуть оттуда все потроха…

Кейт взвизгнула и отскочила назад, а потом, развернувшись, понеслась назад, по тропинке.

***

В какой-то миг она – с не меньшим ужасом, чем тот, что ощутила перед тем, как побежала прочь с поляны – осознала, что бежит не просто от этих монстров, которые напялили одежды и лица её спутников, а ещё и летит прямо навстречу стаям голодных (или бешеных) собак, и понимая, чем ей может грозить выбранное ей направление бега, невольно остановилась. Снедаемая помутняющим сознание ужасом, она прислушалась к тому, что происходит вокруг – нет ли погони сзади, нет ли опасности спереди – но ничего толкового не услышала – только вопли вездесущих ворон и чаек, да скрип верхушек не-то-кустарника-не-то-деревьев над её головой. И собачий лай, и двое мужчин, которые каким-то невообразимым образом прямо на её глазах стали превращаться в черт знает что (или она попросту сумела вдруг разглядеть их истинный облик?) – всё это куда-то исчезло, словно бы она за прошедшие пару секунд сумела удрать столь далеко, что всё это оказалось просто вне зоны доступа к её органам чувств. Может быть, эти двое, в которых превратились Дилл и Дон, просто тихо крадутся за ней, так, чтобы она их не заметила, или пошли какой-то тайной тропой ей наперерез? Сердце торопливо подпрыгивало в её груди, выбивая своей сумасшедшей пляской неровный, какофонический ритм. Но что, что же, в конце-концов, это такое было, что же за жуткие твари, принявшие человеческое обличье, напали на неё, и что им было от неё надо?! В принципе, было понятно, что они хотели довести, затащить её куда-то, в эту треклятую фабрику, или в какое-то место поблизости, но вот зачем? Версия с кознями Фингерлина теперь уже не казалась ей столь же адекватной, как и прежде, так как у неё в голове не укладывалось, каким образом ему удалось найти и привлечь к этому делу – тем паче, что оно, наверное, в любом случае не было самым важным в его жизни – этих треклятых оборотней. Кейт всегда считала себя практичным, рациональным человеком, который не привык верить ни в призраков, ни в демонов, ни в проклятые места, и по своему опыту знала, что всё, что на первый взгляд кажется сверхъестественным, невозможным, в итоге, спустя некоторое время, потраченное на тщательные исследования, оказывается вполне себе объяснимым, при помощи каких-либо бытовых причин, которые встретились с друг-другом при необычных обстоятельствах или были увидены под необычным углом – но, или ввиду её паники, или благодаря тому, что всё это выглядело уж чересчур непонятным, никакого разумного объяснения происходящему с ней она пока не могла. Это было попросту вне пределов её понимания.

И, сказать по правде, сейчас ей казалось, что наилучшим выходом из сложившейся ситуации было бы попросту дать деру отсюда, а отнюдь не пытаться найти всему этому какое-то там логическое объяснение.

Кейт, оглянувшись вокруг ещё раз напоследок, осторожно и неуверенно поплелась вперед. Она практически уже не думала о том, куда конкретно она идет, но подсознательно рассчитывала на то, что дорога выведет её обратно, на открытую часть помойки. Надеюсь, собаки не погонятся за мной одной, повторяла она про себя, как будто бы молитву, надеюсь, они уже ушли, и если их там нет, то я пройду как можно тише и быстрее… А, может быть, здесь есть какая-то другая тропинка, или способ эту чудовищную свалку можно обойти стороной?… Ну, да, конечно же, отвечала она сама себе, оглядываясь по сторонам, на колючие, густо переплетенные между собой ветви странных кусто-деревьев, способов тут просто хреново море, а тропинок – ещё больше… Господи Боже мой, как только я вообще умудрилась во всё это влипнуть? И как мне отсюда теперь выбираться?